Текст книги "Полет бумеранга"

Айра Уайз
Полет бумеранга

Пролог

Работая в «Левендер корпорэйшн», надо было быть слепым и глухим, чтобы ничего не знать о человеке, платившем жалованье служащим. Младший секретарь Эвелин Патридж почти никогда не сталкивалась с ним лично, разве что видела мельком в огромном здании, где помещался офис. Всемогущий шеф, обитавший на верхнем этаже, не заглядывал туда, где трудились рядовые сотрудники… за исключением одного-единственного случая.

Это было еще до ее знакомства с Винсом. В тот день Эвелин случайно оказалась в центре толпы, неожиданно вывалившейся из кабинета одного из менеджеров.

Девушка шла по коридору. Руки ее были заняты папками, только что взятыми из хранилища. Она прямо-таки сгибалась под их тяжестью, и у нее не было никакой возможности обойти целую толпу идущих навстречу мужчин. Правда, они постарались уступить ей дорогу – все, за исключением смахивавшего на быка господина со свирепой миной на красной физиономии. Этот шагал, глядя сквозь девушку, и с такой силой толкнул ее, что папки полетели в одну сторону, а Эвелин – в другую. Но он и не подумал извиниться, просто прошествовал дальше, даже не обернувшись.

Остановился, как ни странно, босс – Эндрю Левендер. Именно он принес девушке извинения и осведомился, не пострадала ли она.

От удара у Эвелин на мгновение нарушился ритм дыхания. Однако она с первого взгляда узнала босса, которого редко видели за пределами его кабинета. Девушка покраснела, смущенно отвела глаза, пробормотала что-то нечленораздельное и нагнулась, чтобы поднять разбросанные папки.

Она надеялась, что шеф тут же удалится. Однако Левендер не ушел. Он присел на корточки – Эвелин невольно отметила, как натянулись брюки, обрисовывая его мускулистые бедра, – и стал помогать ей.

Девушка пролепетала слова благодарности, а он выпрямился во весь свой огромный рост и кивнул ей в ответ.

Левендер бросил взгляд вниз, а Эвелин подняла голову. Его серебристо-серые глаза впились в ее лицо, и мир на мгновение закружился в безумном вихре. Девушке показалось, что они остались одни. Потом босс снова коротко кивнул и зашагал прочь, а она долго смотрела ему вслед.

1

В комнате царило зловещее молчание. Никто не смел ни заговорить, ни пошевелиться. Казалось, даже воздух был насыщен ощущением катастрофы. Молоденькой девушке на пороге замужества такое могло пригрезиться только в кошмарном сне» …..

Эвелин опустилась в первое попавшееся кресло и зажала между коленями руки, спрятав их в складках белого шелка и тончайших кружев. Ее холодные как лед пальцы комкали клочок бумаги, только что протянутый мрачным как туча Эндрю Левендером – братом жениха.

– Как он мог так поступить? – нарушил тягостное молчание хриплый от волнения голос ее дяди Марвина Вулстрода.

Никто не ответил. Эвелин не в силах была произнести ни слова, а Эндрю, судя по всему, пребывал в растерянности.

А рядом, всего в нескольких милях от дома, находилась церковь, набитая приглашенными на церемонию венчания людьми, изнывавшими в ожидании жениха и невесты.

Наверное, гости уже, заподозрили неладное, почему-то подумала девушка. Тетя Хелен, вероятно, в тревоге мерит церковь шагами, а Вивиан – подружка невесты – мечется снаружи в бесполезном ожидании.

– Господи! Неужели он не мог обставить все как-нибудь поприличнее? – простонал дядюшка Марвин.

– Нет. – Голос Эндрю звучал подавленно; он с трудом выговаривал слова.

Эвелин даже не шелохнулась. Ее темно-карие глаза на фоне побелевшего лица казались совсем черными. Они были устремлены в никуда. Еще немного – и оцепенение пройдет, а на смену ему придут боль, отчаяние и ужас.

Неужели Эндрю тоже в шоке? – тупо подумала она. Вполне возможно. Его смуглое лицо посерело. И одет он в парадный серый костюм, как для свадьбы. Нет, похоже, даже брат не ожидал от Винса такой подлости.

Винс… Девушка опустила глаза на свои руки, крепко сжимавшие листок бумаги.

Дорогая Лин! Прости, что приходится так поступать…

Губы Эвелин дрогнули, но она по-прежнему пребывала в оцепенении, и присутствующие в комнате едва отваживались дышать. Во рту у девушки пересохло, а сердце ее почему-то колотилось не в груди, а где-то в желудке. Оно медленно пульсировало, вызывая ощущение дурноты.

– Господи! – повторил ее дядя. – Надо же предупредить наших бедных гостей!

– Не надо, – мрачно отозвался Эндрю, – об этом я позаботился. Я думал, что так будет лучше, – беспомощно закончил он, явно обескураженный тем, что брат поставил и его в столь неприятное положение.

Словно в ответ на его слова раздался шум машин, подъезжающих к домику Вулстродов.

Слишком рано, мелькнуло в голове у Эвелин. Я не могу их видеть. Я не готова.

И она сделала попытку подняться.

– Лин! – испуганно воскликнул Эндрю. Девушка покачнулась, но он успел подхватить ее.

– Я не могу ни с кем встречаться, – прошептала она в полуобморочном состоянии.

– Понимаю. – Он крепко прижал ее к себе, и она почувствовала, что он дрожит.

– Хелен, – сообщил дядя Марвин, выглянув в окно. – Это всего лишь твоя тетя, детка, – успокоил он племянницу. – Она…

Внизу хлопнула входная дверь, и Эвелин сразу затрясло, как в лихорадке. Эндрю, негромко выругавшись сквозь зубы, крепче прижал девушку к себе, словно стремясь защитить ее от всего мира. Дверь гостиной распахнулась.

– Лин! – истерически взвизгнула тетушка. – Бедная моя малышка!

– Нет! – прошептала отвергнутая невеста, уткнувшись в плечо Эндрю. – Только не это… – Ей и со своим-то горем было сейчас не справиться, а тем более с отчаянием тети и дяди.

Эндрю сразу все понял и подхватил девушку на руки.

– Она потеряла сознание, – солгал он, и в груди у Эвелин шевельнулось чувство благодарности. – Где ее комната, мистер Вулстрод?

– Ох, деточка!

Тетя Хелен, всегда спокойная, мягкая, невозмутимая, ничему и никому не позволявшая нарушать мирное течение ее жизни, окончательно расстроившись, упала в ближайшее кресло и отчаянно зарыдала. Марвин Вулстрод бросился к жене, а Эндрю, так и не дождавшись ответа на свой вопрос, что-то пробормотал и вышел из комнаты с невестой брата на руках.

В холле было полно людей. Эвелин, даже не видя, ощущала их присутствие.

Не обращая внимания на гостей, ее спаситель помчался вверх по лестнице, унося свою ношу подальше от сочувственных и любопытных взглядов. Как сквозь сон она слышала испуганные возгласы, голос Вивиан, звенящий от тревоги. Но эти звуки доносились откуда-то издалека и казались нереальными.

– В какую комнату? – прорвался сквозь туман голос Эндрю. Эвелин попыталась сосредоточиться и вспомнить, но не смогла. Она толком не понимала, где находится. Он негромко выругался и стал открывать одну дверь за другой, пока не добрался до комнаты, которая, судя по царившему в ней беспорядку, могла принадлежать только невесте. Войдя внутрь, он усадил ее на край кровати и с грохотом захлопнул дверь.

И снова повисло напряженное молчание.

С минуту Эндрю стоял, глядя на склоненную голову Эвелин, затем подошел к кровати и сорвал с девушки кружевную свадебную фату.

– Прости, – пробормотал он. – Я просто не мог… – Судорожно вздохнув, мужчина отвернулся, засунув в карманы сжатые в кулаки руки.

Когда он дернул за воздушную ткань, голову Эвелин обожгла боль, но она восприняла это как добрый знак: значит, хоть какая-то часть ее существа по-прежнему жива. Она вдруг поняла, почему Эндрю это сделал: слишком жалкой выглядела в свадебном наряде невеста, жених которой сбежал из-под венца.

При этой мысли девушку словно ударило током. Охваченная непреодолимым отвращением к себе, она с трудом поднялась на ноги, уронив при этом злополучное письмо, и стала лихорадочно расстегивать крохотные жемчужные пуговки, стягивавшие корсаж платья.

– Помоги мне! – задыхаясь, попросила она. Пальцы ее дрожали, безжалостно разрывая тонкий шелк. Больше всего на свете ей хотелось поскорее избавиться от этого платья, сбросить его с себя вместе с воспоминаниями о пережитом унижении. – Да помоги же мне, ради Бога! – яростно выкрикнула девушка.

– Лин, я не могу! – Голос Эндрю дрогнул, и она невольно вскинула на него глаза.

– Отчего же? Ты ведь сделал все, чтобы расстроить мою свадьбу. Так почему бы тебе не помочь мне испортить и платье?

Услышав эту гневную отповедь, мужчина невольно отступил на шаг. Щека его непроизвольно дернулась, серые глаза потемнели. Эндрю уже открыл рот, чтобы возразить, но тут Эвелин дерзко вздернула подбородок.

Неужели он посмеет отрицать свою неблаговидную роль в этой истории? Впрочем, судя по всему, сказать ему было нечего.

Охваченная новым порывом ярости, Эвелин рванула корсаж. Тонкая ткань лопнула, пуговки посыпались в разные стороны – на кровать, на пол, на стулья… Одна из них отлетела прямо к ногам Эндрю.

Он тупо уставился на крошечный жемчужный шарик, а покинутая невеста продолжала терзать немыслимо дорогое платье, испытывая нечто вроде свирепой радости, когда ей удавалось оторвать очередной лоскут. Наконец она осталась в одном нижнем белье и шелковых чулках, утопая ногами в груде шелка и кружев.

– Это еще хуже, чем изнасилование, – прошептала девушка и обхватила себя руками.

– Пожалуйста, Лин… Не надо, – взмолился Эндрю и, протягивая руку, сделал шаг по направлению к ней. Она отшатнулась, и рука мужчины беспомощно повисла вдоль тела. Опустив плечи, он медленно повернулся к двери. – Пойду позову кого-нибудь…

– Нет! – выкрикнула Эвелин. Он замер на полпути и обернулся. – Нет! Можешь идти, если хочешь, но я не желаю, чтобы кто бы то ни было приближался к моей комнате.

Она еще могла пережить то, что свидетелем ее унижения оказался Эндрю – ведь он сам немало потрудился для того, чтобы этого добиться. Но остальные – нет! Эвелин никого не хотела видеть: ни свою лучшую подругу Вивиан, ни тетю, ни дядю. Никого!

До Эндрю ей не было никакого дела, ее не смущало даже то, что она стояла перед ним полураздетая. Ведь он держался с ней высокомерно с того самого дня, как Вине представил ее как свою…

При мысли о женихе девушка ощутила новый приступ тошноты, и ей пришлось сделать несколько судорожных вдохов. Чтобы справиться с собой, Эвелин до боли впилась ногтями в свои плечи.

Неожиданно ощутив прикосновение к коже чего-то прохладного, девушка вспомнила о подаренном к помолвке кольце. Медленно оторвав левую руку от плеча, она вытянула перед собой длинные пальцы. Огромный бриллиант, сверкая, словно насмешливо подмигивал ей. Эвелин яростно сорвала кольцо с пальца и резко повернулась к настороженно следившему за ней Эндрю.

– Забирай! – Она бросила кольцо к его ногам. – Можешь отдать своему братцу. Мне его подарок не нужен.

Он медленно наклонился, чтобы поднять кольцо, а девушка поспешно проскользнула в ванную и, закрыв дверь, прислонилась к стене. Она ощущала какую-то странную тяжесть, словно все внутренние органы сбились в тугой комок, не давая ей ни двигаться, ни дышать. Приступы тошноты сменялись головокружением, и Эвелин, пошатываясь, направилась к душевой кабинке, чтобы смыть с себя липкую грязь, в которой вываляли ее братья Левендеры.

Сняв кружевное белье, девушка увидела голубую подвязку, кокетливо прилаженную над шелковым чулком. Испокон веков невесты добавляли к свадебному наряду голубую деталь – на счастье. Бескровные губы Эвелин тронула невеселая улыбка. Она вдруг сообразила, какой нелепой должна была показаться Эндрю эта фривольная штучка.

На глаза девушки навернулись слезы. Сколько ей еще предстоит пролить их! Эвелин провела по лицу тыльной стороной ладони и шагнула в кабинку. Нашарив кран дрожащими пальцами, она пустила воду и встала под горячие струи душа.

Сколько времени она простояла неподвижно, подставив лицо под потоки воды, девушка не знала. Она не желала ни о чем думать и лишь надеялась, что обжигающая вода смоет воспоминания о счастливой невесте, которой она была всего несколько часов назад.

Отдаленным уголком сознания Эвелин улавливала шум внешнего мира: стук в дверь, голоса: тревожно-пронзительный – ее тети, резкий и требовательный – Вивиан. Их перебивал баритон Эндрю. Что он говорил, одному Богу известно. Для Эвелин было важно одно: чтобы он никого не пускал в комнату. Наконец все стихло и воцарилась тишина, пролившая бальзам на истерзанное сердце девушки.

У нее будет еще достаточно времени, чтобы выслушивать неизбежные слова утешения и сочувствия. А сейчас ей надо побыть одной и свыкнуться с мыслью о своей новой роли.

Роли брошенной невесты.

Уголок ее рта нервно дернулся. В черном провале, где когда-то было сердце, теперь прочно поселилось чувство унижения. Какой же наивной дурочкой надо было быть, чтобы поверить, что Эндрю Левендер позволит ей выйти замуж за своего брата!

С того самого дня, когда Винс, сияя торжеством, представил ее брату как свою невесту, она знала, что Эндрю сделает все, чтобы разлучить ее с любимым.

Винс… Перед глазами Эвелин снова встало красивое улыбающееся лицо бывшего жениха, и она застонала. Как он мог так поступить с ней?!

– Лин!

От громкого стука в дверь ванной она вздрогнула, едва не поскользнувшись на мокрой плитке.

Стало быть, Эндрю не сбежал, как его братец, мрачно подумала она. Он по-прежнему находился в ее комнате, готовый принять на себя ответственность, какой бы неприятной она ни была. Эвелин сказала, что не желает никого видеть, и Эндрю понял ее слова буквально. Теперь он не уйдет, пока не убедится, что выполнил добровольно взятые на себя обязательства.

Эндрю. Старший брат. Самый преуспевающий в семье человек. Глава могучей империи Левендеров. Мужчина, готовый принять на свои широкие плечи любую ношу.

И вот сегодня Винс взвалил на них свою невесту, с горькой усмешкой подумала Эвелин.

– Лин…

Голос прозвучал совсем близко, и девушка открыла глаза. Медленно повернув голову, она сквозь струи воды увидела Эндрю, стоявшего у кабинки с полотенцем в руках.

– Кто позволил тебе войти сюда? – холодно спросила Эвелин, нисколько не заботясь о том, что он видит ее обнаженной.

Впрочем, молодой человек не сводил глаз с ее лица, даже не пытаясь разглядывать все остальное.

– Хватит, – спокойно произнес он, протягивая ей полотенце. – Ты уже достаточно долго стоишь под душем.

Эвелин неожиданно засмеялась, сама не зная почему. В этом смехе не было веселья, он прозвучал горько и беспомощно. Достаточно долго для чего? – мысленно спросила она. Мне теперь некуда спешить. И, закрыв глаза, снова подставила лицо под струю, словно не замечая присутствия Эндрю.

– От того, что ты спрячешься в душе, легче не станет, – по-прежнему спокойно заметил тот.

– Оставь меня в покое, – устало отозвалась девушка. – Ты добился своего. Теперь можешь от меня отвязаться.

– Боюсь, что нет. – Он протянул руку и закрыл кран.

Снова наступило молчание, окутанное клубами пара, поднимавшимися от влажных плиток пола, обвивая стройное тело девушки.

– Я ему не нужна, – прошептала Эвелин. – А сколько было красивых слов…

Эндрю бережно набросил на ее плечи полотенце, осторожно вывел из кабинки и заключил в объятия.

– Винс испытывал к тебе физическое влечение, Лин, – тихо произнес он, – но любит все-таки Аннабелл. Он не имел права жениться на тебе.

Аннабелл, тупо подумала Лин. Первая и единственная любовь Винса.

– И тебе надо было обязательно снова свести их, – обвиняющим тоном произнесла она.

– Да, – вздохнул Эндрю, заботливо растирая ей спину полотенцем. – Ты не поверишь, дорогая, но мне действительно очень жаль…

Эти слова словно ножом полоснули по сердцу Эвелин. Она внезапно отодвинулась и с силой ударила несостоявшегося деверя по щеке, вложив в эту пощечину всю силу своей обиды.

Эндрю не шелохнулся и не выпустил ее из объятий. Он просто стоял и смотрел на нее своими непроницаемыми серыми глазами, крепко сжав упрямый рот.

Ей хотелось кричать, биться в истерике, колотить его снова и снова, выплескивая всю свою боль и ярость, но она не могла даже пошевелить пальцем. Казалось, эта единственная пощечина отняла у нее все силы. Эвелин затравленно всматривалась в лицо виновника своего несчастья, пытаясь отыскать на нем следы удовлетворения или, наоборот, раскаяния в содеянном.

Уже полтора месяца назад было ясно, что Эндрю Левендер ни за что не позволит ей выйти замуж за своего брата. Она постоянно чувствовала исходящую от него угрозу своему счастью.

Дочь англичанина Оуэна Патриджа и его жены китаянки Цин, Эвелин не стыдилась своей смешанной крови… до того момента, как встретила ледяной взгляд серых глаз Эндрю Левендера.

Именно тогда девушка поняла значение слов «расовые предрассудки» и впервые почувствовала смущение из-за своей внешности, хотя редкое сочетание ее прямых, черных как смоль волос и темно-карих глаз с нежной молочно-белой кожей всегда вызывало всеобщее восхищение. При встрече с Эндрю Эвелин пришлось собрать все свое мужество, чтобы дотронуться до протянутой им руки. Она сразу же почувствовала, что этому мужчине неприятно даже просто находиться с ней в одной комнате.

Как ни странно, в тот первый день он надолго задержал ее пальчики в своей ладони, пристально вглядываясь в лицо, и от этого взгляда у Эвелин кровь застыла в жилах. Эндрю четко давал понять, что она не подходит великим Левендерам.

Что ж, сегодня он выиграл битву и мог позволить себе немного христианского милосердия.

Эвелин выскользнула из объятий Эндрю и, плотно завернувшись в полотенце, прошла в спальню.

И тут она обнаружила, что все атрибуты невесты таинственным образом исчезли. Пока она скрывалась в ванной, из спальни вынесли все, что напоминало о несостоявшейся свадьбе. Обрывки платья тоже убрали. На кровати лежал лишь толстый банный халат, да еще в углу комнаты стояли чемоданы, которые она так старательно уложила накануне.

Эвелин уронила полотенце на пол и накинула халат, по-прежнему не обращая внимания на присутствие хотя и не совсем, но все же постороннего мужчины.

Однако, завязав пояс, она все же обернулась к нему. Тот стоял у двери в ванную в напряженной позе.

– Ты намочил одежду, – заметила Эвелин, окинув взглядом его мощную фигуру в сером костюме, на котором проступили темные пятна от соприкосновения с ее мокрым телом.

Эндрю равнодушно пожал плечами и направился к туалетному столику.

– Вот, выпей, – предложил он, протягивая ей бокал, наполовину заполненный жидкостью, похожей на бренди.

Девушка насмешливо улыбнулась.

– Лекарство?

Она взяла бокал из его рук и осторожно уселась на край кровати. Оцепенение прошло, но теперь у нее болело все тело и каждое движение давалось с колоссальным трудом.

– Называй как хочешь, – отозвался Эндрю. – Кстати… – Он взял со столика еще один бокал и печально улыбнулся. – Мне тоже не помешает… Пей! Могу тебя заверить, это хорошо помогает.

Эвелин поболтала янтарную жидкость, прежде чем поднести ее к своим бескровным губам. Левендер присел рядом с ней на кровать и тоже отхлебнул глоток.

Странно, подумала девушка, все эти полтора месяца он старался не прикасаться ко мне, разве что пожал руку в момент знакомства, а теперь чуть ли не прижимается.

Она бросила на Эндрю осторожный взгляд из-под пушистых ресниц. Четкий профиль, решительно сжатый рот, мужественный подбородок. Ничего общего с Винсом. Братья были совершенно не похожи друг на друга. Старший – смуглый и темноволосый, младший – блондин. Эвелин даже не очень удивилась, узнав, что они не родные, а сводные. Этим объяснялись и десять лет разницы в возрасте. Вине был красавчиком, обладателем живой чарующей улыбки, отражавшей его покладистый характер.

Во всяком случае, так мне казалось, мрачно поправила себя девушка, глотнув еще бренди. Напиток обжег горло, но немного согрел ее.

– А где все, что здесь было?

Эндрю обвел взглядом аккуратно прибранную спальню.

– Пока ты находилась в ванной, твоя тетя и Вивиан все здесь расчистили. Им хотелось… хоть как-то помочь.

– Удивляюсь, как это Вив не вышвырнула тебя прочь.

– А почему не твоя тетушка? – полюбопытствовал он.

Эвелин встряхнула гривой влажных густых волос.

– Тетя Хелен сроду никому не сказала худого слова.

– В отличие от меня?

– В отличие от тебя, – коротко согласилась девушка. Она даже не пыталась понять, почему позволяет этому человеку находиться в ее спальне, сидеть рядом на кровати и вести дурацкие разговоры…

– Вообще-то твоя подруга пыталась меня выставить, – признался Эндрю, отхлебывая бренди. – Но… мне удалось убедить ее, что мое присутствие поможет тебе больше, чем чье-либо другое.

– Потому что тебе наплевать на мои переживания, – понимающе кивнула Эвелин. Она и сама не знала, почему ухватилась именно за него.

– Это не совсем так, Лин, – неожиданно сердито заявил Эндрю. – Ты, конечно, мне не поверишь, но я с самого начала знал, что Винс – не тот мужчина, который тебе нужен. Ну хорошо, не буду, – сдался он, встретив презрительный взгляд девушки. – Но я все же испытал громадное облегчение от того, что в последнюю минуту мой братец одумался. Правда, мне не понравилось, как он это сделал. И мне нелегко будет простить боль, которую он причинил тебе. Никто не имеет права ранить другого человека так, как сделал это сегодня Винс. И если тебе от этого станет легче, могу сообщить, что ни он, ни Аннабелл не испытывают гордости от своих поступков.

– Мне от этого легче не станет, – оборвала его Эвелин и резко поднялась на ноги. – И я не желаю ничего об этом слышать.

Она одним глотком опрокинула в рот содержимое бокала и постояла, закинув голову, в ожидании, пока по телу разольется тепло, а на смену ему придет блаженное отупение.

Ей сейчас ничего не хотелось: ни чувствовать, ни думать.

– Ладно, Эндрю. – Поставив бокал, Эвелин резко обернулась к нему. Ее глаза были по-прежнему широко раскрыты, лицо – бледно как мел, но рот уже решительно сжался, а губы слегка порозовели. – Я понимаю, что для тебя это тоже было тяжелым испытанием, и благодарна тебе за заботу, но теперь я уже пришла в себя и прошу оставить меня одну. – Немедленно, мысленно добавила она, пока не подступила настоящая боль, пока я еще держусь, пока…

Однако он мрачно покачал головой и не сдвинулся с места. Потом вдруг схватил девушку за запястье и заставил снова сесть рядом с собой на кровать Эвелин невольно вздрогнула от его прикосновения. Оказывается, она еще не совсем утратила способность что-то чувствовать.

– Я пока не собираюсь уходить, – невозмутимо сообщил Эндрю. – У меня к тебе есть предложение. И прошу: сначала выслушай, а потом уже что-то говори. Знаю, ты сейчас в шоке и вряд ли в состоянии принимать серьезные решения. Однако я намерен заставить тебя подумать и ответить мне согласием. В этом случае мы сможем с честью выпутаться из этой отвратительной истории.

Он помолчал, затем пристально взглянул в лицо девушки. Его серые глаза смотрели настороженно и одновременно властно, завораживая и притягивая ее взгляд.

– Эвелин Патридж, ты выйдешь замуж за меня вместо моего брата? – очень серьезно спросил Эндрю Левендер.