Текст книги "Рабыня для чудовища востока"

Глава 17

Мое солнце… Снова эта фраза в голове. Кажется, мне ее выжигают на подкорке сознания. Выводят букву за буквой. Я сопротивляюсь, и от этого виски начинают пульсировать, а воздух накаляется до предела.

Неизменным остался запах – кедр, сандал, мускат, песок и опутывающий туман. Я ощущаю его аромат даже на таком расстоянии, словно стою совсем рядом с Владыкой. А туман из теплого и уютного превратился в опаляющий жар, который так и норовит проникнуть в меня, опутать невидимыми цепями.

Сейчас он выглядит гораздо больше, мощнее, чем тогда. И дело скорее в ауре, что исходит и распространяется по всему залу. Сейчас он выпустил ее на волю, дал разгуляться и прочувствовать его силу и власть. Никаких эмоций на лице. Он похож на великолепную статую, слепленную божеством, идеальную и устрашающую.

Только почему мне кажется, что все пламя двух солнц сейчас направлено только на меня. Я должна давно сгореть, рассыпаться в пепел, но нет, жар, кружит бесстыдно по моему телу, исследует, вызывая непонятные покалывания. Мое дыхание учащается. Мне хочется подняться с места и подойти к нему. Что-то тянет, зовет, странный инстинкт, которому нет объяснений.

Владыка похож на стихию огня, дикую, необузданную, смертельно опасную и до безумия притягательную. Разумом я понимаю, что мотылек, который летит на пламя, непременно встретит свою погибель. Но это не пугает, лишь еще сильнее подогревает интерес. Хочется проникнуть в жаркую бездну солнечных глаз, и сгорая познать миг ослепительно блаженства.

Я ощущаю две раскаленные нити, что тянутся от него ко мне. Скорее всего, это игра воображения, иллюзия затуманенного сознания, но эти нити полыхают огнем, обвивают меня, и я не хочу освобождения, хочу ощущать этот жар, плавиться и гореть. Неважно, что зал битком набит народом. Сейчас происходит нечто, что касается только нас двоих. Энергия огня, вонзающаяся в меня, порабощающая и одновременно дающая силу. Я хочу ее пить… остановить… вдыхать жар… и освободиться… обрести себя… А в голове, в потоке беспорядочных мыслей, кружит истина – без этой стихии меня уже не будет… Я пытаюсь отогнать, заглушить странное ощущение, но от этого оно лишь сильнее вонзается в меня, глубоко, сладко, больно, жарко…

Сейчас происходит что-то неподконтрольное, пугающее, то, что сильнее меня, сильнее даже его. Оно крушит и ломает, заставляет жаждать большего, купаться в его величии и власти.

Я уже блуждаю где-то за гранью своего сознания в иной обжигающей вселенной, остается всего шаг, и я добровольно полечу в огненную пропасть, как его взгляд меняется. Два солнца утопают в лазурном сиянии. Огонь сменяется прохладной негой. Кажется, я даже слышу шум волн, и по венам льется успокаивающий прохладный бальзам.

Как тогда в пустыне, его глаза теперь напоминают лазурный рай, обманчиво нежный и притягательный. Там есть успокоение и нежность, там можно спрятаться от тревог. Эйфория и какая-то странная радость переполняют меня, словно какой-то неизвестный науке вид дурмана. И я понимаю – это опасно, это блаженство вызывает зависимость, оно порабощает сильнее огня, оно заманивает в омут удовольствий, обещает избавление от тревог. Искрящаяся лазурь, похожа на ласковые волны, которых я никогда не видела, но отчего-то сейчас явственно ощущаю, она как обезболивающее для кровоточащих ран. А я так хочу забыть все, купаться и очищаться, раскрываться.

Внезапно он разрывает контакт. Так резко, что я пошатнулась, и чуть не упала с помоста. Хватаю ртом воздух, не могу надышаться. Словно теперь одного кислорода мне мало, организм требует что-то еще. Тело ломает, я снова жажду тех ощущений. И презираю себя за это.

Он многолик. Он обманщик. Это ведь магия оборотня. И он применяет ее на мне. Он порабощает, делает зависимой от этих неземных ощущений, заставляет терять себя, и покориться его власти, его желаниям.

А в следующий момент, краска приливает к щекам, я сгораю уже от стыда. Память услужливо подсказывает, что я наговорила ему. Как обзывала Владыку, даже не подозревая – это он и есть. Он это не забудет. А я ругаю себя последними словами за длинный язык. И не понимаю, что пробудило меня выложить тогда ему все, что было в моей голове. Уверена, тоже магия, гипноз или нечто подобное. Многоликий манипулятор, вот кто он!

Оттого, как он действует на меня, от осознания, что я не могу противостоять, я злюсь еще сильнее. Еще неизвестно, сколько у него в запасе образов для его демонических игр. Мне надо держаться дальше. Затеряться и больше не попадаться ему на глаза. А какая-то неведомая и только что пробужденная часть меня, тянется к Владыке со стихийной безудержной силой. Она вопит во мне и протестует, бьется в ломке и жаждет испить весь букет запретных удовольствий.

– Мой народ, – оказывается, я успела соскучиться по его голосу. Звуки проходятся по нервным окончаниям, вызывают сладкую дрожь. Новая порция дурмана. На языке оборотней голос Владыки звучит иначе, еще более проникновенно, мелодично. Сейчас в нем намного больше властных ноток, ощущаю вкус нового звучания на кончике языка. Так хочется распробовать. Выпить жадными глотками, как самое вкусное в мире вино.

Владыка говорит речь, я понимаю слова, но не могу уловить смысла. Я просто наслаждаюсь мелодией дивного голоса. Какая разница, что он говорит? Если я могу закутаться в эти звуки, и вновь окунуться в чувство волшебной эйфории.

Он переворачивает руки ладонями вверх. Оказывается, у него и на втором запястье такая же татуировка – оранжевое солнце и волк в середине. Рисунки начинают сиять, глаза вновь горят обжигающим светом, Этот свет, похожий на разряды молнии, тянется к каждому оборотню, опутывает волков, создавая непрерывную цепь взаимодействия.

Я не знаю, откуда, но понимаю суть этого действа – это единство народа, чистота помыслов, связь, что делает народ Шантары особенным. Что дает им силу идти к величию, и выстоять против врагов. Владыка питает каждого оборотня, он их чувствует, опекает и оберегает. Но и требует безоговорочного подчинения.

– Во славу Солнца, – оборотни повторяют это как заведенные. Воздух пропитан их энергетической цепью, тонкой и невероятно прочной.

И мне отчаянно хочется стать частью этой цепочки. Не знаю, откуда эти желания. Почему они так отчаянно пульсируют во мне. Но меня не касается эта связь, я чувствую, как нахожусь за пределами. Мне нет допуска в этот круг. Как и другим девушкам в зале. Но отчаянное желание попасть туда становится все сильнее. Его невозможно побороть, нельзя усмирить.

За спиной владыки раздается вой. Дикий. Отчаянный. Жалобный. Только сейчас замечаю там клетки с волками. Неверные – это осознание снова приходит из ниоткуда.

Оборотни в клетках корчатся от боли, воют и выламывают себе лапы, хотя к ним никто не прикасается. Их бьет энергия единства, непоколебимая мощь Владыки, усиленная преданным народом. И не в его словах смысл, таинство происходит в сердце каждого волка, то чувство, которое стоит выше любых пониманий.

Басир возникает около нас, у него одурманенный взгляд, солнечная энергия опутывает волка.

– Сейчас по очереди примите клятвы. Говорит на нашем языке, его голос звенит от силы, угадываю в нем нотки Владыки. Словно главный оборотень сейчас проник в каждого волка, пропитал собой пространство, и контролирует каждую вибрацию не только в зале, но и за его пределами.

– Владыка наш, солнце наших сердец, позволь самкам, принести клятвы верности, – Басир поворачивается к главному оборотню и склоняет голову. – Отсечь прошлую жизнь, и служить верой и правдой воинам Шантары.

– Пусть прольется солнце в их кровь, – Владыка, благосклонно кивает, делает грациозный взмах рукой, татуировка вспыхивает ярким пламенем. Девушки около меня тихо охнули. А у меня в груди появилось какое-то жжение. Захотелось, чтобы сейчас посмотрел на меня. Тем особенным лазурным взглядом и унял тревоги. Но он смотрит вперед, поверх всех, ни на ком не останавливая взгляда.

Раздается грохот. Чужой, посторонний. Не должно его сейчас быть. Он мешает. Нарушает таинство. Снова в голове эти подсказки извне.

– Великий Владыка! Алифар! Это нужно прекратить! Немедленно! – по залу быстрым шагом прямо к главному оборотню идет нечто.

Косматый мужчина, я даже не могу сказать оборотень он или человек, или еще кто-то. Серо-седые засаленные пряди спадают ему на лицо. Одет в какой-то балахон, сшитый из разноцветных грязных тряпок. Что создает диссонанс, в сравнении с опрятными и чистыми оборотнями. В руках у него посох с синим камнем на конце. Он сжимает его рукой с черными огромными ногтями. Передвигается очень быстро, и каждый шаг сопровождается кряхтением и сопением.

– Как ты посмел нарушить таинство, Бурхан? – голос владыки спокоен, в нем нет никаких эмоций, но он заставляет вздрогнуть.

– Прости меня, Владыка! Но ради святого Солнца, я должен был! У меня не было выбора! – он поворачивается и впивается в меня маленькими красными свиными глазками, – Она! Погибель и смерть в этой человеческой самке! Твоя погибель, Алифар! Крах великой Шантары! Мучения наших волков! Ее надо немедля разорвать, а куски плоти сжечь!

Странный оборванец ведет себя вызывающе. Он начинает метаться по залу, выкрикивая: «Сжечь!». Подбегает к оборотням, трясет перед ними посохом.

– Подойди, Бурхан, – голос Владыки заставляет его застыть на месте, прекратить свою беспорядочную беготню.

Меня же пронизывает чувство омерзения. Хочется вышвырнуть за шкирку это грязное существо. Чтоб он был как можно дальше от меня. От него исходит жуткий запах прогнивших фруктов. Он душит. Вызывает рвотные позывы. А еще в душе нарастает ярость, чувство гадливости и презрения. Эмоции настолько острые, что едва удается совладать с ними. Я и сама не прочь умолять Владыку убрать непрошеного гостя. Выгнать. Изгнать.

Старик замешкался. Потоптался на одном месте. Потом уже далеко не так уверенно пошел к волку.

– Алифар, ты мне, как сын, ты моя отрада. Я тебе посвятил жизнь! – он говорит заискивающе, но головы не склоняет. Только хаотично качает и трясет ей.

– И решил поиграть во вседозволенность? – рука волка неспешно гладит голову змеи. Голос звучит как удары хлыста. Ровно, вкрадчиво, убийственно. Ощущаю, разряды жалящей энергии. Лохматый мужик пятится назад, крепче сжимает свой посох.

– Я был в краях неверных. Выполнял поручения. Ты знаешь, если бы не острая необходимость, я бы никогда не посмел прервать свою миссию. Но я почувствовал беду, гибель, черную отраву, что несет в себе самка. Над ней сгущается беда, и если сейчас ее не уничтожить, она обрушится на наши головы. В первую очередь на твою, Алифар. Ты потеряешь все. И народ твой погибнет, ибо победит мятежная сила зла.

– Спрашивал ли я твоего совета? – Владыка делает едва уловимый жест рукой, и старик падает на колени, утыкается лбом в пол.

– Меня призвало Солнце! Оно нашептало, чтобы оберегал! Усмири свой гнев, Алифар! И услышь, что я тебе толкую! Прикажи немедля разорвать ее! И даже ее мертвая плоть не должна находиться в пределах Шантары! – далее начинает причитать, бормотать что-то бессвязное.

А я отчетливо понимаю, что сейчас один кивок головы главного волка, и меня действительно разорвут на части. Моя жизнь в его руках. И я ничего с этим не могу сделать. И совсем не понимаю, чем я так не угодила старикашке. Мы ранее не виделись. Я ничего ему не сделала. Да и какое в принципе ему может быть дело до обычной рабыни.

Они говорят на их языке. Я пытаюсь сохранить хотя бы внешнее спокойствие. Нельзя им показывать, что я их понимаю. А может, старик почувствовал странности, происходящие со мной? Знает нечто неведомое даже мне? Не могу решить эту головоломку. И будет ли это все иметь значение, если Алифар примет решение не в мою пользу…

Глаза волка больше не искрятся солнечной энергией, они потемнели, приобрели багровый оттенок. В зале все притихли. Никто не перешептывается, кажется, даже не дышат.

– За неповиновение следует кара, – Владыка, смотрит на одну из сидящих рядом огромных пантер. Взмах ресниц, повелительный взгляд. Между ним и животным происходит немой диалог.

Пантера встает со своего места. Медленно подходит к старику, скалится, и хватает его за шиворот. Тащит к выходу. Он упирается, орет.

– Ты не можешь меня убить! Свет моего сердца! Мой повелитель! – он бьет пантеру палкой. Пытается вцепиться своими жуткими черными ногтями за пол.

Алифар даже не смотрит на старика. Словно его уже и нет тут.

– Разве ты не слышал, что я сказал! Неужели зло настолько сильно, что уже затуманило твой разум! – продолжает вопить оборванец.

– Бархан, не испытывай судьбу, не ровен час, действительно накличешь смерть, – Басир идет следом за орущим стариком и пантерой. – Ты не бессмертен, и у всякого расположения есть предел.

– Донеси до него истину хоть ты, Басир! Он слеп. Мятежное зло уже на пороге! – его тащат мимо меня. Слишком близко. Смотрит на меня с ненавистью, презрением и… страхом. От его взгляда, кажется, по телу проползают сотни скользких червей. Словно что-то мерзкое, похожее на вязкую слизь, хочет пробраться ко мне в душу, отравить там все, уничтожить. Я изо всех сил не пускаю это. Отталкиваю, сопротивляюсь.

Старик фыркает, сморщенное лицо покрывается красными пятнами. Он хватает свой посох и направляет на меня. Синий камень на конце загорается, и в меня летит молния. Не успеваю вскрикнуть, испугаться. Все происходит за долю секунды. И вот уже вижу перед собой спину Владыки. Ощущаю его аромат. Закутываюсь в него как в спасательный щит. Жадно вдыхаю воздух, пропитанный Алифаром. Там исцеление, там защита. Только так я могу вытравить из себя смрад старикашки.

Волк выхватывает у него посох из рук. Ломает его на мелкие кусочки, а камень швыряет к себе на подушки. Проводит рукой над лицом оборванца, тот истошно вопит. Так визгливо и громко, что у меня закладывает уши. Потом, не сказав ни слова, не взглянув на меня, Владыка возвращается на свое место.

Незваного гостя выносит пантера. Басир шепчет мне, проходя мимо:

– Повезло тебе, если бы Бархан попал – длинная смерть в муках, от которой нет спасения.

Я предпочла промолчать. Мне нечего ему сказать. Да, и я сомневаюсь можно ли мне вообще сейчас открывать рот. Варварские законы, столько потрясений, вопросов. Но отчего-то для себя я приняла решение – я дам клятву.

Логически обосновать свое решение не могу. Просто ощущаю – это будет единственно правильным решением в данной ситуации.

Владыка вновь начинает устанавливать связь, его глаза загораются. Он ведет себя так, словно и не было этого инцидента. В зал возвращается пантера. Останавливается около меня. Долго смотрит ярко-зелеными глазами. Делает резкий прыжок. И вот я уже лежу, придавленная огромным животным к полу. Зажмурилась, ожидая, когда она вонзит свои зубы в меня. Говорят, в такие минуты перед глазами проносится жизнь. Нет. Вижу только Владыку, прочно въевшегося мне в мозг. В последние мгновения жизни я думаю только о нем…

А потом…шершавый, горячий язык лижет мне лицо. Раздается довольное урчание пантеры. А по залу проносятся возгласы удивления.

Глава 18

– Хорошая… красавица, – едва шевелю губами, смеюсь.

Я только что прощалась с жизнью, на миг не сомневалась – конец. А тут меня охватывает волна радости и умиления. Вблизи пантера невероятно красивая, черная лоснящаяся шерсть, усы, что приятно щекочут меня, изумрудные глаза, в которых читается мудрость. Пантера лижет меня, и я ощущаю искренность. Вот кто не обманет, вот кто не станет лгать, животные честны в своих проявлениях. Глажу ее за ухом. И словно прячусь от всех. Я под защитой, она вбирает мои тревоги. Даже воспоминания о старике чудесным образом меня больше не тревожат.

– Фахима! – голос владыки нарушает нашу идиллию.

Пантера вздыхает, как-то очень по-человечески. Виновато смотрит на меня, как бы извиняется, что должна идти на зов хозяина. И очень медленно, покачивая хвостом с белой шерстью на конце, возвращается к Алифару.

Волк пристально смотрит на нее, пронзает солнечными вспышками, животное недовольно фыркает, садится рядом и отворачивает мордочку. А я продолжаю лежать на полу и смотреть на них. Любуюсь его профилем, точеные черты лица, жесткие, правильные. Перевожу взгляд на его губы, я ведь не распробовала тогда их вкус, только узнала насколько они упругие и шелковистые. От этих мыслей по телу пробегает волна жара. Если при первой встрече он показался мне далеко не красавцем, то сейчас я словно заново открываю его для себя. О чем я думаю? Я в рабстве! А он… почему-то не поворачивается язык назвать его чудовищем.

Он защитил меня от старикашки. Второй раз спас мне жизнь. Но и веры ему нет. Он обманывал. Ну и рассказы о Владыке не с пустого места. Ясно только одно, я окончательно запуталась в происходящем, в своих чувствах и эмоциях. Я словно попала в такой запутанный лабиринт, что блуждать мне тут до скончания веков в поисках ответов.

Алифар бросает на меня короткий взгляд. И мне хочется прирасти к полу, такое ощущение, что все мои постыдные мысли большими буквами выведены на моем лице.

– Поднимайся, – недовольно ворчит Басир. Ему не хватает еще плетки в руках, и точно надзиратель за рабами. Пытаюсь прочитать, что у него в голове, как тогда перед праздником. И ничего не получается. Стена. Может, мне тогда это показалось? И я просто увидела его вместе с Джаной и надумала себе неизвестно чего?

Вновь занимаю унизительную позу. Девушки хранят молчание, головы опущены, и лишь бросают на меня косые взгляды из-под капюшонов. И тут я стала изгоем. За всю жизнь ни одной подруги. Одиночество… предательство… теперь рабство… А дальше? Только месть. Лишь когда обидчики заплатят по счетам, я смогу вздохнуть спокойно.

В зале вновь воцарилась атмосфера единения. Татуировки на запястьях владыки сияют, скрепляя оборотней в единое целое.

– Солнце в кровь! – говорит звенящим от неведомой силы голосом. Глаза – два раскаленных угля. Кажется, что сейчас весь зал поглотят языки пламени. Воздух обжигает легкие. Все окутано оранжевой дымкой. Басир рядом с нами проводит какие-то манипуляции руками, и что-то бормочет себе под нос.

И что-то в этом есть запредельное, физически ощутимый поток энергии. И только сейчас до конца понимаю, что обряд – это не просто слова. Это те клятвы, которые останутся на всю жизнь. И как они изменят судьбу каждой из нас… тайна… покрытая оранжевым туманом. Страх пронзает меня ледяными иголками.

Алифар поднимает руки, запястьями вверх.

– Да свершится таинство, – резко переводит взгляд на меня, так что я покачнулась, широко распахнув глаза. В солнечное сплетение вонзился обжигающий шар, и его искры расходятся по всему телу. Мне кажется, я становлюсь невесомой, сгораю, чтобы возродиться для новой жизни. Необычайная легкость в объятиях пламени. И только панический страх не дает в полной мере насладиться новыми ощущениями. Меня охватывает паника, это за гранью моего понимания. А неведомое всегда нас страшит.

Огромная змея, все это время находившаяся рядом с Владыкой, ползет к нам. Ее чешуя переливается оранжевой радужкой. Огромная голова мерно покачивается в такт ее движениям, высунутый раздвоенный язык и огромные клики, заставляет сердце замереть, а кровь на мгновение остановить свой бег. Черные маленькие угольные глаза, цепко следят за девушками. Змея останавливается около нас. Неспешно оглядывает рабынь. Выбирает первую жертву, догадываюсь.

Подползает к одной из девушек. Обвивает ее тело. На голове змеи ярким желтым светом проявляется корона. Раздается шипение. Девушка не шевелится, лишь тихо поскуливает. Это похоже на какой-то паралич.

– Повторяй за мной, – Басир стоит рядом с ними. В руках у него золотая чаша. – Отныне я вверяю свою жизнь Владыке. Покорна его воле. Принадлежу народу солнца.

Она повторяет заплетающимся языком. Пока змея обвивает ее тело сильнее. Губы девушки становятся синими, глаза закатываются, она на грани обморока. Змея с шипением вонзается ей за ухо. Девушка истошно кричит. А на ее шее проявляется золотистый ошейник. Он светится под кожей. На запястьях рук и ног, тоже проявляются браслеты. Или правильней их будет назвать оковами.

Змея отпускает свою жертву. Девушка бьется в конвульсиях, кричит. Но теперь ее крик больше походит на какой-то дикий блаженный экстаз. Ее подкидывает вверх.

– О, Владыка! Навеки твоя! – это она уже кричит без подсказок.

Падает на пол и продолжает извиваться. Кусает губы до крови. Я чувствую, в этот момент что-то происходит внутри жертвы, то, что меняет ее бесповоротно, безвозвратно. Таинство, навсегда привязывающее ее к оборотням. Обрекающее ее на вечное рабство. А она продолжает корчиться в какой-то сладкой агонии. Басир подходит и дает ей выпить из чаши. Девушка тут же замолкает. Успокаивается. И садится на полу, глядя на окружающих затуманенным взглядом. Оковы на шее, руках и ногах гаснут. Но даже если их не видно, они теперь всегда под ее кожей. Ни на секунду не дадут забыть о рабской участи.

Мне становится совсем не по себе. Я-то полагала, что просто произнесу слова клятвы. И на этом все закончится. Но позволить сотворить с собой такое. А вдруг я лишусь рассудка? Воображение тут же рисует дикие картины. И ведь не сбежать. Не укрыться. Я ничего не могу сделать. Если откажусь, не сомневаюсь, они последуют  советам того оборванца и с удовольствием разорвут меня прямо тут.

Наблюдаю за происходящим дальше. Леденею от безумного страха. И жду своей неминуемой участи. Подобные манипуляции змея проделывает с каждой девушкой. Все повторяется вновь и вновь, как в каком-то нескончаемом кошмаре. Время остановилось, в ушах стоят только крики девушек и радостное шипение змеи.

Я осталась одна. Оранжевый монстр оставил меня напоследок. На закуску. Сжимаю руки в кулаки, ногти впиваются в кожу. Не чувствую боли. Только порабощающий страх. Змея ползет ко мне. Гораздо медленнее, чем к другим, словно издевается, упивается моментом своей власти. Обвивает мое тело. Ее кожа прохладная, и не вызывает неприятных ощущений. Чешуйки вблизи завораживают, зачарованно наблюдаю за их переливаниями. Страх уходит. Растворяется. Вижу как корона на голове змеи, меняет свой оттенок, из желтой превращается в янтарную, и там внутри словно течет жидкая лава. Ужасно хочется прикоснуться, огромным усилием воли останавливаю себя.

Приближается к моему лицу. Смотрит долго своими угольно-черными бусинками, слегка наклоняет голову. А потом проводит раздвоенным языком мне по губам. В зале кто-то ахнул. А змея ползет вниз, к моей правой руке и начинает ее вылизывать. Потом принимается за левую. Я все жду, когда она вонзит свои клыки мне за ухо. Что-то идет не так. Она не лизала девушек. Она только кусала их. И потом очень быстро отпускала. А тут закончив вылизывать мои руки, она устраивается у моих ног, как еще совсем недавно лежала, обвивая Владыку, покорно кладет голову и замирает. Стоять на коленях теперь легче, я опираюсь на змею, ощущаю ее мощное тело, напряжение и боль в ногах уходят.

– Бадрия, – слышу голос недалеко от себя. Поворачиваю голову в сторону, к Басиру подходит оборотень в желтом шелковом наряде. И твердит как заведенный, очень тихо, но мне слышно, – Бадрия… неужели свершилось… Бадрия…

– Не говори глупостей! – рычит Басир. – Не может этого быть, это всего лишь легенда, сказка не более…

Перевожу взгляд на Алифара, на его губах играет загадочная улыбка…

Басир быстрым шагом направился к владыке. А я стою на коленях и глажу змею по голове. Смотрю только на нее. И ощущаю на себе взгляды всех собравшихся. Я стала центром их внимания, от этого хочется провалиться сквозь землю. Я ощущаю их взгляды на физическом уровне, словно они трогают меня, пробираются под кожу, разглядывают, пытаясь понять, что произошло.

– Владыка, такого ни разу не было, – Басир разводит руками. – Я в ожидании твоих указаний, – склоняет голову.

– Таинство для самок завершено. Пусть по очереди подойдут ко мне, – его голос проходится теплой волной по коже, словно защищая от этих изучающих взглядов. Не рискую поднять головы. Отчего-то боюсь сейчас смотреть в его глаза.

– А с ней что? – вздрагиваю от грубого голоса Басира, сейчас в нем сквозит еще больше пренебрежения, и примешивается нотка злобы. – Возможно… – запинается, – Предложение Бархана имеет смысл…дабы исключить даже мизерную вероятность угрозы для народа.

– Я разве просил твоего совета? – снова удивляюсь, как может голос быть настолько мелодичным, в каждом его слове улавливаю все новые и новые оттенки звучания.

Он слишком мало говорит. Хочется слушать его часами, днями. Змея издает тихое шипение, трется о мою руку. Всегда ровно относилась к змеям. Не боялась, не испытывала гадливости, но и симпатии не пиала. А тут за несколько минут это на вид ужасающее и одновременно необычайно красивое животное завоевало мое расположение.

– Нет… но… случай особенный… я высказался из самых чистых побуждений… – Басир начинает запинаться. Надменность оборотня расплющилась, сейчас от нее не осталось и следа.

– Делай, что тебе велено, – невозмутимый, спокойный тон.

Аура Владыки сейчас ощущается так сильно, что я подняла голову. Не в силах я совладать со странным притяжением, хотя бы издали полюбоваться на точеный профиль. Впитать в себя немного тепла от солнечных глаз.

– А она? Как с ней?

– Это не твоя забота, – бросает на меня мимолетный взгляд, настолько многообещающий, что невольно покрываюсь краской, а по коже пробегает стадо мурашек.

Басир раскланивается, возвращается к нам. Стараюсь не смотреть в его сторону. Я так устала от ненависти, презрения. Не хочу снова видеть их в глазах волка. Мне хватает переживаний за свою судьбу. Что теперь меня ждет? Почему змея так себя повела? И главное, какие «сюрпризы» прилетят в мою сторону от Владыки?

Первой к Алифару подходит Марта. Становится на колени. Она стоит ко мне спиной. Но я ощущаю, что смотрит она на него с нескрываемым восхищением.

– Владыка, моя судьба и жизнь в твоих руках. Прими мое сердце. Позволь показать свою покорность, – она говорит с трепетом и подобострастием. Нет сомнений, вот сейчас готова растечься лужицей в его ногах.

Басир не учил их, что говорить перед Владыкой. Она это сама. Сжимаю челюсти до скрипа зубов. Странное жгучее чувство разрастается в груди. Мне неприятно, что Мата стоит возле него. Даже больно. И я не пойму своей дикой реакции. Почему я хочу вскочить с места, и оттянуть ее за волосы от волка. Мне не свойственно такое поведение. Не узнаю себя. И ничего не могу сделать, мне невыносимо видеть рядом с ним особ женского пола. И я не имею ни малейшего понятия, как это прекратить.

Алифар кивает ей.

– Отныне будешь Разия. Скинь капюшон и пройдись по залу, – говорит снисходительно, небрежно.

А я вглядываюсь в выражение его глаз. Пытаюсь уловить интерес к Марте или нечто подобное. Презираю себя за эти действия, но жжение в груди не дает покоя. Я теряю рассудок. Пропиталась их омерзительной магией, и теперь не властна сама над собой.

Девушка исполняет его просьбу. Делает даже больше, чем ее просили. Скидывает капюшон, расстегивает верх своего платья, так что виднеются округлые груди. Несколько раз крутится перед ним, показывая себя со всех сторон, соблазнительно улыбается, стреляет глазками. А потом, виляя бедрами, дефилирует по залу. Она очень красива. Сейчас особенно. Мне до нее как до неба. Ощущаю себя на ее фоне блеклым пятном. Хотя я вроде бы давно смирилась, со своей внешностью. Приняла себя такой, как есть. Но сейчас, впервые в жизни мне отчаянно хочется быть хоть чуточку привлекательней, и вот так уверенно дефилировать по залу. Противный голосок внутри нашептывает: «Для него дефилировать!».

– Владыка, если позволишь, – один из оборотней, тех, что сидят ближе всего к Алифару, поднимается, и низко кланяется.

– Забирай, Гияс, – сказал, словно отдал ненужную вещь.

– Что? – Марта меняется в лице. Подбегает. Падает на колени, протягивает руки к нему, – Владыка, я хочу быть покорной тебе! Я могу исполнить любое твое желание, осыпать ласками. Мое тело жаждет только тебя, – выпячивает свою огромную грудь еще сильнее.

– Будь покорной Гиясу,– отмахивается от нее как от назойливой мухи.

Оборотень, выбравший ее, подходит, хватает Марту за руку. Дергает на себя.

– Не гневи Владыку. Ты дала клятву быть покорной во всем. Он избрал для тебя судьбу. Поклонись и вернись к самкам, – показывает в сторону стоящих женщин. – А ночью, не сомневайся, я проверю твои умения.

Марта всхлипывая, плетется в указанном направлении. Больше спорить она не рискнула. По щекам текут слезы, тушь размазалась. Ее плечи согнулись, спина выгнулась дугой. Боль смыла все ее очарование.

И я не чувствую радости. Хоть еще несколько минут назад, я сама хотела оттаскать ее за волосы. А сейчас мне жаль Марту. Ее никто не спросил, ее отдали незнакомцу как вещь. На кого я смотрю с восхищением? На обманщика? На чудовище, для которого наши женщины бездушные игрушки? Он просто дарит их. Что он еще скрывает? Сколько еще у Владыки масок?

Подобное действо происходило с каждой из девушек. Только с одним отличием – они больше не вели себя так вызывающе. Но каждая отправлялась к нему с надеждой. А в итоге получила нового хозяина. Мне даже страшно подумать, что их ждет в лапах у этих оборотней. На какие унижения обрекут девушек чудовища ради своих забав.

Какую участь Алифар подготовил для меня? Ведь я не прошла обряд. В душе идет отчаянна война противоречий, я до дрожи боюсь оказаться в его лапах, и все внутри сжимается в тугой болезный комок, от осознания, что я могу там никогда не оказаться.