Текст книги "Лето: Секреты выживания растений и животных в сезон изобилия"

Бернд Хайнрих
Лето
Секреты выживания растений и животных в сезон изобилия

Отправляясь на прогулку летом, захватите с собой эту книгу, написанную лучшим проводником по окружающему нас миру!

Билл Маккиббен, журналист и защитник живой природы, лауреат Премии мира Ганди

Представление сложной науки в самом ее увлекательном виде. Автор позволяет увидеть то, что скрывается за буйством зелени вокруг нас.

Boston Globe

Посвящается Рейчел

Введение

У нас в Мэне и Вермонте март часто приносит с собой сильные снегопады. Снаружи холодно, и я провожу много времени за закрытыми окнами, в пузыре тропического климата, который создает дровяная печь. Я жду лета. Здесь, в северной умеренной зоне, «лето» обычно продолжается примерно полгода, с мая по октябрь. Большинство из нас (кроме любителей лыжного спорта) живет ради этого времени или, по крайней мере, очень ждет его.

День за днем я взираю на белое пространство бобровой запруды возле нашего дома в надежде, что вернутся красноплечие трупиалы (Agelaius phoeniceus). Весь март я вижу мысленным взором семью бобров, схоронившуюся в своей хатке, которая выпирает большим бугром над толстым слоем льда на заснеженном пруду. Бобровая хатка – залог сохранения жизни – сейчас всего лишь куча веток, набросанная невысоко над ледяной водой. Здесь всегда темно, а места животным едва хватает, чтобы двигаться. Время от времени тот или иной член бобровой семьи задерживает на несколько минут дыхание и ныряет около насыпи в прорубь, которую звери держат свободной ото льда, чтобы принести домой ветку и сгрызть на ней кору. Я ощущаю родство с бобрами, потому что и сам целые месяцы проживаю заключенным в свою «хатку». Меня высвободит лето.

Прямо сейчас мир кажется мертвым, но птицы уже начинают оживляться. Забарабанили волосатые и пушистые дятлы, на рассвете слышны «фии-даа» черношапочных гаичек, первые дрозды (Turdus migratorius) вернулись и скачут по проталинам вдоль обочин. Рассвет с каждым днем все раньше, я просыпаюсь в ожидании и предвкушении.

В ностальгии по прошедшим летним дням, в ожидании лет грядущих я думаю о том времени, когда можно купаться, валяться на солнечном песчаном пляже, наслаждаться видами, звуками пчел и птиц, запахами цветов. Я думаю о танцах теплыми ночами, когда мы отплясывали под скрипку в ратуше; вспоминаю, как ловились окуни на Болотном ручье, где мы плыли на каноэ, минуя заводи, заполненные широкими листьями и крупными белыми цветами кувшинок. Я думаю о том, что учебный год подходит к концу.

Когда-то для меня лето начиналось в первый день школьных каникул – дни в это время долгие. Чаще принято считать началом лета в Северном полушарии другую дату, примерно такую же четкую, около 20 марта – дня весеннего равноденствия, когда день равен ночи по продолжительности. Вершина северного лета приходится на 21 июня, это летнее солнцестояние, соответствующее зимнему солнцестоянию в Южном полушарии: в это время дни на севере самые длинные, и мы получаем больше всего солнечного света в году. Однако это считается началом лета, а не вершиной, потому что максимум тепла еще впереди; нужно примерно полтора месяца, чтобы северные земли и океаны, еще холодные с зимы, снова прогрелись. Затем, после летнего солнцестояния, дни укорачиваются, и спустя 94 дня, 22 сентября, они опять сравняются с ночью. На 21 декабря, в зимнее солнцестояние, дни короче всего. И опять же, благодаря медленному остыванию земли и океанов эта дата считается началом зимы, а не ее пиком.

Почти вся жизнь на поверхности земли работает на огромных количествах энергии, перехватываемой у солнца посредством химической реакции, в которой одна важнейшая молекула – хлорофилл – взаимодействует с водой и диоксидом углерода, чтобы получился сахар (глюкоза), основное «горючее» жизни. Этот процесс называется фотосинтезом, что буквально означает «создавать из фотонов». Количество энергии, которая постоянно изливается на Землю и первично преобразуется в сахара, относительно неизменно в течение года, но ее порция, улавливаемая в одном и том же месте на Земле в одно и то же время, очень сильно зависит от продолжительности дневного освещения и угла, под которым солнечные лучи падают на поверхность почвы.

Как продолжительность, так и угол освещения любого места на Земле зависит от наклона оси вращения Земли относительно плоскости ее орбиты вокруг Солнца, и сезоны года – следствие этого наклона. Планета оборачивается вокруг Солнца примерно за 365 дней (на самом деле 365,2422 дня), что мы и называем годом, и во всех точках ее орбиты ось вращения Земли (воображаемая линия, соединяющая Северный и Южный полюсы) наклонена к плоскости орбиты под углом 23,5°. Этот угол не влияет на общую энергию, которую Земля в целом получает за год, но смещает распределение энергии между Северным и Южным полушариями. Когда одно полушарие получает много энергии, второе получает мало, и поэтому, когда в одном полушарии лето, в другом – зима. На экватор в течение всего года поступает одинаковое количество энергии, солнце в полдень стоит прямо над головой, и день всегда равен ночи.

Когда Земля находится в точке орбиты, где Северный полюс максимально, на 23,5 °, наклонен к Солнцу, это называется летним солнцестоянием на севере. В это время Крайний Север постоянно освещен, а Крайний Юг пребывает в постоянной темноте. Земля продолжает свое путешествие вокруг Солнца (сохраняя ось вращения неизменной), и наклон к Солнцу постепенно уменьшается, пока солнечное излучение не попадет на оба полюса под одинаковым углом. В этой точке, на осеннее равноденствие, день и ночь везде окажутся одинаковой длины.

В солнцестояниях, положениях оси Земли во время годового путешествия вокруг Солнца, заключается непосредственная причина смены времен года и общих погодных условий, к которым приспосабливается жизнь на нашей планете. Однако изначально сезоны появились из-за древней катастрофы. Астрономы считают, что около 4 млрд лет назад небесное тело, размером и массой приблизительно равное планете Марс, врезалось в Землю на скорости в 29 000 км/ч, вероятно сбив ось вращения Земли. Кроме того, материя, которая была выброшена при этом колоссальном столкновении, породила Луну. Жизнь появилась около полумиллиарда лет спустя, и с тех самых пор все живое приспособлено к смене времен года[1]1
  Сейчас считается, что столкновение произошло около 4,5 млрд лет назад, и тогда жизнь на Земле зародилась не 0,5 млрд спустя, а спустя около 1 млрд после столкновения (вероятнее всего, около 3,5 млрд лет назад). – Здесь и далее, если не указано иное, прим. науч. ред.


[Закрыть]. У каждого вида растений и животных свой график подготовки к лету, хотя большинство из них именно летом размножаются, кормятся, растут и стараются, чтобы их не съели. Лето – это сезон ухаживания, спаривания и рождения, сезон жизни и умирания.

Представители многих видов, в том числе я сам, оживляются при первых веяниях лета. Из нор выходят скунсы, и вскоре мы по запаху узнаем об их присутствии. Бурундуки появляются из-под земли и оставляют первые следы на размягчившемся снегу. Годовалые бобрята покидают зимние квартиры, так как их родители готовятся к появлению новых детенышей. Цветочные почки ивы, ольхи, рогатой лещины, тополей и вязов приготовились в ответ на первое тепло открыться и явить совершенство цветов и форм. Некоторые из перезимовавших птиц начинают петь, а перелетные миллионами заполняют небеса на пути из теплых стран к северу. И уже прибывают первые странники. Природа готова взорваться. Как в песне Джорджа Харрисона, которую The Beatles пели в 1969 году: «Вышло солнце, и все хорошо» (Here comes the sun – da da da da. It’s all right). Солнце пригревает, сигналит о переменах, и я готов. Вся остальная природа тоже ждала и готовилась.

Годовое путешествие Земли вокруг Солнца и сезоны в зависимости от наклона оси вращения планеты. Во время солнцестояний между полярными регионами планеты наблюдается наибольшая разница в продолжительности дня и ночи. Во время равноденствий соотношение дня и ночи одинаково во всех точках Земли

В эти все более долгие, яркие дни после весеннего равноденствия пурпурно-коричневые почки ольхи на болоте, а также почки берез, орешника и осинообразного тополя[2]2
  Американский вид Populus tremuloides, отличается от произрастающей на территории России осины (Populus tremulа).


[Закрыть] вокруг него начинают готовиться к лету. У них цветочные почки полностью сформировались еще осенью и готовы в нужный момент раскрыться и зацвести. Некоторые растения уже в начале июля образовали новые листовые почки. Они пользуются теплом прошлого лета, чтобы после зимы сразу перейти к короткому следующему. Но не все северные растения приберегают почки с июля одного года до июня будущего года. Некоторые делают фальстарт: почки красных дубов, например на тех побегах, что освещаются прямым солнцем, часто лопаются уже в июле и дают прирост новых листьев вместо того, чтобы ждать еще одиннадцать месяцев. Однако затем дубы все же закладывают новые почки до зимы.

Для пчел в двух ульях, что зимуют под снегом возле нашего дома, внешний мир последние несколько месяцев почти не менялся, но и они тоже готовятся. Матка начала откладывать яйца в соты, чтобы к моменту мощной, но краткой вспышки цветения тополей и кленов задолго до появления листьев улей смог выпустить в поле большой отряд рабочих пчел.

Лето – это те самые «тягучие, дымчатые, безумные дни» (those lazy, hazy, crazy days), о которых пел Нат Кинг Коул. Но только ли? Я попросил свою восьмилетнюю дочь Лену рассказать мне, что она думает о лете, и она написала стихи, которые я приведу тут:

 
Прекрасны летом дни!
Бежать заставят вас они
Под жарким солнцем, не в тени!
Но долог летний свет в окно.
Не буду спать, когда темно,
И небо ярких звезд полно!
Бежать, скакать, пыхтеть!
Вопить, орать и петь![3]3
  Перевод А. Курячей.


[Закрыть]
 

Не знаю, откуда к ней приходят такие мысли, но для меня ее стихи созвучны словам и ритмам Роджера Миллера: In the summertime, when all the trees and leaves are green and the redbird sings, I’ll be blue, ’cause you don’t want my love («Летом, когда зеленеют все деревья и листья и поет иволга, я буду грустить, потому что ты не хочешь моей любви»).

Лето – пора зелени, бурной жизни, множества утраченных и обретенных любовей. Это самое напряженное время года, когда мир природы Северного полушария внезапно наполняют миллиарды животных, пробуждающихся от спячки, и новые миллиарды прибывают из тропиков. Чуть не в одну ночь начинается сущее безумие: животные бурно ухаживают за партнерами, спариваются и растят молодняк. Главная повестка дня летом – размножение, временно́е окно возможностей узко. Лето может быть веселым на первый взгляд, но в нем кроются острая конкуренция и борьба за существование, потому что для каждой новой жизни любого вида в среднем необходимо столько же смертей среди особей того же вида. Более того, на каждое более крупное животное приходятся также сотни или тысячи смертей среди представителей других, более мелких видов, которых съедают, чтобы поддержать эту жизнь. И каждое из этих животных вырабатывает свои механизмы, чтобы снизить вероятность быть съеденным.

Чтобы выжить зимой, нужны средства, которые помогали бы справиться одновременно с холодом и нехваткой энергии. Летом ситуация обратная. Задача, характерная для летнего мира, – выжить при высоких температурах и недостатке воды; и хотя я вкратце опишу «экстремальное» лето в условиях пустыни, но в основном буду рассматривать жизнь во всем ее многообразии более точечно, на том уровне, где ее формы взаимодействуют друг с другом – а это «гвоздь» летней программы. Я сосредоточился на том, что вижу и видел в знакомом мире за порогом моего деревянного домика на лесной поляне в Мэне. Как минимум столько же внимания я уделяю природному миру у нашего дома близ грунтовой дороги в сельском Вермонте. Вокруг него – леса, бобровая запруда, огород, пара ульев, скворечники и дуплянки, дровяной сарай, заросли диких и культурных цветов и фруктовый сад. Я решил прожить два лета, активно наблюдая за всем этим. Мне хотелось разобраться во всем, что выглядит интересно или загадочно, и не принимать как должное то, что кажется обычным.

1. Подготовка к лету

9 марта 2006 года. Земля еще покрыта снегом, но уже можно учуять запах скунса, а влажная болотистая почва испещрена следами норки и выдры. Я слышал первое гоготание канадских казарок. Две большие стаи пролетели очень высоко надо мной, направляясь на север. Растения с виду не изменились, только редкие почки ивы показали чуть больше белого пуха над краешками темно-коричневых чешуек. Ранние подснежники в чистой, непритязательной простоте, которая мне так мила, пронзают своими кивающими венчиками снег. Вчера вечером я слышал первую песню плачущей горлицы. Вернулся первый странствующий дрозд – задолго до того, как появится хоть один дождевой червь. Пасмурно, и прогноз обещает «дождь», но, даже если бы предсказывали снег, я бы ждал со дня на день возвращения самцов красноплечих трупиалов.

Весна уже в пути, и, я думаю, птицы это тоже чувствуют. Голубые сойки уж точно. Мне посчастливилось увидеть их первый слет в этом году. Сначала я заметил сборище, расшумевшееся в семь утра на верхних голых ветвях ясеня – на том же дереве, где я их видел год назад, примерно в это же время. Я насчитал не меньше 24 птиц, но они прилетали и улетали, так что их могло быть намного больше. Те, что были на вершине дерева, приседали вверх-вниз, как будто выполняли энергичные упражнения, и одновременно кричали. Было непохоже, что их внимание направлено в определенную сторону или на конкретную особь. Явных пар не было. Я слышал самое меньшее от шести до восьми разных типов криков, и каждый из них издавала одновременно вся стая, а когда крики менялись, птицы оставались «на одной волне». Я был зачарован и смотрел это представление три часа. Вершина одного большого ясеня, видимо, была у них сценой, центральной точкой спектакля, который распространялся на несколько гектаров. Временами группы птиц взлетали с дерева и верещали. Они летели по двое, по трое, а также группами более чем по дюжине особей. Всякий раз, когда они направлялись, совершая медленные, взвешенные взмахи крыльями, к главной «сцене» или прочь от нее, сойки переходили к другому типу криков. Хотя основная стая распалась около восьми часов утра, несколько пар и особей оставались на том же месте еще не менее двух часов. Они заметили что-то, предвещающее лето, и, полагаю, их «танец» имел какое-то отношение к ухаживанию и спариванию. Спустя шесть недель две пары все еще оставались поблизости. Я видел, как они деловито прилетают на край моего недавно выкопанного лягушатника, чтобы вытянуть из земли корешки для выстилки гнезд.

Лето в Северном полушарии короткое, а готовиться к нему приходится долго. Очень важно как можно раньше вступить в репродуктивную гонку. Большинство организмов ощущает наступающий сезон через фотопериод – относительную продолжительность дня по сравнению с длительностью ночи. Также сезон года можно определить по звездам. В течение лета, осени, зимы и весны в Северном полушарии Полярная звезда видна как неподвижная, фиксированная точка над горизонтом, в прежние времена по высоте ее стояния моряки определяли географическую широту. Созвездия каждые сутки делают круг вокруг этой звезды, поднимаясь на востоке и скрываясь на западе. Ближе всего к Полярной звезде мы видим Большую Медведицу, Малую Медведицу и Кассиопею. Все три созвездия заметны в течение всего года, хотя зимой, когда Северное полушарие Земли удалено от Солнца, становится виден новый участок неба, скрытый в летнее время, с другими созвездиями. Теперь Орион показывается над восточным краем горизонта и вечерами царствует на южном небе вместе с Сириусом, большой яркой звездой. Летом зимние звезды скрыты за горизонтом, а на небе привлекают взгляд Млечный Путь и три сверкающие звезды: Вега, Денеб и Альтаир из созвездий Лиры, Лебедя и Орла соответственно. Три эти звезды вместе образуют «летний треугольник» – четкий признак лета. Знают ли об этом птицы?

Неизвестно, могут ли какие-либо животные считывать по звездному небу информацию о смене времен года, на этом основании предвидеть различные сезоны и готовиться к ним. Зато мы знаем, что животные используют рисунок созвездий, чтобы ориентироваться при миграции. Многие птицы совершают перелеты по ночам, особенно мелкие певчие, которые тратят так много энергии, что днем кормиться для дозаправки им нужно чаще, чем крупным птицам. Они смотрят на звезды и опознают схему ночного неба. Мы знаем из подробных экспериментов и наблюдений, что они ориентируются на Полярную звезду или, что вероятнее, на созвездия вокруг нее, например на «ковш» Большой Медведицы (как и люди). Во время миграций к северу на летние места размножения птицы летят к «ковшу» Медведицы, так же как беглые рабы в Америке, направляясь на север, шли по направлению к ней, дав ей прозвище «Тыква-горлянка». Когда же птицы в конце лета возвращаются на юг и летят ночью, то Полярная звезда и Большая Медведица остаются у них за спиной или сбоку.

Как уже упоминалось, в Северном полушарии лето проще всего определить по увеличению солнечного света и тепла, необходимых для активной жизни. В тропиках «лето», по сути, бесконечно, там в году около 4320 часов дневного света. В Новой Англии его меньше, около 2520 часов. А вот в Арктике, несмотря на заметно более длинные летние дни, еще меньше – нет и половины от того годового количества, что в Новой Англии. Впрочем, мои вычисления очень приблизительны. Я для простоты считал так: 1) в месяце 30 дней; 2) в тропиках 12 месяцев лета с 12 часами дневного света в сутки; 3) в умеренной зоне 6 месяцев лета с 14 часами светлого времени в сутки; и 4) в высоких арктических широтах 2 месяца лета с 24-часовым световым днем.

В начале февраля худшая часть зимы еще впереди, несмотря на то что дни удлиняются. Иногда, если выглядывает солнце, я слышу пение гаичек, разгул голубых соек, уханье виргинского филина и барабанную дробь дятлов. Но погода, как и эти проявления жизни, которые от нее зависят, непредсказуема. В 2006 году весна была не по сезону холодной, а осень – не по сезону теплой. В том апреле в Вермонте выпало больше снега, чем отмечалось за последние 100 лет. Но в начале февраля знакомая мне пара воронов уже подновила свое гнездо и самка села на кладку яиц. Воронов прогнала пара виргинских филинов, которые заняли гнездо, и в начале апреля в его углублении самка сидела на яйцах (а может быть, уже согревала птенцов или то и другое вместе), когда вокруг образовалась снежная стена высотой 30 сантиметров. Вороны в том же году повторно не загнездились – им не хватало времени. У них, как и у сов, узкое временно́е окно. Им необходимо, чтобы к осени молодняк стал независимым. Поэтому они начинают сезон очень рано. Им нужно целое лето – и еще немного времени. Чтобы построить гнездо и высидеть яйца, требуется не меньше месяца, еще два месяца, чтобы подрастить птенцов, а потом сеголетки все лето должны учиться охотиться, пока вокруг хватает молодых животных, которых легче ловить.

Листовые и цветочные почки осинообразного тополя (слева) и красного клена (справа) в Вермонте. В каждой паре веточек более тонкая несет листовые почки, а та, что потолще (с верхушки дерева), – цветочные

Деревья готовятся к будущему лету в предшествующие девять месяцев, начиная с июля предыдущего года, когда они закладывают зачатки стеблей, листьев и цветков и укрывают их почками. Растения в принципе могут ждать до весны (некоторые, как поздно цветущая белая акация, и ждут), но для северных деревьев определенно лучше располагать хотя бы листовыми почками, которые были бы готовы лопнуть по сигналу. Зимой формировать их слишком холодно, а окончательным сигналом к раскрыванию для почек будет тепло. Проблема в том, что деревья смертельно рискуют, если их обманет какое-то ложное потепление вроде январской оттепели. Насекомые тоже готовятся перейти к активности в определенное время наступающего лета. Например, бабочки сатурнии (Saturniidae) зимуют на стадии куколки и, подобно древесным почкам, останавливают свое развитие от куколки до взрослого насекомого в конце лета – на всю осень, зиму и весну.

Развитие насекомого от стадии куколки до имаго обычно строго зависит от температуры: чем она выше, тем быстрее выходит взрослое насекомое. Но зимующие куколки бабочек могут придерживать развитие, даже ощущая тепло. Для этого они пользуются удивительным механизмом блокировки, снять которую можно, только если подвергнуть куколки достаточно длительному и достаточно глубокому охлаждению. Эксперименты с пересадкой головных ганглиев[4]4
  В отношении насекомых в русскоязычной научной литературе вместо слова «мозг» принято использовать такие термины, как «надглоточный ганглий» и «подглоточный ганглий» (головные ганглии, то есть нервные узлы).


[Закрыть] показали, что именно они блокируют процесс развития насекомого; если имплантировать охлажденные «свободные», или отсоединенные, ганглии, которые развились при правильной продолжительности дня (для данного вида), в брюшко неохлажденной куколки, она начнет процесс развития, так как пересаженные ганглии выпустят гормоны в гемолимфу хозяина. Но, по сути, благодаря тому что их нервная система не активируется, куколки готовятся и ждут следующего лета, до которого еще около десяти месяцев. И только тогда, в правильное время, более-менее синхронно, за неделю-другую, вся многомиллионная популяция вылупится, чтобы спариться и отложить яйца. Это должно случиться вовремя и быстро, имаго живут всего около недели.

Чтобы организм мог подготовиться к лету, он должен уметь предвидеть наступающий сезон, а для этого нужно знать, какое время года идет сейчас (здесь не предполагается наличие сознания). Наверное, один из самых надежных признаков времени года – это фотопериод, соотношение продолжительности дневного света и темноты в 24-часовом цикле. Всю вторую половину лета и осень дни укорачиваются, а затем снова удлиняются – после зимнего солнцестояния. Живое существо, не видя звезд, не зная угла падения лучей Солнца на земную поверхность, теоретически может предполагать наступление лета, отмечая длину дня.

Чтобы измерять длину дня, требуются часы, которые на нашей планете работают с периодом 24 часа. Биологические часовые механизмы примерно с таким периодом найдены у одноклеточных организмов, растений, насекомых, птиц и млекопитающих. Но даже часов с правильным периодом для этой задачи будет недостаточно, если местное время на них не установлено. Биологические часы тоже должны быть выставлены на правильное местное время; чтобы делать свою работу, они должны быть чувствительны к сигналам от окружающей среды и синхронизированы с ними, так же как мы выставляем свои часы по времени, которое объявляют по радио, или по другим источникам.

Как любые хорошие часы, биологические часы не начинают спешить или отставать при повышении и понижении температуры, несмотря на то что отдельные движущие ими химические реакции, предположительно, от этого зависят. Однако, подобно часам с пружиной, которые мы носили когда-то (когда не было часов на батарейках) и которые обычно отставали или убегали за сутки на пару минут, биологические часы никогда не бывают абсолютно точными и тоже требуют частой подстройки под местное время по солнцу. Например, циркадные часы, которые убегают вперед на пятнадцать минут за 24-часовые сутки, за четыре дня уйдут вперед на час. Но как они настраиваются? Большинство биологических часов откалиброваны по сигналу включения и выключения света, что в природе обычно соответствует рассвету и закату. Поэтому они довольно точно показывают истинное время, несмотря на то что их периоды могут не совсем совпадать с 24 часами. Если часы выставлены и идут, с них можно «считывать» соответствующее времени поведение, и это будет близко к местному времени суток.

Одним из первых, кто показал, что животное может использовать часы с 24-часовым циклом для синхронизации с сезоном, был Эрвин Бюннинг, изучавший обычную бабочку-белянку, капустницу Pieris brassicae. Летом гусеницы этой бабочки переходят от куколки ко взрослой стадии без задержек, за пару недель, причем точная продолжительность этого перехода зависит от температуры. Осенью гусеницы еще растут нормально, но после перехода на стадию куколки их дальнейшее развитие останавливается независимо от температуры. Если бы оно продолжалось, бабочки выходили бы в такое время, что новому поколению гусениц не досталось бы капусты для питания. Так что гусеницы не продолжают развиваться во взрослых до следующего лета. Бюннинг задался вопросом, откуда животные «знают», какое на дворе время года и что с этим делают. Он выяснил, что у гусениц есть умный механизм с использованием суточных часов (часов с 24-часовым циклом).

С помощью циркадных часов личинки капустницы начинают отсчитывать время от определенного сигнала: как и у большинства других видов, это тот момент суток, когда тьма превращается в свет. Затем, отмерив некоторый период времени – скажем, около 14 часов (точное время различается для популяций, приспособленных к разным географическим областям), они «проверяют», есть вокруг свет или нет. Если, к примеру, в середине лета день продолжается 14 часов, то они «увидят» свет, когда проверят 12-часовое «окно», их центральная нервная система интерпретирует это как долгий день (то есть лето) и продолжит генерировать нормальный коктейль гормонов, чтобы развитие личинок продолжалось. Однако с течением времени дни будут укорачиваться, и в конце концов придет день, когда личинки при проверке 12-часового «окна» ощутят темноту. Раз в этот момент света нет, секреция соответствующих гормонов прекратится до тех пор, пока следующим летом сигнал не поменяется на обратный – тогда развитие продолжится.

Как животное может определять время года по продолжительности дня. Основано на экспериментах с гусеницей бабочки-капустницы с использованием трех разных фотопериодов

Некоторые организмы не имеют доступа к фотопериодическим сигналам. Например, на экваторе фотопериод весь год делится на 12 часов дня и 12 часов ночи. И что же, животные не имеют представления, какое идет время года? Это явно не так, поскольку перелетные птицы, которые проводят зиму в тропиках, «знают», когда пора возвращаться на север, чтобы летом вывести потомство. И, вопреки фольклору, сурку не нужно выходить 1 февраля[5]5
  День сурка – 2 февраля. – Прим. перев.


[Закрыть], чтобы измерить свою тень и решить, хватит уже спать или нет и начинать ли летние дела. А даже если бы и так, он должен был бы знать, когда будет 1 февраля! Однако, как ни странно, сурок как раз, вероятно, знает приблизительную дату. В 1960-х и 1970-х Эрик Пенгелли с соавторами показали, что золотистые суслики[6]6
  Сурок и золотистый суслик относятся к одному семейству беличьих. – Прим. ред.


[Закрыть] (Spermophilus lateralis) могут при отсутствии как световых, так и температурных сигналов впадать в спячку и выходить из нее по своему внутреннему календарю. Позже Эберхард Гвиннер показал, что европейские мелкие перелетные птицы тоже сверяются с таким годовым ритмом, чтобы определить, когда пора откармливаться, мигрировать и выводить потомство.

Одно из самых зрелищных, потрясающе красивых сезонных явлений в северной умеренной зоне – это цветение и распускание листьев в северных лесах. Оба процесса определяют величину популяции насекомых, а без них в свою очередь в летнем мире не было бы большинства летних птиц и млекопитающих.

Цветение и появление листвы – события, происходящие точно по расписанию. К концу января мы уже три месяца видим голые деревья и продолжаем терпеть метели и кусачий холод. Мы думаем: «осталось всего четыре месяца» до того славного времени, когда почки лопнут, а деревья зацветут и обретут великолепие в долгожданном и давно предвкушаемом нами цвете – зеленом!

Ждать и терпеть еще труднее, когда знаешь, что большинство почек все это время уже совсем готовы, просто ждут своего часа, чтобы раскрыться. Они полностью сформировались на деревьях еще прошлым летом, задолго до блестящего представления с яркой листвой в начале октября, за неделю-другую до листопада. Зачаточные побеги с листьями и зачатки цветков могут быть «упакованы» в почки по отдельности (как у ольхи, лещины и березы), но у большинства видов молодые побеги с листьями и цветками собраны вместе под общей оболочкой из защитных листовидных чешуек. Всю зиму вокруг снег, лед, метели и оттепели, и разные типы почек должны это пережить, а дереву приходится платить за то, что почки были заложены так рано. Тетерева месяцами живут почти на одних только почках тополя осинообразного и березы. Пурпурная чечевица (Carpodacus purpureus), обыкновенный щур (Pinicola enucleator), индейки и белки кормятся почками клена, тополя осинообразного, пихты и ели.

Красные белки едят почки бальзамической пихты и ели (и листовые, и цветочные) и могут произвести дополнительный выводок бельчат – это говорит о том, что ожидается хороший урожай еловых шишек. О белках поговаривают, что они «экстрасенсы» и умеют «предсказывать будущее», но первое неверно, а вот на второе белки способны: они получают информацию, поедая цветочные почки, которые определяют урожай семян.

Ивовая веточка 23 октября, до опадения листьев, показывает «вербные» цветочные почки (а также по две маленькие листовые почки у основания каждой веточки и на фрагменте той же веточки, зарисованном в следующем апреле)

Упаковывая листья и цветки в почки заранее, предыдущим летом, дерево получает преимущества, которые обычно перевешивают затраты. Главное из них, вероятно, в том, что это помогает растению быстро выпустить листву и таким образом растянуть короткий, примерно в три месяца длиной, сезон развития. За эти три месяца деревья должны не только развернуть новый аппарат фотосинтеза, то есть листья, но еще и использовать их достаточно долго, чтобы возместить затраты на их производство и получить энергетическую «прибыль». Тем, что почки закладываются рано, пользуются многие животные, но деревья обманываются и начинают рост раньше времени редко – это может случиться из-за зимней оттепели, и тогда они теряют все свои инвестиции. Пока почки продолжают дремать, им не страшно промерзание. Анабиоз и устойчивость к холоду в эволюционном механизме идут рука об руку: устойчивость к холоду достигается по большей части тем, что из тканей откачивается вода. Поскольку вода нужна для процессов активного роста, развитие приходится отложить до лета, когда обводниться опять будет безопасно. Но откуда дереву знать, что почки уже можно раскрыть?

Листовые и цветочные почки часто открываются в совершенно разное время даже у одного вида, и у разных видов это время тоже будет разным. Большинство северных деревьев выпускают листья одновременно, в Центральном Вермонте и в Мэне в течение приблизительно двух недель в середине мая, а вот цветочные почки лесных деревьев открываются в течение шести месяцев. Первыми в начале апреля цветут тополя, липы цветут в июле, а гамамелис виргинский – в октябре. Но по времени, когда распускаются листья, виды различаются относительно мало (тополь осинообразный и береза идут первыми, дубы и ясени – последними, а бук, клены и многие другие деревья – в середине).