Текст книги "Твоя по контракту"

Айрин Лакс
Твоя по контракту

Глава 1

Алена

– Аленка, почему так долго копаешься? – настиг меня грозный окрик.

Я вздрогнула и оправила короткую клетчатую юбку официантки. Чересчур короткую, на мой взгляд.

– Переоделась? Дуй на выход!

– Тамара Васильевна, нет ли юбки подлиннее? – робко спросила я.

– Здрасьте, приехали! – недовольно цыкнула троюродная тетка. – Аленка, ты не в том положении сейчас, чтобы условия ставить!

– Я не ставлю условия. Но мне некомфортно…

– Плевать я хотела на твой комфорт! Я тебя по доброте сердечной приняла, дала шанс заработать, закрепиться в коллективе. А ты недовольно нос в сторону отворачиваешь! Не хочешь? Не надо. Снимай униформу, проваливай из клуба и ищи другую работу! – разбушевалась Тамара Васильевна.

Я сглотнула ком в горле. Я недавно окончила колледж.

Хрустальные мечты устроиться на работу по специальности разбились почти сразу же. Без опыта работы, да еще и со средне-специальным образованием мне ничего не светило…

Мама незадолго до смерти позвонила дальней родственнице и попросила помочь мне с трудоустройством. Тамара согласилась нехотя, но пообещала подыскать что-то. Она нашла мне работу официантки в ночном клубе.

Сегодня я впервые должна была отработать полную смену. Обычно униформа была другой. Но сегодня в честь дня учителя все официантки должны были надеть короткие клетчатые юбки и повязать рубашки выше пупка.

– О чем думаешь? Забыла, как одежда снимается? Так я тебе помогу!

Тамара Васильевна была недовольна. Ее голос сочился ядом.

– Нет. Извините, я просто немного волнуюсь. Все в порядке. Я уже выхожу.

– Наконец-то! Соизволила! – фыркнула управляющая.

Она пропустила меня вперед и пошла следом.

– Не блей, как овца, ради бога. Вроде бы ты показала себя расторопной. А сейчас что? Ну же, улыбнись!

Я ободряюще улыбнулась Тамаре и заверила, что все будет хорошо.

– Смотри, не накосячь. Вылетишь в два счета и такую неустойку придется выплачивать, что побежишь органы продавать! – «по-доброму» напутствовала меня тетка.

Создавалось впечатление, что она меня нарочно запугивала. Мне и без того было неуютно под косыми, пьяными взглядами клиентов.

Я старалась не обращать на них внимания. Но к концу смены хотелось только одного – умыться и стереть из памяти не только взгляды.

Якобы случайные прикосновения, а иногда и откровенно демонстративные. То похлопывания чуть ниже спины, то ущипнут.

– Аленка, ты чего такая грустная? – задорно подмигнула Катя, когда я без сил опустилась на стул в раздевалке.

– Мерзкие они все! – поморщилась я.

– Зато чаевые хорошие подняла! – подмигнула Катя. – Вид у тебя такой…

Недавняя знакомая усмехнулась.

– Какой такой?

– Как у жертвенной овцы. Вот всем и хочется тебя пощупать. Ладно, не раскисай. Здесь не всегда так людно. Начнется новая неделя, вот увидишь, будешь зевать от скуки и мечтать о выходных!

– Это навряд ли, – засомневалась я.

Но в одном Катя была права: относительно денег. Так что надо было перестать пугаться каждой тени и наращивать броню.

Проблема в том, что после смерти приемной мамы у меня осталась огромная дыра в сердце и куча проблем. С жильем в том числе.

Мама не успела завещать квартиру кому-то одному, так что в дело вступил дележ имущества. Откуда ни возьмись, появилась куча родственников, претендующих на трехкомнатную квартиру в старенькой хрущевке.

Среди всей прочей родни больше всех мне досаждал родной сын приемной мамы. Виктор претендовал на желанные квадратные метры.

Сразу после смерти мамы Виктор захватнически обосновался в квартире со своей женой и двумя детьми. Он был прописан в этой квартире, но раньше жил в другом месте.

Виктор был родным сыном Марии, моей приемной мамы, но рассорился с ней очень давно и не общался. Виктор ни разу не навестил маму в больнице перед смертью.

Зато прилетел, как стервятник, сразу же после смерти мамы и обратился к нотариусу.

Меня возмущала его наглость.

– Хочешь квартиру? Выкупи мою долю! И живи спокойно! – ухмыльнувшись, предложил он.

Разговоры мирным, дружелюбным тоном и попытки договориться не помогали.

Семья Виктора сделала проживание в квартире просто невыносимым. Возвращаясь домой, я чувствовала себя гостьей.

Умом понимала, что все делается нарочно.

Меня выживают из квартиры, где я прожила без малого десять своей жизни. Но ничего поделать не могла. Прав у меня было столько же, сколько у Виктора.

Только почему-то ему не приходила в голову мысль о том, чтобы уйти первому. У жены Виктора была однокомнатная квартира, которую он сразу же после смерти мамы начал сдавать.

* * *

– Аленка, уснула или как? – добродушно позвал меня водитель.

Я словно очнулась, вынырнув из своих мыслей.

Водитель поглядывал на меня через зеркало заднего вида. Нас всех развозили по домам после работы. И платили неплохо, опять повторила себе я. Так что держаться за место стоило.

– Нет, дядь Коль, задумалась просто.

– А-а-а… Думай меньше, больше по сторонам смотри. Увидимся!

– Всего хорошего! – попрощалась с водителем.

Хлопнула дверью минивэна и поплелась в сторону дома. Я старалась не шуметь. Как можно тише отперла замок и вошла в квартиру.

Раньше в коридоре всегда пахло ароматизатором для воздуха с запахом сирени. Маме нравился этот аромат и мне тоже.

Сейчас же в нос ударил запах табака. Виктор опять курил в квартире. И судя по крепкому запаху спиртного, Виктор не только курил.

Из-под двери кухни виднелась полоска света. Я тихо прошла по коридору.

– А-а-а… Нашлялась! – донеслось мне в спину.

Я мгновенно оглянулась, вглядываясь в лицо мужчины. Красноватое и немного опухшее. Видимо, Виктор уснул щекой на столе – на щеке отпечатался след от рукава.

– Деньги принесла? – дыхнул в меня перегаром «брат».

Надоело.

– Нет. А ты принес? – спросила я.

– Хули я должен тебе деньги отдавать? – возмутился Виктор. – Это ты пришлая детдомовка. А я у своей родной мамки на хате!

– Мама не видела тебя несколько лет. Ты появился только на похоронах, устроенных не тобой! – твердо заявила я, сжимая руками ремень сумочки.

– Не суй свой нос в дела моей семьи, поганка! – сипло ответил Виктор, закашлявшись. – Отсюда уйдешь ты, а не я. У меня семья и дети. А ты без семьи. Тебе не нужно столько свободного места.

Виктор поскреб щеку и гнусно ухмыльнулся.

– Такой, как ты, и угла в коммуналке хватит. Привыкла же в детдоме по углам тариться, да?

– Не тебе судить, кому и сколько хватит, Виктор. Советую тебе еще раз подумать…

Он двинулся ко мне резко и быстро. Схватил за локоть и толкнул к стене, прижав своим телом.

– Ты, шмара, советы мне не раздавай. Я в них не нуждаюсь…

Мясистое лицо Виктора находилось слишком близко от моего лица. Горячее дыхание, полное перегара и запаха гнилого мяса, мерзкой струей пронеслось по щеке.

– Отодвинься! – попросила я, стараясь не дышать.

Виктор и не подумал сделать этого. Наоборот, придвинулся еще ближе, зажимая крупным, но рыхловатым телом взрослого мужчины.

Паника медленно, но верно захватывала в плен. Где Аня? Где жена Виктора? Почему эта чутко спящая грымза не вылетела из спальни с перекошенным от злости лицом?

– Если денег нет, можем и договориться, – пробормотал Виктор, сально улыбаясь. – По-братски уступлю тебе в цене…

Его ладонь сползла с локтя на талию. Я задергалась, пытаясь выбраться.

– Папа, вкучи свет! Я писать хочу! – донесся из коридора заспанный голос Борьки, младшего сына Виктора.

Виктор медленно отодвинулся, сопя, как слон, и пошел в сторону туалета. Выключатели здесь были установлены еще с советских времен, высоко. Пятилетний малыш не дотягивался.

– Давай, шевелись, пацан! – прикрикнул Виктор на сына.

Я воспользовалась паузой и прошмыгнула в свою спальню. Закрылась на щеколду и кое-как придвинула комод к двери.

Села на кровать и перевела дыхание. Понимала, что меня от наглого приставания спасло лишь чудо.

В дверь постучали.

– Аленка…

Ручка задергалась. Виктор налег на дверь плечом, понял, что к двери приставлен комод, и выматерился.

– Прекращай чудить. Мы можем договориться, – вкрадчиво произнес Виктор.

– Где Аня?

– В гостях у мамки. С дочкой, – хмыкнул Виктор, добавив глумливо. – А еще Анька сейчас на работу устроилась. Часто будет ходить в ночную смену, сестренка. Подумай хорошенько…

Я сглотнула противный комок в горле. Поняла, что скоро даже находиться в квартире будет опасно.

Я легла на кровать и подтянула колени к груди, дав себе зарок узнать расписание смен на работе жены Виктора.

Навряд ли я решусь появиться в квартире, когда ее не будет дома…

* * *

– Кать, у тебя никто из знакомых квартиру не сдает?

Знакомая покачала головой.

– Не-е-е… Я сама комнату снимаю, но только до конца месяца. Хозяйка попросила освободить.

– Давай жить вместе? – предложила я.

Не то чтобы я горела желанием жить с Катей, но после того, как Виктор зажал меня в коридоре, мне было страшно возвращаться в квартиру в те дни, когда его жена, Аня, работала в ночную смену.

Я прибегала к хитрости – сидела с детьми. Борька иногда даже засыпал у меня на кровати. Борька мне нравился. Он был не виноват, что ему достались такие родители.

– Так у тебя же квартира от мамки досталась, не? – спросила Катя, подкрашивая губы перед зеркалом.

– Досталась и не досталась, – вздохнула я, в двух словах рассказав о проблеме.

– Так, может быть, припугнуть этого урода? Найми кого-нибудь! – предложила Катя.

– Кого? – отмахнулась я. – Нашла киллера. У меня и знакомых таких нет…

– Ну а что? Как еще с ним справиться? Из квартиры он уезжать не собирается, денег у тебя нет, чтобы заплатить его долю, да?

– Откуда у меня такие деньги, Кать?

– Вот-вот. Денег нет. Значит, мужика найди! – посоветовала приятельница. – А то слился твой Кирилл за границей, зачем только ждала этого пижона?

– Ждала, вот и дождалась, – вздохнула я.

Только что завязавшиеся отношения с Кириллом зашли в тупик после того, как его отправили на стажировку за границу. Парень просил хранить ему верность. Но судя по фото общих знакомых, сам не удосуживался поступать точно так же.

Мы уже расстались, а новых отношений у меня не получилось завести. Мне почти полгода было не до того: смерть приемной мамы, похороны, проблемы с жильем…

– Киря того не стоил, я сразу тебе сказала. Перестань смотреть себе под ноги и увидишь, сколько других парней вокруг! – жизнерадостно заявила Катя. – Пойдем работать, чего стоим?

Я согласилась с Катей и отправилась в зал, обслуживать клиентов.

Еще одна бессонная ночь на ногах, гудящих от высоких каблуков. Ничего особенного. Если бы я всей кожей не чувствовала чей-то пристальный взгляд.

Я озиралась по залу, пытаясь понять, кто испепеляет меня взглядом. Но не могла понять.

– Не стой, как вкопанная. Шевелись! – подтолкнула меня Катя. – Или уже устала?

– Нет. Просто померещилось, что кто-то пялится на меня.

– А, ну это привычное дело. Может, хотят предложить подзаработать? – подмигнула Катя. – Вот и найдешь деньги!

– Я на такое не соглашусь никогда! – отрезала я. – У меня…

– Ага, у тебя проблем выше крыши. Или посохнешь по Кириллу? Сам-то он явно по тебе не сохнет! Хорошо устроился, ничего не скажешь! Зачем ты только себя хранила для этого козла?! – рассмеялась подруга.

Я постаралась забыть о происшествии. Но не могла отделаться от впечатления, что кто-то за мной наблюдает.

Даже когда я села в служебную машину, не могла успокоиться. Я нервничала больше обыкновенного, еще и потому, что сегодня Аня работала в ночную смену.

Дядя Коля не смог заехать во двор дома. У крайнего из подъездов кто-то остановил автомобиль и выгружал коробки.

– Тьфу ты, нелюди! И надо же прямо сейчас этим заняться! Объехать с той стороны дома или доберешься сама, а?

– Доберусь. Тут недалеко, всего несколько подъездов, – сказала я.

Попрощалась с водителем и вылезла из машины. Случайно бросила взгляд назад.

Неподалеку остановился черный седан представительского класса.

Слишком роскошный автомобиль для того района, в котором я жила. Сердце застучало быстрее, срываясь на бешеный ритм сердцебиения загнанной дичи.

Я торопливо пошла в сторону дома, оглядываясь через плечо. Машина стояла на том же самом месте и как будто не собиралась никуда уезжать.

Я быстро залетела в подъезд и забежала на четвертый этаж.

Захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной, переводя дыхание.

Глава 2

Алена

– Привет, Аленка!

В коридоре появился массивный силуэт Виктора.

– Ждал тебя, сестренка. Поляну накрыл, – мотнул головой в сторону кухни. – Как говорится, не побрезгуй.

– Спасибо, я не голодна.

Я стояла у двери, все еще не решаясь сделать шаг вглубь квартиры. Голос Виктора и лихорадочный блеск в покрасневших глазах мужчины не обещали мне ничего хорошего.

– Проходи. Не стой в дверях, как неродная, – ухмыльнулся Виктор. – Давай посидим по-родственному. Сегодня никто не помешает… Я мелких к мамке Ани сплавил.

Виктор довольно усмехнулся и двинулся в мою сторону, протянул руку, чтобы забрать у меня сумку.

Я рванула ее на себя и наощупь распахнула замок. Выбежала в подъезд, громыхнув дверью. Виктор рванул следом, но дверью ему прищемило пальцы.

– Су-у-ука! – взвыл Виктор.

– Сука… Я тебя за это…

Я торопливо спускалась по ступенькам. В спину доносился трехэтажный разъяренный мат и звук шагов.

Виктор разъярился настолько, что выбежал за мной следом.

На очередном лестничном пролете я оступилась, пролетев пару ступенек вниз. Потом поднялась и поспешила дальше, прихрамывая. Но скорость передвижения значительно снизилась.

Тяжелое дыхание Виктора было все ближе.

Я толкнула тяжелую дверь подъезда, моля лишь о том, чтобы в этот ранний час кто-то оказался рядом.

И, кажется, некто услышал мои молитвы.

Но им оказался не бог, а дьявол.

Едва я вылетела из подъезда, как меня тут же взяли в плен сильные, мускулистые руки.

– Кто вы?

Я дернулась в сторону и попыталась повернуть голову, чтобы рассмотреть мужчину. На шею надавили так, что я могла увидеть только ткань дорогого костюма в распахнутом вороте пальто.

– Отпустите! – начала вырываться я.

– Не дергайся! С тобой хотят поговорить. И только…

– Кто вы? – опять повторила я свой вопрос, оставшийся без ответа.

Меня уже волокли в сторону автомобиля.

Я вывернула шею, заметив, как дверь подъезда открылась. На крыльце стоял Виктор. Он тяжело дыша и утирал нос рукой, с которой капала кровь.

– Эй! – крикнул он.

К нему двинулся мужчина и толкнул в грудь кулаком так, что грузный Виктор осел, как будто не весил ничего.

– Садись!

Меня запихнули на заднее сиденье седана. Рядом сел тот самый мужчина, что схватил меня.

Я дернулась в другую сторону.

Раздался щелчок. Двери машины заблокировали.

– Поехали, Андрей, – раздался спокойный голос мужчины, сидящего рядом с водителем.

Я дернулась вперед, желая увидеть лицо говорившего. Сидевший рядом мужчина успел перехватить меня за плечо и уткнул лицом в свои колени.

– Прыткая какая!

В шею укололи чем-то острым…

* * *

Мир погрузился в вязкую и липкую темноту. Стал черным и непонятным, гулким. Он пульсировал вокруг меня, словно живое существо, и настойчиво долбился в уши электронными приглушенными басами.

Темнота перестала быть беспросветной.

Внезапно в ней появились яркие, неоновые блики. Серебристые звезды и шары неслись вокруг на бешеной скорости.

Я вертела головой, но безрезультатно. Кто-то раскачивал эту планету вместе с каждым движением моей головы.

Лучше полежать. Станет легче. Потом я пойму, что происходит и почему под пальцами так много изумрудной зелени.

Подушечки пальцев трогали ровную поверхность. Мягкую и приятную, бархатистую.

Я распахнула глаза. Потолок помещения покачивался передо мной. Люстра вычурная, но почему-то знакомая.

Я едва смогла сесть. Тело было легким, но я с трудом контролировала свои движения.

С удивлением поняла, что нахожусь на диванчике в просторном помещении. Низкий столик передо мной. Белая длинная дорожка.

Глупо уставилась на темную матовую поверхность стола, пытаясь понять, что это такое. Перевела взгляд чуть дальше, разглядев шеренгу бутылок спиртного. Но даже не смогла прочесть названия.

Буквы расплывались перед глазами и плясали, как сумасшедшие.

Ужасно хотелось пить. Я потянулась к графину и плеснула в стакан прозрачной жидкости, опрокинула в себя залпом и только потом поняла, что там спиртное.

Закашлялась и отставила в сторону, вытирая рот ладонью. С удивлением заметила, что на мне надето красное платье.

Кричаще-красное. Я бы сама такое никогда не решилась надеть. Красивое и безумно дорогое. Попыталась встать, но завалилась обратно на диван, не устояв на каблуках.

Растянулась нелепо на диване, чувствуя, что и с прической что-то не то, волосы рассыпаются по плечам и лезут в нос. Хотя у меня был собран тугой хвост на затылке.

Но кто-то распустил светлые волосы. И теперь они паутиной висят перед глазами.

– Все-таки ты здесь…

Я повернула голову в сторону мужского голоса.

Заметила только смазанный черный силуэт, двинувшийся в мою сторону. Быстро, но так неуверенно, как будто тоже едва держался на ногах.

– Кто?

Язык еле ворочался во рту.

– Кто я? – рассмеялся мужчина.

Приятный смех, как прикосновение бархата к коже. Но следом волнующий голос больно и колко резанул грубым матом:

– Черт, Мил, ты совсем уже охренела, да?

Мужчина присел рядом со мной. Я попыталась сесть, но у меня не получилось.

Мужчина нажал на плечо, удерживая меня. У него были цепкие, сильные пальцы. Сухая ладонь, разгоряченная, как от сильной лихорадки.

Я пыталась сфокусировать взгляд на лице мужчины.

Мне с трудом удалось это сделать. Лицо то приближалось, то отдалялось от меня, как в каком-то гипнотическом сне.

Мужчина наклонился, втянул мой запах, обнюхивая, словно зверь свою добычу. Резко отстранился.

– Опять пьяная! Сколько можно, а? Неужели у тебя очередной творческий кризис?

Мужчина обхватил мой подбородок пальцами, заставив смотреть на себя. Потом смахнул пальцами невидимые крошки с моего носа.

– Это уже слишком.

– О чем ты? Что тебе надо?

Я едва ворочала языком, не в силах связать и нескольких слов. Мужчина разговаривал пьяным голосом, но он хотя бы держался на ногах.

Его прямой взгляд то и дело уплывал в сторону.

– Ми-ла-я, хватит. Слышишь меня, хва-тит! – по слогам произнес он.

– Отпустите, – смогла произнести я.

– Отпустить? – рассмеялся мужчина. – И что потом? Ты и так опустилась! Ниже просто некуда, Мил.

– Я не знаю тебя. Отпусти…

Я опять попыталась сесть и выбраться из захвата мужских рук.

Он сначала уступил моему движению. Почти безвольно отпустил руки, оказавшиеся на моей груди. Но потом толкнул меня вниз.

– Я не знаю тебя… – пролепетала я. – Кто ты?

Хотела, чтобы это звучало резко и уверенно, но блеяла, как овца, распятая на камне для жертвоприношений.

– Прекрасно, просто прекрасно! Кто я, Мила? Охренеть можно, да? Кто я… – наклонился и рассмеялся прямо в губы. – А кто он? Кто теперь раскладывает тебя по дешевым клубам? Потаскуха…

– У-у-уйди. Я не знаю, о ком ты говоришь. Где я?

Мой взгляд пытался зацепиться за что-то другое, но упорно сползал на мужские губы.

Такие правильные и резко очерченные, выплевывающие обвинения в чьем-то блядстве и распущенности. Не моем. Это не я. Он имеет в виду не меня.

Но тяжелые слова, в которых он сам то и дело путался, больно жалили и кусали меня так, будто относились ко мне.

– Я не знаю… Ты путаешь. Там был мужчина, – я пыталась объясниться и выбраться из-под мужчины, прижимающегося ко мне все плотнее и плотнее.

– Мужчина?! Да, охотно верю, что был мужчина. У тебя всегда есть мужчина. И как назло, не только я. Тебе меня мало? Мало? – выкрикнул он прямо в губы.

Последний рывок с его стороны. Теперь я была полностью распластана под его крепким и сильным телом.

Отвела лицо в сторону, но он дернул меня обратно, вынуждая смотреть ему в глаза.

Ледяной, обвиняющий взгляд. Полный неконтролируемой злобы и чего-то еще. Пугающего и черного.

Оно вот-вот вырвется на волю.

Я ерзала под мужским телом, желая выбраться. Но, похоже, распалила его еще больше. Он прижался ко мне теснее. Я почувствовала бедром его сильную эрекцию.

Я начала кричать. Он накрыл губы ладонью. Вторую руку спустил вниз, расстегивая брюки.

– Заткнись, блядь. Не хочу слышать ни единого звука с твоей стороны!

Я впилась в его ладонь зубами. Он выматерился и зажал мой рот еще сильнее, безжалостно давя. Второй рукой грубо задрал платье. Резко вклинился коленями, раздвинув мои ноги.

– Не скули, милая. Тебе же нравится по-жесткому. Нравится, когда тебя трахают, как шалаву!

Сильные пальцы жестко и грубо дернули ткань трусиков, разрывая их.

– Давай, подмахни мне! Как раньше? Нет? Не хочешь? Нашла кого-то посостоятельнее или просто надоело вертеться на одном члене?

Где-то далеко и едва слышно бился звонок тревоги. Он сигнализировал – сейчас произойдет что-то непоправимое и страшное. Разум бился в тесной клетке тела, напоминающего безвольное желе.

Я почти ничего не чувствовала. Только режущее прикосновение между ног. Обжигающе и остро. Внутрь.

Меня пронзило насквозь резко вспыхнувшей болью. Нарастающая амплитуда толчков выводила на новый уровень агонии и мучительных спазмов.

Я царапала его руку ногтями и пыталась укусить, но не получалось. Мужчина окончательно овладел мной и двигался бездумно быстро.

Непонятно, кого он не щадил больше: меня или себя.

С каждым резким и болезненным толчком он старался выжать из себя больше яда, выплеснуть кислоту, разъедающую нутро, избавиться…

Может быть, ему это и удавалось, судя по выражению на лице.

Но чем легче становится ему, тем гаже я себя чувствовала.

Он перекачивал скверну ярости из своего тела в мое. Выплескивал грязь из себя, щедро накачивая меня ею.

В какой-то момент даже его сильные и резкие взмахи бедер перестали приносить боль.

Это просто трение, которое закончится рано или поздно.

Оно закончилось, как только он выстрелил спермой внутрь меня. Глубоко засадил, пронзая, будто насквозь.

Кончив, мужчина навалился на меня. Водил губами по лицу, что-то бормотал и смеялся, пьяный донельзя.

Я дрожала и глотала слезы вместе с истерикой, расплескивающейся где-то внутри.

Я словно была заперта в камере со звукоизоляцией, стены моего опьянения не пропускали эмоции.

Внутри бушевал ураган из паники, боли и ужаса, а наружу дрожью и всхлипываниями выплескивалась лишь крохотная толика.

Мужчина приподнялся, повел из стороны в сторону головой и потянулся к спиртному. Он щедро плеснул спиртного в бокал и опустошил одним махом.

Ему явно не стоило пить. Но он глотал спиртное, как путник, проведший год в пустыне, гложет воду. Я попыталась встать. Он опрокинул меня обратно на диван.

Наклонился, пытаясь поцеловать мои губы. Но вместо этого лишь кусал губы и пошло долбился языком, вновь двигая бедрами.

– Какая ты сегодня деревянная, Ми-и-и-ила…

Он перевернул на живот. Его твердый член скользнул по складкам и вонзился сзади. Там было все мокро и липко. От спермы и вероятно, от крови. Но мужчина растолковал это иначе. Он подумал, что я возбудилась.

– Не-е-ет, все-таки течешь, сучка… – наклонился, кусая плечи. – Как же сильно ты от меня течешь!

И снова начался спуск в ад по спирали…

* * *

Я с трудом выбралась из-под тела мужчины, решившего, что с меня хватит. Он заснул прямиком на мне, больно вцепившись пальцами в волосы. Словно не хочет отпускать даже сейчас.

Я слишком долго ждала, пока это прекратится. Выползла, дрожа и сотрясаясь всем телом. Между ног липко и скверно. Дорогое платье было помято и порвано. Я заковыляла в сторону выхода.

Это было помещение клуба, где я работала. Я ушла домой после закрытия клуба. Но сейчас опять басила музыка.

Неужели сейчас опять ночь? Где я была целый день?

Я выбралась из VIP-комнаты и побрела в сторону служебных помещений.

– Вы куда, девушка? Вам туда нельзя! – остановил меня голос подруги.

Я обернулась, зарыдав.

– Алена? – удивилась Катя. Она обеспокоенно осмотрела меня, подмечая все детали. – Что случилось?

– Катя, меня там… в комнате… изнасиловали… – прошептала, едва держась на ногах.

– Что?

Я медленно начала заваливаться в сторону. Подруга оказалась рядом и подхватила меня, заводя в раздевалку. Усадила на стул и присела передо мной сжав мои руки свои.

– Алена, что случилось? Девчонки говорили, что ты в клубе, но не работе. Якобы подцепила мажора и уединилась с ним в VIP– ке.

– Я не знаю. Не помню! Я домой шла сегодня, а потом…

– Ален, уже целый день прошел! – возразила Катя.

– Целый день?

– Да! Не напивайся так, чтобы в календаре теряться! – посоветовала подруга, все еще пытаясь понять, что произошло.

– Я не пила. Меня изнасиловали.

– Да-да-да, не плачь! Не плачь! Он все еще там, да? – спросила Катя, пытливо заглядывая мне в глаза. – Он в комнате?

– Да!

– Я сейчас Тамаре все расскажу, вызовем полицию. Тамара же твоя родственница, да? Она за тебя горой встанет. Посиди, посиди здесь!

Катя погладила меня по волосам и торопливо выбежала из комнаты.

От легких прикосновений к волосам начало жечь кожу головы. Кажется, чудовище вырвало у меня клок волос, пока насиловало меня.

Больше всего на свете мне хотелось умыться…