Текст книги "Твоя по контракту"

Глава 10

Алена

На следующее утро я поблагодарила подругу за то, что приютила меня. К десяти часам мне надо было появиться в женской консультации. Я почему-то с опаской выглядывала в окно перед уходом. Потом нервно посмеялась над собой – не будет же расфуфыренный мажор ночевать под окнами.

Покровского не было видно. Я вздохнула с облегчением, но все равно оглядывалась по сторонам, добираясь до остановки.

В женской консультации сначала зашла к гинекологу и выслушала все предупреждения и рекомендации, потом отправилась платить за операцию.

Взяла талончик и отстояла небольшую очередь у кассы, чтобы оплатить услуги.

Пальцы немного дрожали, голова кружилась от тошноты. Я ничего не ела, в желудке намечалась голодная революция. Перед операцией было нельзя есть.

Надеюсь, все пройдет, как надо. Ведь мне еще столько всего необходимо сделать и решить, как быть дальше: с квартирой и со своей разбитой вдребезги жизнью…

– Вы хотите оплатить услуги? Девушка? – позвала меня кассирша.

– Да-да. Сейчас.

Я просунула в окошко кассы квитанцию для оплаты и деньги. Купюры словно обжигали мои руки, одной из них я нечаянно порезала кожу на сгибе пальца.

– Не хватает.

– Как не хватает? – похолодела от страха. Я верно отсчитала деньги и не знала, куда они могли деться.

– Может быть, неправильно посчитали? Или выронили… – улыбнулась кассирша, выжидающе глядя на меня. Глаза у нее были похожи на глаза приемной мамы, единственной мамы, которую я знала.

Внезапно я поняла, что в горле собрался ком. Я начала озираться по сторонам и заметила небольшой бумажный прямоугольник возле своего ботинка.

– Уронила. Сейчас подниму.

Выступившие слезы пришлось смахнуть быстрым, незаметным движением. Я наклонилась за купюрой, но чьи-то пальцы были гораздо быстрее и ловчее моих.

Купюру выхватили прямо у меня из рук.

Я замерла, вдыхая уже знакомый аромат мужского парфюма. Подняв глаза, натолкнулась на ледяной взгляд Покровского, окатывающий меня волной.

Все-таки он следил за мной…

– Что ты делаешь в женской консультации, Алена? – Покровский протянул мне купюру, но не отдал, удерживая. – Простая проверка?

Я выдернула купюру из мужских пальцев и отворачиваюсь.

– С вами все хорошо? – спросила кассирша, заметив тревогу на моем лице. – Не переживайте, у нас работают хорошие специалисты. Операция пройдет успешно, – она ловко пробила чек на кассовом аппарате, прикрепила к квитанции и вернула мне. – Отнесете своему врачу. И еще раз побеседуйте. Можете задавать все интересующие вас вопросы.

Кассирша ободряюще улыбнулась мне. Я направилась к кабинету гинеколога, чувствуя, как Покровский взглядом прожигал мне спину.

Оглянулась на мужчину – он был похож на ворона в этом черном. Ворон, следующий за мной по пятам.

У двери кабинета он обогнал меня и вырвал из пальцев квитанцию, пробежавшись взглядом.

– Отдай немедленно! – потребовала я.

– Собираешься делать аборт, Трофимова?

Покровский разглядывал небольшую квитанцию, словно искал в ней ответы на все загадки Вселенной. Внезапно он сложил квитанцию и яростно разорвал ее пополам.

– Аборта не будет.

– Что? Да как ты смеешь?

– Не кричи! – осадил меня, распахнул дверь кабинета и сообщил удивленному гинекологу с вежливой улыбкой. – Алена Трофимова передумала делать аборт после разговора с отцом ребенка.

– Что ты несешь? Какой ты отец?!

Покровский захлопнул дверь и подцепил меня под локоть, уводя прочь.

– Поговорим в другом месте. Подальше от любопытных глаз.

Я дернулась в сторону, но хватка пальцев на моем локте усилилась.

– Отстань! Уйди от меня! Отпусти немедленно.

– Не дергайся. Я не причиню тебе вреда. Не дергайся! – прикрикнул Покровский.

Он словил мой испуганный взгляд и немного сбавил обороты своей наглости, сказав более мягким тоном:

– Ты убегаешь. Я хочу поговорить. Нормально.

– У меня есть множество причин избегать твоего общества.

– Возможно, так и есть. Но ты не даешь мне шанса объясниться.

– Засунь объяснения в свою высокомерную задницу!

Мы добрались до гардероба. Я рассерженно хлопнула номерком по стойке гардеробной. Вездесущий Покровский проворно выхватил пуховик и растянул его, предлагая помочь с одеванием.

– Твой пуховик не кусается, Алена.

– В отличие от тебя!

Я надела пуховик и отошла, пытаясь застегнуть его. Подкладка от торопливого движения залезла под молнию и замок заело.

– Не нервничай. Давай помогу, – миролюбивым тоном предложил Покровский

Он наблюдал за безуспешными попытками справиться с верхней одеждой.

Да пошло оно все!

Можно и в расстегнутом пуховике добежать до остановки. Главное, подальше от мажора, возомнившего, что он может измываться надо мной в свое удовольствие!

– Куда? – рыкнул мужчина, удерживая меня за плечи.

Потом обошел меня и присел, начав методично освобождать замок.

Как же сильно меня раздражал Покровский! Он выводил меня из себя всем – и своим идеальным лицом, и неторопливыми движениями длинных, изящных пальцев.

Хотелось впиться в его глаза ногтями и расцарапать лицо до крови. Это меньшее из того, что он заслуживал.

Рядом с ним меня обуревали сильные эмоции. Меня колотило от ярости и злости, но чувства бушевали внутри, вырываясь наружу лишь учащенным дыханием и сильной дрожью.

– Вот так.

Покровский справился с замком, медленно застегнул пуховик до самого верха и повязал шарф-хомут вокруг моей шеи.

Теперь мужчина возвышался надо мной. Скользнул немного ироничным взглядом по моему лицу, покачав головой:

– Если бы не опьянение до скотского состояния…

– И что?! – нервно натягиваю перчатки.

– Ты кажешься похожей на мою бывшую невесту. Но только на первый взгляд. Присмотреться немного, и становится ясно, что ты другая. Взгляд, манера говорить. Ты держишься по-другому, но выглядишь, как она, – Покровский подтолкнул меня в сторону выхода, придерживая дверь. – Давай поговорим? В людном месте, чтобы тебе было спокойнее.

– Зачем тебе это надо?

На улице я почувствовала себя намного лучше и жадно глотала холодный, свежий воздух, испытывая облегчение.

– Ты услышала не все!

– А-а-а… Не всю исповедь раскаявшегося в содеянном? Хорошо, давай я послушаю твои жалкие оправдания. Потом ты от меня отстанешь.

– Возможно, – Арсений махнул рукой в сторону припаркованного автомобиля. – Садись. Заедем в ресторан и поговорим за завтраком.

– Нет! – воскликнула я, поясняя. – Я не останусь с тобой наедине. В замкнутом пространстве тем более.

– Бля, ну что ты такая упертая? – удивился Покровский. – Не собираюсь я тебя насиловать!

– Да ну? А я думала, что тебе это нравится, – огрызнулась я.

– Это была ошибка! – процедил сквозь зубы Покровский, вытащил из кармана телефон. – Да, Ваня. Нет, я не был в офисе. Приеду. Как только решу один вопрос…

Покровский отвернулся. Я воспользовалась моментом и двинулась в сторону. Но наглый мужчина успел схватить меня за капюшон, осуждающе покачав головой. Обнял за плечи, прижимая к левому боку. Я пихнула его локтем.

– О-о-ох… Ты можешь не дергаться хотя бы минуту, Алена? – шикнул на меня и вновь переключился на телефонный разговор. – Нет, это не тебе. Хотя… Постой, ты что-то говорил о водителе? Давай. Он как раз будет кстати. Адрес скину, куда подъехать. До скорого…

Покровский попрощался и перевел взгляд на меня.

– Тебе не придется оставаться со мной наедине. Минут через пятнадцать здесь появится водитель и…

– Я не стану ждать, – оборвала его я.

– И ехать не хочешь со мной, так? – усмехнулся Покровский. – До нормального ресторана минут пятнадцать пешком.

– Отлично. Куда идти? Чем быстрее от тебя избавлюсь, тем лучше!

Покровский отвесил шутовской поклон, указывая в сторону пешеходного перехода.

– И все-таки на машине было бы быстрее. Тепло, комфортно…

– Мне не нужно от тебя ни то, ни другое!

Легкая улыбка скользнула по губам мужчины.

– Да, ты точно другая. Не такая, как Мила.

– Сравниваешь, Покровский? Лучше бы отстал!

– Уже не могу. Ты лучше. Может быть, все дело в этом?

Его ответ взволновал меня. Усилием воли я заставила себя не сбиваться с привычного шага. Нужно было не обращать внимания на слова мужчины – от них только веяло едкой горечью.

Мужчина шел рядом со мной. Я раздраженно поглядывала на Покровского. Но злилась больше на себя, чем на него. Я сама позволила ему вмешаться и поступить так нагло, будто он имеет право указывать, что и как делать.

Мы добрались до ресторана даже быстрее, чем за пятнадцать минут. Покровский сам выбрал столик и предложил выбрать что-нибудь из меню.

– Я не собираюсь ничего заказывать. Говори, что хотел.

Я скрестила руки под грудью, отгораживаясь от внимания Покровского хотя бы так. Но моя напряженная поза и скрещенные руки были слабым щитом перед пристальным взглядом мужчины. Он пристально разглядывал меня, словно решал сложное уравнение, которое никак не поддавалось его острому уму.

– Ты бледная. Тебе надо что-то поесть, – сказал Покровский после длительной паузы.

– У меня нет аппетита.

– От токсикоза?

– От вида тебя напротив, – наобум ответила я, чувствуя себя нехорошо.

На меня опять волнами накатывала волнами слабость и возникла легкая тошнота.

– Я могу сесть рядом.

– Нет! Не надо…

Мое возражение оказалось запоздалым. Покровский мгновенно пересел, заняв место на диване рядом со мной.

– Так лучше? Не надо смотреть на мое лицо. Можешь разглядывать помещение… – сообщил он, закидывая руку на спинку дивана.

Я хотела отодвинуться от него. Но он сильным нажатием заставил меня усидеть на месте.

– Не шарахайся, Алена. Я не накинусь на тебя в людном месте.

– А в безлюдном?

– В твоих глазах у меня репутация плохого парня, да?

– Репутация морального урода. Это совсем другое, – ответила и после подумала, что дерзить мужчине – не самый безопасный вариант.

– Ладно. Я знаю, о чем ты подумала. Я не откушу тебе язык и не наброшусь с ответными оскорблениями. Но и обратно не пересяду.

– Тогда хотя бы не прижимайся. Меня от тебя знобит.

Покровский не отреагировал на шпильку, выбрал блюда из меню на свой вкус. Через несколько минут официант поставил перед ним кофе, передо мной – гранатовый сок.

– Кофе тебе нельзя, – пояснил Покровский.

Он аккуратно отпивал кофе из своей крохотной чашки и бережено ставил фарфор на блюдце. Медлительность и собранность его движений завораживали. Как можно быть таким привлекательным внешне и черным изнутри?

– Не попробуешь сок? – предложил Покровский, протягивая бокал.

Я принялась пить. Каким-то образом я получила именно то, что хотела – сок вяжущий и насыщенный, с кислинкой. Тошнота отступила после нескольких глотков. Шум в голове прояснился и стало легче дышать.

– Полегчало?

– Давай ты не будешь изображать внимательность и беспокойство моим состоянием?

– Думаешь, что это напускное? Зря.

– Ближе к делу. Кажется, ты хотел рассыпаться в бисере извинений, рассказывая, что ты ни в чем не виноват.

Я нарочно говорила резко и старалась уколоть Покровского. Уязвить хотя бы словами. Понимала, что моя язвительность – это булавочные уколы против разящего наповал броска копья. Но все равно ощетинивалась. Это немногое, что у меня осталось.

– Покровский. Не задерживай меня. Мне по твоей вине теперь придется как-то решать одну проблему. Я мечтаю избавиться от нее как можно скорее.

– Именно об этом я и хочу с тобой поговорить. В бисер рассыпаться не стану. Все мои извинения ты воспримешь в штыки.

– Должна реагировать иначе? Ты мне неприятен.

Мужчина успокаивающим жестом накрыл ладонь.

– Ты беременна. От меня. Нравится тебе это или нет. Не перебивай! – попросил он. – Я хочу, чтобы ты оставила этого ребенка.

Глава 11

Алена

Что? Он хочет, чтобы я оставила нежеланного ребенка? Ребенка, зачатого после изнасилования? Он в своем уме?!

– Нет! Ни за что!

– То же самое я тебе скажу на твои попытки сделать аборт: «Ни за что!»

– Ты не имеешь права!

– Это не только твой ребенок. Но и мой тоже. Как отец, я заявляю, нет.

– Ты не отец. Ты насильник! – произнесла, избегая смотреть в глаза Покровскому, чтобы он не кромсал мою волю своим ледяным взглядом.

– Ребенок мой. Ты его оставишь. Точка.

– Нет! Спустись с планеты небожителей, Покровский. Ты не бог.

– Не бог. Увы, не бог. Но кое-что могу и кое-что знаю, – усмехнулся мужчина. – И давай перейдем на общение по имени?

– Нет. Нет. Нет. На все твои предложения.

Подошел официант, разместив на столе тарелки с замысловатыми салатами и пару закусок.

– Приятного аппетита, – пожелал мне Покровский, принимаясь за еду. – Здесь неплохо кормят, попробуй. Это не предложение, Алена. Ты поешь. Потому что ходить голодной во время беременности – не есть хорошо. А я хочу, чтобы ты выносила для меня здорового и крепкого малыша.

– Я не стол заказов. Этот цирк мне надоел!

Я попыталась встать, но мужчина дернул меня на себя, усаживая на колени. Сжал замком крупные ладони на талии.

– Я хочу поговорить мирным путем. Но могу и по-другому, – холодным тоном пообещал Арсений.

Я знала, что он может выполнить угрозу. На стороне Покровского – сила и мощный рычаг давления в виде денег и положения в обществе. У меня не было ничего, что я могла противопоставить ему. Я обреченно замерла.

– Вот и хорошо, – прошептал Покровский, зарываясь носом в волосы на затылке. – Ты вкусно пахнешь, Алена. Даже без дорогого парфюма.

– Я хочу пересесть обратно на диван.

– Обещаешь себя хорошо вести? – переместил ладонь на живот, погладив его. – Нервы вредят малышам. Не вреди моему ребенку, Алена.

– Я выслушаю тебя. Не могу пообещать, что соглашусь, – ответила дрожащим голосом.

– Честно. Еще один твой плюс.

Покровский позволил соскользнуть с его колен и оттолкнул тарелку в сторону.

– Черт. Ты так дрожишь и смотришь на меня, как на зверя, что аппетит пропал.

– Извини, что испортила тебе аппетит, – я пила сок мелкими глотками. – Можешь не говорить мне ничего в ответ. Я не жду от тебя извинений за то, что ты испортил мне жизнь.

Покровский сжал челюсти, прожигая меня насквозь взглядом. Мне казалось, он был близок к тому, чтобы возненавидеть меня по-настоящему. Он сдерживался изо всех сил, чтобы не грубить и не давить мощным тараном, которым привык действовать.

Я ждала, что он скажет, но снова дал знать о себе его телефон.

– Да. Приехал? Пусть ждет. Я завтракаю. Нет. Я не знаю, когда приеду. Если я говорю, что у меня серьезное дело, значит, так оно и есть… Какое? – Покровский вскочил, сжимая телефон. – А отчет тебе не написать? Кровью на десяти листах? Нет? Послушай, Вань, не хуй дергать меня за веревочки и контролировать каждый мой шаг.

Покровский сбросил вызов и швырнул телефон на стол, яростно сдернул пиджак, подкатывая рукава рубашки.

Краем глаза я отметила сухие, жилистые руки с тонкими светло-золотистыми волосками.

– Можешь смотреть спокойно, я не сожру тебя за это живьем, – резко сказал он, заметив мои осторожные взгляды исподтишка.

С размаху мужчины сел на диван и дернул за узел галстука.

– Помоги, а?

– Это ты мне?

– Тебе, Алена. Тебе. Развяжи галстук. И попытайся при этом не удавить меня.

Покровский взбесился так, что лучше не злить мужчину. Я осторожно ослабила узел галстука, вытягивая его из петли.

В угол зрения попал волевой подбородок с щетиной и резко очерченные губы. Плотно сжатые, чтобы не наговорить лишнего.

– Наконец-то, – Покровский выдохнул свободнее и расстегнул верхние пуговицы на рубашке. – Ненавижу галстуки!

– Тогда зачем надевал?

Я провела пальцами по гладкой, дорогой ткани галстука, бездумно обматывая его вокруг ладони. Движение успокаивало. Я зацикливаюсь на нем, чтобы не думать ни о чем другом.

– За стол переговоров садятся в галстуках, не так ли? – Покровский словил сухой горячей ладонью мой заход на очередной виток, останавливая. – Вернемся к нашему разговору. Буду краток. Ты беременна от меня. Я хочу, чтобы ты сохранила этого ребенка и родила для меня.

– Зачем? – спросила равнодушно. – Зачем тебе это? Кажется, ты говорил что-то о невесте…

– Она мертва. Погибла в автомобильной аварии, нажравшись перед этим «колес», – грубо ответил мужчина. – Была беременна. Предположительно, от меня.

– Предположительно? – уточнила я

Покровский улыбнулся. Но больше всего его улыбка напоминала оскал.

– Милана считалась моей невестой. Но это не мешало ей быть первоклассной блядью. Мы расстались, крупно поссорившись. Потом эту шлюху понесло по членам всех клубных завсегдатаев. В памятную для нас с тобой ночь кто-то сказал, что видел Милану в клубе «Orange». К тому моменту я уже был прилично нажравшимся. Я зашел в VIP-ку, увидел ее, и мне сорвало стоп-кран. Окончательно.

– Только в комнате была не Милана.

– Да. Это была ты. Дальнейшее тебе известно. Это был краткий обзор. Без ответвлений и лирических отступлений.

– Ты хочешь оставить ребенка, потому что я похожа на твою бывшую невесту?

Покровский усмехнулся.

– Похожа только внешне и только на первый взгляд, как я тебе уже говорил. Я люблю детей. У меня будет ребенок. Это все, что меня интересует.

– В это «все» не входит мое мнение.

– Мнение входит. Протест – нет. Ты согласишься, – самоуверенно заявил мужчина. – У тебя не та ситуация, чтобы капризно морщить нос, отказываясь от выгодных предложений.

– Вот как? – поинтересовалась я.

– Я не идиот, Алена Трофимова, и многое понял вчера, застав не очень приятную сцену у тебя в квартире. К тому же успел кое-что пробить о тебе, девочка из детдома, испытывающая трудности с разделом имущества приемной матери. Не просто проблемы денежного характера, но и другие тоже. Тот урод… Он тебя домогается, да? Жить тебе негде. Высокооплачиваемой достойной работы тоже нет. С твоим образованием и без связей ты никогда не займешь хорошую должность. Будешь мыкаться по жизни…

– Думаешь, все можно купить, Покровский?

– Арсений. Мы же договорились.

– Я не соглашалась.

– Придется! – саркастично усмехнулся Покровский. – Или я могу расписать в красках, что тебя ждет.

– Например?

– Однажды удача от тебя отвернется. Ты же понимаешь, что когда я появился, ты избежала насилия лишь чудом? – напирал мужчина и давил катком логических доводов.

– Насильник спас меня от потенциального насильника!

– Называй, как хочешь. Тебе ребенок от меня не нужен, насколько я понял. Ты его не хочешь. А я хочу. Родишь мне ребенка. Потом – свободна. Мы в расчете, – сделал паузу. – Я устрою твою жизнь. Ты ни в чем не будешь нуждаться.

– Всего-то нужно родить.

– Да.

Покровский говорил спокойно, будто договаривался о покупке нового автомобиля.

– Нет.

– Я ожидал такого ответа. Рекомендую подумать.

– Рекомендуешь или угрожаешь?

– Мне не надо тебе угрожать, Алена. У тебя просто нет выбора. Я не позволю тебе сделать аборт. Так или иначе.

– Добровольно принудительно? – уточнила я.

– Я предлагаю тебе сделку. Выгодную сделку, – подчеркнул Арсений. – После того, как родишь и отдашь мне ребенка, ты ни в чем не будешь нуждаться. Жилье, деньги… Я могу даже подарить тебе хороший действующий бизнес, к которому тебе не нужно будет прикладывать и пальца для управления.

– Ты как золотая антилопа, Покровский. Ты не берешь в расчет одного – мои чувства. Я ненавижу и презираю тебя всеми фибрами своей души. Рассыпаясь денежными обещаниями, ты убеждаешь меня во мнении, что я не ошиблась на твой счет.

Мужчина усмехнулся, приблизившись ко мне:

– Мы добрались до разговоров о чувствах? С тобой интересно, Алена. Жаль, что наше знакомство получилось таким неоднозначным. Ты не тушуешься, хотя, несомненно, думаешь, что должна опасаться меня.

Покровский неожиданно провел кончиками пальцев по моей щеке. Я отвела лицо, но его пальцы уже прочертили горячую дорожку до самого подбородка.

– Не пачкай меня, – процедила я сквозь зубы.

– Не пачкать? – сердито сверкнул глазами. – То есть я – моральный урод, пачкающий тебя грязью? Хорошо… Тогда ответь мне на вопрос, святая Тереза. Всего один, идет?

– Всего один вопрос – и потом я свободна?

– Если ты убедишь меня.

Я рассмеялась.

– Тебе нравится играть в бога?

– Мне нравится играть в слова. С тобой. Вопрос будет неприятным, сразу предупреждаю. Итак. Вернемся в памятную для нас двоих ночь. Я был пьян и накачан под завязку, когда пришел в клуб. Но и ты, Тереза, была невменяемая. Выпивка. Наркотики… – Покровский усмехнулся. – Кокаин.

– Бред!

– Дорожки кокса на столе говорят сами за себя. А ты даже не кричала и не отбивалась. Лежала подо мной, как полумертвая муха, потому что была пьяна не меньше меня. Так? – Покровский впился ледяным взглядом мне в лицо. Утвердительно кивнул. – Так. Отсюда возникает вопрос. Ты действительно хорошая девочка? Потому что хорошие девочки не нажираются до скотского состояния, Алена.

Я перевела дыхание. Говорить о том, что меня кто-то похитил, я не стала. Это выглядело бы как оправдание. Я не хотела оправдываться перед этим наглым мужчиной.

– Двойные стандарты, Покровский. По-твоему, если девушка пьяна, это достаточный повод для того, чтобы изнасиловать ее?

– Что ты делала в том клубе? – напористо спросил Покровский.

– А что делают в клубах? Расслабляются.

– Ты кого-то ждала?

– Даже если ждала, то явно не тебя! Я ответила на твой вопрос?

– И да, и нет. А теперь подумай, сколько моральных уродов бегают за жертвой насилия, чтобы извиниться? Много? Или это ничего не стоит, Алена?

Я не знала, что ответить на эти слова. Покровский был в чем-то прав. Я была раздосадована, что начала смотреть в сторону Покровского немного иначе. Этого не должно быть…

– Ален, как бы ни мусолили с тобой тему прошлого, оно не изменится. Есть факты. Они таковы – у тебя куча проблем и нежеланный ребенок от меня. Я могу изменить твою жизнь к лучшему и забрать ненужного ребенка.

– Боже, Покровский! Зачем ты прицепился ко мне? Посмотри на себя! Хочешь ребенка? Свистни на улице! Устрой кастинг среди девушек, подходящих под твои запросы. Оставь меня в покое. Я не хочу вынашивать ребенка от тебя. Не хочу. Мне не нужен этот крошечный эмбрион, прижившийся даже вопреки принятым таблеткам! – я уже почти кричала.

– Не эмбрион. Ребенок, Ален. Моя невеста была беременна, когда погибла. Я перепутал ее с тобой и в ту же ночь узнал, что Мила мертва. Ты хотела предотвратить наступление беременности. У тебя ничего не вышло, – он чеканил слова, как автомат, не обращая внимания на мои доводы. – И не выйдет. Понимаешь, к чему я веду?

– Это просто набор предложений, Покровский.

– Нет. Это все одна цепочка. Знак сверху, что пора что-то менять в своей жизни! – Покровский помолчал и внезапно перевел разговор в другое русло. – Ты будешь завтракать?

– Кусок в горло не лезет.

– Знаешь, у меня почему-то тоже.

Покровский небрежно швырнул несколько крупных купюр.

– Давай выйдем на улицу?

На этот раз я успела схватить свою одежду быстрее, чем Покровский смог вмешаться. Было бы неплохо ускользнуть, но уверена, что убежать не получится.

Я по ту сторону баррикад. И я совершенно одна. Если буду брыкаться, Покровский просто может дать команду своим людям.

Обо мне мало кто будет беспокоиться. Не Витек же… Тот, наоборот, обрадуется, что квартира целиком и полностью в его распоряжении.

Подруга? Не смешно.

Со смертью приемной мамы количество людей, которым я была нужна, превратилось в круглый и абсолютный нуль.

У меня не было выбора.

Осознание этого внезапно промелькнуло в моей голове.

– Зачем тебе ребенок? – устало спросила я.

– Можешь мне не верить, но я люблю детей, – не задумываясь, ответил Покровский. – А тот самый, как ты выразилась, эмбрион ни в чем не виноват. Есть ты и есть я. Случайно столкнувшиеся при неприятных обстоятельствах. Результат – ребенок. Сделано много всего со знаком «минус» … Не хочется добавлять сюда еще и убийство.

– Это не убийство!

– Убийство! – жестким голосом возразил Покровский. – Ты хочешь убить крошечного, ни в чем не повинного человечка!

Холодом, сквозившим в словах Покровского, можно было замораживать намертво. Он не имел права вынуждать меня, заставлять поступать так, как не хочется мне.

Но все равно поступал так, как того хотелось ему.

После его гневной и в чем-то справедливой тирады в горле начало першить. Я повернулась лицом к легкому морозному ветру, чтобы он выстудил горячие слезы, выступившие на глазах.

– Я не позволю тебе убить своего ребенка, Алена.

– Ты говоришь только о себе и о своих желаниях. Не считаясь с моей жизнью.

– Я узнал многое о твоей жизни. Ни семьи, ни мужа, ни даже мужчины. Иначе бы он давно разобрался с твоим недо-братом. Ты не потеряешь ничего, Алена. Избавишься от нежеланного ребенка и встанешь на ноги так устойчиво, как тебе никогда не встать самой.

– Покупаешь меня с потрохами?

– Заключаю сделку, – поправил меня Покровский. – И заметь, я никогда так долго не уговариваю потенциального партнера.

– Я польщена, – вяло усмехнулась я. – А если я не рожу? Допустим, просто не смогу выносить нужного тебе ребенка? Такой вариант ты не рассматривал?

– Родишь. У тебя будут лучшие условия и врачи. У тебя будет все. В обмен на ребенка. На нежеланного тобой ребенка, – подчеркнул Покровский. – Согласна?

Повисла пауза. Молчаливая, но многозначительная. Я хаотично перебирала в уме варианты спасения или побега. Ни один из них не казался мне надежным.

Просто золотой мальчик захотел ребенка. При любом раскладе он получит младенца, даже если для этого придется заставить крутиться весь мир только вокруг него.

Я еще не знала, как это будет выглядеть и чем мне это грозит. Обреченно разомкнула губы, чтобы вымолвить короткое согласие, но нас прервали.

– Арсений? – послышался резкий мужской голос.

Покровский удивленно. Незнакомец направлялся в нашу сторону.

– Что ты здесь делаешь? – нахмурился Арсений.

Я сравнила мужчин. Они были очень сильно похожи. Братья? Судя по всему, подошедший мужчина приходился старшим братом Арсению.

Он был недоволен. Скользнул по мне удивленным и раздраженным взглядом, вопросительно уставившись на Арсения.

– Что здесь происходит?

– Кажется, я первым задал тебе вопрос, Ваня. Или нет?

Иван небрежно кивнул в мою сторону:

– Это и есть твое серьезное дело?

– Да. И, пожалуй, самое важное на сегодняшний день, – спокойно ответил Арсений.

– Тебе не кажется, что я решил его месяц назад? Нет? Какого хрена ты поднимаешь эту муть? – тихо, но злобно спросил Иван.

Он едва посмотрел в мою сторону. Его пренебрежение скатывалось по мне отрезвляющими каплями. Я думала, что Арсений Покровский – высокомерный ублюдок. Но его брат был гораздо хуже. Он меня даже за человека не считал.

Он говорит так, словно я была мятым фантиком или кучкой мусора, случайно оказавшейся на пути.

– Да, – громко и уверенно сказала я.

Арсений и Иван повернулись в мою сторону. Арсений – с облегченной и радостной улыбкой на лице, а Иван – с недоуменным выражением в карих глазах.

– Я согласна, – обратилась к Арсению. – Но с условием, что ты ко мне больше и пальцем не притронешься.