Текст книги "Эрик Фоглер и проклятие замка Мисти"

Глава 5
Несчастный случай

– Дядя Леонард умер, – было первое, что выпалил Эрик отцу, сняв трубку домашнего телефона в Бремене. – Дядя Леонард умер, – вот так, разом. А что, можно как-то иначе об этом сообщить?

Франку Фоглеру показалось, что не хватает воздуха, сломанные ребра впивались в него изнутри. Он поборол желание закричать и искоса поглядел на маму, выглядевшую теперь спокойнее из-за воздействия лекарств. Он не был до конца уверен. Возможно, произошло недоразумение.

– Что ты такое говоришь, Эрик? – переспросил он, стараясь выглядеть как ни в чем не бывало.

– Дядя Леонард умер сегодня утром.

– Это невозможно! Что случилось? – продолжал спрашивать отец, не особо веря в услышанное. – У него же железное здоровье. Ты уверен?

– Он упал и ударился головой о камин в своем кабинете.

– Что?

– Я мало что знаю, папа. В таком виде его нашел дворецкий… Его секретарь заверил меня, что умер он от этого. Но я… – голос его задрожал.

– Спокойно, Эрик, – отец старался держать себя в руках.

Значит, умер Леонард – его старший брат и кумир. Берта Фоглер рассматривала Франка в профиль. И быстро заметила, что дрожь в губах выдает его. Деталь, незначительная для кого угодно, но только не для нее, никогда ничего не упускавшей из виду. Он нервничает и пытается это скрыть. Что, черт возьми, происходит? О ком они говорят? В какую переделку попал ее внук? Они отсутствуют в Бремене всего несколько часов. Кроме того, на случай непредвиденных обстоятельств есть ведь госпожа Мюллер.

– Секретарь дяди Леонарда дал мне свой номер, – пояснил Эрик отцу. – Он хочет, чтобы ты связался с ним как можно раньше для организации похорон и разрешения еще каких-то дел. Я дал ему телефон вашего отеля.

– Телефон нашего отеля, – вслух повторил Франк, так, словно они обсуждали очень отдаленное воспоминание. – Он также сказал, что звонил тебе несколько раз на сотовый, но безуспешно. Вы где?

Где они? Щекотливый вопрос. В эпицентре катастрофы? После этого внезапного потрясения как рассказать Эрику о том, что бабушка в гипсе, что у него самого сломано три ребра и вывихнута лодыжка и они чуть не разбились на опасном спуске Гштаада? Франк Фоглер набрал побольше воздуха в легкие и начал свой рассказ так, что хуже и выдумать нельзя было.

– Мы… Видишь ли, Эрик… ты знаешь, что твоя бабушка в молодости занимала второе место в Германии по лыжам? Да?

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ну… как бы тебе объяснить? В полдень мы приехали на лыжную станцию, и твоя бабушка повела меня спускаться по несколько сложной трассе.

Да, на Тайгер Ран без предварительного разогрева, без подготовки. Лучше забыть об этом.

– И? – спросил недоуменно Эрик.

К чему клонит отец?

– С нами приключилась небольшая неприятность.

– Что?

– Мы прекрасно себя чувствуем, просто несколько пустяковых ушибов, – соврал он.

– Дай мне трубку! – перебила его мать, протягивая руку, чтобы вырвать трубку.

– Вы где? – не унимался Эрик.

– В больнице Цвайзиммена, в палате 106, – ответил Франк, ускользая от костлявых пальцев Берты.

Эрик рухнул в одно из кресел гостиной. У него дрожали ноги и дергалось левое веко.

– Когда возвращаетесь в Бремен? – спросил он.

При сложившихся обстоятельствах ему не хотелось оставаться одному.

– Мы немного тут задержимся, сынок.

– Почему? – поинтересовался ничего не понимающий Эрик.

– Дай мне внука, Франк! – повторила Берта, стремительным движением выхватывая у него трубку. – Милый, – она сама немного удивилась тому, что употребила это слово, но было простительно, – нам очень не повезло, при том, что, как ты знаешь, мы опытные лыжники. К несчастью, твой отец сломал три ребра, а я – большую берцовую кость. Врач не хочет нас пугать, но лично мне кажется, что мы тут надолго.

– Как это? – закричал юноша.

– Так, как я говорю, – безапелляционно ответила она. – Кстати, – продолжала она, меняя тему, – а что там произошло в Бремене?

– Дядя Леонард умер, – без подготовки выпалил он.

Над больницей Цвайзиммена пошел снег. Снежинки разбивались об оконное стекло бесшумно, почтительно, безмолвно; они как будто не хотели никого беспокоить. Берта Фоглер закрыла глаза и вернула телефон сыну.

Глава 6
Неожиданный пассажир

Эрик Фоглер торопливо сгрыз галету из цельнозерновой муки и сделал несколько глотков апельсинового сока. Есть не хотелось. Желудок его как будто продолжал спать под пуховым одеялом. Госпожа Мюллер с нежностью посмотрела на юношу и вручила ему бутерброды в бумажном пакете.

– Они тебе пригодятся в путешествии, – напутствовала она его. – Ты готов?

Готов ли он? Юноша не ответил и положил локти на кухонный стол. Он долго молчал, понурив голову, прямо как заключенный, которому предстояло отправиться на гильотину, после чего тяжело вздохнул. Госпожа Мюллер положила руку на плечо юноши.

– Пойдем, Эрик. Нельзя опаздывать. Я пообещала твоему отцу, что вовремя привезу тебя в аэропорт Бремена. Где твой чемодан?

– В спальне.

«Шантель» ждал под кроватью. Эрик схватил его за кожаную ручку и бесцеремонно вытащил наружу. Он впервые не испытывал гордости при взгляде на свой багаж. Напротив, из-за дурных новостей, спешки и нервов вместо произведения искусства у него, по его мнению, вышло форменное безобразие. Одежду он упаковал, по его представлениям, в полнейшем беспорядке – то есть выгладил и сложил аккуратно, но не в алфавитном порядке, не разобрал по тканям, цветам, сроку службы. Иными словами, побросал кое-как. То же самое касалось и пакета с моющими средствами, и сумки с воском для обуви, чемоданчика с косметикой и средствами личной гигиены. Катастрофа.

Все – катастрофа. Дядя Леонард умер, ударившись о проклятый камин. По словам отца, вскрытие подтвердило, что причина смерти – неудачное падение. В то же время Франк Фоглер чуть не убился, следуя по лыжной трассе за безумной камикадзе. Несмотря на попытки Берты Фоглер покинуть больничную койку, три врача ее поймали и убедили, что она еще не в том состоянии, чтобы сесть в самолет.

Эрику ничего иного не оставалось, кроме как в одиночестве лететь в Дублин, а оттуда – в графство Лаут, чтобы присутствовать на похоронах в качестве представителя семьи Фоглер. Вся его жизнь мгновенно осталась где-то позади: ванны с эфирными маслами, концерт тибетских поющих чаш, виртуальные партии в шахматы, курс по игре в сквош для начинающих… ВСЁ!

Госпожа Мюллер отвезла его на своей подержанной машине в аэропорт Бремена. Там, оставив автомобиль на парковке, она предложила пойти вместе с ним распечатать билеты. Автомат выдал им посадочные талоны после того, как они ввели маршрут. Несмотря на ухищрения Эрика, старавшегося от нее отделаться, госпожа Мюллер посчитала себя обязанной пройти с ним до самой зоны посадки. Они заняли свое место в очереди на контроль багажа.

– Ты взял с собой все инструкции, которые господин Салливан прислал тебе по электронной почте?

– Да.

– У тебя есть номера телефонов человека, который будет встречать тебя в Дублине, секретаря твоего дяди, замка-аббатства Мисти?

– Да.

– Мобильный взял с собой?

– Да. И планшет, и ноутбук, и все зарядные устройства.

– Отлично. Съешь бутерброды, что я тебе приготовила?

– Да.

Госпожа Мюллер удовлетворенно улыбнулась. Эрик фыркнул и отвернулся, рассматривая очередь из стоявших перед ним пассажиров. Семья с маленьким ребенком, какие-то монахини, женщина с жуткого вида сумкой в чудовищных туфлях, молодой человек с всклокоченной гривой волос, высокий и несколько неуклюжий. Эрик остановился взглядом на этой фигуре. Нахмурился. Нет, нет. Немыслимо. Юноша хотел продолжить рассматривать окружающих и перевел глаза на другого пассажира. Но, словно магнитом, взгляд его притягивал тот молодой человек, нагнувшийся, чтобы завязать шнурок на ботинке.

Внук Берты похолодел. Что этот тип делает в аэропорту Бремена? Он торопливо завертел шеей и попытался спрятаться за госпожу Мюллер.

– Что-то не так, Эрик?

Юноша отрицательно покачал головой, продолжая наблюдать за молодым человеком из своего импровизированного укрытия. А тот внезапно посмотрел в его сторону. Фоглер резко нагнулся и сделал вид, будто разыскивает что-то в своем чемодане. Сомнений не было. Это точно он – Альберт Циммер. Фоглер несколько раз расстегнул и застегнул молнию на своем чемодане «Шантель». Госпожа Мюллер глядела на него в недоумении, пока не спохватилась, что настала их очередь проходить контроль багажа.

– Эрик, брось ты его уже! – она помахала юноше, чтобы тот поторопился, и еще успела поцеловать его в щеку, оставив на ней след от помады.

С этой печатью на лице он прошел контроль безопасности аэропорта. Однако, хоть он и разыскивал повсюду Альберта Циммера, того нигде не было видно. Эрик подумал, что он затерялся среди других пассажиров. Наверняка летит куда-то в другой город. А может, это вообще галлюцинация – часть того кошмара, что начался несколько часов назад.

Глава 7
Курс на Дублин

Пройдя таможенный досмотр, Эрик спешил по галереям бременского аэропорта, разыскивая гейт, где осуществлялась посадка на рейс до Франкфурта. Несмотря на желание выглядеть спокойным, Эрик лишился душевного равновесия из-за неожиданного появления Альберта Циммера. Он заглянул в один из магазинчиков дьюти-фри купить журнал по искусству и бутылку минеральной воды без газа. И вспомнил, что отец говорил ему по телефону: «Тебе придется сделать пересадку в аэропорту Франкфурта, оттуда полетишь в Дублин. Позвони, как приедешь. Шофер дяди Леонарда ждет тебя, чтобы отвезти в замок Мисти».

Несколько пассажиров уже заняли места у гейта «В», рядом с информационным табло, где значился рейс 353 компании «Люфтганза» до Франкфурта. Прочие коротали время, перекусывая в кафе или бродя по магазинам сувениров. Эрик, крепко держа чемодан «Шантель», поглядел в серое бременское небо через окна аэропорта. Потом он разыскал свободное место в зале ожидания и уселся на него с потерянным видом. Он размышлял о своем маршруте: Бремен – Франкфурт – Дублин – графство Лаут – замок-аббатство Мисти – похороны дяди. Открыв бутылку минеральной воды без газа, он сделал глоток – словно это был виски.

На протяжении всей своей жизни Леонард Фоглер путешествовал в самые удаленные точки мира. Он заглядывал в разные негостеприимные уголки, ходил по неведомым дорогам, бывал в различных опасных регионах. Ел всевозможных насекомых, спал в окружении диких зверей – однако умер в собственном кабинете. Это было несправедливо и не укладывалось в голове. Никак. Эрик попытался отвлечься, открыл журнал по искусству наугад. И едва только начал читать, как его окликнули.

– Фоглер?

Но тот, к кому обращались, не отрывал глаз от статьи о необычной археологической находке в Египте, как будто таким способом мог уклониться от молодого человека, позвавшего его.

– Фоглер, это я. Не валяй дурака, приятель, – с упреком сказал тот, слегка пнув сидящего в голень.

Делать было нечего. Эрик медленно поднял глаза. Циммер и его ненавистная улыбка. Этот тип стоял там и разглядывал его с тем же выражением, что и в Грасберге после шахматной партии, в которой его осрамил, – с тем же видом превосходства.

– Привет, – поздоровался юноша, мгновенно захлопнув журнал. – Каким рейсом летишь? – спросил он резко, про себя желая, чтобы тот поскорее убрался отсюда.

Молодой человек посмотрел на него в замешательстве. Воцарилось странное молчание.

– Тоже во Франкфурт? – поинтересовался Эрик в надежде, что ответ будет отрицательный.

Вместо этого Альберт уселся рядом.

– Тебе ничего не сказали, Фоглер?

– А что мне должны были сказать? – в ответ переспросил юноша.

– Надо же! – удивленно проговорил Альберт. – Так ты понятия не имеешь…

Фоглеру стало не по себе, он завозился в своем кресле. Что ему должны были рассказать? О чем, черт возьми, говорит Циммер?

– Твоя бабушка, – начал тот, – она позвонила мне вчера днем по мобильному.

Эрику захотелось заткнуть уши и высунуть язык, как он делал в детстве. А потом запеть дурацкую песенку, чтобы ничего не слышать. Вот чего ему хотелось. Но Альберт неумолимо продолжал свои объяснения.

– Она рассказала мне о том, что случилось с ними во время катания на лыжах в Гштааде, и поведала мне о несчастном случае с твоим дядей Леонардом, о том, что он умер. Поначалу я не догадывался, о чем она хочет меня попросить. Но она предложила мне поехать в Ирландию вместе с тобой, и я не смог отказать. Ты ведь знаешь: у меня слабость к твоей бабушке, хотя ты-то – самый настоящий слюнтяй, – подчеркнуто проговорил он, глядя юноше прямо в глаза.

Эрик почувствовал, как кровь приливает к его щекам и ушам. Они покраснели, запылали от гнева. Снова путешествовать вместе с Циммером? Да ни за что! В этом волосатом парне было что-то пугающее – что-то не так с цветом кожи, со взглядом, с острыми клыками, которые он постоянно прятал. С тех самых пор, как несколько месяцев назад они снова повстречались на курорте на озере Комо, Эрик не расставался с иерусалимским крестиком. Он проворно поднес руку к шее и схватил серебряный амулет.

– Я не собираюсь лететь с тобой в Дублин, – заявил юноша. – Большое спасибо, но я могу постоять за себя без посторонней помощи, – выпалил он.

– Не соглашусь, Фоглер. Ты постоянно попадаешь в какие-то переделки. Бабушка хорошо тебя знает, – возразил он уверенно. – Кроме того, я ей обещал.

– Мне абсолютно наплевать на твое обещание!

Не обращая ни малейшего внимания на отчаяние Эрика, хриплый женский голос по громкой связи аэропорта прервал их разговор:

– Объявляется посадка на рейс номер 353 авиакомпании «Люфтганза» до Франкфурта, пассажирам просьба пройти к гейту «В».

Альберт вскочил и достал билет и документы из внутреннего кармана черного пальто.

– Я не хочу, чтобы ты летел со мной! – сопротивлялся Эрик.

К несчастью, молодой человек схватил чемодан и жестом приказал ему следовать за собой. Нет, он не встанет, никогда не полетит вместе с Циммером. В знак протеста юноша остался сидеть в кресле зала ожидания, словно приклеенный, пока стюардесса раз за разом повторяла в мегафон его имя: «Last call for passenger Erik Vogler. Last call for passenger Erik Vogler»[1]1
  «В последний раз обращаемся к пассажиру Эрику Фоглеру. В последний раз обращаемся к пассажиру Эрику Фоглеру» (англ.).


[Закрыть]. Так он пропустит самолет. Стиснув зубы, он схватил свой «Шантель», подошел к стойке регистрации и выполнил указания сотрудников аэропорта.

После того как он поднялся в самолет, худшие его ожидания оправдались. Все места были заняты, кроме одного, расположенного у окна, а рядом сидел Циммер. Про себя проклиная козни бабушки, он кое-как уселся в свое кресло и больше не раскрывал рта до самого прибытия в Дублин.

Глава 8
Замок-аббатство Мисти[2]2
  По-английски misty означает «туманный».


[Закрыть]

Шофера дяди Леонарда звали Пэдди О’Коннор. Это был тихий, молчаливый человек с выдающимся пивным животом. Как и было договорено, он ожидал наследника в аэропорту Дублина, в черной шляпе, скрывавшей лысину. Возле ушей из-под нее торчало несколько прядей седых волос – только они еще и остались. Перед собой, на уровне груди, он держал плакат, на котором было написано: «ЭРИК ФОГЛЕР». Два молодых немца решительно подошли к нему. Пэдди О’Коннор сразу же узнал Эрика. Ему показывали несколько фотографий: на них юноша был запечатлен вместе с дядей Леонардом в парке Амстердама во время каникул.

– Добрый день, – поприветствовал он их, недоуменно глядя на Альберта.

– Здравствуйте, я Альберт, Альберт Циммер, – представился тот, протягивая собеседнику руку для приветствия. – Бабушка Эрика попросила меня сопровождать своего внука в замок Мисти на похороны, – пояснил он и, видя, что собеседник не выказывает ни малейшего намерения пожать ему руку, смущенно сунул ее в правый карман пальто.

– Позвольте взять ваш багаж, – невозмутимо сказал ирландец.

На протяжении всего пути до замка Леонарда Фоглера водитель не проронил ни слова. Время от времени он серьезно поглядывал на своих пассажиров в зеркало заднего вида. Но, если не считать этих взглядов, сделанных украдкой, ощущение было такое, будто в машине, кроме них, никого нет. Эрик прижался к правому окну автомобиля, чтобы по возможности отгородиться от Циммера. Тот, в свою очередь, достал мобильный и стал развлекаться чтением спортивных сайтов в интернете.

Графство Лаут самое маленькое в Ирландии. Замок-аббатство Мисти располагался в нескольких километрах от ближайшего городка Дроэды. Однако он словно висел в пустоте среди окружавших его зелени и тумана, придававших ему призрачный вид. Заплутавшие путники зачастую просто не видели его. А если не знать маршрут, практически невозможно разглядеть дорогу, ведущую непосредственно к замку.

В то ноябрьское утро очертания крепости, как обычно, скрывал густой туман. Когда автомобиль свернул на подъездную дорогу, молодые люди различили толстые каменные стены, словно скрытые под огромной беззвучной паутиной. Шофер дяди Леонарда наизусть знал все изгибы дороги и, несмотря на окружавшую их со всех сторон белую пелену, уверенно доехал до стоянки у главных ворот замка.

– Замок-аббатство Мисти, – тихонько проговорил он, заглушив мотор.

– Уже приехали? – спросил Эрик, заранее зная ответ.

Пэдди О’Коннор ограничился кивком, а затем вышел из машины, чтобы открыть багажник. Без особых церемоний он вытащил оттуда «Шантель» и дорожную сумку и, не проронив ни слова, двинулся вперед сквозь туман. Видя, что он не намерен их дожидаться, молодые люди поспешно покинули автомобиль и бросились вслед за ним: его фигура то исчезала, то снова появлялась в густой пелене тумана, словно призрак.

Дворецкий Тревор медленно открыл входную дверь. Дерево тихонько скрипнуло, и за его спиной возникла еще одна фигура: худощавый мужчина невероятно высокого роста с выступавшими скулами и огромными мешками под глазами.

– Молодой господин Эрик, – приветствовал он гостя с едва заметным поклоном, после чего, вопросительно взглянув на его спутника, догадался: – А вы, вероятно, Альберт Циммер.

– Да, сэр, – ответил молодой человек, не осмеливаясь вынуть руку из кармана.

– Госпожа Фоглер некоторое время назад звонила нам, чтобы сообщить, что вы тоже будете присутствовать на похоронах. Пожалуйста, проходите. Мы вас ждем.

Рыжий мужчина, с волосатыми руками, в рубашке с засученными рукавами, с резкими манерами, выхватил чемоданы у шофера и устремился по направлению к лестнице, ведущей на второй этаж.

– Мой «Шантель»! – только и смог произнести Эрик, протягивая руку.

– Не беспокойтесь, сударь, – попытался успокоить его дворецкий. – Деклен отнесет их в ваши комнаты.

Стоя в холле у входной двери, они наблюдали, как коротконогий мужчина бегом поднимается по ступенькам, так, словно от этого зависит его жизнь. Вместе с «Шантелем» и кожаной сумкой Циммера он пронесся мимо огромного портрета, висевшего на стене над первым лестничным пролетом. Дальше лестница разветвлялась на две стороны. Деклен Моллой свернул направо и исчез в одной из галерей.

– Не будете ли вы столь любезны… – проговорил Тревор, приглашая гостей следовать за ним.

Они пересекли зал по диагонали. «Ломбартини» Эрика стучали по серым камням. В сопровождении дворецкого и шофера они углубились в длинный коридор. Шли цепочкой в гробовом молчании. Через некоторое время они остановились перед дверью из темного дерева. Эрик сглотнул слюну. За дверью на возвышении стоял открытый гроб с телом дяди Леонарда, а рядом священник проверял маленький микрофон; в старинных бархатных креслах сидели многочисленные друзья и коллеги. Какой-то человек со стеклянным глазом направился им навстречу с коротким соболезнованием.

– Меня зовут Лэрри Салливан, я секретарь вашего дяди, – представился он, протягивая руку. – Мне очень жаль, мистер Эрик. Никто не ожидал столь печальной кончины.

– Спасибо, – ответил молодой человек, стараясь не смотреть на этот светло-голубой глаз, почти прозрачный, неподвижный, который служил Салливану с тех пор, как с ним произошел несчастный случай во время занятий фехтованием.

Секретарь пригласил их сесть в кресла в первом ряду. Проходя мимо гроба, Фоглер отвел взгляд от профиля дяди Леонарда, лежавшего внутри с руками, скрещенными на груди. Юноша не в первый раз видел мертвеца так близко. Ему хотелось прогнать жуткий образ Урсулы Голдберг, отравленной прямо у него под носом на идиллическом курорте Северной Италии. И воспоминания о Зандре Надель, хоть она и являлась ему лишь призраком. В конце концов, она была даже более мертвой, если так можно выразиться, чем остальные двое.

Глава 9
Похороны Леонарда

Священник отец О’Брайен отслужил очень короткую, но прочувствованную мессу. В ней он вспоминал о Леонарде Фоглере как об убежденном холостяке, хорошем друге, почитателе искусства и красоты, шутнике, обладателе ироничного склада ума, снискавшего ему немало врагов. Он также говорил о любви покойного к путешествиям – и к жизни. В это самое мгновение Эрик увидел молодую незнакомку, склонившуюся над гробом его дяди. С ней была женщина, одетая в черное, с двумя косами, завернутыми кверху с обеих сторон. Дамы выглядели очень серьезными и бледными. Тем временем Флин О’Брайен продолжал свою речь:

– Но Господь возжелал прибрать его к себе и сделал это в нынешнем ноябре, холодном и туманном. А сейчас нам скажет несколько слов его любимый племянник, прилетевший из Бремена в качестве представителя семьи, – внезапно объявил он.

Заметив, что Эрик витает в облаках, Альберт ткнул его локтем в бок.

– Ай!

В чем дело? За что? Больно; он схватился рукой за ребра. Ему невольно пришлось отвести взгляд от таинственных фигур, находившихся рядом с гробом.

– Чего тебе, Циммер? – прошептал он, искоса поглядев на молодого человека.

– Тебе слово, Фоглер, – ответил тот тихонько. – Иди, хватит грезить, тебя ждут!

– Что? – переспросил юноша и взглянул на священника, учтивым жестом приглашавшего его к микрофону.

– Ты должен сказать несколько слов от имени семьи, – пояснил Циммер, незаметно подталкивая его, чтобы он встал с кресла.

– Но… я…

Видя, что юноша колеблется, священник энергично замахал рукой, призывая его на свое место. Эрик не приготовил речь. Никто его не предупредил, что ему предстоит выступать на публике. А он ненавидел это занятие. Он несколько раз откашлялся, подбирая, на каком расстоянии от микрофона лучше встать. Потом подул в него, чтобы удостовериться в том, что устройство работает. Священник ласково улыбался. Эрик взглянул на гроб дяди, ожидая увидеть темные глаза девушки или худощавую фигуру ее спутницы. Однако они обе исчезли. Он удивился и стал безуспешно разыскивать их в первых рядах присутствующих.

Собравшиеся рассматривали его с любопытством. Племянник Леонарда? Этот юноша с темными волосами, уложенными на косой пробор, напомаженными до такой степени, что кажется, будто его облизала ирландская корова? Эрик заметил, что в горле у него пересохло, и поднес руку к шее. Проклятье! Он забыл надеть черный галстук. Непростительная оплошность.

Присутствующие не сводили с него глаз, с нетерпением ожидая речь. Он вспомнил, как дядя Леонард однажды решил обновить свой килт в день, когда дул ураганный ветер. Это случилось в Грасберге, несмотря на предупреждение бабушки и советы брата Франка, и в итоге дядя продемонстрировал задницу и прочее непотребство всей деревне, сам того не желая, конечно.

В зале зашушукались. Эрик понял, что ему ничего другого не остается, как начать речь, но ведь не с рассказа про килт! Он глубоко вздохнул и набрался храбрости.

– Я хотел бы от имени нашей семьи поблагодарить вас за то, что вы пришли попрощаться с дядей Леонардом, – произнес он на безупречном английском.

Внезапно в дальнем конце зала с шумом разбилось одно из оконных стекол, и осколки упали на золотой ковер с бордовым узором. Эрик и все остальные присутствующие, кроме дяди, вздрогнули. Что это было? Среди всеобщего смятения священник снова завладел микрофоном и попросил юношу вернуться на место.

– Что случилось? – вполголоса, с нескрываемым страхом спрашивали собравшиеся.

– Это она, – пробормотала старуха, сидевшая рядом с Альбертом Циммером. – Это она, – повторила дама себе под нос.

– Леонард, Леонард, – проговорил священник, стараясь выглядеть непринужденным и кладя руку на грудь, – не надо нас так пугать.

Дворецкий, стоявший за последним рядом кресел, велел мальчику тщательно собрать стекла, рассыпанные по ковру. Не в первый раз в замке Мисти случались тревожные происшествия. Но Тревор, как и остальные слуги, научился с ними сосуществовать.