Текст книги "Пономарь"

Вскрыв его боковую стенку, извлек портативную “восьмерку”.

В машине он проверил кассету. Запись была почти черная. Автоматика подвела, и режим съемки при плохом освещении не включился.

Поиграв кнопками, Нияма установил максимальную яркость. После этого в видоискателе зашевелились фигуры, но разобраться кто что и как делает было трудно. Но бандит знал, что в лаборатории запись “вытянут”, так что получится еще один учебный фильм об успешно проведенной операции.

Развернувшись, но погнал автомобиль в Москву, докладывать и отдавать пленку.

Радостный, он не заметил спрятавшегося за забором милиционера, который видел все его манипуляции.

5.

Приехав в Москву, Синельников первым делом позвонил Дарофееву. У Игоря Сергеевича был включен автоответчик и Николай Николаевич надиктовал на него краткий отчет о провале операции и просьбу о немедленной встрече.

В соседнем кабинете кто-то не выключил радиоприемник и оттуда донеслись удары Курантов: наступило воскресенье. Капитан достал из ящика стола кучу бланков и начал писать рапорт об атаке пустого дома.

В это время Дарофеев был занят не менее важным делом.

Для раскачки, экстрасенс выполнил сначала платное задание: вычислить компромат на депутата Городской Думы.

Депутат немало накуролесил на своем веку, и медитация на него прошла легко. Дарофееву лишь пришлось отобрать наиболее значительные и пикантные детали.

К работе с Рыбаком, Игорь Сергеевич приготовился с максимальной тщательностью. Предельно расширив сферу восприятия, расставив вокруг себя множество астральных ловушек и слоев защиты, биоэнергетик стал вглядываться в компьютерную распечатку портрета старого мафиози.

Сначала ничего не получалось. Потом Пономарь понял, что на Рыбаке блок защиты.

Как и у любого жесткого блока, у него должны были быть уязвимые места. Ухватившись за тепловое излучение тела преступника, Дарофеев осторожно проник под энергетическую оболочку.

Поскольку сам Рыбак не мог соорудить такую структуру, значит, кто-то это сделал за него. И, вполне вероятно, этот неизвестный мог оставить несколько неприятных сюрпризов. Интуиция не подвела. Игорь Сергеевич нашел и нейтрализовал несколько сторожевых астральных структур.

После мер безопасности работа пошла сама. Визуализировав Рыбака, как голубую точку в пространстве социальных отношений, биоэнергетик без труда отследил все, или большинство, наиболее интенсивных лучиков, исходящих из голубого центра.

Это оказывались ближайшие помощники мафиози, его личные шестерки, шмары. Дарофеев запоминал их, чтобы потом изучить поподробнее.

Но одна из самых ярких и насыщенных связей странным образом обрывалась. На месте человека был непроницаемый черный шар. Даже подготовленный и экипированный Игорь Сергеевич не рискнул проникать сквозь его стенку.

Там таилось нечто ужасное, к чему Пономарь не был готов. Проследив связи, Дарофеев попытался залезть в прошлое Рыбака, но почувствовал, что устает, и прекратил это занятие. Выйдя из медитации, экстрасенс отпил загодя приготовленного яблочного сока и наскоро набросал на бумаге все сегодняшние открытия.

Проверив автоответчик, Игорь Сергеевич прослушал сообщение Синельникова. Потрясенный гибелью спецназовцев, целитель не стал просматривать корни ситуации: он слишком устал. Решив отложить все дела на завтра, он помолился на сон грядущий, разделся и лег спать.

Глава 8.

1.

Утро Игорь Сергеевич начал с телефонного звонка Синельникову. Капитан, невыспавшийся и раздраженный: домой пришлось добираться в пятом часу утра на патрульной машине, пересказал Дарофееву подробности вчерашних событий.

Целитель разыграл удивление при упоминании о Рыбаке, будучи готов к этому внутренне.

– Твой анонимщик, наверняка из наркомафии. – Делился догадками Николай Николаевич, – Из ближайшего окружения босса.

Дарофеев сразу вспомнил “темную лошадку”, на которую наткнулся во время ночных поисков.

– Чем ты мог им насолить? – Недоумевал капитан.

– Не знаю… Мы с тобой против них работали? – Игорь Сергеевич помнил несколько эпизодов: обнаружение крупных партий наркотиков, захват обезумевшим наркоманом детского сада, разоблачение фабрики по производству амфетаминов в подвале театра, еще несколько случаев, детали которых забылись за давностью лет.

– Работали… – Вздохнул Синельников. – Но об этом знали только трое. Ты, я, да Дроздов. Он кристальный человек. – Говорил же я тебе, против меня сильный энергетик. Я вчера… – Дарофеев чуть не проговорился о своей работе по Рыбаку но сориентировался и продолжил:

– Чуть не сдох в его ловушке! Помнишь ведь!..

Николай помнил.

– Ладно, – сказал он, – я скоординируюсь с коллегами из борьбы с наркомафией, а ты поработай для себя. Узнай, что сможешь, о Рыбаке.

Пообещав, целитель рассказал о находках в комнате дочери.

Синельников сразу предложил забрать пузырек на экспертизу.

– Я скоро подъеду. Да и зачем тебе эта возня? Я нюхну – и скажу тебе, что это за гадость. У нас спецкурс прошел по определению разных наркотиков.

Потом Дарофеев минут пять вяло отбивался от синельниковских советов быть осторожнее и закончил беседу.

2.

После легкого вегетарианского завтрака, целитель попытался вновь разыскать жену. Елизавета Игнатьевна нашлась быстро. Подвал полуразрушенного дома на Сиреневом бульваре. Маленькая грязная комнатушка с неприличными граффити на стенах. Драный тюфяк, на котором…

Увиденная сцена вызвала такое омерзение у экстрасенса, что он невольно вывалился из медитации и несколько минут в ярости ходил по квартире.

На всякий случай, он записал адрес, но, анализируя ощущения, Дарофеев понял, что Лизу там долго не задержат. Они знают, что он следит за ней, и будут перевозить ее как можно чаще. Оставалось два выхода: или попытаться самому проследить пути ее будущего, или привлечь к этому Виктора Анатольевича. Несколько коротких упражнений для саморегуляции, и, восстановив внутренний покой, экстрасенс продолжил работу по наркомафии.

Он настроился на автоматическое письмо и, войдя в транс, несколько часов писал адреса, имена, занятия членов рыбаковской “крыши”.

Во время этого занятия, его посетило странное чувство, что такую работу до него уже кто-то проводил. Сконцентрировавшись на этом, Дарофеев сознательно стал искать следы просматривания связей.

И, действительно, он наткнулся на множество следов, коррекций, проведенных чужой волей.

Но с них тщательно была стерта всякая личностная информация. Вне всякого сомнения, производивший эти операции, имел возможность выходить в гораздо более тонкие сферы, нежели Игорь Сергеевич.

Неизвестный мог работать полностью абстрагировавшись от собственного “Я”.

После осознания полученной информации, Дарофееву стало по-настоящему страшно. С профессионалом такого уровня лучше никогда не враждовать. Раздавит и не заметит. А этот маг сознательно пошел на конфронтацию.

Правда, сам он, если не считать звонка, ничего не сделал. Руки и совесть у него чисты… Но надолго ли?

Игорь Сергеевич проглядел листы с записями, сделанными во время медитации. Просматривалась хорошо разработанная иерархия.

Непосредственные указания Рыбака исполняли четыре-пять приближенных. От них уже зависели главари разнонаправленных групп, связанные с различными районами России и зарубежья, которым, в свою очередь, подчинялись самые нижние “чины” мафии, боевики, курьеры, сбытчики.

На особом положении находились подпольные лаборатории. В них как изготовляли центнеры известных наркотиков, так и пытались произвести что-нибудь новое.

И совсем отдельной группой была личная охрана Рыбака. В нее входили когда-либо провинившиеся перед боссом. С помощью психотропных средств им “промывали мозги”, и они становились покорными хозяину рабами, готовыми на все ради защиты главаря “крыши”.

3.

Дарофеев заправил свежие листы бумаги в плоскую “Оптиму”. Пишущей машинкой целитель пользовался часто. Регулярно приходилось писать статьи, отчеты. Да и рукопись книги не стояла на месте.

Печатал Игорь Сергеевич достаточно быстро, хотя и двумя пальцами.

Разложив перед собой исписанные мелким почерком листы, экстрасенс начал составлять список для Синельникова. Имя, прозвище, адрес, краткое описание примет “руководителей среднего звена” рыбаковской мафии.

Дарофеев спешил перепечатать свои рукописные записи. В трансе у него был совершенно другой почерк, нежели в обычном состоянии, и расшифровывать его удавалось лишь непосредственно после медитации.

Всего набралось около сорока человек. Остальные были или крупнее, или не представляли интереса, обычные исполнители. Второй список оказался гораздо короче, но и подробнее. Возглавлял его сам Рыбак. Подробностей в нем было больше, вплоть до особых привычек в еде. Предназначался он для Ивана Алексеевича.

Только Дарофеев перекусил после работы, пришел Синельников. Он с удивлением прочитал машинописные страницы:

– Так быстро! Не ожидал!..

– Для себя таки… Хотя и сложно было…

– Погоди, – Николай Николаевич еще раз проглядел текст. – А где “верхушка”? Тут же одни середнячки! Лаборатории. Эмиссары. Распределители. Зарубежный отдел… Главный-то где?

– Главный заблокирован. Крутая защита стоит…

Дарофеев не соврал. Но и отдать милиции Рыбака он не мог. Пономарь надеялся, что его объяснение удовлетворит Синельникова.

– Ладно, попробуй как-нибудь пробиться сквозь нее. А не получится – мы его и так вычислим. Лизу не искал, кстати?

Целитель рассказал свои подозрения.

– Что ж, – Капитан задумчиво потер лоб, – Придется, наверное, на следующую операцию брать тебя с собой… Рискованно, конечно, но нельзя нам больше попадаться в ловушки…

Экстрасенс согласился.

– Да, что за пузырек ты хотел мне дать? Вспомнил Николай Николаевич.

– Ах, да… Сейчас…

Дарофеев чуть не забыл о жидкости со странным запахом, которую он нашел в комнате Светы. Он спрятал склянку под мусорное ведро, и теперь, под насмешливым взглядом милиционера, извлек ее из тайника.

Не вскрывая пробочку, Синельников сначала поглядел жидкость на просвет, встряхнул зачем-то. Наконец поддел пробку ногтем и издалека принюхался.

– Ну, что? – Не удержался Дарофеев от вопроса.

– “Винт”.

– Чего? Какой еще винт?

– Сленговое название самодельного наркотика. Сокращенное от “первитин”. Гадкая штука. Проста в изготовлении, приятна по ощущениям, но необратимо разрушает личность.

– От него не лечат? – Всполошился целитель.

– Не знаю, – Честно ответил капитан. – Это не ко мне. С наркологами проконсультируйся… Да чего это я? Ты и сам можешь все это определить…

– Могу, конечно…

Позвонил телефон. Игорь Сергеевич взял трубку и минут двадцать был вынужден выслушивать жалобы высокопоставленного пациента. За это время распрощался и ушел Синельников, а сам целитель успел напечатать страничку на машинке.

Вечерело. Дарофеев запечатал конверт с компроматом на депутата и списком верхушки мафии, положил его в кейс, включил телевизор, и стал ждать брата.

4.

Дарофеевы встали рано. Игорь Сергеевич старался не думать о начавшемся дне. Ему предстояло множество дел, и первое – вызволение дочери из клиники.

Среди пациентов нашелся директор реабилитационного центра общества “Анонимных наркоманов”, и прошлым вечером целитель договорился устроить Свету к нему в клинику. Константин, у которого этот день был выходным, возбужденно говорил что-то, лучился оптимизмом и изо всех сил старался не выдать своей озабоченности. Когда в жизнь вторгаются криминальные структуры – можно ожидать неприятностей.

Братья оделись. Но когда Игорь попытался открыть дверь, Константин мягко его отстранил:

– Подожди. Я вперед!

– Почему?

– Может быть засада!

– Да брось, ты! В такую рань!.. – не согласился целитель, но позволил брату выйти первым.

Не успела входная дверь открыться, как послышался слабый хлопок и в прихожую повалил густой красный дым. – Не дыши! – Приказал Константин. – Балкон открой!! Дарофеев развернулся и опрометью кинулся в квартиру. Стоя у распахнутой балконной двери, он смотрел, как брат несется к нему, держа в руке небольшой предмет, испускающий клубы кровавого дыма.

Шашка полетела вниз, следя глазами за ее траекторией, Игорь Сергеевич обнаружил, что до сих пор задерживает дыхание. Он стал медленно набирать в легкие воздух, опасаясь вдохнуть ядовитый газ.

Но воздух ничем не пах, и целитель задышал полной грудью.

В скверике под домом продолжал стелиться дым. Сквозь него казалось, что красными стали все кусты и трава. Дарофеев обернулся и увидел незнакомого человека. Казалось, с его лица заживо сняли кожу и сочащаяся кровь окрасила его до пояса. Человек ухмыльнулся:

– А ты не верил!.. – Сказал он голосом Кости.

– Что это такое? Посмотри, в каком ты виде!

– Ничего вредного, просто краситель. А на счет вида – взгляни-ка в зеркало.

Краска моментально въелась в кожу и одежду. Несколько минут работы мочалкой ничего не дали, наоборот, распаренная кожа раскраснелась еще сильнее.

После нескольких безуспешных попыток принять естественный вид (мыло, стиральный порошок, бензин, ацетон оказались в этой ситуации бесполезными) пришлось позаимствовать тональный крем из косметических запасов Елизаветы Игнатьевны.

Но и после него, братья выглядели, словно неделю провели в пустыне и спалили себе всю кожу на лице и руках. – Вот сволочи, – Бормотал Игорь Сергеевич рассматривая прихожую, все в которой было разукрашено разными по интенсивности красными пятнами и полосами. Не пострадали лишь полированные поверхности и зеркало.

– Ремонт придется делать…

– Не придется. – Обнадежил его Костя:

– Это родамин, или рудерин, не помню, как правильно. К вечеру он наполовину обесцветится. Мы применяли такие шашки. Бандитов метить.

– Так что, мы теперь, как убежавшие бандиты?

– Ну, да! – Рассмеялся младший Дарофеев.

Старшему же, было не до смеха.

– Ладно, план прежний. Я вперед, ты – за мной. Короткими перебежками. Марш!

4.

Загримированные, они вышли из подъезда.

Редкие прохожие спешили на работу, никто из них не обращал на братьев внимания.

Найденный милицией “форд”, Дарофееву пока не вернули, пришлось ловить такси. Останавливал машины Константин.

Первая, “волга”, с шашечками, но без фонаря, с восточного типа водителем, чем-то ему не приглянулась.

Вторым остановился новый “москвич”. Его водитель заломил бешеную цену, но младший Дарофеев скомандовал:

– Залезай.

И они поехали.

Уже на Аминьевском шоссе Костя постучал по плечу водителя:

– Шеф, видишь сзади идет желтый мотор?

– Ну, – Мужчина глянул в зеркало заднего вида.

– Оторваться сможешь?

– Что я тебе, гонщик?

– Сотня.

– Две.

– Полторы.

– Две. – Повторил водитель. – Плюс за поездку.

– Две за все.

Мужик немного подумал:

– Годится.

– Костя, что ты делаешь? – Опомнился Игорь, до того безмолвно слушавший непонятный ему торг.

– У тебя денег нет?

– Деньги, Костя, у меня есть. Зачем эта игра в казаки-разбойники?

– Ты не понял? Эта тачка, которая была первой, за тобой. Если б не я, увезли бы тебя в неизвестном направлении… Понял?

Пока брат шептал эти слова, водитель слегка сбавил скорость, пропуская вперед указанную машину. Перестроился в левый ряд, и, на очередном светофоре, резко свернул влево, в Матвеевское.

Обернувшись, Дарофеев увидел, как “волга” с узкоглазым водителем пыталась развернуться, но плотный поток машин не давал сделать этот маневр.

– Сейчас маленький круг сделаем. Пусть думает, что мы по Очаковскому пойдем…

“Москвич” повернул направо, налево, объехал по периметру круглый дом и через пару минут выехал на улицу Лобачевского. Преследователь нагло пристроился сзади.

На перекрестке с проспектом Вернадского горел красный свет. “Москвич” остановился.

– Ничего, сейчас дворами от него уйдем, – Заверил братьев водитель.

Но этого делать не пришлось: откуда-то появился гаишник и направился прямо к “волге”. Он перекинулся парой фраз с узкоглазым, тот внезапно дал по газам. Выскочил за светофор, и погнал по встречной полосе.

Зажегся зеленый, на него, подрезая стоявших на пересечении, ринулась патрульная машина ГАИ.

– Ну, говорил я тебе!.. – Ухмыльнулся Костя. – Нечисто тут было… А ты, дружище, – Обратился он к шоферу, – Получишь только за маршрут…

Остальная поездка, до 17-й клиники прошел без приключений.

В пол-одиннадцатого братья уже были в кабинете Главврача.

– Дарофеева? – Удивился тот, – Светлана Игоревна? Да, была такая. Утром за ней приехал отец, и ее выписали. Я вообще хочу разобраться, на каком основании она сюда попала. Мы наркоманов без их согласия не лечим. У нас только экспертиза…

Но Игорь Сергеевич недослушал:

– Я ее отец! Я!!! – Он чуть не бросился на врача, но Константин вовремя схватил экстрасенса за руку. – Куда вы ее дели?!! Или вы тоже на них работаете?!!

– Подождите! – рявкнул врач. – Работаю я на здравоохранение! И больше ни на кого! А что касается Дарофеевой, можно сходить в отделение, там ее карточка и расписка отца.

– Я отец, – Беспомощно повторил Игорь Сергеевич. – Вот паспорт, вот она у меня вписана…

5.

“Я, Дарофеев Игорь Сергеевич, прошу выписать мою дочь,

Дарофееву Светлану Игоревну, под мою полную ответственность… ” – Читал целитель незнакомый ровный почерк.

– Но это не я писал!..

– Ну, конечно, не ты. Они и тут нас опередили.

– Да заткнись, ты!.. – Вспылил целитель, но сразу сник, виновато взглянул на брата, – Прости, Костя. Прости…

– Ничего… Я понимаю…

– Чего уж делать, давай домой…

На квартире Дарофеева они пообедали. Точнее, ел только Дарофеев-младший, аппетит у Игоря Сергеевича пропал, и он лишь вяло ковырял вилкой спагетти.

Перед выездом на “Фили”, экстрасенс позвонил Синельникову. Трубку не поднимали. Прослушав около двадцати гудков, он положил трубку и отодвинул от себя телефон:

– Поехали. Там еще прибираться надо.

Путешествие до снимаемой квартиры прошло без сюрпризов. Прием начинался в три часа и братья, насколько это было возможно, привели в порядок разгромленный рэкетирами кабинет.

Физическая работа несколько отвлекла Дарофеева от тягостных мыслей, и, когда в дверь позвонил первый пациент, он вздрогнул от неожиданности.

Больные приходили, Игорь Сергеевич делал вид, что внимательно их выслушивает. Принимал соболезнования по поводу ожога после солярия и усталого вида. Автоматически махал над ними руками, нараспев читая молитвы.

Каждому приходилось врать, что грядет ремонт, поэтому как только помещение будет заново отделано, он сам пригласит уважаемого… или уважаемую… Приходил человек от Ивана Алексеевича. Целитель отдал ему конверт, и, опасаясь, что брат услышит, вполголоса спросил, высунувшись за дверь:

– Охрана на месте?

– Какая?

– Ну, как?.. Которую обещал мне Иван Алексеевич…

– Ничего про это не знаю, – Сказал парень и быстро сбежал по лестнице.

“Обманул, – подумал Дарофеев, – вот, сволочь!”

Но появился очередной клиент, и на дурные мысли не осталось времени.

Проводив последнего визитера, Игорь Сергеевич заглянул на кухню. Константин, сидя за столиком, читал толстый фолиант “Парапсихология”, из дарофеевской библиотеки.

– Ну, что, не пришли?

– Сам видишь. – Целитель стер со лба пот вместе с гримом. – Может и не будет их?

– Я провожу тебя до дома. Мало ли…

Экстрасенс не возражал.

Не успели они запереть за собой дверь, как внизу раздались резкие хлопки. Треск, чей-то вопль боли. И все резко стихло.

– Стой тут. – И Костя ринулся вниз по лестнице.

– Давай сюда, – Послышалось вскоре.

Игорь Сергеевич спустился и обнаружил брата, склонившегося над распростертым человеком в кожаной куртке. В спине его было два отверстия, из которых текла темная жидкость. Дарофеев-младший перевернул труп:

– Твой?

Да, это был один из рэкетиров, покалеченный Филя.

– Там, пониже, еще двое. Будешь смотреть?

Отрицательно мотнув головой, целитель взял убитого за левую руку.

Глава 9.

1.

– На чем сидишь?

Обескураженная внезапной переменой в безоблачной жизни,

Света сначала не поняла, о чем ее спрашивают.

Переодетая в застиранный больничный халат, девушка сидела на жесткой койке в палате с зарешеченным окном. Кроме нее в помещении находилось еще три человека. Женщина и две девушки, все с одним общим диагнозом – наркомани'я.

Отличие заключалось в том, что все обитательницы палаты, да и всего 29-го отделения, пришли к клинику добровольно. Или почти добровольно, под напором каких-то обстоятельств. Многие ложились сюда лишь для того, чтобы “снять ломки” – абстинентный синдром – когда кончались деньги на наркотики. Другие – пережидали в больнице преследования как со стороны МВДшников, так и друзей-наркоманов.

По-настоящему хотели вылечиться лишь редкие единицы.

Света не попадала ни в одну из этих категорий. Наркоманкой она себя не считала, лечится поэтому было не от чего. Ее никто не преследовал, она ни от кого не скрывалась. Да и поместили девушку в палату не по ее воле.

– На чем торчишь-то? – Повторили вопрос.

Подняв глаза, она увидела одну из пациенток.

Неопределенного возраста, скорее потасканная, чем умудренная опытом, перед Светой стояла крашеная блондинка.

– Винт. – Отвернулась Дарофеева.

– Ну-ка, в глаза посмотри!..

– Отстань…

– Э, деваха, да ты прешься, как шпала! Давно мазалась?

– Утром… Отстань…

Пациентка отошла, а Света повалилась на кровать и закрыла глаза, пытаясь до конца насладиться ускользающей эйфорией. Вечером, немного успокоившаяся, не до конца протрезвевшая, – на ее молодой организм одна доза наркотика действовала около суток – девушка познакомилась с соседками. Такими же, как и она, юными наркоманками.

Самая младшая, Катя, была светиной ровесницей, но не в пример более опытной.

Поджав под себя ноги, Дарофеева сидела на своей койке. Катя примостилась рядом и слушала ее историю. Рассказ получался короткий: дворовая тусовка, пиво, сигареты, папиросы, простые и с анашой, “винт”… И апофеоз – визит милиции.

– Не врубаюсь, – Говорила Катя, – Чего тебя сюда кинули? Сколько раз меня менты по торчковому делу вязали… В дурку ни разу не попадала…

– А сейчас ты тут зачем? – Рискнула Света задать вопрос.

– Переторчала. Крышняк поехал. Помер какой-то астматик, а у него – вагон “салюта”. Родичи-то все пузырьки на помойку снесли, а мимо как раз я проходила…

Вот и дорвалась на халяву. Пузырей двадцать было.

Старые, спиртяга сам отлетел, но “джефа” в них было – по полной программе. Раньше, в “салют” больше “джефа” пихали.

Наркоманка широко улыбнулась. Во рту у нее не было, по крайней мере, половины зубов.

– Что с тобой? – Ужаснулась Света.

– Знаешь, как после “марафона”<$FМарафон. – Длительное безостановочное употребление наркотиков на протяжении недель или месяцев.> зубья летят? На “винте” надо йогурт хавать. В нем кальция много.

До попадания в больницу, молодая Дарофеева никогда не задумывалась над процессом изготовления наркотика. Сейчас же, за один вечер, она узнала больше подробностей, чем за весь свой наркоманский стаж.

Множество слов, употребляемых Катей, Светлана уже слышала от своих друзей, но когда она приставала к ним с расспросами об их значении, ребята от нее просто отмахивались. “Не твоего ума это дело”, – говорили они, или: “меньше знаешь – лучше спишь”.

Теперь же, после подробнейших рассказов о технологиях и вариантах “варки винта”, девушка поняла, что ее просто обманывали, обделяли, пользуясь ее элементарным невежеством.

– Я тебе все расскажу. – Негодовала Катя. – Тебя в понедельник, сто процентов, выгонят. Так что запоминай, выйдешь – сама варить начнешь. Независимость – прежде всего.

Чувствовался приближающийся “отходняк”, но голова Светы оставалась пока ясной. Она жадно слушала и пыталась запомнить всю информацию. Она отнюдь не хотела посвящать всю жизнь наркотикам, но сведения, которые выплескивала на нее новая подруга, были настолько интересны и захватывающи, что непременно хотелось все попробовать самой.

Света, за свой недолгий наркоманский стаж, успела насмотреться на последствия употребления «винта». На полностью опустившихся наркоманов, которые, наскребая на дозу, шли на откровенный грабеж. Однажды один такой принес на продажу золотые сережки, заляпанные кровью, которые он только что с мясом выдрал из ушей какой-то несчастной прямо на соседней улице. Она видела и наркоманок, одна из которых при ней обслужила человек десять, ради единственной вмазки…

Но девушка не собиралась сама становиться такой. Здесь, в больнице, она, наслушалась Катиных рассказов, и убедила себя, что вполне можно соблюдать меру, не торчать подолгу и использовать “восстанавливающую терапию”. Она моментально приняла миф, что при соблюдении нескольких элементарных правил нельзя “сторчаться” и потерять от наркотиков человеческий облик.

Света не задумывалась над тем, что “правила” эти знают все наркоманы. Их знание не мешает, плюнув на всех, и, даже, на себя, кидаться в гибельные “марафоны”, безостановочное употребление постоянно растущих доз “кайфа”. Это знание не мешает уделять своей страсти больше и больше времени, пока ни на что другое его просто не остается…

Ее завораживала простота логической цепочки: купить, сварить, “вмазаться”. И тогда жизнь превратится в череду приключений.

– Хорошая штука – “винт”… – Мечтая, произнесла Катя. – Ширнешься – башка ясная, энергия бурлит. По дому всю работу сделаешь, тусоваться пойдешь. А какой секс под “винтом”!.. А? Пробовала?

Света кивнула.

– Ну, скажи, – Продолжала наркоманка, – Чувства совсем другие! Как будто в тебя вся Вселенная входит!.. Это тебе не водка. Водка делает человека тупым и мутным, а “винт” просветляет…

– Да брось ты свою пропаганду! – Вдруг обратилась к девушкам крашеная блондинка, которая спрашивала о светиных пристрастиях. – Ты опия пробовала? Хэш курила? Коку нюхала? Кислоту хавала? Грибы жевала? Серым дышала? Коллапсировала хоть раз? А феном никогда не шмыгалась? Сибишность мазала? Продолжить?

– Скажи, а что ты перечислила? Наркотики? Их так много?

– А ты думала? – Рассмеялась женщина. – Конопля, кокаин, опий да винт? Побольше, милая, раз в сто побольше. Когда все попробуешь, тогда и узнаешь, что лучше.

– Да ты знаешь, что винт каждый раз разный!? – Возбудилась Катя.

– Знаю, знаю. Я уже мульку бодяжила, когда тебя еще в проекте не было. А когда ты родилась – с винта слезла. Вот морфий, это настоящий кайф!

Света с восторгом следила за беззлобной перепалкой. Она уже поняла, что каждая из них хвалит только тот наркотик, к которому привыкла. И в девушке крепло желание перепробовать их как можно больше. Узнать все мыслимые грани эйфории.

Приобщение к наркотической культуре продолжалось и все воскресение. Голова у младшей Дарофеевой разбухла от невероятного количества способов доставить себе удовольствие. От множества самых странных суеверий и мифов, связанных с наркотиками.

2.

Но на следующий день все кончилось.

После утреннего обхода, Свету вызвали к врачу. Там был задан один вопрос: Желает ли она лечиться?

Получив отрицательный ответ, врач, пожилая усталая женщина, казалось, облегченно вздохнула.

Свете тут же сообщили, что за ней пришел отец и ее выписывают под его ответственность.

В палате с ней тепло попрощались, надавали кучу поручений, записок “на волю”. Посоветовали письма, маленькие катышки бумаги, запаянные в полиэтилен, спрятать во влагалище, чтоб не отняли при выписке.

Вскоре Дарофеева уже переодевалась в свои вещи.

Получив какие-то бумаги, девушка вышла в приемное отделение. Но вместо Дарофеева-старшего, ее поджидал какой-то незнакомый мужчина.

– Ну, наконец-то! Пойдем скорее, – Обрадовался он.

– А где?.. – Только и успела спросить Света, как была буквально выпихнута на улицу. За дверью она встала, приняв агрессивную позу:

– Я хочу знать, кто вы, и что происходит?

– У твоего отца – большие неприятности.

– Что с ним? – Всполошилась девушка. Где он?

– Давай все по порядку. Во-первых, я – старый друг Игоря, можешь звать меня дядя Володя. Во вторых, твой отец вынужден скрываться. Он работал с милицией против мафии, и они об этом как-то узнали. Для них нет ничего святого, поэтому и ты в опасности.

– Что же делать?!

– В третьих, – невозмутимо продолжил “дядя Володя”, – Игорь попросил меня забрать тебя к себе. А чтобы запутать всех, сказал, чтоб я назвался его именем.

Он взял Свету за руку, она покорно позволила это сделать, и повел за угол, к поджидавшей их машине, красному “Вольво”. Они выехали на Симферопольский бульвар. Навстречу им, за трамвайными путями, проехал “москвич” с Дарофеевым и его братом, но Света смотрела в другую сторону, и обман “дядя Володи” по чистой случайности не открылся.

“Странно, – подумал он, – неужели Нияма не смог его дольше задержать? Похоже, у него неприятности… Надо будет медитнуть…”

Машина вышла на Кольцевую, затем повернула на Боровское шоссе и, миновав Солнцево, въехала в Переделкино. Там они остановились у высоких железных ворот, за которыми виднелась мансарда дачного домика.

“Дядя Володя” открыл тяжелый навесной замок, распахнул обе створки. Во дворе, среди множества яблонь и еще каких-то деревьев, стоял приземистый гараж, а поодаль, уютная резная беседка.

– Вот твой дом. На некоторое время.

Света разглядывала удручающий пейзаж. Под деревьями лежал ковер из гнилых фруктов, вокруг самого дома тянулись заросли полыни и крапивы.

Чувствовалось, что домом пользуются редко. Но это впечатление исчезло, когда девушка вошла внутрь.

Везде чистота, пол покрывают мягкие паласы, стены оклеены рельефными белыми обоями, финская стенка забита хрусталем. На журнальном столике огромный японский телевизор и видеомагнитофон. Под столиком – кассеты в несколько рядов. Но, что самое удивительное, в доме не было ни единой книги, журнала, или даже газеты.

Но обнаружилось это несколько позже.

– Вот, пользуйся. Продукты на кухне в холодильнике. С газовой колонкой обращаться умеешь?

– Умею.

– Это пульт от “ящика” и видака. Скучать не будешь. Короче, в твоем распоряжении весь дом. Единственное условие: никуда не выходить, вечером окна закрывать ставнями. Чтоб света видно не было.

Младшая Дарофеева хмуро кивала. Оставаться одной на даче… Даже такой роскошной… Когда дома неприятности…

– Я сейчас уеду. Попытаюсь привезти весточку от Игоря, а ты исследуй тут все. Не стесняйся… Да, – Вдруг вспомнил “Вололдя”, – А без наркотиков ты как? Не тяжело будет?

– Я ж не наркоманка!

– Ну, ну, – Не поверил мужчина и вышел. Света слышала, как он запирает входную дверь, выезжает за ворота. Лязг замка и засова, гул двигателя, и все стихло. Остался только шелест листьев под ветром, да редкий стук падающих яблок.

3.

Она обошла свои владения. Методично заглянула в каждую дверь. Спальня, кухня, закуток с огородным инвентарем, еще одна спальня, узкая комнатушка с единственной кроватью, зала. Дверь на веранду была заколочена снаружи.

Угнездившись на диванчике, девушка включила телевизор. По всем каналам передавали бесконечные новости.