Текст книги "Жена по контракту"

Глава 20

Лилия

Через полчаса приезжаем на место.

– Значит, здесь?

Ратмир разглядывает ничем не примечательное здание клуба с выцветшей вывеской.

– Забегаловка. С виду – дыра. Уверен, по сути – так и есть. Набери Качеева.

– Хорошо.

Телефон немного скользит в руке, пальцы не с первого раза выбирают нужный контакт. Не хочется иметь дело с этим опасным типом. Он и в первую встречу мне не понравился, а после того, как меня чуть не порезал один из его людей, возникает только одно желание – вообще никогда не знать о нем.

– Андреева Лилия, – звучит в динамике. – Какими судьбами?

– Деньги привезла.

– Неужели небольшое напоминание сработало? Хороший звоночек? Вместо будильника.

Ратмир прислушивается и резко отбирает у меня телефон после услышанного.

– Деньги забирать будешь?

– А ты кто? – Качеев удивлен.

– Личное сопровождение Лилии Алексеевны.

– Сейчас скажу, чтобы ее пропустили. Одну.

– Нет, не пойдет. Бабки забирай сам. Тут сумма вся сразу.

– Так дела не делаются.

– Сейчас делаются именно так. Забирай бабки сам или жди визита. Может, халупу твою прикажут снести?

У Качеева перехватывает дыхание, слышу, как он поперхнулся.

От удивления или от возмущения.

– Хорошо, выйду, – отключается.

– Зачем ты его злишь? – спрашиваю с паникой в голосе.

– Все будет хорошо. Выскочит твой Качеев, распаренный, схватит подачку и слиняет.

– И не один выйдет, – добавляю тихо.

Я сползаю вниз по сиденью, когда из клуба появляется Качеев. Точно распаренный, как говорил Ратмир, в рубашке мерзкого грязно-горчичного цвета и песочных брюках. У двери остается стоять его «помощник», но думаю, здоровяк выполняет роль охранника.

Одна рука Качеева спрятана в кармане брюк. Почему-то я начинаю паниковать еще больше. Ратмир же неторопливо распахивает дверь салона, подавая знак, куда нужно подойти.

Качеев направляется прямиком к машине.

– Давай деньги, – просит Ратмир, но перед этим быстро ныряет рукой под сиденье, достав что-то.

Я не успела заметить, что он достал. Зрение избирательно сосредотачивается на приборной панели и не замечает других деталей.

– Пятьсот семьдесят тысяч.

– Я рассчитывал на более длительное сотрудничество.

– Лиля тебе уже часть отдала, верно? Будем считать, что банк снизил процентную ставку. За моральный ущерб. Держи, тут все!

Ратмир протягивает Качееву конверт левой рукой и внезапно разжимает пальцы. Конверт с деньгами падает на асфальт. Качеев лишь на миг переводит взгляд вниз.

Всего жалкий миг, но его хватает, чтобы Ратмир нанес сокрушительный удар по Качееву. Кровь брызнула фонтаном из разбитого рта.

Все происходит так быстро. Качеев не успевает вынуть руку из брюк, Ратмир бьет по ней и внезапно наставляет на Качеева пистолет.

Черный, блестящий ствол оружия…

Откуда у него пистолет? Достал из-под сиденья.

У Ратмира есть пистолет! Пятьсот семьдесят тысяч рублей для него копейки! Он так дерзко ведёт себя с бывалым бандюганом. Неужели не боится отката? Не боится последствий?

Что он за человек?

Кто он?!

Тоже Бандит?! Но явно авторитетнее и состоятельнее, чем Качеев.

Черт побери, вот это я вляпалась…

Возникает только одно желание – убежать!

Но теперь я боюсь сдвинуться с места и рассердить Ратмира. Такой, как он, точно из-под земли достанет!

Сижу без малейшего движения, могу лишь наблюдать за тем, как сильно вытянутой лицо Качеева. Оно полно изумления, негодования и страха…

Здоровяк, охранник Качеева, замер возле двери клуба, не решаясь сделать и шагу без разрешения хозяина.

– Бери деньги и проваливай! О девчонке забудь. Понял? – тихо спрашивает Ратмир. – Или будешь иметь дело с…

Он тихо произносит фамилию. Качеев ещё раз меняется в лице. Он поспешно поднимает конверт с деньгами и улепетывает, смешно подкидывая ноги.

– Лиля?

Вздрагиваю ещё сильнее, желая слиться с сиденьем.

– Все в порядке, можешь вдыхать! – заявляет Ратмир.

Он садится за руль и прячет пистолет как ни в чем не бывало.

Просто прячет!

– Лиль… Ты чего?

Мужчина тянется ко мне губами.

– Ты… бандит какой-то?! – губы дрожат. – Криминальный авторитет? Преступник?!

Черт, точно криминальный авторитет! Отсюда и бои запрещенные, и деньги, и лоск, и борзота – запредельная. Он уверен, что ему все с рук сойдет. Поэтому ведет себя так, словно он – царь.

Отодвигаюсь еще дальше, буквально вжимаюсь в дверцу.

Бандит, Лиля… Бандит! Черт побери, почему мне так не везет? Стоило сбегать от одного, чтобы попасть в лапы другого?! Не просто попасться, но еще и увлечься им. Обманывать себя не стоит, он мне нравится, как мужчина, нравится и цепляет так, как никто не цеплял. Мой первый оргазм – от его пальцев, которые так же хорошо умеют наносить жестокие удары и держать пистолет.

Ратмир придвигается ко мне, по сантиметру, проводит костяшками пальцев по моей щеке осторожно-осторожно…

Это все фарс. Показное! Он не умеет быть нежным. Просто играет с добычей! Не ведись, Лиля, не ведись… Ты знаешь, чем это может кончиться! Ничем хорошим для тебя.

Но сердцу не прикажешь. Оно выстукивает как ошалелое, в моей груди.

Прячу от Ратмира взгляд, но он его ловит и цепляет на свой – спокойный, уверенный, глубокий.

Между нами возникает зрительный контакт. Коротит все, что только может закоротить.

Тяжело выдохнуть. Перегоревший кислород заперт в легких, как в душной клетке.

– Я не бандит, Лиля. Выдыхай.

– Но у тебя пистолет.

– У меня есть разрешение. Показать бумажку?

– На такие пистолеты разрешение не выдают, точно!

– Откуда знаешь? – удивляется.

Прикусываю свой язык:

– Просто предположила. Я не права?

– Я не стреляю в людей. Он даже не заряжен, хочешь, покажу?

– Не надо. Не надо мне ничего показывать! Давай к делу. Ты отдал за меня пятьсот семьдесят тысяч. Явно не бесплатно! Какой процент хочешь ты?! – спрашиваю прямо.

– Никакой. Мелочи!

– Нет-нет. Нет… Давай оговорим сроки, проценты, и я пойду!

– Перестань пороть чушь.

– Я так не могу. Сколько?

Пальцы уже ищут дверную ручку. Планирую убежать сразу же, как только он назовет сумму. Я лучше продам… Все, что угодно продам, но не хочу попадать в кабалу, такому, как он: он меня погубит, обглодает до косточки, влюбит в себя до потери пульса, разорвет сердце на клочки!

– Сколько? – повторяю вопрос.

– Забей! – повышает голос. – Это ерунда, понимаешь?

– Для бандита?

– Мля, для успешного бизнесмена и сына видного политика! – выплевывает. – Довольна? Забей, млин, проехали. По-приятельски выручил. Ты тоже меня выручишь…

– Такими суммами?! Нет, не смогу!

– Сказал же, уборщица мне нужна.

– Тебе? Или твоему приятелю?! Постой! Тебе! Тебе самому… Квартира тоже твоя. Ах ты…

– Бл… – выдыхает в воздух. – Вывела болтовней. Да, моя хата. Вернее, одна из квартир.

– Я…

– Будешь драить там полы и пыль вытирать, если хочешь расплатиться за долг! – поскреб подбородок. – Посудомойку загружать, стирку ставить…

– Обслуживать тебя! Жена на час?

– Давай на два? – предлагает с азартом, и его взгляд темнеет. – На час уборки и на два – в постель.

– Постель, все-так, как ожидаемо. Нет! Я… пошла.

– Далеко?

– Да.

– Удачи! – фыркает и резко нажимает на газ. – Двери я заблокировал. Уйдешь только в одном направлении – в безопасном и очень приятном!

– Я… Я тебе не дамся! Силой возьмешь?

– Неужели ты забыла, что из нас двоих тебе нужны услуги учителя? Предмет – взрослые отношения.

– Это не отношения. Это просто секс.

– Обидно слышать от девушки такое, – корчит расстроенное лицо. – Я рассчитывал, что мы хотя бы созвонимся…

– Хватит, прошу. Мне не смешно! Ты меня обманул!

– В чем? Я прямо свои желания озвучил с самого начала, ты ломаться начала. Я пошел на военную хитрость. Не нравится? – тормозит резко и совершает вираж, достойный фильмов «Форсаж».

Машину лихо заносит, но тормозит он ровно, встает боком к обочине и открывает дверь:

– Можешь идти! – бросает резко. – Кажется, тебе ночевать негде. Если тебе западло заночевать в огромной квартире мужчины, который к тебе неровно дышит, желаю удачи с вонючим хостелом с кучей незнакомцев. Ну? Решайся, у меня дел полно. Проводим время с приятной пользой или…

Глава 21

Лилия

Я же знаю, что могу найти, где переночевать. Есть много дешевых вариантов, я знаю их почти все, даже сейчас в уме перебираю их. Но правда в том, что мне хочется отдохнуть и оказаться в спокойном месте, где не нужно цепляться изо всех сил за свою сумочку, кошелек и честь, откровенно говоря.

Странно только то, что безопасным место я почему-то считаю квартиру наглеца, лгуна и состоятельного мужчины, который ведет себя так, словно ему нечего терять.

– Не захочешь – ничего не будет, – добавляет Ратмир.

Эти простые слова окончательно склонили чашу весов в его сторону.

Я молча закрываю дверь со своей стороны.

– Правильный выбор. Ты не пожалеешь, – улыбается одними глазами Ратмир, обводит меня взглядом, который стекает по телу, как подогретое масло для массажа.

– Какую кухню предпочитаешь? – спрашивает. – Поужинаем?

– Что? Я думала, ты останешься ночевать в другом месте?

– Обижаешь, я свою хату люблю. Самое лучшее тебе предоставил. Не бойся, там спален много. В моей окажешься только в двух случаях.

– И какие же они? – спрашиваю якобы ровно, но сердце пробивает гулкой, частой дробью.

– Вариант один – ты решила продолжить наше обучение. Вариант два – ты перепутала спальни. Случайно… – хмыкает, показывая, что он на самом деле думает о таком варианте.

– Думаешь, я захочу перепутать?

– Думаю, да. Я же ас, все дела, а тебя плавит от того, как я к тебе прикасаюсь, – мягко, но решительно опускает ладонь на мое колено. – Лучшего учителя тебе не найти!

– Это почему же?

– Не всех мужчин интересует, насколько хорошо его партнерше. Откровенно, для многих главное – выдолбить то, чего хочется.

– А ты, значит, другой? Никого не долбишь?

Боже, как стыдно, что я подобное обсуждаю! Мне кажется, лицо горит костром до самых небес, но Ратмир не делает мне замечаний и не шутит по этому поводу.

– Долблю, – соглашается легко. – Но с чувством, с толком, с расстановкой.

– Классиков сюда не приплетай.

– А ты бы с какой позы начала? С классической?

– Ни с какой?

– Чисто гипотетически, ну? По-приятельски…

– Чисто гипотетически?

– Да. Как бы ты хотела? Жги!

– Нет, постой. Я для себя кое-что хочу понять. Ты говоришь, что удовольствие женщины для тебя многое значит. Дамский угодник, что ли? – спрашиваю.

– Что?! – Ратмир оскорбленно смотрит в мою сторону. – Кем-кем ты меня назвала?

Я начинаю смеяться, сначала прикрывая ладонью выскальзывающую улыбку, а потом хихикаю в голос, вытирая набежавшие слезы.

– Видел бы ты свое лицо! У тебя есть салфетки?

– В бардачке, – отвечает скупо, полыхая негодованием.

Бардачок открывается плавно после легкого нажатия. Но в поисках салфеток я натыкаюсь на разную мелочевке, в том числе и на презервативы.

– Я бы тебя сначала классикой раскатал, потом перешел к другой позе. На четвереньки бы тебя поставил и хвост, как следует, накрутил! За выкрутасы и шуточки… Узнала бы, какой бывает долбежка, от которой плавятся мозги у девушек!

Неожиданный поток похотливых обещаний заставляет меня хрустко сомкнуть пальцы на фольгированном пакетике. Заставляю себя дышать ровно. Но кислород сгорает слишком быстро, начинаю задыхаться. Слишком ярко представляю сказанное, на него наслаивается уже случившееся, и я просто не понимаю, как сдержать жар, которым меня плавит между ног, импульсы посылаются всюду, каждая клеточка тела стянута до предела. Тронешь – высечешь искру.

– Ну как тебе?

– Что именно? – отвечаю пересохшим голосом.

– С какой позы бы начала?

– С той, в которой ты бы молчал! – бросаю необдуманно.

Всего лишь хочу, чтобы он перестал меня смущать!

Но Ратмир останавливает на мне слишком долгий, внимательный взгляд.

– Нет, Лиличка… Этой позой я бы закончил, если бы посчитал тебя достойной. Особенной, словом.

– Этой позой?

– Ну… – ухмыляется, показывая крепкие зубы и медленно скользит языком по губам. – Ты намекнула, на отлизать тебе.

– ЧТО?!

– Сама же сказала, чтобы я молчал. Молчал бы я только так, с занятым ртом! – смеется. – Не красней ты так! Лиля… Лиля, ты горишь, огнетушитель возьми!

В лицо бросается струя прохладного воздуха от кондиционера.

– На вот тебе, охладись немного, – пошучивает Ратмир. – А то уносит тебя! Плохая… Очень плохая училка!

– Хватит с меня подобных бесед! – ерзаю на сиденье.

Неудобство между ног лишь возрастает.

– Не хватит. Я даже толком не начал! – возражает Ратмир.

– Как это? – удивленно хватаю воздух ртом.

Я готова под землю провалиться от стыда, а он якобы даже не пытался меня смутить всеми этими крайне пошлыми разговорчиками о позах.

– Ауч… Ротик прикрой, а то выглядишь так, словно приглашаешь его заткнуть! – продолжает вводить меня в краску.

Мне кажется, я вся пылаю.

Что еще хуже, мозг мгновенно подкидывает непристойные картинки в мозг. Отвлекаюсь на телефон, который вибрирует в сумочке. Сажусь так, чтобы Ратмир не мог видеть слишком многое. Открываю чат. Шестов!

До чего же настырный!

«Лиля, что вы решили?»

«Ничего»

«Я знаю, что вы стеснены в средствах. В моих силах это исправить…»

«Спасибо, но я уже не нуждаюсь в помощи»

«Нашли себе спонсора?»

От простых трех слов меня бросает в неконтролируемый приступ гнева, с трудом заставляю ответить себя вежливо-нейтральным посылом, отправив Шестова в черный список. Заблокировала контакт!

Прячу телефон в сумочку.

– Все хорошо? – интересуется Ратмир. – Ты в лице переменилась!

– Все хорошо.

– На меня посмотри, – просит.

Скажет опять что-то пошлое? Но вместо этого меня окутывает теплом его взгляда – внимательным, не пропускающим ни одной детали, проникающим вглубь. Я смущенно одергиваю куртку, потому что возникло ощущение, будто я перед ним абсолютно раздета и желаю убедиться, что это не так на самом деле.

– Еще с кем-то разобраться надо? – щедро предлагает Ратмир.

– Ты прямо рыцарь.

– Мужчины должны решать проблемы.

– Похвально. Но помогать не нужно.

– Точно? Не торопись отвечать, подумай хорошенько. Я помогу разобраться с наглецами, мне не сложно, – обещает он.

Ратмир говорит так легко, без показухи. Я верю его легким интонациям и силе, что кроется за ними. Изнутри прорастает глубинная уверенность, что именно так он и сделает: разберется с Шестовым, если я скажу, что он меня достает, не дает прохода. Думаю, это было бы чистой воды преувеличение. Шестов – напористый, но не думаю, что он перейдет грань. К тому же указать на Шестова означало бы, что я приобрету плюс одну причину быть должной Ратмиру, а он и так вогнал меня в неподъемные долги.

Сколько месяцев придется прибираться в его квартире, чтобы рассчитаться за долг в пятьсот семьдесят тысяч услугами уборщицы? Сумма-то ого-го какая немаленькая! Для меня она кажется, огромной, но Ратмир ведет себя так, словно речь шла о пустяковом одолжении!

Неужели он настолько богат, что может выложить более полумиллиона рублей за девушку, попавшую в беду?!

– Ты задумалась. Значит, есть над чем. Взвешиваешь за и против? Или чел настолько пугающий, что ты опасаешься даже тыкнуть на него пальцем?

– Нет, – отрицательно качаю головой. – Мне не нужна помощь.

– Уверена?

– Это был локальный конфликт, исчерпавший себя.

– Как знаешь, – пожимает плечами. – А о чем тогда думала так долго?

– О тебе.

Ратмир посылает мне улыбку уверенного в себе красавчика, пользующегося спросом у девушек.

– Обо мне сложно не думать.

– От скромности не умрешь. У тебя много фанаток?

– Не считал. Думаю, немало. Но сегодня все они отдыхают. На тебе мои интересы сошлись, Лиличка.

– Только сегодня? А завтра?

– Подумаю, – отвечает спустя, наверное, целую минуту. – От тебя зависит.

– Ах да… Смогу ли удивить и удержать твое внимание?

– Что-то типа того.

– Тогда сразу скидывай меня со счетов.

– Че, упрямая такая, что ли?! – удивляется. – Или тебе нравится в целку ломаться?

Щеки снова вспыхивают. Мне даже ломаться не надо, я еще ни с кем не спала. Но Ратмиру об этом знать необязательно!

Никогда он этого не узнает!

Хам, нахал… Озабоченный просто!

Но до чего же красивый, гад. На одни длинные, изогнутые ресницы можно смотреть целую вечность. У него восточные черты лица, но суровые линии смягчены немного. Смешанных кровей? Скорее всего, так.

Поняв, что он снова поймал меня на разглядывании и тайном любовании, с досадой отвожу взгляд в сторону.

– У тебя есть музыка?

– Да. Хочешь включить что-нибудь? Или просто не хочешь со мной разговаривать?

– Все твои разговоры сводятся к сексу! Даже самые безобидные. Как с тобой разговаривать?

– Пожалуй, ты права. Лучше заниматься сексом, чем разговаривать о нем. Можешь включить радио, – разрешает царственным кивком.

О, как он меня раздражает и будоражит! Тело заполнено горячими волнами!

Через несколько секунд салон машины затапливает ритмичной попсовой песенкой, от которой в голове растворяются остатки мыслей. Остаток дороги проходит в уютном молчании: мы не разговариваем вообще.

Я думала, что Ратмир снова попытается сбить меня с толку очередной вязкой пошлостью, в которой залипаешь, как муха, попавшая в мед. Но на удивление мужчина больше не пытается окатить меня шуточками со взрослым цензом.

Он отвозит меня в район, где находится его квартира. Парковая зона, закрытый въезд, паркинг и куча дорогущих примочек, о которых я могу только мечтать.

Отказываться уже поздно.

Расстояние до подъезда уменьшается с каждой секундой!

Холл дома просторный, светлый. По правде, больше напоминает отель, а консьерж смахивает на администратора – такой же собранный и приветливый.

Здесь все по высшему разряду, поэтому становится страшно даже предположить, что из себя представляет квартира Ратмира.

Наверняка там целые аппартаменты!

Согласие переночевать у него уже не кажется такой хорошей идеей.

Я снова начинаю волноваться. Но в этом волнении слишком много трепета и тайного предвкушения.

Атмосфера наливается чем-то томным, влажным, как воздух перед грозой. В зеркальном пространстве лифта Ратмир делает ко мне вальяжный шаг. Его отражение множится в зеркальных стенах, и каждое из его отражений смотрит мне прямо в глаза. Он делает шаг ко мне, его зеркальные двойники обступают меня со всех сторон.

Не говорит ни слова.

Молчание сгущается.

Только этот его взгляд – гипнотизирующий, темный, с беснующимися внутри огоньками.

Один взгляд и по телу запущен ток…

От треньканья лифта звонко дрожат струны внизу живота. Выхожу первой с четким ощущением, что Ратмир смотрит на мою попу, затянутую юбкой.

Мужчина молча отмыкает замки квартиры, пропускает меня первой, а потом проходит следом, чтобы набрать код для попискивающей сигнализации.

– У тебя хорошая ква… – слова замирают в горле, когда я вижу, как стремительно раздевается мужчина, оставшись в одних трусах и небрежно швыряя вещи на пол.

Боксеры сильно натянуты эрегированным членом.

– Что ты делаешь? Зачем… Зачем ты разделся?

– Чувствую себя, как дома. Дома я всегда хожу в одних трусах или без них, и это правило распространяется на моих гостей! – подходит вплотную, прижав меня к стене.

– Это правило для всех гостей?

– Оно персональное для тебя, Лиличка!

Ратмир неожиданно быстро отодвигается и ловко расстегивает несколько пуговиц на моей блузке.

– Эй! – судорожно хватаюсь за расползающуюся ткань.

Ратмир ловко дергает блузку вниз по моим плечам, скатав ее вместе с курткой и буквально заперев мои руки в замок. Выбраться быстро не получается! Он же, довольный собой, задирает мой бюст и приникает ртом к напряженному соску, резко вбирая его в рот.

– Отпусти… – тихо охаю.

Но говорить очень сложно – хочется стонать.

Движения языка быстрые и напористые. Зажигают.

– Что ты делаешь? Отпусти… – вяло бормочу.

Он зажимает сосок зубами, посасывая, ладонями мнет мой зад…

Совершенно не слышит меня! Или не хочет слышать?

– У тебя классные сиськи, – отрывается лишь на миг, чтобы взять в рот вторую грудь, сминать всей пятерней. – Такие надо отлюбить!

– Хватит! Хватит, мы о таком не договаривались.

Мое сопротивление тает с каждым виражом его языка!

– Ты напряжена. На стрессе я тебя в квартиру не запущу. Пропуск только через оргазм… – деловито закатывает на мне юбку.

Глава 22

Ратмир

– Ты что делаешь? – ахает Лиля, стонет и пытается оттолкнуть меня.

Но ее тело выгибается дугой, подсовывает торчащий сосок в мой рот. Само, клянусь! Выгибается дугой, тыкает острым пиком на язык. Темная горошина пульсирует под зубами. Посасываю ее, и она взрывается твердостью у меня во рту. Тело Лилии натягивается, изгибается луком. Становится еще громче и требовательнее звон ее струн – я не музыкант ни разу, но, кажется, задел их все, до единой – бренчат.

Зеркалят во мне, дробятся эхом, от которого оживают разом все бесы.

Иногда от близких слышал, что я с бесовщинкой. Наверное, они правы.

Все черти ожили и бомбят в грудную клетку изнутри.

– Ратмир!

Лиля еще пытается сопротивляться! Сама же то натягивается до жесткого звона, то обмякает горячим потоком на мои руки.

Пальцы рвут стремные колготы на промежности. Трусы сбиваю в сторону. Ну, мля, даже белье на ней несексуальное совсем, а что же так вставляет от вида собственных пальцев, запущенных в этот беспредел.

– Прекрати! – новый возмущенный писк, сорвавшийся на стон.

Едва успел мазнуть пальцами по напряженной кнопочке, как Лиля тонко и громко стонет, сжимая бедрами мою руку, стискивая ее.

Дальше никак, что ли?

Ерунда…

Не хотел применять силу, но, млин, придется!

Ни разу не видел, чтобы девушки так сопротивлялись оргазму! А ведь она хочет-хочет, ее клитор такой разгоряченный и взведенный, что от одного касания заколыхался трепетной дрожью.

Пока Лиля пытается выпутаться из блузки с курткой, я хозяйничаю над ее телом, играю с ним, покусываю и лижу соски. Целюсь на тонкую шейку, придерживая своих адских псов. Если дать им волю, будет лютый треш. Я хочу в это горло, я могу вбиться в него и сжимать до хруста тонкую шейку… Она же сбежит. Испугается. Точно испугается, будет верещать и сбежит на конец света. Не выдюжит этой лютости. А я не хочу… Не хочу, чтобы сбегала. Долго играть в нее хочу, сводить с ума пошлостями. Она от них течет… Мокрая, взбудораженная. Трындец, какая взлохмаченная, вспотевшая от усилий. Визуально напоминает взмокшего воробушка, который пытается выбраться из лап здоровенного кота, снова и снова получает по темечку, но еще брыкается и пыжится, пыжится изо всех.

Яро любуясь ее сопротивлением, цепляющим за нутро, приоднимающим все, что можно приподнять. Даже яйца, тяжеленные от скопившегося семени, подскакивают к самому верху, ноя от желания опустошиться.

– тшшш… Дурная моя! – снова впиваюсь зубами в сосок. – Какая у тебя сладкая грудь. Отзывчивая! – дую на торчащий, покрасневший сосок.

Он сморщивается и становится тугим, как камушек.

– Играла с грудью? Трогала свои сиськи, Ли-лич-ка!

«Кончик языка совершает путь в три шажка по небу, чтобы на третьем столкнуться о зубы…» Ли. Лич. Ка.

Не умалишенный же я, как герой Набокова, но чувствую себя именно таким – противоестественно одержимым к той, которую желать не должен.

– Они у тебя такие отзывчивые, просто атас… Я тебя только прижал, но уже знаю, что это твоя эрогенная зона… – медленно-меделлно лижу языком тугой сосок, зализывая по спирали.

Она закатывает глаза и дергает искусанными губами, сдерживая всхлипы и стоны. Добавляю немного… Срывается на вскрик и начинает дрожать чаще и чаще.

Отодвинувшись на миг, любуюсь устроенным безобразием. Под дерзкой, торчащей грудью ребра под тонкой кожей – выступают, как плашки пианино – на пересчет.

Недоедает, что ли? Я накормлю… Отогрею. Приодену…

Будет моей маленькой плохой училкой. Карманная заводная штучка. Кусается, фырчит, но готова кончить!

Пальцы сводит от желания еще раз прикоснуться к ее отзывчивой кнопочке. Но моя стервочка так сильно свела бедра: запястье онемело.

Пора придавить пожестче, но в этот миг она выдергивает левую руку из рукава и шмякает мне звонкую пощечину!

В правом ухе зазвенело моментально.

Другой бы растерялся, но я напротив привык уходить от удара или получать их, пришел в себя еще до того, как она меня хлопнула.

– Ошибочка вышла! Помарка!

Отвесив мне пощечину, она теряет контроль над остальным телом. Значит, разжимает бедра. Встряхиваю рукой, быстро возвращая ей чувствительность.

Резким жестом вклиниваю колено между ее бедер.

Ахает.

Жестко?

А как ты хотела?

Я же с благими намерениями – сплошь, как один, с оргазмическими, обоюдно-приятными, а она шипит! Стонет и шипит, шипит и стонет. Готова кончить только от того, как я ей сиськи целую, но сопротивляется!

Разве так можно?

Хорошо же начали!

Пальцами нащупываю ту самую точку, от ласки которой чувствительность Лилички взрывается фейерверками.

Точечными нажатиями разгоняю пульсацию до частых спазмов и смотрю ей в глаза, как они темнеют, наливаются, выдают одну эмоцию за другой.

В них все, кроме равнодушия.

О да, мне удалось вывести ее из себя.

Хлесткое нажатие на клитор, сильное сжатие.

Бедра стягивает спазмом, тело вытягивается вверх и навстречу моим пальцам.

– Еще… Я знаю, ты хочешь. Еще… Дай мне! – хриплю, бомбя частыми междометиями.

Если в намерениях присутствовала цензура, то она оказалась раздавленной, стоит мне лишь коснуться пальцами ниже. Ее влага такая скользкая, шелковистая, как масло.

Вот-вот готова кончить, и я обещал ей, знаю, что все будет обоюдно.

Но она, сука, такая стервочка, что не насадишь, сама не даст!

А я хочу чувствовать, как она дергается от оргазма. На всю длину хочу ощутить, как она меня тискает. Мой член глубоко в ней. Вот чего мне хочется.

Выдержки не хватает. Вздернув строптивицу на комод, жестко вклиниваюсь бедрами, срывая трусы вниз.

Второй рукой приближаю девушку к себе. Она возмущенно ахает и замирает, рассматривая мой член, словно впервые увидела мужской прибор. Даже возмущаться забывает, только дышит часто-часто, выдыхая мне в лицо разгоряченным паром.

Готов поспорить, от меня парит не меньше.

Я приближаюсь к ней на максимум, сжав эрегированный член в кулаке, головкой веду по припухшим складкам, размазывая свою смазку по ее влаге.

– Ратмир! – едва не глохну от того, как громко она позвала меня по имени.

Поздно. Слишком поздно. Когда я так долго отодвигал секс с девушкой? Ни разу! Слишком сильно хочу ее взять.

Отсрочки не проканают.

Отговорки не сработают.

Договариваться и извиняться за нарушения данных обещаний буду потом. По факту…

Лиля в ответ царапает ноготками мою шею, впиваясь под кожу. Прочесывает плечи до крови.

Раскачиваюсь. Толчок бедрами…

– Полетаем, – толкаюсь в узкий вход разбухшей головкой.

Концентрация чувств – на максимум. Пробивает до самых глубин от влажного жара. Сталкиваемся…

– Я девственница! – тормозит «пилота» на стадии взлета.

– Что?

Замираю после ее заявления. Ствол дергается в кулаке, как живое существо, едва не срываясь в движение.

Слова Лили тормозят, размазывают все намерения в пыль.

На месте недавних желаний взять ее всячески и заставить выть от удовольствия появляется заторможенная пустота.

– Я девственница. Ни с кем еще не была.

Лиля облизывает губы, трясет головой, рассыпая темные спутавшиеся волосы.

– Ни разу ни с кем не была! – глотает окончания.

Я подвис, не понимая, как такая жаркая, отзывчивая девушка могла остаться целочкой до сих пор. Все на паузе, только пальцы лениво, как на замедленном воспроизведении наглаживают напряженный ствол.

– Ни разу, – добавляет Лиля совсем тихо и отталкивает меня в грудь ладонями. – Я… Мне уйти лучше. Забудь. Я ничего не хочу, место для ночевки найду. Спасибо. Я…

Она неловко спрыгивает с комода и натягивает мокрые трусы с разорванными колготками, пытается еще юбку дешманскую свою одернуть.

– Куда?

Натягиваю трусы повыше, пряча в них «змея», который помещается с трудом, оттягивая головкой резинку.

– Стоять, я сказал! – выдыхаю в плечо Лили, которая успела повернуться ко мне спиной.

Прижимаю ее к комоду, буквально запирая между ним и своим телом. Собираю рассыпавшиеся волосы, отвешивая легкий поцелуй в шею. Ммм… Как она пахнет сладко!

Отодвигаюсь, заглядываю в смущенные глаза: не врет ли?

– Это шутка такая?

Задерживает дыхание, выдает с шумным выдохом:

– Думаешь, сейчас подходящее время для шуток?

– Нет, – выдаю немного агреессивно. Пилот в ауте, что его так жестко стопарнули перед самым интересным. – Но время для облома – самое подходящее.

– Дурак! – толкает со шлепками ладоней в голую грудь.

Загораюсь только от одного ее взгляда, а когда смотрю на тело, которое она еще не скрыла за своим тряпьем, как следует, взрываюсь. Перехватываю ее под коленями и забрасываю на спину, утаскивая ее за собой.

Думаю, что она чешет насчет целки. Но вдруг не врет? Есть крошечный процент вероятности, и, если он верен, нехорошо получится, если я ей на комоде в прихожей по самое основание вставлю. Мне кажется, Лиля из таких мечтательниц – для которых обстановка играет важную роль. Трахнешь на шелковых простынях – будет помнить с улыбкой. Зажмешь в углу, стоя трахнешь – будет шипеть. На итог не посмотрит, на промежуток, в котором, уверен, она будет сама выпрашивать «еще» – тоже не взглянет, но за деталь зацепится.

– Отпусти! – шлепает по спине, а ее по заднице.

Мне даже в кайф, что она брыкается. Приелось слепая готовность раздвигать ноги, царапает приятно, что она все же по мне течет, не меньше, чем другие, но выдает другую программу прелюдии. Никогда бы не подумал, что долгая игра перед сексом будет так нравитя, но нравится же. По венам – кипяток. Сердце скачет до небес, когда опрокидываю свою добычу на кровать, в ворох дорогих простыней.

Она пытается лягнуть, но я все же стягиваю с нее юбку.

– Божье наказание, а не юбка! Узкая, как гондон, как ты ее натягиваешь вообще? Маслом смазываешься?

Лифчик летит туда же – на пол.

– Дурак! Я не шутила насчет девственности! – замирает полностью обнаженной, опираясь на локти.

Думал, будет прикрываться, но она лишь тяжело дышит.

– А я не шутил насчет своих намерений выяснить, так ли это на самом деле.

– И что, если правда.

– Ножки раздвинь, – подкатываю вверх, опускаясь на нее телом, развожу пальцами губки, ощущая между ними шелковистую смазку.

– Если правда, то ты самая жаркая штучка, и мне несказанно повезло.

Накатываю сверху, придавливаю своей грудью. Ее тугие соски царапают мою кожу.

Лапаю Лилю за бедра, толкаясь своими.

Глаза в глаза. Судорожный выдох. Протяжный стон…

– А мне? Мне тоже повезло? – спрашивает срывающимся голосом.

– Судя по тому, как ты реагируешь. Тебе несказанно повезло.

– Я не думала, что все будет так.

– Шикарная хата. Простыни… – шарю ладонью по кровати, находя пульт от подсветки.

Свет гаснет. Быстро переключаю режимы, находя тот, что создает интимный полумрак и легкую иллюминацию на потолке в виде медленно загорающихся и тускнеющих огоньков, напоминающих загорающиеся звезды.