Электронная библиотека » Белва Плейн » » онлайн чтение - страница 1

Текст книги "Пылающий Эдем"


  • Текст добавлен: 3 октября 2013, 19:28


Автор книги: Белва Плейн


Жанр: Зарубежные любовные романы, Любовные романы


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Белва Плейн
Пылающий Эдем

ЗЕМЛЕ-САДУ, ЕДИНСТВЕННОМУ ДОМУ ЧЕЛОВЕКА, И ВСЕМ ТЕМ, КТО СПАСАЕТ ЕЕ ОТ СТРАШНОЙ ТИРАНИИ ФАШИЗМА И КОММУНИЗМА


ОТ АВТОРА

В Карибском море, конечно же, не существует острова Сен-Фелис. Но можно сказать, что он является обобщенным образом страны и земель этого дивного и беспокойного моря. Все герои, безусловно, вымышлены, а рассказанная здесь история – преломление, отражение действительности.

ПРОЛОГ

Зимним днем 1673 года Элевтер Франсуа, будущий основатель семьи Френсисов, увидел возникший между облаками и морем остров Сен-Фелис. Элевтеру было пятнадцать лет. Он сбежал из неуютного крестьянского дома в Бретани и завербовался на работу в дальние края. И хотя он слышал много матросских рассказов, он не мог даже представить себе что-либо подобное этой завораживающей синеве моря и неба, этому теплу, этому мягкому, непрекращающемуся ветру. Элевтер подумал, что белый песок похож на шелковое покрывало, и сам удивился этой мысли: ему редко приходилось мыслить образами, да и большой нужды в этом не было. А сейчас, глядя на приближающийся остров, он тихонько шептал:

– На водной глади лежит цветок. А может это драгоценный камень в перстне епископа? Темно-зеленое сияние, глубокое, темное сияние…

Он ничего не знал об острове, где ему предстояло остаться навсегда и стать родоначальником большой семьи; ничего не знал о движении земной коры в первобытную эпоху, создавшем россыпь островов между двумя континентами. Скорее всего, он вообще ничего не знал ни о вулканах, ни о кораллах, ни о живших здесь до него краснокожих скуластых людях с прямыми черными волосами, похожими на лошадиные гривы, пришедших сюда из Азии по существовавшему тогда перешейку. Они пошли на восток и на юг и расселились от того места, которое мы теперь называем Гудзонов залив, до нынешней Огненной земли.

Элевтер Франсуа казался себе первопроходцем, хотя с тех пор, как сюда приплыли из Европы на своих парусных кораблях первые священники, солдаты и пираты, прошло уже сто лет. Под сенью этих лесов уже были распяты и сожжены люди. Причиной тому было золото. В убогих тавернах Коувтауна матросы и их шлюхи пили из ворованных чаш, украшенных изумрудами; они играли на золото и убивали из-за него. Стоя на палубе корабля и глядя на приближающуюся пристань, Элевтер не знал, да и не мог знать, что в этих краях уже появилась новая ценность, превосходящая желтый металл. Это были люди – чернокожие рабы из Африки. И уж конечно, он не мог вообразить, что это богатство, доставляемое в Новый Свет с такой жестокостью, создаст великолепные дома, где под звон фарфоровых чашек на блестящем паркете закружатся в танце девушки в белых платьях, в жилах которых будет течь его кровь.

Спустили якорь. Над головой кружили чайки. Не ведающий, что его ждет, полный надежд, дерзаний и… страха, Элевтер Франсуа сошел на берег.

КНИГА ПЕРВАЯ
БРАТЬЯ

Глава 1

Терезе Френсис, которую все звали Ти, было шесть лет, когда она узнала, что Сен-Фелис – это не весь мир, и пятнадцать, когда она со стыдом и страхом покинула остров из-за событий, предугадать которые не смог бы никто, обладай он даже самым богатым воображением.

– Мир огромен, дитя, – произнес Дедушка. – Земля – это большой шар, вращающийся вокруг Солнца, а Сен-Фелисе – всего лишь песчинка на ее поверхности.

Дедушка всегда был другом Ти, особенно в ту зиму 1928 года, когда умер ее отец, сын Дедушки. Она смогла понять, что его печаль глубже маминой, несмотря на траур и слезы последней.

– Смотри внимательно, вон туда: видишь два темных завитка, похожих на облака? Это вершины Сент-Люсии. А там – Сент-Винсент. А там – Доминика и Гренада…

Девочка внезапно представила эти острова в виде зеленых черепах с пятнистыми панцирями, наподобие тех, что дремали в маленькой речушке, куда и поныне негритянки ходят стирать белье и бьют его о камни, пока оно не становится чистым.

– А вон там Коувтаун, смотри, куда я показываю – мне кажется, я даже различаю пароход на рейде.

Пароход. Огромный корабль с красивым именем, например «Марина» или «Южная звезда». Когда приходят корабли, они привозят много интересных вещей: фарфоровых кукол с настоящими волосами, мамины красивые шляпки и лайковые перчатки. Мама говорила, что в этом климате совершенно невозможно носить перчатки, но, добавляла она, если ты леди – ничего не поделаешь. А еще корабли доставляют всякие сверкающие штуки для магазина Да Кунья на Причальной улице и дедушкины книги, и английские костюмы для Папы. Только вот костюмов больше не будет, а те, что были – раздали прислуге.

Она стояла и думала обо всем этом, и плотная полуденная тишина обволакивала ее, пока внизу, у реки, не расхохоталась женщина, а Дедушка не заговорил снова.

– На острове первый в нашем роду был корсаром. Он прибыл сюда как наемный работник, сбежал от жестокого хозяина и присоединился к пиратам. Я уже рассказывал тебе об этом?

– Да, но Мама сказала, что это неправда.

– Твоя мать не хочет этому верить. Его звали Элевтер Франсуа. Когда остров перешел к англичанам, он изменил фамилию на Фрэнсис… Мой прапрадед назвал этот дом Элевтера – был такой город в Древней Греции. Он был образованным человеком, первым из нашей семьи учился в Кембридже… Я люблю это место и твой отец любил его. Это у нас в крови. Мы здесь уже больше двухсот лет.

Дедушка был высок; и, чтобы видеть его лицо с выступающим тонким носом, девочке приходилось закидывать голову назад. В руке он держал трость с золотым набалдашником, но не столько опирался на нее, сколько демонстрировал свое богатство. Звали его Верджил Фрэнсис. Ему принадлежали леса и плантации сахарного тростника, которые поднимались до вершины горы Морн Блю, и поля, спускавшиеся к морю. По всему острову были разбросаны его земли и дома: Драммонд-холл, усадьба «Причуда Джорджины», Хоуп-Грейт-хаус и Флориссант.

Ти знала, что Дедушку уважали именно за его богатство. Позднее она удивлялась, каким образом она, ребенок, которого держали в таком глубоком неведении, что оно чуть не стало причиной ее гибели, смогла понять – наиболее глубокое уважение вызывает богатство.

– Но почему, почему он живет в этом ветшающем, отдаленном доме, – жаловалась Мама. – Я никогда этого не пойму.

В ушах ее сверкнули серьги. По случаю траура она носила гагаты вместо жемчуга и золота, но они все равно сверкали.

– Драммонд-холл куда приятнее… Впрочем, и это тоже дыра. Как жаль, что он не держит управляющего.

– Зато он знает латынь и греческий, – вступилась за Дедушку Ти.

– Можно подумать, это способствует увеличению производства сахара…

Конечно, Мама никогда бы не посмела сказать это Дедушке в лицо. На всех снимках, сделанных в эти неспешные, длинные дни, только он был запечатлен сидящим в кресле на террасе – все остальные, включая Маму, стояли вокруг него. Разглядывая эти фотографии, собранные в альбоме из черной искусственной кожи, Ти, живущая теперь в другой стране, где серым днем с неба падает снег, пыталась вспомнить лица и места, которые после стольких лет казались нереальными, но, вопреки всему, причиняли боль.

А это она сама, в темной юбке и матросской блузе – в форме учениц монастырской школы в Коувтауне.

– Мы, разумеется, не католики, но у монахинь здесь лучшая школа, – говорила Мама. – А раз по воскресеньям ты ходишь в англиканскую церковь, все это не имеет большого значения.

У нее, двенадцатилетней, – честное, застенчивое и самое обычное лицо. Крупный нос достался ей в наследство от Дедушки. Красивы только ее чистые волосы, темными волнами лежащие на плечах. Позднее ей скажут, что они вызывают влечение; но тогда она не знала этого.

А вот свадебные фотографии – Мама второй раз вышла замуж. На голове у Мамы огромная розовая шляпа. Для гостей жарили молочных поросят и сердцевину пальмового дерева. Чтобы приготовить салаты, пришлось срубить целую пальму.

– Грех, – произнес Дедушка, прикасаясь к стволу дерева, словно оно могло ответить ему.

Маминым новым мужем стал мистер Тэрбокс – дядя Герберт, как должна была называть его Ти. Это был приятный мужчина, который все еще говорил об Англии как о своем доме, хотя вот уже двадцать лет жил на острове. Слуги болтали, что он богат; он занимался комиссионной торговлей в Коувтауне, а теперь собирался стать землевладельцем, что несомненно было гораздо почетнее. У него были средства, которые можно было вложить в принадлежащие Фрэнсисам угодья, чтобы добиться от них большей прибыли. Его знали как человека оборотистого. Надеялись, что он поладит со старым мистером Фрэнсисом. Ведь мисс Джулия не было его дочерью, всего лишь невесткой. Но была еще Ти, которая соединяла их всех. И им удалось найти общий язык.

Супруги Тэрбокс собирались жить в Драмонд-холле. В память о своем горячо любимом сыне и ради того, чтобы у Ти был дом, Верджил не пожалел для невестки этого обширного поместья. Но для Ти этот дом с большими, гулкими комнатами был слишком велик.

– Я хочу остаться в Элевтере, – упрямо твердила она. – Я не смогу видеться с тобой, Дедушка.

– Мы будем видеться! Но ты должны жить со своей матерью. Кроме того, с тобой едет Агнес.

Агнес Курсон давно служила у Фрэнсисов. До того она жила на Мартинике. Кожа у Агнес была цвета кофе, волосы она гладко зачесывала назад, в ушах носила золотые серьги в виде колец, по воскресеньям ее голову венчал цветастый тюрбан, а на шее блестело ожерелье из больших золотых бусин. Ти считала ее красавицей.

Агнес любила красивые вещи:

– Когда я жила на Мартинике, я работала у Морьеров. Что это был за роскошный дом! Таких скатертей и столового серебра не увидишь нигде! Если бы не извержение вулкана, я бы никогда не уехала. Эта мерзкая гора – Мон-Пеле – уничтожила все. У меня болит сердце, когда я думаю об этом. Но ничего – скоро ваша мама и мистер Тэрбокс возьмутся за Драммонд-холл. Вот увидите, он затмит этот старый дом, который просто разваливается на глазах…

Ти оглядела комнату. Странное дело – она никогда не замечала раньше, что лепные украшения на потолке осыпаются. Кучи книг громоздятся на стульях. А на подоконниках стоят специальные сосуды с заспиртованными змеями. Их изучает Дедушка.

– Я рада, что уезжаю отсюда, – сказала Агнес. – Думаю, вы тоже.

В альбоме есть несколько десятков снимков Драммонд-холла. Он стоит в конце аллеи из королевских пальм. Двухмаршевая лестница ведет на террасу, откуда во всем блеске предстает внутреннее убранство дома с сияющим паркетом и мебелью красного дерева.

Этот дом был маминой гордостью. Что касается дяди Герберта, то его мысли находились далеко от этого здания.

– Нам понадобятся новые мельничные колеса. И я подумываю о том, чтобы посадить на восточном участке бананы.

– Не знаю, почему, но я все еще считаю, что бананы выращивают только негры, чтобы прокормиться, – сказала Мама.

– Где вы были последние двадцать лет? Вы знаете, сколько тонн бананов везут в Англию с одной только Ямайки?

– Но старые семьи, которые занимаются сахаром…

– Джулия, я не принадлежу к аристократической семье, которая занимается сахаром. Я представитель среднего класса, торговец, – дядя Герберт не сердился, возражения Джулии просто показались ему забавными. – Здесь, на Сен-Фелисе, мы отстали от времени, а я хочу его догнать. С бананами почти никаких хлопот. Ты сажаешь росток, и через год можешь собирать урожай. Он не требуют ухода и обработки, – собирай, сортируй и грузи на корабль.

– Многие лишатся работы, если уничтожить сахарные плантации, – сказал Дедушка в разговоре с Ти. – Но ему нет до этого дела. Новая метла по-новому метет.

– Тебе не нравится дядя Герберт?

– Нравится… До известной степени. Работоспособный… Честный… Просто я уже стар, чтобы что-то менять. А у них совсем другие взгляды на жизнь.

Вот на этих снимках с потрепанными краями предстает Джулия Тэрбокс, веселая и очаровательная, какой никогда не будет Ти: в кружевах и оборках – перед балом у губернатора, улыбающаяся, с двумя своими другими детьми – погодками Лионелем и Джулией.

Конечно, Ти знала, что младенцы появились из ее Мамы, как щенки или жеребята появляются из своих матерей. Вопрос состоял в том, как они туда попали? Самым обидным было то, что не было абсолютно никакой возможности это выяснить. Об этом нигде не было написано и никто не говорил об этом.

– Не будем говорить о подобных вещах, – мягко, но решительно ответила Мама. – Ты все узнаешь в свое время.

В школе тоже никто об этом не знал. Стало только понятно, что какое-то отношение к этому имеют мужчины. Но какое? Некоторые девочки собирались вокруг смелой и самонадеянной ученицы по имени Джастина, которая шепотом рассказывала какие-то странные вещи. Но однажды утром монахини уличили ее, и после этого она уже ничего не говорила. А Ти так и осталась ни с чем, растревоженная вопросами, на которые не было ответов. Конечно, как сказала Мама, она когда-нибудь все узнает, так же как когда-нибудь наденет туфли на высоких каблуках или получит приглашение на прием к губернатору. А пока она просто должна постараться не думать об этом слишком много…

А вот тут – она вместе с Мамой и двумя малышами. Снимок сделал Дедушка. Это было перед тем, как она собиралась к нему в Элевтеру, чтобы провести там пятнадцатое лето своей жизни.

– Целое лето! – возражала Мама. – Что ты собираешься там делать?

Мама хотела, чтобы она ходила в клуб, общалась с девочками из нужных семей, была в центре внимания. Мама не понимала или не хотела понимать, что невозможно заставить себя делать все это, если ты родилась другой.

– Я просто люблю Элевтеру, – ответила Ти. Можно скакать по холмам на лошади без седла; можно кататься в лодке по реке, кататься и думать; можно читать весь день и никто не потревожит тебя.

– Хорошо, можешь поехать, но с одним условием. С тобой поедет Агнес. Ты уже не ребенок, и тебе нужна компаньонка.

– Мои книги покрываются плесенью, – пожаловался Дедушка, когда приехал за Ти. – Я нанял столяра сделать для них шкафы.

– Вы говорите про Баркли? – спросил дядя Герберт. – Он починил нам канапе. Прекрасная работа.

– Его подмастерье лучше, чем он. Цветной мальчик – думаю, ему не больше девятнадцати. Клайд Рид. Он будет жить в Элевтере. Полагаю, он будет занят все лето.

– Все лето!

– Да, я хочу, чтобы он украсил шкафы резьбой и сделал стеклянные дверцы, чтобы книги не пылились.

– И все-таки, целое лето! – повторила Джулия.

– Почему нет? – Дедушка помешивал свой кофе, делая вид, что не слышит слов Джулии. – Он действительно очень необычный мальчик. Я застал его за чтением моей «Илиады». Не думаю, чтобы он понял ее. Хочет учиться. В нем, без сомнения, много белой крови. – Он наклонился к дяде Герберту. – Вполне возможно, лучшая белая кровь на острове.

Ти услышала его слова, увидела, как нахмурилась Джулия. Выходит, это означает что-то дурное?

– Рид… – задумался дядя Герберт. – Это часом не те Риды, которые недолгое время владели имением Миранда, а потом проиграли его в карты в Лондоне? Вряд ли среди них кто-то стремился к знаниям.

– Этот стремится. Он мог бы учиться, если бы мир был другим. Я, по крайней мере, могу давать ему книги.

– Позвольте мне высказать свое мнение, – осторожно начал дядя Герберт. – При всем моем уважении к вам, я считаю, что не стоит давать человеку почувствовать равенство с вами, если вы можете в любой момент, по своему желанию, отобрать его у него.

– Что ж, – спокойно отозвался Верджил, – посмотрим.

Он поднялся.

– В любом случае мы с Ти прекрасно проведем время вместе. И потом, скажу я вам, у нас в горах гораздо прохладнее.

– Пожалуйста, проследите, чтобы она приглашала подруг, – настаивала Джулия. – Я не хочу, чтобы она проводила все свое время с лошадьми и собаками. Или за чтением на террасе. Она так похожа…

На своего отца, – подумала Ти. И если я захочу, я буду читать целый день. Или потрачу его на собак, если захочу.

Тем летом она ничего, ничего не знала…

В голубых сумерках летнего дня Дедушка расправил на коленях большую тетрадь.

– Остановись, Клайд! Ты стучишь молотком и строгаешь с самого утра. Не хочешь ли послушать, что я тут принес?

Клайд подошел и сел на ступеньки. Казалось забавным, что кто-то может называть его мальчиком, хотя бы и про себя, потому что выглядел он взрослым мужчиной. Это из-за того, что он цветной, подумала Ти. Такой ответ показался ей убедительным. С другой стороны, размышляла она, не такой уж он и темный. Он светлее Агнес и такой же, как она, чистый. Каждое утро он надевал свежую рубашку и от него приятно пахло деревом. Иногда завиток стружки застревал в его волосах, прямых и густых. Это были волосы белого человека. Его узкие губы тоже были, как у белого. И только глаза выдавали негритянскую кровь. У белых людей карие глаза не бывают такими темными. Ей пришло в голову, что мудрый вид Клайду придают именно эти глаза. Или насмешливый взгляд? Даже когда он был само уважение, а он всегда держался почтительно, иначе Дедушка просто бы выгнал его, глаза его, казалось, говорили: я знаю, о чем ты думаешь. Фу, какая глупость, подумала она. Мама всегда говорит, что я предаюсь глупым мыслям.

– Это сделанный мною перевод, – объяснял Дедушка. – С французского языка, естественно. Оригинал у меня в городе, в сейфе. Ему место в музее. На днях я собираюсь этим заняться. Я начинаю «Дневник первого из Франсуа».

– Мы отплыли из Гавра на английской судне «Пеннингтон» в лето 1673 от Рождества Христова. Мне было пятнадцать лет от роду, и я на семь лет нанялся на работу к господину Раулю д'Арси на остров Сен-Фелис в Вест-Индии. Он, со своей стороны, обязался оплатить мой переезд и одежду и выдать мне по окончании службы триста фунтов табака.

Дедушка перевернул несколько страниц.

– Захватывающее чтение. Вот, послушайте это: «Мы работали с восхода и до заката. Я жил в лачуге с двумя черными рабами. Они были неплохие люди, несчастные создания. Они страдали, но я страдал больше их. Мой хозяин считал, что белый человек должен работать больше, потому что через семь лет он расстанется с ним, а негр принадлежал ему до самой своей смерти, и поэтому он думал о его здоровье».

– Я считала, – вставила Ти, – что наш предок был пиратом.

– О да! Он сбежал от хозяина к пиратам. И стал – насколько дьявол силен в наших душах! – еще более жестоким хозяином, чем тот, от которого он убежал. Послушайте дальше: «Мы подплыли к шедшей в Испанию «Гарса Бланка» до того, как взошла луна. Без звука перебрались на корабль, часового оглушили и выбросили за борт, закололи капитана, захватили ружья и пушки и пристали к берегу. Нам достался богатый груз: золото, табак, кожи, жемчуг».

– Что-то мне больше ничего не хочется знать об этом Франсуа, – поежилась Ти. Она вытянула руку и стала разглядывать голубые вены на сгибе локтя. – Не верится, что его кровь бежит во мне… Такой зверь!

– Сколько поколений сменилось, дорогая, – успокаивающе сказал Дедушка. – Тем не менее он быстро стал джентльменом. – Он перелистал еще несколько страниц: «Отныне я решил быть осмотрительным и дальновидным, видя, как мои парни растрачивают добытое за годы на бренди и, – Дедушка кашлянул, – другие вещи. Я хочу купить землю и жить как джентльмен, жениться на хорошей девушке…», – Дедушка закрыл тетрадь. – Так он и сделал. Он женился на Виржинии Дюран, дочери уважаемого плантатора, который, по всей видимости, не испытывал ни малейших угрызений совести, отдавая дочь за бывшего пирата. Кстати, к сорока годам он разбогател на сахаре. Вы знаете, что это не местное растение. – Дедушка нахмурился. – Ти, я чувствую, что старею. Я собирался рассказать вам о сахаре, но ничего не могу вспомнить. Ты представляешь, я даже не могу назвать родину этой культуры.

– Извините меня, мистер Фрэнсис, сэр, – вступил Клайд, – сахар был завезен сюда Колумбом с Канарских островов.

– Кажется, да… Конечно, ты прав.

– Я прочел об этом в «Нэшнл джиогрэфик».

– Ты читаешь этот журнал?

– У меня есть друг. Он был моим учителем, когда я ходил в школу. Он и дает их мне.

– Понятно.

Клайд говорил быстро, словно боялся, что его остановят, прежде чем он сможет все сказать.

– Я много читаю. Наверное, я прочитал уже все книги в городской библиотеке. Ну не все, конечно. Больше всего мне нравятся книги по истории, о том, как мы все стали такими, какие есть…

Он остановился, как будто испугавшись, что сказал слишком много.

Он хочет показать нам, как много знает, подумала Ти. Ей показалось, что за его забавной гордостью прячется что-то вроде заискивания. Ей стало неприятно.

А Дедушка казался довольным.

– О, я знаю, Клайд, ты любишь книги. Это прекрасно! Чтение – вот что дает знания. Чтение, а не школьные занятия… Я собираю книги всю свою жизнь. У меня есть книги того времени, когда англичане забрали этот остров у Франции в…

– В 1782 году, когда адмирал Родни разбил французов в битве Всех святых.

– Ти, ты только посмотри! Что знает этот мальчик! Разве я не говорил тебе, что Клайд толковый парень?

Он обращается с ним, как с ученой обезьяной, подумала Ти.

Дедушка поднялся:

– Что ж, Клайд, можешь брать у меня любые книги. В любое время. Только смотри, чтобы руки у тебя были чистыми. Пойдем, Ти, уже поздно, а у нас еще будут гости к ужину.

– Дедушка, – сказала Ти, когда они вышли из комнаты, – это же было так оскорбительно. Сказать ему о чистых руках.

Дедушка был поражен. Она никогда не говорила с ним подобным образом.

– Ты не понимаешь, им это все равно. Они не так обидчивы, как мы.

Как он мог знать? Как он мог говорить такие вещи? А ведь он был по-своему добр. Кто еще приглашал цветного работника посидеть с ним? Мама бы этого не сделала, и дядя Герберт тоже.

– Фанатизм, помимо того, что несет в себе глупость и жестокость, разрушает личность, – любил повторять Дедушка. Однако сам был нетерпимым человеком.

Вот еще одна загадка! По мере того, как ты становишься старше, мир преподносит тебе одну загадку за другой. В голове у нее, как пчелы, роились какие-то смутные мысли – о других краях, о других временах, о том, как люди стали такими, какие они есть…

– Ты слишком серьезна, – по-доброму журила ее Мама. – Мне хочется, чтобы ты смогла научиться получать от жизни удовольствие.

А Ти думала:

«Твои удовольствия не для меня. Я не слишком красива для твоих удовольствий, даже если бы и хотела их. А если бы я была такая же красивая, я бы не знала, что с этим делать, как смеяться, трепать дядю Герберта по щеке в ответ на его взгляд, полный обожания. Мне нужен только кто-нибудь, с кем можно говорить, да вести длинные разговоры, не боясь, что тебя сочтут надоедливой, маленькой, задающей слишком много вопросов».

Дедушка становился старым для нее. В то лето как-то внезапно стало заметно, что он начал терять бодрость, в нем появилась старческая раздражительность. Он часто забывал, что хотел сказать. После обеда он теперь ложился подремать.

В это время Ти уходила в прохладу библиотеки, где приятно пахло деревом. Она читала или наблюдала за Клайдом, вырезавшим цветочный орнамент по краю шкафа. Было что-то успокаивающее в постукивании его молотка и тихом посвистывании, которое помогало ему сосредоточиться…

В один из дней она читала вслух тот самый старинный дневник:

«Июль, 1703 год. Время великой скорби. Брат моей жены и четверо его детей умерли от лихорадки. Едва ли найдется семья, которая не понесла бы страшной потери»».

– Клайд, зачем вообще люди селились в этих диких местах? Я бы никогда этого не сделала.

– Бедность, мисс Ти. В Европе не было работы, а та, что была, оплачивалась плохо. Острова заселялись бедными людьми.

Он напоминал ей, что ее предок не был аристократом. Она оценила иронию и не обиделась.

– Сюда также присылали многих осужденных. Это называлось ссылкой на каторгу, – он отложил инструменты. – Но осужденные не обязательно были преступниками. В тюрьму можно было попасть за кражу нескольких грошей, за долги. Ты мог быть просто невиновен. Просто беден, – закончил он с довольно странной интонацией.

В последовавшем молчании эти слова как-то мрачно и торжественно прозвучали в ней: просто беден.

– Но все равно, – произнесла она, желая нарушить молчание, становящееся гнетущим, – все равно, знать о своих предках – это так интересно, правда? Тебе, должно быть, хотелось бы узнать о своих…

Осознав, что она сказала не то, не к месту, Ти покраснела и стала извиняться, испортив все еще больше.

– Ничего, мисс Ти, – он снова принялся за работу. – Да, мне бы хотелось узнать о своих предках. Только зачем?

– Ты мог бы стать учителем, – сказала она после минутного раздумья. – По-моему, ты знаешь столько же, сколько мои учителя.

– Я мало учился. Моя мама заболела и не могла больше работать, вот я и занялся этим ремеслом, – он повернулся к ней, гордо расправив плечи. – Работать руками не стыдно, хотя даже среди таких, как я, не все так думают.

– Нет, конечно, не стыдно. А твоя мама поправилась?

– Она умерла.

– Ах! А твой отец?

– Не знаю, жив ли он. Я его никогда не видел.

– А мой отец умер, когда мне было шесть лет. Ты не поверишь, я все еще думаю о нем. Я… скучаю по нему, хотя даже не смогла хорошенько его запомнить. Это, наверное, оттого, что я не очень близка с мамой.

Клайд посмотрел на нее, глаза у него были добрыми:

– Это плохо для вас. И для нее.

– У нее двое других детей и другой муж, так что это, может быть, и не имеет большого значения, – она сама услышала, как грустно звучит ее голос.

– Должны быть еще причины, мисс Ти.

– Да, конечно. Знаешь, мы очень разные. Мама любит наряды, ей нравится принимать гостей и получать приглашения. Она знает, с какими семьями нужно поддерживать отношения, кто с кем собирается пожениться и кто в следующем месяце едет за границу. Но мне это совсем неинтересно!

– А что вам интересно?

– Книги… Собаки… Вообще, все животные, я люблю ездить верхом. Конечно, я бы хотела поехать за границу, но не для того, чтобы покупать модную одежду…

– Для того, чтобы увидеть, как живут другие люди. Увидеть Рим и Лондон, толпы людей и большие здания – да! Мне бы тоже этого хотелось! Когда-нибудь я все это увижу.

– Но потом ты захочешь вернуться сюда, правда? Я знаю, что всегда буду возвращаться. Здесь дом.

– Для вас и для меня это не одно и то же, – спокойно сказал он.

Да. Конечно. Они оба живут на этом маленьком острове, но их жизни так непохожи. Она снова почувствовала жалость к нему и вину, что было, пожалуй, нелепо: во всем происходящем не было ее вины.

– Никогда не видела такого дерзкого мальчишки, – недовольно заметила Агнес. – Часами болтает с вами – можно подумать, он член семьи.

– Он вовсе не дерзкий, Агнес. Он очень вежливый. И очень умный.

– Хм, – отозвалась Агнес.

Агнес ревновала, поняла Ти. У нее не было своих детей, поэтому она так привязалась к ней, что уже не хотела ни с кем делить. Да, она просто ревновала к Клайду.

Как все это странно. Не считая Дедушки, Клайд мог бы стать ее лучшим другом! В школе она ни с кем особенно не дружила, была одна девочка, с которой они вместе читали стихи, но она уехала в Англию.

Клайд любил стихи:

– Послушай это, – сказала она. – Это Элизабет Баррет Браунинг. Мне кажется, это самое красивое стихотворение. Слушай.

 
Всех вас благодарю, кто так меня любил,
И вам хочу отдать признательность свою.
Благодарю всех вас, кто у стены тюремной
Шаг замедлял и слушал песнь мою…
 

В комнате было очень тихо. Клайд отложил инструменты, и она слышала чистый звук своего голоса.

– Сначала я не очень поняла, что она подразумевала под тюремной стеной, но потом мне стало ясно: она имела в виду свое одиночество.

А еще она испытывала чувство вины. Богатство семьи было добыто в Вест-Индии трудом рабов. Это совсем не волновало ее отца, но она была очень чувствительна к этому.

Лицо Клайда было спокойным. Он совсем другой, когда здесь нет Дедушки, внезапно подумала Ти. Нет ни напряженности, ни заискивания. Такой, какой есть.

– Вы очень хорошо читали, – произнес он.

– Да. Мама говорит, я читаю с чувством. Я часто думаю, что будь я красивее, я могла бы стать актрисой.

– Но вам нечего желать, мисс Ти! Вы…

– Посмотри на меня. Нет, нет, ты не смотришь, – он только быстро взглянул на нее и отвернулся. – Неужели ты не видишь мой нос? У меня дедушкин нос. Ты не видишь?

– Я никогда по-настоящему не рассматривал нос вашего дедушки.

– Внимательно посмотри в следующий раз. Только сделай это так, чтобы он не догадался.

Нелепость этого предостережения поразила ее, и она начала смеяться. Клайд, стоящий здесь, разглядывающий и измеряющий дедушкин нос! Судя по всему и Клайд увидел что-то похожее – он тоже рассмеялся.

– Знаешь, Клайд, мне будет очень не хватать тебя, когда ты закончишь работу.

– Вы очень добры.

– Это правда, а не доброта! Я никогда не говорю того, чего не думаю. Мне хочется, чтобы мы стали друзьями. Может так и будет!

Он не ответил. Ти подумала, что, наверное, он не расслышал ее слов, потому что снова ушел в работу – из-под его рук лепесток за лепестком распускался цветок.

– Я сказала, что хотела бы, чтобы мы подружились.

– Это было бы хорошо, мисс Ти.

– Клайд, не нужно называть меня «мисс». Тебе не кажется, что это глупо? Мы почти одного возраста.

– Таков обычай, – ответил он, сдувая опилки.

– А разве обычаи не могут быть глупыми?

– Не вам менять их, мисс Ти, даже если вам этого очень хочется. Вы ничего не добьетесь, кроме неприятностей.

Теперь не ответила она. Ти стояла рядом с ним и смотрела, как он вырезает виноградную лозу. Конечно, он прав. Этот мир был подчинен строгим правилам. Каждый знал свое место, знал, как себя вести, что говорить. Уже от рождения они занимали свои места – и Мама, и Дедушка, и Агнес. Деньги были частью этого порядка, и цвет кожи. Но самым странным было то, что уму, важнейшему из всего, нигде места не находилось.

Ум, разум – любопытная вещь. У Дедушки была книга, в которой был рисунок мозга – серый комок в бороздах и складках. Казалось, мозг должен быть цветным, как мозаика, с отпечатками картинок твоей жизни. Она подумала, что если нарисовать рядом ее мозг и мозг Клайда, то это будет одно целое – так они будут похожи.

Разный у них только цвет кожи, да и то не слишком. Ее загорелые руки почти такие же темные, как у него.

Клайд закончил лозу. Она получилась веселой из-за цветов и изгибов.

– Ну как, вам нравится?

– Она красивая! Ты художник, Клайд.

– Не настоящий. Я бы хотел им стать. – Но он был польщен. – В Испании живет один человек, Антонио Гауди, который вырезает такие же цветы из камня: Он строит собор в Барселоне, весь в листьях, виноградных лозах, там будут даже изображения животных, целый лес из камня… Мир полон прекрасных вещей.

Откуда он все это знает? Да что видел этот паренек в своей жизни, кроме жалкой деревенской хижины?! Он и в Коувтауне-то бывает редко, а уж Барселона… Волна сочувствия поднялась в Ти.


Страницы книги >> 1 2 3 4 5 6 7 8 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации