Текст книги "Печать зимы"

– Ничего. Научиться что-то правильно с ней делать можно только у наставника. Он чувствует, как акири уживается в человеке, её сильные и слабые стороны, на что следует обратить внимание при тренировках. Ты же получила акири без подготовки, и всё, что я могу определить, это её попытки адаптироваться в тебе.

Крауд говорил об этой энергии, как о живом существе. Мне стало неуютно в собственном теле – что-то чужеродное находилось внутри, и от этого страшно хотелось в душ. Крауд тем временем размышлял вслух:

– Но вот что будет, когда акири закончит адаптацию, а нам придётся передать её Сул, я не знаю. Такой случай у нас впервые. Да ещё акири боевая, начнет сопротивляться…

– Что значит, боевая?

– Для испытания нужно, чтобы воин мог атаковать и обороняться, поэтому из цельной энергии выделяется только её боевая способность.

– Отлично, – хмуро бросила я, чувствуя, что меня начинает лихорадить. – Что теперь? Дождаться эту вашу Сул, ввести её в транс и заставить выпустить меня из клетки?

– Нет, – усмехнувшись, Крауд покачал головой. – Ей не известно о случившемся, она ищет курьера, – он с укором посмотрел на кошку, – который перепутал адресата.

– Я отдала акири воину, – отозвалась Лимон.

– Ну, сколько можно? – чуть ли не простонал хелаттан. – Ты хочешь избежать наказания или нет?

Каким бы ни был ответ кошки, Крауду он не понравился. На сером лице появилось выражение крайней озабоченности. Потом он встал с места и начал расхаживать по комнате.

– Что происходит? – не выдержал Давид и подался вперёд.

– Не может быть, – пробормотал хелаттан. – Они не могли на это пойти, – он остановился рядом с Лимон, опустившей голову на лапы. – Почему тогда мне никто не сообщил?

– Ну? – потребовал Давид грозно.

– Подожди, – хелаттан поднял руку в предостерегающем жесте, – мне надо всё обдумать.

Долгую минуту Крауд молчал, уставившись в одну точку на полу. Себелия настороженно посматривала на соплеменника. Всем видом выражавший нетерпение Давид замер в ожидании объяснений.

– Ты знаешь, кто противник Традис? – обратился к нему Крауд.

Давид пожал плечами.

– Какой-то холёный блондин.

– Мне надо поговорить с Эннио.

– С наставником Сул? – одновременно спросили Давид и Себелия.

– Да, – и он вышел из комнаты.

Себелия обратилась на певучем языке к Лимон. Та отвернула голову. Хелаттанка, хмыкнув, поднялась с кресла и удалилась к столу Лато. Давид нервно стучал ногой по полу, недовольно поглядывая на меня. Я не выдержала:

– Слушай, в чём дело?

– Не знаю. Вот Крауд вернётся…

– Я не об этом, – перебила я, покачав головой. – Что за враждебные взгляды?

Давид усмехнулся, перестав дёргаться.

– Вспомнился один эпизод трёхлетней давности.

– Какой ты злопамятный, – подколола я. – А ведь я все эти годы переживала за тебя.

– По-моему, это справедливо. Всё-таки ты виновата в том, что я отвлёкся и получил увечье.

– Ты избивал пьяных придурков, еле держащихся на ногах. Не могла же я спокойно на это смотреть.

– Никто не заставлял их бросаться на меня, – возразил Давид. – К тому же я не знал, кто из них твой парень, пришлось навалять всем одинаково.

Я фыркнула:

– Парень? Это были мои коллеги!

Он скользнул по мне дерзким взглядом:

– Ты об этом очень вовремя сообщила.

– Ах, прости, что не носила табличку с подробной информацией.

– Нет тебе прощения.

– Да? Ну, и ладно, как-нибудь переживу.

– И даже не попытаешься исправиться?

– Дай подумать. Нет.

Вернувшийся Крауд прервал нашу перепалку. Себелия подошла ближе и, скрестив руки, прислонилась к столу. Крауд с ошалелым видом стоял посреди помещения и бессознательно лохматил волосы.

– Теперь всё ясно, – без какого-либо вступления произнёс он. – А то я ломал голову, почему командир Хабб настаивал на твоей кандидатуре.

– Он желает видеть Традис в нашем отряде, – пожал плечами Давид.

– Тало Ри назначен её противником, – устало произнёс Крауд.

– Что?

– Но срок его амнистии ещё не подошёл, – Себелия недоверчиво прищурилась.

– Ты абсолютно права, – Крауд сел в кресло и покачал головой. – Мы все только что стали свидетелями заговора. А ты, Дови, здесь как гарантия, что очередного убийства не будет. Против Хабба никто не выступит, даже Тало Ри. Правда, я уже ни в чём не могу быть уверен…

– Почему командир сразу мне не сказал?

– Ты мог отказаться.

– Я? Отказаться? – и Давид гневно высказался на незнакомом языке.

– Извините, – вмешалась я, чувствуя сильное волнение при слове «убийство». – Я так понимаю, возникли ещё какие-то проблемы?

Давид выскочил из комнаты, продолжая бурчать под нос. Себелия, закусив губу, о чём-то размышляла. Потом подошла к соплеменнику, и они стали тихо переговариваться. Наконец, хелаттанка погладила Крауда по плечу и ушла. Он вздохнул, глядя на закрывшуюся дверь, и снова взлохматил волосы.

– Сатур Тало Ри – опытный воин, – медленно начал он, посмотрев на меня. – Его всегда назначали самым выдающимся солдатам. Многие наставники гордились, если он был противником у их подопечных, независимо от того, побеждали они в испытаниях или нет. Но однажды, – Крауд отвёл взгляд в сторону и тихо продолжил. – Однажды погибли солдат и урсур. Сначала все считали это случайностью. Но случайности не могут повторяться постоянно. Так что Тало Ри попал под подозрение. И только благодаря чудом уцелевшему урсуру удалось доказать его вину, – и он посмотрел на кошку, которая свернулась калачиком, отвернувшись от нас.

Я потянулась к ней и погладила по густой шерсти. Подняв голову, Лимон молча ткнулась мордочкой в мою ладонь.

– Из-за него появились наблюдатели.

– Как Давид?

– Да, это стало обязательным условием испытаний, – Крауд помолчал и, вздохнув, качнул головой. – Более семи земных лет Тало Ри находился в тюрьме. И вот, пожалуйста, Севир нарушает собственные же правила, опускаясь до интриг против бойца.

– Севир? – непонимающе переспросила я.

– Совет старейшин, – пояснил Крауд и откинулся на спинку кресла. – Именно они назначают противника.

В комнату вихрем ворвался Давид. Он коротко перехватил мой взгляд, и то, что я успела прочитать в его глазах, мне не понравилось.

– Испытание надо отменить!

– Но Севир никого не отзывает. Испытание продолжается.

– Ну, так придумай что-нибудь! – Давид грозно навис над Краудом.

– А я чем, по-твоему, занимаюсь? – вскричал хелаттан и поднялся с места. – Не каждый день с подобным сталкиваюсь! Так что не знаю, как забрать акири без боя, понимаешь?

– Он постоянно ошивается рядом, – с нажимом сказал Давид, и Крауд нахмурился. – Я просто наблюдатель, и когда он нападёт, не смогу защитить её.

Они дружно посмотрели на меня. В наступившей тишине стал слышен мерный гул работающей техники. Судя по всему, речь шла обо мне. И с чего вдруг Давид решил меня защищать? От кого? И тут память услужливо подсунула образ светловолосого «призрака». Давид тогда сказал, что он враг, и возможно мой.

Так это и есть Тало Ри?! Инопланетный серийный убийца?! Ой, что-то мне нехорошо! Что там Давид сказал? «Если он нападёт»? Нет, он сказал «когда»! То есть он уверен, что нападение неизбежно?!

Я почувствовала, как в груди всё сжалось от нарастающего страха, и дурнота подкатила к горлу. Происходящий фантастический кошмар огромным комом навалился на меня. Слишком много всего. Слишком много… Комната поплыла перед глазами, и в следующее мгновение кто-то подхватил меня на руки и куда-то понёс. Перед тем как потерять сознание, я всё же успела отметить, что это был Давид, слишком уж часто сегодня я оказывалась в его объятиях.

Очнувшись, я не сразу поняла, где нахожусь. Кремовый занавес на окне был мне не знаком. Хотя нет… Точно такой же я видела в комнате с видом на неизвестный мне посёлок Лесной. Я приподнялась на локте и поняла, что лежу на диванчике в той самой комнате, а рядом стоит Крауд со стаканом в руке.

– Вот, выпей, – он протянул мне его.

Содержимое было подозрительно мутным, но я без всяких возражений сделала два больших глотка и пожалела об этом. Горькая, страшно вяжущая жидкость заставила меня прослезиться. Сморщившись, я откинулась на подушку и закрыла глаза в наивной надежде, что жуткие ощущения во рту быстро пройдут. В комнату кто-то вошёл.

– Как она? – тихо поинтересовался Давид.

– Отвратительно! – произнесла я и услышала смех.

– Ты всегда так эффектно грохаешься в обморок?

Издевается. Я крепко сжала губы, твёрдо решив не оправдываться. В конце концов, это будет выглядеть жалко. Я подчёркнуто хмыкнула, выказывая возмущение.

Судя по шуму, Давид подошёл ко мне и опустился на корточки. Открыв глаза, я повернула голову и обнаружила его лицо совсем близко. Всё молчаливое негодование улетучилось, стоило нашим взглядам встретиться. Произошло что-то удивительное, мир стал необычайно цветным, и приятное тепло разлилось в груди. Я улыбнулась Давиду, а его глаза скользнули к моим губам, выдавая намерение поцеловать. Томящее предвкушение заставило сердце ускорить бег, но тут очень неправдоподобно закашлялся Крауд, чем вогнал меня в краску. Давид скорчил гримасу, поднялся и, взяв меня за руку, помог встать.

– Пора возвращаться домой, – со вздохом проговорил он.

Я внутренне содрогнулась при мысли, что приключение закончилось, хотя совсем недавно отдала бы всё, чтобы забыть произошедшее. Давид, неверно истолковав выражение лица, твёрдо произнёс:

– Я сумею тебя защитить.

Сдержанный кивок головой не отражал и десятой доли эмоций, охвативших меня, как только наши глаза встретились. Это пугало и будоражило одновременно. Больше, наверно, пугало, потому что я поймала себя на мысли, что хочу прыгать и хлопать в ладоши. Полная подозрений я повернулась к хелаттану:

– Крауд, что это была за гадость?

– Второе дыхание, – улыбнувшись, он плавно взмахнул рукой, и воздух рядом задрожал.

Лимон уступила нам право первыми пройти через туннель, куда Давиду уже не пришлось тащить меня силой. В подвале дедушкиного дома вроде бы ничего не изменилось. Дверь в соседнее помещение по-прежнему была заперта. Только сквозь маленькое окошко под потолком пробивались лучи заходящего солнца.

Я чувствовала разливающуюся по телу чрезмерную бодрость, как будто проспала много часов и проснулась без помощи треклятого будильника. Ощущение, что могу свернуть горы. Крауд, Крауд, ну, где же ты был с этой мутной жидкой дрянью пару дней назад?

Я взглянула на Давида. Он почему-то весь напрягся и смотрел на что-то позади меня. Появившаяся Лимон громко зашипела, шумно отскочив за дальние ящики. Я настороженно обернулась.

– Наконец-то, – вкрадчиво произнёс стоящий возле входной двери белокурый «призрак». – Я и не думал, что Крауд вас так задержит, – он огляделся. – Хочу заметить, мрачноватое место. Кто здесь живёт?

– А что, желаешь поселиться? – я даже обалдела от собственной дерзости и подумала, что мне зря дали тот напиток.

Тало Ри рассмеялся. Качая головой, он прошёлся вдоль двери, затем остановился и посмотрел на меня. Во взгляде я увидела восхищение, абсолютно неуместное при данных обстоятельствах.

– Как же мне всё это нравится! – заявил незваный гость.

Давид обошёл меня и загородил собой.

– Неужели ты мог подумать, что я нападу? – с фальшивой обидой в голосе спросил Тало Ри и развел руки в стороны. – Она же не воин!

– Раньше тебя это не останавливало, – хмуро бросил Давид.

Блондин перестал веселиться.

– Расслабься, Доледа.

– Что ты здесь забыл?

– Как что? Зашёл в гости, – тёмные глаза приковывали к месту, – Родня у тебя очень занятная. Правда, раздражает излишней суетливостью.

Я запаниковала. Мы отсутствовали достаточно долго, чтобы Тало Ри мог дать волю наклонностям. Попыталась прислушаться к голосам в доме, но до нас не доносилось ни звука.

– Что ты с ними…

– Вижу, тебе многое обо мне рассказали, – грубо перебил гость.

Воцарилось тяжёлое молчание. Наконец, Тало Ри ледяным тоном сказал:

– Я не трону их, мне это не интересно.

– Раз не интересно, может, свалишь тогда отсюда? – поза Давида говорила о том, что он готов в любую секунду броситься на противника.

Тало Ри вздохнул.

– А, может, она всё-таки воин? – его позабавило собственное предположение. – В любом случае, мне без разницы, кого побеждать, – эту или другую. Кстати, как там её? – с притворной задумчивостью он нахмурил лоб, будто пытался вспомнить имя Традис.

– У тебя ничего не выйдет, – твёрдо произнёс Давид.

– Неужели? – с издевкой спросил Тало Ри. – Ты, что ли, меня остановишь? – и он шевельнул пальцами, будто проверял подвижность.

Давид резко отскочил вправо, я не поняла, зачем. Но, когда он упал, сбивая плетёное кресло, догадалась, что это Тало Ри его откинул. Одним движением пальцев! Перед глазами мелькнула знакомая сцена трёхлетней давности. В груди сжалось, стоило увидеть Давида, неподвижно лежащего на полу. Я дёрнулась к нему, но, заметив приближающегося Тало Ри, отступила назад.

Внезапно внутри заклокотало, готовясь вырваться наружу. Это акири, догадалась я, глядя на руки. Пальцы мелко дрожали, а от ладоней, как мне казалось, исходил жар, слегка искажая пространство. Я подняла глаза на противника. Он выжидающе смотрел на меня. Для него это было игрой. Тало Ри явно знал о собственном превосходстве и не торопился нападать. Кошка просто играла с мышкой, прежде чем съесть.

– Сделай, как он! – ворвался в мысли испуганный возглас Лимон.

Я воспроизвела движение пальцев Тало Ри и почувствовала сопротивление. Сквозь мерцающий воздух, который словно окружил меня, я увидела, как слева с шумом повалились коробки. В тёмных глазах Тало Ри мелькнуло удивление, он на мгновение остановился, усмехнулся и снова двинулся в мою сторону.

– Ты воин!

– Нет, – мотнула я головой.

Мне необходимо повторить этот трюк с самим Тало Ри, лихорадочно думала я, отступая, и снова двинула пальцами. На этот раз лопнули две банки с соленьями. Воздух вокруг словно пульсировал. Тало Ри, наклонив голову в бок, резко вскинул руку, и я зажмурилась, в отчаянии выставив ладони. Жар с силой вырвался наружу.

Грохот, раздавшийся в следующую секунду, стал для меня полной неожиданностью. Я открыла глаза и сквозь лёгкое мерцание увидела Тало Ри, лежащего на поломанных им при падении стульях. Он резко вскочил, во взгляде ставших почти чёрными глаз читалась злоба. Сделав взмах рукой, он исчез в дрожащей полосе туннеля.

Затаив дыхание, я какое-то время наблюдала, как проясняется пространство и оседает пыль, потом в полном замешательстве посмотрела на ладони. Отлично! Теперь я чёртов мутант! Обречённо вздохнув, я нагнулась и опёрлась руками о колени. В груди бешено колотилось сердце. Застонал Давид, и я, забыв про свои переживания, бросилась к нему. Он лежал на спине, боком упираясь в перевернутое плетёное кресло. Опустившись на колени, я погладила его по щеке, потом схватила плед, скомкала и подложила Давиду под голову. Он открыл глаза, попробовал подняться и, сморщившись, рухнул назад. Непонятно из какого укрытия появившаяся Лимон устроилась рядом с нами.

– Не двигайся, – посоветовала она, коснувшись лапой головы Давида.

– Тало Ри, – сдавленным голосом произнёс он.

– Его нет, ушёл через туннель.

– Она дала ему отпор, – гордым тоном поведала Лимон.

– Хорошо, – в голосе Давида слышалось облегчение. – Крауд не зря постарался.

– Крауд? – не понимая, спросила я.

Давид, сжав челюсть, предпринял ещё одну попытку подняться, сел, опираясь на кресло, и зажмурился, ощупывая голову. Потом посмотрел на окровавленные пальцы.

– Почему, когда ты рядом, я получаю удар? Кстати, обо что на этот раз? – он стал оглядываться. – Что за хлам вы тут храните? – возмутился он, доставая какую-то увесистую штуковину.

Я решила не обращать внимания на его слова. Вспомнив о платке в кармане, я поспешно вытащила его и приложила к ране. Давид охнул, накрыл мою руку своей и посмотрел прямо в глаза. Время словно остановилось. В груди разлилось знакомое согревающее тепло, и на какое-то мгновение показалось, что мы оба перестали дышать. Мягко высвободив пальцы, я встала.

– Так что там насчёт Крауда? – непринуждённо поинтересовалась я, хотя голос предательски дрожал, а сердце билось в неистовом ритме.

Я отвернулась и принялась отвлекать себя разглядыванием места падения Тало Ри. Надо бы придумать причины поломки стульев. И надо не забыть отпереть дверь в соседнее помещение, сложить коробки. А ещё банки… Тихо простонав, я зажмурилась. Потом повернулась и робко взглянула на Давида, который стоял и отряхивался, не сводя с меня глаз.

– Всё дело в том напитке, который ты выпила, – я удивлённо вскинула бровь, и он пояснил. – Он притупляет боль, позволяет чётко ощущать акири и ещё много чего.

Я задумчиво смотрела на него.

– И что-то происходит в эмоциональном плане, так?

– Не знаю, – пожал плечами Давид. – Я никогда его не принимал, он запрещённый, вообще-то. Но Крауд сказал, что другого выхода нет, так что специально для тебя сделали исключение. А вот раньше его использовали часто, особенно когда подавлялись мятежи.

– Мятежи?

– Да, – он кивнул. – То колонисты захотят жить по-своему и бунтуют, то аборигены противятся вторжению Тагнат. Солдат регулярно поили этим напитком, и они сражались, не зная ни страха, ни усталости, а после умирали от бессонницы.

– Ты хочешь сказать… – испуганно начала я.

– Нет, – успокаивающе произнёс Давид. – Для этого ты выпила недостаточно.

Я шумно выдохнула. Могли бы предупредить, подумала я недовольно, но вслух ничего не сказала. Я подошла к смежной двери и повернула защёлку. Каково же было моё удивление, когда я обнаружила её в руке. Поломалась. Вот чёрт! Ещё и это объяснять!

– Не справляешься с энергией? – посмеиваясь, спросил Давид.

Я ничего не ответила и, одарив его сердитым взглядом, прошлась по помещению. За столь короткий промежуток времени я одна умудрилась переломать в подвале больше вещей, чем кто-либо из братьев за все пребывания вместе взятые. Глядя на красные кляксы помидоров, упавших из разбитых банок, я пробормотала:

– Надо было зашвырнуть их вслед за Тало Ри.

Давид разразился громким смехом.

04. Праздник

– Сабина, – услышала я голос сестры, закрывая калитку.

Камила подбежала ко мне и резко остановилась, вопросительно изогнув брови, когда заметила Давида. Выразительный взгляд, которым она меня наградила, не оставил никакого выбора. Тяжко вздохнув, я представила Давида как хозяина Лимон, которая так удачно стояла у его ног, и стала нести чушь насчёт того, что хочу проводить его до машины, ведь я так сильно привязалась к животному. Сестра скептически слушала меня, потом окинула Давида оценивающим взглядом с ног до головы, а, когда он отвернулся, подмигнула и одобряюще показала большой палец.

– А где ликёр? – озадачила она вопросом.

Вот же чёрт! В свете последних часов, наполненных безумно фантастическими событиями, я напрочь забыла о главной цели визита в подвал и не вспомнила о ней даже тогда, когда прятала в пустую коробку осколки стекла и остатки солений. Вид банок, пусть и разбитых, должен же был вызвать ну хоть какие-то ассоциации!

– Камила, – обратилась я к сестре, протягивая ключ. – Будь хорошей девочкой, поищи сама, пожалуйста. Я скоро приду.

Она понимающе посмотрела на меня и, шепнув, чтобы я не торопилась, взяла ключ. Я покачала головой над её неисправимостью и направилась к Давиду. Мы двинулись по переулку до улицы, на противоположной стороне которой стоял мой дом. Во времена, когда у нас ещё не было машины, отец для удобства поселился неподалеку от родителей.

– Думаю, тебе лучше перебраться ко мне, – нарушил молчание Давид.

Я удивлённо посмотрела на него, не понимая, что именно он имеет в виду. Потом мне стало смешно от мысли, что придётся поселиться чуть ли не в другой галактике среди психов вроде того альбиноса, и я рассмеялась. Теперь Давид взглянул на меня с удивлением.

– Извини, – махнула я рукой и весело поинтересовалась. – Тебе не кажется, что нам лучше оставаться на этой планете?

– Что? – он остановился и, поняв мои несложные умозаключения, улыбнулся. – Вообще-то, я совсем недавно приобрел здесь квартиру.

– Да?

– Буквально вчера. Практически сразу после очень содержательной встречи с тобой, – поддразнил он, чем вызвал мою улыбку.

– И далеко она отсюда? – спросила я, продолжив путь.

– Не очень. В северной части города.

Какое-то время мы шли молча. Я размышляла над его словами, а Давид, как мне подсказывало боковое зрение, наблюдал за мной. Перспектива жить под одной крышей в течение нескольких дней вызвала любопытство и ещё одну приятную эмоцию, над определением которой я старалась не думать.

– Я останусь дома.

– Это не обсуждается, – заявил Давид.

– Не обсуждается?

– Именно.

– Уверен?

– Ага.

Класс! Я резко остановилась. Он заметил это и с недоумением обернулся.

– Что?

– У тебя дурная привычка решать за меня.

– Я думал, тебе это нравится.

Закатив глаза, я зашагала к дому.

– И меня ещё считают деспотом и тираном, – пробурчала я, вспоминая Славика.

Посмеиваясь, мой спутник следовал за мной. Я открыла калитку, Лимон прошмыгнула во двор с поднятым трубой хвостом и сразу же побежала за дом. Проходя мимо отцовской машины, я моментально забыла, что сержусь на Давида.

– Почему, кроме нас, никто не видит Тало Ри? – повернувшись к нему, спросила я.

– Он маскируется. Редкая способность, – в голосе Давида мелькнули завистливые нотки. – Мы видим его из-за ограничителя. Это штука, которую придумали специально для таких, как Тало Ри, чтобы они не могли использовать маскировку против воина. А позже и наблюдателя.

Я кивнула, по крайней мере, одно моё предположение оказалось верным. Хотя по поводу всего остального сплошные промахи.

– Знаешь, когда он первый раз появился, я решила, что страдаю галлюцинациями. Представляю, как ещё поиздевается Славик по этому поводу.

– Твой парень?

– Нет, – я покачала головой, отпирая входную дверь. Мы вошли внутрь. – Коллега.

– Опять коллега? – насмешливо спросил Давид и огляделся вокруг.

– Ага, – отозвалась я, открыв дверь, ведущую на задний двор, чтобы Лимон могла вернуться самостоятельно. – Ты, наверно, проголодался? – я обернулась к Давиду.

– Нет. Воспользовался гостеприимством Крауда, пока ты была без сознания.

Мы вошли в комнату. Подбирая на ходу разбросанные вещи, я направилась к шкафу и засунула их внутрь скомканным клубком. Давид остановился перед музыкальным центром и включил музыку.

– Свиридов. Метель, – наклонившись, прочитал он на эквалайзере и выпрямился. – Хм… – и, немного послушав, добавил. – Очень похоже.

– Этот вальс мой самый любимый.

– Серьёзно?

Я почувствовала обиду, услышав явный сарказм в его тоне.

– А как же тогда тот ужас, что доносился вчера из твоей машины?

– Ах, это! – я рассмеялась, вспомнив, как конфисковала у Толика диск со сборником очень альтернативной музыки, и два дня подряд слушала её по дороге домой. – То была необходимая мера, чтобы не уснуть за рулем.

– Радикальная мера, скажу я тебе, – Давид сбросил с плеч кожаную куртку, как я поняла, позаимствованную у Лато.

Я подошла к комоду за сумочкой с медикаментами, намереваясь заняться головой гостя. Близкий осмотр показал, что рана небольшая, но грязная. Я повела раненого в ванную комнату и усадила на невысокий табурет.

Смутно представляя себе методы оказания помощи при ранах такого рода, я аккуратно промыла её водой и обработала спиртом. Давид еле слышно охнул и больно ущипнул за ногу. В отместку я, не особо церемонясь, прошлась по ране йодом. Он выругался сквозь зубы и ущипнул снова. Пригрозив жестокой расплатой в духе той, что учинила в подвале, я мазанула по ране ещё раз. Давид стал что-то бубнить про мою бессердечность, и я со свойственным мне человеколюбием всё же подула на больное место, словно сидящий передо мной мужчина был ребёнком. В ответ получила угрюмый взгляд пострадавшего и абсолютно неискренние уверения в вечной благодарности. Усмехнувшись, я погладила его по голове и стала складывать бутылочки со спиртом и йодом обратно в аптечку, чувствуя, как Давид пристально следит за каждым движением. Ванную я покинула первой.

– Спасибо.

Тихий голос, раздавшийся в неожиданной близости за спиной, заставил меня внутренне вздрогнуть, по телу побежали мурашки. Я повернулась, быстро отступая назад, и заставила себя непринуждённо улыбнуться.

– Не за что.

Давид постоял несколько секунд и, нарочито аккуратно обойдя меня, направился к книжному шкафу.

– С тобой такое часто случается?

– Что именно? – непонимающе взглянул он на меня.

– Тебя дважды ранили сегодня.

Давид легкомысленно отмахнулся и выбрал одну из книг.

– Миг бытия так краток, – прочитал он название сборника фантастики.

Моя любимая книга. Какое совпадение.

– Можешь подождать меня в гостиной. Это прямо по коридору.

– Нет, я теперь твоя тень.

– Но мне надо в душ.

– Иди. Только дверь не запирай.

Я очень выразительно посмотрела на Давида.

– Что? – недоумевал он.

Зайдя в ванную, я демонстративно заперлась. С той стороны послышался задорный смех. Ну, что за противный характер? Подавив раздражение, я поспешила под горячие струи воды.

По моим подсчётам, я пробыла в ванной комнате не больше получаса. Когда открыла дверь, первой на глаза мне попалась Лимон, лежащая в позе сфинкса на кровати возле куртки Давида. Создавалось впечатление, будто она на посту. Мысль показалась мне забавной. Мерное урчание кошки едва различалось в переливах всё ещё играющего диска, и, бросив взгляд вправо, я улыбнулась увиденной картине.

Давид сидел в кресле и спал, откинув голову. На коленях лежала книга, грозящая упасть на пол. Я бесшумно приблизилась и медленно потянула её из-под его ладони. Давид не проснулся. Подойдя к музыкальному центру, я прервала «В пещере горного короля» Грига, пока концовка не стала слишком громкой и не разбудила моего охранника. К удивлению, глаза Давида распахнулись, едва стихла мелодия.

– Я что, заснул? – хрипло проговорил он, усиленно моргая, и выпалил что-то на другом языке.

Я поставила книгу на полку и улыбнулась, глядя на хмурого мужчину. Давид встал с кресла и потянулся. Издав удовлетворённый вздох, он покрутил головой, разминая шею, и довольный сел обратно. Какое-то время я не могла прийти в себя от вида его обтянутого тонким светло-коричневым свитером торса. За три года образ красивого атлета в футболке и джинсах потускнел, и я успела подзабыть, насколько идеальной фигурой обладал Давид.

Я решительно отвернулась и подошла к кровати. Сев, я скинула с головы полотенце и, наклонившись вперёд, стала просушивать волосы. Урчание подсказало, что Лимон передвинулась поближе. Она привалилась ко мне, приятно согревая спину. Откинув волосы и выпрямившись, я замерла под пристальным взглядом Давида, от которого почувствовала на щеках предательский румянец, и в голову закралась мысль выставить его вон из комнаты. Я бы так и поступила, если бы не Лимон.

– Он не спал ночью, – от её замечания мои брови дёрнулись вверх.

– Да?

Давид скрестил руки на груди.

– Торчал у ваших ворот, – нехотя пояснил он.

Я чуть повернулась и погладила кошку, стараясь скрыть довольную улыбку при мысли, что он провёл бессонную ночь практически под моим окном.

– Очень удивился, когда на рассвете ты вышла из дома.

Мягкий тон голоса заставил меня вскинуться и посмотреть на него. Давид не хмурился, наоборот, искорки смеха плясали в глазах. Я почувствовала волнение. Что это его так могло развеселить? Вскочив с места, я подошла к комоду.

– Ты была такая… мятая после сна.

Я шумно вздохнула, выдавая досаду, что он видел меня не в лучшем виде.

– Ха-ха, смешно! – я достала из ящика фен и включила в розетку.

– Уверен, почти никому не удавалось застать тебя в таком виде, – дразнящим тоном произнёс Давид.

Я раздражённо обернулась и замерла, встретившись с ним взглядом. Карие глаза пригвоздили меня к месту. Дерзкие слова, готовые сорваться с губ, так и не прозвучали. Я забыла, что вообще собиралась что-то сказать. Его взгляд скользнул по махровому халату до босых ступней и вернулся назад. Внутри всё затрепетало, я затаила дыхание, глядя на поднимающегося с кресла Давида. В его глазах словно загорелся огонь. Он плавно шагнул ко мне. Снова неторопливый шаг. Ещё один. От напряжённого ожидания рука задрожала, и я с силой сжала рукоятку фена. С невероятно громким, почти оглушающим, рёвом он нарушил тишину, заставив нас обоих вздрогнуть. Очарование момента исчезло. Дрожащими пальцами я выключила фен. Воцарилось неловкое молчание.

– Тебе лучше подождать в гостиной, – наконец, произнесла я сиплым голосом. Давид кивнул и вышел из комнаты.

Застыв, я смотрела на закрывшуюся дверь. Взрыв эмоций, заставляющий сердце бешено колотиться в груди, я больше не могла оправдывать действием напитка Крауда. Похоже, лёгкая симпатия, зародившаяся при первой встрече с Давидом, перерастала в нечто большее. А этого никак нельзя было допустить. Ни в коем случае.

Покачав головой, я стала собираться к празднику. Уложила волосы, нанесла макияж. Бордовое платье прохладной волной скользнуло до колен, и новые туфли, выбранные пристрастной сестрой, наконец, дождались выхода в свет. Покинув комнату, я наткнулась на стоящего прямо за дверью Давида. Не без удовольствия заметила вспыхнувшее в его глазах восхищение. Он слегка кивнул и направился к входной двери. За ним следом семенила Лимон.

Весь путь до дедушкиного дома мы разговаривали. В основном ни о чём. Благо дед с бабулей жили недалеко, иначе обсуждения погоды было бы не миновать. Возле ворот Давид предупредил, что будет рядом, и открыл калитку. Лимон в это же время поведала, как я поняла, только мне, что от неё пользы будет гораздо больше. Я представила реакцию Давида, если бы он узнал об этом, и отвернулась, пряча улыбку.

– Ты что так долго? – накинулась Камила, когда я зашла в дом.

– А что? Разве все уже собрались?

– Да причём тут все? – возмутилась сестра. – Давай рассказывай про своего Давида. И кстати, почему я о нём раньше не слышала? Он ведь приезжий? Да? Подожди-подожди! – она ахнула. – Так с ним ты познакомилась, когда была в командировке? Это тот самый парень, который в больнице лежал! А теперь он приехал к тебе? А-а-а! Как романтично!

У меня от ужаса, что придётся ей что-то отвечать, зашевелились на голове волосы. Я лихорадочно стала придумывать, как избежать разговора с сестрой, но тут на помощь пришли братья, настойчиво зовущие на кухню. Как оказалось, спасением это назвать было трудно, так как братья позвали на дегустацию дедушкиного ликёра. От таких ассоциаций глаза Камилы загорелись недобрым огнём.

Следующие два часа стали настоящим испытанием для нервной системы. Возмутительно настойчивые расспросы сестры о Давиде раздражали настолько, что пришлось присоединиться к братьям, лишь бы избежать её общества. И за столом я выбрала ту же компанию, так что большую часть вечера была вынуждена слушать пошлые анекдоты и двусмысленные шутки. Камила же с понимающей улыбкой поглядывала на меня с другого конца стола. Разговора не избежать, подумала я и, как только все встали из-за стола, выскользнула на веранду.