Текст книги "Вкус вина и любви"

Под его пристальным взглядом Сьерра почувствовала, будто тает, как шоколад на солнце. Но в отличие от Ника она никак не желала признаться самой себе, что испытывает сексуальное влечение. Ей было проще назвать это чем угодно, только не зовом плоти.

– Если ты собираешься сделать мне замечание по поводу того, что я опять оделась не так, как полагается одеваться деловой женщине, то лучше оставь свои замечания при себе, – сразу ощетинилась она. – Знаю, что тебе такая одежда не по душе. И должна сознаться, что несколько минут я даже колебалась: не надеть ли мне черный костюм, когда услышала, что ты собираешься прийти на завод. Но потом поняла, что пытаюсь подделаться под тебя. Этого не будет – я не собираюсь менять своих привычек, так и знай. Одеваться как на похороны, чтобы добиться успеха в делах, – это законы твоего мира, но не моего.

– Как ты могла бы и сама заметить, это я изменил своим привычкам и явился в Эвертон не в костюме и галстуке, а в джинсах.

– Очень разумно. Самая подходящая одежда для экскурсии по заводу и виноградникам. Иначе ты выглядел бы как пугало. Впрочем, ты всегда действуешь расчетливо и никогда не ошибаешься.

– Значит, ты расценила мой поступок как расчет?

– И я права, разве нет? Не думаю, что тебе нравится такая одежда. То ли дело костюм, который всегда можно застегнуть на все пуговицы. Но ты взвесил все и счел, что так будет лучше. Главное – добиться успеха, так ведь?

– Не надо обвинять меня в таких вещах! – предупредил Ник, протянул руку и сжал ее ладонь. – Может быть, лучше продолжим экскурсию?

Его сильная теплая рука была такой большой, что ладонь Сьерры буквально утонула в ней. И снова внутри что-то задребезжало, сердце забилось, словно Ник взял его в горячие ладони и сжал. Эта сладкая боль заставила ее поспешно выдернуть руку.

– Никаких дружеских рукопожатий? – вскинул брови Ник.

– А ты позволяешь себе такие «дружеские рукопожатия», когда ведешь переговоры в своем офисе? – ответила вопросом на вопрос Сьерра и смерила его уничижительным взглядом. – Или ты позволяешь это себе только потому, что я женщина?

– Как вовремя ты напомнила мне об этом. И какое счастье, что ты женщина!

Улыбка промелькнула на его лице, и сердце ее забилось еще сильнее. То, что она так бурно отзывалась на его улыбку, означало одно: ей придется быть начеку постоянно.

– Не можешь пропустить ни одной женщины, не пофлиртовав с ней? – произнесла она язвительно, чтобы Ник знал: с ней этот номер не пройдет.

– Как правило, переговоры я веду исключительно в деловом ключе. Эмоции в таких случаях ни к чему. В нашем деле чувства – непозволительная роскошь. – Серые глаза Ника смеялись. – Но тебе нравится выставлять меня роковым соблазнителем. Почему?

– Потому что Расс, к счастью, успел предупредить меня. И к тому же я имела возможность видеть, как ты обращаешься с одной из своих поклонниц.

– Ты о Рори? – вздохнул Ник. – Неужели ты посмеешь меня обвинить, что я флиртовал с ней?

Сьерра нахмурилась. И в самом деле он держался строго и холодно с этой красоткой, но даже одно упоминание имени топ-звезды вызвало в ней ревность. И это тоже встревожило Сьерру. Она никогда не замечала, что ревнива. Считала себя свободной от этого чувства. И вдруг… Нет, нет! Это не ревность. А что-то совершенно иное, чему она пока не может подобрать названия. Во всяком случае, ей очень не нравилось быть таковой.

– Может, оставим в покое твою личную жизнь? Какое она имеет отношение к делу? – перевела Сьерра разговор на другую, более безопасную, тему. – Ты ведь собирался осмотреть завод и виноградники? Вот и будем придерживаться намеченного плана.

И она направилась к виноградникам. Тропинка вывела их на покатые холмы, окружившие со всех сторон живописное озеро. С вершины холма, на который они поднялись, хорошо были видны расположенные неподалеку от виноградников дома, выстроенные в викторианском стиле.

– Мне довелось бывать на виноградниках в Калифорнии, – сказал Ник, – и так странно видеть здесь, в Эвертоне, который расположен намного севернее, такие же виноградники.

– Не совсем такие, – поправила его Сьерра. – И почва и климат в нашем штате резко отличаются от калифорнийских. Не говоря уж о том, что у нас сезон созревания намного короче, чем у них. Вот почему здесь растут те сорта и гибриды, которые приспособлены для нашей местности. Рислинг и шардоне уместны в Калифорнии, но не здесь, – произнесла она многозначительно.

– Попытаюсь, отказавшись от всех своих пристрастий и предубеждений, просто смотреть и слушать, – улыбнувшись, пообещал Ник.

И эта улыбка, и свет, промелькнувший в его серых глазах, не оставили ее равнодушной. Стараясь изо всех сил сохранять между ними приличную дистанцию, Сьерра подняла голову и посмотрела на серые облака, клубившиеся в небе.

– Похоже, что собирается дождь, – встревожилась она. – Метеорологи всю эту неделю обещали грозу, но я надеялась, что они ошиблись.

– Почему? – спросил Ник, шагая следом за ней между кустами.

– Потому что виноград только недавно зацвел. А чтобы гроздья оформились, требуется дней десять– пятнадцать. И если в это время идут дожди, нам не видать урожая.

– Да, помнится, Уиллард рассказывал, что однажды выдался такой год, когда дождь шел беспрерывно и все виноградники покрыла плесень, точнее ~– ложномучнистая роса, – подхватил Ник. – И весь урожай погиб. Это случилось еще до твоего рождения.

– Да, но рассказы об этом бедствии я слышала всю свою жизнь. И мой отец, и дедушка, как только в июне появлялись кучевые облака, начинали вспоминать этот неурожайный год. – А теперь и ее взгляд, обращенный к небу, выражал беспокойство. – В этом месяце и без того выпало немало дождей. Еще один ливень – это уже чересчур.

– А чем опасна плесень? – поинтересовался Ник.

– Пораженные ею гроздья уже никогда не созреют до нужной степени, – хмуро отозвалась Сьерра. – Они придают вину неприятный привкус. Обработка кустов раствором медного купороса помогает с нею бороться, но беда в том, что сильный дождь смывает раствор.

– И никакой другой защиты нет?

– Нет, до тех пор, пока мы не научимся управлять погодой. – Она непроизвольно коснулась пальцами крошечных белых цветов. – Только если уберечь их от дождя – и, упаси господи, от заморозков, – гроздья смогут сформироваться к концу месяца. В августе они пожелтеют или покраснеют. Только тогда начинается окончательный процесс созревания, и закончится он окончательно в сентябре или октябре.

Ник тоже протянул руку и прикоснулся к цветкам.

– Я привык к тому, что на моей основной работе погода никак не сказывается. Наверное, это очень трудно – оказаться в зависимости от чего-то, что не поддается контролю. Весь годовой труд может пойти насмарку только оттого, что дождь выпадает не тогда, когда это требуется.

Глядя, как его длинные пальцы нежно скользнули по цветам, Сьерра испытала странное возбуждение.

– Изготовление вина – процесс, известный еще с древности. В сущности, он чрезвычайно прост. Намного проще, чем все эти электронные хитрости, которые вы разрабатываете в своем агентстве, – произносила она какие-то стандартные фразы, только чтобы отвлечься и не думать о его пальцах.

– Но это не означает, что в виноделии нельзя использовать современные методы и технологии, – возразил Ник. – Например, стальные цистерны.

– Ты имеешь в виду ферментированные вина? – чуть ли не с ужасом спросила она. – Нет, нет… Выкинь из головы эту бредовую идею! Забудь о ней.

– В стальных цистернах процесс ферментации можно ускорить и навсегда забыть об этих громоздких бочках. Держу пари, что они появились во времена Римской империи, и не думаю, что мы обязаны придерживаться этой устаревшей во всех смыслах технологии.

– Такому динамичному человеку, как ты, трехлетний процесс выдержки, конечно, кажется бесполезной тратой времени и сил. В том, что касается компьютерных дел, – это верно, но в процессе приготовления вина совсем другие подходы.

– Но в виноделии тоже можно использовать достижения современной науки и техники, нет смысла отказываться от них, – не сдавался Них. – Благодаря стальным цистернам можно избавиться от всякой мути, осадков и прочего. Стальные цистерны легче мыть, сохранять их в чистоте, а самое главное – не бояться, что процесс может вдруг пойти по типу уксусного брожения.

– Я никогда не соглашусь заменить бочки стальными цистернами. Никогда! – твердо произнесла Сьерра. И в этот момент раздался громовой раскат.

– Какое эффектное совпадение, – заметил Ник, посмотрев на тучи. – Ты так вовремя произнесла заключительную фразу, словно в отрепетированной пьесе. Императрица Эверли читает указ, и небеса подтверждают ее правоту.

Сьерра испытывала двойственное желание: рассердиться на него и одновременно рассмеяться, но мысль о грядущем ливне все же перевешивала и то и другое. Беспокойство по поводу того, что прогноз синоптиков оправдался, оказалось сильнее. То кошмарное лето, рассказы о котором она слышала и в детстве, и в юности – когда дожди погубили весь урожай, – ничто по сравнению с тем, что их ждет на этот раз. Это будет настоящей катастрофой. В те годы компания оставалась платежеспособной, несмотря на понесенные убытки. Сейчас все обстоит иначе. После значительных расходов, связанных с разводом Эвана и Дианы, в компании Эверли не осталось свободных денег, которые могли бы покрыть издержки, связанные с ростом цен во всех сферах, начиная от первого этапа – проверки качества вина в лаборатории – и кончая розливом вина в бутылки и погрузкой их в машины для отправки в магазины.

– Вот еще одно преимущество стальных цистерн, – услышала она голос Ника, который прервал ее тревожные мысли о финансовом состоянии компании. – Вино сохраняет свой первозданный вкус, без каких-либо посторонних примесей. Предвижу, что ты начнешь ссылаться на то, что именно дерево придает вину особую прелесть. – Он вытянул ладонь вперед, желая заранее остановить поток возражений. – Но я, например, не придаю особого значения этому привкусу. И знаю, что существует много других любителей вина, которые тоже вполне равнодушны к нему.

– Значит, ты готов отдать предпочтение бесцветному, безвкусному и безжизненному напитку, в котором нет никаких индивидуальных признаков? – Она и не думала скрывать своего презрения. – Но вино не газированная вода. Его вкус, цвет и аромат меняются каждый год. Один урожай не похож на другой. В природе столько непредсказуемого, что даже на одном и том же винограднике – в зависимости от того, где созрели плоды: на вершине холма или внизу, – это скажется на конечном результате. – Ее страстный монолог прервал треск, словно кто-то разорвал брезент, удерживавший воду, и она хлынула разом на землю.

Сьерра бросилась к ближайшему укрытию. Ник побежал следом за ней. Она застыла в дверях, глядя, как тяжелые капли колотят по гроздьям винограда, сбивая один цветок за другим. Когда резкий порыв ветра швырнул в них пригоршню дождя, Сьерра захлопнула дверь. И все погрузилось во тьму.

– Мы находимся в винном погребе. Здесь поддерживается постоянная температура, она не зависит от той, что снаружи, – машинально пояснила она.

– Во Франции такие погреба называются «шай», – подхватил Ник, воспользовавшись возможностью продемонстрировать свои знания и в этой области.

– Верно, – не без удивления ответила Сьерра. – Я вижу, что ты основательно проштудировал справочники по этому вопросу.

– Для того чтобы ты не считала меня полным профаном в виноделии, – примиряющим тоном сказал он. – Но в своем деле ты, конечно, ас, мадам президент.

Сьерра не сумела скрыть удовлетворения.

– Здесь вино проходит стадии брожения. В других погребах находится вино, уже полностью готовое для продажи и разлитое по бутылкам. Оно прошло все стадии отстоя и процеживания, но ты вряд ли успел добраться до буквы «п» в своих справочниках.

– Молодое вино, чтобы избавиться от осадка, процеживают, переливая из одной бочки в другую. Таким образом, осадок остается на дне. Все вино проходит стадии брожения и процеживания по крайней мере дважды. Но некоторые приходится процеживать до четырех раз, прежде чем разлить в бутылки.

– Ты все схватываешь на лету, – похвалила она. – Будь я твоим научным руководителем, я бы выставила твою кандидатуру на золотую медаль.

– Но в стальных цистернах вино тоже можно переливать из одной емкости в другую, ничего не теряя при этом, профессор. Награда остается за мной? – спросил Ник, уже догадываясь, что она ответит.

Сьерра и в самом деле тотчас сжала губы:

– Нет. Виноделие просуществовало тысячи лет в том виде, в каком дошло до нас. А ты считаешь, что можешь в одночасье внести в него новшества. Нельзя быть таким упрямым и самонадеянным.

– Упрямцы – те, кто не желает учиться ничему новому. А мне как раз очень хочется узнать все самым доскональным образом, вот почему я и согласился выкупить долю Уилларда. Так что теперь я стану…

– Читать о том, как готовят вино, пробовать его на вкус и так далее – для тебя это хобби, – резко оборвала его Сьерра. – Ты сам говорил об этом, когда я была в Нью-Йорке.

– И ты, как и в тот приезд, снова обвиняешь меня в том, что я покушаюсь на святая святых, что выступаю разрушителем традиций. Поверь, Сьерра, у меня нет ни малейшего желания ставить тебе палки в колеса. Я все время пытаюсь объяснить, что мой интерес вызван тем, что теперь я совладелец фирмы. И не продам свою долю до тех пор, пока сам не пощупаю все это своими руками..

– Одним словом, твое присутствие – вопрос времени? – ухватилась за эту фразу Сьерра. – И после того как ты увидишь, как виноград созревает, как он начинает бродить и превращается в вино и как его разливают в бутылки, ты согласишься уступить свою долю? Семье Эверли, разумеется.

Неужели есть надежда снова вернуть собственность компании в ее руки? Одна только мысль об этом уже воодушевила ее.

– Мне не хочется давать никаких обещаний, Сьерра, – предупредил ее Ник.

Но она слышала только то, что ей хотелось услышать. И в памяти сами собой всплыли строки из ее нынешнего гороскопа: «События повернутся таким образом, что вы окажетесь у желаемой цели». То, что она никогда не принимала всерьез, неожиданно оказалось пророческим. Наконец-то гороскоп, которому она никогда не верила, доказал свою правоту. Сегодняшняя встреча с Ником оказалась поворотной. У нее даже перехватило дыхание от радости.

– Что ж, продолжим нашу экскурсию, – проговорила она, сразу оживившись. – Я покажу, что находится в нашем хранилище для продажи. – И Сьерра двинулась вдоль полок, продолжая непрерывно давать пояснения. Потом она остановилась и принялась шарить по стене: – Что-то не найду выключатель.

– А зачем тебе свет?

– Тебе больше нравится темнота?

– Мне показалось, что ты нарочно завела меня в темный погреб. Это так соблазнительно, – проговорил он без всякого выражения.

Сьерра почувствовала, как мгновенно залилась краской, и возблагодарила бога за спасительную темноту, которая лишила его возможности заметить ее смущение. Ей представилась картина, как они предаются любви в этом помещении, и она почувствовала, как по телу пробегают волны возбуждения. Это ощущение было таким сильным, что она не могла сразу избавиться от него.

Ник стоял так близко от нее. Она физически ощущала силу и властность, которые исходили от него. Глядя в темноту, она все равно видела и его джинсы, тесно облегавшие бедра и ягодицы, и хлопчатобумажную рубашку, распахнутый ворот которой позволял видеть грудь. Страстное желание прижаться к нему, провести ладонью по груди было таким сильным, что причиняло боль. Она ясно представляла, что могла бы испытать, если бы оказалась в крепких объятиях его рук, если бы его губы коснулись ее губ.

Глубоко вздохнув, она попыталась отогнать непрошеное видение. Замечание Ника, судя по беззаботному тону, было шуткой, почему же у нее так разыгралась фантазия?

«Нельзя показывать ему, насколько его присутствие действует на нее возбуждающе, надо постараться взять себя в руки», – убеждала себя Сьерра…

– С тобой это случается достаточно часто, правда? Женщины заманивают тебя в темные помещения, чтобы соблазнить?

– Если честно, то пока еще ни разу ни одна не попыталась рискнуть.

Близость Ника все так же смущала ее, но Сьерра не была бы Сьеррой, если бы не умела контролировать себя.

– Выходит, я только этим и занимаюсь – заманиваю сюда мужчин, чтобы совратить их?

– Думаю, что нет. Питаю надежду, что это проделано исключительно для меня, – усмехнулся Ник.

– Боюсь, что разочарую тебя. Наконец-то я нашла выключатель.

Раздался щелчок, и вспыхнул свет.

Она надеялась, что вместе с темнотой отступит и охватившее ее смятение и ему на смену придет уверенность в себе. Но, увы, этого не произошло.

Ник театрально вздохнул:

– Какая жалость! Я почему-то надеялся, что где-то возникнет неполадка и электричества не будет.

Он улыбнулся краешком губ и посмотрел на нее с непроницаемым выражением, отчего дрожь снова прошла по всему телу.

Нет, глава компании не должна испытывать подобных ощущений в присутствии незваного совладельца.

Впрочем, и весь предыдущий их разговор также мало напоминал деловые разговоры, которые могут вести партнеры. Бешено забившееся сердце и волнение, которое охватило ее, не имели никакого отношения к производству вина.

Сьерра снова постаралась вернуться к безопасной теме:

– Как видишь, у нас около пятисот емкостей игристого вина. Они стоят отдельно, в специальных бутылках. – Она двинулась дальше вдоль полок, глядя прямо перед собой и стараясь сохранять деловой тон. – Компания «Эверли» делает все, чтобы поддерживать свою марку на должном уровне. – Лучшее шампанское в штате Нью-Йорк готовится именно в районе озера Долгое. Мы получили множество золотых медалей от Ассоциации виноделов, о нас уважительно отзываются калифорнийские мастера, и мы сохраняем самый высокий рейтинг в Обществе любителей вина.

– И вполне заслуженно. – Ник вдруг оказался прямо перед ней. Он вынырнул с той стороны, где стояли полки с винами.

От неожиданности Сьерра вздрогнула и отступила на шаг.

– Мне казалась, что ты идешь следом за мной.

– Осторожно, – пробормотал он, бережно поддержав ее.

Но его прикосновение оказало совершенно противоположный эффект. Сьерра вдруг почувствовала, что у нее начали подкашиваться ноги от охватившей ее томной слабости. Такого с ней еще ни разу в жизни не случалось. «Все, хватит!» – мысленно скомандовала она своим дрожащим коленям.

– Я догадывался, что для тебя это окажется неожиданностью. Ты так воодушевилась, что совершенно забыла про меня. Но поскольку я все знаю о ваших достижениях и победах, я решил обойти этот ряд с другой стороны. И, как видишь, успел обогнать тебя.

– Ты сделал это напрасно. Ты напугал меня. – Сердце ее заколотилось еще сильнее. Но совсем не потому, что она действительно испугалась. И они оба догадывались, чем вызвано ее волнение.

– Извини, – проговорил Ник, привлекая ее к себе. Вскинув голову, она встретила взгляд его серых глаз и нервно облизнула губы. Она ощущала на своих плечах тепло его рук и жар, который исходил от его тела.

– Ник, мы не должны…

– Почему, Сьерра?

– Мы не имеем права, – прошептала Сьерра, когда ее грудь коснулась его груди. И это прикосновение вызвало в ней еще большую волну возбуждения. Соски набухли, ресницы дрогнули. Ей так хотелось прижаться к нему еще теснее. Еще ближе. – Ник, нельзя примешивать к делу наши чувства и…

– Что «и»?.. – спросил он, и его губы коснулись ее губ.

Тело Сьерры отозвалось на это помимо ее желания. Она затрепетала, когда его язык прошелся по ее пылающим губам.

– Не надо, Ник, – проговорила она, но в ее тоне не было ни решимости, ни желания прервать объятие. Лгать – даже самой себе – Сьерра не умела. Более того, она вовсе не была уверена, что ей хочется, чтобы Ник отпустил ее.

– Но ты же сама этого не хочешь, – негромко сказал Ник, словно угадав ее мысли. Его рука скользнула вдоль ее спины, по ягодицам и ниже, к тому месту, где заканчивались шорты. А потом уже не по ткани, а по коже, снова вверх, к ягодицам. – Так ведь, Сьерра?

И, не дожидаясь ответа, поднял ее, прижимая к себе еще крепче. Так, что она ощутила, как напряглась его плоть, и ее тело отозвалось на его призыв томительной неутихающей болью. Избавиться от этой боли можно было только одним способом – сжать Ника в своих объятиях, слиться с ним в единое целое, целовать и ласкать его, когда он будет делать то же самое. Ничего в жизни ей не хотелось так, как этого.

И она даже подняла руки, чтобы обхватить его за шею, но усилием воли все-таки сдержала себя:

– Нет… Не надо. Мне не хочется этого…

– А мне хочется.

И его губы прижались к ее губам, его язык поддразнивал, возбуждал ее желание до тех пор, пока она, тихо застонав, не обвила его шею. Ее губы приоткрылись – как безмолвное приглашение продолжить любовную игру.

И Ник тотчас отозвался на этот призыв. Язык его скользнул глубже, возбуждая ее еще сильнее.

У Сьерры возникло ощущение, что она полностью растворилась в нем. И ответила жарким поцелуем, полным страсти, которая охватила ее. И когда его рука легла на ее грудь, она с трудом сдержала стон. Сьерра даже не заметила, как его пальцы успели расстегнуть пуговицы на блузке и как она распахнулась, и испытала только удовлетворение от того, что теперь их разделяло меньше. Прикосновение ее кожи к его телу переполняло радостным нетерпением.

– Милый, мой милый… – прошептала Сьерра, отыскивая его губы и снова жадно припадая к ним, как путник в пустыне, желая утолить иссушающую жажду. Но ей было мало этого.

Она повторяла его имя снова и снова, словно заклинание. Пальцы утонули в его темных волнистых волосах. И это тоже доставляло наслаждение. Она коснулась губами его шеи, вздрогнув от этого прикосновения. Ник, приподняв ее голову, снова поцеловал Сьерру долгим, страстным поцелуем, от которого закружилась голова, закружился потолок, словно она оказалась на карусели.

Его левая рука по-прежнему нежно ласкала ее грудь, поглаживая шелковистую ткань лифчика. Сьерра взяла его руку в свою и подтолкнула в нужном направлении. Он все понял и без малейшего затруднения справился с застежками.

Теперь его ладонь беспрепятственно сжимала грудь, а большой палец гладил набухший сосок, заставляя Сьерру сгорать от нетерпения.

– О боже! – снова простонала она, не зная, как прекратить сладостную муку. А что еще важнее – надо ли ее прекращать.

А Ник, как искусный палач, все длил и длил эту пытку наслаждением: то прикасался к соску, то снова водил большим пальцем вокруг него, и Сьерра вздрагивала, отзываясь на малейшее отклонение от этого магического, завораживающего движения.

– Тебе приятно? – спросил Ник.

– Да! Очень, – выдохнула Сьерра, тесно прижимаясь к нему.

И он опять поцеловал Сьерру, продолжая ласкать ее грудь. Коленом Ник раздвинул ее ноги, и она ощутила, как нетерпеливо пульсирует его плоть. Это прикосновение всколыхнуло в ней ответное желание. Оно было таким острым, таким неистовым, что испугало Сьерру и одновременно отрезвило ее. Она будто очнулась от состояния транса, в которое впала под гипнотизирующими ее волю ласками Ника.

Она начала отталкивать его, чтобы высвободиться, чтобы избавиться от этого завораживающего воздействия рук, губ, запаха, самой близости этого мужчины.

– Что случилось, дорогая? – спросил Ник у самого ее уха и слегка прикусил мочку.

Еще немного, и она снова потеряла бы голову, снова позволила бы себе раствориться в своем неистовом желании, но каким-то чудом Сьерра сумела погасить бушующее пламя.

– Нет, Ник! – Она хотела, чтобы голос ее звучал твердо, но это ей не слишком удалось. – Мы должны остановиться.

– Почему? – Ник взглянул на нее с искренним недоумением.

Голова еще продолжала кружиться, ноги все еще подгибались. И поэтому Сьерра никак не могла найти нужных слов. Ник слегка отодвинулся, и руки его разжались.

– Спасибо, – прошептала она.

– Спасибо за что? – уточнил он. – За то, что я не пытаюсь принудить тебя к близости? – Ник пожал плечами. – Неужели я похож на насильника, Сьерра?

– Нет, конечно, – покачала головой она.

– Но это не означает, что я не попытаюсь повторить то, что произошло между нами, – предупредил ее Ник. – Не надейся, моя дорогая.

Сьерра не знала, что сказать на это. Глупо было отрицать, что ее тело откликается на каждое его движение, что она так же страстно хочет его, как и он ее. И Ник без труда догадался, что только чудо удержало ее сейчас от последнего шага. Ее пальцы дрожали, когда она начала собирать распавшиеся прядки волос, пытаясь заколоть их.

Какое-то время Ник молча наблюдал за ней, а затем посоветовал:

– Это бесполезно, лучше распусти все волосы, потом заколи их.

Следуя его совету, Сьерра, избегая встречаться с ним взглядом, принялась собирать рассыпавшиеся по плечам волосы. Но все равно знала, что он следит за каждым ее движением.

– Представляю, что ты думаешь обо мне! – сорвалось у нее с языка, когда Сьерра вспомнила, как тянулась к нему губами, как ее тело вздрагивало под его ладонями, а ведь они едва знакомы. Их совместное владение предприятием даже не успело начаться. Хорошенькое дело.

– А что я должен думать о тебе? – Он иронически улыбнулся.

– Просто мне хотелось, чтобы ты знал – это не в моих правилах, – с трудом выговорила она, развернулась и пошла дальше, уже на ходу застегивая и поправляя одежду. Сознание, что он следит за каждым движением, сковывало ее, пальцы не слушались, и пуговицы не хотели проскальзывать в петли, словно нарочно сопротивлялись. У Ника это получилось бы гораздо легче. Еще бы – ему не привыкать раздевать жаждущих его внимания женщин. Он так наловчился, что она даже не заметила, как он раздел ее чуть ли не донага.

Какой ужас! Сколько же надо раздеть женщин, чтобы пальцы действовали с такой ловкостью? Наверное, не меньше сотни. Так натренировался, сукин сын! При мысли об этом она почувствовала такой прилив ярости, что чуть не задохнулась от возмущения. И она тоже оказалась в этом ряду!

Сьерра последний раз провела по груди, проверяя, все ли в порядке, заправила блузку в шорты и поспешила к двери. Ник следовал за ней. И удивительным образом ему удавалось так приспосабливать свой шаг к ее шагам, что они все время оказывались рядом.

– Сьерра, я все понимаю… – Он слегка прикоснулся пальцами к ее плечу. И почувствовал, как напряжено ее тело.

И несмотря на то, что она вся пылала от гнева, хватило только одного прикосновения, чтобы в ней снова вспыхнуло желание – прислониться спиной к его груди, закрыть глаза и отдаться его власти, как отдается пловец воле волн. Чтобы эта мощная сила увлекла за собой. Это было так естественно и так необходимо ей.

Но совсем недавно она оказалась на самом краю пропасти, чуть не потеряла голову. И снова переживать то же самое? Ну уж нет! Второй раз ему не удастся застать ее врасплох. Сьерра отстранилась, и его рука повисла в воздухе.

– Ты говоришь это всем, кто поддается твоим чарам? Твоим брошенным возлюбленным? Сколько их? Легион? Не волнуйся, я не собираюсь увеличивать их число.

Добравшись до выключателя, Сьерра щелкнула им, и подвал снова погрузился во тьму до того момента, пока она не распахнула входную дверь. Низкие облака по-прежнему затягивали все небо, не оставляя просвета. А завеса дождя оставалась такой же плотной. Сердце ее тоскливо сжалось. Беспощадные струи колотили по листьям, по цветам и едва завязавшимся гроздьям. Пузырящиеся ручьи стремительно неслись между грядок. Но что самое страшное – она не заметила ни единого светлого промежутка между низкими темными тучами.

Остановившись за ее спиной, Ник присвистнул, пораженный не менее Сьерры разбушевавшейся стихией.

– Похоже, что на этот раз метеорологи не ошиблись в своих прогнозах. Дождь льет как из ведра.

Сьерра едва не расплакалась.

– Сколько раз случалось, что их прогноз врал так же, как гороскопы. Но на этот раз, к сожалению, они оказались правы. А что, если они не ошибаются и в том, что дожди зарядили на целую неделю? Тогда весь урожай погибнет…

В ее голосе прозвучала такая тоска, такое неподдельное отчаяние, что он невольно обнял ее за плечи и прижал к себе, словно пытался защитить от грядущих бедствий.

– Будем надеяться, что все обойдется.

Ему хотелось внушить ей уверенность, напомнить о том, что никогда не стоит терять надежду. Но Сьерра почему-то разозлилась.

– Каким образом? Ты не представляешь, что нас ждет! И не надо обращаться со мной, как с неразумным ребенком. Это унижение, а не сочувствие. – Она дернула плечом, сбрасывая его руку, и шагнула вперед. Ветер и дождь набросились на нее, словно бешеные псы.

– Может, лучше переждать дождь под навесом? – предложил Ник спокойным тоном, словно ничего не произошло.

Но она молча, сжав губы, продолжала шагать по направлению к зданию конторы. По лицу ее текли струйки дождя. И слезы смешивались с ними.