Текст книги "Посланница любви"

II

Королева танцевала – плыла по залу легкая, как пушинка, в руках высокого, красивого молодого мужчины, которого Андора видела в саду.

Она скоро узнала его имя – граф Эссекс. Он был веселый и пылкий, и, как узнала Андора от одной из фрейлин, его красота, золотисто-каштановые волосы и изящные руки совершенно покорили королеву.

– Он самый восхитительный мужчина при дворе, – сказала леди Мэри Говард с энтузиазмом. – Сказать по правде, мы все влюблены в него.

– Смотри, чтобы тебя не услышала королева, – сказала мисс Элизабет Саутвелл – хорошенькая темноволосая девушка, и по тому, как она быстро оглянулась, Андора поняла, что, хотя слова и прозвучали небрежно, угроза была не пустой.

Андора успела познакомиться со многими фрейлинами до обеда. Сегодня вечером прислуживали шестеро, все юные, все чрезвычайно привлекательные, одетые по приказу ее величества в сверкающие белые с серебром платья. Высокие воротники оттеняли волосы, убранные мерцающими драгоценностями, на шее у каждой был кулон, а с пояса свисал веер и золотой футлярчик с ароматическим шариком.

Если бы не доброта леди Мэри Говард, Андора чувствовала бы себя совершенной дикаркой среди них.

– Я одолжу вам одно из моих платьев, пока ваши не 6удут готовы, – сказала леди Мэри. – Мы почти одного размера, хотя, клянусь, вы тоньше в талии, чем я.

Она принесла из своего гардероба белое атласное платье, расшитое серебряной нитью и крошечными жемчужинами, которое заставило Андору охнуть от восхищения

– Оно не очень новое, – сказала леди Мэри горделиво. – У меня есть другое, вельветовое, его закончили только на прошлой неделе, но юбки там чересчур пышные. Я думаю, что поначалу вы будете чувствовать себя удобнее в белом.

Она была права. Оказалось, не так-то просто грациозно двигаться, приподнимая юбки, чтобы продемонстрировать атласные туфельки. Но воротник, чуть тронутый серебром так чудесно оттенял ее белоснежную кожу и светлые волосы, что когда она оделась и была готова спуститься вниз в банкетный зал, чтобы прислуживать ее величеству, ее охватил внутренний трепет от того восхищения, которое она прочитала в глазах фрейлин, и от комплиментов, которыми они осыпали ее.

Будучи единственным ребенком в семье, Андора всегда чувствовала себя немного застенчиво в компании сверстников, но невозможно было долго робеть среди смеха, болтовни и веселья королевских фрейлин. Они рассказывали ей последние дворцовые сплетни, предупредили о тех представителях старшего поколения дворян, которые были неравнодушны к неискушенным девочкам, и о молодых кавалерах, всегда готовых подшутить над ними.

– Хорошо, что лорд Лестер сейчас в Голландии, – сказала мисс Элизабет Саутвелл. – Если бы он был здесь, принялся бы ухаживать за вами и вы бы только и думали, как не обидеть его, с одной стороны, а с другой – не дать понять королеве, что он позволил себе нечто большее, чем простой взгляд в вашу сторону.

– Лорд Лестер сейчас отошел на задний план, – заметила Элеонора Рассел. – Так же как и бедный сэр Вальтер Релей. Теперь только одному человеку не следует слишком нежно улыбаться вам, и лучше не встречаться с ним взглядом за столом. Это.

– Граф Эссекс! – подхватили фрейлины.

– Неужели вы хотите сказать, что королева ревнует? – спросила Андора с удивлением.

– Конечно, – ответила Элизабет Саутвелл. – Когда у ее величества появляется фаворит, остальные о нем и думать забудь.

– Он слишком молод для нее, – сказала леди Мэри Говард с вызовом.

– И вы собираетесь сказать ей об этом? – отпарировал кто-то.

Андора была смущена и озадачена. Для нее королева всегда представлялась чем-то вроде богини, о которой ее отец, да и все остальные говорили с глубоким благоговением и восхищением. Она никак не могла предположить, что королева окажется женщиной с обычными человеческими чувствами. Но все же, наблюдая за танцующей королевой, Андора не могла не верить, что в ней было что-то магическое. Неужели эта стройная, грациозная, гордая маленькая женщина правит страной вот уже двадцать восемь лет? Неужели это властное узкое лицо с сияющим, почти гипнотическим взглядом под венцом пламенеющих рыжих волос принадлежало обычному человеку? Легче было поверить, что королева и в самом деле богиня, – или колдунья, как предпочитали называть ее враги.

– Да, она прекрасна. Но и вы очаровательны. Так очаровательны, что, боюсь, исчезнете в прозрачном воздухе, – прошептал ей на ухо чей-то голос.

Андора вздрогнула и, обернувшись, встретилась взглядом с совершенно не знакомым ей человеком.

– Как вас зовут? – спросил незнакомец.

Андора попыталась получше рассмотреть его: богато расшитый камзол, серьга, сверкающая в ухе, аккуратно подстриженная черная бородка в сочетании с черными глазами и бровями. Затем, с некоторым усилием отвернувшие от него, она твердо сказала:

– Мне кажется, мы не знакомы, сэр. Прошу прощения

Он поклонился и исчез в толпе придворных, наблюдающих за танцами.

Их яркие одежды, казалось, отливали всеми цветами радуги.

Андора почувствовала, как ее сердце от волнения забилось быстрее. Не была ли она груба? Или не в меру щепетильна? Разрешалось ли при дворе разговаривать с кем-то кому ты не была представлена? И что он имел в виду, говоря ей такие необычные комплименты?

Она снова ощутила себя вдруг маленькой и одинокой. Слишком много непонятного. Ей опять захотелось вернуться к отцу, домой, услышать не скрипичную музыку, а крики грачей, устраивающихся на ночлег в высоких деревьях, и мягкое журчание ручья в небольшом водопаде у пруда с карпами.

– Мисс Блэнд, разрешите представить вам лорда Мертона, который горячо желает познакомиться с вами.

Андора медленно повернулась. Она узнала голос леди Скадамор, и, как она и ожидала, джентльмен, представленный ей, оказался не кем иным, как тем незнакомцем, который заговорил с ней несколько минут назад.

Она сделала реверанс и, поднявшись, обнаружила, что леди Скадамор ушла.

– Ну а теперь позволено ли мне будет сказать вам, как вы очаровательны? – поинтересовался лорд Мертон. Андора молчала, и он продолжил: – Теперь нас представили друг другу по всем правилам. Все приличия соблюдены?

– Я думаю, милорд, что вы смеетесь надо мной, – сказала Андора. – Я ведь только что прибыла из деревни и еще не привыкла к придворному этикету.

Ее простота, казалось, обезоружила его, так как он сказал:

– Прошу прощения, если я сказал что-нибудь, что могло расстроить вас или заставить вас подумать, что я не совсем искренен. Но я говорил правду, только правду, с того самого момента, как увидел вас.

Не было сомнения в искренности его слов, и Андора немного успокоилась при виде его улыбки и доброжелательного выражения лица.

– Вы чувствуете себя потерянной и испуганной, – сказал он. — Я испытывал то же самое, когда впервые попал ко двору. Он замолчал, но, так как Андора не произнесла ни слова, продолжил: – Мне было всего семь лет в то время, и я плакал каждую ночь, прежде чем уснуть. Я хотел домой, к маме. Блестящие игрушки, лежащие повсюду, не могли заменить мне моего пони и моей собственной старой собаки.

– Но теперь вам нравится здесь? – спросила Андора слабым голосом.

– Да, конечно. Так же как и вам понравится со временем, – сказал он успокаивающе. – Вы увидите, что двор Елизаветы – это центр жизни. Именно здесь все происходит, все начинается. Здесь не бывает скуки; посыльные появляются и исчезают; секреты войны и мира, предательство, верность, отвага – что бы ни произошло, вы знаете об этом. Променяли бы вы все это на лошадь и собаку в пустой деревне?

– Сейчас – да, – сказала Андора, и они оба засмеялись. Смех немного ослабил ее внутреннее напряжение.

– Так-то лучше, – сказал лорд Мертон. – Теперь вы снова выглядите счастливой. Такая очаровательная девушка, как вы, должна всегда выглядеть счастливой.

Андора не нашлась, что ответить. Она опустила глаза под его взглядом, и через секунду он предложил:

– Не хотите ли потанцевать со мной?

– Это то, чего я тоже боюсь, – ответила Андора. – Я разучивала новые танцы, но я не танцевала их ни с кем, кроме моего учителя. Как ужасно будет, если я опозорюсь.

Она посмотрела на королеву, которая исполняла сложные па с такой уверенностью и грацией, что Андора поняла, что все ее попытки будут выглядеть неуклюже и неловко в сравнении с ней.

– Давайте попробуем в тихом уголке, где никто нас не заметит, – предложил лорд Мертон, протягивая ей руку.

– Если вы обещаете не сердиться на меня, – улыбнулась Андора.

– Я обещаю, – ответил он.

Она почувствовала его пальцы, теплые и сильные, и неожиданно ощутила себя юной и взволнованной. Она больше не была тихой, робкой деревенской девушкой, прибывшей во дворец сегодня утром. В новом платье она выглядела так же хорошо, если не лучше, как остальные фрейлины, и она могла танцевать так же, как они. Она была уверена в этом. У нее, может, и не хватало опыта, но она чувствовала эту зарождающуюся уверенность в кончиках пальцев, в ритме своего сердца, в музыке, звучащей в голове.

Они присоединились к танцующим, и Андора обнаружила, что при умелой поддержке лорда Мертона она вспомнила все фигуры и выполняет их превосходно. Они танцевали минут пять, затем музыка стихла. Королева села, улыбаясь и обмахиваясь веером, и лорд Эссекс присел возле нее, держа в руке бокал вина.

Андоре показалось невежливым молчать, и она сказала:

– Здесь жарко, милорд. Я думаю, это потому, что так много свечей горит в канделябрах. Я никогда не видела столько одновременно горящих свечей.

– Вы правы, – согласился он. – Здесь душно. Позвольте мне проводить вас на свежий воздух.

Он взял ее под руку и повел к одному из огромных окон, открытых из банкетного зала в сад, но в тот момент, когда они собирались выйти, Андора осознала, что кто-то стоит позади нее, – кто-то, чье присутствие она ощутила, еще не обернувшись.

– Я полагаю, мне следует напомнить вам, мисс Блэнд, что вы сегодня на службе у королевы, – сказал холодный голос, и, взглянув в лицо человека, которого она ненавидела, она, как и ожидала, увидела презрительную усмешку у него на губах.

– Мисс Блэнд прекрасно осведомлена о своих обязанностях и без вашего вмешательства, Вейк, – отрезал лорд Мертон и Андора догадалась о давней непримиримой вражде между этими двумя мужчинами.

Сэр Хенгист ответил:

– Мне кажется, что мисс Блэнд не осведомлена о том, что ее величество не позволяет своим фрейлинам покидать зал, который она украшает своим присутствием.

– Это правда? – спросила Андора. – Я не знала об этом.

– А я не знал, что мисс Блэнд сегодня прислуживает королеве, – сказал лорд Мертон.

– Даже если бы она этого не делала сегодня, с ее стороны было бы разумнее найти кого-нибудь другого для прогулки по саду в лунном свете, – сказал сэр Хенгист с явной насмешкой в голосе и, резко повернувшись, отошел от них.

Андора чувствовала себя так, как будто она подошла к самому краю пропасти и была спасена в последний момент. И все же, так как она не любила своего спасителя, она не могла заставить себя почувствовать благодарность к нему.

«Может быть, я не должна была танцевать? – забеспокоилась она. – Может быть, мне следовало просто стоять, наблюдая за королевой, и ждать, пока она не вернется на свое место?»

Но, оглядевшись вокруг, она с облегчением отметила, что остальные фрейлины не стояли на одном месте, а разошлись по большому залу, разговаривая и смеясь со своими друзьями. Тем не менее все они были на виду, никто не покинул зал. Как это было бы ужасно, подумала Андора, если бы в первый же вечер я совершила такую ошибку – ушла в сад и была бы, наверное, приведена обратно одним из слуг по приказу ее величества.

– Простите меня! Пожалуйста, простите меня, – повторял лорд Мертон. – Если бы я вовлек вас в неприятности, я был бы просто в отчаянии. Ни за что на свете я не причинил бы вам зла.

– Вы не могли знать об этом, – быстро сказала Андора и все же она не могла не подумать, что с его стороны это было довольно глупо – не догадаться о ее обязанностях, раз она была одета в белое с серебром платье, или, по крайней мере, не побеспокоиться об этом, предлагая ей идти в сад. – Я думаю, милорд, мне лучше вернуться к леди Скадамор, – сказала она.

– Это значит, что вы сердитесь на меня, – ответил он. – Не могу выразить вам, как я расстроен, что совершил проступок, принижающий меня в ваших глазах.

– Беды не произошло, – улыбнулась Андора, но ее мысли были заняты сэром Хенгистом.

«Мне следует быть благодарной ему», – думала она. И при этом она не могла не чувствовать, что он был рад подловить и упрекнуть ее. Или это был шанс поквитаться с лордом Мертоном? Полная любопытства, она не удержалась и спросила:

– Кто такой сэр Хенгист Вейк?

Лорд Мертон в удивлении поднял брови:

– Я подумал, что он ваш знакомый.

– Знакомый? – переспросила Андора. – Нет, что вы. Я просто встретилась с ним случайно, когда приехала сегодня утром. Он засмеялся, когда у моей кареты сломалось колесо.

– Когда вы были расстроены и огорчены! Не говоря уже о том, что вы могли быть ранены! – воскликнул лорд Мертон. – Это очень похоже на Хенгиста Вейка. Грубый, неотесанный мужлан, который попал в расположение только потому, что он приятель графа Эссекса.

– У него особое положение при дворе? – спросила Андора.

– Положение, которое основывается на хорошем отношении к нему графа Эссекса и королевы, – заметил он. – Здесь много таких прихлебателей. Сегодня они есть, завтра – нет.

– Я надеюсь, что сэра Хенгиста не будет здесь тоже, – осмелилась сказать Андора. – Он… он пугает меня.

– Никто не будет пугать вас, пока я здесь, – успокоил ее лорд Мертон. – Нам просто не повезло, что он увидел нас. Мы бы спокойно ушли в сад, и никто ничего не заметил бы.

– Но, может быть, здесь не принято, чтобы присутствующие, не говоря уже о фрейлинах, покидали зал, когда танцы в самом разгаре? – предположила Андора.

Лорд Мертон несколько смутился.

– Вообще-то по этикету первая уходит королева, – признался он. – Но я так хотел побыть с вами наедине! Хотел поговорить с вами так, чтобы нас никто не слышал. Хотел высказать вам свои чувства. Теперь я не засну сегодня ночью, потому что я заглянул в ваши голубые глаза и дотронулся до вашей маленькой ручки.

Андора перевела дыхание. Никогда в ее жизни никто еще не говорил с ней подобным образом. Никогда она не думала, что мужской голос может быть таким глубоким и, понижаясь почти до шепота, оставаться полным страсти. Она была польщена его словами и тем, как он смотрел на нее.

Внезапно она заволновалась.

– Благодарю вас, милорд, за танец, – сказала она, едва дыша. – Но теперь мне пора подумать о моих обязанностях.

Она сделала реверанс и, прежде чем он смог остановить ее, ускользнула прочь, туда, где она заметила леди Скадамор, стоящую позади королевского стула. Она хотела было присоединиться к ней, но оказалось, что та беседовала с леди Говард, хранительницей королевских драгоценностей. Ей ничего не оставалось делать, как молча стоять, и когда она бросила взгляд туда, где она оставила лорда Мертона, там уже никого не было. Тем не менее слова, сказанные им, согревали ей сердце. По крайней мере она обрела друга при дворе, человека, который восхищался ею, а не выискивал ее недостатки.

Тут ее взгляд упал на сэра Хенгиста, стоящего перед величественным каменным камином с золотым кубком в руке. Он внимательно слушал то, что говорил ему старый, седой мужчина, и лицо его было неожиданно серьезным.

Андоре пришлось признаться себе, что он был красив – яркой, привлекающей красотой. Но его смех, эхом отдающийся во внутреннем дворике, все еще звучал в ее ушах. Насмешка в его голосе, ухмылка в углах губ, веселье в глазах – все в нем возмущало ее, заставляло бросить ему вызов, топнуть на него ногой, гордо вскинуть голову, наконец, пойти в сад только потому, что он сказал ей этого не делать. Никогда еще в ее жизни она не встречала мужчину, к которому бы питала такое отвращение. И все же она должна была признать, что он спас ее от катастрофической ошибки.

Королева снова танцевала – с тем же партнером и с тем же оживлением, радостью и удовольствием.

– Она не знает усталости, – тихо пожаловалась мисс Бланш Перри. – Мои ноги так сильно болят, что я едва терплю.

– Может быть, вы присядете? – участливо предложила Андора.

– В присутствии ее величества?! – Мисс Перри была шокирована. – О, Господи, дитя мое, вам предстоит еще многому научиться. Ради всего святого, попросите кого-нибудь объяснить вам, что вы должны и не должны делать, или, клянусь, вы окажетесь в очень неприятном положении.

– Ну и что бы случилось, – спросила Андора, – если бы вы все-таки сели или кто-то другой сделал бы что-нибудь неподобающее?

Мисс Перри устало улыбнулась.

– Вы слышали ее величество сегодня утром, перед тем как мы вошли в ее комнату? – объяснила она. – Так вот, это был только легкий ветерок. А когда начинается буря, то весь дворец сотрясается от ее силы.

Андора засмеялась, потому что тон мисс Перри был слишком впечатляющим. И в то же самое время она ощутила приступ страха. Она была абсолютно уверена, что буря королевского гнева просто повергнет человека в прах.

Мисс Перри отошла в сторону, чтобы поговорить с кем-то еще, и Андора осталась одна. В этот момент сэр Хенгист поставил свой кубок и направился в ее сторону через весь зал, как ей показалось, с ленивой и почти оскорбительной медлительностью.

Он подошел и встал возле нее.

– Вы очень молоды, – начал он с той ноткой превосходства в голосе, которая больше всего раздражала ее, – но вы уже достаточно взрослая, чтобы понимать, что от многих вещей, предлагаемых мужчинами, лучше отказываться.

– Я должна поблагодарить вас, сэр, за то, что вы предостерегли меня от опрометчивого поступка, – сказала она холодно.

– Лорд Мертон не лучший спутник для фрейлины или для любой другой молоденькой девушки, – заметил сэр Хенгист.

– Лорд Мертон извинился, – резко ответила Андора, – а я поблагодарила вас, сэр. Я думаю, здесь не о чем больше говорить.

– Я задел вашу гордость, не так ли? – неожиданно сказал сэр Хенгист. – Что ж, гордость – хорошая вещь, когда она используется как защита. Будьте начеку. Ваше простодушие и наивность не защитят вас в месте, подобном этому.

– Это мой первый день здесь, – сказала Андора невозмутимо. – Видимо, я кажусь вам совершенно неопытной и провинциальной. Но я научусь, и смею вас заверить, что я не совершу одну и ту же ошибку дважды.

Она поняла, что он улыбнулся, прежде чем заговорить:

– Я восхищен, мисс Блэнд, что вы приняли мои слова близко к сердцу.

– Я не принимаю ваши намеки и не собираюсь обращать внимание на ваши предостережения, – ответила Андора. – Если бы это было правдой, я бы никому не смогла Доверять. Я бы только ходила и ждала предательства со стороны окружающих. Я не верю, что люди такие плохие. Вы были так долго при дворе, что ваши взгляды исказились и стали циничными. Я полагаю, что лучше доверять людям и ожидать, что каждый готов стать твоим другом.

Она говорила быстро, на одном дыхании, потому что была испугана. И все-таки она высказала ему все, что думала. Она бросила вызов его цинизму, вызов человеку, которого она так боялась.

Теперь она стояла перед ним с бьющимся сердцем, ожидая, что сейчас он уничтожит ее каким-нибудь саркастическим замечанием. Но вместо этого он сказал:

– Браво, браво! Итак, у вас есть и характер, и вера. В конце концов, именно это я и ожидал от дочери вашего отца.

– Что вы имеете в виду? – спросила Андора. Рассерженная его отношением, она отбросила всякую осторожность. Она смотрела прямо в его лицо и требовала ответа.

– Что я имею в виду? – повторил сэр Хенгист. – Видите ли, здесь при дворе не очень-то нужны маменькины дочки и пустые, хорошенькие куколки. Здесь требуются женщины с характером и отвагой, женщины, готовые сражаться за то, во что они верят, невзирая на свой пол и свою слабость.

Его слова были настолько удивительными, а искренность такой неожиданной, что Андора не нашлась, что ответить. И именно тогда, когда она больше всего желала, чтобы он объяснил ей значение всего сказанного, королева и граф Эссекс закончили танцевать, и момент для разговора был упущен.

– Вам нравится здесь, дитя мое? – спросила королева, увидев Андору позади своего стула.

– Да, конечно, ваше величество, – отвечала Андора.

– Хорошо, – сказала королева и повернулась к лорду Эссексу. – Роберт, это дочь сэра Роберта Блэнда, о котором я тебе рассказывала.

– В самом деле? – ответил он. – Добро пожаловать ко двору, мисс Блэнд! Я надеюсь, ваши новые обязанности покажутся вам приятными и незатруднительными.

Его взгляд на мгновение задержался на ее вспыхнувшем детском личике, пока Андора делала реверанс. Затем королева дотронулась до его руки, и он повернулся к ней, полный восторга и обожания, и горячим шепотом начал какой-то разговор, который остальные не могли слышать.

Андоре вдруг показалось, что вокруг них – королевы и молодого мужчины – была какая-то аура веселья и радости, молодости и счастья, которую могли чувствовать все присутствующие в зале. Она поднимала настроение и, казалось, парила каждому маленькую частичку этого счастья.

– Если бы время могло замереть сейчас, – услышала Андора чей-то голос и оглянулась.

– Кто это был? – спросила она мисс Перри, которая снова появилась возле нее.

– Старый лорд Берлей, – объяснила мисс Перри. – Ее величество позволяет ему уходить отдыхать. Эти поздние вечера уже не для него.

Остальным придворным разрешено было уйти только спустя несколько часов. Да и тогда залы опустели не полностью, потому что королева и лорд Эссекс все еще танцевали, требуя от скрипачей исполнять мелодию за мелодией. На-, конец и музыканты были отпущены, а в зале появились карточные столы.

– Мы можем идти, – устало вздохнув, сказала мисс Перри. – Королеве не требуются наши услуги, когда она садится за карты.

Они присели в реверансах перед королевой, которая по-прежнему выглядела свежей и совершенно неуставшей, как будто только что встала с постели.

– Когда же отдыхает ее величество? – спросила Андора, когда фрейлины, шурша юбками, шли по коридору, еле волоча ноги и отчаянно зевая.

– О, обычно после рассвета, когда уже поют птицы, – ответила леди Мэри Говард. – И вот так каждый вечер, когда приезжает лорд Эссекс. Как прекрасно он выглядел сегодня!

– Придержи язык, Мэри, – сказала Элизабет Саутвелл. – Теперь поздно петь дифирамбы лорду Эссексу. Он просто опьянен королевой. Почему бы тебе не поискать другого мужчину?

– Они все так скучны, – надула губки леди Мэри.

– А я видела, как лорд Мертон танцевал с мисс Блэнд, – многозначительно сказала Маргарет Эджекомб.

– Он понравился тебе? – поинтересовалась у Андоры одна из фрейлин.

– Он показался мне очень милым, – ответила она.

– Он действительно милый, – уверила ее Элизабет Саутвелл. – И мы все любим Эндрю Мертона, не правда ли, девочки?

– Да, – подхватили остальные с разной степенью энтузиазма.

Андора чувствовала себя польщенной. Итак, она была права, а сэр Хенгист ошибался. Конечно, он был настолько подозрителен и циничен, что в каждом видел одни дурные намерения.

Наконец они добрались до своего коридора. Фрейлины сонно пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по спальням. Андора подошла к окну и отдернула занавески. Хотя звезды еще мерцали в темноте неба, наступал рассвет, и первый лучик солнца уже позолотил верхушки крыш.

Она стояла неподвижно. Сколько всего случилось со вчерашнего дня!

Казалось, прошла вечность с того момента, как она покинула дом, и вот теперь она здесь, фрейлина самой знаменитой и самой грозной королевы в мире.

Там в отцовском доме пребывание при дворе казалось ей блистательным, волнующим, вызывающим благоговейный трепет. Она не ожидала, что во дворце будет так много обычных чувств, столько ненависти и любви, забот и опасений.

Пока она раздумывала о пережитом за день, снизу послышались шаги. Андора увидела сэра Хенгиста, идущего по мощеной дорожке дворика по направлению, как она догадалась, к другому крылу дворца, где, должно быть, находились его апартаменты. Он шел с непокрытой головой, положив одну руку на шпагу, другую на пояс, медленно, как человек, погруженный в глубокие размышления. Андора дорого бы дала, чтобы узнать его мысли. Она вдруг почему-то решила, что он сейчас рассмеется и разбудит весь дворец.

«Я ненавижу его», – подумала она. Странно, что можно так ненавидеть человека, которого узнала совсем недавно. Странно, что эта ненависть, казалось, проникала во все ее существо, заставляя сжиматься пальцы и учащаться дыхание.

Внезапно, как будто прочитав ее мысли, он остановился и посмотрел наверх. Бледный свет неба освещал лицо Андоры, ее белокурая головка отчетливо выделялась на фоне темной комнаты.

Они посмотрели друг на друга. Она почувствовала, – хотя как можно было это знать! – что их взгляды встретились вызывающе и враждебно, даже несмотря на темноту, разделяющую их.

Затем он поклонился ей – величественным дворцовым поклоном, нагнувшись почти до земли; Выпрямившись, поднял руку, помахал ей, и его полный смеха голос эхом отозвался в спящем дворике:

– Спокойной ночи, Андора! Приятных снов!

«Андора», черт побери! Эта дерзость заставила ее с такой силой захлопнуть окно, что она чуть не разбила узорное стекло. Затем она задернула занавески, как будто могла таким образом отгородиться от него и не впускать его в свою жизнь.

Андора! Как он посмел назвать ее по имени! Завтра, если представится случай, она выскажет ему все, что думает о таком наглом поведении.