Текст книги "По следам загадочных зверей"

Поэтому знаменитый английский зоолог Реджинальд Иннес Покок, описывавший зверя, так похожего на «нсуи-фиси», о котором рассказывали туземцы Южной Родезии, назвал его Acinonyx rex, или попросту говоря «кинг чита», что означает «королевский гепард». Свое описание он сопроводил таким комментарием: «Поистине невероятно, что столь крупный и необычный вид так долго оставался неизвестным».

Невероятно? Да нет, эта история самая что ни на есть обычная.

И так будет продолжаться до тех пор, пока белые люди не перестанут считать лжецами или дураками тех, кого они презрительно называют «дикарями».

Если верить капитану Уильяму Хиченсу, бывшему сотруднику английской административно-разведывательной службы, некогда действовавшей в Кении, ровно через год подтвердилась еще одна «небылица» туземцев.

«Когда-то, – сообщает он, – африканцы рассказывали про „млураруку“, или „летучего шакала“, который, по словам деревенских жителей, как две капли воды был похож на обыкновенного шакала, только с крыльями, – „чтобы иметь возможность летать, подобно летучей мыши“. С наступлением темноты, как говорят они, он частенько залетает в их сады и с визгом набрасывается на манговые и гранатовые деревья. Но их рассказам никто не верил.

Однако в 1927 году Ловридж обнаружил двух «млурарук» в Танганьике, где он проводил изыскания по заданию Гарвардского музея естественной истории. Ими оказались обыкновенные летяги, одна из которых была длиной 2,5 фута (75 сантиметров).

Тем не менее я позволю себе усомниться в том, что капитан Хиченс точно определил видовую принадлежность этих зверьков. Негры народ очень наблюдательный, и им вряд ли пришло бы в голову называть «летающими шакалами» грызунов, совершенно не похожих на собачьих. В легендах о «млураруке», вероятнее всего, имеется в виду один из двух видов плотоядных летучих мышей – летучая собака, прозвище «летающий шакал» подходит к ним как нельзя лучше, о чем можно судить если не по их пищевому режиму, то уж, во всяком случае, по их внешнему виду. К тому же о некоторых из этих гигантских рукокрылых мы узнали совсем недавно, и не исключено, что «млурарука» – один из не известных нам представителей этого вида.

Романтичное приключение дамы с большой пандой

А сейчас было бы небезынтересно совершить путешествие во времени и пространстве и перенестись назад в 1929 год в центральные области Китая, где мы расстались с экспедицией охотников и натуралистов, ведущей поиски знаменитого «бей-шуна» отца Давида начиная с 1870 года. Но прошли десятилетия, а ученые так ничего и не обнаружили. Единственно доктору Вейгольду, участнику первой немецкой экспедиции к северо-западным отрогам Тибета, посчастливилось наблюдать этого зверя в 1915 году, правда недолго. Какое-то время он даже держал подле себя молодого «бей-шуна», которого ему подарили местные жители, однако из-за неправильного питания медвежонок вскоре погиб. Зоологи уже были готовы причислить черно-белого «медведя» к исчезнувшему виду, когда двое бывалых охотников, полковник Теодор Рузвельт и его брат Кермит, сыновья покойного президента Теодора Рузвельта, наконец заметили «бей-шуна» на верхушке высокой дуплистой сосны, где он безмятежно спал. Ружейные залпы разбудили бедного зверя, и одна пуля смертельно ранила его. Впоследствии из останков несчастного животного сделали чучело, и оно услаждало своим видом толпы посетителей музея «Филд» в Чикаго.

Разумеется, в этом убийстве не было никакой нужды, равно как и в серии ему подобных, происшедших в последующие годы – 31 мая 1931 года и с 1934 по 1936 год, – виновниками которых соответственно были: немецкий зоолог доктор Эрнст Шефер, член американской экспедиции Брука Делана; Дин Саж и У. Дж. Шелдон, сотрудники Нью-Йоркского музея естественной истории; капитан Броклхарст; Квентин Янг – метис. Как ни прискорбны все эти случаи, однако именно они помогли с точностью установить, что медведь Давида на самом деле не медведь. Результаты исследования его внутреннего строения подтверждали то, что с самого начала утверждал А. Мильне-Эдвардс: это животное является близким родственником малой панды, похожей своими повадками скорее на кошку. К тому же выяснилось, что этот зверь, как и малая панда, питается побегами бамбука – и сей факт еще больше упрочил родственные связи этих двух животных. Таким образом, жребий был брошен: отныне крупного черно-белого медведя стали называть не иначе как большой пандой.

Спустя несколько лет это название, оказавшееся для многих диковинным, послужило причиной одного довольно забавного случая. В 1936 году Флойд Т. Смит поймал живьем первую большую панду, но она, к сожалению, погибла в Сингапуре. Тогда исследователь Уильям Харкнес объявил журналистам, что он собирается в Цзюцюань, имея твердое намерение привезти оттуда живую большую панду, а телетайпист понял так, что речь идет о «большой пантере». И на другой день большинство газет как ни в чем не бывало сообщили, что Харкнес вознамерился поймать «гигантскую пантеру», которую якобы обнаружил в Китае.

Эта история заслуживает того, чтобы мы привели ее здесь, поскольку она позволяет нам проследить, как благодаря чистой случайности мир узнал о существовании еще одного «невиданного зверя», которого иные зоологи принялись искать с невероятным упорством, совершенно не ведая о том, что их поиски уже заранее обречены на неудачу…

Однако бедному Харкнесу не суждено было осуществить свои планы, так как в 1936 году, сразу же по приезде в Китай, он скончался. И тогда случилось невероятное: в 1937 году его вдова Рут, которая не могла допустить, чтобы мечта ее мужа умерла вместе с ним, сама решила отправиться по следам неуловимой большой панды. Об этом животном она не знала ничего, как, впрочем, и о Китае, куда устремилась очертя голову. На протяжении нескольких месяцев шла она сквозь джунгли с настойчивостью, достойной самого искреннего восхищения.

И все вздохнули с облегчением, когда узнали, что удача наконец улыбнулась той, которая была так предана памяти своего мужа. Этой смелой женщине повезло больше, чем самым великим исследователям, потратившим впустую целых семьдесят лет на поиски таинственного зверя. В один прекрасный день она заметила в дупле дерева годовалую панду, издававшую душераздирающие крики. Она бережно взяла на руки этого «крошку-великана» и прижала к сердцу, как младенца, о котором так мечтал ее покойный супруг.

Нетрудно себе представить исступленный восторг, с каким американцы встречали отважную путешественницу, прибывшую на родину в сопровождении приемной «дочери». И та не замедлила привлечь к себе внимание зевак, хлынувших толпой в Бруксфилдский зоопарк в Чикаго. Однако в марте 1938 года Су-линь, как назвали зверька, к сожалению, погибла: она подавилась веткой дерева.

К счастью, удача – как и почтальон – приходит дважды на дню. Миссис Харкнес вновь отправилась в Китай и привезла оттуда другую большую панду, самку по прозвищу Меи-меи, которая как нельзя лучше прижилась на своей новой родине – в «городе ветров».

Прошло какое-то время – и на прилавках американских магазинов появилась новая плюшевая игрушка, точная копия Меи-меи. Большая панда, получившая на сей раз прозвище Энди Панда, стала героиней комиксов и веселых картинок в воскресных газетах; и теперь ее часто можно было видеть на экранах телевизоров в качестве персонажа детских мультфильмов. Сегодня этот зверек столь же любим американской детворой, как Микки Маус и Дональд Дак.

Однако для зоологов работа только начиналась. Они были, в общем-то, едины во мнении, что «бей-шун» и малая панда – родственники, и тем не менее они пока еще не знали, к какому виду следует отнести этих двух панд. Их, конечно, можно было бы причислить к плотоядным, хотя они употребляют исключительно растительную пищу, почти как медведи: ведь они большей частью тоже питаются растениями [16]16
  Настоящие медведи всеядны. – Ред.


[Закрыть] Англичане даже стали называть панду попросту «кошачьим медведем», что было вполне справедливо.

В конце концов после проверки результатов исследований великим американским зоологом Уильямом Кингом Грегори было решено включить панду в семейство енотовых, где уже числились енот-полоскун, енот-ракоед, коати, кинкажу и кошачий хорек. Однако, принимая в расчет особенности их строения, быть может, вместо того, чтобы объединять азиатских панд с американскими енотовыми, стоило создать для них отдельное семейство пандовых, как это предполагал еще в 1943 году доктор Фрешкоп? Американского кинкажу также следовало бы отнести к пандовым, поскольку в этом случае последние стали бы своего рода связующим звеном между медвежьими и кошачьими. Другие же зоологи, напротив, настаивали на том, чтобы большая панда была причислена к семейству медвежьих.

Как бы то ни было, но только генетические и серологические (по крови) исследования этих необыкновенных животных позволят с точностью установить, являются ли все они родственниками или нет.

Камбоджийский серый бык, или Еще одна тайна зоологии

Последнее крупное зоологическое открытие, сделанное в Азии, стало предметом бурных споров. Еще в незапамятные времена жители Камбоджи рассказывали, что кое-где на севере страны, в редкостойных лесах, живет дикий бык, не похожий ни на гаура (Bos/Bibos/gaurus), ни на бантенга (Bos/Bibos/ banteng). Они называли его «купреем», или серым быком. Факт его существования подтверждали и многие французские зоологи, в частности доктор Дюфосе – в 1930 году и Р. Виттоз – в 1933 году.

Когда профессор Ашиль Урбэн, директор Венсенского зоопарка, прибыл в 1937 году в Индокитай, ему представился случай увидеть останки этих прекрасных животных у неутомимого охотника доктора Р. Совеля, работавшего ветеринаром в северной Камбодже. Узнав, что этот бык очень интересует его гостя, доктор Совель поймал молодого самца купрея и без лишних проволочек отправил его в Венсенский зоопарк. Кроме того, он предоставил в распоряжение профессора Урбэна – для исследования – останки взрослого самца купрея, которого он подстрелил на днях неподалеку от деревушки Чеп.

После того как исследование было проведено, директор Венсенского зоопарка-решил без обиняков назвать камбоджийского дикого быка Bos (Bibos) sauveli.

«Серый бык, – писал он, – гораздо выше бантенга, и отдельные его особи могу достигать в высоту 1 метра 90 сантиметров. У молодых бычков и телок шкура целиком серая, а у старых быков она серовато-черная с белыми пятнами на крупе и плечах. У этих животных имеется ярко выраженный подгрудок, а в верхней части ног – белые отметины. Рога у них цилиндрические, у быков они спереди загнуты, а у телок имеют форму лиры».

В отличие от других азиатских быков у купрея спинной гребень выражен нечетко.

Отметим, что у гаура, каким бы рослым он ни был, подгрудок отсутствует совсем, а вот гаяла, третьего азиатского быка подрода Bibos, следует, видимо, рассматривать как одомашненного или наполовину одомашненного гаура, на которого он очень похож, несмотря на то, что у него имеется подгрудок, хотя и не ярко выраженный.

Однако после того как было сделано научное описание Bibos sauveli, сразу же возникли трудности. Исследования, проведенные в Камбодже, показали, что местные жители различают фактически два вида быков, обитающих на севере страны: одного из них они называют купреем, а другого – купрохом. У первого вида, уточняют они, рога с белесым оттенком, а у второго – серо-зеленые и к тому же сильно загнуты внутрь. В конце концов все же выяснилось, что купрей и купрох суть одно и то же.

Но основная загвоздка заключапась в том, что, судя по некоторым сообщениям, купреев (или купрохов) видели не раз в стадах бантенгов. И тогда иные натуралисты усомнились: а не может ли быть так, что знаменитый «серый бык» всегда лишь гибрид бантенга с каким-нибудь быком? Кое-кто даже утверждал, что недавно было установлено, будто купрей – это гибрид наполовину одомашненного гаура с каким-то диким быком.

С другой стороны, по некоторым наблюдениям серый бык своими повадками очень напоминает водяного буйвола, принадлежащего к отдельному подроду (Bos/Bubalus/bubalis). Кроме того, можно заметить, что у серого быка, как и у водяного буйвола, сравнительно узкий лоб. Таким образом, если купрей действительно гибрид и если его в самом деле видели в стадах вместе с бантенгами, не может ли быть так, что он – помесь водяного быка с бантенговой коровой?

Вот вам еще одна неразрешенная загадка.

Последняя находка: шкура андского волка

Среди крупных зоологических открытий, сделанных за последние годы, лишь некоторые могут быть удостоены нашего внимания.

Здесь было бы уместно вспомнить о новом виде боливийского гокко, описанном в 1939 году Дж. Бондом и P.M. де Шоэнси под названием Pauxi umicornis. Отличительная черта этого представителя семейства древесных кур (куда также входят пенелопы и гуаны) – у него на лбу выделяется костный нарост, напоминающий рог носорога.

В Африке тоже было сделано несколько открытий – главным образом среди обезьян. В 1942 году Жуковский описал, в частности, новый вид бабуина (Papio ruheu), а Крумбигель – новый вид толстотела с острова Фернандо-По, где, несмотря на планомерные поиски, никогда прежде не удавалось обнаружить ничего подобного. Этот новый вид обезьян получил название Colobus metternichi: его представители отличаются от сородичей с материка тем, что их лапы и даже ногти имеют белый окрас.

В этой связи было бы небезынтересно вспомнить слова доктора Мориса Бертона: «О рувензорских толстотелах, обитающих на западных склонах Рувензори, на высоте от 1800 до 3000 метров, – там, где сходятся границы Конго и Уганды, мы можем судить лишь по их шкурам, которые попадали к исследователям от туземцев».

Точно так же был открыт и андский волк, ставший последней великой зоологической находкой нашего времени. В наши дни с андским волком произошла та же история, что в конце прошлого века с береговой гориллой, карликовым гиппопотамом и большой пандой: все они превратились из существ мифических в реальные благодаря тому, что в конце концов удалось обнаружить их останки, которые можно было потрогать руками, хотя их видовая принадлежность стала предметом самых жарких научных споров.

В 1926 году знаменитый торговец животными Лоренц Гагенбек, сын и последователь Карла Гагенбека, приобрел по случаю в Буэнос-Айресе шкуру крупной собаки, весьма необычную на вид, которая якобы была найдена в Андах. Эта шкура была переправлена в Германию, где ее выставляли в разных музеях, прежде чем она наконец очутилась в Мюнхене. Там в 1940 году она попала в руки доктора Инго Крумбигеля, который, посоветовавшись с профессором Кригом, решил, что это горный гривистый волк. Немецкий зоолог, однако, не решился описать это животное, имея в своем распоряжении лишь одну его шкуру. Вообще говоря, в мире собачьих порой встречаются такие варианты гибридизации, что от ошибок при их описании никто не застрахован. Представьте себе, каково придется зоологу, когда окажется, что описанное им новое животное в действительности самая обыкновенная жалкая дворняга.

Поэтому доктор Крумбигель, проявив верх благоразумия, решил не торопиться с окончательными выводами. Однако в 1947 году он узнал от Лоренца Гагенбека, что вскоре после того, как тот приобрел упомянутую шкуру, ему показали еще три точно такие же шкуры. Теперь все опасения, что эта мог быть гибрид, исчезли. Впрочем, учитывая многие особенности шкуры, такой вариант был маловероятен.

Тогда доктор Крумбигель приложил к шкуре череп, который много лет назад был найден в Андах и теперь хранился в его коллекции. Методом исключения он определил, что скорее всего это череп гривистого, или пампасного, волка (Chrysocyon jubatus), того самого, которого индейцы называют «аквара квазу», то есть «большой лисой». Но этот череп был больше (31 сантиметр в окружности), чем черепа обычных гривистых волков (в среднем 24 сантиметра в окружности на каждые двадцать особей). Стало быть, он, по всей видимости, принадлежит животному, также обитающему в Андах, и шкура точно такого же зверя теперь находилась у немецкого зоолога.

И вот, основываясь на этих двух вещественных доказательствах, Крумбигель опубликовал первое общее описание новой андской собаки. Он назвал ее Oreocyon hagenbecki, или «горной собакой» Гагенбека, – в честь человека, предоставившего ему ее шкуру.

После серии непрерывных восстановительных опытов, имея в своем распоряжении только шкуру, немецкий зоолог сумел наконец сделать прекрасные рисунки этой доселе невиданной собакм. Рисунки доктора Крумбигеля не нуждаются в пространных комментариях. Глядя на них, по ряду признаков нетрудно заметить, настолько андский волк отличается от пампасного. Его мех (черновато-коричневый) не только темнее, но и намного гуще: длина шерстного покрова на спине достигает 20 сантиметров. Лапы у него более короткие и толстые, а когти более мощные. Уши у андского волка маленькие и более круглые, морда массивная и широкая. Даже ничего не зная о местах обитания этих волков, легко догадаться, что андский волк живет в более суровых условиях, а пампасный предпочитает просторы равнин.

Эти очевидные различия позволили доктору Крумбигелю создать для андского волка новый, переходный, род, хотя после дальнейшего изучения строения его скелета, подушечек лап и т.д. однажды может выясниться, что это просто новая разновидность гривистого волка. И только дополнительные и, главным образом, более полные сведения об этом животном помогут точно определить его видовую принадлежность.

Однако, сказать по правде, животный мир Анд так мало изучен, что пройдет еще немало лет, прежде чем тайна горного волка будет разгадана.

Итак, мы с вами вкратце рассмотрели крупнейшие зоологические открытия, сделанные с того времени, когда Жорж Кювье выступил со своим опрометчивым заявлением, будто фауна Земли изучена до конца и на свете больше нет зоологических тайн. Мы опровергли его нелепую точку зрения, и наилучшее тому доказательство – пестрый калейдоскоп животных, открытых за последние два столетия и содержащихся ныне в разных зоопарках мира: чепрачный тапир и белый носорог Коттона, зебра Греви и лошадь Пржевальского, олень Давида и олень Шомбургка, окапи и африканский оленек, карликовый слон и карликовый гиппопотам, золотой такин и геренук, дибатаг и множество невиданных антилоп и оленей, гелада, гигантская горная горилла и карликовый шимпанзе, гигантские летучие мыши и дракон острова Комодо, – или хранящихся в виде чучел в музеях естественной истории: ринопитек и карликовая горилла, медведь-кадьяк и андский волк, «царь гепардов» и белый дельфин из озера Тунтинь, орел, поедающий обезьян, и конголезский павлин.

Мне бы также хотелось опровергнуть взгляды некоторых моих современников, которым ни один урок не идет впрок, которые никогда не считались и не будут считаться с очевидным и продолжают упорно следовать примеру доктора Андерсона из Австралийского музея естественной истории, написавшего еще в 1934 году вот эти несуразные строки:

«Хотя на Земле еще немало не открытых и не описанных животных, тем не менее все они наверняка очень незначительных размеров, и можно безошибочно утверждать, что на свете больше не осталось ни одного неизвестного крупного млекопитающего, ни одной неизвестной крупной птицы или рептилии с необычным строением, которые могли бы занять свое место в той или иной всеми признанной зоологической группе».

Как бы я хотел, чтобы все они дожили до того дня, когда кто-нибудь из моих коллег-единомышленников составит перечень великих зоологических открытий второй половины XX века.

Глава 3. РЕЛИКТОВЫЕ ЖИВОТНЫЕ

Живое ископаемое – это не оскорбительное выражение, как хотелось бы думать, а возглас восхищения перед явлением в высшей степени необыкновенным – неким анахронизмом, облеченным в плоть и кровь. К сожалению, это выражение стало уже избитым и приобрело оттенок цинизма.

Однако прежде всего следует определить его истинный смысл, поскольку дальше речь пойдет о возрожденных «ископаемых» формах, а говоря точнее, о животных, как бы воскресших из небытия. И кому, как не существу, возникшему из тьмы веков, больше всего подходит это название – «живое ископаемое»? Действительно, существуют животные, о которых зоологи еще не знают, но которые хорошо известны палеонтологам, хотя бы по их окаменелым останкам. Но обычно и зоологи, и палеонтологи решительно отвергают их принадлежность к современной фауне. Такое отношение ученых совершенно непонятно, тем более что наша планета буквально кишит «живыми ископаемыми».

Что же такое «живое ископаемое»?

На первый взгляд, выражение «живое ископаемое» кажется понятным, однако, говоря по правде, не так-то просто определить смысл сочетания этих двух терминов, по сути своей противоположных.

Утверждение о том, что под данным понятием подразумеваются существа, продолжающие жить, хотя, по логике вещей, они давно должны бы умереть, вполне правомерно, но оно не решает проблему. Какое же в таком случае проклятие должно лежать на существе, навеки обреченном называться ископаемым?

Для простого человека «живые ископаемые» – это существа необыкновенные на вид, редкостные, живущие в строго ограниченных уголках и сохранившиеся там с незапамятных времен.

Необыкновенные на вид? Однако многие люди при мытье тела каждый день пользуются губчатым скелетом одного из «живых ископаемых», чей возраст насчитывает сотни миллионов лет, и при этом они не воспринимают его как нечто необыкновенное. В самом деле, губки – животные очень древние, но с незапамятных времен они не претерпели почти никаких изменений: губки точь-в-точь как современные существовали уже в начале палеозойской эры, в кембрийский период.

Также все мы, французы, практически круглый год едим, под луковым или провансальским соусом – как кому угодно, других «живых ископаемых», появившихся на Земле примерно 190 миллионов лет назад, но это нас нисколько не поражает. Мидия, простая мидия – ровесница триасового периода. Гребешок святого Якова младше мидии, он появился на свет в лейас (нижняя юра), а благородная устрица – в более поздний юрский период. Что же касается морских ежей, то некоторые из них такие же древние, как и эти разнообразные моллюски. Вот вам «живые ископаемые», из которых может получиться великолепная закуска!

Редкостные? Одно из самых редких «живых ископаемых» – это, бесспорно, мечехвост. Вооруженный копьем, точно средневековый рыцарь, закованный в куполообразный панцирь, скрывающий его уродливые паучьи лапы, он напоминает чудище, сошедшее с полотен Иеронима Босха. Поскольку он обитает в воде, американцы называют его «железным крабом-кавалеристом», однако в действительности он больше похож на скорпиона, нежели на рака. В процессе своего развития он прошел через «трилобитную» стадию, порвав, таким образом, все связи с группой, бурно расцветшей в палеозойскую эру. Род Zimulus (мечехвостов) существовал уже в начале мезозойской эры, в триасовый период. Сегодня четыре его вида распространены в прибрежной полосе Японии и Зондских островов, а пятый вид – вдоль всего побережья Северной Америки, от штата Мэн до Юкатана.

Популяции мечехвоста, чей возраст насчитывает около 200 миллионов лет, здесь столь многочисленны, что местные жители используют его измельченный в порошок скелет как удобрение [17]17
  В качестве примера приведем случай, когда в 1927 году в Бауэрсе, штат Делавэр, для этих целей было собрано полмиллиона особей мечехвоста


[Закрыть].

Не стоит, однако, полагать, будто для того, чтобы найти «живое ископаемое», такое же древнее, как знаменитая лати-мерия, о которой последнее время столько писали, нужно обязательно бежать на край света или погружаться в морские глубины.

Спуститесь в подвал вашего дома – и вы увидите, как сотни «живых ископаемых» девонского и каменноугольного периодов терпеливо ткут там свою паутину, приводя в отчаяние домохозяек. Так, пауки-птицеяды, найденные в континентальных крас-ноцветных отложениях девона, в графстве Абердин, очень напоминают современных пауков; окаменелые останки паукообразных, относящихся к более поздним периодам, были обнаружены не только в угольных пластах в Англии, но и в Богемии, Силезии и в американском штате Иллинойс.

Живущие в строго ограниченных уголках? Но ведь существует, по крайней мере, один континент, почти целиком населенный «живыми ископаемыми», – это Австралия, царство однопроходных и сумчатых. Все другие наземные животные были завезены туда человеком.

Сохранившиеся там с незапамятных времен? Да, именно способность к самосохранению и отличает «живых ископаемых» от всех остальных представителей земной фауны.

Однако если вдуматься, все группы современных животных появились на Земле в далекие геологические эпохи. А самые «юные» из них – млекопитающие и пернатые – стали распространяться в мезозойскую эру.

Выходит, животный мир нашей планеты очень древний, и свои возможности он, по-видимому, давно уже исчерпал: на протяжении всего третичного периода на Земле не возникло ни одной новой крупной живой формы.

Редкие реликтовые формы

Теперь необходимо уточнить, что «живыми ископаемыми» следует называть только сохранившихся представителей вымерших групп или, точнее, находящихся на грани вымирания.

Вот почему многие полагают, что по логике вещей они должны быть как бы «не от мира сего». Но если так, стоит ли тогда считать «живыми ископаемыми» современных земноводных и рептилий? Ведь именно эти две группы некогда процветали – сегодня же численность их представителей (относительно) сократилась.

Возьмем, к примеру, земноводных, которые преобладали на Земле в каменноугольный и пермский периоды. В наши дни от этих в прошлом хозяев Земли остались лишь ничем не примечательные саламандры, тритоны, лягушки, жабы и совсем уж незаметные существа, лишенные конечностей.

В действительности, как единодушно полагают зоологи, «живыми ископаемыми» следует считать только поздних членов малочисленных сообществ, поскольку – и это вполне справедливо—в многочисленных группах из века в век происходили значительные пертурбации, сопровождавшиеся возникновением новых форм.

[Давайте вспомним здесь основные ранги зоологической иерархии: непосвященному читателю это пойдет только на пользу. Животный мир подразделяется на типы, каждый тип – на классы, каждый класс – на отряды, каждый отряд – на семейства, каждое семейство – на роды и, наконец, каждый род – на виды. Чтобы лучше это представить, не станем далеко ходить за примерами, а возьмем нас самих и составим так называемую «антропометрическую карточку» человека: тип позвоночных, класс млекопитающих, отряд приматов, семейство человекообразных, род гомо, вид сапиенс.

Вышеперечисленные ранги нередко подразделяются на множество более сложных категорий, таких как подотряды, надсемейства, подклассы, однако когда подобных категорий чересчур много, это в конечном счете приводит к невероятной путанице].

Сейчас уже нетрудно догадаться, что понятие «живое ископаемое» – весьма относительное. Если это действительно так, тогда почему целый класс (в данном случае земноводных) должен быть лишен права носить название, которое зачастую дается простому отряду (например, черепах, или панцирных, или крокодилов, ничуть не изменившихся со времен мезозоя)?

По правде говоря, некоторые ученые стараются быть даже более точными в определениях: они считают «живыми ископаемыми» только отдельных, единственных в своем роде, выживших представителей некогда многочисленных групп, таких как наутилус – любопытный раковинный осьминог, обитающий на дне Тихого и Индийского океанов на глубине 50 метров, который сохранился до наших дней со времен силурийского периода, приходящегося как раз на середину палеозоя; как мечехвост, о котором уже шла речь; как латимерия, больше известная под названием «целакант», кистеперая рыба, появившаяся непосредственно в девонский период; и, наконец, как гаттерия (Sphenodon punctatus), новозеландская туатара, единственный сохранившийся представитель клювоголовых, относящийся к концу палеозоя и предшествовавший появлению знаменитых гигантский динозавров. Гаттерия – это крупная ящерица оливкового окраса, длиной 70 сантиметров, у которой имеется третий, так называемый теменной глаз, расположенный на самой макушке; такой же нарост в виде железы, эпифиза, можно видеть и у других высших позвоночных.

Это еще один пример того, что консервативные зоологи, придерживающиеся своей особой точки зрения насчет «живых ископаемых», по-прежнему отказываются признать значение групп, представители которых, сохранившиеся до наших дней, имеют полное право называться «живыми ископаемыми». Существует немало семейств животных, включающих один-единственный род, и вряд ли кому-то придет в голову причислять его к категории «живых ископаемых».

Если считать, что в эту интересную категорию должны входить только отдельные реликтовые формы, в таком случае из нее пришлось бы исключить самых типичных из них: коротконогих червей, напоминающих двустворчатых моллюсков, особи которых сегодня объединены в 50 родов; удивительных морских лилий, этих грациозных иглокожих, приросших, подобно растениям, к морскому дну, которые в наше время представлены двенадцатью родами.

Морские лилии, конечно, не уникальны, тем не менее они входят в две редкие реликтовые группы, некогда распространенные по всей Земле, которые, спустя соответственно 500 и 300 лет, сохранились в первозданном виде.

Существа, сохранившиеся в первозданном виде

Таким образом, мы постепенно подошли к мысли о необходимости дать понятию «живое ископаемое» подлинное определение – первозданный вид. В животном мире действительно существует довольно много типов, строение которых с незапамятных времен, видимо, не претерпело каких-либо заметных изменений. Они как бы остались в стороне от эволюционного процесса и предстали перед нами в том виде, в каком их создала сама Природа.

Тем не менее вряд ли возможно так прямо утверждать, что какой-то организм за миллионы лет нисколько не изменился, Да это и понятно. Ибо как можем мы судить о том, что представляли собой те или иные существа когда-то? Мы располагаем лишь их жалкими останками – раковинами, скелетами, а порой только отпечатками. Можно ли на основании всего этого с уверенностью говорить, что существо, которому они принадлежали, не претерпевало никаких серьезных изменений на клеточном и физиологическом уровнях, перед тем как предстать перед нами таким, каким оно было когда-то очень давно? Устройство механизма терморегуляции, развитие ядовитых желез или легочной и сердечно-сосудистой систем, видоизменение почек, регулирование эндокринного баланса, совершенствование органов чувств и двигательного аппарата, становление системы координации нервных соединений – все эти важнейшие эволюционные процессы, как и многое другое, не оставляют следов на твердых частях организма. Поэтому скоропалительные суждения здесь недопустимы.