Текст книги "Просветлённая обезьяна"

Врачебная тайна

Ещё одну ночь я провёл в лагере. Тогда, можно сказать, я не просто возомнил себя путешественником, я оказался среди таких же скитальцев. Я не был особенным. Маэстро говорил, что никто не является особенным и в этом особенность каждого. У меня была палатка, как у остальных, примерно такой же спальник, ничего необычного. А вот сосиски закончились.

Люди в лагере были добрыми и довольно общительными. Утром мы с Агами пошли попрошайничать. Это была её идея. Она предложила, а я не смог ей отказать, слишком уж красивой она была. Мы подходили к людям и просили поделиться чем-нибудь. Нам удалось разжиться вяленой рыбой, консервами и даже бутылкой лимонада. Правда, с некоторыми людьми пришлось обмениваться.

– Просить полезно, – говорила Агами. – Есть даже такая практика.

– Ещё бы, – сказал я. – Мы еды на два дня раздобыли.

– Я не об этом. Я где-то слышала, что человек растёт, когда просит и благодарит.

– Значит, сегодня мы выросли.

Нашу беседу о росте прервала девочка, которая с встревоженным видом схватила Агами за руку.

– Пойдёмте! – кричала она. – Там дяденьке плохо!

Мы побежали за девочкой. Она привела нас на поляну, где на траве лежал мужик. Один уголок его губ был опущен, он будто не мог совладать с мимикой. Вокруг него уже собрались несколько человек. Роза сидела рядом и осматривала его.

– Инсульт, – заключила она. – Ему срочно нужно в больницу. Вызывайте скорую.

– Здесь телефоны не ловят, – ответила одна женщина. – А если и получится дозвониться, здесь даже адреса нет. Куда им ехать?

– Я сделаю носилки! – заявил Хмурый.

– Может, в гамак его засунем и понесём? – предложил один паренёк.

– Нет, нужно сделать жёсткие, – возразил Хмурый и поспешил взяться за дело.

Изготовление носилок заняло у него минут двадцать. За это время мы успели собрать палатки и остальные вещи. Я решил, что пойду с Розой и Боно, как раз помогу нести мужика.

Хмурый принёс носилки, сделанные из нескольких крепких палок, связанных верёвкой. На носилках лежал коврик для йоги, а на нём спальный мешок. Мы осторожно положили мужика и двинулись в путь. Хмурый взялся за носилки спереди и пошёл первым. Мы с Боно держали носилки сзади. Агами и Роза шли следом за нами. Роза иногда подходила и осматривала мужика. Мы не знали ни его имени, ни прозвища, он не мог ничего сказать, только мычал.

– Хорошие носилки, – заметил Боно, – крепкие. Где такие делать научился?

– Я раньше был преподавателем основ безопасности жизнедеятельности, сейчас это вроде называется инструктор по выживанию. Учил детей, как правильно разводить костры, и как носилки делать тоже учил.

– На пенсию ушёл?

– Я в деревне работал. Там сейчас никто не живёт, все в город переехали. А школу давно закрыли.

– Хорошим ты, похоже, был учителем.

– Не мне об этом судить. Да и давно это было. Нужно ли вообще кому-то преподавать основы безопасности? Не все мои ребята дожили до тридцати. Их не медведи съели. Кто-то спился и умер, кто-то в тюрьме сидит. Эх… Страшно это. Страшно. Смотреть, как хоронят парня, которого ты по стадиону гонял ребёнком. Не должны взрослые хоронить детей. Не должны.

Мы шли по тропе, которая была почти незаметна. Хмурый знал эти места, знал, куда нужно идти.

– Частенько я тут хожу, – говорил он. – За продуктами и прочими нужными штуками.

– А ты чем вообще в этом лагере занимаешься? – спросил Боно.

– Живу просто. Помогаю некоторым ребятам освоиться. Приходят туда, знаешь ли, всякие «искатели истины». Хотят что-то новое узнать, великое, а шнурки завязывать не умеют. Вот я и показываю, как палатку разбить, гамак повесить. Ладно, давайте немного передохнём.

Мы остановились. Агами достала из рюкзака вяленую рыбу, которую мы вместе с ней выпросили. Сначала она протянула мне самый большой кусок, а затем угостила остальных. Роза осмотрела мужика.

Мы уже были готовы двигаться дальше, но Хмурый увидел, что кто-то к нам приближается. Это был Маэстро. Он без лишних разговоров взял носилки спереди, чтобы помочь Хмурому, и мы все вместе продолжили путь.

Поначалу мужик казался лёгким, мы довольно весело несли его в тени деревьев, но спустя пару часов мне начало казаться, что он весит несколько тонн. Руки устали, начала болеть спина. Мы стали чаще останавливаться, чтобы передохнуть. Хмурый и Маэстро, похоже, останавливались только ради нас с Боно, будто чувствуя, что мы сильнее устаём.

В очередной раз Маэстро остановился и начал опускать носилки. Роза мгновенно подбежала и начала осматривать мужика. Тот мычал что-то, а она его успокаивала.

– Не переживайте, – говорила она. – Скоро доберёмся. Мы ведь скоро доберёмся?

– Ага, – ответил Маэстро, присев на травку. – Ты особо не напрягайся. С ним всё будет в порядке.

– Вам-то откуда знать? Вы что, врач? Я вот врач, я знаю, как выглядит инсульт.

– Тогда тебе виднее, – улыбнувшись, ответил Маэстро.

– Тебя, видимо, не беспокоит эта ситуация, – заметил Боно.

– Почему она должна меня беспокоить? Мы несём этого несчастного. Мы делаем что можем. Никто из нас не хочет рисковать собой ради него. Мы не хотим надрываться. Поэтому мы останавливается, чтобы передохнуть. Наше чрезмерное беспокойство не поможет ему, а уж тем более нам.

– Нужно как можно скорее доставить его в больницу, – настаивала Роза.

– А может, ему не нужна больница? – возразил Маэстро.

– Что значит «не нужна»?! Вы видите, в каком он состоянии!

– В каком?

– В предынсультном!

– Так у него инсульт или пока предынсультное состояние? Может, он просто ягод каких-нибудь объелся?

– Вы в своём уме?! Я же врач, я могу отличить инсульт от отравления. Вы в своём лагере, похоже, совсем связь с реальностью потеряли!

Буквально вчера Роза с нетерпением ждала, когда окажется в лагере, но теперь она почти с ненавистью смотрела на одного из обитателей этого самого лагеря. Злоба Розы забавляла Маэстро, он оглядывался назад и, видя её свирепый взгляд, лишь улыбался. Боно не вмешивался, он, как и я, устал от транспортировки мычащего мужика.

Мы вышли на грунтовую дорогу. Уже вечерело. Связи по-прежнему не было. Мы решили подождать, когда появится какая-нибудь машина, и сели на траву. Роза возилась с мужиком.

Вдруг он истошно прохрипел:

– Водички…

Маэстро усмехнулся. Роза приподняла его голову и дала ему глотнуть.

– Как вы себя чувствуете?

Мужик больше не корчился и не мычал. Его лицо стало вполне нормальным. Он ещё позакатывал глаза, а затем начал нас осматривать.

– Где я? – спросил мужик.

– Всё в порядке, – ответила Роза. – Скоро мы доставим вас в больницу.

– Зачем в больницу? Не надо в больницу.

Мужик поднял голову и огляделся.

– Я сейчас полежу немного и домой пойду.

– Вам нельзя домой, – настаивала Роза. – Вам нужно в больницу.

Вдруг мужик, который несколько минут назад стонал и мычал, вскочил с самодельных носилок и бросился убегать прямо по полю. Роза сделала пару шагов за ним, но затем остановилась, в недоумении посмотрела ему вслед, а затем обернулась к нам и с таким же недоумением уставилась на нас.

– Не стойте, доктор, ваш пациент убегает, – сказал Маэстро и рассмеялся.

– Что это было?!

– Не знаю. Вы скажите, доктор. Или это врачебная тайна? Разве люди с инсультом так бегают?

Мы оказались в странной ситуации. Мы вроде пытались помочь человеку, но, как оказалось, помощь ему не требовалась. Этот пожилой мужик умчался от нас по полю как молодой гепард. Наверное, даже гепарды позавидовали бы его скорости. Буквально через несколько секунд он скрылся в лесной гуще.

– Так что это с ним? – настойчиво спросила Роза.

– У этого человека прозвище Дурман, – ответил Маэстро. – Он обитает возле нашего лагеря, потому что там растут некоторые растения, из которых он варит свои зелья, от которых, собственно, и впадает в такие состояния.

– Как банально. Почему вы раньше не сказали?

– Я пытался намекнуть. С врачом непросто спорить.

– Я не виновата. Симптомы были как при инсульте.

– И что теперь? – спросил Боно.

– Нам в город нужно сходить, – сказал Хмурый.

– Тогда пойдём.

И мы пошли. Теперь идти было гораздо легче, хотя после такого «похода» мы сильно устали. Через пару часов мы шли вдоль автострады. Мимо проносились машины, я вновь почувствовал, что могу отправиться куда угодно, но отправился я в ближайший мотель. Я бы мог разбить палатку где угодно и отдохнуть под открытым небом, но мне хотелось помыться и отдохнуть с комфортом.

К моему удивлению, Агами меня поддержала. Мы распрощались с остальными и отправились в мотель. На стойке регистрации Агами настояла на том, чтобы мы поселились в одном номере. Я был взволнован предстоящей ночью, но внутри хитро улыбался, поскольку поселился в одном номере с красивой девушкой. С девушкой, которую я спас от голода, угостив сосиской. Я хотел на неё страстно наброситься, но не умел и не был уверен, что она не побьёт меня за это.

Я чувствовал себя пингвином, пытавшимся соблазнить мудрую тигрицу. Пингвином, который не то что рычать не умеет, а даже ходит забавно и неуклюже. Рядом с женщинами я не чувствовал себя альфа-самцом, я даже не был просветлённой обезьяной, способной очаровать кого-либо интеллектом.

Наш номер оказался довольно уютным, с дивном и кроватью. Главное, что бельё и полотенца были чистыми. Я останавливался в разных отелях. В одном дешёвом отеле я спал на простынях, которые, скорее всего, даже не постирали после предыдущего постояльца, ещё там громко гудел холодильник, а за окном с грохотом проезжали поезда. Я хотел отдохнуть, но только пожалел об этой ночёвке.

Останавливаться в хостелах хуже всего. Однажды я остановился в таком заведении. Хостел был дешёвым, хотя и находился в самом центре. Я поселился в четырёхместном номере, выглядел он прилично, мне выдали полотенце и чистое бельё. Вечером я лёг спать один и закрыл шторку у кровати. Но ночью проснулся от целого оркестра алкоголиков. Три мужика, проживавших со мной в номере, храпели так громко, что казалось, я ночую в пещере злобных тварей, которые меня окружили и начали свирепо рычать…

Я прилёг на диван, и на меня нахлынуло чувство покоя. Мысли об Агами на время отступили. Я так устал нести Дурмана, что будто растаял на мягких подушках. Агами легла на кровать. Я, конечно, подумал о том, чтобы лечь к ней, но усталость победила. Я заснул.

Проснулся от странного звука. Мне показалось, будто в номер отеля пробрался страшный рычащий зверь. Оказалось, это была Агами. Она храпела как старый трактор. Я встал с дивана и толкнул её, она затихла, но через несколько минут вновь продолжила рычать-храпеть. Пришлось лечь рядом с этим милым трактором, чтобы периодически глушить рёв двигателя.

Она храпела как мать всех свирепых и рычащих зверей. Храп – это уничтожитель сна, а женский храп, особенно если он свирепый и жестокий, – это ещё и уничтожитель романтики. Я пожалел, что остался с Агами, рядом с ней так и не получилось нормально выспаться. Она, в отличие от меня, утром чувствовала себя бодро и даже поцеловала меня. Поцеловала ртом, который всю ночь воспроизводил звуки, похожие на крик нескольких тысяч людей, которых она накануне проглотила.

Неожиданно ей кто-то позвонил, после чего она быстренько собрала вещи, оставила записку с номером телефона и убежала. Я остался в номере один. Было уже девять часов утра. После ухода Агами я снова вырубился, но вскоре другая женщина разбудила меня. Это была уборщица. Она сказала мне, чтобы я съезжал либо оплатил ещё одну ночь.

Асфальтное путешествие

Я выпил бутылку воды и отправился не в поля или безлюдные леса, я побрёл вдоль дороги. Здесь ездили машины, на которых можно было добраться хоть куда. В лесу же я мог заблудиться и стать посмешищем для белок и других его обитателей.

Мимо меня с нарастающим гулом проносились грузовики. Я шёл вдоль дороги несколько часов. У меня не было никакой цели. Асфальт тянулся далеко за горизонт, а я двигался по этому пути. Вдоль дороги был установлен дорожный отбойник, задумывавшийся как защитная преграда, но я думал о том, что он вряд ли защитит меня от многотонной махины, несущейся с огромной скоростью. Это опасение вынуждало оборачиваться, когда позади раздавался гул очередного приближавшегося грузовика.

Идти по дорогам можно бесконечно. Если кому-то удастся пройти все дороги на свете, к тому времени построят новые. Сил было мало после бессонной ночи рядом с «трактором», поэтому я решил поймать машину, добраться до города и найти там жильё на сутки.

Миновав отбойник, я протянул руку. Меня подобрал довольно приятный дальнобойщик на крутом грузовике, новом, современном, с удобным спальником за спиной водителя. Увидев мою утомлённую морду, он кивнул головой и спросил:

– Ну что, бродяга, устал? Тебе вообще куда?

– Мне бы туда, где можно поспать.

– Залезай давай, – сказал он, махнув рукой. – Прыгай назад и поспи. Подброшу тебя до города.

Валяться в постели – одно из величайших удовольствий на свете, особенно когда постель, в которой ты лежишь, движется с огромной скоростью, слегка укачивая тебя. Отдых оказался долгим, но, к сожалению, незаметным. Я просто проспал всю ночь и проснулся лишь утром, когда мы подъезжали к городу. Пока я наслаждался сном, мы миновали километров пятьсот. Как обычно, подняться было необычайно сложно, даже «шконка» в кабине грузовика не отпускала меня из своих объятий.

– Я поехал по объездной, – объяснил водила, стоило мне высунуть голову из-за шторки, – там пробка была, ну вот я и рванул.

– Пробка на трассе? – удивился я.

– А что, это обычное дело. Помню, как-то простоял шесть часов из-за аварии. Два автобуса пассажирских лоб в лоб врезались. Вся дорога была красная от крови. Ужас просто.

В общем, так я оказался в каком-то странном населённом пункте. Не знаю, город это был или посёлок, но выглядело это место так, будто время в нём остановилось и цивилизация обошла его стороной. Двухэтажные здания, наверное, века девятнадцатого, будто ещё вчера подвергались массированным артобстрелам. Тротуары выглядели примерно так же, только вот из асфальта ещё и трава росла. Среди всего этого «винтажного» великолепия жили люди. Двое слегка нетрезвых жителей встретили меня возле памятника пушке. Один из них выглядел так, словно в запое провёл последнюю тысячу лет. Увидев меня, он вдруг вскрикнул:

– О, здорово, путешественник!

Местная архитектура отбила у меня желание снять жильё в этом городке. Здания выглядели настолько мрачными, что ночёвка на улице казалась гораздо безопаснее, даже на остановке среди шприцев и пустых бутылок.

В ответ этим двум любезным горожанам я рассказал правду, что к ним я попал случайно, заснув у дальнобойщика в кабине. После моих слов они оживились, их глаза загорелись, а один из них допил пиво и заявил:

– Сейчас я Горбатому позвоню, он тебя, куда хошь, отвезёт и даже денег не возьмёт.

Мужик достал из спортивок старенький телефон, и, прищурившись, начал искать номер.

– Горбатый! – закричал он в трубку, заткнув одно ухо указательным пальцем. – Твоё ведро ещё на ходу? Да у нас тут человечек один заблудился, его бы подвезти… Ты же знаешь, из нашего захолустья не уедешь, никто его здесь не подберёт. Ну дыра, одним словом… Не знаю я, путешественник какой-то… Ну давай, подваливай.

Спустя мгновение я уже сидел на корточках в компании двух моих новых знакомых, оказавшихся настолько отзывчивыми, что бросились мне помогать, даже имени моего не узнав. Хотя я вовсе не просил их о помощи. Один из них всё протягивал мне бутылку с какой-то бормотухой, а я всё отказывался, а тот всё отпивал и отпивал. А на тот момент ещё девяти утра не было.

– У нас тут с работой вообще глухо, – говорил один. – Как фермы рухнули, все в большие города уехали, тут только и остаётся, что пить.

– Живём бедно, но на жизнь не жалуемся, – подхватил второй. – На всех ведь хорошей жизни не хватит. У нас вот такая доля. Ты не бойся, тебя тут никто не тронет. Выглядит наше захолустье так себе, но люди у нас хорошие, все друг друга знают и, когда надо, помогают. Это вот среди небоскрёбов, там, в этих мегаполисах, всякого достаточно. Обдерут до нитки, даже трусов не оставят. А у нас люди простые.

Я только высадился в этом городке, и первое, что предложили мне местные жители, – это покинуть его скорей. Они даже помогли мне в этом. Позже выяснилось, что машина у Горбатого сломалась, и он приехал на мотоцикле с люлькой. Я вроде уехал из лагеря просветлённых и думал, что теперь при знакомстве с людьми буду узнавать их имена. Но нет. Я встретил Горбатого на мотоцикле с люлькой.

Он соответствовал своему прозвищу: за рулём он сидел выставив голову вперёд, на его горб можно было смело посадить ещё кого-нибудь. Перед отъездом он жадно испил напиток, ранее предложенный мне, покряхтел, протянул мне каску, сказав при этом: «Главное – безопасность», и мы рванули.

Я сидел в люльке, крепко обняв рюкзак. Мотоцикл мчал по побитым временем улицам, мимо потрёпанных зданий. Мы сделали остановку возле маленького магазинчика, откуда Горбатый вышел с бутылкой «Три семёрки». Он доверил её мне и на протяжении всей поездки я протягивал ему бутыль в открытом виде, а он прикладывался к ней, не отрывая взгляда от дороги.

Мы приехали на железнодорожную станцию, где Горбатый пытался договориться со своим знакомым машинистом, чтобы тот посадил меня на поезд. Но смена у машиниста закончилась, и он уже собирался отправиться в «удивительный мир» пьянства.

Мы стояли за гаражами. Машинист и Горбатый курили и по очереди распивали «Три семёрки».

– Наконец-то отпуск, – сказал машинист, – эх, забухаю.

Выпить он был не дурак (с его слов), но на работе ни разу себе этого не позволял. Как только у него выпадали выходные, он тут же проваливался в алкогольную бездну, из которой, кстати, вовремя мог мастерски выбраться. Всё это он рассказал мне за те несколько минут, что мы провели за гаражами. Докурив, он поправил фуражку и сказал:

– Пойдём, посадим тебя на поезд.

Знакомый Горбатого смог договориться с другим машинистом, который буксировал несколько пустых вагонов. В одном из них поселился я. Пассажирские купе были опечатаны, поэтому я разместился в купе проводника. Электричества не было, и я питался холодными консервами и сухой вермишелью быстрого приготовления.

Меня пришёл навестить помощник машиниста и, увидев, что я засыпаю куриную приправу в «бомж-пакет», спустя пару минут принёс кипяток и две тарелки, в которых я заварил лапшу.

– Вся жизнь мелькает за окном, – рассуждал он, сидя рядом со мной. – Я вот уже пять лет работаю и столько всего повидал, но вот ощутить так и не смог. Всё слишком быстро. Люди, города – всё это остаётся позади, стоит мне приблизиться. Не могу как следует разглядеть.

– Я буквально час назад в этом городе оказался. А теперь вот в поезде еду. Даже не знаю куда. Я и представить себе такого не мог.

– А куда вообще направляешься?

– Понятия не имею. Просто путешествую.

– А у нас всё по расписанию. Я знаю, где окажусь через неделю.

Целый день я ехал в вагоне, в полном одиночестве скитаясь по его коридору. Меня это даже забавляло. Среди несущейся стальной мощи я находился в тишине и спокойствии. Ни детского плача, ни пьяного смеха, которые обычно приходится слушать в поездах.

Наступил вечер, мы приближались к станции. Я решил спрыгнуть прямо на ходу, чтобы не привлекать внимания. Поезд хоть и ехал уже медленно, спрыгивать с такой высоты было страшно. Всё-таки я решился, прыгнул и кубарем покатился по насыпи. Всё прошло успешно. Я отряхнулся и пошёл дальше.

Дойдя до кустов, я встретил двух пареньков, сидевших возле костра. Один из них варил макароны. Рядом с ними лежали большие рюкзаки, но палатки разбиты не были. Я догадался, в чём дело, но всё-таки спросил:

– Что, парни, товарняк ждёте?

– Ага, – ответил тот, что варил макароны, – ты тоже, что ли?

– Или тебя путейцы заслали, чтобы ты нас поймал? – вмешался другой.

– Да, сейчас я вас буду арестовывать.

Ребята несколько часов ждали товарняк, чтобы отправиться на север. Но им то путейцы мешали, то состав двигался не в ту сторону.

Товарняк для меня – это вызов, который я ещё не осмелился принять. Я мог отправиться с теми парнями, и мне этого хотелось, но почему-то испугался. Не знаю чего: упасть с поезда, быть пойманным или ограбленным… В общем, я решил, что пока делать этого не стану.

Один из парней рассказал мне, как убегал от путейцев:

– Поезд остановился, а когда мы выглянули из вагона, нас спалили, тогда мы и решили бежать. Перебрались через вагоны и рванули. Самое неприятное, что я не знал, куда убегать. Ну это частая проблема. Выбежал за забор и побежал в какой-то двор, там и друга своего встретил. В общем, прижали нас в каком-то переулке. Стоят они в своих оранжевых жилетах и думают, что с нами делать. Я им говорю: «Отпустите вы нас, мы же ничего не украли. Просто путешествуем на товарняке». А они такие: «Вы же поезда задерживаете. Они ходят по расписанию. А из-за таких, как вы, их приходится останавливать. Что мы, по-вашему, должны в акте написать?» А я им в ответ: «Да напишите вы, что мы убежали, и всё. Делов– то». В итоге они нас отвели на станцию к своему знакомому, который нас чаем напоил и даже подсказал, на какой поезд запрыгнуть. А в акте написали, что мы сбежали.

Я выпил с ними чая и отправился дальше.