Текст книги "Все радости – завтра"

– Первейший долг женщины – родить мужу детей и воспитать их.

– В этом отношении вы не найдете у меня недостатков, монсеньор. Я рожала детей всем мужьям – пятерых сыновей, из которых живы четверо, и двух дочерей.

Он кивнул:

– И очевидно, вы откажетесь выйти за меня замуж, если я не подпишу и не ратифицирую этот брачный контракт?

– Да, монсеньор, откажусь, – ответила Скай, слегка приподнимая подбородок, произнося эти слова.

– Я вижу, вы женщина с сильным характером, – заметил герцог, – но это хорошая черта, если женщина передает ее своим сыновьям. Я верю, что вы так и поступите, мадам. – Тон его голоса имел легкий оттенок радостного изумления.

– Постараюсь, – ответила Скай серьезным тоном.

– Тогда ничего не остается, как подписать контракт, – заметил он, беря у Робби бумаги. Эдмон де Бомон поспешил передать ему перо со стола Скай, и герцог быстро расписался в надлежащем месте.

Затем подошла Скай и поставила ниже свою подпись. Она не стала подписывать контракт в Англии, мотивируя это тем, что ее подпись должна появиться там после подписи герцога.

– Вы подписались как Скай О’Малли, мадам, – заметил герцог.

– Мне проще использовать мою девичью фамилию, монсеньор. У меня было четверо мужей, и если добавлять все их имена к моей фамилии, то из них можно будет составить еще один документ. – Она бросила на него взгляд своих прекрасных голубых глаз, и герцог позволил себе слегка улыбнуться.

– Теперь, когда с формальностями покончено, мадам, позвольте мне эскортировать вас к вашему новому дому. – Он протянул ей руку, и после некоторого колебания она вложила свою ладонь в его. Его пожатие было крепким. – Я решил, что брачная церемония состоится немедленно, – говорил он по дороге с корабля в экипаж. Она нервно осматривалась, следует ли за ними Роберт. Заметив это, он спросил: – Уж не боитесь ли вы меня, мадам? Ваши глаза постоянно пребывают в поисках месье Роберта.

– Я еще никогда не выходила замуж за незнакомца, – тихо ответила она.

Он кивнул:

– Вы действительно находитесь в трудном положении, мадам. Но я никогда не женился на женщине, которую бы знал. Это не важно, мадам. Как и вы, они приезжали ко мне только с одной целью – обеспечить мне наследников. Пастор Лишо говорит, что в Библии написано: «Нашедший жену, обрел вещь добрую, и благо ему от Господа». Также и в псалмах Давида сказано: «Дети есть наследие Господа, и плод утробы его награда. Подобно стрелам в руке сильного мужа, таковы дети юности. Счастлив человек, у которого их полон колчан: он не будет посрамлен». Я же посрамлен, мадам: у меня всего один живой ребенок, слюнявый идиот, который в пять лет едва может держать голову. Все остальные мои дети умирали либо в утробе матерей, либо сразу после родов. Мне нужны дети! Мне нужны наследники!

– Но у вас есть прекрасный наследник в лице вашего племянника, монсеньор, – сказала Скай.

– Да. Эдмон прекрасный человек. Но он не станет жениться из-за страха произвести подобных ему потомков, да и можно ли представить нормальную девушку, пожелавшую бы иметь такого монстра в качестве мужа?

Если я умру бездетным, французы захватят мое герцогство, и Бомон де Жаспр перестанет существовать. Герцоги Бомон де Жаспр возводят свой род ко временам Карла Великого. Вот почему я решил жениться еще раз и попросил королеву Англии прислать мне благородную даму, так как необходимо обновить кровь рода. В конце концов, получение потомства – первейшая цель брака.

– Так учит нас святейшая церковь, – ответила Скай.

– Вы принадлежите старой церкви? – спросил он. – Я полагал, что вы принадлежите новой вере, распространенной при дворе Тюдоров.

– Я не англичанка, монсеньор, я ирландка и принадлежу истинной церкви. Однако королева терпимо относится ко всем вероисповеданиям. Я уверена, что королева послала именно меня в расчете на то, что вы также принадлежите к истинной вере.

– Я был рожден в старой вере, – сказал он.

– Ваш племянник ничего не говорил мне о смене ваших религиозных убеждений, – заметила Скай.

– Когда он покинул Бомон де Жаспр, я еще принадлежал старой вере, хотя я уже заинтересовался учением пастора Андре Лишо. И пока Эдмон странствовал, я убедился в правильности его учения и перешел в его веру. И вы также обратитесь в нее после соответствующего наставления.

– А ваш народ тоже обратился к учению вашего пастора Лишо, монсеньор?

Он пожал плечами:

– Они упорствуют в приверженности старой вере. А это плохо! Я уже изгнал их священников и сорвал этих раскрашенных позолоченных идолов, в почитании которых они упорствуют. Пока еще они сопротивляются, но я пересилю их, ибо я их повелитель и владыка!

Сквозь окно отъезжающей от пристани кареты Скай могла видеть Эдмона и Робби, сопровождающих ее верхом. Она с облегчением вздохнула: ее несколько испугало то, что герцог не только законченный гугенот, но еще и фанатик.

– Не лучше ли, монсеньор, чтобы люди верили во что-то, чем ни во что? Пока души вашего народа привержены Господу и богобоязненны, не все ли равно, как именно почитают они Его? – спросила она.

– Да! – Он пристально посмотрел на нее. – Вы прекрасны, мадам, но вы только женщина. Разве способны вы понять это?

– Все мои предыдущие мужья, монсеньор, считали меня довольно понятливой. Если я и не пойму чего-либо, как вы удостоверитесь в этом, не испытав меня? – Она слегка улыбнулась, чтобы поощрить его. Она полагала, что для успеха их союза необходимо с самого начала наладить доверительные отношения.

Он наклонился вперед и начал рассказывать:

– Католическая церковь исполнилась скверны, мадам, она более не служит интересам своей паствы. Католики продают индульгенции и отпущения грехов! Они сосредоточили в своих руках гигантские имения! Они занимаются торговлей и выступают в качестве покровителей никчемных художников! Они столь же развратны и злокозненны, как худшие представители рода человеческого! Они утратили видение Господа.

Пастор Лишо некогда был одним из них. Но ему было даровано видение Света, и ныне он стремится принести его людям. Пока мой народ не прислушивается к нему, но в конце концов ему придется сделать это. Единственный путь избежать адского огня и проклятия – это жить скромно, молиться и обходить многочисленные ловушки греха, которыми мы окружили себя!

Скай была поражена этой вспышкой красноречия, но от последующих слов ее пробрал холодок:

– Вы должны присоединиться ко мне в моих начинаниях. Я приказываю вам это как ваш муж! И лишь когда оба мы освободимся от греха, лишь тогда Господь наградит нас детьми, которых я так страстно желаю.

Этого она никак не ожидала и не думала, что даже лорд Берли, сам протестант, знал об обращении герцога. Этот человек был явно психически неустойчив, и никакого надежного союзника в его лице Англия приобрести не могла. Ее принесли в жертву сумасшедшему!

– Вы молчите, мадам?!

Она заговорила, стараясь как можно тщательнее подбирать слова:

– Я всего лишь дочь единственной истинной церкви, монсеньор. Мой дядя – епископ. Я изучала писания Мартина Лютера, но предпочитаю свою изначальную веру, хотя и более терпима, чем мои братья во Христе. У меня есть друзья, избравшие новую веру, и если они довольны этим – то я рада за них, но сама обратиться я не могу.

– Ваше платье слишком нескромно, – заметил он, игнорируя ее слова. – У всех ваших платьев столь глубокий вырез?

– Это всего лишь мода, монсеньор.

– После сегодняшнего дня вы не будете носить такой одежды. Она слишком соблазняет и влечет людей ко греху. Я пошлю к вам завтра дворцовую портниху. Необходимо срочно поменять ваш гардероб.

– Я предпочитаю собственные платья, монсеньор, – резко сказала Скай. – Независимо от моды, я всегда была верной женой и не испытывала свои чары на других мужчинах.

– Вы отказываетесь повиноваться мне, мадам? – Он смотрел на нее угрожающе.

– Нет, монсеньор, просто стараюсь поправить вас в той области, которая не находится в сфере вашей компетенции.

– Но зрелище такой красоты слишком волнует, мадам!

– Я не афиширую свои достоинства, и если вы взволнованы, то это ваш грех, монсеньор, а не мой.

– Вы правы, – прошептал он, несомненно, пораженный ее правотой, и снова углубился в себя.

Скай взглянула в окно кареты, за которым проплывал пляж маленькой Вилларозы. Разговор с герцогом сильно встревожил ее. Очевидно, он не обладал достаточно сильным характером, чтобы не поддаться влиянию пастора Лишо за период отсутствия своего племянника. Но люди по крайней мере не поддались его попыткам отторгнуть их от истинной церкви. «Он думает, что изгнал священников, – подумала Скай, – но могу биться об заклад, что они еще здесь. И мне нужно разыскать хотя бы одного». В окне появился город, и Скай впилась в него жадным взором.

Это был прекрасный город. Стены домов выкрашены розовым, а крыши выложены красной черепицей, что порадовало Скай. Повсюду – в садах, на подоконниках, балконах – росли цветы, а довольно широкие улицы вымощены булыжником.

– Почему дома розовые? – спросила она герцога.

– Это любимый цвет моих предков. Виллароза была розовой уже триста лет назад. – Он снова замолк, а Скай отвернулась к окну.

То и дело встречались небольшие скверы с фонтанчиками, выстреливавшими кристальные струи в горячий дневной воздух. Меж домов и фонтанов бегали и играли здоровые, хорошо одетые и сытые дети. Да, герцогство Бомон де Жаспр было, несомненно, счастливой и процветающей страной, решила Скай, когда они проезжали мимо ломящихся от товара торговых рядов и маленьких рынков. Все было так, как описывал ей Эдмон, за исключением одного: герцога. Следует ли ей выходить замуж за этого фанатичного, нервного мужчину? Но другого выхода у нее не было.

После долгого подъема по уличным мостовым карета подъехала к замку, венчающему холм, господствующий над морем. Подобно домам, замок был розовым, а его башни покрыты розовой черепицей. Широкий крепостной ров, окружающий замок, был наполнен плавающими на воде розовыми и белыми лилиями. Экипаж прогромыхал по опущенному мосту и въехал в замковый двор, еще более очаровавший Скай: в его центре был розовый бассейн, окруженный цветущими клумбами. В середине находился фонтан, увенчанный бронзовым амуром на дельфине, из открытой пасти которого била прозрачная струя воды.

– О, как прекрасно! – воскликнула она, хлопнув в ладоши от восторга.

– Я рад, что вам понравилось, – ответил герцог. Напряженность спала, и она почувствовала себя рядом с ним более непринужденно.

Экипаж остановился, и форейтор поспешил помочь им выйти. Эдмон и Робби слезали со своих лошадей. Они подбежали к карете как раз в момент выхода Скай.

– Ну, – спросил Эдмон, – что вы думаете о Бомон де Жаспре, cherie?

– О, он прекрасен, Эдмон, – сказала она, но Робби заметил деланность ее тона и отвел ее в сторону от герцога.

– В чем дело?

– Он гугенот, Робби, новообращенный пастором Лишо, и при этом законченный фанатик. Он заявил, что изгнал католических священников, и требует, чтобы я сменила свой гардероб на более скромный. – Говоря это, Скай не знала, смеяться ей или плакать.

– Черт побери! – Хотя Робби и принадлежал к англиканской церкви, он был достаточно веротерпим.

– Идемте, мадам! – К ним подошел герцог. – Вам необходимо привести себя в порядок и отдохнуть перед брачной церемонией. Вам хватит получаса?

– Так скоро? Но не могли бы мы подождать хотя бы несколько дней, монсеньор, чтобы получше узнать друг друга?

– Вы готовы принять мужчину сегодня, мадам? – прямо спросил герцог.

Она покраснела от его неделикатности, но прошептала:

– Да.

– Тогда нам нечего ждать. Вы знаете мое отношение к этой проблеме, мы достаточно полно обсудили ее по дороге. – Он взял ее за руку. – Идемте. Месье Роберта Смолла и Эдмона вы увидите на церемонии.

Не оставалось ничего другого, как следовать за ним, хотя она расслышала, как Робби что-то пробурчал в знак протеста. Она не решилась повернуться и позволила герцогу вести ее в замок.

– Ваша служанка должна уже быть здесь, мадам, – сказал он, когда они проходили парадную залу. Стены замка были увешаны лазурными, голубыми и пурпурными знаменами, и среди них были, как заметила Скай, очень древние. Ей пришлось почти бежать за ним, так как он шагал через две ступеньки по широкой лестнице, окаймленной великолепными резными перилами. Затем по галерее с окнами, выходящими на залитый светом двор, они спустились вниз и остановились перед двумя дверями в форме перевернутых «U». Герцог постучал. За открывшейся дверью оказалась Дейзи.

– Добро пожаловать, моя госпожа и господин, – сказала Дейзи.

– Ваша служанка не говорит по-французски? – спросил герцог.

– Это простая английская девушка, монсеньор, но как служанка она незаменима. Она уже много лет со мной. – Скай повернулась к Дейзи и сказала: – Дейзи, это герцог.

Затем она обратилась к герцогу, на этот раз по-французски:

– Монсеньор, это моя служанка Дейзи, которую на вашем языке можно называть Маргаритой.

Дейзи сделала реверанс и улыбнулась щербатым ртом. Герцог едва заметно кивнул.

– Я вернусь за вами через несколько минут, – сказал он. – Вы будете прекрасны в костюме невесты, мадам. И так как вы прекрасны и я верю, что вы не имеете в виду ничего дурного, то постараюсь быть мягче с вами, учитывая ваше несколько вызывающее и независимое поведение. – Он сделал легкий поклон и оставил Скай стоять в полном недоумении.

Дейзи втянула госпожу в комнату.

– Идите, госпожа! Да благословит меня Бог, как здесь красиво! Никогда не видела таких цветов! А город, правда прелестный, такой розовый? – Дейзи была полна восторга. – Может, жить здесь вовсе и не плохо.

– Нет ли тут воды, Дейзи? Я должна освежиться перед возвращением герцога. Мы должны тотчас же ехать в церковь.

– О! – Глаза Дейзи округлились. – Он так торопится? – Она хихикнула от восторга. – А он недурен, госпожа. Если бы он еще улыбался, он был бы просто прелесть. Но вы скоро заставите его улыбнуться. – Она поспешила за водой.

Скай осмотрелась. Это была квадратная комната с бледно-серыми каменными стенами. В каждой стене было по камину, и их невероятно узкие полки поддерживались золочеными мраморными львами с зелеными яшмовыми глазами. Стены были задрапированы изысканными шелковыми гобеленами с изображениями рыцарей, прекрасных дев и драконов. Гобелены были такой прекрасной выделки, что Скай подумала, не приложила ли к ним руку какая-либо из герцогинь де Бомон. И любила ли эта герцогиня своего мужа?

Окон не было. В центре комнаты находился длинный дубовый стол с серебряной чашей, в которой стояли розы персикового цвета, аромат которых и наполнял комнату. Остальная обстановка состояла из нескольких резных стульев с прямыми спинками и бархатными сиденьями, расположенных в наиболее удобных местах. Напротив была еще одна дверь, и еще та, в которой исчезла Дейзи, рядом с одним из каминов. Дейзи появилась снова, неся золотую ванночку.

– О, госпожа, пройдите через другую дверь в вашу спальню.

Скай прошла в спальню.

– Извини, Дейзи, я просто замечталась.

Дейзи вбежала в комнату вслед за госпожой.

– Почему бы и нет? – сказала она. – Ведь вы выходите замуж, и в таком роскошном месте!

Скай оглядела спальню. Она располагалась в башне и была круглой. Прямо перед Скай находились узкие окна, доходившие до пола и открывавшиеся на балкон. За ними виднелось море. Слева стояла огромная резная кровать, застланная зеленым бархатом. Напротив – небольшой камин. Около кровати была лишь одна подставка с золотым подсвечником, с изящной тоненькой свечкой из пчелиного воска. Кроме того, у камина стоял стульчик с низкой спинкой и гобеленовым сиденьем.

– Не слишком-то просторно для помещения герцогини, – заметила она.

– Комнаты герцога за дверью, госпожа. Видите маленькую дверку за кроватью? Она ведет прямо к нему. Кроме того, есть гардеробная в прихожей.

Дейзи подставила ванночку, и Скай быстро ополоснула руки и лицо. Вода была надушена любимым Скай розовым ароматом. Скай вела себя чересчур спокойно, и Дейзи не преминула заметить:

– Не думала, что после всего пережитого вы способны на предсвадебную нервозность.

Скай слабо улыбнулась:

– В этот раз все по-другому, Дейзи. Я не знаю герцога, и наш разговор в карете не развеял мои сомнения. Он гугенот и при этом фанатик. Ему отчаянно нужны дети. Но не знаю, смогу ли я родить их ему. Он меня немного пугает.

Дейзи пристально посмотрела на свою госпожу:

– Вы ведь принимаете это снадобье, что дала вам сестра Эйбхлин?

Скай кивнула:

– Я буду пить его до тех пор, пока мы с герцогом не придем к какому-либо согласию. Я не собираюсь быть его племенной кобылой, навсегда запертой в этом сказочном замке. – Она взяла у Дейзи кремовое льняное полотенце и вытерла руки и лицо. Затем, подумав, сняла с выреза платья прикрывавший его платок – в знак протеста.

Они услышали стук в дверь прихожей, и Дейзи поспешила открыть ее. Вбежал Эдмон де Бомон, его лицо было искажено от волнения.

– Я не знал, – начал он, – суди меня Бог, я не знал, что он стал гугенотом. Я даже не подозревал, что он думает об этом. Проклятый Лишо! Он ждал, пока я уеду, и тогда, как эдемский змей, прокрался в доверие к дяде. Боже, это дьявол!

– Ваш дядя сказал, что изгнал из Бомон де Жаспра священников. Это правда?

– Он так думает, но отец Анри уже навестил меня. Это наш семейный священник. Он сказал, что понимает, в каком трудном положении вы, как племянница епископа, оказались, но вам не следует опасаться за вашу бессмертную душу. Он дает вам отпущение грехов на случай женитьбы с герцогом по протестантскому обряду в надежде, что в конце концов вы преодолеете влияние этого Лишо и вернете дядю в истинную церковь.

Скай кивнула, но ситуация показалась ей занимательной. Религия для нее была частным делом, хотя она и была воспитана в католической вере. Второй муж женился на ней по мусульманскому обряду, третий – по англиканскому. Но обоих их она любила – в этом было отличие от сегодняшнего брака. Ей не нравилось, что герцог приказывает ей. Если его вера такова, то лучше она как репейник прилепится к своей вере и исполнит чаяния местного священника. Это не повредит ее репутации, а если она сумеет отвратить герцога от его заблуждений, то в конце концов научится и заботиться о нем. За его суровой внешностью она заметила проблески чувства юмора. «Интересно, как он выглядит, когда улыбается?» – подумала она.

В дверь снова постучали, и на этот раз вошел герцог. Он нес огромный букет, составленный из нежных цветков апельсина, белых фрезий и маленьких нераспустившихся бутонов белых роз, перевязанных лиловой шелковой лентой. С элегантным поклоном он вручил ей цветы.

– Это для вас, мадам. Пастор Лишо говорит, что подобные вещи – дьявольское наущение, но я полагаю, что женщины любят эту мишуру, особенно в день свадьбы. – Он протянул ей руку, и, приседая в реверансе, она приняла ее.

– Позволите ли вы Дейзи присутствовать на церемонии, монсеньор? Для нас обеих это очень важное событие.

– Разумеется! – Он был доволен, что она спросила его разрешения по этому поводу.

Герцог повел всех в семейную капеллу, где их уже ждали Робби, Шон Мак-Гвайр и Брэн Келли. Когда они вошли, в капеллу, отдуваясь, вбежал и Эдмон де Бомон.

– Что случилось? – вдруг вскричал он. – Дядя, где гобелены? Где все великолепные алтарные покрывала? Где свечи? Распятие? Картины? Где дарохранительница?

Часовня определенно выглядела пустой и неуютной: в ней остался только деревянный алтарь. Не было светильников и горящих свечей – только свет, пробивавшийся через прекрасные зеленовато-голубые с золотом витражные стекла окон, освещал ее.

– Вся эта мишура – ловушка дьявола, Эдмон. Я распорядился убрать все.

– Но куда? Тут были иконы, которым не менее тысячи лет! Они принадлежат нашему роду и церкви!

– Пастор Лишо хотел уничтожить их, но я приказал упаковать и убрать их. Мне они больше не нужны. А теперь помолчи, племянник, и не порть мне день свадьбы. – Герцог кивнул стоящему у алтаря человеку, и прислужник немедленно выбежал в алтарь, чтобы вернуться с другим мужчиной.

«Он похож на покойника», – подумала Скай. Появившийся из алтаря мужчина был худ, высок, лицо длинное, с узкими губами и странно большим носом. Глаза горели, как у фанатика. Он был весь в черном, и пряди его седых непричесанных волос забавно выбивались из-под квадратной черной шапочки. Когда он приблизился, Скай увидела, что его ногти давно не чищены. Когда он подошел еще ближе, она почувствовала ужасный запах давно немытого тела и заметила полоску грязи вокруг шеи.

– Гряди, отроковица, – возвестил он хорошо поставленным и приятным для столь непривлекательного человека голосом. Затем улыбнулся, обнажив желтые остатки зубов. Герцог улыбнулся в ответ.

– Пастор, представляю вам мою новую герцогиню, Скай. – Впервые он произнес ее имя, и она удивилась, что он запомнил его, так как все время звал ее «мадам».

Пастор Лишо хмыкнул:

– Ах, Фаброн, сын мой, она еще пока не ваша герцогиня, и только я могу сделать ее таковой!

Он снова улыбнулся. На этот раз его взор был устремлен на Скай, и она вынуждена была совладать с желанием содрогнуться, так как ей стало ясно, что этот человек мысленно раздевает ее, плотоядно облизывая губы.

– Ну, займемся этим, – быстро сказал он. – Берете ли вы эту женщину в жены, Фаброн?

– Беру, – сказал герцог.

– Берете ли вы этого мужчину в мужья, Скай? Принимаете ли вы его в качестве своего господина?

– Я беру его в мужья, – сказала Скай, и пастор пронзил ее взором.

– Итак, теперь вы муж и жена, – наконец неохотно объявил пастор.

Если уж Скай была поражена краткостью церемонии, то что говорить о присутствующих. Брэн Келли повернулся к Робби и тихо сказал:

– Если это брачная церемония, считайте меня мусульманином. Как вы думаете, это все вполне законно или нашу госпожу надувают?

Робби покачал головой:

– Не знаю. Предполагаю, что это вполне легально, раз здесь присутствует герцог.

– Но перед истинной церковью это незаконно! – тихим голосом сердито произнес Эдмон де Бомон, и Шон Мак-Гвайр кивнул в знак согласия. – Не знаю, что стряслось с моим дядей, – закончил Эдмон.

– Идемте, мадам. – Герцог взял ее под руку и повернулся. – По поводу нашего бракосочетания я распорядился приготовить легкий завтрак в зале.

– Дядя, вы же не вручили Скай кольцо. Где ее брачное кольцо?

– В этом нет необходимости, Эдмон. Мы соединились согласно заповедям Божьим в присутствии свидетелей. Пастор Лишо полагает, что брачные кольца – это излишне мирские и пускающие пыль в глаза излишества. Деньги, которые я потратил бы на такое кольцо, я передал пастору для раздачи бедным.

– Но разделите ли вы свое счастье с нашим народом, как это было принято, дядя? Будет ли вечернее празднество и пир для народа Бомона?

– Такое мотовство нелепо и излишне, Эдмон. Брак – это завет Божий, и если человек соблюдает закон Божий, то нет причины для лишнего торжества.

– Это еще один перл пастора Лишо! – саркастично заметил Эдмон де Бомон.

– Немедленно извинитесь, племянник!

– Никогда! Этот человек – шарлатан!

– Эдмон, – взмолилась Скай, – ради меня, пожалуйста, извинитесь! – Ей вовсе не хотелось портить и дальше этот ужасный день.

– Хорошо, cherie, но только ради вас, – ответил Эдмон, улыбнувшись ей. – Я сожалею о своих поспешных словах, пастор.

– И вот уже, – пропел пастор, – наша новая герцогиня источает умиротворение в лоне сего семейства. Добрый знак! – И он снова обнажил свои желтые зубы в улыбке.

Герцог возглавил процессию, прошествовавшую в парадный зал замка с высокими окнами, покрасневшими под лучами заходящего солнца. Здесь были два колоссальных камина, но ни в одном не горел огонь. Наоборот, они были украшены цветущими ветвями. За высокий стол сели герцог, Скай, Эдмон, Робби, Шон и Брэн, Дейзи же исчезла, полагая, что ей не приличествует есть вместе с госпожой. Герцог сел справа от Скай, Робби – слева, пастор – справа от герцога, а рядом с ним – Эдмон. Брэн Келли сидел на другой стороне с Робби, а слева от него – капитан Мак-Гвайр.

Немедленно слуги в лазурно-серебристых (цвета герцога) ливреях начали разливать им розоватое вино, самое популярное в Бомон де Жаспре, по словам Эдмона. В качестве первого блюда была подана грандиозная кефаль, зажаренная целиком, с глазами, на зелени, окруженная причудливо нарезанными лимонными дольками. Скай отказалась от рыбы – в предчувствии брачной ночи у нее сводило желудок. Она никогда не спала с чужаком – человеком, с которым едва познакомилась. Хотя нет! – тут же поправила она себя, и на ее губах заиграла слабая улыбка. Адам!

Она вспомнила, как впервые оказалась в постели с Адамом де Мариско. Она высадилась на Ланди, чтобы завербовать его в свои ряды, предложив два процента прибыли в случае удачи. Взамен он попросил один процент и… одну ночь с ней. Она ужаснулась, но согласилась, так как нуждалась в его помощи – без нее она не могла одержать верх над Елизаветой Тюдор, нанесшей ей несмываемое оскорбление. Но Адам – это совсем другое дело. Он с самого начала развлекал и дразнил ее, и, хотя ей это было непривычно, страха она не испытывала.

Она почти с ужасом взглянула на сурового мужчину справа от нее. Он даже не поцеловал ее при завершении краткой церемонии бракосочетания и, несмотря на то что знал, как ее зовут, назвал ее по имени лишь единожды.

Слуги уже разносили каплуна под перечно-лимонным соусом, ягненка, артишоки в оливковом масле и винегрет, свежий горох и хлеб. Скай с отсутствующим видом пробовала то одно, то другое блюдо.

– Вы здоровы? – На ее руку легла рука герцога.

Скай вздрогнула и посмотрела на него. Хотя его тон был мягким, в глазах не прочитывалось никакого выражения.

– Наверное, устала, – ответила она, – путешествие было утомительным.

– Идите же и приготовьтесь, мадам, – тихо сказал он, – я скоро приду к вам.

Она кивнула и, наклонившись, сказала Робби:

– Я ухожу.

– Я не оставлю тебя, девочка. Помни, что я обещал. Завтра я начну разыскивать дом. Пошли за мной, если я буду нужен. – Он наклонился и поцеловал ее в щеку.

С печальным вздохом она поцеловала его в ответ, поднялась и вышла из зала, двигаясь как можно более непринужденно. Что за скучная свадьба, подумала она, вспоминая свои предыдущие замужества. Она легко нашла дорогу в свою спальню, где Дейзи уже приготовила ванну.

– У нас не было пресной воды несколько недель, госпожа, – сказала Дейзи. – Я думаю, вы соскучились по ванне.

– Сегодня я не могу купаться вволю, – ответила Скай.

– Ага, – согласилась Дейзи, – я приготовила для вас темно-розовое платье.

– Нет, – сказала Скай, – герцог старомоден. Лучше, если мой ночной костюм будет более скромным, пока мы не узнаем друг друга получше. Отложи розовое и достань бледно-голубое.

Скай позволила Дейзи раздеть себя и, пока ее преданная служанка меняла платья, быстро вымылась, наслаждаясь свежей водой, ароматизированной розовым маслом и розовым пенящимся мылом. Ощущение шелковистой мыльной пены на коже было почти эротическим. Слава Богу, благодаря внезапно налетевшей прошлым вечером буре с дождем она успела вымыть волосы на корабле, прежде чем они подошли к Бомон де Жаспру. С чистыми волосами она всегда чувствовала себя лучше. Ополоснувшись, она выбралась из ванны, взяла приготовленное Дейзи большое полотенце и вытерлась.

Дейзи быстро напудрила ее и накинула через голову платье, с легким свистом скользнувшее по гладкой коже Скай. Это было простое платье с длинными рукавами с шелковыми перевязками у запястий. У него тоже был глубокий вырез, но оно было гораздо скромнее, чем то розовое, что Дейзи приготовила сначала. Последнее творение портного облегало пышные формы Скай, как будто было нарисовано на ней, а не скрывало их, как и положено платью.

По команде Дейзи вошли двое слуг и унесли ванну из спальни.

– Как ты умудрилась научить их? – спросила Скай, отлично зная, что девчонка не знала ни слова по-французски.

– О, госпожа, дело не в языке, а в тоне приказа и знаках рук. Не беспокойтесь обо мне, со мной все в порядке. Слова изучить нетрудно. Скоро я научусь болтать по-ихнему.

– О Дейзи! – Скай обняла девушку. – Зря, наверное, я взяла тебя с собой. Тебе и Брэну надо пожениться и создать собственную семью.

– Для этого есть еще куча времени, – резко ответила Дейзи. – Я вам пока нужна, я вижу.

Маленькая дверь по другую сторону кровати отворилась, и на пороге появился герцог в белой ночной рубашке. Дейзи сделала быстрый реверанс госпоже, а затем другой – герцогу и выбежала из комнаты.

– Вы не в постели? – сказал он. – Согласно обычаю Бомон де Жаспра, невеста должна ожидать своего мужа в брачной постели.

– Я должна была вымыться, – ответила она, – я была лишена пресной ванны несколько недель.

– Пастор Лишо говорит, что мытье – это тщеславие.

– Тогда он, несомненно, самый смиренный из смертных, – резко проговорила Скай. – Но с ним нельзя находиться в одной комнате, так от него воняет. Это отвратительно! Я никогда не считала, что грязь богоугодна.

– Пожалуй, я бы согласился с вами, мадам, – сказал он.

«Вот опять», – подумала она. Этот легкий оттенок юмора в его тоне. Он подошел к ней и очень нежно начал вынимать заколки из ее волос, что не успела сделать Дейзи. Осторожно положил заколки на каминную полку, которая, как и ее собратья в парадном зале, утопала в цветах. Ее длинные волосы распустились, и он восхищенно пробежался по ним ладонями. Скай стояла не двигаясь. Его поведение беспокоило ее, однако, несмотря на то что она ему нравилась, в нем не чувствовалось признаков страсти.

– У вас прекрасные волосы, – тихо сказал он. – Волосы женщины – ее слава. – Он повернул ее спиной к себе и, к ее удивлению, сдернул платье с ее плеч, обнажив Скай до талии. Он нежно охватил ее маленькие полные груди, лаская их. – У вас прекрасная грудь, мадам. О, какое наслаждение будет видеть, как их будут сосать наши малютки: ибо за этим Господь наградил вас ими. – Он холодно сдернул платье на пол и, взяв ее за руку, повел к постели. – Теперь, мадам, я хочу, чтобы вы легли на постель лицом вниз, – сказал он.

Она испуганно посмотрела на него. Сердце ее начало учащенно биться от ужасных воспоминаний.

– Но, монсеньор, надеюсь, вы не собираетесь любить меня по-гречески?

– Откуда вам известно, что это такое? – возмутился он, сильно схватив ее за руки. Она подумала, что утром обязательно появятся синяки. – Что за женщину послали мне англичане? Порядочная женщина ничего не знает о таких извращениях! Отвечайте мне, мадам! – Его черные глаза горели от ярости.

– Мой первый муж, – заплакала она, стараясь ослабить его хватку, – любил унижать меня, делая… делая это.

– И вам не нравилось это? – Он пристально смотрел на нее.