Текст книги "Остров забвения"

В разгар ночи Фоллон с охранниками ворвался в дом издателя и вытащил его с женой из постели. Мужчину привязали к креслу, и когда тот спросил, что они собираются делать, Фоллон издевательски ответил:

– Конечно, щелкнуть тебя. Ведь именно так поступают гангстеры, верно?

Потом Майкл заставил жену издателя снять ночную рубашку и встать перед ним на колени. Когда один из его подручных приставил пистолет к виску издателя, Фоллон расстегнул брюки, вынул напрягшийся член и сказал стоявшей на коленях женщине:

– Поцелуй его. – Когда она отказалась, Майкл проронил: – Даю тебе еще один шанс. А потом мой друг нажмет на спусковой крючок.

Испуганная женщина повиновалась, и когда ее губы встретились с тугой плотью, комнату залил ослепительный свет. Фоллон оправился, застегнул брюки и показал на Ури Эделстейна, державшего в руках фотоаппарат. Потом погрозил пальцем издателю и сказал:

– Если в твоем поганом листке обо мне появится еще хоть одно слово, эту фотографию расклеят по всем гребаным Соединенным Штатам. – Он пошел к двери, но у порога насмешливо улыбнулся и добавил: – Я же сказал, что собираюсь щелкнуть тебя.

Но сейчас Фоллона тревожил не издатель – тот давно умер, – а малый, который держал пистолет у виска издателя, один из старых дружков Майкла. Этот тип еще обитал где-то в Соединенных Штатах, и Майкл боялся, что он может увидеть объявление о предстоящей свадьбе и попытаться заняться шантажом.

Вторая история произошла в 72-м. Пустыня. Рокко Гусман, зарытый по шею в песок.

Пара стервятников сидела на ближайшем кусте и следила за другой группой стервятников в брюках, пальто и шляпах, стоявших вокруг беспомощного Гусмана. В радиусе нескольких миль больше не было ни души. Вдалеке виднелись башни детской игровой площадки всего западного мира – Лас-Вегаса, прозванного «Городом греха».

Но эти люди приехали сюда не для игры. Хотя все здешние гольф-клубы принадлежали им.

– Где деньги, Рокко? – спросил Майкл Фоллон. Это было еще до рождения Франчески, когда он работал на Синдикат и пока не решил пройти очищение.

Зарытый мужчина с красным лицом едва мог говорить: песок сдавливал ему грудную клетку и сжимал горло. Его хорошо зарыли. А для надежности связали руки и ноги электрическим проводом. Он что-то выдохнул.

Фоллон наклонился к нему.

– Что, Рокко?

Плосконосый Гусман не мог выдавить из себя ни слова. Стервятники ждали добычи.

Впрочем, Майкл Фоллон в длинном черном кашемировом пальто и старомодной широкополой шляпе, предмете всеобщего восхищения, и не ожидал ответа от своего бывшего подручного. Деньги, которые украл Рокко, были возвращены. Фоллон привез его сюда, чтобы дать урок остальным. Тот, кто работает на Майкла Фоллона, может заниматься чем угодно – наркотиками, проституцией, вымогательством, рэкетом, – но он обязан быть честным.

Дав знак своим людям, он отвернулся и пошел к одному из черных седанов, припаркованных в дюнах. Раздался беспорядочный треск, но в легких Рокко осталось еще достаточно воздуха, чтобы несколько раз вскрикнуть. Потом настала тишина. Фоллон не боялся, что кто-нибудь найдет труп. Стервятники, сидящие на кусте, сделают свое дело.

Но сегодня, в понедельник, когда Майкл собирался спуститься по ступенькам казино, он вспомнил этих любителей гольфа. Двое из них умерли своей смертью, одного убили во время бандитской перестрелки, но остались еще двое, которые могли заговорить. Фоллон приказал о них позаботиться.

Однако главной брешью в его доспехах была мать, жившая в Майами, в доме для престарелых. Как Майкл ни просил, ни умолял, ни грозил, мать не хотела говорить о его отце. Не открывала его имя. Но теперь ей придется сделать это…

Наконец раздался звонок. Частная линия.

– Фоллон слушает. – Новости были хорошие. О троих позаботились. Теперь помешать ему могли только двое.

Его мать. И Эбби Тайлер.

8

– Джек, нам нужны отпечатки пальцев, – сказал его друг, работавший в лаборатории судебно-медицинской экспертизы. – Угости Эбби Тайлер напитком. Пообедай с ней. А когда она отвернется, возьми стакан. Без ее отпечатков мы ничего не сможем сделать.

Джек вернулся в свой номер, чтобы проверить факс и выяснить, нет ли новой информации об Эбби Тайлер. Но полицейский участок Голливуда молчал.

Он провел пальцем по взятым с собой компакт-дискам, выбрал один, вставил его в плейер, и спустя мгновение комнату огласили звуки Шопена.

Зайдя в ванную вымыть руки, Джек посмотрел в зеркало и начал изучать глядевшего на него незнакомца. Две глубокие морщины, спускающиеся от уголков рта, ранняя седина и видевшие слишком много карие глаза.

Ночью ему приснился все тот же сон, и утром Бернс проснулся в холодном поту. Когда эксперт перевернул труп женщины на спину, он упал в обморок. Получив вызов, Джек думал, что это обычное расследование. Очередная наркоманка, сказали ему по радио. И это действительно была наркоманка. В ее предплечье торчала игла, а по белой коже текла струйка героина.

Джек смотрел на бледное лицо и думал, что откуда-то знает его. Оно казалось странно знакомым.

– Нина… – наконец прошептал он. Затем колени Джека подогнулись, пол вздыбился и ударил Бернса в лицо с такой силой, что он скорчился и долго лежал рядом с обнаженным трупом.

Но сейчас его пугал не собственный шок при виде тела сестры, а сообщение, которое она оставила на автоответчике всего за несколько часов до смерти: «Джек, я сумела войти в контакт с некоторыми людьми из моего списка. Один в Нью-Йорке, другой в Иллинойсе, третий в Санта-Барбаре. Я сказала, что пишу статью и хотела бы поговорить с ними лично. Как ни странно, двое из них ответили, что уезжают в отпуск, потому что выиграли приз – неделю отдыха на курорте под названием «Роща». Эти женщины не знают друг друга; причем обе никакой заявки на участие в конкурсе не подавали. Джек, я думаю, что это как-то связано с владелицей «Рощи». Похоже, там готовится что-то важное. Не хочу ничего говорить, пока не встречусь кое с кем сегодня вечером. Он говорит, что будет разговаривать со мной только при соблюдении полной анонимности. Все расскажу за завтраком. Пожелай мне удачи!»

Это были последние слова сестры.

Он с ожесточением вытер руки, накинул кожаную куртку, надел зеркальные очки, вышел из номера и отправился искать Эбби Тайлер.

* * *

Эбби рассматривала свое отражение в зеркале. Смогут ли ее узнать?

Время от времени Ванесса принималась уговаривать подругу сделать пластическую операцию и изменить внешность, но Эбби и слышать об этом не хотела.

– Когда-нибудь я найду свою дочь, – говорила она, – встану вместе с ней перед зеркалом и скажу: «Мы похожи».

Самой Ванессе повезло. Теперь никто не узнал бы в ней бродяжку, совершившую дерзкий побег из тюрьмы. Смена прически, зубные протезы и набранный вес изменили ее внешность так, что никто не узнал бы в Ванессе Николс девушку, которая когда-то была жертвой тюремщиц-садисток.

Ванесса вспоминала 1985 год, когда Эбби нашла ее через тринадцать лет после памятного расставания на пустынном перекрестке в Нью-Мексико. Единственной ниточкой Эбби была мечта, о которой однажды рассказала Мерси. Она нашла Мерси (в ту пору уже Ванессу Николс), когда та сидела на смотровой площадке у моста Золотых Ворот и следила за тем, как на город наползает туман. К тому времени Мерси сменила имя, получила фальшивое удостоверение личности и свидетельство о рождении, днем мыла полы, а по вечерам ходила в школу. Она работала в большой больнице, убирала палаты, и в тот туманный день 1985 года, когда Эбби нашла ее, доросла до должности помощника заведующего хозяйственным отделом.

Эбби попросила Ванессу переехать к ней в Лос-Анджелес, сказала, что скучала по ней, что Ванесса – единственный человек на свете, которому она может доверять, единственная подруга, которая присутствовала при рождении ее ребенка. Ванесса находилась в таком же положении. Она была совершенно одинока. Народу вокруг много, а поговорить не с кем… Но она колебалась.

– Мы все еще в бегах, а если окажемся вместе, то шансов поймать нас будет вдвое больше.

– Наоборот, вдвое меньше, – поправила ее Эбби. – Потому что мы будем прикрывать друг другу спину.

С тех пор они так и стояли – спиной к спине.

Особенно сейчас. Когда Ванесса увидела взгляд Эбби, устремленный в окно, ее глаза наполнились болью. Она понимала, что на уме у той только одно: побежать к Сисси и Коко и выяснить, которая из них ее дочь.

– Эбби, – предупредила Ванесса, – не торопись. Ты идешь по канату. Одно неверное движение, и ты потеряешь все – этот курорт, свою дочь, свою свободу и даже жизнь! У тебя нет права на ошибку. И у стен есть уши. А тут еще этот чертов Джек Бернс, которому я не верю ни на грош. Эбби, ты ждала тридцать три года, так потерпи еще один день.

Когда Эбби отвернулась от окна и посмотрела на подругу, в ее глазах стояла такая боль, что Ванесса невольно отшатнулась.

– Разве мать может не признать свое дитя, даже если они никогда не встречались? – с жаром спросила Эбби.

– Знаешь, ни одна из них не похожа на тебя… – пробормотала Ванесса, прекрасно зная, что ее слова ничего не значат. Сестра Ванессы по имени Руби ничем не напоминала ни родителей, ни братьев и сестер, но зато была точной копией своей двоюродной бабушки со стороны матери.

– Дело не в этом, – сказала Эбби. – Я говорю об инстинкте. О том, что ты знаешь в глубине души.

– Ты уже придумала, как подойти к ним?

Что можно сказать дочери, которая не знает, что ее удочерили другие люди? Как она поведет себя, узнав, что ее удочерили незаконно, украв у родной матери, приговоренной к пожизненному заключению за убийство?

* * *

Джек Бернс зашел в павильон, где несколько уезжавших ждали воздушного такси. Веселые и оживленные, гости беседовали, смеялись, обменивались рукопожатиями и поцелуями с остающимися, ничем не напоминая отдыхающих в конце отпуска, обычно усталых и выжатых как лимон. Эти люди выглядели так, словно приняли сильный допинг. Впрочем, судя по широким улыбкам и мечтательным глазам (особенно у женщин), так оно и было.

Джек миновал главную площадь, прошел мимо вольеров с разноцветными экзотическими птицами и очутился у меньшего из бассейнов «Рощи»; окруженный скалами и густым папоротником, тот напоминал настоящую лагуну. Бернс неохотно признался, что он с наслаждением стащил бы с себя джинсы и кожаную куртку и нырнул в бассейн.

На травянистой полянке рядом с лагуной были расставлены шезлонги и столы. Люди прислушивались к словам мужчины в топе и шортах, чересчур громко рассказывавшего о том, как «манит красоток» недавно полученная им статуэтка «Оскара».

– Говорю вам, они просто млеют! Подходят к каминной полке, смотрят на статуэтку и спускают трусики. Так и тянутся к ней, ей-богу!

Джек знал этого человека. Ивар Магнуссон был знаменитым кинооператором и снимал блокбастеры, битком набитые спецэффектами. Он славился тем, что завязывал страстный роман с каждой исполнительницей главной роли и бросал ее после окончания съемок. Однажды он даже женился на звезде фильма-катастрофы, побившего все рекорды кассовых сборов, но сразу после премьеры развелся, заявив, что «она перестала быть героиней и снова превратилась в обычную женщину».

Джек уже хотел уйти, когда появилась официантка с подносом в руках. Один из мужчин протянул руку и попытался ущипнуть ее за зад. Девушка шарахнулась, потеряла равновесие и наклонила поднос.

Холодные напитки, лед и бумажные зонтики полетели во все стороны.

На колени Магнуссона вылился ледяной «май-тай». Оператор вскочил, схватился за ширинку и начал метаться из стороны в сторону, топча траву сандалиями за двести долларов.

– Дерьмо! – крикнул он официантке. – Из-за тебя все подумают, что я обоссался!

Вспыхнувшая официантка схватила со стола салфетку и попыталась вытереть его шорты.

– Отвали от меня, сука! – Магнуссон оттолкнул девушку с такой силой, что она упала.

Джек подбежал и помог ей подняться.

– Вы в порядке?

Заплаканная официантка кивнула Бернс повернулся к Магнуссону. Тот чертыхался и отчаянно пытался высушить шорты.

– Извинитесь, – лаконично сказал Джек. Оператор уставился на него непонимающим взглядом. – Что?

– Извинитесь перед дамой.

– Хрен ей!

Джек пожал плечами, сокрушенно посмотрел на официантку, схватил Магнуссона за запястье, заломил ему руку за спину и повторил:

– Извинитесь.

– Хрен тебе в задницу!

Хватка Джека усилилась. Магнуссон скорчил гримасу, побагровел и завопил:

– Отпусти, сломаешь!

– Отпущу, когда вы попросите у дамы прощения.

Из сени деревьев появились два охранника, за которыми шла Эбби Тайлер.

– Что случилось?

– Эта сука… – начал мужчина в мокрых шортах. Но Джек перебил его:

– Этот джентльмен поднял руку на одну из ваших служащих. Я прошу его извиниться.

Эбби обвела взглядом испуганную официантку, серьезные лица гостей, свекольно-красные щеки человека, которого мертвой хваткой держал Джек Бернс, и, наконец, самого Бернса, хладнокровно удерживавшего своего пленника, который истошно орал: «Да ты знаешь, кто я такой?»

– Пожалуйста, отпустите его, мистер Бернс, – спокойно сказала Эбби.

– Отпущу, когда извинится, – лаконично ответил он.

– Пожалуйста, мистер Бернс.

Бернс увидел ее уверенный и ожидающий взгляд и неохотно выпустил вырывавшегося Магнуссона.

– Что, съел? – крикнул разъяренный оператор, растирая руку. – Выкиньте отсюда этого идиота! – приказал он охранникам, показывая на Джека.

Но они не шелохнулись.

– Эй, вы что, оглохли? – окликнул их Магнуссон.

Ему ответила Эбби.

– Мистер Магнуссон, мы с удовольствием вернем вам деньги и забронируем место на ближайший рейс в Лос-Анджелес.

Мужчина уставился на нее во все глаза.

– Что?

– Я вижу, что вы недовольны нашим обслуживанием. Вам полностью возместят все расходы. Мои служащие проводят вас в номер и помогут собрать вещи.

– Вы с ума сошли! – На шее Магнуссона набухли жилы. Но непреклонный взгляд и уверенная поза хозяйки заставили его прийти в себя. Он нахмурился, попытался осмыслить происшедшее, а потом сказал: – Ладно, черт побери, я уеду. Но можете не сомневаться, весь Голливуд узнает, что творится в вашем вертепе.

Магнуссон размашисто зашагал прочь.

Когда он исчез из виду, Эбби повернулась к Джеку.

– Спасибо. Это было… впечатляюще.

Бернс посмотрел на нее с удивлением. Он был уверен, что хозяйка начнет улещать обиженного гостя и пообещает выгнать официантку. Ему уже приходилось видеть такое в других местах.

– М… мисс Тайлер…

Эбби посмотрела на девушку. Та разговаривала со своей работодательницей, но продолжала во все глаза смотреть на Джека. Было ясно, что она видит перед собой рыцаря на белом коне, со щитом в одной руке и копьем в другой, блестящий шлем которого украшает великолепный плюмаж.

Некоторые женщины влюбляются с первого взгляда.

– Все в порядке, Робин. До конца дня можешь быть свободна.

Когда официантка исчезла в тени деревьев, Джек сказал:

– Ваши люди быстро прибыли на место происшествия.

– Все наши служащие имеют при себе маленькие пейджеры, которые посылают сигнал в случае возникновения ЧП. Стоит нажать на кнопку, как охрана реагирует.

– И вы всегда приходите на место происшествия со своими людьми?

– Когда прозвучал сигнал тревоги, я была в помещении охраны. – Эбби сняла темные очки и снова посмотрела Джеку в глаза. – Мистер Магнуссон получил по заслугам.

Он пожал плечами.

– Я привык иметь дело с такими людьми.

– Да?

– Я коп, – сказал Джек, внимательно следя за ее реакцией.

Она не моргнула глазом.

– Мистер Бернс, надеюсь, вам у нас понравится. Или лучше называть вас «лейтенант»?

– Всего-навсего детектив. Полиция Лос-Анджелеса. У Эбби приподнялся уголок рта.

– Ясно.

Откуда-то взявшаяся пчела облетела сначала Джека, потом Эбби, принюхалась к запаху ее духов, а потом с жужжанием унеслась прочь.

– Хорошее у вас здесь убежище, – сказал он, намеренно употребив это слово.

Она не отвела взгляда.

– Да, настоящее убежище для моих гостей. Я очень забочусь о них. Но всему есть предел.

Джек почувствовал невольное восхищение. Он бывал во многих роскошных отелях, главным образом по делам службы, и видел администраторов, готовых лизать задницу каждому «оскароносцу». Но Эбби Тайлер к их числу не относилась. Надо признать, у нее было чувство собственного достоинства.

– Позвольте угостить вас чем-нибудь. Может быть, выпьете со мной чашечку кофе?

Эбби насторожилась; инстинкт подсказывал ей, что это предложение не случайно. Тем более что оно звучало уже во второй раз. Почему ему так хочется с ней выпить?

– Мистер Бернс, я с удовольствием выпью с вами кофе. Приходите вечером в мое бунгало. Скажем, часов в десять. Согласны?

Он пообещал, что придет.

9

Шокированная Сисси Уитборо стояла посреди маленького книжного магазина. Она небрежно перебирала книги по путешествиям и кулинарии, как вдруг наткнулась на «Секс для начинающих», «Радость секса», «Книгу мировых рекордов секса» и «Секс и замужнюю женщину».

Сделав неприятное открытие о том, что муж занимается сексом по телефону, она отложила папку. А вдруг там найдется что-нибудь еще? Торопиться с выводами не следовало. Скорее всего, эти счета и квитанции не имели к Эду никакого отношения. После телефонного звонка все выяснится, и можно будет снова сосредоточиться на альбоме.

Но сидеть в номере и ждать звонка Эда было невозможно, сосредоточиться на альбоме она тоже не могла, а тем более не могла слышать скрип шезлонга, доносившийся из-за забора; соседи занялись этим снова. В довершение несчастья ее ленч с Эбби Тайлер перенесли на другое время. Поэтому Сисси связала свои светлые волосы в конский хвост, натянула «капри» и свитер с воротником-хомутом и вышла подышать свежим воздухом, пройтись и снять напряжение. За дверью обнаружилась страна чудес, которую Сисси еще не видела; самолет прилетел вечером, и ее тут же усадили в маленький карт. Теперь вокруг раскинулась буйная зелень, через джунгли вели извилистые тропинки, парочки миловались в бассейнах, барах и прямо посреди дороги.

Сисси хотела отвернуться от этих мерзких книжонок, но тут в ней проснулось любопытство. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что никто за ней не следит, миссис Уитборо сняла с полки том и начала его листать. Иллюстрации заставили ее вспыхнуть. А от одной картинки она застыла на месте и широко раскрыла глаза. Сисси и в голову не приходило, что люди могут вытворять такое…

Эд для экспериментов в области секса не годился. Честно говоря, его поведение в постели было слишком предсказуемо. Кто бы мог подумать, что в нем скрывается Казанова?

Собственные мысли пугали Сисси. Совесть заставляла поставить книгу на место, но руки не слушались. Страницы мелькали одна за другой, голые люди занимались любовью… Ее любопытство все возрастало, в животе разливалось странное тепло.

И тут ей в голову пришла еще более стыдная мысль. Купить эту книгу.

Черт возьми, а почему бы и нет? Она была взрослой женщиной, женой и матерью. Кончилось тем, что Сисси купила все четыре.

Вернувшись в коттедж, она увидела мигавшую лампочку автоответчика. Звонил Эд!

Но это было послание от Ванессы Николс. Управляющая извинялась за перенос обеда с Эбби Тайлер на другое время, и надеялась, что это не доставит гостье слишком больших неудобств. Честно говоря, Сисси была так встревожена тайным телефонным сексом Эда, что совсем забыла о встрече с мисс Тайлер.

А Эд так и не перезвонил ей.

В Рокфорде было уже девять вечера; секретарша наверняка сообщила ему о звонке жены. В груди Сисси возник холодок.

Она позвонила в обслуживание на дому, заказала бекон, латук, ржаной тост с помидорами, салат, половину жареного цыпленка, вышла во внутренний дворик и стала думать, что делать дальше. Всходила весенняя луна. Отовсюду доносились звуки музыки и аромат цветов. Сисси чувствовала себя персонажем чужого сна. Ее реальная жизнь – дети, муж, подруги – находились за тысячи миль отсюда, в другом мире.

Она поняла, что прислушивается к звукам из соседнего сада и надеется снова услышать любовные стоны.

Когда принесли обед, Сисси села за стол, но не могла отвести глаз от телефона. Секретарша Эда была очень ответственным человеком и сказала ему о звонке Сисси. Почему он не перезвонил?

Эта тайна лишала ее аппетита. Наконец Сисси проявила инициативу, позвонила домой и с удовольствием услышала голос четырнадцатилетней дочери:

– Мама! Как ты отдыхаешь? Уже видела кого-нибудь из кинозвезд?

Сисси назвала несколько имен и услышала, как Адриана заскулила от зависти. А потом позвала Эда.

– Папы нет. Есть бабушка.

– Пожалуйста, позови ее к телефону… Мама! – Это была не ее мать, а мать Эда. У матери Сисси не было времени на внуков. Ничего удивительного; у нее никогда не было времени даже на родную дочь… – Почему вы здесь?

– Эд попросил меня посидеть с ребятишками.

– Когда?

– Пару часов назад. Позвонил с завода и попросил забрать детей из школы. Сказал, что поедет прямо в клуб. С этим своим другом, Хэнком Керли.

– Спасибо. Я позвоню туда.

На самом деле Хэнк Керли вовсе не был другом Эда. Он занимал пост начальника отдела сбыта и работал под руководством Эда три года. Именно Хэнк убедил Эда вступить в рокфордский мужской клуб «Ракетка», очень шикарное место, и с тех пор они ездили туда два-три раза в неделю.

Сисси набрала номер секретаря директора клуба и только тут вспомнила, что никогда не звонила Эду в клуб. Но дело было срочное. Ей не давало покоя, что муж за весь день не нашел времени позвонить.

– Алло, – сказала Сисси, услышав женский голос. – Мне нужно поговорить с мужем. Он играет у вас в ракетбол.

– Конечно. Его имя?

– Эд Уитборо. – Она повторила по буквам.

Дожидаясь ответа, Сисси услышала, как мимо окна кто-то прошел. По асфальту процокали высокие каблуки, а затем послышался знакомый смешок. Должно быть, соседи куда-то выходили, а теперь вернулись. Может быть, теперь они займутся любовью при луне?

– Мне очень жаль, но среди членов клуба человека по имени Эд Уитборо нет.

Она захлопала глазами.

– Он вступил в клуб три года назад.

– Мне очень жаль.

Сисси задумалась. Наверно, она неправильно запомнила название клуба.

– А другой ракетбольный клуб в Рокфорде есть?

– Нет, мэм.

Может быть, он ездил туда как гость Хэнка? Эд говорил, что Хэнк был одним из основателей клуба, созданного девять лет назад.

– Тогда поищите, пожалуйста, Хэнка Керли. Это довольно срочно.

Дверь в соседнем коттедже открылась, затем захлопнулась, и настала тишина.

– Прошу прощения, – ответили на другом конце провода. – Хэнка Керли в наших списках нет тоже.

Сисси нахмурилась.

– Пожалуйста, проверьте еще раз. Он – один из членов-основателей.

– Мне очень жаль.

Сисси положила трубку и уставилась на телефон. Следующие пятнадцать минут она потратила на звонки во все фитнес-клубы Рокфорда. Ни в одном из них понятия не имели об Эде и Хэнке.

Где ее муж?

Она снова позвонила домой и попросила свекровь найти номер домашнего телефона секретарши Эда.

– Что-то случилось? – с тревогой спросила миссис Уитборо.

– О нет… Просто я перепутала даты, – не придумав ничего лучшего, пробормотала Сисси. Следовало спросить: «Эд точно сказал, что поедет в ракетбольный клуб?», но это только еще сильнее встревожило бы его мать и вызвало бы ненужные подозрения. Она была уверена, что все в порядке. Наверно, Эд сейчас сидит дома у Хэнка и просит разрешения воспользоваться телефоном, чтобы позвонить жене.

Секретарша Эда была дома.

– Привет, Сьюзен, это Сисси Уитборо. Извините, что беспокою, но не могли бы вы сообщить мне домашний номер Хэнка Керли?

– Кого?

Сисси стиснула трубку.

– Хэнка Керли. Начальника отдела сбыта.

– Прошу прощения, миссис Уитборо, но я не знаю никакого Хэнка Керли. Нашего начальника отдела сбыта зовут Джим Фелан. Он занимает этот пост уже шесть лет.

Сисси уставилась в стену. Ее отделяли от соседей кирпич, доски, слой краски, полоска травы между коттеджами, еще один слой краски, доски и кирпич, но она знала, что парочка снова занимается любовью.

– Миссис Уитборо, вы меня слышите?

Она извинилась, положила трубку и набрала номер справочной службы. Человека по имени Хэнк Керли не было ни в Рокфорде, ни в Иллинойсе, ни в соседних штатах.

Сердце Сисси бешено заколотилось, дурное предчувствие усилилось. Она начала кое-что вспоминать. На корпоративной рождественской вечеринке Эд сказал: «Милая, ты разминулась с Хэнком. Ему пришлось уйти. Кто-то из его детей поскользнулся на льду…» Когда они устраивали у себя барбекю, Эд ждал Хэнка, а потом пошел в дом, сказав, что услышал звонок. Затем муж вернулся и сказал, что Хэнк не придет. «Разминуться» с Хэнком ей доводилось еще не раз, но Эд скормил ей немало сведений о своем друге («Я завидую его пышным волосам… У Хэнка отличное зрение, так что, в отличие от меня, он очков не носит…»). Этого было вполне достаточно, чтобы убедить Сисси в знакомстве с человеком, которого она на самом деле ни разу не видела.

Ошеломляющая правда стала для нее ушатом холодной воды: Хэнк Керли, с которым Эд последние три года якобы играл в ракетбол два-три раза в неделю, на самом деле никогда не существовал.

Сисси взяла папку в виде гармошки, тряхнула, и ее содержимое посыпалось на кровать, как осенние листья. Вот они, новые доказательства: счета из ресторанов, корешки авиабилетов, квитанции о взятых напрокат машинах, погашенные чеки с безошибочно узнаваемой подписью Эда. Сисси внимательно рассматривала их, все еще надеясь обнаружить ложь, украденное удостоверение личности, мошенничество или стоявшее за этим какое-то страшное преступление. Но в конце концов до нее дошло, что преступником был сам Эд. Его удостоверения личности никто не крал. У мужа имелся секретный банковский счет, на котором он держал утаенную от семьи сумму и расплачивался секретными кредитными карточками.

Первые уведомления о состоянии счета начали поступать пять лет назад.

«Когда я вынашивала близнецов».

Сисси закрыла глаза. Секс по телефону, счета за цветы и гостиницы. Эд садится на диету, меняет стиль одежды, покупает спортивную машину. Эд настаивает, чтобы она съездила в «Рощу», и чуть ли не сам собирает ее вещи. «Ты заслужила отпуск. Я останусь охранять форт».

Классические признаки.

Глаза застилали слезы, но Сисси присмотрелась к счетам и увидела даты, когда Эд якобы ездил в Сиэтл и Сент-Луис. А счета были из Чикаго. Все становилось на свои места. Уезжая в командировку, Эд звонил каждый вечер и каждое утро и рассказывал, чем он занимался. Может быть, это делалось, чтобы Сисси и в голову не пришло позвонить ему самой? В таких случаях муж не раз оставлял ей номер телефона, по которому его можно будет найти, и добавлял: «Позвони мне, если соскучишься». Но сообщил ли он хоть раз название гостиницы? Она всегда слышала одно и то же: «Толком не знаю. Секретарша всегда заказывает мне номер в одном из отелей сети «Мариотт» или «Холидей-Инн». Они все похожи, как близнецы».

Но, судя по счетам, в Чикаго Эд неизменно останавливался в гостинице «Палмер-Хаус».

У Сисси закружилась голова.

А потом ею овладел гнев.

Руки тряслись так, что нужный номер она смогла набрать только с третьей попытки. Линда сняла трубку, и Сисси выпалила ей все, что сумела узнать.

– Не могу поверить, что Эд меня обманывает!

– Подруга, все мужчины время от времени морочат нам голову, – сочувственно ответила Линда. – Они по-другому не могут. Натура у них такая. Советую ответить ему тем же. Как говорится, отплатить той же монетой.

– Я не смогу!

– Судя по тому, что я слышала, сейчас ты находишься в самом подходящем для этого месте. Шито-крыто, безопасно, анонимно… Господи, как я тебе завидую!

Что ж, Эд получил бы по заслугам. Найти себе мужчину и обойтись с мужем так же, как он обошелся с ней. Но Сисси знала, что ничего подобного она не сделает.

Положив трубку, Сисси поняла, что Линда говорила с ней необычно. Словно что-то утаивала. Это было не в стиле подруги. Чушь! Нервы и игра воображения…

Пить вино Сисси не собиралась. Она никогда не пила. Она пошла к мини-бару за водой и вдруг увидела маленькую бутылочку бургундского. Достав ее, Сисси отвернула пробку и начала пить прямо из горлышка.

После нескольких глотков ей захотелось заплакать. А еще через несколько глотков она вышла из себя.

Как он смел! Звонить незнакомым женщинам, вести с ними грязные разговоры, устраивать шашни за ее спиной – это еще куда ни шло, но он выдумал какого-то друга, начальника отдела сбыта, и проводил два-три вечера в неделю неизвестно где! А эти счета из гостиниц! Уик-энды, якобы проведенные в лагерях для христианской молодежи! Поездки в Вашингтон на ярмарку! Совещания станкостроителей в других штатах! А он все это время был в «Палмер-Хаусе», в ста пятидесяти километрах от дома!

Она бросилась одеваться. Выдернула из шкафа платье без рукавов, провела щеткой по волосам, которые упорно называла «рыжими», а снисходительные подруги – «белокурыми». Потом запудрила веснушки, схватила сумку и бутылочку и выскочила за дверь. Было прохладно, вовсю трещали цикады, ухала сова, и ветер шелестел сухими пальмовыми листьями. Сисси понятия не имела, куда она направляется. Глаза щипало от слез. Как он мог? За что ее так бессовестно обманывали? И тут Сисси увидела поразительно красивую сцену, которая заставила ее остановиться и вытереть слезы.

Тропинка заканчивалась горбатым деревянным мостиком в японском стиле. Мост возносился над прудом, таким тихим, что вода была похожа на стекло. Луна, отражавшаяся в этой воде, напоминала безупречную светлую жемчужину, лежащую на черном бархате. Мост и пруд были скрыты кустами и высокими деревьями. Сюда не доносилось ни звука. Даже дуновения ветра не чувствовалось. Это место застыло во времени.

Сисси дошла до середины моста, перегнулась через перила и стала смотреть на воду, в которой время от времени вспыхивало золотое сияние чешуи экзотической рыбки.

Ее мир рухнул. Эд оказался мерзавцем. Лгал ей. Отели, ювелиры, цветочные магазины… Тратил деньги на других женщин. Она чувствовала себя обманутой и страшно злилась.

Слезы полились снова. Сисси ничего не могла с собой поделать. А поскольку она была одна, то дала себе волю и заплакала в голос.

– Что вас так опечалило? – раздался звучный голос, и Сисси шарахнулась, увидев перед глазами идеально выглаженный и сложенный носовой платок.

Она подняла голову и увидела пару пытливых глаз. Мужчина был старше ее; в темных волосах виднелась седина, а рот красиво обрамляла пара зрелых морщин. Безупречный синий блейзер, белая рубашка, коричневый галстук и просторные серые слаксы. Настоящий джентльмен. Сисси взяла платок с монограммой и вытерла глаза.

– Что вас опечалило? – снова спросил он.

«Потому что муж меня обманывал». Господи, ну почему она такая дура? Прошло целых пять лет, а она не имела об этом ни малейшего понятия.