Текст книги "Искушения Парижа"

Ей показалось, что, услышав ее последние слова, лорд Харткорт изменился в лице. Она понимала, что это абсурдно, но ясно видела, что в его глазах отражается разочарование.

– Что ж, я рад за вас обеих, – ответил он каким-то скучающим тоном и повернулся к кузену. – Раз мисс Уидон сегодня занята, Берти, нам придется отправляться на прогулку вдвоем.

– Надеюсь, очень скоро мы снова увидимся, мисс Уидон, – сказал Бертрам, глядя Гардении в глаза. – Если герцогиня пригласит меня на завтрашнюю вечеринку, то я обязательно приду, чего бы мне это ни стоило.

– Буду рада вновь с вами встретиться, – ответила Гардения. – До свидания.

Лорд Харткорт не вымолвил ни слова. Гардении почудилось, что в нем появилась какая-то странная агрессия. Он приподнял край цилиндра, резко вышел и решительно зашагал вниз по ступеням.

Бертрам Каннингхэм направился вслед за ним, но посередине лестницы приостановился и повернул голову.

– Вы уверены, что не можете поехать с нами? – спросил он с надеждой в голосе. – Я хотел бы одним из первых показать вам Париж.

– Сегодня я действительно занята, – сказала Гардения. – И даже если бы это было не так, без разрешения тети я никуда бы не поехала.

– А завтра? Можно, я заеду за вами завтра? В это же время. Уверен, ее светлость ничего не будет иметь против. Пообещайте, что не откажете мне?

– Я ничего не могу вам обещать, – ответила Гардения, несколько сбитая с толку настойчивостью своего нового знакомого.

– Тогда хотя бы подумайте над моим предложением! – Бертрам Каннингхэм сбежал вниз по лестнице, сел в экипаж и взял в руки поводья. А отъехав на некоторое расстояние, повернул голову и помахал Гардении рукой.

Лорд Харткорт ни разу не оглянулся.

– Крайне неприятный человек этот лорд Харткорт, – пробормотала Гардения. – И явно меня невзлюбил.

Она пошла за Ивонн вверх по лестнице, размышляя о том, что должна поговорить с тетей о приглашении Бертрама Каннингхэма. Естественно, если бы она была в Англии, то ни за что не отправилась бы на прогулку с малознакомым молодым человеком без компаньонки. Но во Франции все было по-другому. Тем более в Париже – городе свободы и веселья.

Наверное, здесь не придерживались столь строгих правил.

В противном случае Бертрам Каннингхэм не стал бы так настойчиво ее приглашать.

Конечно, сидеть наедине с мужчиной в закрытой машине не очень прилично, подумала она. Совсем другое дело – в открытом экипаже.

Ей вспомнились многочисленные истории о том, как разные мерзавцы заманивают девушку в машину, увозят неизвестно куда и, если та отказывается вступать с ними в близость, выкидывают посреди дороги.

Бертрам Каннингхэм совсем не похож на негодяя, решила Гардения. Он веселый и галантный и вряд ли позволил бы себе какие-то вольности.

Ей вдруг нестерпимо захотелось оказаться в обществе своих ровесников, подобных этому молодому человеку. Смеяться с ними, радоваться жизни и не ломать голову над тем, как вернуть кому-то долг или где раздобыть еду.

Ивонн провела ее по коридору на втором этаже мимо спальни тети и, остановившись у одной из дальних комнат, открыла дверь.

В этой комнате было просторно и светло. Большое единственное окно выходило в сад. Вдоль стен стояло множество шкафов.

– Это гардеробная ее светлости, – сообщила Ивонн и принялась открывать одну за другой дверцы шкафов У Гардении разбегались глаза. Такого огромного количества платьев она не видела никогда в жизни.

– Очаровательное создание эта крошка! – воскликнул Бертрам, когда они проезжали мимо Триумфальной арки. – Никогда бы не подумал, что у знаменитой Лили такая племянница.

Лорд Харткорт хмыкнул.

– Ты ведь сам рассказал мне, что семья у Лили была вполне порядочной.

– По крайней мере так говорил мой отец, – ответил Бертрам. – Как ты считаешь, что ожидает эту девочку в будущем?

Лорд Харткорт пожал плечами.

– По всей вероятности, мисс Уидон действительно намеревается остаться у Лили. А она довольно упряма, я это понял еще вчера.

– Упрямая? – переспросил Бертрам. – Эта маленькая английская пташка? Ну не знаю. У меня создалось такое впечатление, что она только что упала из гнезда. И что совсем еще не знает жизни.

– Полагаю, герцогиня научит ее всему, чему следует, – иронично заметил лорд Харткорт.

– И приоденет, – добавил Бертрам. – Тогда малышка Гардения станет весьма привлекательной. – Он помолчал. – А вообще вся эта история довольно странная. К Лили приезжает племянница с невинным как у ангела лицом и остается в ее доме… Я не удивлюсь, если предположение Андрэ окажется правдой. Возможно, Лили задумала выкинуть очередной фокус.

Все это слишком подозрительно. И чертовски занимательно!

– Может, поговорим о чем-нибудь другом? – спросил лорд Харткорт скучающим тоном.

– Ты неисправим, Вейн! – проворчал Бертрам. – Не видишь забавного ни в чем! А мне было бы очень интересно покатать эту малышку по Парижу. Я до смерти устал от блистательных красоток «Максима». Только представь себе: на прошлой неделе Джеффри подарил Иветте браслет с бриллиантами, а она вернула его ему, потому что нашла камни недостаточно крупными.

– Но Джеффри может позволить себе купить все что угодно, – невозмутимо заметил лорд Харткорт. – Мог бы подарить своей Иветте то, что ей нравится.

– Конечно, но речь не об этом! Только подумай, насколько безгранична неблагодарность женщин! – воскликнул Бертрам. – Они вечно чем-нибудь недовольны. Вспомни Мари, с которой я некоторое время встречался. Эта красавица вечно ныла: то ей подали несвежую икру, то налили шампанского, отдающего пробкой, то усадили на неудобное место, то подарили орхидеи не того цвета, какого ей хотелось! Она меня замучила, поэтому я и порвал с ней. Теперь за ней ухаживает Освальд! Несчастный! Ему можно только посочувствовать. – Он вздохнул. – Я прекрасно понимаю, что девочки стоят денег. В конце концов, их даже приятно тратить на ублажение этих прелестных созданий. Но хотелось бы получать в ответ хоть немного признательности.

– Бедный Берти, – ответил лорд Харткорт. – Я и не думал, что за свои старания от женщин ты не получаешь ничего.

– Эй, не смей надо мной смеяться! – с шутливым возмущением вскрикнул Бертрам. – И не считай меня скупердяем.

Мне просто никогда не везет. Я увлекаюсь женщинами слишком быстро и так же быстро разочаровываюсь в них. У тебя все по-другому. Выбирать подруг у тебя талант. Чего стоит, например, твоя Анриэтта!

Лорд Харткорт промолчал.

Тогда Бертрам добавил:

– Может, я слишком много болтаю, Вейн, но иногда очень нужно открыть кому-нибудь душу. Лучше всего родственнику, понимаешь?

– Родственнику? – Лорд Харткорт выдержал паузу. – Наверное, ты прав. Что ж, дам тебе такой совет, мой дорогой кузен: если ты нашел интересной эту английскую пташку, как ты ее называешь, попробуй за ней поухлестывать. Может, она и стоит того, несмотря на все мои дурные предчувствия.

Глава четвертая

Гардения влетела в комнату герцогини.

– Тетя Лили, ничего не выйдет! – взволнованно сообщила она, но тут же замерла на месте и ахнула. – Какая вы красивая!

В платье из нежно-голубого шифона с букетиком шелковых розочек, приколотых бриллиантовой брошью к груди, и во внушительных размеров шляпе герцогиня стояла спиной к окну и в самом деле выглядела почти так же восхитительно, как тогда, когда семь лет назад приезжала к родственникам в Англию.

– Спасибо, детка, – сказала она, явно польщенная комплиментом племянницы.

– Ваше платье великолепно, – восторженно пробормотала Гардения. – А шляпа! Шляпа «Веселая вдова»! Подобные я много раз видела в газетах, но никогда не думала, что на даме они смотрятся настолько эффектно.

– Как ты назвала эту шляпу? «Веселая вдова»? – Губы герцогини искривились в улыбке. Она повернулась к зеркалу и еще раз взглянула на свой потрясающий головной убор.

– У нас в деревне все только об этом и болтают! – сообщила Гардения. – О платьях «Веселая вдова», о шляпах и локонах «Веселая вдова». Мы с мамой умирали со смеху, просматривая газеты и журналы с изображением таких шляп. Все представляли, как бы мы в них смотрелись. Нам казалось, это было бы довольно комичное зрелище. – Она сложила ладони вместе, поднимая их к груди, словно собиралась помолиться. – Но на вас эта вещь смотрится просто восхитительно. Очень красиво и нарядно!

Герцогиня с довольным видом повернулась к двум служанкам, по-видимому, помогавшим ей наводить красоту. Сейчас обе девушки усердно занимались уборкой: подбирали с пола оберточную бумагу, шпильки для волос, раскладывали по местам щипцы для завивки, кремы и лосьоны в цветных тюбиках.

– Мадемуазель говорит, что ей нравится мой вид, – перевела им герцогиня, медленно крутясь перед зеркалом.

Только сейчас Гардения заметила, как преобразилось ее лицо. Теперь оно было не землистого цвета, как утром, а молочно-розового.

Какие, оказывается, чудеса можно сотворить, если имеешь кремы и румяна, подумала она изумленно.

– Итак, я готова! – объявила герцогиня, проводя рукой по обвивавшим ее шею и скрывавшим явные признаки старения многочисленным рядам жемчуга и бриллиантов.

– Но… Тетя Лили… – растерянно произнесла Гардения. – Мы не смогли подобрать для меня ничего подходящего. Я и пришла к вам для того, чтобы сказать об этом. Все ваши платья мне ужасно понравились. И их так много! Я никогда в жизни не видела столько красивых вещей! К сожалению, мне все они слишком велики. Ивонн говорит, ей потребуется несколько часов, если не несколько дней, на то, чтобы перешить для меня хотя бы одно из них…

– Верно, ваша светлость, – подтвердила с порога Ивонн. – Ma'm'selle перемерила все, что есть в ваших шкафах. Ей ничего не подошло. – Она развела руками.

Герцогиня нахмурила брови и еще раз внимательно осмотрела племянницу.

– Но в этом платье ты не можешь идти куда бы то ни было, – сказала она категорично. – Даже Ивонн в выходные дни одевается приличнее.

– Тогда мне вообще не следует покидать дом, – несчастным тоном пробормотала Гардения.

– Ну уж нет! – возразила герцогиня. – Сшить для тебя одежду – это главное, что нам нужно сделать. Без нее обо всем остальном не может быть и речи. О! У меня появилась идея! Несмотря на то что на улице тепло, я накину соболиную шубку. Весной погода всегда обманчива.

Гардения недоуменно захлопала глазами, не понимая, к чему тетя клонит.

– У тебя есть какое-нибудь другое платье, пусть даже летнее, только не мрачного цвета? – спросила герцогиня.

Гардения кивнула.

– Есть. Из розовой кисеи. Я сама его сшила. – Она смущенно пожала плечами. – Наверное, оно не очень элегантное… Этот фасон я увидела в одном из журналов мод…

– Великолепно. – Герцогиня одобрительно кивнула. – Ступай и надень его.

Гардения колебалась.

– Но… Ведь это платье не траурное, тетя Лили…

– И хорошо, – ответила герцогиня жестко. – Я ведь уже сказала тебе, что о мрачных тонах ты должна позабыть. Моим парижским друзьям не интересно, в трауре ты или нет.

– Хорошо, тетя Лили, – покорно произнесла Гардения. – Я надену свое розовое платье.

Ивонн проводила ее в комнату, куда уже перенесли ее вещи.

Служанка с веселыми глазами как раз распаковывала их.

Розовое платье из тюля было измятым. Тем не менее оно выглядело гораздо лучше, чем черное, в котором Гардения приехала.

Она переоделась и подошла к зеркалу. И сильно смутилась, представив, что рядом с разнаряженной в шифон, жемчуга и бриллианты тетей будет смотреться более чем скромно.

Как замечательно, когда у тебя есть много красивой одежды и драгоценностей, подумала она. И тут же вспомнила мать, старательно штопающую их старые платья. Денег на новые у них не было.

Поблагодарив служанку, которую, как выяснилось, звали Жанна, она вышла из комнаты и поспешно вернулась в спальню герцогини.

Та сидела у зеркала и наносила на ресницы еще один слой туши.

Гардения уставилась на нее в растерянности. Она всегда считала, что в дневное время косметикой могут пользоваться лишь актрисы, выступающие на сцене. И твердо знала, что мать не одобрила бы поведения сестры.

Герцогиня положила на столик щеточку для туши и повернула голову.

– О Боже! – воскликнула она. – Сразу видно, что платье самодельное!

Гардения густо покраснела.

– Но если бы я не сшила его, у меня вообще не было бы нового платья, – ответила она.

– Прости меня, девочка! – Герцогиня лучезарно улыбнулась. – Я вовсе не хотела обижать тебя. Просто подумала, что я чудовищно невнимательна. Чего мне стоило отправить вам с мамой несколько коробок со своими старыми платьями? Я ведь не знаю, куда их девать.

На щеках Гардении появились ямочки.

Герцогиня сдвинула брови.

– Ты смеешься надо мной? Но почему?

– Я подумала о том, как нелепо мы с мамой выглядели бы, если бы стали разгуливать по деревне в ваших нарядах, – ответила Гардения. – Увидев маму в бальном платье, папа тут же упал бы в обморок!

Герцогиня рассмеялась. Она прекрасно помнила небольшой дом, в котором жила ее сестра с мужем и дочерью. Помнила и их деревеньку, утопавшую в зелени, и серую церквушку на ее окраине.

– Ты права, – сказала она. – Мои платья смотрелись бы в вашем селении просто смешно.

– Только не подумайте, что мы вам завидовали, – выпалила Гардения. – Мама очень радовалась, что вы имеете возможность роскошно одеваться. Ей нравилось представлять, как вы красуетесь на балах, затмевая своей прелестью всех других дам. Она часто разговаривала со мной о вас, а я пыталась представить, в чем вы ходите на вечеринки, на дипломатические обеды. – По ее губам скользнула улыбка. – Сейчас, когда я увидела ваши платья, поняла, что представляла их совсем не правильно.

– Скоро и у тебя будет множество нарядов, – заявила герцогиня. – Ивонн, подай-ка мадемуазель вон ту шляпу и принеси ей накидку из шиншиллового меха.

Ивонн торопливо сняла с крючка шляпу, очень похожую на шляпу герцогини, но более скромную, водрузила ее на голову Гардении и прикрепила к волосам двумя огромными зажимами, осыпанными мельчайшими бриллиантами.

Гардения чувствовала, что головной убор ей великоват, но была настолько ошеломлена, что не вымолвила ни слова и даже не взглянула на себя в зеркало. Буквально через минуту Ивонн надела ей на плечи длинную шиншилловую накидку.

– Нет, нет! Тетя Лили, я не могу в этом пойти, – запротестовала она.

– Почему же, девочка моя? – удивилась герцогиня. – Конечно, для мехов сезон сейчас не самый подходящий, но на людей они произведут должное впечатление, поверь мне. Эту накидку мне подарил один друг. Разве она тебе не нравится?

– Ужасно нравится, – задыхаясь от волнения, произнесла Гардения. Блестящий серый мех был настолько мягким на ощупь. что казался шелковым. – Наверняка такая вещица стоит целое состояние! Я не привыкла носить дорогую одежду, тетя Лили!

– Чепуха! – ответила герцогиня. – Ты должна заявить о себе с самого начала. Пусть эта накидка тебе поможет! Я еще ни разу ее не надевала. Ждала какого-нибудь особого момента.

Вот он и настал! Пойдем, детка!

Сконфуженная и растерянная Гардения последовала за тетей, решительно и грациозно устремившейся к лестнице. Ей казалось, все, что происходит, – это не реальность, а какой-то невиданный сон.

Во дворе их уже ждал автомобиль. Они уселись на заднее сиденье и постелили на колени коврики из собольего меха.

Рядом с водителем сел лакей в бордовой униформе. Загудел мотор, машина тронулась с места и выехала из ворот с колоннами на дорогу.

– Завтра мы поедем с тобой в Буа, – сказала герцогиня. – Посмотришь, как великолепен Париж весной. Сегодня на прогулку у нас не будет времени. Надо решить вопрос с твоими нарядами.

Произнося эти слова, она помахала рукой вышагивавшим под сенью деревьев Елисейских полей мужчинам. Те, завидев ее, поснимали с голов цилиндры.

– Это мои друзья, – пояснила герцогиня. – Увы, ритмы нашей жизни все убыстряются. Несколько лет назад я могла ездить по парижским улицам исключительно в экипаже. Тогда, встречая знакомых, я сразу останавливалась и беседовала с каждым из них. Теперь же мы проносимся мимо друзей, сидя в металлической коробке, и времени на разговоры больше не находим.

Глаза Гардении горели.

– Но ездить на машине так интересно!

– В этом мало романтики, – сказала герцогиня. – Но по крайней мере не приходится беспокоиться о лошадях. Мой покойный муж всегда нервничал из-за того, что я, подолгу собираясь, заставляю лошадей ждать. Автомобиль может стоять под окнами часами, за него переживать не приходится.

– Но многие люди до сих пор предпочитают ездить в запряженных лошадьми экипажах, – заметила Гардения, выглядывая в окно.

– Это все еще в моде среди представителей парижской аристократии, – ответила герцогиня. – Вот щеголи и разъезжают в своих экипажах.

– Кстати! – воскликнула Гардения. – Совсем забыла вам рассказать! Сегодня утром приходил лорд Харткорт. С кузеном. По-моему, его имя Бертрам Каннингхэм. Мистер Каннингхэм пригласил меня на прогулку завтра утром. Сказал, что заедет за мной в то же время. Я ответила, что должна спросить у вас разрешения.

Лицо герцогини напряглось.

– Он пригласил тебя одну?

– Насколько я поняла, да… – пробормотала Гардения. – В Англии подобное недопустимо, но во Франции… Я подумала что здешние порядки могут отличаться от наших…

– Ты уверена, что он пригласил тебя одну? – повторила свой вопрос герцогиня. В ее тоне было нечто такое, что насторожило и даже напугало Гардению.

– Во всяком случае, я поняла его именно так, – ответила она, гадая, что происходит. – Может, предполагается, что лорд Харткорт тоже будет присутствовать. Не знаю…

– Черт возьми! – прошипела герцогиня. – Эти двое только зря теряют время.

Гардения не знала, что делать.

– Простите меня, – тихо сказала она. – Наверное, я должна была вести себя совсем по-другому. Я прекрасно знаю, что в Англии на подобную прогулку я могла бы поехать только с компаньонкой.

– Завтра я сама дам ответ мистеру Каннингхэму, – сердито заявила герцогиня.

– Конечно, тетя Лили, – поспешно проговорила Гардения и притихла.

Она чувствовала, что сотворила нечто ужасное, хотя не понимала, что именно.

К счастью, вскоре автомобиль остановился у величественного здания, совершенно не похожего на магазин. Лакей услужливо убрал соболий коврик с колен герцогини, они с Гарденией вышли на улицу и зашагали вверх по лестнице, покрытой синей ковровой дорожкой.

Холл здания поражал роскошеством.

По-видимому, это и есть салон мсье Ворта, подумала Гардения, когда их проводили в огромный зал, обставленный диванами в стиле Луи XIV и стульями, обитыми серовато-белым атласом.

Спустя некоторое время перед ними предстал сам блистательный мсье Ворт в жилете с замысловатой вышивкой.

– Мадам, вы выглядите очаровательно, – сказал он герцогине и поцеловал ей руку. – Как всегда, на вас мое произведение смотрится по-особому великолепно. Вы впервые надели сегодня это платье?

– Нет, во второй раз, – обворожительно улыбаясь, ответила герцогиня. – Могу вас заверить, когда я появилась в нем в обществе впервые, на меня устремились взгляды всех присутствовавших. В глазах женщин я явно видела зависть, в глазах мужчин – восхищение.

Мсье Ворт довольно рассмеялся.

– Это моя племянница. – Герцогиня кивнула на Гардению. – Я привезла ее к вам в надежде, что вы поможете мне преобразить ее внешний вид. Сними накидку, Гардения.

Гардения покорно повиновалась.

Стоя в своем дешевом самодельном платье в роскошном салоне под пристальным взглядом мсье Ворта, она чувствовала себя настолько беззащитной и невзрачной, что была готова провалиться сквозь землю.

– Мисс Уидон приехала из Англии вчера вечером. Совершенно неожиданно. Ее отец и мать скончались, – рассказала герцогиня. – Она – моя ближайшая родственница и моя наследница. Отныне мы будем жить вместе. Надеюсь, вы понимаете, как ей следует выглядеть? Вы сможете нарядить ее должным образом?

Мсье Ворт смотрел не на простенькое платье Гардении, а на ее лицо. Причем настолько внимательно, что ей казалось, от его внимания не ускользает ни малейшая деталь ее внешности, Она чувствовала себя дискомфортно в слишком большой, слишком нарядной шляпе.

– Не могли бы вы снять шляпу, Ma'm'selle? – попросил мсье Ворт.

Гардения расстегнула огромные зажимы с бриллиантами и сняла головной убор. Ее волосы, растрепавшиеся во время примерки платьев в гардеробной герцогини, спадали упрямыми колечками на лоб и на шею.

– Вы ведь понимаете, что в таком виде ей нельзя появляться в обществе, – пробормотала герцогиня.

– Она очень молода, – задумчиво произнес мсье Ворт, обращаясь как будто к самому себе. – А как вы желаете нарядить ее, мадам? – Он повернулся к герцогине. – В вашем стиле? Или же так, чтобы в ней сохранились ее отличительные черты – неопытность, неискушенность?

Когда мсье Ворт разговаривал с герцогиней, в его низком спокойном голосе появлялся какой-то особый оттенок, Гардения это отчетливо слышала. У нее возникло такое чувство, что между ним и ее тетей в прошлом существовала какая-то связь.

Какая именно – она не могла понять.

На протяжении минуты герцогиня смотрела прямо в глаза кутюрье. Потом медленно заговорила:

– Я сказала своей племяннице, что нам следует найти для нее подходящего жениха. Жизнь бедной девочки была не сладкой: сначала ей приходилось быть сиделкой для больного отца, потом – для матери. Надеюсь, мсье Ворт, вам потребуется не слишком много времени на подготовку ее приданого.

– Не беспокойтесь, мадам! – воскликнул мсье Ворт воодушевленно. – За эту работу я возьмусь с удовольствием.

Гардения поняла, что в словах герцогини этот человек услышал исчерпывающий ответ на свой вопрос. Теперь ему было ясно, как действовать.

Он щелкнул пальцами, и в дверях тут же появился его помощник.

– Принесите мне тафту, тюль и белое кружево! – скомандовал кутюрье.

Спустя пару минут в зал внесли несколько рулонов изысканной материи. Мсье Ворт спокойно сел на диван и продолжил осматривать Гардению изучающим взглядом. От неловкости и стеснения она не знала, куда девать руки.

Никогда в жизни ей не доводилось стоять перед сидящим мужчиной, который так откровенно рассматривал бы ее.

Через три часа необходимость обзавестись приличной одеждой уже казалась ей отвратительной. Она продолжала стоять, то поднимая, то опуская руки, а помощники мсье Ворта прикладывали к ней ткани, закалывали их булавками, снимали с нее мерки, делали выкройки.

За все это время никто ни разу не поинтересовался, что она думает по поводу того или иного материала, того или иного фасона. Высказывал свое мнение только мсье Ворт, постоянно обращаясь к герцогине. А та со всем соглашалась.

Было задумано сшить так много платьев, что Гардения сбилась со счету. Когда речь зашла об аксессуарах, ее опять ни о чем не спросили. Шляпы выбирал тоже мсье Ворт.

Прошел еще час, и Гардения почувствовала, что вот-вот упадет в обморок. Ее ноги отяжелели от усталости, а желудок сводило от голода.

К счастью, в этот момент герцогиня взглянула на часы с бриллиантами, прикрепленные к браслету.

– Уже четыре, – сказала она. – Время выпить чаю. Я пообещала одной подруге, что заеду за ней. Вам еще нужна мисс Уидон, мсье Ворт?

– Одно из платьев уже должно быть готово! – объявил он и сделал знак рукой своим помощникам, терпеливо стоявшим у дверей.

– Неужели за столь короткий промежуток времени можно сшить платье? – изумленно спросила Гардения.

– Вообще-то это весьма сложно, – ответил мсье Ворт. – Подобные заказы я выполняю только для ее светлости. – Он улыбнулся герцогине. – Остальным дамам, которые просят сшить платье для «сегодняшнего вечера», приходится вежливо отказывать.

В зал вошла женщина с платьем на вешалке.

– Сшить подобную вещь всего за четыре часа! Просто не верится! – Гардения покачала головой.

Мсье Ворт негромко рассмеялся.

– Открою вам свой секрет. В данном случае нам пришлось прибегнуть к небольшой хитрости. Это платье было уже почти готово. Но дама, заказавшая его, собирается приехать за ним только через две недели. За это время мы сошьем ей другое платье, естественно, изменив некоторые детали. Двух одинаковых моделей я никогда не создаю.

– Спасибо! Спасибо вам! – вскрикнула Гардения, когда ее нарядили в новое платье.

Еще несколько дней назад ни о чем подобном ей даже не мечталось.

Платье было сшито из бледно-зеленого крепа и отделано тесьмой и драпированным шифоном. Гардения в нем выглядела воздушной, легкой и свежей, как сама весна. К нему подобрали зеленую соломенную шляпку, украшенную светло-желтыми цветами, – довольно простую, очень подходящую для юного, нежного создания, какой была Гардения.

Герцогиня оглядела сияющую от радости племянницу в полном изумлении.

– Молодость! – произнесла вдруг она с отчетливо звучащими нотками боли в голосе. – Вот что не в состоянии создать даже вы, мсье Ворт!

Кутюрье взглянул в ее наполненные отчаянием сильно накрашенные тушью глаза и мгновенно все понял.

– Французы, ваша светлость, – сказал он, многозначительно понизив голос, – обожают опытность. А она приходит только с годами.

Герцогиня улыбнулась.

– Вы прирожденный дипломат, мсье Ворт, – сказала она и взяла со спинки дивана свою соболью шубку. – Гардения, полагаю, на сегодня мы сделали предостаточно покупок. Завтра приобретем для тебя перчатки, сумочки, туфли и все остальное. Я жутко устала. Нам пора уходить. Мсье Ворт, мы на вас рассчитываем.

Она грациозно поднялась на ноги и протянула кутюрье руку.

Тот с готовностью поцеловал ее.

– Итак, к семи вечера нам принесут еще одно платье, вечернее. Ведь так мы с вами договорились? – спросила герцогиня сладким голосом.

– Да, мадам, – ответил мсье Ворт. – А завтра будет готов и ваш наряд.

– Ах да! Моя завтрашняя вечеринка! – Герцогиня всплеснула руками.

– Для Ma'm'selle изготовим что-нибудь в том же стиле – «девушка на выданье», – поспешно добавил кутюрье.

– Спасибо! – Лицо герцогини расплылось в чарующей улыбке. – Это как раз то, что нам нужно.

Они направились к выходу.

Мсье Ворт шел рядом с герцогиней. А Гардения следовала за ними, заглядывая в каждое встречающееся по пути зеркало и не веря, что отражающееся во всех них прелестное создание с тонкой талией – это она.

У парадного Гардения и кутюрье остановились.

– Спасибо вам, мсье Ворт, – повторила Гардения, захлебываясь от радости. – Не могу подобрать подходящих слов, чтобы высказать, как я вам признательна!

Кутюрье благосклонно улыбнулся.

– И не надо, – ответил он. – Просто оставайтесь самой собой и носите мои платья с удовольствием.

Его слова показались Гардении несколько странными. Она удивленно расширила глаза.

– Париж имеет свойство портить людей, – пояснил мсье Ворт. – Постарайтесь, чтобы с вами не произошло ничего подобного. И запомните: одежды, какими бы красивыми и дорогими они ни были, – это всего лишь оболочка. Я занимаюсь только ею. Изменить человека внутренне мне не дано.

Гардения почувствовала, что он говорит ей все эти вещи неспроста. Герцогиня ничего не слышала, она уже приближалась к машине.

– Я запомню то, что вы мне сказали, мсье Ворт, – ответила Гардения серьезно. – Еще раз спасибо за все.

– Да благословит вас Господь, – пробормотал кутюрье едва слышно, когда его юная клиентка уже спускалась по лестнице.

По непонятным Гардении причинам последние слова мсье Борта оказали на нее довольно сильное воздействие. Она шла к автомобилю, в котором уже восседала герцогиня, и почему-то больше не испытывала счастья, а чувствовала себя подавленно. Она думала о будущем, и ее терзали странные предчувствия.

«Вероятно, жить с тетей и беспрекословно выполнять ее требования будет не так уж и весело, не так уж легко, – думала она. – А эти дикие вечеринки? Разве я когда-нибудь смогу получить от подобных развлечений удовольствие?»

Герцогиня сидела с закрытыми глазами, откинувшись на подушки, когда Гардения села в машину рядом с ней.

– Ни к какой подруге я не собираюсь. Но не прибегни я к этой маленькой лжи, нам еще долго было бы не отделаться от Жана Ворта, – устало вымолвила она. – Он считает, будто весь мир вертится вокруг его салона. Доля истины в этом, конечно, есть, но заказывать одежду всегда утомительно.

– Он так быстро придумал, во что меня нарядить, – пробормотала Гардения с восхищением.

– О да! Этот человек обожает все новое – новые лица, новые вечеринки, новые задумки, – объяснила герцогиня. – А теперь, Гардения, расправь плечи и, когда мы будем проезжать мимо Елисейских полей, внимательно смотри на людей.

Я хочу, чтобы тебя все увидели. В этот час здесь прогуливаются очень многие.

Она взяла небольшой рупор, прикрепленный к стенке, и велела шоферу ехать на максимально маленькой скорости.

По всей вероятности, тот привык к подобным приказам.

Они приблизились к тротуару и поехали так медленно, что некоторые из пешеходов могли их обогнать.

Герцогиня опустила оконное стекло.

На лавочках тут и там сидели дамы в летних платьях и кружевных накидках. Рядом с ними стояли, непринужденно о чем-то беседуя, мужчины в брюках с отутюженными стрелками, сюртуках, белых рубашках и коротких сатиновых галстуках, украшенных булавками с драгоценными камнями.

Гардения видела, с каким интересом все эти люди смотрят на герцогиню. Кое-кто даже делал ей знаки руками, приглашая присоединиться к их компании.

– Им любопытно знать, кто ты такая, – прокомментировала ситуацию Лили де Мабийон. – Новое лицо в Париже – это всегда событие. Но я не намерена удовлетворять их любопытство сейчас. Пусть придут завтра ко мне на вечеринку, тогда и познакомятся с тобой.

– Вы устраиваете вечеринки каждый день? – поинтересовалась Гардения.

– Не каждый день, – ответила герцогиня. – В начале недели люди часто куда-нибудь уезжают. Поэтому по понедельникам и вторникам для гостей меня не бывает дома. А вот по средам, четвергам и субботам я рада принять всех своих друзей.

– А чем вы планируете заняться сегодня вечером?

– Сегодня я устраиваю ужин для узкого круга знакомых. А потом мы вместе с ними отправимся в «Максим». Ты, моя девочка, естественно, никуда не поедешь. Девушкам нечего делать в подобных местах.

– Как жаль! – воскликнула Гардения. – Я слышала об этом «Максиме». Говорят, там очень весело. В «Веселой вдове» об этом заведении упоминается в песне.

– Полагаю, даже в «Веселой вдове» ясно дают понять, что это заведение не для молоденьких девушек!

– Саму оперетту я не видела, – сказала Гардения. – Но ноты песен из нее печатали в газетах. Мама играла их мне.

Помните, какой замечательной пианисткой она была?

Герцогиня кивнула.

– Ты тоже умеешь играть?

– Да, но не так хорошо, как мама, – призналась Гардения. – Если хотите, я поиграю вам когда-нибудь.

– Когда-нибудь поиграешь. Только не в присутствии посторонних, – несколько пренебрежительно произнесла герцогиня. – В Париже в отличие от Англии не в моде любительские концерты после ужина.