Текст книги "Аромат мечты. Люди"

Аромат мечты. Люди
Избранное
Айнура Садырбаева

© Айнура Садырбаева, 2016

© Сергей Седов, фотографии, 2016

© Нурлан Сергеев, иллюстрации, 2016

Редактор Сафи Афанасьева

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Разве они виноваты?

Оглядываясь назад, я понимаю, что пройдено столько интересных жизней, и прожиты они были по-разному. Часто я боюсь. И боюсь очень многого. Самый большой мой страх – это потерять себя. Нет, мне не страшно умереть. Это страх обрести форму. Боюсь потерять тот фантом, который ощущаю внутри все время. Он заставляет меня чувствовать и видеть. Разглядывать и слышать. Мне приходилось глотать пыль. Я часто пишу о ней. Я знаю ее структуру. Она вовсе не так страшна. Я привыкла к ней даже, порой даже ищу ее специально глазами, и успокаиваюсь, найдя… такую знакомую, теплую, мягкую пыль.

Удивительно, сколько людей! Мне нравится ехать в метро, разглядывая каждого проходящего мимо. Сколько правды в этих озабоченных жизнью лицах. Как раз вот в эту секунду, когда они идут, все погруженные в свои незыблемые мысли, и можно прочитать в них все. От рождения до последней минуты дыхания.

Именно в этот момент, когда они вовсе даже не предполагают, что чьи-то внимательные глаза заглядывают им под кожу… и слышат: бьется ли еще оно?

 
Разве они виноваты,
Что попали сюда?
В эту зону запрета,
Где навеки тюрьма.
 
 
Разве они виноваты…
Что, стремясь к красоте,
Шли, на грязь наступая,
И пропали в беде.
 
 
Разве они виноваты,
Что играли с судьбой,
Прожигая минуты,
Забывая покой.
 
 
Разве они виноваты,
Что считают свой срок?
Хоть живые, но трупы…
Еще слышат свой вздох…
 
 
Разве они виноваты,
Вдруг узнав приговор?
Территория риска —
Вот их дом, вот их двор.
 

Как будто крылья за спиной

Процесс общения мне всегда нравился. Говоришь-говоришь что-то. Глаза! В какой-то момент ловишь этот импульс, подаренный, может быть, раз в жизни. Я люблю действовать и люблю взаимодействовать. Столько великих свершений происходит от такой любви, когда загораются, как лампочки все точечки. Кожа становится почти прозрачной и вот оно. Свечение. Уютно дотрагиваться до него. Теплое и мягкое. Щекочет пальцы. Остается только развести руки и отправить! Ловите! Ловите! И вот уже улыбка на лице. Хорошо как.

 
как будто крылья за спиной…
и нимб над головой…
что это видится из темноты?
там… под маской…
он помогает мне взлететь?
иль крылья обломать желает?…
кто он?
 

Если б я была волшебницей…

Столько радости вокруг, и она все время увеличивается. Это кажется… кризис. А он на самом деле вполне даже веселым бывает. От того, что времени становится сразу, как будто, больше. Пространство расширяется. И ты думаешь, ну, вот! И пришла, наконец-то, и моя попытка. Берешь с собой знаменитую котомку и вперед. А песня, главное, как-то сама собой прямо льется. И мотивы все такие интересные. Ах, как я гениален! Да нет же. Ты свободен! Масок нет… ты заметил? И улицы уже, как пустыни. Где же караваны? Зачем они тебе? Иди. Теперь это твоя пустыня. Ты видишь… вот там! Да-да! Там… за теми обрывками. Да, именно. Вглядись. Не узнаешь разве? Неужели она так сильно изменилась с тех пор, как ты… Нет-нет! Не оставил. И не забыл. Просто отошел за пирожками.

 
Если б я была волшебницей,
То пошла бы я на мельницу.
Собрала бы я все правила,
В жернова бы их отправила.
 
 
Из фонетики и лексики
Смолотила бы я песенки,
А из словообразования
Получились бы названия.
 
 
А потом пошла б в пекарню я,
Испекла бы там печения
Из муки-фразеологии
Вперемешку с орфоэпией.
 
 
Морфология и синтаксис
Получились бы, как кексики.
А уж тортики пекла бы я
С орфографией и графикой.
 
 
Раздала бы всем на свете я
Эти сказочные сладости!
Как учились бы все здорово!
Сколько было бы всем радости!
 

Брату Алишеру

Часто вспоминая свои путешествия, разглядываю в своей фото-памяти цветные картинки. И, как-то, мелькают все время какие-то странные лица. И уже не могу понять, играли ли они какую-то роль в моей жизни, или просто прошлись по ней почти бесцеремонно. И были ли вообще эти люди? Может это мое воображение рисует так человечество? Среди них иногда проблескивают родственные души. О, конечно! Это души! Почему же их лица такие ровные? Даже морщины какие-то правильные. Сколько раз в году мы вспоминаем наши родственные души? Не помню. Вспоминаю ли я их. И были ли они когда-нибудь? Наверное, были. Ведь каждое мое теплое письмо, каждый вздох, каждый миг любой из жизней я перемалывала вместе с ними. Но я не помню их лица. Почему-то мы перестали помнить лица. Возможно потому, что в наш век высоких технологий это не так уж и важно. Быстрые пальцы – вот, что интересно действительно! Пишешь-пишешь… вроде даже переживаешь. А когда перечитываешь все это, думаешь, ну и все. Ну и хорошо!

 
Я тихо подойду к тебе, прижмусь, как в детстве,
И быстро расскажу, как пребываю в бегстве.
 
 
А помнишь наши прошлые года?
Как ты дразнил меня, как мы валяли дурака?
 
 
Как по траве зеленой бегали мы босяком,
И как гонялись друг за другом с кулаком.
 
 
А помнишь рану в кровь, что ты нанес с ухмылкой мне?
Там до сих пор рубец – вот это память о тебе.
 
 
А как мечтали стать великими людьми,
А как рождали истину до хрипоты?
 
 
А младшеньких как защищали от врагов,
А сами занимались воспитанием до тумаков.
 
 
А карасей ловили самоделкой, помнишь, мы?
Вот, как сейчас так тихо – я и ты.
 
 
По улицам бродили шантрапой
С друзьями – я и ты, мой брат родной.
 
 
Мы от родителей скрывали тайны века
О том, как стать сильнейшим человеком.
 
 
И убегали от забот домашних,
Чтобы скорее мир завоевать тогдашний.
 
 
О, милый брат мой, я прижмусь к тебе, как в детстве…
И тихо расскажу, как пребываю в бегстве.
 
 
Ты нужные слова всегда найдешь,
И даже, если промолчишь, то все поймешь.
 
 
Мой милый брат, моя родная кровь,
Ты знаешь все, не надо лишних слов.
 

Если внутри…

Встаешь каждый день в какое-то определенное время. Кем оно определено? Почему именно такое? Почему встаешь именно ты? Делаешь привычные вещи каждый день. Кушаешь, пьешь, одеваешься, чистишь зубы и даже ходишь в туалет. Потом идешь зарабатывать себе на кусок хлеба, который хочется почему-то есть с маслом, а лучше даже с икрой, если получится. И, желательно, каждое утро есть этот бутерброд с икрой… красной или черной… ну, или хотя бы такой… в баночке в соусе, чтобы никто не подумал, что не комильфо. Соус – это важный аргумент!

 
если внутри тебя червь и тревога…
пусть никогда не найдешь ты дорогу…
пусть жалит тебя пустота и безделье…
и холодом станет тот яд, что испьёшь…
 

О, Люди!

Сидишь такой в своей тужурке у печки, на улице дождь. Домик два на два, вокруг кровати. Это намек? Почему так много кроватей все время вокруг? А ты прыг-скок… прыг-скок. И, ведь, наверное, каждый ничего такого даже думать не думал. Все хорошие. А вот эти умные мысли с не менее умными глазами, еще, чего не дай Бог, под очками. Так и вовсе не подумаешь. Дядя, а, что, собственно, Вы хотите? Лекции мне почитать? Или может Вы что-то имеете мне просто сказать? Ой, дядя, а Вы почему-то не так уж оригинальны! И очки Ваши Вам теперь не к лицу. Эх, дядя, дядя! Ну, да, ладно! Что ж… раз так принято. И давно принято? Кем, простите? Ах, это же просто традиция! Ну-ну! Ой, ну, давайте уже поскорей тогда выполняйте свои уже прижившиеся обряды, а лекции, видимо, я уже в другом месте попытаюсь послушать. А, ведь, была надежда! Хотя бы на мудрое слово. Ну… может в следующий раз повезет?

 
Мне одиночество споет уныло
Песнь прежнюю свою…
И так тоскливо
Слеза на руку упадет…
Как мило
Понимать
Свою бескрайнейшую сущность…
И дотянуться до звезды,
Слегка подпрыгнув,
И отказаться от желаний,
Стремясь достичь своей мечты…
 
 
О, люди!
Если б знали вы,
С какою болью все дается…
 
 
О, други!
Обнимая вас,
Врагам своим я говорю «спасибо»…
 
 
О, родственные души…
И плотью закрепленные со мной!
Я ласково всех поцелую
После запущенною в вас стрелой.
 
 
О, каждый из любимых!
Благодарю вас за неверность!
Внимательным лишь взглядом
Одарив,
Я возвращаюсь в вечность…
 
 
Мне суждено прожить такой…
Не принятой, быть может,
Вами…
И не понятой…
Местами.
 
 
Но помните,
Двуногие мои!
Все мгновения останутся со мной…
Они дадут мне силы,
Чтобы познать еще раз
Поцелуй Иуды,
И к Богу дверь открыть…
Дарить вам всем надежды,
И оставаться лишь мечтой!
 

Для тех, кто страдает эпатажностью и шизо-психо-невростенией

Периодами смотрю этот главный сериал под названием «Новости». И почему никогда нового-то ничего не говорят? Все как-то за старые раны. То сердце дряхлое прихватит, то печень уже отвалилась, то дышать уже нечем. Хорошо, что позволяю себе такую роскошь только иногда. Кстати, однажды так отвлеклась от сюжета, что потеряла нить. А через полгода мне в толпе слышишься, что оказывается миром пытается руководить какая-то, простите, непонятность, только что спустившаяся с дерева. Но дерево, видать, было с такими длинными лианами. И такие они были длинные, что этой непонятности стало вдруг необычайно понятно, что сия веревочка и есть весь этот пресловутый мир. Ой, как я удивилась, скажу Вам, господа! И да чего ж бывает иногда полезно долго не смотреть сериалы.

 
Легко сказать «ха-ха» толпе
и впасть в уныние не трудно…
прикинуться, мол, в бедноте,
живется в мире очень скудно.
 
 
А что ты сделал для людей,
так, чтоб не насиловать сознанье?
построил дом? родил детей?
не разоряя мирозданье…
 
 
Война не кончится, поверь,
пока мы будоражим вечность…
покой, уют и Бога дверь —
вот путь кратчайший в бесконечность.
 
 
И город вовсе не причем…
Россия славится деревней,
где ветер с солнечным лучом,
навоз, земля, река, деревья.
 
 
Вот правда… с ломом за спиной!
возьми мотыгу – поработай!
и сразу спесь пройдет с лихвой…
останется о сне забота.
 

О тех, кто…

Каждую минуту мир не перестает меня удивлять. Вот только секунду назад очень старательно я пыталась умереть, как сейчас жить хочется, прямо аж весело. Разговаривала с одним уркой. Ох, и повидал он! Мама не горюй! Вот других слов даже не придумаешь. И то злым как-то не сделался. Пьет, курит и не всегда только табаку. А душа в нем почему-то аж звенит позвякивает. Живет и дышит. Даже красоту излагает, которая потом долго еще живет и другим людям радость приносит. А красоту эту лучшие люди почитают даже, и не знает никто, что принес ее на свет этот уркаган семиходочный. И ведь душа его светом струиться всегда будет, ведь сколько людей озарил одним лишь мигом жизни своей темной.

 
Я затушу огонь последней сигареты,
Пересчитаю куш и вновь уйду отсюда прочь.
Сегодня холодно, а я в одном корсете…
И в остальном… как полагается быть в ночь.
 
 
А дома дочка ждет – голодная и в страхе,
Ведь мама может не вернутся, как всегда, домой,
Что деньги на наркотики потратит,
А завтра выйдет вновь на куртизанскую любовь.
 
 
Но иногда я днем «благочестивая мамаша»:
Халат махровый, тапочки и бигуди,
И тайное для всех, что я на трассе,
Останется клеймо в моей груди.
 
 
Что ж? Самую древнейшую из древних
Профессию я выбрала сама, не помню как…
Немного знания о наслажденьях вечных,
Улыбочки клиентам, кокс, коньяк.
 
 
И лишь в минуты страха и презренья,
Когда мне ненавистна эта жизнь во тьме…
В надрыве истерично умоляю на коленях,
Чтобы другой была судьба у дочери моей.
 

Я бродягой скиталась…

Что же помойка то все время на глазах? Как ни войду в дом, посмотрю в окно! А там напоминание. Знай, мол, место свое. Ты иди-иди! Но помни! А я все ищу! Ищу ее, ищу! Безропотно так подхожу к ней каждый раз. И говорю: «Эй, любовь! Это ты? Это ты за мной пришла или я тебя снова выпрашиваю?». Ну, конечно это не я. Это дядя! Просто дядя! Не родной даже. И не проси! Люди, люди! Человеки! Бедолаги!

 
Я бродягой скиталась по жизни.
Я мечтою жила безнадежно.
И желания были излишни…
В ожидании бури мятежной.
 
 
Я искала, страдая от боли,
А, взлетев, разбивалась о камни…
И, закрывшись, стремилась к свободе —
Оказалось – погибла в неравной.
 
 
И теперь, когда к Богу на встречу,
Я готова идти без оглядки…
Мне так хочется взяться за плечи
И забыться все в тех же загадках.
 

Ответ тем, кто часто замечает мою онлайность

Вот так укутаешься, как бабка старая, и думаешь, а, может, уже хватит сидеть то? Да нет! Мороз Иваныч снова нынче не балует. Мерзну все время! Носки шерстяные, кофта шерстяная, валенки, шапка, чтобы уши не мерзли, шерстяной ошейник даже… ну все есть! А холодно все время. И этот кашель уже надоел. Пишу… пишу. Заглядываешь в телефонную книжку, а даже поговорить не с кем. Одни деловые люди. Тут можно обсудить новый контракт, здесь книгу, там жизнь культурную посетить… дети, болезни, фильмы, баланс… не густо. А где он заветный номерок-то? А нету! Затерялся где-то в жизненном пространстве бытия. Был! Помню, что был! Даже ярко как-то помню его. А цифры в голове перемешались так, что не распутать. Как там? 7 или 9? Или 9 сначала, потом 7… Вот уж незадача.

 
в онлайне часто я, однако,
нет однозначности…
так все двояко…
любовь моя в глубинах где-то,
немного праздности хочу…
а здесь ее без тет-а-тет-а…
найти легко…
и чувствуешь себя,
как конь в пальто.
немного ласковых улыбок
бесчувственной скобой раздать!
здесь все так просто – без лимита,
послать кого-то, так послать.
а снег.. что снег? его я не люблю,
я лета судорожно жду,
вот потому-то и сижу…
в Онлайне…
 

Боль

Я все время ее ощущаю. Она не покидает меня ни на секунду. Иногда я стараюсь ее усыпить, дав очередное успокоительное. Будто анестезией. А она все равно просится наружу. Что же ей надо? Откуда она, вообще, взялась? Где тот корень, который нужно удалить? Неужели жизнь? Сколько раз мне было не страшно накормить себя таблетками, или изрезать себя. Руки, живот вспороть, например. Ну, хорошо, живот не дали. Руки зажили. Таблетки не взошли. А потом она стала, вдруг, радовать! Как странно! Чувствуешь боль и радуешься ей. Все внутри разрывается, а ты улыбаешься, как дурак, что живешь! Дышишь! Не сдаешься! Не даешь скрутить себя ремнями. Что толку в них, когда внутри колючая проволока? Сыро, дрябло! Ноги почти не ходят. Ходят, только слушаться не хотят. Мозг отключается и не хочет давать импульсы… иди… иди… и они подгибаются. Только соберешься упасть, размазаться, как следует, так чтоб в ошметки. А они раз, и побежали бодрячком! Глядишь, все и налаживается. Ноет, колет, а ты радуешься… продолжаешь улыбаться, как дурак. Что ж такое? Может, и правда дурак?

 
боль – это мое нормальное состояние.
вечный бой жизни и смерти без сострадания.
крики души с зовами сердца сплетение.
память моей каменной воли сечение.
сломлена ветвь… я не боюсь расстояния.
пульсацией вен я чувствую только страдание.
 
 
холод – это все, что сейчас ощущается.
стать чужим в один миг – это часто случается.
желтые стены раздробленный мозг дожидаются.
притчи о главном тусклой звездой вспоминаются.
лишь бы успеть сказать что-то важное.
боль – состояние слишком нормальное.
 

Кто ты? Цветок

И что же Вас так никто и не ломал? Да побойтесь Бога! Каждый день! Так обнимать умеют, что ребер почти не осталось. Только распустишь свои ароматы, как глядь, а за тобой уже тянутся. Вот хорошо, если муха мимо пролетала, и захотела отведать моего снадобья, а ты ее хрясь. Жалко муху? Жалко пчелку! Но они как правило умные. Не летают там, где не попадя. Молодцы какие! Правильные, аж стыдно… за себя бесстыжего, не умытого, почти образованного, со второго плеча оборудованного и важного, так что уши блестят, которых не видно.

 
– кто ты?
– цветок… а они как мотыльки
хотят мою росу… легкими взмахами,
почти незаметно.
– хочется к солнцу?
– далеко… а кто не любит мечтать?
– все вернутся обратно,
оглядываясь хмуро.
– знаю… обнимут, прижмут к себе,
как последнее.
 

Поклонникам

Вот здесь даже сказать нечего. Люблю и все. Как-то однажды объясняла одному перцу, как люблю. Стояли, помню, у обрыва одного. Свалится туда хотелось, прям страсть как. Но так… не для того, чтобы свалится, а просто почувствовать ощущение полета. Жаль только, что полет этот был бы мордой в песок. Наверное, это и остановило. Потому что лицо. Лицо у меня больно красивое было на тот момент. И я видела, как он любовался им. А я рассказывала о том, как люблю распускать мистические нити и запутывать ими население. И когда он был уже почти в экстазе, решила сарказму прибавить. Вспомнила про мультик, где мудрый питон звал: «Бли-и-иже! Бли-и-и-иже!». И шепот этот аж до сих пор слышится, не мне. А им… бандерлогам. Вот и ты попался, перец!

 
Ответ всем моим поклонникам,
когда они хотят чего-то большего,
чем просто дружба:
 

 
«…Ну что ж ответить мне на это?
Ты другом оставайся, брат.
Поверь, не стоит падать в небо
Душевных сил скупых затрат…»
 

Время

Вот чего всегда жалко – это, когда забыл что-то сказать. А ситуация уже канула в неизбежную неизвестность. Особенно, когда тебя оборвали на половине связок, кажущихся тебе совершенно со смыслом. Эй! Ты где? Время? Ну куда ж ты постоянно убегаешь? Подожди, я тебе еще не все песни спела! Как все? Ты что, действительно, так думаешь? Да, ладно! Что уже пора? А мне, простите, куда? Ах, ну, да! Простите еще раз! Это ж другая тема. И не к Вам вопрос. Ладно-ладно. Разберемся по ходу. И, все-таки, что же я хотела сказать? Хм… забыла уже.

 
Время, как птица летит
Неустанно за каждым…
Нам его трудно найти
В полете за счастьем…
 
 
И только мгновения такт
Бьет мимолетно…
В наше безволие старт
Запущен серьезно…
 
 
Жадно глотая пыльцу,
К полям первоцвета
Мы припадаем лицом,
Забыв запах ветра…
 
 
Пульс, отмеряя подсчет,
Час за часом минуты…
Время уносит в полет,
Молча собою опутав.
 
 
Оно всегда со мной…
Оно всегда с нами…
 

Вечный странник

Я часто посещаю разные миры. Ну так уж вышло, что двери мне открыты. Я даже сама пыталась их закрыть, только дверей нет как будто… пространства… порталы… ой, опять это слово употребила… ненароком случится чего… ну, ладно, картонкой не прикроешь… даже тряпочкой, если занавесишь, сквозняк все время не дает забыть. И зовет! Зовет! Как будто надо чего. Ведь каждый мир все время зовет. Ну, хорошо! Давай посмотрим, что там у тебя. У-у! Неожиданно! Честное слово. Ну прямо удивительно опять. Что? Извини, мне пора. Зовут. Извини, что так не долго, но главное же, что все получилось! Правда? Получилось же! Ну теперь давай. Сам. И не бойся… я и сама боюсь. За тебя, за себя… ну, конечно, побоюсь еще немного. А ты давай. Того. Иди. Если что, знаешь где меня найти. То есть я знаю твою дверь. Да да. Я помню. Все. Пора.

 
Я свет дарю тебе, мой пленник,
Взмахнув крылом, как птица-феникс…
 
 
Окутав сладкой дымкой сказки,
Шепну тебе из новой маски…
 
 
Могу тебе ночами сниться,
Быть золотой твоей царицей…
 
 
Из пепла снова возродиться,
И вновь пылать для всех жар-птицей…
 
 
С руки твоей клевать зерницу,
И из ладошек пить водицу…
 
 
Я много тайн могу поведать,
Быль небылью красиво сделать…
 
 
И душу красками излить,
И дивной речью серебрить…
 
 
И в плен забрать, и отпустить,
И властной, и покорной быть…
 
 
Меня так много, мой избранник,
Я чудных сказок вечный странник…
 

Я просто верю в сказки с чудесами…

А знаешь, да! Вот, как ни банальненько звучит. Я верю. Правда, сейчас не по теме, во что я там и как. Но… ты же знаешь, я об этом еще скажу. Чуть позже. Ну, наверное, успею. Ты ж знаешь, как это бывает обычно. Я? Ну, клоун, конечно! Меня еще пока только в Академию дураков не приняли, но думаю, что с экзаменами, при случае, проблем не будет. Это ж как… приходишь… по быстрому доказываешь, что ты готов. Чик! И не больно совсем! Дурак. Готов! Больно потом. Потом.

 
вот и все… пришло мое фиаско…
осталось снять последнюю лишь маску…
и не составит всем труда понять,
что я не клоун, и не шут, и не паяц…
я просто верю в сказки с чудесами…
 
 
вот весь законченный рассказ…
перечитать его вы можете сто раз.
я улыбнусь в ответ на каждых ваш укор,
ведь падала уже, не страшен мне позор…
я просто верю в сказки с чудесами…
 
 
вот так – аплодисментов ваш эскиз
даст спеть, сыграть и станцевать на бис,
я искренне смеюсь всегда для вас,
чтоб за кулисами всплакнуть потом не раз…
я просто верю в сказки с чудесами…
 

Одинокая звезда

Видишь ли, это как будто ты все время хочешь жрать. А у тебя только один бульонный кубик на три дня. И ты так старательно делишь его на три части. Заливаешь первый обломок и хлебаешь целый день. По глоточку. А все эти консерванты с эмульгаторами разъедают последний оставшийся здоровый сантиметр твоего желудка, давным давно страдающего от гастрита. И вот в этот момент думаешь: «Хорошо, что кубик только один оказался!». Разбавляешь эту жиринку инсектицидную водичкой, чтоб концентрация сразу не убивала. И нормально. Живешь. А впереди еще пару таких пестицидных дней. Вода. Главное, пить побольше воды. Лучше теплой.

 
Порочней больше твари нет,
чем одинокая звезда больная…
всем улыбается в ответ,
хотя душа ее давно кривая.
 
 
Не всем дано узнать секрет,
где в прошлом вся она такая —
в шкафу скелетом за скелет,
но выдержкой своей стальная.
 
 
Да, иногда она не свет,
а тело все горит пылая,
и прошлому не скажет нет,
себя на время отдавая…
 
 
Что ж? Ей уже немало лет,
но девочка она шальная…
на ней чулки, корсет одет,
когда охота озорная…
 
 
Поманит взглядом и на плед
уронит жертву, завлекая,
и только сочный белый след
напомнит, что она другая.