Текст книги "Пьянящий вкус жизни (Сильнее времени)"

– А Кэтлин?

Питер улыбнулся:

– Сначала она мне показалась мягкой кошечкой. Но с того момента, когда вдруг загорелась идеей расшифровать надпись… Первоначальное впечатление, которое она производит, обманчиво. – Улыбка исчезла с его губ. Выражение лица стало задумчивым. – И она влюблена.

– В Каразова?

– Может быть… – Питер усмехнулся. – Но еще сильнее – в Танцующий Ветер. Я не могу забыть, какими глазами она глядела на статуэтку. Никогда не видел, чтобы лицо озарялось таким внутренним светом.

– В таком случае она не меньше нас заинтересована в том, чтобы со статуэткой ничего не случилось.

– Совершенно верно. – Питер изучающе посмотрел на Джонатана. – И все же тебя мучают сомнения, можно ли доверить им Танцующий Ветер?

– Ты считаешь, что я способен на такой безумный шаг?

Питер усмехнулся:

– Надеешься, что стану отговаривать тебя? Ошибаешься. Ведь если мы дадим им возможность вывезти Танцующий Ветер во Францию, я наконец заполучу дневник Катрин. И, кроме того, есть надежда расшифровать надпись.

– Рискуя навсегда потерять саму статуэтку.

– В том случае, если ты сам отправишься в эту поездку, можно гарантировать ее безопасность.

– Ты готов на все ради того, чтобы расшифровать надпись.

– Так мне представлялось раньше. Но после того, как я увидел сияющие глаза Кэтлин… Для меня это просто сильное увлечение. Для нее нечто совершенно иное. Это идет из глубины души.

– И все же тебе очень хотелось бы разгадать эту загадку, – задумчиво произнес Джонатан. – На протяжении сотни лет ученые ломали головы над расшифровкой надписи. Большинство из них склоняется к тому, что это мертвый язык, который исчез с лица земли еще до эпохи фараонов.

Питер отрицательно покачал головой:

– Первое упоминание о Танцующем Ветре восходит к Трое. Если бы статуэтка существовала до того времени, мы бы узнали. Это не такая вещь, которая могла пройти незамеченной. Какое-нибудь упоминание проскользнуло бы.

– Надпись, выцарапанная на стене пещеры, где жили неандертальцы?

– Мы бы наткнулись на какие-то упоминания о ней, – упрямо повторил Питер.

– Питер, ты не можешь знать… – Джонатан рассмеялся и снова покачал головой. – Ну какой же ты упрямец. Ладно, свяжись с Мэддоксом, постарайся вытянуть из него еще что-нибудь о Каразове. Сведения, которые он предоставил, слишком скудны. Если мы собираемся иметь дело с этим человеком, то нам надо знать всю его подноготную.

– А мы собираемся иметь с ним дело?

Взгляд Джонатана скользнул по фотографиям и рисункам, что лежали перед ним на столе. Он помолчал немного, прежде чем медленно произнести:

– Не исключено.

После ужина в отеле Алекс проводил Кэтлин до ее комнаты, открыл дверь и вручил ключ:

– Я попрошу, чтобы нам принесли завтрак сюда, к тебе. Чего бы ты хотела?

– Все равно.

Несмотря на то что Алекс заказал два номера, Кэтлин до этого момента считала, что он проведет ночь вместе с ней. Чтобы не выдать своего разочарования, она отвернулась.

– Как ты думаешь, в котором часу они позвонят?

– Когда Андреас сочтет, что уже удобно звонить. Он понимает, с каким нетерпением ты ждешь звонка, и не станет заставлять тебя томиться. – Он распахнул перед ней дверь. – Ты понравилась ему.

– И он мне. – Она повернулась к Алексу. – А тебе нет?

Алекс помедлил с ответом:

– Трудно не поддаться его обаянию. Если бы не те обстоятельства, при которых мы встретились, думаю, что мы могли бы стать друзьями.

Она смотрела на него непонимающими глазами:

– Разве деловые отношения – не самый лучший повод подружиться?

Алекс коснулся губами ее лба.

– Ты подружишься с ним. Вы относитесь к одному типу людей.

– К какому же?

– Открытому, дружелюбному. – Он снова улыбнулся ей. – А я уже давно утратил эти качества. Спокойной ночи.

– Боюсь, что спокойной не получится. – Она слегка нахмурилась. – Я страшно нервничаю. Ты почему-то уверен, что все обернется хорошо. Но мне не по себе.

– Я же сказал, что не стоит беспокоиться.

– Слушаюсь, – шутливо откозыряла она.

– Встань под горячий душ, а потом сразу ложись в постель – и через пять минут уже будешь видеть сны. Ты вторые сутки не спишь. Если я тебе понадоблюсь, то я внизу.

«Но не в моей постели».

– Думаю, что не понадобишься, – она с трудом выдавила из себя улыбку. – Все в порядке. Ты прав, не стоит распускаться. Спокойной ночи.

Она вошла в номер и быстро захлопнула за собой дверь. В конце концов, это даже хорошо, что он не остался у нее. Он, наверно, устал не меньше, чем она, и ему надо отдохнуть. Их связывает только секс. Другие чувства сюда не стоит приплетать. Вполне возможно, что теперь, когда наступило время решительных действий, он считает, что их близость может каким-то образом помешать делу, и, наверное, от этого придется вовсе отказаться.

Ну почему она такая идиотка! Еще немного – и слезы брызнут у нее из глаз, как когда-то в детстве. Взяв себя в руки, она двинулась в спальню. Сейчас она, как советовал Алекс, примет душ, ляжет в постель и заснет в ту же самую минуту.

А если это не получится, она будет лежать и вспоминать: о той волшебной минуте, когда ее глаза встретились с глазами Танцующего Ветра.

6

В дверь постучали.

Кэтлин с трудом разлепила глаза. Яркий солнечный свет заливал комнату. Позолота. Белизна. Холодное изящество. Это не Вазаро.

Стук повторился снова, и осознание действительности наконец-то вернулось к ней. Алекс!

Она села на диване, отбросив в сторону покрывало.

– Иду, иду! – Она подошла к двери и повернула ключ.

Алекс стоял перед ней свежий и отдохнувший. Его темные волосы были еще влажными после душа. Он вошел, мягко притворив за собой дверь.

– Ну как ты?

– Извини, я еще не проснулась как следует. Вот приму душ и стану такой же свеженькой, как и ты.

– Сомневаюсь. – Его взгляд пробежал по ее лицу. – Ты так и не смогла заснуть?

– Неужто я так плохо выгляжу? – Она провела ладонью по лицу. – Мне и в самом деле долго не удавалось сомкнуть глаз. Где-то под утро я решила принять снотворное.

Он заметил покрывало на диване.

– Ты спала здесь?

– Кровать оказалась каких-то необъятных размеров. Словно взлетное поле на аэродроме. – Она попыталась пригладить растрепавшиеся волосы. – Сейчас я умоюсь, оденусь и буду готова…

– Постой!

Она обернулась, пытаясь понять, что означает выражение его лица.

– Я тоже неважно спал, – медленно заговорил он. – И тоже долго ворочался. Мне не хватало тебя. Иди ко мне. – Он протянул к ней руки.

Вспышка желания обожгла ее.

– Но сейчас должны принести завтрак…

– У нас еще есть время. Я не стану запирать дверь, чтобы официант мог оставить все здесь, а мы перейдем в спальню. Я понимаю, что тебе сейчас не до меня, но все же…

«Он хочет меня. Значит, все хорошо. Ничто не переменилось».

Кэтлин почувствовала, как постепенно уходит сковывающее ее напряжение.

Он обнял ее, прижав к себе, внимательно глядя ей в глаза:

– Мне не следовало оставлять тебя одну, зная, что ты все равно не уснешь.

– Ты не можешь нести ответственность за меня. Ты не… – Она замолчала на полуслове.

Его рука легла ей на грудь. Тонкая ткань ночной рубашки не могла скрыть тепла ладони.

– Я должен был помочь тебе, – сказал он. – Чтобы ты смогла расслабиться. – Он отодвинул вырез сорочки так, чтобы обнажилась грудь, и, встав на колени, со страстным нетерпением прильнул к соску, лаская его губами и языком.

Язык и губы излучали необыкновенное тепло, которое разносилось по всему телу. Обычно он был другим: настойчивым и страстным.

– Алекс, – ее колени ослабли и подогнулись, словно ватные. – Тебе не кажется, что нам лучше пойти в спальню?

– Еще нет, – ответил он, на миг оторвавшись от одного соска и передвигаясь к другому, в то время как руки его сжимали ее ягодицы.

– Я хочу… лечь… – попросила она.

– Еще рано, – повторил он и осторожно присел на диван, по-прежнему удерживая ее перед собой. – Ты еще не расслабилась окончательно. – И, подняв сорочку повыше, провел языком по животу, в то время как ладонь скользнула меж ног, ласково поглаживая увлажнившееся лоно. – Теперь лучше?

– Нет, Алекс. – Она слышала, каким прерывистым стало его дыхание. – Так не очень хорошо.

– Я знаю. – Он расстегнул «молнию» на брюках. – Иной раз это почти болезненное ощущение. Ладно, как-нибудь потом мы продолжим исследования в этой области. А теперь – иди ко мне. – И он посадил ее к себе на колени.

«Должно быть, страшно неудобное положение», – подумала она так, словно речь шла о ком-то другом. Ей никак не удавалось сохранить связность мыслей, потому что она почувствовала, как он входит в нее снизу. Приглушенный крик удовлетворения вырвался у нее из горла, как стон.

– Теперь сдвинь ноги, – прошептал он, – и постарайся не шевелиться.

Она послушно выполнила то, что он сказал, и вцепилась ему в плечи.

– А теперь двигайся. – Алекс снова, приподнял сорочку и прильнул к ее груди.

Он медленно покачивал Кэтлин на коленях, словно хотел убаюкать, удерживая ее в кольце своих рук, лаская соски. Волна за волной накатывала и снова отпускала ее. Объятие было таким нежным и любящим, как никогда прежде.

– Алекс, – прошептала она, – у меня сейчас будет сердечный приступ.

– Еще немного, – ответил он, оставив левый сосок и опять перебравшись к правому.

И тут раздался стук в дверь.

– Это принесли завтрак, – успокоил ее Алекс, поправляя сорочку на груди.

– Скажи ему, пусть уходит.

– Нет, зачем же. Тебе непременно надо будет поесть. – Алекс смотрел на нее с самым невинным видом.

– Ты же не хочешь, чтобы он застал нас…

– Что тут такого? – усмехнулся он и набросил атласное покрывало так, чтобы оно закрывало нижнюю часть тела. – Мы смотримся вполне респектабельно. Просто ты сидишь у меня на коленях, а я ласково обнимаю тебя. – Он очень нежно вошел в нее еще глубже.

– Алекс, это невозможно…

– Войдите!

Дверь распахнулась, и пожилой официант в белом костюме вкатил в комнату сервировочный столик.

– Доброе утро. – Он бросил на них безразличный взгляд. – Меня зовут Мак. Я обслуживаю ваш номер. Чудесный день сегодня?

– Исключительно, – согласился с ним Алекс.

– Где вам поставить столик?

– Все равно, – ответил Алекс.

Кэтлин боялась шелохнуться. На первый взгляд их поза и в самом деле могла показаться достаточно пристойной, но она-то знала… Алекс по-прежнему оставался в ней, и объятие их было самым интимным. Горячая волна снова поднялась снизу вверх.

– Вы надолго остановитесь у нас? – спросил Мак.

– Сейчас трудно сказать, – ответил Алекс, сжав под покрывалом бедро Кэтлин, отчего у нее все поплыло перед глазами.

– В нашем городе немало исторических достопримечательностей, – официант отступил и оценивающе посмотрел на стол.

Большой палец Алекса коснулся ее лона, самой чувствительной точки, и осторожно надавил на нее. Она не понимала, каким чудом ей удалось сдержать стон.

– В Чарльстоне хватает старинных зданий.

Палец Алекса двинулся вперед медленно, нежно, словно предвкушая тот момент, когда снова коснется заветного места.

– Мы обязательно побываем там, – кивнул Алекс. – Вы не могли бы разлить нам кофе?

– Конечно. Это моя обязанность. – Мак поднял кофейник и наполнил две чашечки китайского фарфора, стоявшие на столе. – Что-нибудь еще?

Еще минута этой пытки, и она не выдержит.

– Нет, спасибо.

Мак опустил кофейник и подошел к дивану, протягивая счет и ручку, чтобы они расписались.

– Подпиши ты, Кэтлин, – сказал Алекс, снова медленно двигая большим пальцем вперед и назад.

Дрожащей рукой она вывела свою фамилию.

– Спасибо. Всего доброго! – Мак закрыл за собой дверь, положив счет в карман пиджака.

– Кажется, твоя щедрость произвела на Мака большое впечатление, – пробормотал Алекс, когда официант вышел, и нежно погладил завитки волос на ее лоне.

– Я готова убить тебя! – воскликнула Кэтлин.

– Ты явно не в духе, поэтому мне придется удалиться…

Кэтлин чуть не задохнулась от обиды и негодования.

– … в твою спальню, – закончил Алекс. – Теперь самое время воспользоваться твоей королевской кроватью.

Она не помнила, каким образом оказалась лежащей на спине в своей постели, где ей было так неуютно вчера. И как Алекс снова вошел в нее. Бедра его ходили в бешеном ритме, словно он пытался наверстать те сознательно упущенные минуты, когда он разговаривал с официантом. Воздух раскалился, как перед бурей, настолько нетерпеливы были они оба. И оргазм принес облегчение, как разразившаяся громом, молнией и дождем гроза.

Когда все закончилось, Кэтлин осталась лежать совершенно безвольная, неспособная шевельнуть даже кончиком пальца.

Алекс смотрел на нее, приподнявшись на локте. Глаза его сияли радостью.

– Кажется, мне удалось.

– Что?

– Ты смогла расслабиться. Тебе уже ни до чего нет дела. Ни духи, ни Андреас не волнуют тебя.

Она приподняла брови:

– Ты ради этого устроил спектакль?

Его улыбка сошла с лица.

– Нет, чтобы расслабиться самому. Я принял решение держаться от тебя подальше, но у меня ничего не получилось.

– Почему ты так решил? – Она села на постели и принялась снимать влажную сорочку. – Впрочем, зачем я спрашиваю? Каждый имеет право делать то, что ему хочется.

– Тсс, – он прижал палец к ее губам. – Ты имеешь право рассчитывать на полную откровенность. – Его палец ласково скользнул по ее шее. – Ты… слишком нравишься мне.

Кэтлин обдало жаром.

– Поэтому ты решил держаться подальше?

Он выдержал ее взгляд.

– Наши отношения становятся слишком сложными, – ответил он. – Я не такой открытый и добрый, как ты или Андреас. Я жил очень долго для себя и ради себя.

– Ты предупреждаешь?

– Да. Ты начинаешь поглощать все мое внимание. Вот почему я решил отстраниться. Сегодня мне просто хотелось помочь тебе. – Он спустил ноги на пол. – Пойду в свой номер, приму душ и переоденусь. Через пятнадцать минут буду у тебя.

Она услышала, как за ним захлопнулась дверь. Ничего нового в словах Алекса для нее не было. Просто Кэтлин лишний раз убедилась, насколько он остерегается поддаваться своим чувствам.

Алекс сказал, что она нравится ему.

Нравится. Но это еще не значит, что он любит ее. Ничего похожего на любовь между ними не существовало. Но как друг и деловой партнер он незаменим. Нет такого правила, что любовники не могут быть хорошими друзьями.

Мысль об этом отчасти воодушевила ее. Слабая улыбка все еще блуждала у нее на губах, когда она открыла дверь из матового стекла, ведущую в ванную комнату, и с наслаждением подставила прохладным струям свое разгоряченное тело.

Звонок Питера Масквела прозвучал в ее номере ровно в десять утра. Кэтлин слышала из спальни, как Алекс поднял трубку в гостиной.

– Джонатан дает согласие на то, чтобы вы использовали Танцующий Ветер. – Голос Питера звучал подчеркнуто деловито. – За десять процентов прибыли в первые пять лет и с согласованием каждого пункта вашего тура по Европе. Мы будем обеспечивать охрану. Джонатан или я, а может быть, и мы оба примем участие в этой поездке.

– Договорились. – Алекс проговорил это таким же сдержанным тоном, каким говорил Питер. – Он даже не возражает против поездки по Европе?

– Без особого энтузиазма, принимая это как неизбежность. Идею упаковки он одобрил. Прежде чем вы запустите ее, ему бы хотелось посмотреть на пробный образец. Как скоро вы собираетесь выпустить духи на рынок?

Алекс, прикрыв трубку рукой, повернулся к Кэтлин:

– Когда будет готова пробная партия?

– Не знаю, – она никак не могла собраться с мыслями. – У меня соглашение с фабрикой месье Сердо в Граесе. Надо позвонить ему и узнать, не сможет ли он приступить к выпуску духов прямо сейчас.

– А если он согласится, то когда приблизительно можно ждать партию?

– Через три месяца.

– Три месяца, – повторил Алекс. – Но до этого надо успеть поднять большой шум. Мы устроим первую презентацию с актрисой, которая будет участвовать в рекламной кампании, в Париже через полтора месяца. Было бы неплохо, если бы к тому времени Танцующий Ветер находился у нас в руках.

– Мне нужно свериться с расписанием Джонатана. – Питер помолчал. – Кстати, он остановил свой выбор на Челси Бенедикт.

– Я рад, что наши вкусы совпали.

– Она совсем недавно получила своего второго «Оскара». И, наверно, сейчас ее все пытаются заполучить к себе. Вы можете обещать, что добьетесь ее согласия?

– Уверяю вас, что смогу.

– В этом деле не должно быть никаких случайностей, – сказал Питер. – Мы не подпишем ни единой бумаги, пока не увидим образец флакона и контракт на участие в рекламной кампании, подписанный Челси Бенедикт.

– Резонные требования. И то и другое вы получите в следующем месяце. Надеюсь, расписание мистера Андреаса будет составлено таким образом, чтобы он мог сопровождать Танцующий Ветер в Париж.

На другом конце провода наступило молчание.

– Если все окажется так, как мы говорили, то Танцующий Ветер прибудет в Париж третьего октября.

Кэтлин видела, что разговор стремительно шел к концу, а собеседники еще ни словом не обмолвились о расшифровке.

– Надпись! – напомнила она, поднимая вторую трубку.

– Разумеется, ваша помощь будет весьма кстати. Я сам увлекаюсь фотографией, и у меня накопилась кипа снимков – под самыми разными углами, с самых разных сторон и при разной степени освещения.

– Вы пришлете мне дневники?

– Вы читаете на итальянском?

– Нет, не читаю. Но говорю довольно сносно.

– Этого мало. Дневник Катрин датирован 1497 годом. И хотя я читаю на итальянском свободно, у меня не раз возникали сложности. Это архаичный итальянский. Многое вы просто не сможете разобрать. Будет лучше, если я вышлю перевод. Я уже здорово помучился над ее почерком.

– И когда я получу текст?

– Понятия не имею. Сразу же, как только выкрою на это время. А после того, как вы получите его, вам придется дважды в месяц писать мне отчеты о том, как продвигается работа над расшифровкой надписи.

– Вначале мы вообще можем просто топтаться на месте, – вмешался Алекс.

– И все же вам придется писать, как идут ваши дела, – голос Питера немного потеплел. – Желаю удачи. Думаю, вы справитесь.

Он положил трубку раньше, чем Алекс успел ему ответить.

– Не могу поверить! – Глаза Кэтлин сияли. – Я не представляла, что это получится.

– А я говорил, что да.

Кэтлин вскочила и бросилась ему на шею:

– Танцующий Ветер! Даже подумать страшно…

– У тебя глаза сверкают точь-в-точь как у него.

Кэтлин улыбнулась.

– Но как ты мог обещать все устроить так быстро? У нас даже нет флакона.

– Ничего. Деньги помогают ускорить решение любого, самого сложного вопроса.

– Потребуется громадная сумма.

– У меня их достаточно.

– Значит, с этим все в порядке. – Она вернулась к самому главному: – Предположим, выпуск флакона и в самом деле можно ускорить. Но вот что скажет Челси Бенедикт?

– Да, здесь могут возникнуть кое-какие трудности, – согласился Алекс. – Нам в первую очередь надо будет заручиться ее согласием.

«Он говорит так, будто Челси послушный ягненок и пойдет, куда ее позовут», – подумала Кэтлин. Но если верить всем этим слухам о нраве актрисы, то она скорее напоминает неприрученную тигрицу. Вот уже тринадцать лет Челси Бенедикт входит в число звезд мирового кино. Она получила двух «Оскаров». Кэтлин помнила, что в свое время вокруг имени Челси была поднята какая-то большая газетная шумиха, но с чем она была связана – не знала. Наверняка Алексу это было известно во всех подробностях.

– Уверена, у тебя есть досье и на нее тоже?

– Самое главное – я знаю, где ее сейчас искать. – Алекс встал, нежно коснувшись губами ее щеки. – Сейчас Челси вместе с дочерью участвует в акции по спасению китов, организованной «Гринпис». Пойди в магазин и выбери себе какое-нибудь теплое пальто, а я закажу билеты на самолет.

– И куда мы полетим?

– В Рейкьявик.

– В Исландию?

Челси Бенедикт чертовски надеялась, что репортер успеет сделать снимок до того, как ее вывернет наизнанку.

Она глянула через плечо и увидела спину серого кита, который, как торпеда, скользнул по серо-зеленым волнам океана и исчез в глубине. Фотограф так и не успел снять ее на фоне кита. Но, в конце концов, они добились главного: киту удалось уйти, и, может быть, Мариза решит, что жизнь кита стоит того кошмара, который они пережили. Их суденышко «Спасатель» болталось между китом и китобойным судном, которое было раза в четыре больше «Спасателя», и Челси вовсе не считала подобные подвиги самым лучшим времяпрепровождением.

Челси стояла на носу корабля, вцепившись в перила, и с вызовом глядела на капитана китобойного судна, находившегося в трехстах ярдах от них. Вернее, она надеялась, что глядит с вызовом. Она чувствовала себя настолько ужасно, что ей стоило больших трудов сохранять обычный гордый и решительный вид. Рядом с бородатым капитаном на палубе торчал какой-то злобный идиот, нацеливший на нее китобойную пушку.

– Снимайте хоть это, куда вы смотрите! – процедила она сквозь зубы, обращаясь к фотографу.

– Жду, пока он выстрелит в вас, – со злорадством улыбнулся Пол Тиндаль.

Она смерила его ядовитым взглядом. До чего же толстый, прилизанный и до отвращения добропорядочный тип!

– Вы сами вызвались плыть с нами. Теперь постарайтесь быть хоть немного полезным.

– Мы еще не подошли достаточно близко, чтобы сделать интересный снимок.

– Я договорилась с «Тайм» о статье и, если представится подходящий случай, о снимке на обложку.

– Мама, ему не обязательно снимать. – Мариза подошла ближе к Челси. – Нам удалось сделать то, что мы хотели. Кит в безопасности… А завтра подойдет катер «Гринпис».

Челси перевела взгляд на встревоженное лицо дочери, и выражение ее глаз смягчилось. Эти часы, проведенные на борту, и ей дались нелегко. Но из-за тревоги об этом проклятом ките она не обращала внимания на холод и качку.

– Все в порядке, детка, не беспокойся.

– Вы уже урвали свою долю популярности, – сказал Тиндаль. – На следующей неделе в журнале появится заметка о храброй Челси Бенедикт, такой гуманной и озабоченной судьбой несчастных китов, и о ее столкновении с исландскими китобоями. Что вам еще требуется?

Челси пришла в такую ярость, что на мгновение даже перестала ощущать приступы тошноты, вызванные качкой.

Господи! Почему из всех репортеров в мире ей досталась эта напыщенная задница, ненавидящая кинозвезд?

– Речь шла именно о снимках, и я должна получить фотографию на обложку.

– Ну так попросите меня хорошенько, – пожал плечами репортер.

– Мне плевать на то, что ты думаешь обо мне, сукин сын! – Челси произносила каждое слово тихо и отчетливо. – Но Мариза надеется, что эта реклама удержит китобоев от дальнейшей охоты на китов. И я сделаю все, чтобы снимки получились такими, какие ей требуются! – И, повернувшись к капитану, она крикнула: – Правьте ближе к китобоям!

– Мама, не надо! – Мариза схватила ее за руку. – Не стоит дразнить их.

Капитан Деквар кивнул в знак согласия.

– Вы же видели, какой у них капитан. Он и без того разозлился как черт, когда мы помешали им загарпунить кита.

– Мы отправились сюда не для того, чтобы радовать их. – Повернувшись к Тиндалю, Челси процедила сквозь зубы: – Итак, вы считаете, что расстояние между нами слишком велико, чтобы получился хороший снимок? Посмотрим, что вы скажете, когда мы подойдем вплотную.

Мариза отойди к правому борту.

– Я не хочу, чтобы ты стояла здесь.

Мариза помедлила, но со вздохом подчинилась.

– А вы, Тиндаль, стойте там, где стоите, и держите камеру наготове.

Тиндаль выпрямился.

– Вы не отдаете себе отчета в том, что собираетесь делать…

– Если ты и на этот раз упустишь момент, я зашвырну твою камеру в море.

О борт «Спасателя», который начал выруливать к китобойному судну, ударила волна. Челси увидела ошеломленное выражение на лице бородатого капитана. Он что-то крикнул ей и потряс кулаком.

– Быстро! Подскажите мне несколько исландских ругательств, – бросила Челси через плечо Деквару. – Что-нибудь позабористее, чтобы он совсем потерял голову.

Деквар пробормотал что-то по-исландски.

– Медленнее. Я не успела ухватить. – Она не отрывала глаз от шкипера китобойного судна, который говорил что-то матросу, стоявшему у китобойной пушки. – Короче и крепче! В двух словах.

Капитан повторил более отчетливо.

– Поняла! – У Челси всегда был великолепный слух на реплики в диалогах. Но она никогда не думала, что придется воспользоваться своим даром в таких обстоятельствах.

– Осторожнее! – вырвалось вдруг у Тиндаля.

– Он не так глуп, чтоб выстрелить в меня на самом деле, – ответила Челси, не глядя на репортера.

Она очень надеялась на это. Набрав побольше воздуха, Челси громким голосом выкрикнула только что выученные ругательства.

И в следующую секунду началось светопреставление.

Шкипер побагровел и что-то заорал.

Раздался негромкий выстрел китобойной пушки, и гарпун, со свистом рассекая воздух, вылетел в сторону Челси.

Мариза, вскрикнув, бросилась к матери.

Раздался глухой удар гарпуна о древко мачты в двух футах над головой Челси.

Все это произошло почти одновременно.

Каждый мускул на теле Челси вибрировал от страха и гнева. Она обернулась к Тиндалю:

– Ну что, сукин ты сын? Успел снять?

Тиндаль стоял белый как мел. Руки, державшие камеру, дрожали.

– Успел.

– Так подавайте же назад, подальше от этого дьявола!

Деквар подчинился, с невероятной скоростью выкручивая руль на девяносто градусов.

– Рубите линь. Иначе нам не уйти!

Кто-то из матросов подскочил к мачте и перерезал линь, прикрепленный к гарпуну, плотно засевшему в мачте.

Челси кинула последний взгляд на китобоев. Хотя капитан все еще смотрел на нее, он казался значительно спокойней. Никто не перезаряжал пушку. И спустя пару минут «Спасатель», взяв направление на юг, шел к Рейкьявику.

Челси закрыла глаза и попробовала поглубже вдохнуть воздух.

– Мариза, ты можешь пообещать мне одну вещь?

Мариза приложила мокрый носовой платок к виску матери.

– Что?

– В следующий раз ты отправишься спасать слонов. – И Челси свесилась над перилами. – Боже, ну до чего же я ненавижу морскую болезнь!

Алекс и Кэтлин въехали на такси в порт в тот самый момент, когда «Спасатель» подошел к причалу. Неподалеку от того места, где затормозил их водитель, стоял черный лимузин.

– В самый раз! – сказал Алекс. Расплатившись с водителем такси, он попросил его подождать их. – Посмотрим, с какой ноги встала наша мадам…

– Неужели она и в самом деле вышла с дочерью в море, чтобы помешать китобоям?

Алекс кивнул.

– Исландцы и японцы все еще промышляют этими редкими животными. Многие исландцы понемногу начинают понимать, что пора прекратить охоту. Но те, кто жил этим промыслом, с большим озлоблением встречают вмешательство в их дела.

– Вон она! Я узнала ее. – Кэтлин выскочила из машины и побежала к причалу.

Челси нельзя было не заметить. Пышная волнистая масса волос медово-красноватого оттенка, падавшая на ее плечи, сияла на солнце, словно факел. В первый момент, глядя на нее, еще можно было заметить, что она маленького роста. Но уже в следующую секунду ее подвижность, грациозность и жизненная энергия подавляли собеседника. На ней был белый рыбацкий свитер, куртка из мягкой кожи и зеленые слаксы, заправленные в бежевые ботинки.

Алекс и Кэтлин, поджидая ее, остановились у сходней. И как только она сошла на берег, Алекс выступил вперед.

– Миссис Бенедикт? Я Алекс Каразов, а это – Кэтлин Вазаро. Вы не могли бы переговорить с нами?

Челси подняла голову, и Кэтлин вздохнула от изумления. Она не ожидала, что актриса настолько хороша собой. Чистая, чуть смуглая кожа не нуждалась ни в какой косметике. У нее были высокие скулы и глубоко посаженные сапфирового цвета глаза. Своеобразные черты ее лица не претендовали на классическую правильность. Она была хороша по-своему, вызывающей неповторимой красотой.

– К чертям собачьим! – нахмурилась она. Ее голос был гортанным, почти хриплым. – Я замерзла, промокла, измотана качкой. К тому же этот ублюдок, что идет позади, получил исключительные права на материал об этой поездке.

Только сейчас Кэтлин обратила внимание на страдальческие морщинки, что залегли в уголках рта Челси. Алекс притянул Кэтлин поближе к себе.

– Мы не газетчики, миссис Бенедикт. У нас к вам деловое предложение.

– Откуда мне знать, кто вы? Говорите с моим менеджером. – Челси обернулась. – Мариза, идем скорей.

Молодая девушка, на голову выше Челси, одетая в желтую ветровку и джинсы, быстро спускалась по мостику:

– Извини, мама. Мистер Тиндаль попросил меня ответить на несколько вопросов.

Челси встрепенулась и насторожилась:

– Иди в лимузин. – Челси сквозь зубы пробормотала какое-то ругательство. – Я сама разберусь с ним.

– Да все нормально, мама. Я не против того, чтобы поговорить с ним.

– Зато я против. – Челси в упор смотрела на человека, спускавшегося следом за Маризой. – Мистер Тиндаль! Вам заказали материал об акции «Гринпис», а не о моей дочери, так ведь? – неестественно спокойным для нее голосом спросила она.

Тиндаль хитровато улыбнулся:

– Вы же хотите забойный материал. И если я выужу нечто…

– … то тебя самого потом будут выуживать со дна Атлантики! – закончила Челси уже другим тоном.

– Не надо, мама, – вмешалась Мариза. – Меня совершенно не волнует, что он там понапишет. Главное, чтобы после этого материала заговорили о китах.

– Ваша дочь понимает лучше вас, что цель стоит того, чтобы не бояться слегка испачкаться… – Он шутовски поклонился Челси. – Уверяю вас, я раскопаю кое-что достойное внимания. – И он прошел мимо них.

Челси, глядя ему в спину, высказала все, что думает о нем, в таких выражениях, которым позавидовал бы любой моряк.

– Мама, не расстраивайся, – снова вмешалась Мариза, обняв мать за плечи. – Сейчас примешь горячую ванну, поспишь, и твое раздражение пройдет.

Челси ласково дотронулась до ее щеки.

– Ладно, ничего не поделаешь. Одним скандалом больше, одним меньше – какая разница.

Тут Алекс снова выступил вперед:

– Сейчас вам не до того, чтобы обсуждать дела, но, может быть, вы сможете принять нас в отеле вечером? Мы отнимем у вас не больше десяти минут.

– Вряд ли у меня найдется…

– Пожалуйста, не торопитесь отказываться. Наш партнер Джонатан Андреас будет крайне раздосадован тем, что вы даже не пожелали выслушать интересный план, связанный с Танцующим Ветром.

Челси стремительно обернулась:

– Вот как? Какого же дьявола вы раньше молчали? Приходите в мой номер на чай к четырем часам. – Она села в машину, шофер захлопнул дверцу и сел за руль.

Алекс и Кэтлин остались стоять, глядя на быстро удаляющийся лимузин.

– Она не стесняется в выражениях. – Кэтлин сунула руки в карманы своего теплого шерстяного пальто. – И как это только тебе удается убеждать таких своенравных людей?

– Это не так уж трудно. – Алекс взял ее под руку и повел к ожидавшему их такси. – Дай им то, что они хотят, и взамен получишь то, что нужно тебе. Вот и весь мой секрет.

Челси внимательно выслушала план рекламной кампании, сохраняя безучастное выражение лица. Когда Алекс закончил, она какое-то время сидела молча, опустив длинные ресницы и глядя в чашку с янтарным чаем.