Текст книги "Счастье любой ценой"

Глава 27

Янина

Володя легко поднимает меня, заворачивая в полотенце. Он не стал брать с собой ту футболку, которую сам же принёс для меня.

Через минуту мы оказываемся в спальне. Я начинаю просушивать волосы полотенцем поменьше, собирая их в узел на затылке. Но капли воды всё равно стекают по шее и по груди.

Владимир нетерпеливо отбирает у меня полотенце и раздевается сам. Меньше минуты потребовалось ему на то, чтобы предстать передо мной полностью обнажённым. Его эрекция говорит сама за себя.

Владимир мгновенно забирается на кровать и нависает надо мной.

Его пальцы разводят бёдра в стороны.

– Шире. Ещё шире, Янина, чтобы я поместился между твоих ножек. Вот так.

Владимир удерживает вес своего тела на одной руке. Пальцами второй руки он гуляет по моему телу, выкручивая затвердевшие соски, поглаживая кожу впалого живота.

Он движется ниже и начинает ласкать клитор, двигая пальцами по кругу. Одновременно с этим крупная головка его члена прикасается к моим влажным складкам.

– Ты даже не представляешь, как сильно я тебя хочу! – прерывисто шепчет он, толкаясь членом внутрь.

Лоно поддаётся напору его твёрдой, словно камень, плоти. Я сдавлено стону, когда он проникает внутрь. Его член растягивает меня под свой размер.

Владимир движется короткими, осторожными толчками, словно я девственница, и этот раз у меня первый.

– Узкая, как будто девочка…

Владимир замирает, переводя дыхание. Его крупное тело дрожит от нетерпения. Он застывает на несколько мгновений, но потом вновь раскачивает бёдрами, всаживая свой член.

– Не могу ждать, – извиняясь, шепчет он, обхватывая меня пальцами за попку.

Входит до предела и опускает взгляд. Начинает медленно выходить из моего влажного лона и смотрит, как туго и тесно моя плоть обхватывает его член. При каждом движении с моих губ срываются непрошеные глубокие стоны. Они становятся ещё громче от порочного осознания того, что Владимир кайфует, глядя, как его член движется во мне.

– Нравится? – спрашивает он, опускаясь на локоть.

Его губы оказываются близко к моим.

– Мне нравится. Ты как будто нарочно сделана под меня, чтобы свести с ума своей узостью и горячностью. Мне нравится быть в тебе. Нравится, как ты дрожишь и стонешь. Нежная. Эротичная. Моя…

Мой язык немеет во рту. Я просто впитываю его слова, как губка. Они распаляют меня ещё больше, заставляя пылать и распахивать бёдра ещё шире.

Я сама не поняла, в какой момент судорожно вцепилась пальцами в бугрящиеся мышцы мужских плеч. Когда оказалась распластанной и пришпиленной к кровати, а ноги приподнялись и схлестнулись за его поясницей?

Владимир удовлетворённо простонал, прямо мне в губы и ускорился. Каждым толчком он вколачивал меня в простыни, липнущие к влажному телу.

Глубоко и быстро, беспредельно.

Так же как его язык, порхающий у меня во рту. Быстро-быстро он дразнится о кончик моего языка, а потом мужчина прихватывает его губами и всасывает в свой рот.

Меня разрывает на части от похоти и жаркого желания, властвующего над моим телом.

Я уже не контролирую себя, просто рассыпаюсь на части, как бисер, от сильного оргазма.

Влажные шлепки наших тел гулом отдаются внутри головы, Владимир останавливается и ловко переворачивает меня на живот, заставив опереться на локти и прогнуться в спине.

Его пальцы фиксируют мои бёдра.

– Тебе же нравится, когда я беру тебя сзади?

Его горячий шёпот опять толкает меня в пропасть порочного безумия. Тело отвечает за меня протяжным стоном и дрожью, движением бёдер навстречу ему, толкающемуся резко и до упора…

Это самое настоящее сумасшествие.

Его продолжительность строго ограничена и оговорена мной самой с собой. Я совершила сделку со своей совестью.

Я как будто со стороны наблюдаю за своим телом, бьющемся в очередном оргазме. Понимаю, что так жарко и откровенно, так хорошо не было ещё ни разу ни с кем другим.

Только с ним.

Потом я буду стараться похоронить это знание в себе.

Но сейчас просто вбираю его член в себя, чувствуя, как он кончает, громко стонет и накрывает меня своим крепким телом.

Владимир тяжело и часто дышит. Он перекатывается на бок и целует меня в плечо, удерживая на месте. В полутьме его довольная улыбка сверкает, как вспышка молнии, когда он говорит:

– Эта ночь будет самой лучшей. И очень долгой…

Глава 28

Янина

Я не помню, во сколько мы уснули. Помню только, что, когда пошла в душ, вылезала из него на трясущихся ногах, и Владимир подхватил меня на руки.

Через мгновение после того, как рухнули на кровать обессиленные, мы уснули.

Сейчас у меня немного гудит голова от выпитого накануне вина. Я переворачиваюсь на бок, утыкаясь взглядом в спину Владимира.

Спит?.. Я вспоминаю всё вчерашнее. Тело предательски млеет и начинает ныть.

Низ живота тоже немного ноет. То, что произошло вчера, было на грани всего. Здравого смысла, чувств, приличий…

Я, сама того не замечая, начинаю дышать тяжелее и хочу как можно скорее выпутаться из плена одеяла.

Мужские пальцы смыкаются у меня на плече. Владимир вынуждает меня лечь обратно на кровать. Он перебирается через меня и тянет одеяло прочь.

– Володя… – прошу я.

Губы пересохли, и во рту тоже сухо. Хочется пить.

Но он не обращает внимания на мои просьбы и слабые попытки отбиться от него.

Владимир откинул одеяло прочь, жадно пробежавшись по моему телу взглядом. Я и сама прекрасно вижу это: следы ненасытного и жадного секса.

Кое-где виднеются засосы и следы укусов.

Владимир опускается ещё ниже и властно раздвигает мои ноги в стороны. Прежде, чем я понимаю, что он собирается сделать, он уже прижимается ртом к моей плоти. Его язык начинает порхать по клитору.

– Нет! Не надо. Отпусти. Прекрати!

В ответ он лишь ещё крепче прижимает меня к кровати, ускоряясь. Он не только лижет, но и целует, посасывая напряжённую плоть, дразнит языком и целует.

– Я не хочу-у-у… – пытаюсь сдержаться, но один вид его головы, склонённой между ног, возбуждает.

Мои слова вырываются изо рта с постаныванием. Этот невольный и тихий стон как признак поражения.

Я царапаю ногтями кожу головы Владимира, злясь на то, что у него такие короткие волосы, и за них не ухватиться. Он стискивает бёдра, прижимая меня к кровати, и отстраняется на мгновение.

– Володя, пожалуйста! Не надо, прошу! Мы же договаривались… Это чересчур!

– Ты не можешь запретить мне вылизывать тебя так, как я этого хочу. Тебе нравится. Ты течёшь мне на язык. Очень сладко. Хотела потрахаться со мной только на пьяную голову, да?.. Чтобы не помнить ничего или списать всё на вино? А я хочу, чтобы ты запомнила меня таким. Запомнила, как тебе хорошо со мной…

Владимир улыбнулся и вновь прижался к моей плоти, глядя на меня в это же время. Словно привязывал меня к себе своим магнетическим взглядом. Наглыми, уверенными движениями языка он слизывал влагу.

Его язык быстро и точно ударял по клитору. Ритм этого пульса заставлял кровь нестись быстрее по венам. Владимир наслаждался процессом. Он задерживал порочные движения своих губ и языка только для того, чтобы вновь начать скользить ими.

Он словно пытался успокоить трепетание возбуждённой плоти. Но потом вновь усиливал натиск губ, посасывающих узелок плоти.

Он медленно скользил языком по влажной промежности, беспрерывно текущей и изнывающей. Толчок, толчок… Он уверенно толкался языком в лоно, настойчиво покручивая им.

Владимир постанывал сам, пуская в ход зубы. Он наслаждался моими покрикиваниями, когда удовольствие становилось чересчур сильным.

От него всё тело сжималось пружиной, и удержаться не было сил. Владимир умело подводил меня к оргазму и… останавливался. Он вынуждал меня стонать и метаться на кровати, прикусывать губы, чтобы не просить его продолжить.

– Ещё? – он отстранился, глядя мне прямо в глаза.

Лоно призывно сжималось и жаждало продолжения. И я… тоже. Я возненавидела в этот момент собственную чувственность и горячность, отзывчивость к мужской ласке.

Но так хотелось разрядки, что искусанные до крови губы вытолкнули против моей воли.

– Ещё…

Он не заставил себя долго ждать, усилив напор. А я бесстыдно тёрлась о его губы и язык. Из моего рта вырывались не стоны, а всхлипы и лёгкие вскрикивания, пока меня не накрыло жаркой волной оргазма.

Владимир будто нарочно продлевал его действие движениями языка.

Он поднялся. Его губы поблёскивали от моей смазки, когда он властным жестом закинул мои ноги к себе на плечи и склонился надо мной, пронизывая членом на всю длину. Меня ещё продолжало трясти от первого оргазма.

Владимир двигался жадно и быстро, на предельной скорости. Он всаживал свой член до упора. Дыхание сбилось. Оно стало рваным и частым.

Я задыхалась, потрясённо вбирая неистовые глубокие толчки.

Я понимала, что Владимир поступает так нарочно. Он привязывает меня к себе. Нарочно превращает утро в секс-марафон, чтобы я не могла списать события прошлой на ночи на беспамятство после выпитого вина.

Он проникает в меня не только своим членом, но и овладевает моей памятью, овладевает мной, заставляя хорошенько запомнить и понять… Что я млею от его близости и вызывающей дерзости, брутальной сексуальности и властности, чувствующейся в каждом движении и толчке…

Я понимаю, что кончу под ним. Снова.

И возможно ещё не единожды, прежде чем он отпустит меня.

Одновременно с этим я даю себе зарок, что сбегу подальше от Владимира и буду стараться не вспоминать ничего из того, что было вчера и сегодня.

Глава 29

Янина

– Уходишь? – слышу вопрос, брошенный мне в спину Владимиром.

Он всё ещё лежит на кровати, разомлевший после бурного утреннего секса. Вся комната, кровать и воздух пропахли насквозь влажным ароматом наших тел.

Я молча киваю и выскальзываю из комнаты, торопясь в ванную, чтобы смыть с себя память о собственнических прикосновениях. Я тщательно умываюсь, а Владимир уже поджидает меня под дверью ванной комнаты.

– Посиди со мной ещё немного? – просит он, подталкивая меня в сторону кухни.

Вынуждает меня сесть на стул и наливает чашку чая.

– Янина…

Я перекатываю в ладонях керамическую кружку с горячим чаем, не осмеливаясь поднять глаза на мужчину. Я вообще плохо себе представляю, как буду с ним общаться после того, что было.

Владимир цепляет пальцами мой подбородок, вынуждая посмотреть на него.

– Ты не хочешь со мной разговаривать?

– Не хочу. Я бы хотела уйти. Если можно?

– Убегаешь?

Лицо Владимира полно разочарования. Не знаю, на что он надеялся. Может быть, думал, что совместно проведённая ночь изменит моё отношение к нему?.. Да, изменила.

Но я не хочу думать об этом, не хочу забивать свою голову осознанием того, как хорошо я чувствую себя рядом с ним.

Это неправильно и аморально.

У меня совсем недавно погиб муж. Я не должна наслаждаться запретной близостью его брата.

Взгляд у Владимира горит то ли раздражением, то ли злостью.

– Володя, – прошу я. – Мы же договорились? Я не хочу обсуждать то, что было.

– Хорошо. Не будем обсуждать наш секс. Но не делай вид, что меня не существует, идёт? Я не пустое место. И мне не плевать на тебя. Просто позволь мне быть рядом?

– Не могу. Так, как хочешь ты, не могу. Никогда не позволю. Это равносильно танцу на костях Славы. Этого не произойдёт.

– Хорошо, – сжал челюсти Владимир. – Я понял твоё нежелание и понимаю его причины. Я всего лишь прошу не бегать от меня. Я живой человек, Янина. Не каменное изваяние. У меня тоже есть чувства. Всё, чего я прошу, это просто хотя бы не бегать от меня, как от чумного. Неужели я этого не заслуживаю?..

Голос Владимира был полон затаённой боли и отчаяния.

– Заслуживаешь. Ты заслуживаешь гораздо большего, Володя, – говорю, немного помедлив, и несмело накрываю его скрещённые пальцы своей ладонью.

Легонько сжимаю, но не успеваю отнять руку. Владимир прижимается щекой к тыльной стороне ладони. Его жест пробивает брешь в моей обороне.

Мне не хотелось бы проникаться к Владимиру чувствами, но сейчас я понимаю, что капле чего-то удалось просочиться внутрь меня.

– Как минимум, я заслуживаю тебя, – говорит он и отстраняется.

– А может быть, наоборот, это я тебя недостойна? – отвечаю с нервным смехом. – Что ты во мне нашёл? Неужели вокруг тебя мало других женщин.

– Женщин много. Но ты – одна, – усмехается Владимир. – Вот так меня на тебе переклинило. Моя лунная…

Он освобождает руку и гладит подушечками пальцев заживающий шрам на моей щеке в виде полумесяца. Кожа под корочкой заживающей болячки начинает чесаться от этого невинного касания.

Мне хочется скорябать её, выскрести из нутра то немногое, что откликается на этого мужчину.

– Володя, не надо. Думаю, что есть много тех, кто был бы рад оказаться с тобой.

– В постели? Моя постель не всегда пустует. Но это просто трение, снятие напряжения. Ничего похожего на то, что было между нами.

– Володя, не начинай. Прошу. Пожалуйста. Я не смогу так. Я буду постоянно корить себя и ненавидеть. Я хочу сделать вид, что не было ничего. Так будет проще. Но если ты будешь постоянно напоминать, я сойду с ума.

– Не надо. Я понял тебя, Янина.

Владимир молчит и подливает мне ещё чая.

– Как будешь отмечать Новый Год? – меняет он тему разговора.

– Поеду к маме на новогодние праздники.

– Далеко, – хмурится Владимир. – Поездом будешь долго добираться. Полетишь на самолёте.

– Володя!..

– Не спорь. Хочешь, чтобы я от тебя отвязался? Не спорь!.. Полетишь на самолёте. От города до деревни наймёшь такси. Только автомобиль. Никаких автобусов юрского периода и газелей для самоубийц.

– Ты диктуешь мне условия?

– Я беспокоюсь о тебе, дурочка, – ласково говорит Владимир. – Этого ты у меня не отнимешь. Просто ты сейчас как будто в прострации. Я не хочу, чтобы ты навредила себе неосторожным поведением, только и всего.

– А ты?

– Я? Католическое рождество я уже просрал, – усмехается Владимир. – И ни капли об этом не жалею. Надолго ты к маме поедешь?

– Кажется, только что мы говорили о тебе и твоих планах!..

– Да. Но я не хочу болтаться просто так, изнывая от беспокойства. Давай договоримся? И после каникул увидимся, идёт? Только дружеская встреча… Без всего. Без намёков и приставаний.

Я осторожно киваю, поглядывая на Владимира.

– Не трясись, Янина. Я попытаюсь, правда. Найду себе самую отвязную и роскошную стерву, ни капли не похожую на тебя, и буду объезжать эту своенравную кобылу до потери пульса. Довольна?

Слова Владимира отзываются внутри меня внезапно едким раздражением. Но я упорно отмахиваюсь от собственных ощущений. Я предпочитаю думать, что мне просто неприятен тон голоса Володи, а не смысл его слов.

Глава 30

Янина

Я приехала к маме раньше, чем обещала. Просто я не могла себя заставить остаться в городе.

Мне нужно было поскорее избавиться от давящего постоянного присутствия Владимира, от его яркого желания обладать мной.

Пришлось пойти на уступки и сделать так, как попросил Владимир.

Лететь самолётом до областного центра, а оттуда до маминой деревни – полтора часа езды на машине. Таксист запросил немало, но деньги у меня теперь были. Поэтому я согласилась, не колеблясь.

Таксист в дороге много трепался, пытаясь завязать разговор, но поняв, что я не расположена к общению, замолчал. Он чертыхнулся, выругавшись, что дорога как колея, и никто не собирается расчищать её от заносов. Но всё же благополучно довёз меня, развернулся и укатил.

Навстречу мне вышла мама, накинув тёплый полушубок. Она привязала пса, безостановочно лаявшего на меня, и провела в жарко натопленный дом.

– Рано ты, – сказала она, принимая одежду. – Думала, попозже приедешь. Но и хорошо, что приехала. Пельменей как раз вместе налепим. Стасик в этом деле, сама понимаешь, не помощник, а жена его…

– Что? – удивилась я. – Стасик женился?

– Женился? Да ну, брось! Гражданская жена, тьфу! Не женился, а так, подженился, – отмахнулась мама. – Надо же мужику как-то жить! Вот он и нашёл себе фифу сибирскую. Говорит, она в салоне красоты работает, ногти всем красит! Себе так уж точно по десять раз в день перекрашивает!

– А как зовут жену Стаса?

– Алёной, – усмехнулась мама. – Только этой красотки сейчас нет, она пошла соседке моей марафет наводить.

– А Стас?

– Стас снег расчищает на заднем дворе. Скоро должен на обед зайти. Вот и увидитесь.

Я по привычке зашла в комнату, в которой всегда останавливалась, когда приезжала, но увидела там женскую сумку, стоявшую на комоде, и вышла.

– Ой, наверное, придётся тебе в дальней маленькой спальне постелить. Стас-то большой мальчик уже, со своей кралей спит! А ты одна, и на диване уместишься.

Мама хлопотала по дому. Я разложила часть вещей на пустующую полку в шкафу, чтобы удобно было находить необходимое, и пошла за мамой на кухню.

Она уже накрыла стол, налив ароматного борща в глубокую тарелку, и подвинула керамическую миску с тушёной картошкой.

– Ешь, доченька! Чтобы всё съела, а то совсем отощала!

Потом окинула меня взглядом, спросив:

– Чёрный платок не носишь уже?

Я провела рукой по волосам: чёрную повязку я надевала на похороны и на другие поминальные дни, но не носила траурную метку постоянно. Мне и без того было нелегко.

– Не ношу, мам.

– Неужто траур кончился? – покачала головой мама. – И полугода не прошло, как…

Мама не договорила. Хлопнула входная дверь, и в дом вошёл мой старший брат, раскрасневшийся после пребывания на морозе.

– Янка!

Я вскочила и порывисто обняла брата, утонув в его медвежьих объятиях.

– Совсем тростиночкой стала, – ущипнул он меня за щеку. – Мам, ты что дочку не кормишь?

– И не говори, Стасик, Янка наша худющая стала, как синичка! Вот и собираюсь откармливать. Мой руки, садись за стол.

Стас выпустил меня и присоединился к трапезе через несколько минут. Кажется, с момента нашей последней встречи брат раздался в плечах ещё шире, отрастил бороду и стал похож на дровосека или лесника.

– Что смотришь на меня, мелкая? – усмехнулся он, уминая еду за обе щеки.

– Думаю, что ты стал ещё больше, – улыбнулась я, понимая, что брат вышел лицом и фигурой весь в отца.

Отец погиб при несчастном случае на заводе очень давно, я его почти не помню. А я была похожа на маму: такая же миниатюрная и светлокожая, только глаза достались мне от отца, тёмно-серые.

– Мама говорит, что ты обзавёлся невестой?

– Да, пора бы уже. Тем более, младшая мне нос утёрла, создав семью раньше меня, – усмехнулся брат и тут же осёкся. – Извини.

– Ничего страшного.

Я не стала обижаться на брата, ведь он не хотел меня задеть, слова вырвались у него против воли.

Где-то вдалеке зазвонил мой сотовый телефон. Я оставила его на комоде в зале. Я извинилась и встала из-за стола, чтобы ответить на телефонный звонок.

Звонил Владимир. Я помедлила немного, прежде чем ответить на входящий вызов.

– Янина? Как дела?

– Привет. Хорошо. Я уже у мамы, – ответила я, понимая, что не позвонила ему, хоть обещала.

– А позвонить сложно, да? – раздражённо спросил Владимир. – Я же просил тебя!

– Извини. Я только недавно приехала. Брат зашёл, я заговорилась… – начала оправдываться я, злясь на то, что чувствую себя виноватой.

– Нормально добралась? – спросил Владимир немного спокойнее, но чувствовалось, что он всё ещё рассержен на меня.

– Без приключений. Таксист возмущался, что дороги нечищеные. Но автомобиль проехал без труда.

– Хорошо, – Владимир помолчал. – Держи меня в курсе.

– В курсе того, как проходят мои дни в деревенской глубинке?

– В курсе всего.

– Володя, мы же договаривались…

За моей спиной послышался шорох. В зал зашёл брат.

– Маман меня за ещё одной тарелкой отправила. Алёнка приехала. Знакомиться будешь? – спросил, выуживая посуду из шкафа.

– Да, конечно. Сейчас приду, Стас.

Я дождалась, пока брат выйдет, и спросила у Владимира:

– Слышал? Меня за столом ждут.

– Подождут ещё секунду, – отозвался Владимир. – Просто не игнорируй меня, хорошо? Я волнуюсь. Правда, волнуюсь. Меня дико бесит, что ты так далеко, а я даже не знаю, что с тобой.

– Со мной всё хорошо, Володь. Эти каникулы мне нужны, чтобы я просто спокойно вздохнула.

– И от меня подальше, да? Нет-нет, я не наседаю. Просто говорю, как есть. Когда соберёшься обратно, предупреди, идёт?

– Я только приехала, Володя.

– Я знаю, – усмехнулся он. – Я сегодня к родителям вылетаю. В Германию. Но всё равно предупреди меня, когда будешь возвращаться. Я встречу тебя.

– Хорошо. Иди, собирайся и ничего не забудь.

– Не забуду, Янина. У меня все вещи упакованы ещё с того дня.

Я и без лишнего уточнения поняла, что Владимир имел в виду. Я немного неловко попрощалась с ним, чувствуя, как полыхают мои щёки. Так глупо было надеяться на то, что я сразу же забуду произошедшее.

Я постояла ещё несколько минут, собираясь с мыслями, прежде чем решилась вернуться в кухню. В коридоре столкнулась с братом.

– А я уже пошёл тебя разыскивать! – пошутил он и наклонился, вглядываясь в моё лицо.

– Всё нормально?

– Да, Стас. Нормально.

– Да ну? А кажется, что не нормально.

Он пристально посмотрел на меня.

– Ты сама не своя после нескольких минут разговора. С кем разговаривала?

Брат смотрел на меня таким проницательным взглядом, что соврать язык не поворачивался. За время нашей разлуки я уже забыла, каким прозорливым бывает мой брат.

– С братом мужа.

– С близнецом?

– Да, с Володей. Он спрашивал, как я добралась.

– Но судя по твоей реакции, тебе не очень нравится с ним общаться.

– Нет, не то чтобы не нравится… Но…

– Но сложно, да? Они же похожи, как две капли воды. Говорят, что близнецы и чувствуют друг друга. Конечно, может быть, врут. Кто знает?..

Брат приобнял меня.

– Ладно, пойдём, я познакомлю тебя со своей Алёнкой. Маме она не по душе пришлась, если честно. Прямо не говорит, но я же понимаю, что ей моя жена не нравится.

– А ты на самом деле собираешься жениться?

Брат почесал свою бороду.

– Хотелось бы. Но Алёнка говорит, что надо сначала своей квартирой обзавестись. Пока снимаем. Я собираю, но на покупку недвижимости немного не хватает. Если только в кредит запрячься, тогда можно будет купить квартиру.