Текст книги "Жестокий"

Наконец Ливанов посчитал.

– Семьдесят три.

 Я чуть не застонала. Удержать бесстрастную маску на лице не смогла. Скривилась.

– Вижу , что девушка с вами не согласна, -прокомментировал Князев.

– Девушка не может быть не согласна. Она тут вместо мебели, –  зло ответил Ливанов.

Сволочь. Так и хотелось произнести это вслух. За то время, которое провела с начальником сто миллионов раз пожалела, что мне выпала столь сомнительная честь.

– А девушка думает иначе. Да, милая девушка?

Это риторический вопрос? Именно это хотела спросить у Князева. Но я благоразумно промолчала. На встречах такого уровня милых девушек, как и очаровательных мужчин не бывает. Есть только акулы бизнеса, которые желают отведать свежей плоти. Желательно, чтобы это была плоть конкурента.

– Все же ответьте, милая девушка, сколько  объектов должны быть на рассмотрении? –  пристальный взгляд Князева, его внимание, нервировали.

Однако я не подавала вида, что мне как-то некомфортно.

– Откуда она знает? Зачем спрашивать у секретут… простого секретаря? –  Ливанов не имея возможности вымещать гнев за собственную некомпетентность на Князеве, выплескивал его на меня.

Козел.

Вот как он думает о всех своих помощницах. Или только мне досталась такая сомнительная честь.

Гад.

Подлая сволочь.

Достал уже.

– Семьдесят девять, –  ответила негромко.

– Вы уверены? –  левая бровь Князева поползла вверх.

– Я же говорил, что она ничего толком не знает. Только время зря потеряли.

– Во-о-о-н! –  рыкнул хозяин кабинета.

Мы с Ливановым дернулись.

Я испуганно посмотрела на начальника. Он на меня. В его глазах плескалась паника. Кое-кто заволновался за свое лицо. Вряд ли Князев будет бить меня, а вот Ливанову могло перепасть по полной программе. Это понимала я, это понимал и он. Потому и очковал по полной программе.

– Хорошо. Мы уходим. Думаю, что в переговорах стоить сделать тайм-аут, –  Арест Модестович поднялся на ноги. И принялся сгребать бумаги в папки.

– Нет. Уходишь только ты, девушка остается, –  заявил Князев.

Ливанов оторопел.

– А она почему нет?

Неужели решил вступиться за мою честь?

Я сидела ни жива, ни мертва. Лишь переводила глаза с одного мужчины на другого.

– А она останется отвечать на мои вопросы. Мы и так слишком много времени потратили впустую.

– Но как же?

– Либо так, либо считайте нашу сделку расторгнутой.

Сказал, как припечатал.

КТО ПЛАТИТ, ТОТ И…

Ливанов решил не идти на конфликт.  Рассудил, что деньги дороже. Вряд ли главный совладелец компании похвалит за профуканый контракт.

– Я жду тебя в машине, –  с видом большого босса с подмоченной репутацией заявил он, выходя из кабинета.

А я?

А я осталась. Хотя мои глаза кричали “помогите”.

Стоило двери за Ливановым закрыться, как Князев произнес:

– Итак, вам есть что нам сказать? Или пойдете следом? –  передо мной сидел тот, чье время стоило больших денег. И он не собирался давать мне спуску. Впрочем, я и не рассчитывала.

– Что вы хотите знать? –  я пропустила мимо ушей шпильку.

Пугаться буду потом, как и заламывать руки от страха  и абсурдности ситуации.

В этот самый миг решалась не только судьба сделки, но и моя в том числе.

Я прекрасно осознавала, что Ливанов не забудет унижения, пережитого в кабинете магната. И отомстит. Только не Князеву, руки коротки. И не его подчиненным. А мне.

За все. За свой провал. За свое бессилие. За личную безграмотность и наплевательское отношение. Вывернет ситуацию в свою пользу и отыграется.

Но это потом.

А пока мне следовало довести дело до конца. Дело чести. Моей чести.

– Коротко и обо всем, –  сухо ответил мужчина.

И я рассказала. Как если бы от этого зависела моя жизнь или жизнь моих близких.

Сжато. По делу. Без эмоций.

Когда я погружалась в работу, то для меня не существовало других авторитетов кроме фактов, цифр  и норм закона.

Еще в универе меня звали Аристотелем, за жажду докопаться до истины.

Я отрешилась от всех эмоций, отбросила все переживания и выдала все на что была способна.

Слова слетали с моих губ одно за другим. В документы я не смотрела. Исключительно перед собой.

Выбрала выступ на обшивке стены за плечом у Князева и докладывала ей. На магната не смотрела. На его помощников тем более. Меня не интересовали их эмоции. Перед глазами у меня плыли ряд слов, цифр, статей закона.

Если бы кто-то спросил меня в этот миг на кого я похожа, то ответила, что на автомат с заложенной программой.

Слушали меня или нет, неизвестно. Но и не перебивали. Посторонних звуков, кроме своего голоса не слышала ровно до того момента, как не прозвучали последние слова:

– Если что-то непонятно, спрашивайте.

И только тогда посмотрела на Князева.

– У меня два вопроса: что вы увидели за моей спиной и уверены ли вы своих словах.

– В словах уверена на сто процентов. Проверяйте, –  пододвинула папки.

Но не Князеву, а его подчиненным.

Если они и удивились, то виду не показали.

– А за спиной? –  улыбаясь одними глазами спросил Князев, когда понял, что не собираюсь отвечать.

– У вас необычный вкус.  Интерьер просто замечательный.

Такой один раз увидишь, век не забудешь. Последнее произнесла мысленно.

– С чего вы решили, что все сделано по моему вкусу? Может быть это задумка дизайнера? –  глаза Князева перестали улыбаться. Он весь как-то набычился, подобрался.

– В этом офисе  все подчинено вашим желаниям, –  ответила истинную правду.

– А она мне нравится, –  вдруг подал голос один из мужчин, оторвавшись от бумаг.

До этого времени никто не смел слова сказать без позволения высшего руководства.

Князев недовольно посмотрел на подчиненного. Тот даже бровью не повел.

– Ошибки есть?

– Нет. Все так, как и было сказано.

– Поздравляю, вы спасли репутацию своей фирмы.

И полностью профукала свою карьеру.  Мне предстояло еще встретиться с Ливановым и выдержать ведро обвинений, которые выльются на мою голову.

Была одна надежда на тщеславие Ливанова. О его позоре знали только присутствующие в этом кабинете. Князеву и компании в не с руки распространять сплетни, оставалась только я.  А со мной можно договориться.

Я так думала.

– Я могу передать своему начальству, что все в порядке? –  спросила.

– Да. Можете передать, что вы заслужили премии.

Тридцать пять раз “ха”. Меня не премия ждет, а головомойка. Уж Ливанова я достаточно изучила и могла предположить дальнейшее развитие событий.

Князев, как только услышал вердикт своих подчиненных тут же вышел из переговорной. Со мной, естественно, не попрощавшись. Кто я такая, чтобы уделять мне чуточку больше внимания, чем офисному столу. Его работники оказались более воспитаны. Похвалили меня за проделанную работу. Попросили мои контакты. На всякий случай.

Из вежливости, не иначе.

Возвращаясь с переговоров пребывала в двояком расположении духа. С одной стороны радовалась своим успехам на незнакомом поприще, а с другой страшилась будущего.

Со своими предположениями не ошиблась.

– Так что ты сделала, чтобы оттеснить меня на переговорах? Кому дала взятку? И когда только успела? Или все гораздо проще, с кем переспала? –  накинулся на меня Ливанов, когда  вышла из здания.

Начальник ожидал меня возле корпоративной машины. К этому времени шофер пробился через пробки и запарковался на местной стоянке.

Терпения ждать меня в автомобиле у Ливанова не хватило. Он ходил из стороны в сторону рядом с машиной и накручивал себя.

Только так  могла объяснить взвинченное до предала состояние мужчины.

– Я сегодня впервые видела Князева, –  принялась оправдываться, хотя понимала, что все мои попытки выглядят жалко в глазах Ливанова.

Мои оправдания ему не требовались. Он желал крови. Желательно моей. И побольше.

– Так я тебе и поверил. Продалась, тварь. И что мне теперь говорить учредителю? –  начальник мне не слушал. Он что-то вбил себе в голову и придерживался этой идеи.

– Скажете, что все в порядке. Сделка состоялась. Договор утвержден. Можно подавать в суд документы. Князев дал добро, –  из последних сил сдерживалась, чтобы не нагрубить начальнику.

Уйти можно всегда, а найти работу в наше нелегкое время не так уж и просто. Это, как мантру, повторяла в который раз за день.

– Так я тебе и поверил. Ты мне это специально говоришь, а на самом деле все обстоит иначе, –  перебил меня Ливанов.

– Не верите, так проверьте сами. Позвоните Князеву, –  огрызнулась.

– Вот еще. Не хватало, чтобы я унижался перед каким-то петухом.

За глаза Ливанов мог костерить кого угодно и как угодно.  Очередное открытие характера начальника не добавила ему бонусов.

– Тогда вам придется поверить мне на слово, –  ответила твердо, прикрываясь папками, как щитом.

– Ладно. На первый раз поверю. Где документы? –  поинтересовался Ливанов.

– Все здесь, –  показала на папки, что держала в руках.

– Давай сюда, –  распорядился мужчина.

– Мне и самой не тяжело держать, –  ответила из чистой вредности.  Понимала, что результаты переговоров Ливанов присвоит себе.

– Я сказал, дай документы мне. У меня им будет надежнее.

И впервые за день Ливанов забрал бумаги из моих рук.

Козел. Не мог это сделать раньше.

Ливанов открыл дверь в машину. Я думала, что он пропустит меня, а потом усядется самостоятельно.  Однако, ошиблась.

Он сунул на сидение свою задницу, победно глянул на меня и… закрыл дверь перед носом.

Вот же, сволочь.

Я двинулась в сторону пассажирской двери рядом с водителем. Обычно, на этом месте никто не ездил. Все руководство и  работники возились на заднем сидении.

Ничего страшного, успокоила себя мысленно. Посижу рядом с водителем. Как раз не буду лишний раз видеть недовольную морду начальника.

Не успела я протянуть руку, чтобы открыть дверь, как машина тронулась с места. Я чудом не попала под колеса. Вовремя успела отскочить в сторону. Иначе осталась без ног.

Что это было?

Ошарашенно смотрела вслед удаляющемуся авто и не могла поверить, что со мной так поступили.

А я то надеялась, что Ливанов более вменяем. Зря надеялась.

Он оказался еще более подлым, чем я о нем думала.

Что же мне делать?

До конца рабочего дня еще достаточно времени, чтобы мне влепили прогул. Отчего-то была уверена, что Ливанов именно этого и добивается. Желает, чтобы я не пришла на работу и меня уволили по виновному основанию.

Не дождется.

Осталось только решить на чем ехать. Взять такси или поехать в метро. К сожалению, офис находился немного в стороне от станции. И от нее еще следовало добираться наземным транспортом.

– Что-то случилось? Вам помочь? –  не заметила как рядом остановилась незнакомая машина. Ее водитель спрашивал у меня  о произошедшем.

– Нет. Нет. Что вы?!– я отошла подальше от проезжей части.

Наверное, я мешаю проезду, подумала.

И только когда машина тронулась, то разглядела сзади сидящего знакомого.

Князев.

Это его водитель интересовался что со мной и почему я стою посреди улицы.

Как хорошо, что не приняла помощи. Еще не хватало, чтобы об этом узнал Ливанов. Тогда тот точно решил бы, что я как-то связана с Князевым.

Полезла в сумочку, заглянула в кошелек. На такси до офиса мне не хватало наличности. Часть отложенных денег я потратила на билеты на метро для себя и Ливанова. У него не оказалось наличности, а в кассе не работал терминал.

Придется ехать на метро, а потом пешком идти до работы.

Иначе до конца рабочего дня не успею.

Как назло начался дождь, а зонт я забыла.

Всю дорогу до станции метро бежала, стараясь не попасть в лужи, не поскользнуться, и не задеть спешащих в попутном направлении людей.

Дождь же, как специально, хлынул как из ведра. К тому времени, как я добралась под защиту козырька станции, промокла до нитки. На перроне меня еще хорошенько продуло сквозняком, от проходящего рядом поезда. В итоге, сидя в вагоне, начала чихать, что являлось предвестником болезни.

– Где ты была? –  накинулся  на меня начальник отдела кадров Илья Михайлович. Мужчина предпенсионного возраста с плешью на голове, которую пересекали несколько длинных прядей.

– Как где? Добиралась с переговоров на общественном транспорте, после того как начальник оставил меня стоять посреди улицы.

Я не собиралась ни от кого скрывать что случилось. Все еще была зла. К тому же до сих пор не высохла.

– Ливанов сказал, что ты там порядком оконфузилась и  повела себя совершенно ненадлежащим образом за что была выгнана взашей.

– Что-о-о? –  у меня приличных слов не нашлось на такое вероломство со стороны Ливанова.

– Что слышала. Быстро на свое рабочее место. И сиди, как мышка. Приехало высшее руководство.

Илья Михайлович называл Ливанова-старшего только так. А еще при этом так смешно подкатывал глаза под потолок, будто говорил о божестве.

Я, пыхтя, как ежик, мокрая, с разбитыми в кровь ногами от сырых туфлей, поплелась в свой закуток.

– Сволочь. Гад. Сволочь. Гад, –  бубнела себе под нос, костеря Ливанова-младшего на все лады.

На рабочем столе меня ждала груда документов, которые следовало рассортировать, разложить по папкам, пронумеровать и сведения о них внести в картотеку.

Увидев предстоящий объем работы мысленно застонала. Мне бы кружку горячего какао и в постель под одеяло, а не работать.

Нос, как назло, начал шмыгать. Так недалеко и до чего-нибудь более серьезного.

Однако, работа не волк, в лес не убежит. Если ее не сделаю я, то найдется тот, кому ее поручат.

Поэтому взяла верхнюю бумажку, внимательно вчиталась, и определила где должно быть ее место. Далее с ней совершила все манипуляции, которые требовала инструкция. Не забыла занести в базу отметку о приеме документа.

За ней взяла следующий документ. И так далее. Вработалась. Не заметила как пролетело время до конца рабочего дня.

С работы уходила в состоянии некоторой прострации. Похоже, что я все же заболела.

Хорошо, что по пути меня ждала аптека. У продавщицы, попросила какое-нибудь быстродействующее лекарство. Когда услышала цену, то чуть не обомлела. Купив его осталась бы, вообще, без денег. У меня встал выбор либо лекарство, либо идти домой пешком.

 Решила, что дома и стены помогают. Отказалась от покупки, выбрав поездку на общественном транспорте. В автобусе меня укачало, я чуть было не пропустила свою остановку.

Мне помог проснуться звонок телефона.

Спросонья не сообразила, что звонит кто-то незнакомый.

– Как вы добрались? –  мужской, с едва заметной хрипотцой, голос вынырнул из динамика телефона и влетел мне в правое ухо.

Я даже встрепенулась. И проснулась окончательно.

Автобус начал тормозить.

Моя остановка.

На чистых рефлексах подорвалась с места и  начала протискиваться мимо стоящих пассажиров. Еще немного и автобус поедет. А от следующей остановки до моей идти целых пятнадцать минут, на которые нет ни сил, ни времени.

– Алле! Вы меня слышите? –  неслось из трубки телефона.

В этот миг я пробиралась мимо толстозадой тетки, которая не желала сдвигаться с места, как будто  делала это специально.

– Одну секундочку, –  выдохнула, чтобы протиснуться между поручнем и необъятной пассажиркой.– Дайте пройти! –  не выдержала.

– Да что там у вас происходит? –  услышала недовольное.

– Еще несколько  шагов.

– Черт побери, ответьте на вопрос! –  трубка негодовала.

– Осталось чуть-чуть, –  я миновала почти все препятствия. Угораздило же меня сесть в центре автобуса. Когда в него залезала, свободное место было только там. Вот им и воспользовалась. Теперь жалела о своем решении.

– Я требую ответа, –  трубка рычала.

Пришлось даже немного отвести телефон от уха в сторону, уж слишком громко негодовал незнакомец.

Я сбежала по ступенькам вниз. И с облегчением вздохнула свежий воздух. Поездка после работы в автобусе полным людей тот еще квест.

– Денег я вам не дам. Карточки у меня нет. Счета в банке не имею, –  протараторила в трубку, думая что это очередной развод телефонных мошенников.

Пока выбиралась из автобуса не особо вслушивалась в то, что мне говорили.

– Это что за ерунду я сейчас услышал? –  грозный рык заставил остановиться.

– А вы по какому поводу звоните? –  спросила осторожно. –  И кто вы такой? –  запоздало сообразила спросить с кем разговариваю.

– Князев, –  собеседник произнес это с толикой злости.

– Николай Михайлович? –  уточнила.

– А кто же еще?! –  недовольно ответил он.

– Ой, простите, я вас не узнала, –  пролепетала, стоя на одном месте и переминаясь с ноги на ногу, будто Князев мог меня видеть. –  А откуда у вас мой номер телефона?

– Я тоже себя об этом спрашиваю, –  выдохнул он.

– Вы что-то хотели? –  мой голос дал петуха.

– Уже ничего. С женщиной, способной заморочить голову на пустом месте, не может случиться ничего ужасного. До свидания! –  и не дожидаясь ответа положил трубку.

И что это было?–  спросила сама у себя, смотря на черный экран телефона.

Я еще некоторое время пялилась на потухший гаджет, а после сунула его в карман и застучала каблучками в сторону дома.

Во внеурочном звонке был один большой плюс, я забыла что нужно чихать. К тому времени как зашла в квартиру хворь ненадолго отступила.

Даже немного обрадовалась, что не придется проходить множество процедур, которыми сопровождается процесс выздоровления. Как то попарить ноги с горчицей, подышать над горячей толченой картошкой, непременно укрывшись мохнатым пледом, выпить обжигающего молока с ложкой меда и кусочком сливочного масла.

С детства молоко с медом и маслом всегда ассоциировалось у меня с болезнью. Мама постоянно меня им пичкала, когда я только начинала подкашливать. Лечебного свойства данного напитка я не особо понимала, но пила исправно, чтобы не расстраивать любимую мамочку.

И вот теперь, став взрослой, я вспоминала все дедовские способы выздоровления. Дешево и сердито.

В холодильнике, стоило в него заглянуть, не оказалось масла. Это была первая очередная ласточка из череды несчастий, выпавших на мою многострадальную голову.

Пришлось заменить молоко с медом и маслом просто горячим чаем, даже без малинового варенья. Его тоже не оказалось. То, что я привезла от мамы, давно кончилось, а другого у меня не было. Магазинное я не признавала.

В качестве замены жгучей горчицы пришлось использовать щепотку соли. Отчего вода в тазу, вместо того, чтобы быть радостно желтой, оказалась мутно–  прозрачной. Еще я выяснила, что соль, которую ежедневно добавляла в еду, на заводе плохо промыли. И в ней грязи целый вагон и маленькая тележка.

А я, между прочим, ее употребляю в пищу.

Но последней каплей оказалась потухшая лампочка в ванной комнате. С раннего утра, когда я собиралась на работу, она горела. А вот вечером решила умереть. Погибнуть бесславной смертью. Чтобы ее поменять, потребовалось лезть на шатающийся стул.

Плафон светильника располагался под потолком. Я рассчитывала быстро его снять, вынуть лампу, вкрутить новую и забыть на некоторое время о подобного рода неприятностях.

Оказалось, зря.

Плафон каким-то волшебно-злым образом выскользнул у меня из рук. И с грохотом приземлился на плитку в ванной. Соприкосновение стекла и кафеля ни к чему хорошему не привело. Стекло не выдержало единоборства с глиной. Рассыпалось на мелкие части. Стеклянная пыль вперемешку с осколками покрупнее усыпала не только пол, но и коврик, мои снятые домашние тапочки и все до чего могла дотянуться.

Я громко застонала, признавая свое поражение в удачливости.

Мало мне расходов на квартирную плату, так теперь еще придется покупать новый светильник хозяину квартиры. Но до этого следовало убрать все то, что сотворил разбившийся плафон.

С уборкой стекла и осколков я провозилась до глубокой ночи. Сил не было. Приходилось выискивать внутри себя скрытые резервы, которые никак не хотели находиться.

В конце концов я справилась с поставленной задачей. На то, чтобы умыться и почистить зубы ресурсов не хватило.

Думала, что на минутку прилягу на диван, а оказалась, что провалилась в беспамятство.

Проснулась от ощущения пустыни во рту.  И случилось это уже когда за окном рассвело.

Дотронувшись до лба поняла,  я все же заболела.

Температура шпарила по полной программе. Даже градусник не стоило брать, чтобы это определить.

Все же я простыла.

С трудом вспомнила, куда вчера положила телефон. Набрала номер Леночки и попросила сообщить начальству, что  заболела.

Еле доплелась до ванной и туалета, чтобы совершить утренние процедуры и без сил рухнула в постель, надеясь, что температура пройдет точно также, как пришла, то есть сама собой.

ПОИСК РАБОТЫ

– Вы уволены! –  торжественно заявил Ливанов, войдя в мою каморку.

– За что? –  воскликнула удивленно, поднимая голову от документов. Пока меня не было ими никто не занимался.

– За прогул.

С неба посыпались камни. Такое испытала ощущение.

Случилось то, чего я боялась. Ливанов нашел за что зацепиться.

То-то я не понимала почему со мной пару человек не поздоровались, когда шла по коридору. Они уже знали новости. Такого рода сведения разлетаются со скоростью ветра. Быстрее пули. Скорее солнечного света.

Даже Леночка и та отказалась выпить кружечку кофе, сославшись на свою занятость, хотя раньше постоянно отвисала у меня, отлынивая от работы.

– Но я же болела.

Не понимала как и за что можно уволить.

– А где ваш больничный? –  ехидно спросил мужчина, щурясь, как довольный кот.

Оправдательного документа у меня на самом деле не было. А все потому что скорая помощь ко мне не доехала. Я несколько раз звонила в неотложку, но там всякий раз у меня интересовались самочувствием, говорили что все бригады заняты более серьезными вызовами и отказывались ехать.

После третьей попытки я на все плюнула. Позвонила на работу и объяснила ситуацию. В отделе кадров меня уверили, что все в порядке. Сегодня подобное сплошь и рядом. Условия пандемии диктуют свои законы. Мол, ничего страшного не случится, когда приду на работу, то напишу заявление задним числом, возьму свободные дни за свой счет. И не надо никакого больничного листа.

Скрепя зубы согласилась. А что мне еще оставалось делать? При высоченной температуре особенно не повозмущаешься и не покачаешь свои права.

Работодателю от такой ситуации, наоборот, огромный жирный плюс. Не надо оплачивать больничный.

Так  думала.

Оказалось все иначе.

Ливанов воспользовался ситуацией, которую же сам  по сути и спровоцировал. Если бы не попала под дождь, то ничего бы не было. Я не простудилась и не осталась дома болеть. А так, как не крути, во всем он виноват.

Сволочь.

– Мне сказали, что я могу написать заявление за пропущенные по болезни дни. За свой счет.

Попыталась исправить ситуацию.

– На преступление толкаете? Как вам не стыдно?! А еще высшее образование имеете. Плохо вы учились, если не знаете, что подобное является подсудным делом, –  злорадно выдал Ливанов.

Не его обязанность увольнять сотрудников, но тут было замешано личное.

Вот знала, что мне аукнется договор с Князевым, но даже не могла представить, что выскочит таким боком.

– Училась я хорошо. На отлично, –  прошипела, чувствуя, как гнев переполняет меня снизу доверху.

Если Ливанов думал, что буду его умолять, то он глубоко ошибся. Я гордая. Хоть и бедная.

– Я в этом не уверен. Собирайте свои вещи и чтобы до обеда вас тут больше никто не видел. Наконец-то фирма будет избавлена от сплетницы.

– Это кто сплетница? Это я сплетница? –  от возмущения чуть не задохнулась. –  Интересно с чего вы это взяли?

– Нечего языком трепать. Будет впредь тебе наука, –  мстительно заявил Ливанов.

Все же до него дошло что я сказала Ивану Михайловичу.

– Если вы про свое позорное выступление на совещании у Князева, так это чистая правда, –  я тоже могла кусать, когда доставали.

– Заткнись. Замолчи, дрянь такая, –  Ливанов ринулся на меня.

Думала ударит.

Отскочила в сторону и стул перед собой поставила. Благо он на колесиках. Объехал в долю секунды.  Тем самым создав препятствие.

– Только пальцем меня троньте, напишу заявление в полицию. Посадить не посадят, но дерьма нахлебаетесь, –  пригрозила. В своих словах не очень была уверена, но мне ничего другого не оставалось.  Лишь огрызаться.

– Да кому ты нужна, безработная?! –  Ливанов взялся за лацканы пиджака. Поправил.

– И вам здоровья, Арест Модестович. Оно вам непременно понадобится, –  ответила без уточнений.

Мама всегда учила, что не надо желать людям плохого типа заболеть или умереть. Это с ними и так случится когда-нибудь. Да и плохие пожелания всегда возвращаются к человеку их пожелавшему. Надо отправлять в мир только хорошее, чтобы оно вернулось сторицей.

– До обеда, –  произнес, прежде чем хлопнуть дверью.

Вещей у меня оказалось до удивления мало. Маленькая коробочка, в которую поместились кружка, несколько блокнотов, крошечный кактус, несколько ручек и тонкая, но теплая шаль –  вот и все мое богатство.

Я обвела взглядом кабинет, в котором проработала не так уж и много. Обычный. Ничем не примечательный. Отличающийся разве что небольшим размером. Но кто может похвастаться большим в начале карьеры?

Стоп.

Меланхоличное настроение  прервала внезапно возникшая мысль.

А мои наработки?! Неужели я их оставлю Ливанову. Пусть их не так уж много, но все они сделаны мною и под себя.

Коробка бережно прижатая к груди бухнулась на стол. Я спешно села за компьютер.

Это мое.  Нажала на знакомую иконку.

И это мое. Мышка скользнула в сторону, указатель переместился следом, высветив значок свитка.

И вот эта маленькая программа мною найдена и установлена.

Вот это скопирую себе на флешку. А это  все удалю.

Может оставить? Все же для работы пригодится.

Кому пригодится? Мне и пригодится. А тот, кто придет на мое место пусть сам все заново устанавливает.

Со мной поступили нечестно, а я вот сделаю все наоборот. Оставлю компьютер в том виде, в котором получила.  Лишь с одной голой оболочкой.

Хихикнула собственной шутке.

Быстро перекопировала нужные файлы. А все остальное снесла недрогнувшей рукой.

Так-то  лучше.

Флешку кинула себе в сумку. Еще раз осмотрела кабинет. Вроде бы все. Пора и уходить.

– Ты еще здесь? –  в комнату заглянула Леночка. Ее заинтересованный взгляд скользнул по мне с ног до головы.

– Ждешь не дождешься когда я покину сию обитель зла? –  произнесла язвительно.

А что мне еще оставалось? Горечь внутри плескалась, грозя вылиться через край.

– Нет. Что ты?! –  принялась она оправдываться. –  Я переживала, что не застану тебя.

– И поэтому тянула до последнего? Даже с утра не зашла, чтобы выпить привычную чашку кофе?

Предательница. Могла бы и предупредить по старой дружбе. Впрочем, о какой дружбе может идти речь? Шапочное знакомство. Вот и все.

– У меня было столько работы. Столько работы. Никак не успевала, –  тараторила девушка.

– Да не волнуйся ты так. Ухожу я. Уже ухожу.

Подняла со стола свои скудные пожитки.

– А ты его забираешь? –  Леночка показала на кактус.

– Со мной пришел, со мной и уйдет. Ты что-то имеешь против? –  спросила с вызовом.

– Совершенно ничего. Как мало у тебя вещей. Так жалко, что уходишь, –  Леночка причитала, но в глаза не смотрела.

– Ты знала? –  спросила прямо.

– О чем? –  она сделала вид, что ничего не понимает, а рассматривает пыль на мониторе.

– Знала, что уже несколько  дней как готов приказ на мое увольнение.

– Откуда? –  ненатурально удивилась она. –  Я же в отдел кадров почти не хожу. Вот и ничего не знаю. А сплетен я не собираю.

Обманывает, поняла, стоило заметить как Леночка на миг покраснела.

Впрочем, какая мне разница?

Большая, –  тут же ответила. Все же я ее считала если не подругой, то хорошей знакомой.

Могла же предупредить заранее. Так нет. Молчала, как рыба об лед.

– Ну, тогда пока. Счастливо оставаться, –  я накинула на плечо свою сумку.

– За расчетными пойдешь? –  спросила Леночка.

– Нет. Пусть на карту переводят или по почте шлют, как полагается в трехдневный срок. –  Мне тут больше делать нечего.

– Будешь обжаловать? В суд пойдешь? –  начала допытываться.

Ах вот зачем она пришла. Ливанов послал ее узнать стоит ли от меня ожидать встречные действия.

– Я подумаю, –  оставила без ответов на  ее вопросы.

– Ты же знаешь, с фирмой судиться себе дороже, –  принялась убеждать меня Леночка. –  Ты же разоришься с судебными расходами.

Как будто я не знаю. Сама лично высылала клиентам счета на оплату.

– Это мои проблемы, –  не собиралась открывать все карты.

Пусть думают что хотят.

Знала, что фирма очень ревностно относилась к своей репутации. Ливанов-старший очень переживал, когда где-нибудь в инфополе появлялась негативная информация об организации.

– Ты все же не руби с плеча, –  предупредила Леночка. –  Не стоит судиться.

– Непременно подумаю.

– А правда, что тебя выгнали с совещания? –  не утерпела девушка. Любопытство ее съедало изнутри.

– Кто такое говорит? –  решила уточнить. Не то, чтобы я не знала от кого идет информация, но все же.

– Ливанов,– сдала Леночка начальника.

– Ну раз говорит, то так, наверное, оно и было, –  усмехнулась.

Что-то доказывать, стучать кулаком в грудь, не собиралась.  Все равно после моего ухода обо мне слова доброго не скажут. Раз выгнали с позором –  значит, было за что. Так рассуждает среднестатистический работник.

Не буду их переубеждать.

– А я вот не верю. Не может такого быть, –  произнесла заговорщицки Леночка, ожидая, что поддержу.– Ты же такая дотошная. Во все вникаешь. Не могла ты себя так повести.

– Прощай, –  я прошлась до двери, открыла. –  Всем хорошей рабочей недели.

Уходить оказалась на удивление легко. Ничего не держало меня в этой фирме. Хорошие воспоминания я унесла с собой, а плохие решила оставить за дверью кабинета. Пусть тут будут. Ливанову нужнее.

Мне, конечно, это наука. Если бы сидела молча, слушала на встрече, как Ливанов заикается, не зная что ответить на вопросы, то продолжала работать.

Кто меня за язык дергал?

Зачем влезла?

Потому что не могла иначе. Вот и влезла. Потом себя дольше бы корила, что ничего не сказала, не вытянула сделку. Подвела фирму.

Больше всего переживала за репутацию компании, а не за то, что Ливанов-младший оказался не подготовленным. Так это не моя проблема. Хотя, с другой стороны, я выставила его совершенно некомпетентным руководителем. За это и пострадала.

А как бы другие люди поступили на моем месте?

Этого не знала. Да и свою ситуацию не могла повернуть в другую сторону.

Дом встретил тишиной. На столе в кухне по-прежнему стояла моя кружка. Утром из нее пила какао.

Знала, что времени в обрез, но все равно взялась варить, уж очень сильно хотела. С утра на память пришли воспоминания из детства. И в них обязательно была кастрюлька полная этого ароматного напитка, который черпался большим половником и подавался к столу обязательно немного остывшим.

Я же с утра пила какао горячим. Он был тягучий, густой и немного сладкий.

Вкусный.

От какао получила огромное удовольствие, заряд энергии на целый рабочий день.

День еще не закончился, заряд есть, рабочий день в разгаре, а я опять дома.