Текст книги "Западная публицистика о казахах в период царизма"

Таким образом, всесторонний и широкий размах русско-казахских литературных отношений был обусловлен целым рядом факторов: активной деятельностью большой группы виднейших русских писателей; широким участием почти всей русской периодической печати, особенно революционно-демократическим появлением в казахских степях местных органов печати небольшой группы казахских авторов-энтузиастов, занимавшихся публикацией произведений устного народного творчества и переводами произведений родной и русской литературы; прогрессивной деятельностью талантливых русских ученых и путешественников, научных экспедиций и ученых обществ; позитивными результатами развития сети русско-казахских школ, училищ, прогимназий и других учебных заведений, способствовавших появлению образованных людей, положивших начало просвещению казахского народа; постепенным развитием сети библиотек.

Значительный вклад в становление и развитие культурных и литературных связей между Россией и Казахстаном внесли передовые русские ученые и путешественники В.В. Радлов, В.В. Бартольд, П.П. Семенов-Тян-Шанский, Н.А. Северцов, Г.Н. Потанин, Д.Л. Иванов, Е.П. Ковалевский и другие. В созданных ими научных трудах и документально-художественных произведениях, особенно в путевых очерках, дневниковых записях и воспоминаниях сохранены на века не только лучшие образцы устного творчества казахов, но и правдивые картины их жизни и быта, запечатленные без ложной романтики и без грима экзотики. Неоценимое значение имели здесь личные впечатления, наблюдения, выводы. Познавательный материал этих произведений используется сегодня не только при изучении проблем русско-казахских литературных отношений, но и историками, этнографами и другими специалистами. Объединяющим началом, философской основой документально-художественной литературы о казахах являлась идея цивилизации и просвещения их.

Переводческое дело уже во второй половине XIX в. становится фактором взаимовлияния русской и казахской литератур. С одной стороны, этот фактор значительно повлиял на формирование казахской письменной литературы, а с другой, через переводы русскими учеными и писателями произведений казахского фольклора словарный состав русского языка пополнился новыми художественно-поэтическими средствами, в него вошли понятия, отражающие жизнь и быт в то время еще малознакомого кочевого народа.

Важнейшим событием в культурной жизни России следует считать появление в русской литературе образцов казахской поэзии (Иванов, Ковалевский и др.), вначале в виде вольного перевода, переложения, а в последующем более близких к оригиналу. Так, П.Н. Распопов перевел на русский язык казахскую поэму, воспользовавшись одним из первых подстрочным переводом, осуществленным казахами, знавшими русский язык.

Многое сделали для изучения и пропаганды казахской устной поэзии русские ученые-ориенталисты, труды которых получили всеобщее признание демократической части русского общества и дали материал для раздумий многим русским писателям. Они могли реально убедиться в том, что народы окраин страны имеют своеобразную литературу, свидетельствующую об их богатой духовной культуре.

Вторая половина XIX века характерна для казахской литературы дальнейшим усилением идейной борьбы между демократическим и реакционным, консервативным направлениями в ней. Находясь под влиянием русских революционеров-демократов, Ч.Ч. Валиханов, И. Алтынсарин и А. Кунанбаев возглавляют демократическое, прогрессивное, передовое направление в казахской литературе, ведут упорную борьбу против представителей реакции, мусульманского клерикализма в литературе.

Трудно переоценить значение их деятельности в просвещении казахского народа. Казахские просветители и в первую очередь Ч.Ч. Валиханов,

И. Алтынсарин, А. Кунанбаев, близко общавшиеся со многими деятелями русской литературы, на себе испытали их непосредственное благотворное влияние.

Так, имя видного русского ученого Григория Николаевича Потанина (1835–1920) тесно связано с именем Чокана Валиханова. Г. Потанин видел выход из тяжелого положения в просвещении самого казахского народа. Ученый писал, что число образованных казахов, окончивших курсы в высших учебных заведениях, с каждым годом увеличивается, но при этом сожалел, что образованные казахи не могут работать в одном месте, а рассыпаются по обширной территории казахских степей.

Г.Н. Потанин – выдающийся географ, этнограф, фольклорист, общественный деятель немало написал о Казахстане. Казахстанская тематика находилась в поле зрения исследователя всю его научную деятельность. Если попытаться определить круг интересовавших его вопросов, то можно выделить такие основные проблемы: быт и культура казахов, казахско-русские взаимосвязи, крестьянское и казачье население Прииртышья и Алтая.

«Можно предвидеть, что скоро народится «молодая Киргизия», – писал он. Можно предугадать, что киргизская народность, подобно малорусской и польской, даст двуязычных писателей, которые будут писать и на киргизском, и на русском языках. Многие черты характера того молодого народа очень симпатичны и не дают права думать, что иссушающее народную жизнь мусульманско-клерикольное направление и увлечение персидскими виршами отвечали его духу. Это какое-то недоразумение жизни. Духовное наследие киргизского народа достаточно для того, чтобы киргизская жизнь нашла в нем поддержку и не иссякла под сирокко мусульманского клерикализма, подобно тому, как усыхают вода и почва в степи под действием сухих ветров из Центральной Азии. Киргизы – народ живой, здоровый, жаждущий жизни, они любят веселье, в костюме любят яркие цвета, в жизни – праздники. Поминки по умершим у этого народа превращаются в продолжительные и грандиозные торжества с играми, скачками, песнями, состязаниями, исполнением песен и лирическим творчеством. Состязания в артистическом искусстве и нарядах воспитывают, может быть, в киргизах долю тщеславия, что делает их похожими на французов. Киргизы необычайно любят новости (хабары). Это страсть, которая в молодом поколении заменяется любознательностью. В похоронных и свадебных обрядах и судебных обычаях столь много особенного, указывающего на сложную жизнь, прожитую киргизским народом, в преданиях, народной этике, в чертах народного характера так много оригинального, что в этом историческом наследстве, которое может составить большой материал ученым для изучения, киргизская жизнь найдет впоследствии материал для развития в более здоровом направлении. Пусть почва степей усыхает, пусть природа окажется бессильною в борьбе с надвигающимся веянием пустыни, для киргизской жизни есть обильный источник сил и средств в духовном организме народа, если сами только киргизы от него не отвернутся» [29, с. 327].

Следует заметить, что Г.Н. Потанин, собирая и записывая произведения устного казахского творчества, опирался на образованных представителей народа, привлекая их внимание к этой важнейшей проблеме.

Бывая в различных районах казахской степи, ученый тщательно записывал сюжеты сказок, легенд и предании.

Г.Н. Потанин один из первых заговорил о взаимовлиянии русских крестьян и казахов. В «Заметках о Сибирском казачьем войске» он рассказывает о том, что в среде казаков казахский язык был разговорным. Кроме того, казаки усвоили многие местные обычаи. Особенно тесно взаимодействуют русские и казахи в районе станиц Коряковской и Ямышевской.

Будучи еще казачьим офицером, Потанин часто засиживался в Омском архиве. Результатом его изысканий стали «Материалы для истории Сибири», напечатанные в 1866 г. В эту публикацию вошли, в основном, «пограничные дела», материалы о заселении и земледельческом освоении казахстанского Прииртышья. Немало казахстанских сюжетов содержит публикация «Памятники сибирской истории XVIII века».

Не меньший вклад внес Г.Н. Потанин в этнографическое и прежде всего фольклорное изучение аборигенных этносов Сибири и Центральной Азии. «В области народного творчества заслуги Г.Н. Потанина совершенно исключительны как изумительного организатора и собирателя сил, – замечает М.К. Азадовский… – Он организовал ряд больших и малых экспедиций, создав целую серию научных изданий, в которых доминирующее место занимали фольклорные сборники» [30, с. 275-276]. Только собранный им фольклорный материал казахов, включая 222 сказки, легенды, предания составил 75 печатных листов [31, с. 14].

Благодаря необычайному трудолюбию Г.Н. Потанин собрал в своих исследованиях колоссальный материал, особенно по этнографии; в частности, в своих комментариях к собранным им материалам он использовал сравнения из 33 языков.

Ко всем народностям, с которыми он встречался как во время путешествия по Центральной Азии, так и в России, он относился дружелюбно, внимательно и с уважением к их быту и культуре как настоящий гуманист.

Г.Н. Потанин прожил долгую, яркую и трудную жизнь, жизнь ученого и общественного деятеля. В свою очередь, как ученый он также выступал в двух ипостасях: путешественника и исследователя-фольклориста. Заслуги в первой сфере никем не оспариваются и признаны мировым научным сообществом. Потанин являл идеальный тип специалиста предназначенного для проведения экспедиционных работ. Он был рожден для «поля», а последующая жизнь (служба в казачьих частях, учеба в Петербурге, каторга и ссылка) только развили качества необходимые для этого. Касаясь этой черты научного дарования нашего героя его старший товарищ и добрый ангел-хранитель П.П. Семенов-Тян-Шанский отмечал: «Г.Н. Потанин соединил в себе редкие для путешественника по внутренней Азии качества: закаленное трудами и лишениями здоровье, неимоверную неприхотливость и выносливость, достаточное знакомство с местными языками и умение ладить с туземцами, очень хорошие познания в обширной области географических и естественных наук… но более всего – любовь к делу и полнейшую самоотверженную преданность науке» [32, с. 282].

В. Гордлевский считал, что Г.Н. Потанин: «… представлял цельный и законченный образ: все для Азии, все – из Азии» [33, с. 76].

Точную характеристику того, какой вклад внес Г.Н. Потанин в науку, на наш взгляд, дали А.М. Сагалаев и В.М. Крюков: «Содеянное Потаниным не сводится лишь к простой сумме разнообразных занятий и увлечений. Географ, ботаник, историк, литератор суть частные проявления его неистощимого интереса к жизни, вольному течению и скрытой целесообразности которой он доверяет вполне. Отсюда интерес Потанина к синтезу, его желание найти и понять связи общества и природы, Востока и Запада, прошлого и будущего…».

А П.П. Семенов-Тян-Шанский писал, что Потанин поразил его «не только своей любознательностью и трудолюбием, но и необыкновенной, совершенно идеальной душевной чистотой и честностью своих стойких убеждений…» [34, с. 81].

В 1863 г. Г.Н. Потанин, по рекомендации П.П. Семенова-Тян-Шанского, принял участие в экспедиции К.Струве на Зайсан. Если целью групп была съемка местности для составления подробных карт, то для Г.Н. Потанина – всестороннее изучение края.

Летом 1864 г. К. Струве и Г.Н. Потанин продолжили работу. В совместном труде «Поездка по Восточному Тарбагатаю летом 1864 г. Карла Струве и Григория Потанина», опубликованном в 1867 г., они подробно осветили свое путешествие. Благодаря стараниям Григория Николаевича многие страницы занимает описание быта казахов (кочевка на джайляу, пословицы и поговорки, загадки, песни, сказки).

В публикациях, касающихся Казахстана, четко прослеживается цель – знакомить русское общество с историей и бытом казахского народа. Эта тенденция наметилась уже в первых его работах в отчетах о путешествиях.

Ко всем народностям, с которыми он встречался как во время путешествия по Центральной Азии, так и в России, он всегда относился дружелюбно и с уважением к их быту и культуре, как настоящий гуманист. Тесно соприкасаясь с местным населением, Потанин своим поведением и личными качествами, своими беседами содействовал пониманию населением черт русского народа и помогал сближению с ним, выступал защитником угнетенных народностей России и популяризировал среди русского общества знания о странах и населении Востока [35, с. 188-189].

Многие стороны жизни казахов запечатлены в статьях В.М. Аничкова. Так, В.М. Аничков считал, что на так называемое обычное право или «адат» «повсеместно» постоянное воздействие оказывают «циркулирующие» взгляды и вкусы.

В.М. Аничков подчеркивал, что среди казахов «народилась сильная родовая плутократия», у которой в услужении находятся аксакалы, народный суд. Это было «сильным орудием подчинения и угнетения народа». Через них богатеи стремились «захватить в свои руки, как можно большее количество орошенных земель и обездолить народную массу».

В статье «Русские поселения и образование киргиз» (1898) В.М. Аничков отмечал «огромные успехи» народного образования среди казахов оренбургских степей. Автор с удовлетворением констатировал появление казахской интеллигенции в Оренбурге, Троицке, Кустанае.

Многие русские поэты и писатели, путешественники, ученые неизменно обращали внимание на богатство устной поэзии, песенного творчества казахов. Одни из них оставили письменные свидетельства восклицания поэтическим и музыкальным творчествам народа, другие ограничились лишь констатацией фактов, но и те, и другие единодушно признавали необычную природную поэтичность и музыкальность казахов.

Поэтому неудивительно, что в русской литературе и журналистике ХIХ века уделялось значительное внимание устной поэзии казахов, появился целый ряд статей и серьезных исследований, посвященных обязанностям творчества казахского народа.

В исследованиях таких русских писателей, как Г.Н. Потанин, В.В. Радлов,

Н.М. Ядринцев, и многих других авторов устное поэтическое творчество казахского народа было подвергнуто широкому всестороннему изучению, анализу. В их произведениях отображались обширные интересные сведения о казахской поэзии, песнях и музыке, излагались сюжеты известных в степи поэтических сказаний о народных героях, об известной борьбе человека за счастье, о единоборстве добра и зла.

Н.М. Ядринцев писал: «Киргизский народ – народ глубоко поэтический. Замечательно, что пастушеские народы особенно любят поэзию и богато проявляют ее в сказках, преданиях, песнях, поэмах и балладах. Киргизы считают себя самым музыкальным народом. Они говорят, что былина носилась когда-то над землею, там, где она пролетала ниже, народ музыкальнее; себя они причисляют к народам, над которыми она пронеслась ближе всех остальных… В песнях и жизни киргизов заметна склонность к сатире и юмору: они бойко отвечают, тонко острят и дают меткие эпитеты…».

В работах известного русского ученого-востоковеда, этнографа и лингвиста В.В. Радлова содержатся богатейшие материалы по устному творчеству казахского народа. Первые сведения автора о жизни и быте казахов появились в «Письмах» В.В. Радлова, опубликованных в 1868 году.

В 1870 году Радлов написал «Краткий отчет о поездке в Семиреченскую область и на Иссык-Куль летом 1859 года», в котором содержатся различный этнографический материал о казахах и киргизах. К 1888-1889 годах увидел свет его труд «Опыт словаря тюркских наречий». В 1865 по 1907 издавались многотомные труды Радлова «Образцы народной литературы тюркских племен, живущих в Южной Сибири и Джунгарской степи». Третий том этого исследования под названием «Киргизские наречия», вышедший в Санкт-Петербурге в 1870 году был посвящен фольклору казахского народа.

Радлов отметил, что казахский народный эпос является продуктом определенной эпохи, определенной ступени развития культуры человеческого общества. Ученый подчеркивал, что «эпос есть и поэтическое отражение всей жизни и всех стремлений народа, которые состоят из отдельных характеристических черт».

Характеризуя казахскую литературу того времени, Радлов указывает, что произведения ее разделяются «на два отдела»: народные изречения (кара сґз) и книжные песни. Под первым подразумеваются песни и рассказы, передаваемых устно простым народом. Эти произведения, по мнению ученого, представляют продукт творчества той части казахского народа, которая еще не подверглась влиянию мусульманской «цивилизации».

Книжные песни возникли благодаря деятельности представителей мусульманского духовенства – мулл, которые пишут по-татарски, и поэтому казахский «письменный язык представляет пеструю смесь обоих языков».

Таким образом, в 60-х годах ХIХ века наряду с устным творчеством у казахов существовала и письменная литература, основное место в которой занимали произведения на религиозные темы. «Книжные песни» были призваны распространять учение ислама. А устные народные песни и изречения выражали дух народа и были его бесценным культурным достоянием.

Эпос «Ер-Таргын» был записан также Радловым в степях Семипалатинской губернии со слов неграмотного казаха и в 1870 году опубликован на казахском языке с использованием русского алфавита в 3-й части многотомного исследования.

Анализируя достоинства героического эпоса казахов на примере «Ер-Таргына», В.В. Радлов писал: «Для богатырских песен казахов характерен лирический оттенок» [36, с. 21]. Радлов не только сравнивал лирическую поэзию казахов с эпической поэзией киргизов, но проводил аналогию с эпосом греков и финнов.

С эпосом «Ер-Таргын» были связаны и другие публикации в русской печати. Так, в 1873 году в Тифлисе увидел свет сборник, в котором появилась «Киргизская песня». Автор публикации А.К. Гейнс подписался «АК» [А.К. «Киргизская песня» в кн. «Сборник сведений о казахских горцах», ред. Воронов Н.Н., г.Тифлис, 1873, вып.VII.].

Во второй половине ХIХ века на страницах русской печати появляются многочисленные публикации образцов устного творчества казахов. При этом русские ученые и казахские переводники особое внимание уделяют таким произведениям, как поэма «Козы-Корпеш и Баян-Сулу», «Ер-Таргын», «Ер-Саин», «Алпамыс», «Кобланды» и другие.

Эти произведения имели многовековую историю и относились к известным былинам казахского народа.

Устное поэтическое творчество казахов привлекло внимание писателя и путешественника П.И. Пашино. В очерке «Киргизский быт» (1881) П.И. Пашино размышляет об особенностях песенного творчества народа. О широком распространении поэзии среди казахов Пашино писал так: «По большей части киргизы занимаются импровизацией, им это делать очень легко, так как где не хватает слога или рифмы, они вставляют ничего не обозначающие две частицы ляй и деляй».

Весьма ценные сведения об устном творчестве казахов приведены в известной книге А.Н. Харузина (1889) [37, с. 15].

Отмечая особенности их устного поэтического творчества, русский исследователь полагал, что «преобладает у кара-киргизов» эпическая поэзия, а лирическая у «киргиз-кайсаков». С этим его мнением трудно согласиться. Известно, что казахскому (киргиз-кайсацкому) и киргизскому (кара-киргизскому) народам почти в одинаковой степени свойственна и лирическая и эпическая поэзия.

Изучение взаимосвязей русских и казахских литератур позволяет показать ведущую роль русской литературы в этом процессе. В своих произведениях русские писатели и ученые сумели не только описать важнейшие события из жизни казахов, но и отразить и оценить духовное наследие казахского народа.

Тщательный анализ большого фактического материала русских ученых о казахской поэзии, накопленного за много десятилетий, позволяет выявить общие закономерности литературных связей России и Казахстана. В связи с этим по-новому оцениваются значение опыта исследований русских ученых о казахской поэзии в целом и роль таких выдающихся ученых, как А.А. Диваев, В.В. Радлов, И.Н. Березин в создании целой науки о поэтическом наследии казахского народа.

В культурном развитии края и в, частности, в истории русско-казахских литературных связей определенную роль сыграл «Туркестанский сборник», составленный известным петербургским библиографом В.И. Межовым (1831-1894), в который включались по возможности все сочинения, а также газетные и журнальные статьи (русские и иностранные), касающиеся Средней Азии.

Находясь постоянно в Петербурге и имея, таким образом, возможность следить за выходящими в свет книгами и периодическими изданиями В.И. Межов на отпущенные ему средства приобретал и собирал все публикации, касающиеся Средней Азии и сопредельных с ней стран Востока. Газетные статьи вырезались, наклеивались на белые листы бумаги, статьи из журналов и книг разбрушюровывались и по листам вклеивались в бумажные рамки. Весь расклеенный материал собирался и переплетался в тома, которые заключались в одинаковые переплеты, а также снабжались напечатанным в типографии титульным листом. Все издания подбирались по мере выхода их в свет, соблюдая хронологическую последовательность. До 1887 г. в Петербурге выходили тома Сборника, которые пересылались в библиотеку. К 1888 г. вышло 416 томов, включивших 4713 названий. Одновременно В.И. Межов составил «Систематический и азбучный указатель сочинений и статей на русском и иностранных языках», состоящий из 3-х томов, который помогает ориентироваться в разнообразном материале, отраженном в 416 томах. Алфавитные указатели делятся на 3 части: указатель авторов, переводчиков и имен, встречающихся в библиографии; указатель местностей и имен; указатель авторов и предметов, встречающихся в иностранной библиографии. В этих указателях наряду с отсылкой к соответствующему тому Сборника дана ссылка на издание, в котором помещен тот или иной материал. Это даёт возможность использовать литературу, вошедшую в Сборник не только в Ташкенте, где он хранится.

Весь материал в Систематическом указателе к Сборнику сгруппирован следующим образом: 1) «Средняя Азия вообще: 1 – сочинения исторического, географического и политического содержания; 2 – Путешествия по странам Средней Азии и разные ученые экспедиции». 2) «Средняя Азия в особенности: 1 – Русские владения в Средней Азии; 2 – Владения в Средней Азии, неподвластные России».

Дело, начатое В.И. Межовым и прерванным в 1887 году, было возобновлено лишь через 20 лет. «Туркестанский сборник» составлялся до 1916 года. Указатели к последним 175 томам были подготовлены уже в наше время историками-библиографами О. В. Масловой и Е.К. Бетгер.

Последний справедливо считал «Туркестанский сборник» одним из замечательных памятников культурной работы передовой русской интеллигенции в дореволюционном Туркестане [38, с. 43-47]. Не случайно, что нашлись подражатели уникального сборника. В частности, англичане составляли подобный сборник по Индии. В «Туркестанском сборнике» содержится большое число газетных и журнальных статей, посвященных казахам и казахской степи.

В 1869 году группа ученых в Ташкенте приступила к составлению «Туркестанского альбома». Издание состояло из четырех альбомов: археологического, этнографического, промыслового и исторического.

«Туркестанский альбом» получил положительную оценку в русской печати. Например, В.В. Стасов считал его «монументальным изданием», явлением совершенно единственным в своем роде между европейскими изданиями, изображающими быт и занятия народов, и назвал его «целой народной галереей» [39, с. 22]. Высоко оценив коллективный труд русских фотографов, посвященный Туркестану, В.В. Стасов одобрительно писал и о другом альбоме, составленном также в Средней Азии для III международного конгресса ориенталистов в Петербурге в 1876 г. [40, с. 25]. Следует заметить, что «Туркестанский альбом» украшал русский отдел Парижской международной географической выставки 1875 года и получил высшую награду.

Таковы те важнейшие факторы, которые обусловили весьма успешное развитие русско-казахских литературных связей в рассматриваемый период. Многие русские поэты и писателя, путешественники-ученые неизменно обращали внимание на богатство устной поэзии, песенного творчества казахов. Одни из них оставили письменные свидетельства восхищения поэтическим и музыкальным творчеством народа, другие ограничились лишь констатацией фактов, но и те и другие единодушно признавали необычную природную поэтичность и музыкальность казахов.

Поэтому неудивительно, что в русской литературе и журналистике XIX века уделялось значительное внимание устной поэзии казахов, появился целый ряд статей и серьезных исследований, посвященных особенностям творчества казахского народа.

Второй период XIX века ознаменовался появлением уже значительного числа разнообразных в жанровом отношении художественных и художественно-документальных произведений русских авторов на казахскую тему. При анализе этих произведений нами ни в коей мере не уравниваются место и значение в процессе взаимосвязи таких выдающихся русских публицистов, как Г.Н. Потанин, В.В. Радлов, М.И. Венюков, Н.М. Ядринцев и другие, в чьем творчестве нашли отражение казахские темы и мотивы и кто повлиял на развитие реализма и просветительского направления в казахской литературе.

На основании изучения и анализа обширных литературных материалов, относящихся к русско-казахским литературным отношениям за период второй половины XIX в., можно сделать следующее заключение.

Исследование истории взаимосвязей русской и казахской литератур позволяет понять общие закономерности этого процесса, оценить по-новому значение опыта великой русской литературы в целом и роль многих выдающихся ее деятелей в становлении и развитии казахской национальной публицистики. И здесь решающее значение имел исторический акт добровольного присоединения Казахстана к России, благодаря чему возникли благоприятные предпосылки для взаимного сближения, а затем взаимовлияния и взаимодействия двух литератур. Именно в этом следует видеть главный итог русско-казахских литературных связей второй половины XIX в.