Книга: Когда мы перестали понимать мир - Бенхамин Лабатут

Книга показывает, что каждая «великая формула» возникала на фоне шока, голода или фронтового ужаса - и именно этот контекст помогал ученым увидеть мир по-другому

Автор чередует сухие документы с исповедальными письмами, благодаря чему мы видим живых людей, балансирующих между инсайтом и отчаянием

Вовсе не атомные бомбы, компьютеры, биологическое оружие или климатическая катастрофа, а простая математика меняет мир до такой степени, что совсем скоро, всего через пару десятков лет максимум, мы не сможем понять, что значит - быть человеком…

В книге нет готовых ответов - она показывает, что за каждым элегантным уравнением скрыта хрупкость человеческих судеб

Прочитав, остаешься с двойным ощущением: восторг перед силой ума и тревога, что эта сила может оказаться последней спичкой над порохом

Я, беспомощный, так страдал, наблюдая, как рушится мое понимание времени, моя твердая решимость, чувство долга и пропорции! Кто повинен в существовании этого ада, если не вы, ученые? Скажите, профессор, когда началось это безумие? Когда мы перестали понимать мир?

Невероятно легко читается. Тот случай, когда, редко встречаю не читавших, но если…, то рассказываю, всем рекомендую.

Сама читая - наслаждалась. В корзине уже лежит его 2-ая.

Не буду цепляться к жанру, я бы сказала - повествование о гениях науки через худ-ый вымысел, основанный на фактах (Да-да, схож с Иллиесом, думаю, любителям его, кстати скорее зайдет, чем нет).

Переплетение судеб (Габер, Эйнштейн, Бор, Гейзенберг, Гротендик, Шрёдингер), с фокусом на научное знание. Тут вам и математические проблемы 20-го в., физика и теория относительности, открытие ядов. Рассуждения о науке и этике. О верности науке. О пределах научного знания. О гениальности. Некий срез эпохи. И нет. Быть физиком, что бы читать, совсем не нужно.

Жанр уточнить важно, чтобы понимать, какую именно книгу берешь в руки, а также не попасть в ловушку аннотации, где расписаны уникальность и небывалый подход. Ничего небывалого. Всё уже было, только называлось: беллетризованная/художественная/литературная/романизированная биография. Например, «Пушкин» Тынянова. Не только сухие факты, но и чувства, домысленные писателем. При этом необходимы хороший вкус и деликатность, чтобы ради хайпа не приписать персонажу чего-нибудь совсем уж неправдоподобного.

И если в первых главах Лабатут балансирует и держится рядом с золотой серединой, то потом начинается неудержимый полет фантазии, уж тут и про науку забываешь. Причем фантазии — не ради того, чтобы высветить какие-то черты личности великих, а просто чтобы разынтересить повествование.

Эксплуатируется избитый мотив «сумасшедший гений». Вот он, гений, так погрузился в свою науку, что и обделался, и из себя весь странный, и всяко чудит — в то время как человек, скорее всего, банально сидел за столом и писал свои формулы. Сидит и пишет, сидит и пишет. И да, со стороны это выглядит скучно. Надо бы его в девочку-подростка, что ли, влюбить — читатель сразу проснется.

В общем, честный нон-фикшн усиленно позиционируется автором как худлит с очевидной целью — оградить себя от возможных нападок со стороны читателей или наследников/родственников персонажей. Худлит — это когда всё можно. Нон-фикшн — это ответственность.

Есть, однако, ощутимая грань, когда ты создаешь собственного персонажа и пишешь о нем что угодно (вопрос только, захотят ли о нем читать) — и когда используешь известное имя (а тут читатели слетятся как раз на имя). Где начинается и заканчивается ответственность автора — очень интересно, поскольку биографии писали со времен античности, а сейчас наступила эпоха ограничений, связанных с личными данными и всяческими оскорблениями всяческих чувств. А писатели как раз полюбили работать на стыке жанров.

Еще мне встретились такие жанровые определения: нон-фикшн-роман, роман-эссе, интеллектуальный триллер, научно-популярный роман. Это всё о нем! И всё похоже.

Литературные ассоциации, всплывавшие при чтении: «Три товарища», «Волшебная гора», «Гиперболоид инженера Гарина», «Лолита». Ибо намешано и науки, и философии, и безумия, и эротических фантазий.

Интересные факты и имена: - Иоганн Конрад Диппель из Оденвальда — немецкий ученый, алхимик и возможный прототип Франкенштейна, родился в замке Франкенштейн близ Дармштадта (Германия), иногда добавлял к своей фамилии определение «Франкенштейнский». - Алан Тьюринг, английский математик и криптограф, основоположник информатики, съел отравленное яблоко, когда британский суд приговорил его к кастрации из-за гомосексуализма. - Клара Иммервар: первая женщина-немка еврейского происхождения, получившая докторскую степень в химии, пацифистка и феминистка, вышла замуж за ученого Фрица Габера, который 1) создал первое оружие массового уничтожения (химическое) и 2) изобрел азотные удобрения и накормил человечество, решив проблему голода. По-моему, Габер — символ современной науки, в моральном плане.

Как заметил кто-то, крысу в лабиринте можно научить поворачивать на каждоё третьей развилке. Она явно умеет считать до трёх. Очень умная крыса может научиться поворачивать на каждой седьмой развилке; она умеет считать до семи. Однако ни одна крыса никогда не научится бродить по лабиринту, руководствуясь последовательностью простых чисел. Это далеко превосходит понимание любой крысы, пусть даже и самой гениальной. Точно так же и у нас есть предел познания и понимания. Думаю, Бенхамина Лабатута подви́г на сочинение этого текста зарождающийся искусственный интеллект. Прямо он об этом не сказал, но у меня такое ощущение:

Вовсе не атомные бомбы, компьютеры, биологическое оружие или климатическая катастрофа, а простая математика меняет мир до такой степени, что совсем скоро, всего через пару десятков лет максимум, мы не сможем понять, что значит – быть человеком.

Насчёт простой математики автор приврал. Если, по его мнению, математика Александра Гротендика проста, то Бенхамин Лабатут -- математический гений. (Кстати, большое спасибо автору за abc-гипотезу и Синъити Мотидзуки. Я об этом ничего не знал, поскольку гипотезу сформулировали уже после того как я отдалился от математики. Почитал кое-что, не стану врать, что много понял, но было крайне интересно.)

А началось всё с Геринга, отравившегося в Нюрнберге цианидом. От Геринга автор плавно перешёл к самому цианиду, его свойствам и первооткрывателям. В конце ряда этих исследователей вполне логично возник Фриц Габер, Нобелевский лауреат 1918 года по химии. Премию Габер получил за разработку процесса фиксации атмосферного азота. Это чрезвычайно полезная технология, одна из основ современной органической химии и необходимая часть производственных процессов изготовления удобрений, взрывчатых веществ и почти всего на свете. Вещь полезная. Но настоящих высот Фриц Габер достиг в разработке боевых отравляющих веществ. Возник странный баланс: он спас от голодной смерти миллионы людей и также (вместе с идейными последователями) убил миллионы.

На этом Бенхамин Лабатут распрощался с химией и перешёл к общей теории относительности (тут его герой Карл Шварцшильд), затем к математике (Синъити Мотидзуки и Александр Гротендик) и наконец к квантовой теории, самой на сегодняшний день непонятной и контринтуитивной науке. К этому чему автор и стремился. Видимо, по его мнению, именно квантовая теория знаменует переход от кое-какого понимания нашего мира к непознаваемому. Всё предыдущее можно считать предисловием или введением.

Чем дальше мы продвигаемся по тексту, тем более фантасмагоричными становятся биографические очерки. Поэтому я чуть выше и написал "вроде бы биографии". Фриц Габер работал над понятными вещами, поэтому и жизнь его описана просто, без изысков. Но чем ближе мы подходим к тайнам квантовой теории, тем больше разыгрывается фантазия автора. К концу факты и вовсе отходят на второй план. Так, Вернер Гейзенберг блуждает в тумане, как известный Ёжик. Это оттого, что он приближается к пониманию своего принципа неопределённости. То есть не то чтобы к пониманию. Понять причины такого поведения нашего мира невозможно, но кое-что из тумана проступает. Шрёдингер качается на волнах каких-то сомнительных стедств растительного происхождения. Это он строит волновую функцию, в которой колеблется нечто непостижимое. Что, собственно, колеблется? Числа. Комплексные вероятности. Как такое может быть? А бог его знает. Вот и Эйнштейн с Бором всё выясняют, играет Бог со вселенной в кости или не играет... (Альберт Эйнштейн и Нильс Бор обсуждают устройство мира. Любой может посидеть у них на коленях. Снимок сделан в парке Музеон 2008-5-1, до того как Собянин испоганил место)

Однозначно понять мысли Бенхамина Лабатута невозможно. Я описал некоторые свои ассоциации. Наверняка заметил их не все. И не все постиг. Например, эрекция Шрёдингера описана натуралистично и даже... э-э-э... романтично, но я так и не понял, как она повлияла на форму или содержание уравнения. Ну, а что вы хотите? Эрекция Шрёдингера не простая. Она квантовая.

В общем, как источник фактов о науке и её людях книга не годится. Она для другого: для сноса крыши, и в этом качестве других таких не знаю. Могу ещё много чего написать, но достаточно.

Отмечу в завершение, что текст выглядит крайне безалаберно. Вот такого типа фраз в книге навалом:

Сегодня в нашем организме около пятидесяти процентов атомов азота синтезированы искусственно. [Это про Фрица Габера] ... Пятьдесят лет спустя [после Гротендика] Альберт Эйнштейн тоже опередил свое время.

Но бог с ним, это мелочь.

К сожалению, я далека от физики и тому подобных наук, что в школе я ее не понимала и не любила , так и здесь в книге я читала и ,грубо говоря,видела фигу перед глазами, когда описывались теории, открытия и тд. Но не могу сказать, что мне не понравилось, у меня сложилось такое двоякое мнение. Вставки с биографией - мне понравились, сам разбор теорий - нет.