Текст книги "Маруся. Провинциальные игры"

Лев?

Нет. Дракон. Или еще кто пострашнее. И внешность тут ни при чем. Внешне это немолодой человек, лет пятидесяти, невысокий, темноволосый, с сединой на висках.

Военная выправка, как и у Храмова, короткие усики, спокойные серые глаза. Цесаревичу до него – как до Китая на раках. Там, конечно, есть задатки, но вот такой внутренней силы просто нет.

Маг воды?

Ни фига!

Маг водоворота, не иначе. Судя по силе – там внутри настоящий Мальстрем, а еще Сцилла, Харибда и Кракен плавают непринужденно. Если шарахнет, половина страны накроется. И не так уж важно, во что он одет. Хоть бы и в набедренную повязку – внимание обращают на себя в первую очередь глаза, а не скромный серый мундир с одной-единственной орденской звездой.

Второго человека рядом с императором я тоже узнала почти сразу.

Романов. Игорь Никодимович.

И поспешно присела в реверансе. Зашуршал шелк светло-зеленого платья, блеснул жемчуг. Я знала, что рядом замер в поклоне Храмов. Но долго ждать не пришлось.

– Твоя невеста очаровательна, Сергей.

Аудиенция началась.

– Благодарю, ваше императорское величество.

– Государь.

– Благодарю, государь.

– Княжна Горская… доставили вы хлопот моей службе безопасности.

Полноценного упрека в императорском голосе не звучало, а потому я позволила себе невинно потупить глазки.

– Умоляю простить меня, ваше императорское величество. Я не знала о трудностях вашей службы безопасности.

– При этом вы спасли жизнь моему сыну.

Я промолчала. А что тут скажешь? Не стоит благодарности? Это я случайно? Оно само получилось? Или – уплатите мне за услуги?

Тут что ни ляпни, все равно дурой выйдешь.

– Не хотите поведать нам с Игорем Никодимовичем, как это вышло?

Я вздохнула.

Как-как… жить хотелось. Вот и вышло.

– Ваше им…

– Государь, Мария. Так будет удобнее.

– Государь, я не знаю, кто ставил защиту на ваш дворец. Но маги земли могут ее активировать.

Император нахмурился. И я поспешила рассказать про солярные знаки, про то, что именно увидела, про то, как позвала…

Для моей защиты дворец не откликнулся бы. Но он спасал кровь Рюриковичей. Это совсем другое дело, для того его и строили.

Как крепость.

Вот оно, главное различие. Петербург – изящество, открытость, дружелюбие. Москва – крепость. Которой хоть и придали внешний лоск, хоть и увили цветочками, но изначально строилась она, чтобы защищать. Так и ощущается.

Бастионом.

Грозным, неприступным, не бывавшим в руках врага, ибо в этой истории Наполеон решил не ходить на Русь. Потому и жив остался, и размножиться смог.

Император поглядел на Романова.

– Займись. Я правильно понимаю, Мария, вы не просто маг земли – ваша магия активна?

– Да, государь.

– И как вы собираетесь подарить наследника вашему супругу?

– Меня интересовал этот вопрос, государь, – опустила я глазки долу. – Если я правильно поняла, магия проявляется в зародыше примерно через полгода после зачатия. То есть женщина должна воздерживаться от магии примерно полгода. Потом, если ребенок не наследует магическую силу, надо продержаться еще три месяца без магии. А если наследует, то можно колдовать практически сразу.

Император приподнял брови удивленным жестом.

– Вы рассчитываете, что родите мага?

– Я – маг земли, государь.

Это же понятно. Активное плодородное начало в действии, практически гарантия зачатия того, кого нужно и когда нужно.

– Что ж. Мое благословение у вас есть.

Я опустилась в глубоком реверансе. Храмов поклонился.

– Вы, Мария, поговорите сейчас с Игорем Никодимовичем, покажете и расскажете, как именно воздействовали.

– С удовольствием, государь.

– А мы с вашим супругом пока что уточним расклады. Насколько я помню, Алябьевы не дружат с Матвеевыми…

Я снова сделала реверанс.

Подобный подход давал надежду на будущее. И вообще, вы мне дайте хоть какие гарантии безопасности, а дальше я и сама разберусь. Невелика проблема.

Романов вышел из-за спины его величества и предложил мне руку. Я коснулась пальцами полусогнутого локтя и проследовала рядом с мужчиной.

Царские милости надо отрабатывать. Даже если ты их пока и в глаза не видела.

* * *

Романов вел меня по дворцу.

Я показывала пальцем на те символы, которые были мне знакомы.

– Вот этот и этот.

– И вы можете на них воздействовать, Мария Ивановна?

– Только при непосредственной угрозе хозяину дома. Тогда неважно, кто их активирует, – честно призналась я. – Подозреваю, что в противном случае от меня и косточек не осталось бы.

– Сейчас – не получится.

Не вопрос, констатация факта. Я медленно опустила голову. Нет, не получится, и пытаться не стоит. Размажет как фреску по ближайшей стене, тем дело и закончится. Кто бы ни строил Кремль, кто бы ни встраивал защиту в древние стены, он это предусмотрел.

Предки не дурнее нас были, это уж точно.

– Игорь Никодимович!

Улыбка, веселый голос, простой серый мундир. И – знакомое лицо.

– Ваше высочество, – я присела в реверансе прежде, чем успела что-то сообразить.

– Ваше высочество…

– Игорь Никодимович, так вы нашли ее? Мою спасительницу?

– Княжна Мария Горская, ваше высочество, – представил меня Романов.

Я снова присела.

– Нет-нет! – Цесаревич подхватил меня под локоть, давая понять, что не стоит церемониться. – Княжна, я вам жизнью обязан…

Мне осталось лишь развести руками.

– Ваше высочество, в тот момент я плохо отдавала себе отчет в своих действиях, но повторись та ситуация – поступила бы так же.

– Слова искреннего человека. Игорь Никодимович, надеюсь, у княжны не будет никаких неприятностей?

– Что вы, ваше высочество! Ее светлость любезно согласилась показать мне, как и что она сделала, и только.

Цесаревич на миг задумался.

– Могу я составить вам компанию?

Судя по лицу Романова, он бы предпочел сверлить зубы без наркоза. Но – что ты хочешь? Остается лишь старательно улыбаться и кланяться.

Дальнейшая экскурсия проходила втроем.

По лицу было видно, что Романову хочется как следует потрясти меня, но при цесаревиче это просто неосуществимо.

Я тоже не возражала пооткровенничать, но – не здесь и не так. Оказывается, ходить по ярмарке с дрессированным медведем или ходить по дворцу с цесаревичем – разница невелика. Так и так все липнут и глазеют. Едва успела шепнуть Романову, чтобы приходил в гости, поговорить. И то цесаревич, остановившийся с кем-то поговорить, практически сразу же вернулся.

И… мне кажется, или меня откровенно «клеят»? Полное ощущение.

Комплименты, улыбки, восхищение, легкие, словно невзначай, прикосновения…

Парня понять можно. Если я в зеркале вижу «секси герл», подозреваю, что и он видит то же самое. Фигурка у меня самое то. Объемные верхние и нижние прелести при тонкой талии и стройных длинных ногах. И все это прокачанное, на свежем воздухе да на грядках, плюс легкий загар, который не удалось запудрить, плюс роскошные волосы и симпатичное личико.

А еще – загадка.

Что привлекает мужчину в женщине? Картинка?

Тогда почему две трети красавиц не особенно счастливы в браке?

Нет, не внешность, и не секс, и не приданое. Это может послужить затравкой для начала реакции, но главное в женщине – загадка. Нечто интересное и неразгаданное.

В данном случае все совместилось. И мордашка, и загадка, а главное – чужая собственность. Видели, как барбосы косточку делят?

Тот случай.

Только эта «косточка» с мозгом и сама выбирает, с кем оставаться. Уж точно не с цесаревичем, который мне…

Нет, не то чтобы не понравился. Парень как парень. Симпатичный, стройный, высокий, наверняка пользуется успехом у дам. Просто – не мое.

Отсутствие химии плюс четкое осознание возможных проблем при дальнейшем сближении. Так что… холод, холод и еще раз холод. Ну почему мы не пошли другим путем?

И на сколько это еще затянется? У меня ребенок дома один!

Ладно, с Аришкой, но ведь ему рано или поздно ко мне захочется! А что способен натворить маленький полоз…

Лучше не думать.

Авось не придется по развалинам бегать.

* * *

Романову я была искренне благодарна. После появления цесаревича он постарался свернуть нашу экскурсию, уложив ее в полчаса, и проводил меня обратно, к кабинету его императорского величества.

Ага, если б это избавило нас от цесаревича!

От кабинета мы шли полчаса, к кабинету малым не час! Потому что каждый встречный норовил поклониться, а цесаревич обязательно начинал общение. Хотя бы парой слов. Хотя бы о погоде.

Все я понимаю, так, наверное, надо, но бесит!

К счастью, ждать Храмова долго не пришлось, примерно через десять минут после нашего появления вышел и он.

Я разулыбалась так счастливо, что цесаревич даже обиженно захлопал ресничками. Наверное, обиделся, что его внимание не оценили. Храмов все понял правильно и со значением поцеловал мне руку. Пометил территорию.

Цесаревич явно сдаваться не собирался. Но объяснить все Храмову возможным не представлялось. Ладно, в карете поговорим. Или дома. Или…

– Ваше высочество…

Поклон, снова поклон, реверанс. И вот мы прощаемся с Кремлем, и карета уносит нас домой.

Долго я молчать не смогла.

– Что сказал государь?!

Храмов откинулся на спинку сиденья и устало прикрыл глаза. На худом лице четко обозначились морщины, под глазами пролегли тени.

– Все лучше, чем я мог надеяться. Его императорское величество – человек благодарный и добро помнит. Там, где это не угрожает отечеству.

Пауза, и мне оставалось только молчать и ждать. Но Храмов и сам не сторонник долгих рассуждений. А потому…

– Завтра едем к вашим родителям. Послезавтра свадьба. Высочайшее разрешение будет завтра с утра.

Насколько я понимала, это серьезная милость. В другом случае оформлять бы все пришлось неделями, чиновники – они в любом мире такие чиновники…

– Романов хотел прийти побеседовать.

– Через два дня. Я напишу ему.

– А… наследник? Когда?

Храмов прищуривается, становясь похожим на хитрого кошака. Драного жизнью, но не побежденного.

– Сегодня я видел нужного нам человека. Думаю, в ночь после свадьбы…

Неплохая идея. Никому и в голову не придет, что вместо супружеского секса у нас намечается другая вечеринка. Кстати…

– Кто будет на свадьбе?

– Мы двое. Горские, если пожелают.

Я хмыкнула.

– А ваша родня?

– Также если пожелают.

Понятно. Ваню, Арину, Петю – придется прятать. Чтобы вся эта кодла не приперлась… я бы на такую удачу рассчитывать не стала.

– Матвеевы? Или Алябьевы?

– Письма я отправлю. Сегодня же.

Ага. А если они не успеют дойти или юртовские не придадут приглашениям особого значения… да и черт с ними! Век бы не видеть, жить да радоваться. Но ведь не дадут…

Кстати говоря…

Рассказала про цесаревича и наткнулась на озабоченный взгляд Храмова.

– Не ко времени…

– С глаз долой – из сердца вон.

– Вы себя недооцениваете, Мария.

Я только хмыкнула. Это не голливудские фильмы, где в героиню обязательно влюбляются все мужчины, включая человекообразных обезьян. Это реальная жизнь, а я не такая уж красавица. Кстати…

– А что помолвка цесаревича? Я как-то и забыла…

– Расстроилась. К немалому удовольствию его отца.

– А следующая кандидатка?

– Пока еще не подобрали. Место свободно…

Храмов явно меня подначивал, но… за что мне нравится генерал-губернатор, так это за понимание. Он увидел, что меня начинает мутить от одной мысли, и тут же прекратил подтрунивание.

– Подозреваю, что это будет француженка или итальянка.

– Дай бог. И побыстрее.

В мои планы не входит даже легкая интрижка с цесаревичем. Наоборот – отпихиваться буду четырьмя лапами.

Режьте меня, стреляйте, вешайте… не пойду!!! Даже спать с ним не хочется. Полученное удовольствие, если оно вдруг случится, явно не стоит проблем, которые на меня свалятся. Убьют ведь…

* * *

Особняк Горских производил впечатление унылости и запущенности. Была жива мачеха – занималась домом. Умерла – и папаша впал в траур. Но жалеть его я не собираюсь. Он меня не пожалел.

Ждать долго не пришлось. Отец вошел в гостиную походкой уставшего от жизни человека. Выглядел он лет на десять старше, глаза тоскливые, а лицо – как у человека, у которого в жизни больше нет ничего хорошего.

Впрочем, при виде меня в его глазах загорелось новое чувство.

Гнев.

– Ты!

Церемониться я не собиралась.

– День добрый, папенька.

Память тела подсказывала спрятаться куда-нибудь и молиться, авось пронесет. Но то реакция забитой добрыми родственничками девочки Маши, которая в жизни на бунт не решится. А я нахально улыбнулась.

– Как ты посмела вернуться в этот дом? После того, как меня опозорила на весь свет?!

Я пожала плечами. Этак, небрежно…

– Позвольте, папенька, в чем именно заключается позор? В том, что все узнали о вашем отношении к родной дочери?

– Что?!

– Сколько времени мне было отмерено в браке с Демидовым? Год? Два?

– Да как ты смеешь?!

Ей-ей, поведи папаша разговор иначе, я не пошла бы на конфликт. Но в данном случае…

– Вы прекрасно знали, что он проклят. Вы знали, чем мне это грозит. И смеете упрекать меня за то, что я бежала, спасая свою жизнь?

– Наглая дрянь!

Папаша замахнулся на меня. Я уже приготовилась пнуть его как следует – не понадобилось. Занесенную руку перехватил Храмов.

– Позвольте представиться, князь. Сергей Никодимович Храмов, жених вашей дочери. Высочайшее соизволение уже получено, завтра свадьба. Надеюсь, вы будете.

Да-а… умеет Храмов ошеломить собеседника. Дай он князю в нос, и то эффект был бы меньше.

Папаша медленно опустил занесенную руку.

– Высочайшее соизволение?

– Предлагаю все обсудить спокойно…

Князь помолчал пару минут, приходя в себя.

– Прошу вас в кабинет, Сергей Никодимович. Мария, ты…

– Ваша светлость, этот вопрос непосредственно касается вашей дочери. Полагаю, она имеет право участвовать в разговоре.

Князь скривился, но промолчал. Только кивнул. Но я не обольщалась, это не победа, это временный успех. Его еще надо развить и закрепить.

Ну и ладно, попробуем. Куда ты, папенька, денешься, от высочайшего соизволения? Приказы императора и в этом мире не оспариваются. Они выполняются с восторженным визгом, так что берегите уши.

* * *

– Я ожидала худшего, – призналась я Храмову, когда мы ехали домой.

– Я тоже.

Но… все сложилось вполне удачно. Князь поругался примерно с полчаса, потом согласился, что замужество снимает все вопросы, а жених хоть и не идеален, но не хуже Демидова. Дворянин, герой нескольких войн, орденами увешан так, что новогодняя елка от зависти рыдает, состояние поменьше, чем у Демидова, но… оказывается, у меня достаточно богатый муж?

Будет, в перспективе…

Про все состояние Храмов мне не рассказывал, но оказывается, он владеет землей, в его собственности есть несколько заводов и рудников. Просто Демидову больше везло. А вот заводы Храмова медленно разорялись, не принося особой прибыли.

Раньше его это не сильно волновало, но сейчас…

А уж как меня это волновало!

Рудники…

Если я правильно понимаю, талисман Ниты давал Демидову возможность чуять рудные жилы. Вот и причина его удачливости. Заранее знать, где копать, где пройти мимо, где разрабатывать дальше шахту, где вкладывать деньги, где бросить – это серьезное подспорье.

А вот что могу – я? С кровью Полоза в жилах?

Хотя ответ и так ясен.

Ни-че-го. Первое время – так точно ничего. Сначала надо бы родить ребенка, а уж потом пробовать свои силы. Даже не сомневаюсь, что выложусь до донышка, а как это скажется на малыше? Что бы там Нита ни говорила, так ли хорошо полозы разбираются в человеческой анатомии?

Лучше не проверять на себе. Или хотя бы потом, когда на карте не будет стоять все мое будущее.

Папаша покивал, а я прямо-таки видела расчетливые искорки в его глазах.

Муж стар, помрет скоро, а там и дочка богатой вдовой останется. Можно ли ее потом будет подсунуть Демидову? И с детьми можно, и без детей можно. Почему нет? Тем более, фертильность чадушка будет доказана, а над ребенком, если что, и опеку взять вполне реально.

Это понимали и я, и Храмов. Но молчали.

Зачем грубыми лапами разрушать прекрасные мечты о богатстве? О больших деньгах?

Это мы знали, что папенька не получит больше того, что мы ему дадим. А он пока этого не знал. И хорошо, спокойней будет.

* * *

– Я не знала про заводы и рудники.

– А это повлияло бы на ваше решение, княжна?

– Нет. Но хотелось бы знать подробности.

Храмов чуть грустно улыбнулся.

– Да, Мария, я богат. И все это останется вам и моему ребенку. Думаю, вы сумеете сберечь состояние и не размотаете его на шпильки и тряпки.

– Я же не умею ничем управлять, – перепугалась я. – И биржа для меня лишь слово. А про заводы я вообще не в курсе, и с рудниками не дружу.

– А если я назначу управляющего?

– Я все равно буду проверять, чтобы он не воровал. Но разбираться-то лучше не стану… Итак, подробности? Вам придется меня учить, если хотите получить хорошие результаты!

– Машенька, вы полагаете, я мог бы остаться независимым от Демидова, не будь у меня своего состояния?

– Я об этом не задумывалась.

– Безусловно, у вашего первого жениха дела идут намного лучше. Но и мое состояние позволяет мне на него не оглядываться, а кое в чем и соперничать.

– Так я узнаю подробности?

– Мои рудники не слишком выгодны. Я потом покажу бумаги. Медь, полудрагоценные камни, иногда драгоценные, но очень редко. Ни золота, ни серебра.

– И это невыгодно?!

– Рудное дело всегда связано с риском…

Я была полностью согласна.

– А как получилось, что вы их приобрели?

По губам Храмова скользнула улыбка.

– Машенька, вы видите, сколько у меня орденов? Каждая награда приносит не только славу, но и деньги. А если умело их вкладывать… тратить мне было не на что, семьи нет, детей нет, а утереть нос родным очень хотелось. Молодой был, глупый…

Я кивнула.

В принципе, логично. Во что можно вкладываться, если ты не разбираешься в банковском деле? В недвижимость, в золото, в производство… в данном случае – в собственное производство.

– Мне бы хотелось побывать на рудниках.

– Машенька, вы маг земли, я знаю. Но…

Я подняла руку, останавливая Храмова.

– Клянусь. Я не сделаю ничего во вред вашему наследнику.

Сергей Никодимович несколько минут вглядывался в мое лицо, а потом кивнул.

– Верю. И искренне благодарен вам.

– Так можно будет?..

– Обещаю. Как только домой вернемся.

Я улыбнулась. Магию я применять не буду. А вот попробовать возможности крови Полоза хотелось. Если Нита могла и чуять жилы, и разворачивать их… а что могу я?

Интересно же, господа!

Интерлюдия 2

Ночь наползает на старинный город. Укутывает черным платком обнаженные мраморные плечи дворцов, таинственной вуалью затеняет сады и парки, рассыпает щедрой горстью звезды по небосклону. Скрадывает шаги людей, смазывает черты, щедро мажет серой краской кошек.

И не только кошек.

Этот человек явно старается никому не показаться на глаза.

Он скользит в тенях словно рыба в воде. Его можно увидеть, но взгляд просто соскальзывает с него, словно капля воды со стекла. Тихо и неотвратимо он движется к дому Храмова.

Вот и нужный забор.

Сложно ли преодолеть его?

При наличии нужных навыков – минутное дело. Куда там японским ниндзя? Несколько легких движений – и вот уже тень скользит по саду. Тихо-тихо, так, что не шевельнется ни один листок. Не слышат чуткие собаки, не видят ничего сторожа…

Шаг, другой…

Вот и особняк.

Где же нужное ему окно?

Убийца вспоминает. Да, операцию пришлось готовить в большой спешке, но сложно ли дать пару монет уличным мальчишкам, чтобы понаблюдали?

Вот они – покои княжны Горской, которая так и не станет госпожой Храмовой.

Тень скользит по стене, к окну, открытому по случаю летней погоды.

Да, это нужная ему спальня.

Спит на роскошной кровати под балдахином княжна, рядом с ней видно детское личико… ребенок? Да, ему говорили, у нее есть ублюдок, то ли нагуляла, то ли…

Неважно.

Ребенка тоже придется убить, чтобы не орал раньше времени.

Жалость? Это чувство было неведомо убийце.

Скользнула по тонким пальцам змейкой шелковая удавка. Мужчина склонился над кроватью…

Он даже не сразу понял, что происходит. Не осознал.

Но в темноте распахнулись глаза.

Блеснули ледяным сиянием золота.

На миг убийца застыл, парализованный страхом. А потом уже не было ничего. Только расплавленное золото глаз, в которое он падал, падал…

Последним чувством человека, который никогда не упускал свою жертву, был ужас. Неизмеримая жуть. Испуг такой силы, что на штанах у мертвеца осталось мокрое пятно.

Тело опустилось на пол, словно из него все кости вытащили. Откинулась в сторону еще теплая рука с удавкой.

Ее светлость княжна Горская чертыхнулась, поминая какого-то полевого ежика и вылезая из-под одеяла. С большим удовольствием она бы выкинула труп в окошко и навсегда забыла о нем. Но…

Где тут спальня ее будущего супруга?

Надо разбудить Храмова, а потом он пусть сам решает, что делать с неудачливым ассасином. Захочет в окно выкинуть – пусть сам и тяжести ворочает. Так-то…

* * *

– СУКА!!! – Демидов швырнул бокал в стену, оставив на дорогих шелковых обоях грязное пятно. – ТВАРЬ!!!

Других приличных слов у него не было. И кто бы сдержался на его месте?

Мария Синютина действительно оказалась княжной Горской.

Она собирается замуж за Храмова.

Более того, она уехала в Москву с женихом, просить высочайшего соизволения. И останавливать ее уже поздно. Есть сомнения, что они получат просимое?

У Демидова их даже рядом не было. Достаточно ему Храмов крови попортил…

Демидовы привыкли быть самовластными князьями на Урале. Это в столице они захолустные дворяне, а здесь – сила. И любого назначенного губернатора Демидов рано или поздно подминал под себя…

Не в этот раз.

Храмова можно было только убить. Но и убивать его было невыгодно. Кавалер стольких орденов, что перечислять полчаса можно, знаменитость, его военные подвиги в академиях изучают! Попробуй тронь такого!

Тут же воронья налетит…

Тут и храм, и романовские шавки, и просто полиция – все копать будут. И могут накопать чего не надо. Нет, убивать Храмова невыгодно.

А подчинить и нечем…

Родных нет, близких нет, на тех, что есть, ему плевать. Матвеев, гипотетически, мог бы урезонить наглого губернатора, но чем ему за это будет обязан сам Демидов?

Ой, не пучком соломки…

Не оказалась бы цена выше возможностей.

Ладно еще Алябьевы, те тихо сидят, а Матвеев рвется к трону. И Демидов ему стал бы хорошей опорой. Только вот сам Сергей Владимирович о таком даже и не мечтал. Чем выше, тем опаснее, для него так точно.

Проклятие, знаете ли…

Если бы удалось его снять, дело другое. А сейчас лучше не связываться. В тени как-то уютнее. И денег заработать можно побольше…

Вот и выходит, что нет управы на губернатора. Купить нельзя, убить нельзя, надавить нечем… когда Демидов узнал о болезни генерал-губернатора, он плясать готов был. Все же такое дело, шило в мешке не спрячешь, тем более – от врага.

Демидов торжествовал и уже не ожидал пакостей. Таких – точно…

Но Храмов и эта стерва?!

Как она вообще посмела?!

Как он посмел?!

Демидов в ярости запустил в стену массивным пресс-папье. Только малахитовая крошка брызнула во все стороны.

Что же делать, что делать?!

Впрочем, Демидов не был бы тем, кем он был, и не ворочал бы такими деньгами, не умей он подчинять чувства голосу рассудка.

Приступ бешенства прошел, и мужчина начал рассуждать здраво.

Итак, Мария собирается замуж за Храмова. Ну и пусть… какие проблемы?

Не Демидов будет ее первым мужчиной? Да и пусть, все соплей меньше. Все равно Храмов последние месяцы доживает, а после его смерти можно будет прибрать к рукам аппетитную вдовушку. И никто ему не помешает.

Заодно и наследство получит.

А если случится так, что ребенок будет… дети – они такие хрупкие создания, такие уязвимые, буквально одно движение – и все. Конец.

И повеселевший Демидов принялся составлять новые планы.

* * *

Игорь Никодимович Романов задумчиво смотрел в огонь. Живое пламя он любил и камин разжигал регулярно.

Сам, никому не доверяя… это был почти ритуал. Пирамидка из березовых полешек, поднесенный огонь на кончике бересты, и пламя, сначала робкое, а потом жадное и веселое, танцующее на золотистых углях.

Неудивительно, что княжну Горскую никто не мог найти. Удивительно, что она смогла выжить. Впрочем, женщины вообще очень живучие. Романов уже дал указание собрать всю информацию о ее жизни в Березовском.

Часть загадки она прояснила. Осталась еще одна часть, но княжна явно не намерена ничего скрывать. Это-то Игорь Никодимович понимал.

И невольно… восхищался.

Вот представьте себе, хрупкая изнеженная барышня, которая росла оранжерейным цветком, и вдруг такие поступки.

Спасение цесаревича.

Побег.

Выживание в условиях, в которых не каждый мужчина справится… есть чем гордиться. А Мария Горская принимает все как должное. И на дальнейшую жизнь у нее свои планы.

М-да… надо бы к ней присмотреться повнимательнее.

Как известно, кадры решают все. А княжна может оказаться весьма перспективным кадром для его службы. Согласие?

А что, кто-то в нем сомневается?

И Романов вновь уставился на угли, просчитывая возможные варианты.

* * *

Она вернулась!

Высокий красавец метался по комнате, заламывая руки.

Вернулась!!!

ЖИВАЯ!!!

Радость?

Нет. Отчаяние и испуг. Кому как, а ему это – приговор. Что же делать, что делать…

Хотя что делать – ему сейчас скажут.

Дверь открылась, и в комнату шагнул высокий седоволосый мужчина. Милонег откровенно расслабился.

– Господин…

А больше он ничего не успел, даже испугаться.

Боевые артефакты – такая штука, один удар – и нету человека. И тела нет, и работы для некроманта… Седоволосый хмыкнул и бросил артефакт на кучку пепла, минуту назад бывшую блестящим красавцем-офицером.

Жаль, конечно, больно уж материал хорош. Но ничего не поделаешь. Княжна Горская то ли проговорится, то ли нет, рисковать не стоит. А такие «Милонеги» товар нередкий, нового найдем…

Убийца развернулся и вышел из меблированных комнат.

Нет, он не боялся быть узнанным.

Некоторые вещи замечательно меняют внешность. Парик, бакенбарды, немного грима, подушечки за щеки – и перед вами совсем другой человек. Никто его не опознает.

Хорошо бы и с княжной разобраться, но это позднее. Мало ли что…

Дверь скрипнула – и закрылась за незнакомцем.