Текст книги "Память Крови"

– Какую боль? – в недоумении вмешался я, ловя каждое слово женщины-Волхва.

Но она будто и не заметила моих слов.

– Твои выводы поспешны, ты сам еще мальчишка, а решился учить его? – продолжала Бинестра, не сводя почти бесцветных глаз с лица моего дяди.– Я надеюсь, ты когда-нибудь вернешься в Круг, чтобы закончить обучение. И приведешь с собой свое дитя, нуждающееся в наших знаниях, как и ты.

– Дитя? Да ты никак смеешься, Бинестра!

Волхв посмотрела на Хелла так, что даже у меня засосало под ложечкой. Все с таким же торжественным молчанием она развернулась и вскоре скрылась меж деревьев, белая, похожая на одинокий призрак неприкаянной души. Я вопросительно посмотрел на дядю. Тот был похож на рыбу, которая в первый раз попалась в рыбацкие сети, и я поспешил прикусить свой язык. А вот Коктон, видимо, не побоялся его гнева.

– У тебя есть ребенок, бастард? Еще один маленький бастард? – усмехнулся капитан, но тут же посерьезнел, увидев бледное лицо королевского советника.

– Возвращаемся в Дейст, – коротко и сухо сообщил он, с трудом поднимаясь обратно к вершине холма, где мы оставили лошадей.

Я шел за ним, наблюдая за шаткой походкой, и испытывал жалость. Но жалел я, скорее, не его, а себя. Я уехал из замка на два дня, и что получил взамен? Только таинственные речи неизвестной мне женщины, которая была больше похожа на какое-то мистическое существо, чем на человека.

– Хватит лелеять свои обиды, Эмма, – ядовито бросил мне Хелл. Я не обратил внимание на его привычное издевательство, потому что дядя пытался сорвать злость, которая не имела никакого отношения к моему поведению.– Бинестра заставила задуматься не только тебя.

– Так у тебя есть ребенок? – решил я ответить ему тем же.

Бастард резко натянул поводья, так что Меченый недовольно заржал от боли, когда недоуздок врезался в его губы. Прямая, жесткая спина не предвещала для меня ничего хорошего. Хелл медленно повернулся, чтобы я мог встретить взгляд его ледяных светло-зеленых глаз.

– Ты больше никогда не задашь мне этого вопроса иначе я…

– И что ты сделаешь? Мне? Принцу? – набравшись наглости, парировал я.

Лицо его озарилось веселой улыбкой.

– Вот и увидишь.

Оставшийся путь мы нещадно гнали лошадей, чтобы успеть вернутся в замок до полуночи. Это мешало мне продолжать делать вид, что я обижен. Приходилось изо всех сил держаться за седло, дабы не покатиться по пустынной пыльной дороге. Дядя будто специально проверял мою выносливость на прочность, совершенно точно знавший, что в моих руках гораздо меньше силы, чем в нем самом или капитане.

Мы уже были в окрестностях Дейста, когда над нашими головами закружили черные птицы. Запрокинув голову, дядя долго и пристально всматривался в них, пока, наконец, не пришел к какому-то выводу.

– Недобрый знак, – коротко пояснил он и жестко прошелся хлыстом по крупу Меченого. Кони бешено рванулись вперед.

Замок, на удивление, не спал. Всюду пылали факелы. Когда мы въехали во двор, то увидели людей, которые в панике седлали лошадей и проверяли оружие. Во всей этой буйной, волнующейся толпе я едва заметил отца. Спешно спрыгнув на землю, я змеей протиснулся к нему и схватил за рукав.

– Отец, что стряслось?

Лицо короля посетило облегчение, когда он увидел меня. Но почти тут же отец посерьезнел и тяжело сказал:

– Эл пропала!

II Параллели

«Рождение близнецов породило много споров между герцогами, которым было суждено присягнуть им в верности через восемнадцать лет. Еще никогда трон Предназначенных не имел двух наследников, обладающих абсолютно одинаковыми правами на корону и власть.

И пусть Кэмот и Кэндэл были лишь младенцами, над их судьбами нависла угроза. Выдвигалось множество предложений, одно из самых смелых разозлило короля настолько, что он готов был пойти на убийство. Но мне удалось уговорить Силенса быть сдержанным и понимающим. Герцоги были напуганы потому, что не хотели через несколько десятков лет и своим детям тяжелой судьбы. Ведь четыре монарха на троне предвещали бы нелегкие времена.

Король Силенс принял верное решение. Он подписал документ, в котором принцесса Кэндэл была обязана стать женой соседнего королевства, дабы укрепить власть Дейстроу и расширить его территории. Тогда как принц Кэмот получит в жены невесту по соблюдениям всех традиций, который до сих пор чтили в королевстве Дейстроу.

Это несколько успокоило герцогов, и они оставили свои споры до совершеннолетия наследников».

Из личных записей королевского советника Хелла Беллса.

Мне было душно, и я едва могла дышать, задыхаясь тугим, горячим воздухом. Тяжело перевернувшись на бок, я уперлась ребрами во что-то деревянное и поспешила вернуть себе прежнее положение. Темнота обступила меня вокруг, в носу щипало от пыли, а я не могла осознать, где я все-таки нахожусь.

Это случилось почти мгновенно. Я помнила, как сидела в своих покоях со служанкой Тэнни, она расчесывала мои волосы. Размышляя о том, где же сейчас Эм, которого я не видела вот уже несколько дней и знала, что он вчера покинул Дейст вместе с дядей, я понимала, как сильно скучаю по брату. Мне его очень не хватало, и каждый раз, обнаруживая, что его нет рядом, я погружалась в уныние. Те дни, когда мы были неразлучны, давно прошли, но это не означало, что я сама отпустила брата. Впрочем, и он тоже по мне скучал. Я ощущала его горечь и тоску всем своим сердцем, которое точно также болело и по нему.

– Не переживайте, моя леди, – ласково успокаивала меня Тэнни. Она была моей служанкой, но я чувствовала себя неловко перед этой молодой женщиной. Она была старше меня, поэтому я не понимала, почему отец назначил мне ее в слуги. Когда я была маленькой девчонкой, то со мной управлялась тетя Дикси. Но не так давно она вышла замуж и покинула Дейст, чтобы воспитывать собственных детей, которые должны были вскоре появиться на свет.

А потом все исчезло. И я оказалась в тесной темной норе, задыхаясь от пыли и не в силах пошевелиться. Мне разодрало щеку гвоздем, когда я впервые попыталась подняться, зато я убедилась в том, что в полный рост здесь не выпрямиться. Впрочем, нора эта была настолько тесной, что я боялась даже дышать, опасаясь обнаружить что-нибудь опаснее ржавого гвоздя. Но чем дольше я лежала, тем больше усиливался мой страх, ледяной змеей обвиваясь вокруг шеи.

Прислушиваясь, я не могла точно определить – голоса ли людей доносятся снаружи или это крики чаек. Мой слух не улучшил ситуацию ни в коем свете, и спустя несколько часов я решила, что надо что-то предпринимать. Где-то внутри меня билась тревога, но она принадлежала брату, а это значило, что он уже вернулся в Дейст и обнаружил мою пропажу. Единственная надежда была на Кэмота, он должен был меня найти, хотя я в этом немного сомневалась. Впрочем, в детстве мы блестяще справлялись с задачей найти друг друга, когда играли в прятки. Не думаю, что мое нынешнее положение чем-то отличается от тогдашних забав.

Пробираясь по норе, я уловила новый незнакомый запах. Так пахла мокрая собачья шерсть. Я невольно съежилась, не в силах представлять себе, куда же я все-таки попала. Когда-то дядя Хелл рассказывал мне, что моя мама попала в тело своего волка, поэтому первым делом я проверила, на месте ли мои руки, ноги, да и вообще человеческое воплощение. Успокоившись, я решила отбросить мысль о том, что унаследовала дар матери. И все же удовлетворить интерес о том, как я попала сюда, придется чуть позже, а пока необходимо отсюда выбраться.

Уперевшись лбом в дерево, я постучала рукой по доскам, и на мое удивление, они легко поддались, словно бы и ожидали моего прикосновения. Поток свежего воздуха приятной прохладой обжег мои щеки, и я, не сомневаясь ни минуты, рванулась вперед, обдирая кожу и волосы о старые доски и гвозди. Болезненно упав лицом вниз прямо на землю, я облегченно вздохнула. По крайней мере, теперь я не заперта в темной норе, что несколько улучшало мое положение. Когда я подняла голову от земли, то облегчение мое только усилилось, потому что вокруг себя я увидела знакомые стены замка. Я находилась где-то в районе амбаров и складов. Когда-то с братом мы играли здесь, но это было так давно, что я не решилась бы сказать, в какой стороне Дейст.

Я услышала напряженное дыхание и звук шагов, которые отдавались где-то в глубине моего тела. Человек бежал и явно спешил, я ощущала его тревогу и беспокойство, но траектория его движения была странной. Он метался то в одну сторону, то в другую, словно сам не понимал, куда ему надо. Тряхнув головой, я отогнала странные мысли, привыкшая исполнять просьбы отца, который запретил мне пользоваться магией.

– Эл! – восторженно закричал он, падая на колени возле меня и обдав мое лицо клубом сухой пыли. Я чихнула, но все равно ему улыбнулась.– Где ты была? Что случилось? Как ты? Ты цела?

– Успокойся, Эм, иначе я умру от переизбытка вопросов, – прервала я бесконечный взволнованный поток бреда Кэмота.

Его огромные янтарные глаза были полны страха и тревоги, смешанного с облегчением, которое он испытал, все-таки отыскав меня в лабиринте амбаров и складов. Я еще раз успокаивающе улыбнулась брату, и похлопала его по щеке, давая понять, что я в порядке. Брат всегда вызывал во мне нежность. Его неуклюжий вид, всегда немного испуганный взгляд, оттопыренные уши и голова, похожая на луковицу. В нем было что-то комичное, но при этом читалось и нечто величественное, которое впоследствии сделает его отличным королем. Я всегда дразнила его за слишком выраженные скулы и большие губы, но все равно любила его всем сердцем.

Кэм подал мне руку и рывком поднял меня на ноги, вновь заставив глядеть на него, задрав голову. Брат мой был высоким, но тощим, как будто весь его вес ушел в рост. Рослый, лопоухий с большими длинными руками он напоминал мне шута, который когда-то выступал в замке, когда был в Дейсте проездом. В брате не было той суровой мужественности, которую я видела в отце, его было смешно представить с мечом в руке, но с Кэмотом я всегда ощущала себя в безопасности. Даже с отцом я не чувствовала себя так комфортно, как с братом. Каким бы смешным он не был на вид, я знала, он храбр сердцем и силен духом.

– Отец поднял всю королевскую стражу, когда мы приехали, тебя уже искали несколько часов. А когда дядя узнал, что ты просто-напросто исчезла, он так кричал на короля, что я уже решил – завтра на рассвете будет казнь, и его вихрастая голова покатиться в корзину, – быстро заговорил брат, так волнуясь, что я едва могла понять слова.

– Помедленней, Эм, все-таки я из норы выползла.

– Норы? – усмехнулся брат, а его губы скривились в усмешке.

Я тыкнула его под ребра, он с обидой потер вспыхнувшую болью точку. Я вновь напряглась, отвергая свою магию, которая все крепла во мне, обретая силу. Мне это не нравилось, и я хотела поскорее это обсудить с отцом.

Я ничего не успела ответить, потому что мы вышли во двор, и на нас тут же налетели стражники, как будто мы не сумели бы самостоятельно добраться до крыльца. Видимо, отец был очень строг и груб, когда отдавал приказ о моих поисках. Нас едва ли не подхватили на руки и потащили в кабинет отца, на что Кэмот лишь устало закатил глаза, выражая тем самым все свое пренебрежение к грубым привычкам солдат короля. Я невольно заулыбалась, и тут же ощутила боль в глубокой царапине на щеке.

– Кэндэл! – едва не закричал отец и почти стрелой метнулся ко мне, стискивая в грубых объятиях. Пренебрежительным кивком он отпустил солдат и с благодарностью посмотрел на сына.– Кэм, это ты ее нашел?

– Она сама нашлась, – пожал плечами брат. Я всегда ощущала между ними какую-то напряженность и холодность, но никогда не могла отыскать ей какое-либо логическое объяснение. Я только надеялась на то, что Кэмот не ревнует меня к отцу, потому что я сама боялась признаваться в том, что завидую вниманию дяди к его персоне.

Отец еще крепче прижал меня к себе, я слышала, как быстро бьется его сердце. И понимала, как сильно он был напуган моим исчезновением. Я знала, что с каждым годом ему все сложнее смотреть мне в глаза, ведь я была так похожа на свою мать. Я иногда часами стояла в Сверкающем зале и смотрела на ее портрет, чтобы знать, насколько наши черты совпадают друг с другом. И чем старше я становилась, тем усиливалось наше сходство. Те же волосы цвета сосновой смолы, красивые черты лица, огромные глаза, аккуратный нос. Разве что глаза не отливали янтарем, а были светло-зелеными с желтыми прожилками. Но я знала, отец до сих пор не забыл свою жену и королеву, до сих пор любое упоминание о ней причиняет ему боль.

– Что случилось? Где ты была?

Я спешно рассказала отцу о случившемся, заметив, как с каждым сказанным словом вытягивается лицо брата. Только закончив, я увидела стоявшего у окна дядю, который внимательно слушал каждое мое слово и кивал сам себе, будто с чем-то мысленно соглашаясь. Он повернулся и посмотрел на меня. Я каждый раз трепетала, когда меня касался взглядом таинственных светло-зеленых глаз. В них таилась сила.

– Я же говорил тебе, Ленс, их пора учить. Твои дети…

– Знаю. – В голосе отца слышалось недовольство, но он был вынужден согласиться с дядей.

– Кэндэл, ты уверена, что там пахло собакой? – спросил Хелл, несколько удивив меня вопросом.

Я закрыла глаза, пытаясь мысленно воспроизвести свои воспоминания, и вот в ноздри отчетливо ударил запах мокрой собачьей шерсти.

– Видишь, она делает это почти на инстинктивном уровне, Ленс. Ее надо учить. И Эмму тоже, – с улыбкой сказал Хелл.

– Что я делаю?

Мне не понравился взгляд отца, которым он наградил советника. Во всем лице короля читалось недовольство, он явно не хотел, чтобы я и брат учились магии. От чего-то он опасался подпускать нас к этому таинству. Хотя сам являлся могущественным, по моему мнению, магом. Я слегка отпрянула от отца, и он увидел мою щеку. Его большой палец прошелся по глубокой царапине, и я ощутила легкое щекотание силы Королевской магии. Я всегда млела перед способностями короля.

– Сходи до миссис Хелзгуд, она обработает твою царапину. Я скажу Тэнни приготовить тебе ванну. – Король отошел к столу. – Оставьте нас.

– Но… – хотел возразить Кэмот, но отец резко его прервал.

– Никаких «но», Кэмот. Я должен обсудить произошедшее со своим советником! И решить, что будет дальше с Кэндэл. Это касается судьбы твоей сестры, неужели нельзя проявить терпение?

– А моя судьба тебя совершенно не интересует, – с обидой сказал Кэм. Лицо его побледнело, брат выглядел не только пристыженным, но и оскорбленным словами своего короля. Не дожидаясь ответа, он спешно вышел из кабинета отца.

Я не нашла слов, чтобы оправдать брата, и ускользнула вслед за ним.

Кэмот буквально летел по коридору, стремясь сбежать от обиды и боли, которую ему причинил отец. Я ощущала это не только сердцем и душой, которые давно были половиной моего брата, но и видела по сгорбленной спине и сутулым плечам. Я шла за ним до тех пор, пока не остановился. Он весь дрожал и, прижавшись лбом к стеклу, стал блуждать взглядом по внутреннему двору замка. Осторожно положив руку на его ладонь, я ощутила его облегчение.

– За что он так со мной, Эл? Он даже не спросил, чем закончилось мое путешествие.

– Дядя расскажет ему, Эм.

– Дядя… – горько повторил брат, зажмурившись, чтобы не дать себе слабину. Но я не посчитала бы это слабостью. Отец часто был жесток с Кэмотом, словно тот не оправдал его надежд, и за это стоит его осуждать. Я всегда купалась в отцовской любви, так что иногда не понимала их напряженных отношений.

Я стала проникаться братом и тут же поспешила отстраниться от него, поняв, наконец, что имел в виду дядя, говоря, что я занимаюсь магией почти инстинктивно. Интересно, как давно он это заметил? Я уже часто ловила на себе его оценивающие взгляды, когда я тянулась к чему-нибудь своей силой. Все-таки у королевского советника было много секретов, думаю, даже мы с братом не знаем и половины.

– Ладно, Эл, оставим это, – вдруг заявил брат, глубоко выдохнув и незаметно проведя рукой по глазам, чтобы стереть все-таки выступившие слезы обиды.– Идем к миссис Хелзгуд. Она поможет.

Я согласно кивнула, и брат, взяв меня за руку, пошел к покоям нашего лекаря. Мне не хотелось говорить, что такая царапина не стоит даже моего внимания, но брат всегда отчего-то с остервенением выполнял приказы нашего отца. Конечно, я понимала его злость и обиды, но с другой стороны я могла бы сказать, что ему надо быть немного мягче. Ведь это не отец, а он не желает прийти к пониманию. Кэм лишь говорил, что король хочет в нем видеть орудие, перчатку, но он хочет быть рукой. Я обычно оставляла эти споры, ведь они никогда еще не приводили ни к чему хорошему.

Бледная кожа его руки на темном фоне двери вызывала мурашки по моей спине, ведь брат был больше похож на призрака, чем на принца, который решил среди ночи получить помощь лекаря. Миссис Хелзгуд открыла почти сразу, словно уже давно ждала нашего появления.

– Миледи, милорд, – почтительно кивнула она, вопросительно глядя на нас.

– Посмотрите щеку Эл, миссис Хелзгуд, – не менее вежливым тоном попросил брат. Но я слышала в его голосе что-то еще. Я бы даже могла с уверенностью сказать, что это был мягкий приказ. Я верила, что когда-нибудь из Кэмота получится замечательный король. Не слишком жесткий, как отец, но более гибкий и рассудительный. Тот, кто слушает разум, а не свои страсти.

Лекарь тепло улыбнулась мне, пригласила войти и усадила меня на высокий деревянный стул у очага, чтобы было больше света. Ее мягкие пальцы пробежались по моей коже, она задумчиво нахмурилась и вышла в каморку, где хранились ее травы и мази. Я смотрела на брата, который уже нашел выход своему любопытству, пролистывая здоровенный альманах. Глаза его вспыхнули жизнью, он буквально получал удовольствие, скользя подушечками пальцев по желтым старинным страницам. В такие моменты я видела в брате такую силу, о которой не подозревал наш отец. Она была не в его умении держать меч или управляться с ним, сила Кэмота таилась в жадном на знания его гибком разуме. Он был готов впитывать все интересное, как сухая губка, и каждый раз Кэмоту было мало того, что ему предоставляли. Я иногда думала, может, он обладает Королевской магией? Ведь сила такого интеллекта могла стать поразительной в проявлении отцовских способностей.

Лекарь прижала к царапине тряпочку, пахнущую абрикосовым бренди, который так любил мой дядя. Потом она наложила на ранку какую-то мазь, но губы отчего-то ее были недовольно поджаты.

– Что-то не так, миссис Хелзгуд? Это же просто царапина.

– Я знаю, – согласно кивнула она.– Но лучше бы на нее посмотреть королевскому советнику. Я простой лекарь, а он лекарь, который может смотреть сквозь ткани. Однажды он очень помог, когда… – женщина запнулась.

Брат с интересом оторвался от альманаха.

– Когда?

– Ох, это было давно.

– И все же, – настаивала я.

Лекарь хотела бы отказать мне в моей просьбе, но она знала, что я принцесса, и при желании могу буквально приказать рассказать мне все, что она знает. Даже то, что принцессам знать не полагается.

– Хеллс Беллс увидел яд в крови нашего короля, природу которого я никогда не сумела бы обнаружить. Я пыталась помочь, но, увы, не знала как. Впрочем, и советник королевы… то есть, тогда он был ее советником. Даже он не сумел бы помочь, если бы… – она вновь замялась.– Если бы не ваша мать. Она спасла короля Силенса, едва ли не ценой собственной жизни. Продолжительное время королева была без сознания, и за ней ухаживал лишь Хелл. Его способности дали поразительные результаты – она встала. И оказалась самой здоровой женщиной во всем Королевстве. – Миссис Хелзгуд улыбнулась.– Ведь она выносила вас, и роды ее… Проходили тяжело. Ах, если бы я была в замке Бладсан, возможно, мне удалось бы избежать родильной лихорадки. Но королеве не повезло…

– Постойте, – прервал Кэм. Глаза его ошарашено блестели.– В замке Бладсан? Вы хотите сказать, что она пошла в битву на сносях?

Рука женщины испуганно метнулась ко рту, словно она могла бы вернуть сказанные слова обратно. Я тоже вопросительно смотрела на нее, как и брат, ведь мы никогда не слышали таких подробностей своего рождения. Дядя и отец говорили, что наша мать принесла Дейстроу победу, но когда вопрос заходил о подробностях, они лишь молчаливо уходили от ответа. Как, впрочем, и все слуги. Я проверяла это лично, хотя и знала, что моего брата не интересует судьба матери. Он почти ненавидел ее, но сам не понимал почему.

– Я не имею права говорить вам этого… Я и так сказала лишнего. Мой король…

– Это неизбежно, миссис Хелзгуд, – рассудительно заметил Кэм.– Рано или поздно мы узнаем всю правду. Почему вы не можете рассказать ее нам? Если вы боитесь гнева короля, то я спешу вас успокоить – никто не узнает об это разговоре, – заверил он ее, закрепив сказанное теплым и искренним взглядом янтарных глаз.

Женщина неуверенно прошлась по комнате, а потом вернулась к очагу, чтобы в последний раз обработать мою ранку. Губы ее были сжаты в тонкую линию, она была бледна, но все же мы ожидали, затаив дыхание, словно призраки прошлого могли бы изменить наше будущее.

– Я сама об этом узнала от советника, и не должна предавать доверие нашей многолетней дружбы с ним, – вздохнула она.– Но раз вы так просите, я считаю, вы заслуживаете знать героическую и вместе с тем трагичную историю судьбы вашей матери.

Кэм подошел ко мне, его рука легла сверху на мою ладонь, я с силой сжала его пальцы, пытаясь преодолеть взявшееся из пустоты волнение.

– Да, юный принц, вы правы, ваша матушка отправилась на войну, нося вас двоих под сердцем. Я вообще не понимаю, как ей удавалось скрывать беременность, но даже сам король не знал о том, что в будущем он станет отцом. Лишь один человек был посвящен в ее тайну, и это был ее советник. У них вообще были странные отношения, к которым мой король всегда ее ревновал. Это не удивительно, – с грустью сказала миссис Хелзгуд.– Ведь так никто не любил ее, как Хелл, – женщина осеклась, но мы с братом сделали вид, что давно знали об этом, хотя мне хотелось вскочить со стула. Такой силы было мое удивление. Пальцы Кэмота еще сильнее сжали мою ладонь.– Разве что еще сильнее ее любил ваш отец. Но об этом было бы много разговоров, если бы кто-нибудь еще, кроме них троих знал об этом. Думаю, устроив допрос капитану Коктону, вы узнаете много интересного. Он часто сопровождал королеву и ее советника в их дипломатических миссиях в другие герцогства.

– А откуда вам знать, что Хелл любил нашу мать? – несмело, чтобы не выдать нас, спросил Кэм. Мы хотели знать больше подробностей, но лекарь уже практически отошла от того, что так неосторожно высказала.

– Я знаю его чуть ли не с самого детства. Еще когда он хранил свое существование в тени. Никто в замке раньше и не подозревал о его существовании потому, что он прятался. То, что он не старел, раньше было почти феноменом, это теперь магия Волхов стала открытой, и люди могу обращаться к ним за помощью. Раньше ходили лишь слухи, и поразительная способность Хелла могла вызывать много разговоров. Тем более, что он сын Э… – Глаза миссис Хелзгуд пораженно расширились, она прикусила язык и резко отвернулась от нас.– Я сказала достаточно. Уходите.

Я переглянулась с Кэмом.

– Но…

– Пожалуйста, – она повернулась к нам, глаза ее наполнились слезами.– Пожалуйста.

Кэм кивнул, потянул меня за руку и вывел из покоев лекаря. Но я слышала лишь биение собственного сердца, которое буквально оглушало меня. Наш дядя любил маму? Что это могло значить. И слишком много вопросов оставалось теперь, я не хотела уходить от миссис Хелзгуд.

Брат буквально тащил меня, уходить мне совершенно не хотелось, и хоть мы уже были в другой части замка, я желала вернуться и расспросить лекаря обо всем. Но сознательность брата в который раз нас спасла. У моих покоев стоял дядя, и вид его не предвещал ничего хорошего. Хмурый взгляд светло-зеленых глаз заставил меня задрожать, и только близость Кэмота спасла меня от паники. Мой брат был половиной меня, и эта близость усиливалась, когда он держал меня за руку.

– Эмма! – с радостью приветствовал советник, заметив нас. Я ощутила раздражение брата, хотя его бесстрастное лицо не выдало ни единой его настоящей эмоции.– Ты припозднился. Завтра придется наверстать упущенное, моя дорогая принцесса. Хотя… – он задумчиво посмотрел в мою сторону.– Иди сюда, Эл. – Это был четкий приказ.

Я отстранилась от брата и сделала шаг вперед, вытянувшись перед дядей, словно я была солдатом. Советник принялся разглядывать мою ранку, будто обычный ржавый гвоздь мог на моем лице оставить не просто царапину. Я смотрела на него и не могла поверить в то, что узнала от лекаря. И мой дядя любил мою маму? Это даже звучало как-то странно. Я ни разу не замечала в нем скорби, боли или любви. Он был всегда язвительно ядовит, но прекрасен в своих танцах острого на шутки языка. Видимо, все самое настоящие сильные люди прячут глубоко внутри.

– Хватит на меня смотреть взглядом королевы, – пожурил меня дядя, погрозив пальцем, который скользнул по моей щеке.– Это Динео, бесспорно. Ты наткнулась на нору Алди. Эх, где же этот старый волк, – задумчиво говорил Хелл, будто нас с братом и вовсе не было рядом.

Я ощутила легкую щекотку, мужчина мне улыбнулся и опустил руки. На щеке не осталось и следа. Слегка обескураженная, я подумала, сколько же раз советник исцелял свою королеву, если для него это оказалось так просто и легко.

– Как твое колено, дядя? – неожиданно спросил Кэм, заставив нас с советником разомкнуть скрещенные взгляды. В его светло-зеленых, почти такого же цвета, что и мои, глазах светилось некое беспокойство.

Советник убрал руку с моего лица и расплылся в холодной, но ядовитой улыбке.

– Ты сам прекрасно знаешь ответ, – его брови вызывающе приподнялись.– Что ж, – вздохнул дядя, отходя от меня, – завтра у вас обоих будет трудный день. Я думаю тебе пора в постель, Эмма, – сладко обратился он к брату. На лице Кэмота не дрогнул ни один мускул, зато я ощущала, как бушует в его душе огонь ненависти. Все-таки дяде Хеллу не повезет, если когда-нибудь мой брат станет искусным бойцом.

Мысленным прикосновением я попыталась успокоить Кэма, но, видимо, последние сутки, проведенные исключительно в обществе королевского советника, лишили парня всякого терпения. Его губы дрогнули в гневной гримасе, уже были готовы сорваться жестокие слова, как дядя поднял палец, и этот спокойный жест мгновенно успокоил принца.

– Не стоит, мой дорогой друг, не стоит, – заметил Хелл.– Я ничуть не оскорблюсь тем, что ты хотел сейчас сказать, но заяви я твоему отцу, что ты в курсе давней маленькой истории… – В его голосе не было угрозы, простое предупреждение, которое подействовало на моего брата наилучшим образом.– Доброй ночи, принцесса, – он склонился к моей руке, запечатлел легкий поцелуй на прохладной коже.– И тебе, – коротко кивнул Кэмоту.

Шаги королевского советника гулко отдавались в тишине уже отошедшего ко сну замка. Я поймала взгляд брата и попыталась ему улыбнуться, но он только покачал головой, и вскоре я смотрела на еще одну удаляющуюся спину. Кэмот был чем-то подавлен, и все-таки делиться этим со мной он не захотел. Звук моего тяжелого вздоха оказался слишком громким, я вздрогнула, испугавшись сама себя, и тут же тряхнула головой, обвиняя в себя в глупой детской трусости.

Моя комната всегда действовала на меня успокаивающе. Когда-то давно я делила ее вместе с братом до того момента, пока мы не стали чересчур взрослыми, чтобы спать в одной постели. Я не могла не улыбнуться, вспоминая свое детство, хотя кто-то мог бы назвать его горьким. Маленькой девочкой я не совсем понимала всю тяжесть отсутствия матери, но чем старше становилась, тем больше размышляла о том, какой бы была моя жизнь, будь она со мной рядом. Эти мысли всегда были горькими, и я не разделяла позиции брата, который тихо ненавидел мать, которую никогда не знал. В этом и была причина его детской злости. Он считал, что она бросила нас, хоть мы почти с раннего детства знали о смерти королевы из-за родильной лихорадки. Кэм не понимал, что она отдала свою жизнь, чтобы даровать нам возможность жить самим. За это я любила ее еще больше, пусть и не всегда не понимала, откуда во мне берется такая странная любовь к человеку, которого я никогда в жизни не видела. Но все же иногда я словно ощущала нежную материнскую заботу, ее присутствие и легкое дыхание. Когда я сидела рядом со своим учителем, пока тот отвлекался на замену пера, я чувствовала на себе одобрительный взгляд. Когда я сбегала от своих нянек, чтобы забраться на крышу конюшни или покормить сладостями гончих собак отца, я слышала одобрительный смех смешанный с искренней тревогой. Ведь я могла упасть с этой самой крыши или получить неблагодарный укус непривыкших ко мне псов. Объяснить всего этого я не могла, как, впрочем, поделиться с братом интимными переживаниями, какими бы близкими мы не были друг другу. Кэмот ее ненавидел, я ее любила. И жажду узнать о ней все, что только возможно. Сегодня старая, как мир, миссис Хелзгуд приоткрыла завесу тайны. Теперь я хочу знать больше.

Тэнни заботливо приготовила мою постель, застелив ее свежим бельем. Я радостно заметила, что жестяная ванна полна горячей, еще парящей воды, а на белой скатерти величаво устроился пузатый чайник, распространяющий вокруг себя аромат моего любимого чая с вербеной. Служанка задремала в кресле, и я старалась ступать бесшумно, чтобы не разбудить ее, но бдительная Тэнни почти мгновенно открыла глаза, как только за мной с неразличимым звуком закрылась дверь.

– Моя леди! – радостно и с оживлением приветствовала она, порывисто дернувшись ко мне, но тут же опомнившись, она присела в реверансе, заменив им объятия, о которых подумала в первые секунды. – Вы…

– Я в порядке, Тэнни, – улыбнулась я, поспешно избавляясь от грязной и пахнущей норой одежды.– Надеюсь, завтра учителя дадут мне поблажку, – вздохнула я, опуская ногу в горячую воду. По поверхности пошли мелкие волны, которые разбивались о медного цвета борта ванны.

Тэнни отошла к комоду за свежей ночной рубашкой, и я в очередной раз задумалась, не влияю ли я на нее магией, тем самым отдавая приказы в мысленной, а не словесной форме. Но горячая вода лишила меня всяких мыслей, расслабив мышцы и наполнив тело приятной, тягучей теплотой.

– Боюсь, что нет, моя леди, – сочувственно произнесла Тэнни, раскладывая рубашку на кровати.– Милорд королевский советник пожелал вашего присутствия на завтрашнем занятии принца Кэмота.

– Когда? – удивилась я, разбрызгивая воду из ванной.