Текст книги "Твоя по контракту"

Глава 7

Алена

Почти две недели безвылазного пребывания в квартире.

Оказывается, очень легко избегать нежеланных встреч, когда ты все время сидишь в одной комнате. Чтобы не пересекаться с Виктором, я выбиралась, только когда дома была его жена.

На улицу я почти не выходила. Только спускалась в магазин, что был на первом этаже в соседнем подъезде и потом возвращалась в свою комнату.

Мной овладела странная апатия. Не хотелось ничего. Я лишь тоскливо смотрела на календарь.

Из-за произошедшего во мне что-то надломилось и накренилось не в ту сторону. Я понимала, что так нельзя. Но пока ничего не могла с собой поделать.

Только через две с половиной недели я почувствовала необходимость двигаться и что-то делать.

Жизнь не остановилась, хоть меня ею немного пережевало и выплюнуло на обочину.

Пухлый конверт с деньгами лежал в тумбочке и, казалось, заражал своей гнилью весь воздух вокруг. Мне казалось, будто меня купили – и задешево. Для некоторых монстров можно купить все, в том числе и такие развлечения.

Но я еще не знала, что худшее меня ждет впереди.

Через три с половиной недели я поняла, что меня начало мутить и тошнить непонятно от чего.

Утренняя слабость стала привычной, как и сильная тошнота. Она усиливалась от всего – от вида сырой рыбы, от приторного запаха духов. От запаха жареного лука меня выворачивало едва ли не наизнанку.

Я обеспокоилась о причинах тошноты. Неужели я умудрилась еще и забеременеть от монстра, взявшего меня силой?

Увы, но поход в аптеку и несколько сделанных тестов подтвердили мои кошмарные догадки.

Я едва не взвыла от отчаяния. Рожать ребенка, зачатого насильно, мне не хотелось. У меня и без этого проблем хватает, с жильем в том числе.

Я сходила в больницу на обследование. Беременность подтвердилась. Я озвучила свое желание сделать аборт. Была непреклонна и сразу отмела в сторону все убеждения «подумать».

Я обратилась в платную клинику, хотела, чтобы нежеланный плод выскоблили без единого следа, сдала все анализы. Мне назначили дату операции.

Накануне вечером мне пришлось притронуться к конверту с деньгами, чтобы оплатить операцию. Я отложила необходимую сумму и вышла из квартиры, собираясь вынести мусор.

Аня выносила мусор из кухни всего один раз в несколько дней, он уже распространял на кухне запах очисток. Семья не замечала неприятного запаха, а меня едва ли не наизнанку выворачивало.

Я выкинула мусор, заглянула в магазин, чтобы купить овощей и фруктов. Хотелось чего-нибудь зеленого и кислого. Пришлось отстоять очередь у прилавка.

Когда я вернулась обратно, столкнулась в дверях с Анной. Она куда-то собралась вместе с двумя детьми.

– Вы надолго?

– На пару часов, к подруге. Еще вернемся, – неприязненно ответила Аня.

Я молча кивнула, подумав о том, что муженек Ани явно не торопится проводить время с семьей.

Зашла в квартиру и поморщилась. Судя по запаху, Виктор жарил себя яйца с луком и салом. Едва удерживая рвущиеся рвотные позывы, я разделась и собиралась пройти в свою комнату.

С удивлением обнаружила не только открытую дверь, но и Виктора, сидящего на корточках у тумбочки.

– Что ты делаешь в моей комнате? – спросила, стараясь не вдыхать тошнотворный запах, разносящийся по всей квартире.

Виктор обернулся и взвесил на ладони конверт с деньгами.

– А говорила, что у тебя денег нет, сестренка. На работу не ходишь, бока отлеживаешь! Но деньжата, как я посмотрю, у тебя водятся.

– Не твое дело. Положи на место! – как можно тверже, произнесла я.

– Когда квартиру освободишь? Нам места маловато. У детей должна быть своя комната.

– Нескоро, – процедила сквозь зубы. – Верни деньги на место или я вызову полицию.

– Если тебе некуда пойти, можем договориться, что ты эту комнату снимаешь. У меня, – нагло ухмыльнулся Виктор. – Оплата за полгода вперед.

– Я позвоню участковому!

Я захлопнула дверь и прошла к своей сумке, оставшейся в коридоре. Достала телефон. Но успела только разблокировать.

Виктор налетел сзади, выхватил телефон и швырнул его в дверь. С телефона слетела задняя крышка.

– Что же ты по-родственному договориться не желаешь?

Он стиснул мой локоть своими пальцами, дергая на себя.

Я кое-как извернулась, укусила мужчину за локоть, прокусив до крови, пнула его со всей злости в пах.

– Су-у-у-ка!

Виктор оттолкнул меня в сторону. Я метнулась к входной двери, едва попадая ногами в тапки.

К соседям! Позвонить от них в полицию и упечь ублюдка. Или хотя бы припугнуть его погонами. Должен же быть выход!

– Стой, сука! Стой, по-хорошему тебе говорю!

Я вылетела в коридор и захлопнула дверь, пытаясь закрыть на верхний ключ, который нельзя было открыть изнутри. Но дверь тут же распахнулась на меня.

Я едва успела отскочить – иначе железная дверь ударила бы меня по лицу.

Только спустя мгновение поняла, что так быстро среагировала не я сама, но меня оттащили в сторону, крепко обняв за одно плечо.

Мужская ладонь схватилась за открывшуюся дверь, не давая ей распахнуться до конца.

Я вздрогнула. Пока видела только длинные пальцы, схватившиеся за дверь так, что костяшки побелели. Сильные пальцы, крепкое запястье и дорогая ткань пальто, на рукавах которого блестят редкие снежинки.

В проеме показалось озверевшее лицо Виктора.

– Ты кто такой, мужик?

Я обернулась на того, кто держал меня за плечо. Пришлось задрать голову, чтобы рассмотреть мужчину.

Меня сразу окатило ледяной волной.

Этот взгляд я бы узнала из миллиона. Запомнила на всю жизнь.

Только в ту ночь его взгляд был поплывшим и рассредоточенным, а сейчас остро подмечал все мелочи и резал по-живому.

Он нашел меня.

Я попыталась сбросить его пальцы, но не получилось. Мужчина лишь крепче сжал их, прижимая к себе. Словно имел какое-то право держать меня после того, как изнасиловал и расплатился за содеянное пухлым конвертом!

Я начала задыхаться и паниковать. Тонкая ткань футболки не была надежной преградой между моим телом и мужчиной.

Пуговицы пальто впивались в спину. Холодок улицы пробежался по коже мурашками.

Мужчина перевел взгляд на мои ноги. Я успела обуть только один тапочек. На второй ноге красовался красный носок со снежинками.

– Ты почти босиком. Зайди в квартиру, – приятным вежливым голосом скомандовал мужчина, подталкивая ладонью в спину.

Я уперлась, не двигаясь с места. Мужчина рывком распахнул дверь и попросил Виктора:

– Отодвинься.

– Блядь, да кто ты? Хули раскомандовался? – возмутился Виктор.

Мужчина еще раз посмотрел на меня, перевел взгляд на Виктора и рассмотрел коридор за его спиной.

Он заметил и кровоточащий укус на локте сводного брата, и разломанный телефон, и бегающий по сторонам взгляд брата, и мое сбившееся дыхание.

Меня пугало и присутствие чужака, но мужчина, по всей видимости, сделал верные выводы о произошедшем.

– Отодвинься, если не хочешь проблем. Тебя заметут уже через пять минут, если не забьешься в самый дальний и тихий угол квартиры, – ледяным тоном процедил мужчина моему брату.

Виктор покосился на меня, перевел взгляд на мужчину. Острый кадык судорожно дернулся. Виктор отступил, пятясь.

Мужчина снова оказался за моей спиной и положил ладонь на мое плечо. Кажется, что его рука стала тяжелее и увереннее.

Внезапно я начала испытывать необъяснимое волнение и трепет, который не ощущала прежде. Странное чувство с привкусом паники и ожившего кошмара.

Я отошла от мужчины и обернулась, резко обхватывая его за плечи. Заглянула в ледяные глаза мужчины.

У него были ярко-голубые глаза, глубокие и пронзительные. Почему-то уверена, что это не контактные линзы.

Я разглядывала его лицо. Посвежевшее и без следов попойки. Какое-то до невозможности правильное, со стильной прической и легкой, якобы небрежной щетиной.

Но каждая небрежная черта – четко выверенная. Мужчина явно убежден в своей привлекательности.

Даже его одежда кричала о статусе, богатстве и исключительности.

Угольной темнотой его костюма можно заполнить все пустоты в черных дырах космоса. На контрасте с костюмом ткань рубашки резала взгляд белоснежной и кристальной чистотой.

Вот только обладатель этой люксовой одежды, невероятно шедшей к его лицу, был не так чист и красив внутренне, как его превосходный костюм.

Я едва не задыхалась от волны ужаса, одновременно чувствуя себя очень неловко.

Я не должна была разглядывать этого монстра так пристально.

Внутри колотилась. В голове за один миг пронеслись картины случившегося насилия.

Воздуха вокруг стало очень мало. Кожа покрылась испариной. Одинокая капля пота сползала по позвоночнику, щекоча нежную кожу.

Надо бы выгнать мужчину и указать ему на дверь. Но в горле пересохло. Слова не шли на ум.

Вопреки здравому смыслу я не могла оторваться от притягательного взгляда незнакомца.

Я бы не сказала, что он был безумно красив, как модели с обложек журналов.

Его привлекательность была холодной и неправильной, но невыносимо притягивающей.

Он пугал меня.

Может быть, виной тому была моя память, усердно вопящая об опасности.

Или просто его глаза, напоминающие два осколка льда, производили такое гнетущее впечатление.

Или все дело в уверенности, исходящей от него с горячим, прерывистым дыханием.

Я не понимала, почему не могла оторвать взгляд от его лица. И почему он так же пристально рассматривал меня…

Мы разглядывали друг друга молча на протяжении минуты, не меньше.

Его холодный взгляд так же беспомощно метался по моему лицу и фигуре, цеплялся то за светлые волосы, то за пухлые губы, начинавшие гореть от незримых прикосновений.

– Арсений. Покровский, – наконец, нарушает он затянувшуюся паузу.

Сукин сын произнес имя таким тоном, словно за один звук его имени все должно было стереться в пыль и стать ничем.

Я была почти благодарна ему за отрезвляющую и хлесткую самоуверенность в низком, приятном голосе.

До этого я как будто находилась под водой, но после того, как я узнала его имя, я словно очнулась и начала дышать.

В ноздри сразу же проник запах горелого. Я побежала на кухню. Содержимое сковороды почернело и коптило дымом воздух.

Распахнула окно, стараясь не дышать. Но все же успела вдохнуть мерзкий запах.

Он вцепился даже в мою одежду и следовал за мной по пятам, когда я пронеслась в ванную комнату, забыв о мужчине на время.

Я едва успела склониться над унитазом, чтобы исторгнуть скудное количество съеденного. Меня сильно тошнило и больше рвало желчью, а потом еще долго трясло от спазмов.

Поднявшись с колен, я поняла, что за моей спиной стоял он. Покровский собственной персоной.

Я захлопнула крышку унитаза, смывая рвоту, и склонилась над раковиной, омывая лицо.

Волосы лезли в лицо, мешая. Я почувствовала легкое движение позади себя. Замерла, паникуя. Но Покровский всего лишь аккуратно собрал мои волосы, придерживая их.

– Ты беременна?

Я отрицательно покачала головой, разбрызгивая капли воды.

– Нет.

– Думаю, ты врешь. В ту ночь я был не в состоянии натянуть презерватив, – сообщил мужчина.

Глава 8

Алена

Я завела руку назад, пытаясь сбросить его пальцы со своей головы. Но вместо этого Покровский накрыл мои пальцы второй ладонью, удерживая.

Он потянул меня на себя, приподнимая. Теперь я смотрела на него через зеркало.

Покровский был гораздо выше меня. Мы отражались в зеркале вдвоем.

Мое покрасневшее лицо и слезящиеся глаза, и чуть выше его лицо.

Он, в отличие от меня, был чист, собран, деловит и вкусно пах безумно дорогим парфюмом. Свежим, с той самой кислинкой, на поиски которой я отправилась в ближайший магазин, но не уверена, что нашла желаемое.

– Алена, я хочу поговорить.

Он отошел, но все еще находился в ванной комнате, прислонившись к стене.

– Поговорить? – я подставила зубную щетку под струю воды, выдавив зубную пасту. – Ты серьезно? Пошел вон, урод! – прошипела я.

– Урод? Надо же! – он приподнял уголки губ в усмешке. – Женщины говорили, что я красив.

– Все они врали. Облизывались на твой кошелек и нагло врали, глядя тебе в глаза, – заявила я, собрав остатки самообладания.

Я старалась игнорировать дрожь. Покровский стоял, бездействуя, но все равно давил на меня своим присутствием.

Я чистила зубы нарочно медленно, надеясь, что мужчина уйдет.

Но Покровский продолжал стоять и гипнотизировать меня своим взглядом. Не знаю, какие мысли бродили в голове у этого чудовища, но кажется, что в каждой из них нашлось место и для меня.

– Ты все-таки беременна. Не отрицай. Я хочу объясниться и поговорить. Пожалуйста.

Он произнес «пожалуйста»? Но думаю, что для него это слово не значит ровным счетом ничего.

– Делаешь мне одолжение?

– Скорее себе, – мужчина коротко вздохнул, словно устал. – Давай поговорим в другом месте, не в этой вонючей квартире?

– Боишься, что меня стошнит прямиком на твой дорогущий костюм? – спросила я, глядя на середину лица, чтобы не сталкиваться с его острым взглядом.

– Если тебя стошнит, я куплю себе другой костюм. На самом деле я опасаюсь, что тебе снова станет плохо от тошноты. Не самое приятное ощущение, верно?

Покровский соизволил выйти и присел на корточки, собирая мой телефон. Экран растрескался, но телефон все еще работал. Я выдернула телефон из его пальцев и прошла в свою комнату.

Закрыть дверь у меня не получилось из-за нахала, следующего за мной по пятам. Я набрала номер подруги, Кати. Сейчас она снимала комнату в том же районе, что и я, всего через три остановки. Подруга ответила почти сразу же.

– Кать, можно я сегодня у тебя переночую? Очень надо! – попросила я.

– У тебя голос дрожит. Что-то случилось? Конечно, приходи. Только у меня места мало. Но я могу бросить на пол матрас.

– Да, на все сразу «да». Я скоро приеду, – пообещала я и под пристальным взглядом Покровского начала кидать в сумку первые попавшиеся вещи.

– Куда-то собираешься?

Я не ответила на его вопрос и распахнула тумбочку. Замерла на мгновение, поняв, что Виктор так и не отдал деньги. Но потом я плюнула на это.

Деньги Покровского – грязь, которой он заплатил за молчание.

Я не хочу ею пачкаться. Потрачу только отложенную часть, что выскрести из себя зародыш такого же монстра, как он сам – и только.

Покровский вышел первым и дожидался меня в коридоре с терпением ангела. Он наблюдал, как я натягиваю пуховик и всовываю ноги в сапоги.

Незваный гость даже не подумал разуться при входе – всюду ходил в начищенных до зеркального блеска ботинках.

– Я тебя отвезу, – мужчина придержал передо мной дверь и спустился следом.

Длинная тень Покровского накрыла мою тень.

Внезапно мне стало страшно. Я поняла, что боюсь поворачиваться к нему спиной. Я прижалась к стене, настороженно глядя на мужчину.

Покровский поправил безупречную укладку, немного нахмурился, но не отвел взгляд в сторону. Он словно нарочно каждый раз смотрел мне прямо в глаза и пытался удержать на месте силой взгляда.

– Не смотри на меня, как удав на кролика, Покровский! Ты получил свое и заткнул всем рты. Что тебе нужно сейчас? Опять поизмываться? Нашел полюбившуюся жертву?

– Нет. Хочу объясниться. Произошла ошибка.

– Ошибка? Так это называется?

Покровский двинулся ко мне плавно и медленно. Но его жесты казались жестами затаившегося хищника. Невольно я стиснула пальцы на ремешке сумки сильнее и попятилась в сторону.

Покровский опять вздохнул и поднял руки в примирительном жесте.

– Давай поговорим не здесь? Я пойду впереди, хорошо?

Он сделал шаг вниз по ступенькам и сообщил, едва повернув голову в мою сторону:

– Можешь толкнуть меня в спину. Возможно, я сверну себе шею при падении.

Затылок мужчины кажется доступной мишенью. Но гордо расправленные плечи и спина полны осознания превосходства, как и аккуратно выстриженный затылок.

Я не сделала ничего. Молча спускалась, надеясь, что Покровскому надоест изображать из себя непонятно кого.

Зачем он появился здесь? Может быть, это новый вид развлечения для богатых и пресыщенных жизнью? Загнать в угол жертву, чтобы посмаковать сломленную волю, смотреть в глаза, наслаждаясь беспомощностью?

Незваный гост вел себя галантно, словно великосветский джентльмен. Придержал дверь подъезда и предупреждающе дернулся в мою сторону, когда я поскользнулась.

Он мгновенно схватил меня за локоть, прижимая к своему крепкому, сильному телу. Он был как натянутая струна – а по виду и не скажешь, что так напряжен, почти до нервного срыва.

– Отпусти мой локоть.

Покровский обошел меня, застыв чернильной кляксой впереди. Но мужчина не отнял руки от моего тела. Я скользнула взглядом за его спину, увидев редких прохожих.

– Отпусти, – попросила ломким голосом. – Или буду кричать.

Покровский выматерился сквозь стиснутые зубы, но разжал хватку пальцев.

– Давай поговорим? Я все могу объяснить.

– Исчезни из моей жизни, Покровский.

Я обошла мужчину, направившись в сторону автобусной остановки. Мужчина обогнал меня и показал рукой на автомобиль черного цвета, припаркованный в стороне. Автомобиль был без номеров. Такое ощущение, как будто только что из автосалона.

– Я могу подвезти.

Я едва не споткнулась на ровном месте от зашкаливающей убежденности Покровского в том, что стоит ему открыть рот, как я буду заглядывать в него в ожидании малейшего звука.

– Подвезти? Думаешь, что я останусь с тобой наедине после всего, что ты со мной сделал?

Я посмотрела ему в глаза и вложила во взгляд всю свою злость и бессилие. Покровский не стушевался, принимая удар. Мужчина кивнул, немного склонив голову на бок.

– Я понимаю.

Я разозлилась и была готова наброситься на мужчину с кулаками. Он вел себя так, словно ничего страшного не случилось. После изнасилования он вообще не имел никакого права находиться рядом и дышать со мной одним воздухом!

– Понимаешь? Тебя насиловали?

– Нет. Я понимаю, почему ты не хочешь со мной разговаривать, и так агрессивно настроена.

Внезапно моя злость пропала. Как будто сдулся воздушный шарик. Я поняла, что с Покровским нет смысла разговаривать.

Не знаю, какую картину мира видел он, но мы были из разных плоскостей вселенной. Они как-то случайно пересеклись, и последствия оказались катастрофическими для меня.

Я пошла в сторону автобусной остановки.

Моя душа была растерзана, как праздничная упаковка, сорванная рукой капризного и жестокого мальчика. Мальчика с глазами, напоминающими фиалки на берегу чистого ручья.

Глава 9

Алена

Покровский вышагивал рядом. Он протянул ко мне руку. Я шарахнулась от него в сторону, но поняла, что он уже опустил руку, а на моей голове оказался надет капюшон.

– Холодно, – пояснил мужчина.

Я отвернулась, чтобы не смотреть на его лицо.

Автобусная остановка была пустая. Нужный мне маршрутный автобус уже отъехал. Значит, нужно подождать следующий. Минут пятнадцать или двадцать.

Жаль, не успела совсем немного. Тогда Покровский точно отстал, бы не став пачкаться поездкой на общественном транспорте. Я опустилась на сиденье остановки. Покровский остановился прямо передо мной. Губы щекотало желанием выплюнуть ругательство или послать мужчину к дьяволу.

Но разговор будет означать вербальный контакт, а мне хотелось как можно скорее избавиться от его присутствия.

– Алена, послушай меня, пожалуйста! – Покровский присел на корточки и посмотрел на меня снизу вверх, пытаясь заглянуть в лицо. – Да послушай же! – повысил голос немного.

Это была первая вспышка раздражительности, показывающая, что и он нервничал под коркой ледяного, показушного спокойствия.

– Произошла ошибка. Веришь?

Невольно я перевела взгляд на его лицо и оказывалась поймана его магнетическим взглядом, как у гипнотизера.

– Я ошибся, принял тебя за другую девушку. Ты очень похожа на мою бывшую невесту, – Покровский смотрел мне в лицо. – Тогда ты была очень сильно на нее похожа.

Он достал телефон и показал мне фотографию. Девушка на экране выглядела так, будто мы были близняшками. Только она выглядела опытнее меня – кричаще-красное платье, белокурые волосы закручены легкомысленными локонами, яркий, призывный макияж.

– Вы сильно похожи. Как две капли воды, – сообщил Покровский, пряча телефон в карман пальто.

Потом он двинулся, обхватив мои колени ладонями. Я повела ногой в сторону, уходя от обжигающего прикосновения.

– Можешь ударить меня коленом в лицо.

– Несмешная шутка.

Покровский тут же переложил ладони на лавочку, выставив их по обеим сторонам от моих ног.

– Сейчас я вижу разницу. Но тогда ты была очень похожа. В том состоянии я перепутал тебя с ней.

– В невменяемом состоянии, – уточнила я, злясь на себя.

Мне казалось, что мое согласие с его словами – это крохотные, но цепкие крючочки, позволяющие хоть немного, но оправдать насильника в чужих глазах. Мне ничего не хотелось знать о причине случившегося насилия.

– Извини.

Покровский выпалил единственное слово очень быстро и сжал челюсти, будто слова извинения – были раскаленными камнями, обжигающими его язык. Он не привык оправдываться и извиняться. Ему даже короткое слово из шести букв далось с огромным трудом.

– Ты уже извинился. Пухлым конвертом.

– Нет. Это был не я. Мой брат решил все за меня.

Я зацепилась за его слова и вернула их?

– Очень удобно, Покровский. Я как две капли воды похожа на твою невесту. Брат закрыл всем рты деньгами. Получается, что ты – невинный агнец. Очень удобно. Все плохие, а ты – жертва обстоятельств.

Я выглянула на дорогу и поблагодарила судьбу за автобус, приехавший раньше положенного времени. Вскочила, едва не задев коленями лицо мужчины.

– Жертва ты, а не я. Я хрен знает кто в этой ситуации.

– Урод. Монстр. Чудовище. Насильник, – перечисляла я, отсчитывая мелочь для оплаты за проезд.

– Наверное, ты права.

Автобус остановился напротив. Я поспешила к нему. Он был набит битком. Сзади на меня напирало крепкое, сильное тело еще одного вошедшего.

– Но поговорить-то мы можем, правда?

Неужели Покровский не отстал? Я не верила своим глазам, но мужчина не побрезговал запрыгнуть в переполненную маршрутку.

– Я не хочу с тобой разговаривать.

Он стоял рядом. Непозволительно близко. Я почти задыхалась от близости мужского твердого тела и умопомрачительно свежего аромата парфюма, которым, перекрывало фоновую мешанину всех прочих запахов в маршрутке.

Чертов токсикоз сделал меня чересчур восприимчивой к запахам. Но аромат парфюма Покровского мне нравится. Даже чересчур.

– Хорошо. Я буду молчать. Рядом.

Меня раздражало невольное трение наших тел друг о друга в полной маршрутке. Эти случайные столкновения напоминали мне о других прикосновениях, которые хотелось забыть. Пусть даже я не помнила очень многое, а то, что было, происходило, как будто не сом ной. У тела короткая память. У опьяненного и накачанного наркотиками – тем более.

Сейчас меня больше всего волновала не близость Покровского, а его семя, решившее прижиться во мне.

На очередном крутом повороте Покровский обнял мои плечи рукой, прижимая к себе. Обнял и не захотел отпускать. Мужчина наклонился, чуть задевая губами волосы:

– Я мог бы пригласить тебя в ресторан, чтобы мы обсудили…

– Мне нечего с тобой обсуждать, Покровский.

– Ты беременна. Это не считается?

Кто-то услышал слово «беременна» и начинает костерить пассажиров, чтобы уступили беременной место.

– Сидите, мне на следующей остановке уже выходить, – успокоила я женщину, решившую подняться со своего места.

Через пару минут автобус остановился. Мне нужно было выходить. Покровский опять оказался быстрее и проворнее меня. Он вылез первым из маршрутки и без разрешения обхватил меня своими руками, переставляя, словно игрушку или ребенка на асфальт.

– Убери свои руки! Не цепляйся за меня! – я вывернулась из его объятий и ускорила шаг, пускаясь едва ли не бегом в сторону нужного дома.

Мужчина догнал меня, а потом нагло встал перед дверью подъезда, прислонившись к ней. Он мешал мне войти в подъезд.

– Убежать не получится. Догоню. Найду.

– Это не смешно! Для меня не смешно. Уйди. Пожалуйста! – выкрикнула я, понимая, что день меня вымотал до предела.

– Мне тоже не смешно. Я хочу поговорить и, возможно, что-то исправить. Хоть ты мне и не веришь.

– Нет. Не верю. Сгинь. Займись своей успешной жизнью.

– Может быть, это знак, что пора заняться не только своей жизнью?

Дверь подъезда открылась, толкая мужчину в спину.

– Это знак, что тебе нужно свалить!

Покровскому пришлось отойти, я быстро забежала в подъезд, притягивая дверь до щелчка.

Мужчина остался по ту сторону двери. Я перевела дыхание и поднялась по лестнице на нужный этаж.

Катя открыла дверь квартиры и сразу же провела меня в комнату.

– Что с тобой? На тебе лица нет.

– Да, – кивнула. Рухнула безвольным мешком на кровать, сообщив. – Я беременна.

– Черт!

– Да. А еще он меня нашел.

– Кто? – округлила глаза Катя.

– Папаша нежеланного ребенка, – выдохнула я, бросая взгляд в сторону окна. – Узнал, где я живу, и приперся туда. Прицепился, как клещ.

– Зачем?

– Не знаю. Мне плевать. Я к тебе напросилась, потому что дома больше нет сил оставаться. У Витька совсем крыша поехала. Он на меня бросился, как бешеная псина! Я отбивалась от него силой. Покровский этот, из клуба, мне на голову свалился! Если бы не он, не знаю, что со мной бы сделал Витек!

Я поняла, что мои слова можно расценить, как будто я выгораживаю Покровского или благодарна ему за непрошеное спасение от сводного брата! Но это было не так.

– Витька твоего надо вообще за решетку засадить, – вставила несколько слов подруга и выжидающе посмотрела на меня. – А с этим что? Я не поняла. Зачем он нашел тебя? Дело же не стали заводить? И тебе денег заплатили…

– Да, – я обняла себя за плечи. – Только по словам Покровского, за него все брат раскидал, чтобы не было неприятностей. Сам Покровский просто так, рядом прогуливался.

– Только это не объясняет, зачем он к тебе пришел? – задумалась подруга, пытаясь понять мотивы мужчины.

– Я, видишь ли, похожа на его бывшую невесту. Он перепутал!

– Перепутал? И что ему теперь от тебя надо?

Я вскочила с кровати, бродя по комнате

– Не знаю. Хочет поговорить. Поговорить, представляешь?! – я сжала кулаки. – Наглый, беспринципный. Как будто все можно вот так, по щелчку пальцев, забыть.

Очередной забег по крохотной комнате закончился у окна. Я осторожно выглянула в окно, выходящее во двор.

Возле подъезда расхаживал высокий мужчина. Он курил, рассматривал окна дома, нервно разворачивался и снова заходил на проложенный курс.

– Прекрасно. Теперь он под окнами дежурить будет!

– Да ладно? – удивилась Катя. Подруга заняла мое место у окна и сдвинула дешевый тюль в сторону. – Это он?

– Да, блин. Урод собственной персоной!

Я села на кровать. Подруга наблюдала за мужчиной.

– Да вроде не урод… – несмело сказала она.

– У него нутро гнилое! – возразила я.

– И что ему надо?

– Не знаю и знать не хочу. Но он знает о беременности. Пришел, когда меня тошнило.

Катя обернулась. Удивление плескалось в светло-карих глазах.

– Подожди. Зачем ты его в квартиру запустила?

– Я не запускала! Покровский сам зашел, когда я выскочила из квартиры, убегая от Витька, – пояснила я. – Он припугнул Витька и зашел без разрешения. Ты просто не представляешь, насколько он наглый и непробиваемый! Как стена – не подвинешь!

Катя присела рядом, обняв меня за плечи.

– И что ты надумала?

– Да ничего. Придется съехать с квартиры, – вздохнула я. – Жизни все равно нет. Заплатить требуемую долю не могу, на адвоката тоже деньги нужны… Надо работу найти и жилье недорогое. Но сначала решу проблему с беременностью.

– Аборт? – уточнила Катя.

– Да. Это даже не обсуждается! – заявила я, почему-то глядя в окно, за которым беспокойно расхаживал Покровский.