Текст книги "Занимательная сексопатология"
Автор книги: Баян Ширянов
Жанр: Современная русская литература, Современная проза
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
КАК МЫ СНИМАЛИ ПОРНУХУ-2
Сколько раз я зарекалась участвовать во всяких Лешиных авантюрах, и вот… Уговорил он меня.
– Ты что, порнуха! За этот фильм дойчи такие бабки заплатят! Полгода можно будет… – что конкретно можно будет делать полгода, Леша не объяснял.
– Я такого чувака нашел! У него тачка, камера супер-ВХС, сам он нудист, свой парень! – и Леша в очередной раз стал описывать те золотые горы, которые на меня свалятся, согласись я хоть раз посниматься в обнаженном виде с членом во рту. Я, правда, сомневалась, что одним разом все ограничится, ну да ладно…
На счет «два» согласие было получено, но Лешина атака неожиданно продолжилась.
– Только одной тебя будет мало…
– И сколько же баб нужно тебе для удовлетворения твоей низменной страсти?
Тут Леша вновь пустился в длинные путаные рассуждения, смысл которых заключался в том, что страсть эта отнюдь не низменная, а очень даже высокодуховная.
– Короче, нужны еще две. В чудеса я не верю, но к назначенному дню съемок мне удалось уболтать двух моих подруг – Олю и Лену. Полные противоположности, как по характеру, так и по фигурам. Оля – нежное дистрофическое существо с торчащими костями, грудями и глазами. Лена – девушка с атлетическими плечами, мощнейшим бюстом и безо всяких комплексов.
Встретились мы все втроем в центре и стали поджидать Лешу, попивая пепси и заедая ее мороженым. Ох, уж эта пепси… Она станет одним из главных действующих лиц. Но об этом позже. Подкатил «вольвушник», из него вывалился Леша и замахал руками, казалось, что он сейчас на всю толпу закричит:
– Девочки, поехали порнуху снимать!!!
Но не закричал, сдержался. Пошел прямо к нам, на удивление вежливо поздоровался, стал приглашать в машину. Оля с Леной от такого обхождения застремались, но в вольвушник сели.
Там нас поджидал хозяин, парень далеко за тридцать, лысоватый, с квадратной грудью и ласковыми голубыми глазами.
– Володя.
Мы по очереди назвались. Появился Леша с какими-то покупками, и мы покатили. Вова оказался ничего себе, с юморком, и те два часа, пока мы искали подходящее для съемок место, развлекал нас скабрезными анекдотами. Место, как водится, нашел Леша. Правда, потом оказалось, что оно рядом с каким-то аэродромом сельхозавиации, а с другой стороны, за тоненькой лесопосадкой, копошились на поле комбайны, но они были пока далеко, вертолеты – высоко. Мы расположились…
Старое одеяло на колючую траву, джинсы и юбки – на кусты, чепчики – в воздух! Ура порнухе! Вова взял камеру, Леша – бразды правления:
– Раздевайтесь!
Лена моментально скинула с себя ту малость, что еще оставалась на ней, и замерла, руки по швам. Но Оля, на что хрупкое создание, характер имеет очень въедливый:
– А где сценарий?
– Э-э-э, мнэ-э-э… – замялись мужики. – Это предварительная съемка, тут особого сценария не надо, так, как получится, главное – о себе заявить! Продадим эту пробу – будут бабки и на полное кино, со сценарием, осветителями и… прочим.
Оля разделась. Леша разделся. Я начала раздеваться. Пока медленно и аккуратно я стягивала с себя колготки, Леша взгромоздился на Лену и начал похотливо елозить.
– Постойте, я же кассету не зарядил! – запрыгал вокруг Вова. Пока он искал кассету, настраивал камеру, наводя ее на всех нас поочередно, вокруг летали комары, шмели и вертолеты, шелестела высохшая трава, и лешин пенис лениво вился по ветру, пока окончательно не замерз.
– Я замерз! – провозгласил Леша и оделся. Каково было нам, он, естественно, не подумал. Володя с радостью отдал ему камеру и примостился к нам, голый, довольный, с махоньким хуечком, который так и не возбудился, побывав попеременно в трех девичьих ртах. Пока этим важным делом занималась Оля, мы с Леной, поняв друг друга, тоже занялись своим поиском любовного наслаждения. Леша, полностью поглощенный съемками минета, не обращал на нас никакого внимания до тех пор, пока частично удовлетворенный Вова не ткнул ему пальцем:
– Ты этих снимаешь? Леша начал было, но мы уже устали, да и комбайны подошли ближе, да и вертолеты стали летать ниже, да и комары начали звереть.
Вы думаете, это все? Нетушки, самое веселое впереди.
Что нужно возбужденной недоебанной женщине, прежде чем одеться? Правильно, вода и полотенце…
Полотенца в машине нашлись – хорошие махровые. А воды, кроме как в радиаторе, не было. Пришлось подмываться пепси-колой…
Знаете, не так уж и плохо. Липнет, но слегка. А шипящие пузырьки дают невыразимо сексуальный эффект. Все подмывайтесь Пепси-Колой!
И еще один панегирик этой фирме. Пока мы кувыркались на одеяле, одна из начатых бутылок протекла… в салат. Получилась натуральная окрошка-пепси. Съедобно. Попробуйте.
А что с кассетой? Выяснилось, что за четыре часа съемок материала сделано на сорок минут, причем ни одного «коммерческого кадра» (это такие, где сперма льется потоком). Кассета перекочевала к двадцатилетней дочке Володи, которой и была бездарно затерта.
Как мы снимали порнуху – 2 Ѕ.
После публикации репортажа Киры Мурашовой – «Как мы снимали порнуху – 2», где события, имевшие место на съемочной площадке, были изложены с «женской» точки зрения – что естественно, учитывая пол автора – в редакцию пришло письмо. Оказалось, что один из героев репортажа является нашим читателем (а теперь – и автором). Владимир Таранцов, задетый, видимо, за живое некоторыми подробностями, излагает свою версию события.
Вот ведь – его величество случай! Не попадись мне на глаза у одного моего знакомого ваша, я бы сказал, сексуально-задиристая газета, я бы и не знал, что стал героем газетных побасенок. Хотя то, что я сейчас расскажу, правда, тоже односторонняя, как и та статья, где я оказался некопенгаген при съемке порнофильма.
Сам по себе факт возможности поработать при съемке такого фильма любому мужику будет интересен. Это в природе заложено. Но тот случай просто особый. Во-первых, сам режиссер приехал с опозданием и в таком виде, что я засомневался, он ли это. Это не значит, что я до этого общался только с Бондарчуком или с Михалковым, но таких штанов я не видел со времен геологических экспедиций (и то как списанные), куртка просто малярная… Теперь о девицах. Одна такая крупная, разлапистая, ну ничего эротичного. Вторая – худенькая, и я засомневался, что у нее найдется то, что называют бюстом. Лицо, правда, подходящее, этакая прожженность могла бы быть на экране. Третья – при сиськах на подпорках, полненькая и еврейка. То, что еврейка будет сниматься… меня просто доконало. А тут режиссер «радует», что актер не приехал – срочная репетиция, и добавил: «что-нибудь придумаем»; если бы я догадывался – что именно.
Ехали на место съемки долго. Барышни привередничали на предмет, чтобы не застукали, да долго еды всякой покупали с водкой. Ихний был заказ, я-то за рулем – низзя. А они: как сниматься без нее? По дороге режиссер рассказал нам сюжет, что-то там с фантазией, как из пизды, методом фантазии вдруг хуй получается. Да еще курил по дороге, я же дым не переношу. Заехали в красивое место на край лесочка, рядом поле с чем-то в рост человека зеленым, красота! Начали устраиваться, очень похоже как на шашлыки приехали.
Я, естественно, волнуюсь, все ж таки сейчас три барашка голыми предстанут, не каждый день такое. Хотя виду не подаю. Музыку завел, стол накрыли. Стали барышни под руководством режиссера раздеваться, а я с камерой, руки трясутся. Которая еврейка, очки сняла и ничего не стала видеть, а сиськи прямо как вымя, мощные такие. Та, которая покрепче в одежде была, без одежды такой же и осталась. Третья, худенькая, как бы без выпивона не решалась раздеться. И почему-то именно сразу раздеваться, как будто лесбиянки. Это так режиссер расстарался, мол, сразу за рога. Ладно, думаю! За рога так за рога. Барышни по сценарию взялись рассуждать, мол, все хорошо, только жаль, нет мужиков, и по рюмочке. Музыка играет, режиссер скачет и меня дергает, у еврейки сиськи спокойно так на животике лежат, с нее-то я и начал съемку, как она их выуживает на свет божий. Затем та, которая в теле, губки подправляет на лице помадой, и тут же крупным планом ее «делянку» и как она на ней разгон устраивает. А от комаров чем-то намазались, щиплет, зараза. Она пальцами по тому месту, где клитор должен быть, мацает, как говорят в Одессе, ну и ничего такого не происходит. Даже я успокоился, снимаю себе крупняком, где-то сантиметров с шести, устроился между ляжками.
Следующий кадр по идее режиссера так строился: которая худенькая в избытке чувств, проснувшихся в ней, должна припасть губами ко влагалищу той, что покрепче и, целуя, и вылизывая, сделать тете хорошо! Еврейка, глядя на это безобразие, тоже должна начать тормошить свое сокровище. В общем, минут через пять как бы все при деле. Даже худенькую стали раздевать. Из порток постепенно выползало этакое селедочное тельце, впрочем, более-менее стройное и с признаками взрослой женщины.
Дальше на съемочной площадке, после небольшого, но слегка базарного обмена мнениями, победило мнение режиссера, и мы распластали еврейку на одеяле-скатерти, раздвинули ноги, барышни приникли к этому совершенству и стали там извиваться. Режиссер, издали покуривая, время от времени возгласами «стоп» менял позиции. Добраться с камерой до удачной точки съемки было не просто, все поле было занято жопами и тем, что выглядывало между. Но дело шло. И тут режиссер оглашает, что как ни крути, а мужик нужен. Я, говорит, не могу, я должен это довести до конца, поэтому и обращается ко мне, давай-ка раздевайся и будешь работать, а я снимать.
Тут надо сказать, что за все время, что я через оптику всматривался в лона и прочее, у меня даже не шевельнулся. Профессиональная зависимость – сначала работа, затем что угодно, но в первую очередь работа. Разделся спокойно, без стеснения. Лег под них. Барышни набросились на мой хуй и, хихикая, стали его почмокивать и переговариваться, рассуждая над происками режиссера. Мой семипалатинский слегка огляделся и, решив своей хуевой башкой, что тут делать нечего, слегка приосанился, но и все! Девушки его и уговаривали, и изо рта в рот препроваживали, но он именно как бы под ветерком покачивался, как у вас в статейке отмечено, когда оказывался на воле, и все. Когда перед моим лицом по раскладу режиссера появлялась то одна, то другая, как ее пошляки называют, киска, я, в общем-то, с охотой целовал эти штучки и лизал, но… это ж надо, чтобы так сложилось, что именно в эти дни у двоих из них были месячные! Вот я и думаю, что мой ловелас не встал в силу генетики! В эти дни ведь не трахаются, значит, за века это стало законом для нас. Что-то мы еще творили, выполняя задания режиссера, но, на мой взгляд, появилось нечто похожее на разочарование.
Когда я всех развозил, то подсчитал свои финансовые потери и решил, что, если этакое еще раз повторится, то надо будет по крайней мере подойти к этому по-серьезному, чтобы и вправду можно бы было кое-что продать. Затем режиссер заявил, что его «маховик» примерно в три раза шибче моего. Если помножить, то получается ужасная пятидесятичетырехсантиметровая елда, в чем я сильно засомневался, да и девушки тоже. Наверное, это в нем сыграл неудовлетворенный норов. А дочь моя, 19-ти лет, посмотрев по видику эту порнуху, произнесла: «Какая гадость! Это надо не так все делать, и девушек надо на ять! И тебе, пап, уже поздновато сниматься».
Вот и все, чем я хотел дополнить прочитанное, жаль не запомнил. До свидания.
Владимир Таранцов
КИНО И ЖИЗНЬ. Как мы снимали порнуху – 3.
Мой друг Леша, эротоман, эротофил и эротолюб, искренне одержимый бредовой идеей съемок отечественной порнухи позвонил мне с очередным предложением. Он долго поздравлял с новым годом, еще дольше извинялся за все прочие разы и, когда ему это надоело, рубанул, как водится с плеча прямо по… Вы догадались какому органу.
– Я понял, почему у нас ничего не получалось! – Таинственно сказал Леша и взял паузу. Пока он молчал, ожидая моей реакции, я успела узнать обстановку в Чечне, погоду на завтра и съесть пару тостов.
– Мы не знали что делать! Но теперь с этим будет покончено! – Чувствовалось, что на другом конце провода Леша истекает спермой и идеями.
– Не тяни кота за яйца. – Посоветовала я. – И кроме того, у нас же был какой-то сценарий…
– Это все фигня! Сценарий не возбуждает. Но теперь все возбудятся как надо!
Идея Леши была проста как три рубля, если кто-нибудь о них еще помнит.
Но не стоит напрягать память, вспоминая вышедшие из употребления зеленые бумажки, вспомните лучше, как вы посмотрели свой первый порнографический фильм. У кого не было мысли прямо так влезть в экран и присоединиться? Кто не завидовал трахающимся? Кто не хотел повторить их сексуальные подвиги?
Причем повторить прямо тут, перед экраном телевизора?
А? Признайтесь, заманчиво?
На этом и решил сыграть Леша.
– Танюшка, у меня все на мази. Есть классная кассета с немецкой порнухой. Есть камера. Нет хаты и бабов.
Я так и знала, что этим кончится…
В общем, через неделю мы собрались в прежнем составе: Леша, я, Лена, Оля и, новый персонаж, Лешин друг по имени Женя, хозяин миниатюрной «восьмерки». Евгений был средних лет, кривозуб, мелок и лыс.
Порнуху – в видак, чистую кассету – в камеру, елочка, зажгись! Лена первая обнажилась и встала посреди комнаты по стойке смирно, ожидая приказов. Женя упустил этот момент и нацелился объективом на меня. Но я сидела на диване, нога на ногу, и раздеваться пока не собиралась. Ко мне присоединилась голенькая Оля. Она скромно прикрывала свой мохнатый треугольник и выжидающе смотрела на Лешу.
– Внимание! Включаю!
Нажата кнопка и по экрану поползли титры. Мы сидели и ждали пока не начнется что-нибудь интересное.
Оставленный без присмотра и работы Женя успел обнажиться и, повесив камеру на грудь, пытался приставать к Лене. Та не реагировала, позволяя жениной руке поглаживать ее свисающую грудь.
В телевизоре появилась картинка. Он и она сидели за столиком и мирно поедали салатики. При этом они чего-то говорили, ржали, но суть происходящего понять было сложно. Наконец, он встал.
– Женя, камеру! – Возбудился Леша, но мужик, облобызав подругу в лобик, тихо смылся. Женщина тут же скинула с себя пеньюар и начала активно мастурбировать подвернувшейся морковкой.
– Лена, давай.
Безропотная Лена легла на пол и погрузила пальцы в свои гениталии. Выглядело это скорее смешно, чем возбуждающе. Она медленно массировала свой клитор и от этого зрелища мне захотелось спать. Женя же, тряся на удивление гигантским, по сравнению с его ростом, членом, прыгал вокруг, снимая разные ракурсы этого безобразия.
В это время на экране появился еще один мужик. Он перекинулся с мастурбирующей дамой несколькими фразами, разделся и лег рядом. Теперь дама мастурбировала себя и того парня.
– На, снимай. – Женя всучил камеру Леше и, пока тот соображал, что же ему делать, лег с Леной. Та взяла его пенис и стала медленно водить рукой вверх-вниз. Послышались душераздирающие стоны, как из телевизора, так и с пола и Женин член изверг струйку спермы.
– На хрена ты кончил?! – Взъярился Леша.
– У-у-у…
– Тебе ее еще трахать!
– А-а-а… Сильнее… – Женя явно не мог обратить внимание ни на что, кроме своего кайфа.
А порнуха шла. Там эта парочка уже во всю трахалась, издавая стоны, хлюпы и скрипы.
– Давай, за камеру! Время идет!
Недовольный Женя взял аппаратуру и, капая на ковер спермой, нацелился. Леша водрузился на Лену и начал акт. В телевизоре он и она, не прекращая траха, катались по полу. Леша с Леной тоже начали. Первым делом они опрокинули елку, и я возрадовалась, что не ней не было ничего бьющегося. Вторым – запутались в мишуре. Третьим – пытаясь выбраться, покрыли себя плотным слоем иголок.
– Выключите кто-нибудь пока видак. – Молил Леша. Но Женя был занят съемкой, я – наблюдением за Олей, а Оля созерцанием всего этого весте.
Выковыривая иголки из члена и лобковых волос, Леша орал благим матом, кроя меня, за дурацкие деревья в квартире, Женю, за снимание позорных сцен, Олю, за отсутствие помощи. Угомонившись, он изрек:
– Теперь продолжаем!
Лена исчезла в ванной. Я была одета. Поэтому Женя взялся за Олю. Но только он начал введение, Леша опять заорал: очередной елочный подарок впился ему в пятку.
– Таня! Пока ты не подметешь, я ничего делать не буду.
Я сразу отложила уборку на завтрашнее утро.
ТЕЛА, ОБРЕЧЕННЫЕ НА СТРАСТЬ.
Вы бывали в мае на юге?
Нет? А зря… Лепота! Воздух свеж, прозрачен, не задымлен бессчетными мангалами с третьесортными шашлыками. Солнце еще не успело выжечь траву, небо и цветы до безликой серости. Да и народа на пляжах не в пример меньше, чем в разгар сезона.
Воздух – 25, море – 19, койка – нечто среднее между этими цифрами, но не в градусах, конечно, а в тысячах российских рубликов. Есть, конечно, минус, – фрукты. Но не персиками же, в конце концов, обжираться приезжают на море… Персики и в Москве нынче в любое время суток и года.
Я, к примеру, приезжаю исключительно за загаром. Ну, и, конечно, в поисках легких, ни к чему не обязывающих приключений.
Итак, бросив на время журналистику, я стелю на песок полотенце и, раздевшись донага, подставляю солнечным лучам то свои привлекательные ягодицы и спину, то плоский животик, над которым всякий может увидеть грудь, моих любимых размеров, ведь она моя, не правда ли, и как я могу ее не любить?
Первую неделю активной лени я заканчиваю с легким загаром, но с полным отсутствием эротических приключений. Это кажется мне весьма странным, ведь не уродина же я? Тогда почему ни один самец, у которого в лопатнике ночуют десятки килобаксов, не обратил на меня никакого внимания?
Все! Решаю я, пора завязывать с ничегонеделанием и заняться активным поиском обладателя органа, который смог бы меня устроить. Я имею ввиду оба аспекта этой проблемы.
Пытаясь прокрутить в голове план действий, я открываю глаза и тут же замечаю первую потенциальную жертву. Молодой человек, лежащий на небольшом отдалении, резко переводит взгляд с нижней части моего тела на измочаленные страницы какой-то книжки, в которой я, к своему удивлению, узнаю «Бунт ангелов». Именно его я читала здесь в прошлом году и безжалостно оставила в снимаемой мною халупе.
Присев, я подношу козырек ладони к глазам и якобы всматриваюсь в морскую даль. Там нет абсолютно ничего, достойного моего внимания, поэтому взгляд мой устремляется вбок, на читателя классики. Шатен с короткой стрижкой. Не атлет, но развит. А эластичные плавки не могут скрыть того, что обладает этот парень весьма недурными приспособлениями.
– Извините, молодой человек… – Обращаюсь я к нему.
– Вы мне? – С несколько наигранным удивлением отвечает он.
– Да, вам… Вы не могли бы посмотреть за моими вещами?
– С удовольствием!
После этой реплики я вскакиваю и с разбега погружаюсь в воду, которая в первый момент кажется ледяной. Но первый озноб проходит и я минут десять плаваю, не забывая поглядывать на мою потенциальную жертву. Та ведет себя спокойно.
Когда я выхожу из моря, завязывается интеллектуальная беседа, в ходе которой я узнаю, что парня зовут Олег, что он, как и я, москвич, но в ходе разговора я внезапно узнаю, что он прибыл сюда со своей подругой, которая обгорела в первый же день и уже третий день валяется в доме и не кажет своего облупленного носа на улицу.
Вскоре Олег заявляет, что теперь его пора окунуться и бежит к воде. И только сейчас я замечаю то, что не было мне видно с самого начала, ибо передо мной была лишь передняя часть парня. А на спине у него, как оказалось, была татуировка.
Таких странных наколок я еще не видела. Во первых она было красная. Нет, скорее телесного цвета, но почему-то, несмотря на то, что она, казалось бы, не должна быть видна на коже, я очень четко ее рассмотрела. Татуировка, раскинувшаяся между лопаток Олега, изображала обнаженную девушку. Привлекательную, надо сказать. Но я никогда не видела подобного сюжета. Девица с рисунка откровенно скучала. Она лежала на животе и хмуро смотрела куда-то вверх.
Какой смысл рисовать на себе такую тему? – подумала тогда я. Но мысль эта сразу куда-то испарилась, ибо я в тот момент сочла ее не стоящей моего внимания.
Ошибочность этого мнения я поняла когда Олег вышел, наконец из воды. И тогда…
Я мельком взглянула на него, когда он, растираясь своим полотенцем, повернулся ко мне задом. И увидела, что татуировка уже совершенно другая!
Рисунок уже изображал двоих. Давешняя девушка сидела в позе наездницы на каком-то парне. И, мне показалось, что я перегрелась на солнце, они трахались!
Не в том смысле, что наколка изображала эту сцену, а в самом прямом. Нарисованные персонажи шевелились! И весьма активно!
Я не секунду зажмурилась, помотала головой, отгоняя морок. Когда же глаза открылись, полотенце гуляло по пояснице Олега, а вытатуированная пара и не думала останавливаться!
– Ой!.. – Только и смогла я сказать.
– Что случилось? – Олег повернулся ко мне и на лице его отразились одновременно любопытство и непонятная тревога.
– Они… Они… Трахаются!
– Правда? – Удивился мой недавний знакомый. – У тебя зеркало есть?
Естественно, у меня нашелся этот незаменимый предмет туалета. Нелепо выгнувшись, Олег некоторое время созерцал отражение происходящего на спине, потом рассмеялся:
– Ну, Катька! Ну, блядь!.. А я-то…
– Что ты?
– Не въехал раньше посмотреть!
–???
У меня не нашлось слов. И это несмотря на мой огромный журналистский опыт!
Видя мое недоумение и, наверное, еще большее любопытство, Олег пояснил:
– Там моя подружка. Ну, герлфрендиха… Это она обгорела, а теперь с сыном хозяйки блядует. А можно пригласить вас в ресторан?
Резкая перемена темы не сбила меня, и я, с минуту подумав, исключительно для приличия, согласилась. Олег оказался настоящей загадкой. Откуда на нем живая татуировка? Почему на ней его подруга? И откуда там взялся этот парень? Все эти вопросы требовали разрешения, но я понимала, что Олег так просто колоться не будет. И приняла его предложение, на самом-то деле, исключительно ради того, чтобы узнать, что скрывается за этой таинственной наколкой.
Итак, картинка следующая. Вечер. Кабак. На столе букетик лаванды. К нему приставлена бутылка одесской «Ив Роше». Я потребляю люляки баб. Увы, но иначе это блюдо назвать нельзя.
Идет обычная светская болтовня людей с верхними образованиями. Возникшая было на горизонте тема политики безжалостно мною пресекается и разговор идет то о новинках модных андеграундовых режиссеров, то о творческом наследии Чарльза Буковски. Незаметно я подвожу беседу к обсуждению живописи, затем к Гогену… А где Гоген, там Таити, а Таити и татуировки… Сами понимаете…
Оказалось, что о истории этого предмета мне известно не в пример больше, чем Олегу. Он слушает меня раскрыв рот и, наконец…
– Да, вот… Наградили меня этой радостью… Теперь не знаю, что и делать…
Я нахожу в себе силы смолчать, дабы не спугнуть начало удивительной истории.
– А действительно… Может подскажешь, что делать?
Понимаешь, началось это с того, что я со приятели отправился под Новосибирск. Слышала по М-ский треугольник? Ну, там тарелки летают, столбы всякие в небе, короче ненормальщина. Так под Новосибирском есть еще одна такая зона, даже покруче, чем под Молебкой. Вот мы, с дуру, туда и ломанулись.
Поставили палатки рядом с лагерем каких-то уфологов. Живем. И с первого же дня состояние какое-то странное. Типа предчувствия, что скоро что-то случится. Не страшное, но не шибко приятное.
Я как раз в одной палатке с Катькой жил. Как обычно, вечером – бухалово, ночью – беспредел. Сексуальный в смысле…
И вот, на третью ночь, трахаю я Катьку и тут…
Олег на несколько секунд замолчал, видимо подбирая нужные слова.
– Короче, внезапно оказались мы в каком-то розовом облаке. Я бухой, да еще и делом занят, короче до меня не сразу дошло, что происходит нечто странное. И тут облако это словно уплотнилось и оказались мы с подругой в розовом желе. Ни вздохнуть, ни пошевелиться. Сколько это продолжалось – не знаю. Времени вроде как и не было совсем. Но после того, как нас отпустило – у нас на спинах появились рисунки друг друга. Ну, ты видела…
И после этого такое началось!
У меня с ней образовалось что-то типа канала связи. Она ногу натерла – у меня тоже болит. Я кашу ем – у нее во рту вкус этой каши. Она трахается – а мне кажется, что это меня сношают…
Последнее, понимаешь, мне не очень нравилось и отступало это ощущение лишь тогда, когда мы занимались сексом друг с другом. Вот так и пришлось жить вместе. Потом эти чувства несколько притупились, но зато мы обнаружили, что рисунки на наших спинах в точности повторяют то, чем занимается другой в этот момент. Причем, что самое непонятное, всегда без одежды.
Так и живем. Уже почти два года.
И как дальше быть – не знаю…
Ах, мужчины, это такие беспомощные существа! Им так нужно женское утешение. Впрочем, некоторые на этом играют, но таких я обхожу за версту. Олег же, по-моему не играл, поэтому в утешении нуждался по-настоящему.
Я утешала его четыре ночи подряд. При этом изредка поглядывая на то, как его подруга занимается тем же самым с другими ребятами. Не исключено, что она и за мной наблюдала…
А на пятый день я встретила ее на пляже.
– Привет. – Сказала мне она.
Точно! Наблюдала!
– Привет…
– И как тебе Олежка?
– Вполне…
– А он тебе рассказал, что бывает с теми, с кем мы трахаемся больше недели?
– Нет… – Я навострила уши.
– У них тоже появляются такие же картинки… Иногда даже на пятые сутки… Я, к примеру, ни с кем не сплю больше двух раз. Не рассказывал? Точно?
– Нет. – Твердо ответила я.
– Тогда знай…
И она пошла дальше, покачивая своими обвислыми ягодицами.
У меня, признаться, не хватило смелости проверить, блефует эта девица, или нет. В тот же час я собрала вещи, расплатилась с хозяином и свалила в неизвестном направлении.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?