Текст книги "Долгий путь к маленькой сердитой планете"

– Та-а-ак, хватит! – вмешался Эшби. – Честное слово, неужели всего один день без пошлостей вас убьет?

– Послушай, я совсем не пошлил, – возмутился Дженкс. – Я даже ни одним словом не упомянул «Планету-тюрьму 7»!

Вздохнув, Эшби повернулся к Розмари:

– Если ты передумала, наверное, еще есть время вернуть капсулу.

– Я еще не поужинала, – решительно покачала головой Розмари.

Доктор Шеф издал громкий кудахчущий смешок.

– Ну вот, наконец-то появился тот, у кого такие же приоритеты, как и у меня!

– Киззи, у тебя потрясающие ботинки! – заметила Сиссикс, облокотившись на стойку. – Жаль, что я не могу носить обувь.

– А я это знаю! – воскликнула Киззи, поднимая свою правую ногу так, словно никогда прежде ее не видела. – Смотрите, завидуйте, мои чудо-ботинки! Все прелести аэлуонского спецназа в сочетании с идеальным эргономическим совершенством! Настоящее ортопедическое безумие! Что это такое? Здоровенные тяжелые армейские башмаки? Удобные тапочки? Никто не знает! Вот мы с вами сейчас разговариваем, а в это самое время у меня вокруг носков происходят чудеса науки! – Повернувшись к доктору Шефу, доставшему из духовки противень с рулетами, она схватила один кончиками пальцев. – О звезды, как же великолепно пахнет! Аппетитная булочка, иди ко мне в ротик!

– Ты ведь сильна в языках, так? – повернувшись к Розмари, спросил Эшби.

Та с трудом оторвала взгляд от механика, выполнявшей пляску боли после того, как обожгла язык о горячий рулет.

– Да, разбираюсь, – сказала Розмари.

На самом деле она прекрасно владела языками, но ведь этим не хвастаются за ужином перед новыми товарищами.

– Что ж, если ты останешься на нашем корабле, тебе придется научиться говорить по-киззи.

– Это та штука, которую можно освоить в процессе общения, – заметила Сиссикс, подобно челноку сновавшая между стойкой и столом с мисками с едой.

Взяв миску с пюре из бордовых корнеплодов, Розмари последовала ее примеру. Поставив миску рядом с приборами, она вдруг поймала себя на том, что впервые в жизни накрывает на стол.

– Да, да, кстати! – воскликнула Киззи, подскакивая к Эшби. – Воздушный фильтр работает, но я так боялась опоздать на ужин, а еще мне ведь нужно было переодеться, что я просто запихнула все провода в стену. Они не загорятся и все такое, и я обещаю все доделать, как только мы поедим, обещаю, обещаю…

– Киз, если хочешь, я сам займусь проводами, – предложил Дженкс. – Я знаю, что тебе до завтра еще нужно до хрена сделать.

– Вот почему ты лучший из лучших! – воскликнула Киззи. Перехватив взгляд Розмари, она указала на Дженкса. – Ведь правда он лучше всех?

– Так, ребята, – сказал доктор Шеф, поднимая блюдо с дымящимися жуками. – Ужин готов.

Сиссикс, Киззи и Дженкс заняли место с одной стороны стола. Словно по сигналу в комнату вошел Корбин. Ничего не сказав, он уселся напротив. Остальные также промолчали. Эшби по крайней мере вежливо кивнул специалисту по водорослям.

Капитан сел во главе стола; доктор Шеф занял место напротив. Эшби жестом предложил Розмари сесть на свободное место справа от себя. Обведя взглядом собравшихся, он с улыбкой поднял стакан воды.

– За нового члена нашего экипажа! – сказал Эшби. – И за то, чтобы завтрашний день был свободен от проблем!

Все чокнулись.

– Надо было бы поставить на стол что-нибудь посолиднее, – пробормотал доктор Шеф.

– Всем нам нужна вода, док, – сказал Эшби. – К тому же ты сегодня превзошел самого себя.

Он кивнул на миски, полные еды. Розмари прижала руку к животу, чтобы заглушить урчание.

Каждый наполнял свою тарелку по собственному усмотрению. Все передавали миски и подносы туда и обратно без какой-либо закономерности. К тому времени как все миски вернулись на место, на тарелке Розмари лежали салат, горка бордового пюре (доктор Шеф назвал овощ корнями тускема), два куска рулета и один красный береговой жук. Из сочлененных конечностей жука вытекало топленое масло с мелкими крапинками измельченных трав. Розмари обратила внимание, что в панцире был сделан крошечный надрез, через который доктор Шеф нафаршировал жука приправами перед тем, как отправить на противень. Вид у жука был кошмарный, однако аромат от него исходил восхитительный, а Розмари проголодалась настолько, что готова была попробовать все что угодно. Проблема была одна. Девушка понятия не имела, как полагается есть жуков.

Должно быть, сидящая напротив Сиссикс поняла ее затруднение, ибо она бросила на нее выразительный взгляд. Аандриска нарочито медленно подняла нож и вилку своими четырехпалыми руками и умелыми движениями сняла панцирь, сначала отрезав ноги, затем распоров по шву брюшко. Розмари точно повторяла ее действия, стараясь не слишком очевидно демонстрировать отсутствие опыта. Она была благодарна Сиссикс за помощь, но все же от нее не укрылась горькая ирония: аандриска учила ее правильно есть человеческую пищу.

Если Розмари в процессе разделывания жука и допустила какие-либо просчеты, никто из членов экипажа ни словом не обмолвился об этом. Все были поглощены едой, воздавая хвалу кулинарному мастерству доктора Шефа и смеясь над шутками, суть которых девушка не понимала. Ее смущение по поводу непривычного блюда исчезло, как только она отправила в рот первый кусочек жука – нежный, сочный, вкусный. Мясо чем-то напоминало крабовое, но только было более плотным. Горячий рулет оказался восхитительным, солоновато-сладкое пюре прекрасно подходило в качестве гарнира, а салат (собранный сегодня в Аквариуме, как объяснили девушке) хрустел на зубах и наполнял бодростью. Все опасения Розмари насчет космической пищи улетучились. Она привыкнет к жукам и выращенным на гидропонике растениям. Запросто.

Как только голод был усмирен настолько, что Розмари смогла поглощать пищу не с такой отчаянной скоростью, она обратила внимание на пустой стул и свободное место, отделяющее ее от Корбина.

– А здесь кто сидит? – спросила она.

– А, – сказал доктор Шеф, – это очень хитрый вопрос. Формально никто, но вообще-то это место Охана.

Розмари вспомнила, что уже слышала это имя.

– Точно, Сиссикс говорила, что это ночное существо, – сказала она, употребляя нейтральный средний род. Правила вежливости требовали поступать так, когда не было никаких указаний на пол.

Усмехнувшись, Эшби покачал головой.

– Они. Охан – сианатская пара. Мужчина, но мы все равно называем его «они».

Розмари мысленно вернулась к тому, что произошло в шлюзовой камере. Лови говорила не о штурмане, а о «навигаторе». Девушку охватило восторженное возбуждение. В ее родном мире о сианатах ходили легенды – эта раса отшельников осмысляла многомерное пространство с такой же легкостью, с какой люди решали алгебраические задачи. Однако разум их не был прирожденным. Культура сианатов строилась вокруг нейровируса, который они называли «Шептуном». Возможности Шептуна были практически неизвестны остальным членам ГС (сианаты не разрешали другим видам исследовать его), однако было известно, что он изменяет функции мозга своего носителя. Насколько было известно Розмари, все сианаты заражались этим вирусом еще в детстве, после чего переставали воспринимать себя как отдельные личности, становясь общностью – «парой». И тогда им предлагалось отправиться в путешествие по галактике, чтобы делиться дарами Шептуна с другими видами, которые не имели возможности познакомиться с ними непосредственно (вирус еще не научился перемещаться в космическом пространстве). Способность сианатской пары мыслить так, как это не могли делать другие разумные виды, делала их незаменимыми членами всевозможных исследовательских проектов, научных лабораторий… и тоннелирующих кораблей. За всей этой суматохой, связанной с получением места на «Страннике», Розмари как-то совсем не подумала о том, что может встретить здесь сианатскую пару.

– А они не ужинают с нами? – спросила она, стараясь скрыть, как сильно ей хочется познакомиться с этим… существом? Существами? Для того чтобы привыкнуть к множественному числу, потребуется какое-то время.

– Сианаты маниакально следят за своим здоровьем, – покачал головой Эшби. – Они опасаются всего, что может непроизвольно повлиять на Шептуна. Охан никогда не покидают корабль и не едят то, что едим мы.

– Хотя вся пища здесь здоровая и полезная, это я точно говорю, – сказал доктор Шеф.

– Вот почему после стыковки меня подвергли вспышке, – догадалась Розмари. – Лови сказала, что у меня есть кое-какое заражение, которое не вынесет один из членов экипажа.

– О да, – подтвердил доктор Шеф. – Нам нужно будет обновить твои базы данных иммуноботов. Мы займемся этим завтра.

– И дело тут не только в здоровье, – добавила Сиссикс. – Сианатские пары плохо устанавливают контакты, даже с другими парами. Охан почти не выходят из своей комнаты. Они… ты сама все увидишь, когда встретишься с ними. Они словно живут на отдельной планете.

– И ты тоже жила бы на отдельной планете, если бы могла у себя в голове прокладывать наши тоннели, – заметил Дженкс.

– Но доктор Шеф все равно всегда накрывает для Охана на стол, – сказала Киззи, отправляя в рот кусок рулета. – Потому что он милашка.

– Я хочу, чтобы они знали, что им всегда рады, – сказал доктор Шеф. – Даже если они не могут есть вместе с нами.

– О! – дружно воскликнули Киззи и Дженкс.

– Вообще-то я тоже не ужинаю, – объяснила Сиссикс.

Розмари уже обратила внимание на то, что, хотя аандриска наложила себе в тарелку всего, порции были крошечными.

– Я ем понемногу в течение всего дня. Одно из преимуществ того, что я не могу поддерживать постоянную температуру тела, это то, что мне требуется совсем мало еды. – Сиссикс улыбнулась. – Но я люблю вечером сидеть за столом вместе с остальными. Это один из моих самых любимых человеческих обычаев.

– Полностью согласен с тобой, – подхватил доктор Шеф, беря с блюда еще одного красного берегового жука. – Особенно если учесть, что я ем всего один раз в день.

Он аккуратно уложил жука на самый верх башни из пустых панцирей. Розмари насчитала их шесть.

– Так чем же питаются сианатские пары? – спросила она.

По щекам доктора Шефа пробежала неистовая дрожь. Хоть и не знакомая с его анатомией, Розмари почувствовала, что это было выражение отвращения.

– Этой жуткой питательной пастой! Только ею одной, тюбики, тюбики и тюбики, переправленные из родного мира сианатов!

– Эй, ты ведь не знаешь, – возразил Дженкс, – быть может, она очень даже вкусная.

– Нет! – отрезала Киззи. – Мерзость страшная! Я как-то умыкнула один тюбик, просто чтобы попробовать.

– Киззи! – укоризненно воскликнул Эшби.

– Представьте себе что-то с консистенцией сухого, холодного арахисового масла, но только абсолютно без вкуса, – не обращая на него внимания, продолжала Киззи. – Я попробовала намазать пасту на тост, но лишь загубила вполне приличный тост.

Эшби вздохнул.

– И это от женщины, которая устраивает истерику, если кто-нибудь лишь взглянет на ее пакет огненных креветок!

– Послушай, – ткнула в него вилкой Киззи, – огненные креветки – это редкий деликатес, договорились?

– Дешевая закуска! – заметила Сиссикс.

– Дешевая закуска, которую можно достать только в моей колонии, что превращает ее в редкий деликатес. В грузовом отсеке целые ящики с тюбиками пасты Охана. Я знала, что он не заметит, если я возьму один на пробу. Спрос и предложение.

– Спрос и предложение означает совсем другое, – сказал Дженкс.

– Ну конечно!

– «Спрос и предложение» вовсе не означает «пожалуйста, тащите мое дерьмо, сколько вам захочется, потому что его тут полно».

– Ты хочешь сказать, вот так?

Быстро протянув руку, Киззи стянула у Дженкса с тарелки булочку, запихнула ее целиком в рот и принялась хватать из корзинки хлеб.

Не обращая внимания на войну за выпечку, Эшби повернулся к Розмари:

– Итак, Розмари, а теперь давай поговорим о тебе. У тебя на Марсе остались родные?

Розмари спокойно отпила глоток воды. От этого вопроса у нее заколотилось сердце, но все будет в порядке. Она уже работала над этим.

– У меня есть старшая сестра, но она живет на Хагареме. (Правда.) Работает на руководство ГС. В бюро распределения ресурсов. Ничего особенного, просто перебирает бумаги. (Правда.) Но мы с ней не очень близки. (Совершенная правда.)

– Где вы родились?

– Во Флоренции. (Правда.)

Дженкс оторвался от борьбы с Киззи за булочки.

– Это же очень престижное место! – присвистнул он. – Должно быть, у твоих родителей имелись деньги.

– Не совсем. (Ложь.) Просто у папы там была работа. (Правда.) В каком-то смысле.

– Я была во Флоренции один раз, – вмешалась Киззи. – Когда мне было двенадцать лет. Мои отцы все откладывали, откладывали и откладывали деньги, чтобы мы смогли отправиться туда на День Памяти. О звезды, я никогда не забуду, как все выпустили над этим большим открытым пространством воздушные фонарики.

Розмари сообразила, что она имела в виду площадь Нового Мира, расположенную в самом центре столицы. Обширное пространство, вымощенное булыжником, с возвышающимся посредине памятником женщины, давшей городу имя, Марчеллы Флоренции, первого человека, ступившего на Марс.

– Все эти огоньки, поднимающиеся все выше и выше подобно крошечным кораблям, – продолжала Киззи. – Мне тогда казалось, что я в жизни не видела такой красоты!

– Я тоже там была, – сказала Розмари.

– Быть не может!

– По-моему, вся Флоренция была на фестивале Всех Преданий, – рассмеялась Розмари.

Больше того, ее отец был главным спонсором праздника, но она решила, что об этом лучше не упоминать. День Памяти был человеческим праздником в честь того дня, когда последние фермеры улетели с Земли, последние люди покинули свой негостеприимный родной мир. Первоначально этот праздник отмечался одними исходниками, но затем День Памяти быстро набрал популярность как в Солнечной республике, так и в колониях за пределами Солнечной системы. А фестиваль Всех Преданий был устроен по случаю двухсотлетия Дня Памяти, и все связанные с ним события организовывались совместно официальными лицами Солнечной системы и Исхода. В нем приняла участие практически вся Диаспора, вплоть до самого последнего торговца и чиновника. Фестиваль должен был продемонстрировать дружбу и единство расколотого человеческого вида, стать признанием того, что, несмотря на непростое прошлое, люди могут работать сообща во имя светлого галактического будущего. Однако на самом деле ничего путного из этого не вышло. Диаспора по-прежнему не имела в парламенте ГС никакого веса. У хармагиан были деньги, у аэлуонцев была военная мощь. Аандриски владели искусством дипломатии. У людей были одни только разногласия. И никакой фестиваль, каким бы пышным он ни был, не мог этого изменить. Но по крайней мере сам праздник получился великолепный.

– Может быть, ты видела мой фонарик, а я – твой, – улыбнулась Киззи. – О! А ты пробовала там мороженое? Настоящее молочное, в вафельном стаканчике, облитое ягодным джемом и посыпанное шоколадной крошкой?

– Фу, это должно было быть очень сладким, – пробормотал доктор Шеф.

– Если не ошибаюсь, я их съела два, – сказала Розмари.

Она улыбнулась, надеясь скрыть этим тоску по дому, стиснувшую ей грудь. Она так напряженно трудилась, чтобы уехать, преодолевала столько преград, провела столько бессонных ночей, опасаясь, что ее схватят, и вот… и вот на тарелке перед ней лежат жуки, у нее под ногами искусственная гравитационная сеть, а рядом за столом сидят совершенно чужие существа, которым никогда не суждено будет узнать, что она оставила позади. Теперь она в открытом космосе, далеко от всего знакомого и привычного.

– Кстати, о сладком, – решительно отложил вилку доктор Шеф. – Кто хочет десерт?

Хотя набитый желудок Розмари уже грозил лопнуть, она без труда нашла в нем место для трех «весенних пирожных», как их назвал доктор Шеф, – нежных, сочных, чем-то напоминающих миндаль, посыпанный какими-то восхитительными специями, которые девушке не удалось определить. Конечно, не совсем мороженое с ягодным джемом по случаю Дня Памяти, но, с другой стороны, с тем ничто не сможет сравниться.

Эшби помог убрать со стола, после чего устроился на скамейке в укромном уголке сада. Достав скриб, он откусил кусок последнего весеннего пирожного. Прерогатива капитана.

Махнув скрибом, он настроился на канал заказов транспортного управления. «Установление связи», – появилось на экране. «Проверка кода доступа». Пока пульсировали значки, отображающие статус процесса, Эшби оглянулся на кухню. Доктор Шеф стоял у стойки, объясняя Розмари, как ставить грязные тарелки в посудомоечную машину. Девушка вроде бы внимательно слушала его, но все же чувствовалось, что мысли ее витают где-то далеко. Эшби улыбнулся. Первое время всегда приходится тяжело.

К нему приблизилась Сиссикс с кружкой чая в руке.

– Ну? – негромко спросила она, кивая в сторону кухни.

Покачав головой, Эшби предложил Сиссикс сесть рядом.

– Пока что все хорошо, – тихо произнес он. – Она кажется вполне дружелюбной.

– У меня насчет нее хорошее предчувствие, – сказала Сиссикс, опускаясь рядом с ним.

– Вот как?

– Да. Я хочу сказать, она немного… о звезды, в клиппе нет для этого подходящего слова. Иссик. Ты знаешь, что это означает?

Эшби покачал головой. Он кое-как понимал рескиткиш, если на нем говорили медленно, однако словарный запас у него был крайне ограниченный.

– Буквальный перевод – «мягкое яйцо». Как кожа у только что вылупившегося младенца.

– Так, понимаю. Значит, она… неопытная?

Аандриска задумчиво покачала головой.

– Да, но не только. Это также говорит о том, что со временем она окрепнет.

Окинув взглядом ее толстую чешую, капитан кивнул.

– Уверен в этом.

– Что ж, вот что значит быть иссик. Если твоя кожа не станет прочной…

Высунув язык изо рта, Сиссикс изобразила, будто задыхается. Она рассмеялась.

– Ты говоришь о детях, – хитро усмехнулся Эшби.

Сиссикс вздохнула.

– Млекопитающих, – устало произнесла она.

Положив голову Эшби на плечо, Сиссикс накрыла его колено своей рукой. Для человека подобный жест был бы интимным, однако капитан «Странника» уже привык к такому поведению Сиссикс. Это была ее версия непринужденности.

– По-прежнему пытаешься найти для нас предложение? – спросила она, кивая на скриб.

Связь была установлена, на экране появилась аккуратная таблица с деловыми предложениями.

– Просто смотрю, что там.

– С этим каналом предложений ты далеко не уйдешь.

– Почему?

– Потому что это перевозки высшего уровня. – В ее голосе прозвучало веселье. – Ты устал.

– Нет, – возразил Эшби. – Я просто… смотрю. – Он предпочел бы ограничиться этим, не вдаваясь в дальнейшие объяснения, однако Сиссикс вопросительно смотрела на него, ожидая продолжения. – За любое из этих предложений дают больше, чем мы заработали на трех предыдущих заказах вместе взятых.

– Большие корабли получают большие деньги, – заметила аандриска. – Так обстояло всегда.

– Корабль необязательно должен быть большим. Достаточно, чтобы он был хорошо оснащен. – Эшби обвел взглядом сад: старые ящики, подобранное на свалке окно, подержанная гидропоника. – После правильной модернизации мы сможем бороться и за такие заказы.

Сиссикс собралась было рассмеяться, но остановилась, увидев его лицо.

– Ты это серьезно?

– Не знаю, – сказал Эшби. – Я гадаю, быть может, я так уютно устроился в этой нише, что перестал задумываться о большем. Но теоретически нам это по силам. Народ у нас толковый. И способный.

– Согласна, – медленно промолвила Сиссикс. – Но тут речь идет не о нескольких новых электронных блоках. Нам нужен новый бур, а он будет стоить столько, сколько нам не заработать и за целый стандарт. Я бы не отказалась от новой навигационной панели, потому что та, которая у нас есть, иногда барахлит. Еще нам понадобится более просторный трюм, больше стабилизаторов, больше буйков… извини, я не хотела так жестоко растоптать твои мечты. – Она дружески почесала ему колено когтями. – Ладно, предположим, ты отложил достаточную сумму, мы переоснастимся по полной и сможем браться за столь крутые заказы. И что ты тогда будешь делать?

– Что ты хочешь сказать?

– Я хочу сказать, зачем тебе это нужно, если только не брать в расчет, что слова Йоси запали тебе в душу?

– Как ты узнала? – подняв брови, усмехнулся Эшби.

– Это только догадка, – рассмеялась Сиссикс.

Эшби задумчиво почесал бородку. А действительно, зачем ему это нужно? Покинув столько лет назад родной дом, он порой задумывался о том, не пора ли ему вернуться во Флотилию и завести своих детей или обосноваться в одной из колоний. Но он был насквозь пропитан космосом и не мог представить себе жизни без постоянных перелетов. С годами мысли о том, чтобы завести семью, приходили все реже и реже. Ему всегда казалось, что смысл семьи – это счастье привнести во вселенную что-то новое, передать свои знания и опыт, увидеть, как частица тебя самого входит в жизнь. Но постепенно Эшби пришел к выводу, что жизнь в космосе лично для него удовлетворяет все эти потребности. У него есть экипаж, который всецело полагается на него, есть корабль, продолжающий расти, и есть тоннели, которые останутся еще на многие поколения. Для Эшби этого было достаточно.

Но достаточно ли этого для него сейчас? Да, он удовлетворен, но он мог бы добиться большего. Мог бы совершить что-нибудь более значительное, предназначенное для большего количества людей. Он мог бы быть щедрее по отношению к членам своего экипажа, о чем давно мечтал и чего они несомненно заслуживали. Эшби не разделял высокомерие Йоси, но не мог отрицать, что мысль о человеке-капитане, выполняющем работу, которая традиционно доверялась исключительно видам-основателям, вселяла в него гордость. Он мог бы…

– О, не для того, чтобы сменить тему, но я хотел с тобой поделиться, – сказал Эшби. – Вчера я получил видеопакет от Тессы. Кай уже начал ходить.

– Это же замечательно! – обрадовалась Сиссикс. – Передай сестре мои поздравления. – Она помолчала. – Ну хорошо, скажу честно: я постоянно забываю, что вы, ребята, так медленно учитесь ходить. Думая о твоем племяннике, я мысленно представляю, как он бегает.

– Скоро будет бегать! – рассмеялся Эшби.

И это действительно так, Кай скоро будет носиться за своей старшей сестрой, расшибать в кровь коленки, ломать кости, сжигать постоянно растущее количество калорий. Тесса всегда ругалась, когда Эшби переводил ей деньги, но в то же время никогда от них не отказывалась. Как и его отец, у которого здорово ухудшилось зрение, несмотря на несколько операций на глазах. На самом деле старику требовался оптический имплантант, точно так же как Тессе была нужна более здоровая пища для своих детей, чем то, что она могла позволить себе, работая в грузовом терминале Флотилии.

Он может добиться большего.