Текст книги "Невезучая"

Бет Чиотта
Невезучая

Посвящается Хелен Розберг и Лесли Бербанк, двум удивительным личностям, которым удается видеть чудеса в скучной повседневности.

Глава 1

– Мы не можем принять вашу карточку.

– Простите? Как это? – Афия непонимающе глянула на продавца, тщетно притворяющегося истинным европейцем: черный костюм и очки в тонкой черной оправе. Всего минуту назад этот подлый тип сверкал белозубой улыбкой и был сама предупредительность!

– Миссис Сент-Джон, ваша карта заблокирована.

Афия услышала сдержанный смешок продавщицы, стоящей чуть позади псевдоевропейца. Она даже слегка покраснела, до того разозлилась! В эксклюзивных бутиках вроде «Бернарда», где она только что пыталась расплатиться картой, продавцы обычно вышколены и вежливы. А мерзкая девица с конским хвостом имела наглость посмеяться над ней!

И откуда взялось это противное, липкое чувство неуверенности?

– Должно быть, здесь какая-то ошибка.

Продавец поджал губы и едва не закатил глаза, всем видом показывая, как раздражает его подобная наивность.

– Может, у вас есть другая карта? – все-таки спросил он. – Давайте попробуем ее.

Бизнес-менеджер Афии Генри Глик как раз на прошлой неделе попросил ее положить все средства на один счет, что-бы избежать сложностей с налогами. Он уже несколько месяцев предлагал Афии какую-то выгодную сделку, в тонкостях которой она не могла разобраться, а потом вздохнул и просто предложил перевести деньги на одну карту. И именно она сейчас была заблокирована.

Правда, у Афии всегда оставался запасной выход – использовать «Америкэн экспресс». Карту, на которой лежало кое-что «на черный день». Неприкосновенный запас, трогать который она никогда не решалась.

Что ж, можно было считать, что тот самый «черный день» настал. Афия со вздохом открыла бумажник (от Гуччи), вытащила из потайного отделения платиновую карту и протянула ее продавцу. Тот привычным жестом пропустил ее через считывающий аппарат и поджал губы. Он как-то странно взглянул на Афию, и хотя девушка горделиво вздернула подбородок, в душу ей закрались гаденькие сомнения. Продавец приподнял одну бровь.

Желудок Афии неприятно сжался.

«Чего он так на меня уставился? Я не совершила ничего предосудительного!»

Забавно, как много раз в жизни Афии хотелось прокричать эти слова во весь голос. Но она привычно стиснула зубы и адресовала продавцу самую ослепительную из своих улыбок.

Тот достал из нагрудного кармана сотовый и набрал какой-то номер. Афия спокойно заправила выбившийся светлый локон за ушко, украшенное бриллиантовыми подвесками. Однако безмятежный вид давался ей все труднее.

«Я не совершила ничего предосудительного».

Косо взглянув на нее, продавец что-то невнятно пробормотал в трубку, затем кивнул, многозначительно добавил «угу» и нажал отбой. Затем он протянул Афии ее «Америкэн экспресс».

– Заблокирована.

К прилавку начали подтягиваться другие продавщицы «Бернарда» – подтянутые девицы средних лет, до такой степени похожие, словно пользовались услугами одного и того же пластического хирурга. Они тихо перешептывались и хмыкали.

Афия наклонилась через прилавок и ткнула пальцем в табличку на груди продавца.

– Дуглас, верно? Боюсь, у вас проблемы со считывающей машиной. На моих счетах полно денег.

– Наша машина в полном порядке, – холодно отрапортовал парень. – А вот состояние ваших счетов под большим вопросом. Впрочем, мы готовы принять от вас чек.

– Но у меня нет чековой книжки!

Мистер Глик настоял на том, чтобы следить за состоянием счетов Афии. Он же и расплачивался с кредиторами. Афия уже давно не держала в руках наличных и не проверяла банковских выписок.

– Попытайтесь еще раз, – пискнула она, заново протягивая продавцу «Визу» – кредитную карточку, выданную ей Гликом. Ей было все больше не по себе. Потрясающие босоножки от Шанель – с тонкими шпильками и ремешками, в элегантной фирменной коробке – были уже уложены в пакет и ждали, пока она расплатится. Они составляли идеальную пару к шелковому платью, которое Афия приобрела сегодня в «Саксе».

Две минуты спустя Дуглас, поджав губы, убрал с прилавка пакет с туфлями. Афия, задыхаясь от негодования и ужаса, пулей вылетела из «Бернарда». Фиаско, постигшее ее в магазине, вновь ввергло ее в пучину отчаяния и ненависти к жизни, из которых она с таким трудом вытаскивала себя последние месяцы. Афия пережила две пышные свадьбы и трое похорон за семь лет, а это дается нелегко. Пресса не оставляла ее ни на минуту, папарацци и светская тусовка трепали ее имя и валяли его в грязи. От этого каждая личная драма превращалась в какой-то дешевый фарс. Ее прозвали Черной Вдовой с легкой подачи какого-то паршивого журналистишки. Иногда Афия представляла себе сладкую картину, как она душит этого гада, а тот хрипит и просит пощады. Близкие и друзья знали, что оснований для подобного прозвища нет и обвинения беспочвенны, но от этого не становилось легче. Афия похоронила первого мужа, а затем внезапно – в результате нелепой случайности – потеряла и второго. Общество не верило в совпадения и несчастным вдовам, отхватившим немалое состояние.

Смирившись со своим положением, Афия решила лечить душу шопингом. Она отдавалась этому занятию с маниакальным упорством, и тоска понемногу отступала, хотя и не уходила насовсем.

Однако сколько бы она ни вложила в покупки, она не могла потратить на тряпки целое состояние! А тем более два состояния.

Афия почти вприпрыжку понеслась прочь от магазина. Слезы застилали глаза, и она едва не налетела на стремянку, расставленную на тротуаре какими-то рабочими. Отскочив в сторону, девушка попала каблуком в трещину на асфальте, нелепо взмахнула руками и едва не упала. Браслет, подаренный еще отцом, слетел с запястья и шлепнулся в метре от нее. Щедро рассыпая проклятия, Афия сделала попытку выдернуть каблук из расселины. Затем еще одну. На третий раз ей это удалось, но, получив неожиданную свободу, она растянулась на тротуаре лицом вниз.

И это на Пятой авеню!

Схватив браслет, Афия вскочила и, даже не отряхнувшись, бросилась к машине. Руди, шофер, уже спешил ей на выручку. Он подхватил Афию под локоть и усадил в лимузин.

– Что за невоспитанные животные! – бросил он остолбеневшим рабочим. – Хоть бы кто руку подал!

– Я в порядке, – пролепетала девушка, устраиваясь на кожаном сиденье.

– Но ты плачешь, – заметил Руди, заглядывая внутрь лимузина. – И у тебя поехали колготки.

Афия взглянула на щиколотку, по которой змейкой вилась стрелка.

– Проклятие! – воскликнула она и заревела уже в голос.

– Так и знал, что сегодня не стоило никуда ехать. Лучше бы я отвез тебя в Майами. Там по крайней мере тепло и солнечно. – Руди торопливо закрыл дверь и занял свое место за рулем. – Что случилось? Почему ты выбежала из «Бернарда» в таком состоянии? – Он завел мотор.

– Меня выставили.

– Что?

– Забудь. – Афия шмыгнула носом. – Просто отвези меня домой.

Она посмотрела на браслет, увешанный крохотными серебряными амулетами. Сейчас их было всего двенадцать, тринадцатый отсутствовал. Плохой знак. Пропавший амулет был сделан в форме крохотного кошелечка со значком доллара. По словам отца, он должен был приносить Афии деньги. Амулет либо отлетел при падении, либо она потеряла его в одном из бесчисленных магазинов, которые сегодня посетила.

Что-то подсказывало Афии, что возвращаться на улицу и шарить по асфальту в поисках пропажи бесполезно. Она заплакала еще горше. Подарок отца был его частицей, напоминанием об этом добром и благородном человеке. Заблокированная карта ничего не значила по сравнению с потерей амулета. И это точно, был дурной знак!

С ненавистью отпихнув в сторону пакеты с покупками, Афия принялась рыться в сумке в поисках платка и телефона.

Она набрала рабочий номер мистера Глика и принялась считать гудки.

– Ответь же, умоляю, ответь…

– Абонент, которому вы звоните, отключен. Попробуйте…

Афия нажала отбой и набрала номер сотового.

– Номер, по которому вы звоните, временно недоступен…

– Генри, да где же тебя носит! – Афия так стиснула крохотную трубку, словно это была тощая шея Генри Глика. Вздохнув, она обреченно уронила телефон на колени.

«Вычеркну, к черту, Генри Глика из списка приглашенных на Рождество!»

Теребя браслет, Афия глянула за окно. Из-за слез казалось, что дома Манхэттена размыты и облиты дождем. Небоскребы угрожающе торчали вверх, словно какие-то фантастические уродцы, и, казалось, злобно наклонились к лимузину и качают головами. Гудки автомобилей доносились в салон приглушенно, словно сквозь слой ваты. На душе у Афии было одиноко и паршиво. Она скучала по отцу и по мужьям, Рэнди и Фрэнку, трем мужчинам в ее жизни, которые всегда следовали намеченным курсом и никогда от него не отступали. Именно их уверенность в будущем и постоянная забота превратили Афию в зависимое существо. Хрупкий цветочек, нуждающийся в заботе и постоянной опеке. Но разве можно противиться своей натуре? Она могла бороться с собой, но это было ни к чему. Афию любили именно за мягкость и несамостоятельность. И теперь, когда узел затянулся, ей казалось, что она задыхается.

– Вот дубина! – выругался Руди в адрес какого-то зазевавшегося водителя.

Афия жалобно всхлипнула в шелковый платочек.

– Да не ты, милая, – виновато произнес Руди. – Это я тому таксисту, что уже второй раз нас подрезает. – Он глянул на Афию в зеркало и нахмурился. – Да что это с тобой?

Она высморкалась и встретила в зеркале его взгляд, полный беспокойства. Добрый, заботливый Руди! Ее лучший друг и защитник в эти дни. Ее единственная поддержка, благодаря которой она не расклеилась окончательно.

– Я… сама не знаю, что происходит.

– Послушай, милая, у каждой проблемы есть решение и есть причина. Расскажи мне все. Что бы ни происходило, мы сможем с этим справиться. – Он уверенно улыбнулся. – Ты же знаешь, что все наши беды происходят…

Он говорил это три последние недели. Афия знала, что Руди отыскал какой-то сайт психологической помощи и теперь сыпал цитатами, ожидая, что они подействуют на его подопечную успокаивающе. В большинстве случаев так и было, но сейчас Афии не помогали прописные истины. Чем больше Руди пытался поднять ей настроение, тем глубже она увязала в пучине отчаяния.

Для того чтобы человек поверил в свои силы, он должен к чему-то стремиться и чего-то желать. Даже хороший психолог не сумеет помочь пациенту, если тот не жаждет исцеления.

К сожалению, мать Афии всегда твердила, что столь изнеженное и жалкое существо, как ее дочь, должна всю жизнь оставаться в тени сильного мужчины, слушаться его и следовать его советам. Сама она жила в соответствии с этим постулатом и того же ждала от Афии.

Вздохнув, девушка набрала на сотовом номер своего крестного, единственного сильного мужчины, оставшегося в ее распоряжении.

Он ответил после третьего гудка.

– Алло?

– Хармон?

– Афия? Я играю в гольф. Как раз моя очередь бить. В чем дело?

– О Хармон! – Она жалобно всхлипнула в трубку. – Мои кредитные карты… они… они…

– Да что случилось?

– Все этот мистер Глик. Он… я не понимаю…

– Это я ничего не понимаю. Объясни толком, при чем тут Генри! Где ты находишься?

– На Манхэттене. О, Хармон, они так ужасно обошлись со мной!

– Кто «они»? И как обошлись? Афия, немедленно прекрати реветь и объясни, в чем дело!

– Эти босоножки были такими красивыми, понимаешь! Такими изящными, такими… а я не смогла их купить! – Снова продолжительное завывание. – Мою карту заблокировали!

Хармон застонал.

– Так, продолжайте игру без меня, – велел он кому-то, кого Афия не могла видеть. – Афия, дорогая, давай встретимся в гольф-клубе.

– А он далеко?

– Смотря где ты находишься.

– Я в лимузине.

Хармон вздохнул, поняв, очевидно, что ничего путного от крестницы не добьется.

– Руди с тобой? Она кивнула.

– Дорогая, почему-то мне кажется, что ты либо киваешь, либо качаешь головой. По телефону этого не видно.

– Руди за рулем, – всхлипнула Афия.

– Дай-ка мне его.

Она наклонилась вперед, протягивая телефон водителю, и снова трубно высморкалась в шелковый платочек.

– Слушаю, мистер Рис, – сказал Руди и тотчас резко вдавил тормоз в пол – впереди раскорячился какой-то автобус.

Афия брякнулась на пол на четвереньки.

– Да что же это!

Руди обеспокоился, не увидев ее в зеркале.

– Где ты? Не ушиблась?

Афия снова взобралась на сиденье и с грустью поглядела на свои колготы.

– Еще одна стрелка.

Руди вздохнул и переключился на движение.

– Она в порядке, просто свалилась на пол. На Манхэттене выдают права только кретинам, – отрапортовал он в трубку. – Афия, мистер Рис советует тебе пристегнуться.

Она вяло кивнула, не двигаясь с места и разглядывая колготы. Вид у них был впечатляющий. На колене появилась дыра размером с яблоко, вниз и вверх бежали полоски.

«В моей жизни все хорошее кончается слишком быстро. Прямо как эти колготки».

– Отвезти домой? – переспросил Руди. – Ага… через два-три часа. Я застрял в пробке… постараюсь, сэр.

Телефон вернулся к Афии.

– Хармон? – Она залезла на сиденье с ногами, сбросив надоевшие лодочки от Прады, которыми еще утром ужасно гордилась. Подол юбки пришлось задрать повыше, чтобы было удобнее. – Скажи мне что-нибудь хорошее… – Она послушала и помотала головой. – Да откуда мне знать? Что-нибудь, что меня успокоит. Скажи, что нет никакого повода для паники.

– В любом случае, детка, тебе не нужно волноваться, – мягко сказал Хармон. – Возвращайся домой, а я пока сделаю пару звонков. Руди заполнил холодильник в машине?

Афия распахнула дверцу, обитую кожей, и заглянула внутрь.

– Есть перье и шампанское, – доложила она.

– Советую тебе выпить и расслабиться. Плюнь на все и наслаждайся жизнью. – Неизвестно, когда рассосется пробка, так что отдохни, а я буду ждать тебя дома. Договорились?

– Ты предлагаешь мне напиться в два часа дня? Это не похоже на тебя. И после этого ты предлагаешь расслабиться и наслаждаться жизнью?

– Да, именно так я и сказал. – И в ухо Афии понеслись гудки.

Она аккуратно убрала в сумку телефон и платок, достала бутылку шампанского и протянула ее Руди. Через две минуты в ее руках был бокал искристого вина.

Оставалось выпить и забыться.

Собственно, в ближайшие три часа и двадцать минут – а именно столько заняла дорога до дома – Афия и напивалась. К моменту, когда лимузин оказался в южном Джерси, она уже не только не чувствовала никакого волнения, но и начисто забыла о рваных колготках, хотя собственная голая коленка постоянно маячила у нее перед глазами.

Лимузин плавно подкатил к летнему домику, оставшемуся Афии от второго мужа. Хотя Фрэнк умер год назад, Афия все никак не могла привыкнуть, что огромный трехэтажный особняк принадлежит ей одной. Ей до сих пор было некомфортно в его ультрамодном дизайне, и она старательно заполняла дом антикварной мебелью, которую так любила. Ей не нравились стеклянные столы с хромированными ножками и капсулоподобные диваны с оранжевой обивкой. Всему этому она предпочитала витрины и кресла девятнадцатого века, от которых веяло человеческим теплом.

Но дом по-прежнему казался ей опустевшим.

Как и она сама.

В окно лимузина Афия в очередной раз окинула особняк неприязненным взглядом, поражаясь его монументальности. У входа ее ждал Хармон.

Руди открыл дверь машины и помог Афии выбраться наружу. Она вцепилась в четыре фирменных пакета – сегодняшнюю добычу – и на нетвердых ногах направилась к крестному. Хармон был одет в рубашку-поло и кепку, но даже этот легкомысленный наряд не мог скрыть принадлежность Хармона к миру адвокатуры. Цепкий взгляд не смягчался, даже когда улыбался рот.

– Говори как есть. Я готова ко всему, – велела Афия, хотя внутренне сжалась.

Она всю дорогу готовилась к самому страшному, попивая шампанское и успокаивая саму себя. К концу пути ее мысленный диалог с самой собой напоминал диалог Далай Ламы и его верного ученика – до такой степени он был безмятежным.

«Всегда бывает что-то хуже, чем то, что со мной случилось».

Именно эту мантру Афия и повторяла.

– Да не молчи, Хармон! Я давно все поняла. Глик присвоил мои деньги? Сколько он взял?

Хармон мрачно привлек крестницу к себе и шепнул сумму на ухо.

Впору было присвистнуть, но Афия онемела от потрясения.

– Я разберусь с ним, дорогая, – решительно пообещал Хармон.

Афия выпустила из рук пакеты. Вся ее бравада, основанная на алкоголе, словно испарилась. Она закрыла лицо руками.

– Он оставил меня без гроша! – взвыла она, вцепившись себе в волосы.

– Это просто деньги, милая. И мы все исправим. Это лишь… временные трудности. Представляешь, какая судьба ждет Глика, если о твоем несчастье прослышит твоя мать? Пусть молится, чтобы я настиг его первым.

– Мать на Таити, у нее медовый месяц. Она позаботилась о том, чтобы ее не беспокоили. Отключила телефоны и никому не сообщила, куда именно отправляется.

Устав быть одинокой вдовой, Гизелла вышла замуж за Бартоломью Тейта, весьма властного барона, который не слишком благоволил к падчерице и оттого практически запретил жене с ней общаться. Интересно, знал ли об этом Хармон?

– Но ради такого важного дела можно ее побеспокоить. Думаю, не составит труда ее отыскать.

– Не уверена в этом. Боюсь, барон не придет в восторг, узнав, что мне нужна помощь, – уныло произнесла Афия.

– Ладно, тогда этот вариант отпадает. Значит, перебирайся ко мне и Вив, пока я буду заниматься расследованием.

– Спасибо, но не стоит.

Афия отвернулась и грустно побрела в сторону розария. Ей снова было одиноко и плохо. Она привыкла быть богатой. Она родилась богатой и выходила замуж за богатых мужчин.

«А теперь у меня нет ни цента! Я не смогу себе позволить ни расслабляющего массажа, ни дорогих покупок».

Но это была только вершина айсберга. О настоящей бедности Афия не имела и представления.

Хармон нагнал крестницу, когда она срезала себе букет роз.

– Не упрямься, Афия! Перебирайся к нам!

Она заколебалась. Хармон мог позаботиться о ней и ее проблемах. Как всегда, в ее жизни был человек, на которого можно свалить выполнение трудных задач, забиться в уголок и ждать, пока беда минует.

Но почему-то на Афию навалилась такая усталость, что захотелось сделать что-то, совершенно ей несвойственное. Она долгие годы бежала от проблем, но они преследовали ее, возвращались снова и снова, потому что она была не способна решить их сама, без посторонней помощи. Быть может, именно в этом и коренилась главная ее проблема.

– Спасибо, Хармон, но я отказываюсь. Мне… не хочется стеснять тебя и Вив.

– Глупости! Я же твой крестный!

– О ней могу заботиться я, – предложил Руди, появляясь рядом с ними.

– Перестаньте оба! Руди, ты же снимаешь квартиру на пару с приятелем. Я не могу вселиться на его место, потому что не смогу платить аренду – у меня не осталось денег. – Афия отбросила розы в сторону и потерла виски пальцами. – Что там с благотворительностью, Хармон? Он развел руками.

– Тебя интересует твоя благотворительная деятельность, когда ты сидишь на мели?

– Да, интересует!

– Сейчас ты способна тратить только собственное время, а не средства, – с досадой заметил Руди.

– Она уже его тратит – на споры с нами, – добавил Хармон.

Конечно, оба были правы. Она думала не о том, что было важнее всего. Но все-таки для Афии казалась невыносимой мысль, что ее благотворительная деятельность прекратится. Она привыкла не только сорить деньгами, но и делиться с теми, кто в них нуждался.

«Знать бы заранее, что я и сама стану одной из их числа!»

– А как я смогу оплатить те покупки, которые заказывала в кредит? Я же купила мебель, картины… одежду. – Последнее Афия произнесла почти со стыдом.

Руди пожал плечами:

– Найди работу. Хармон расхохотался:

– Ты сошел с ума!

Афия нахмурилась, растерянность уступала место возмущению. Или это шампанское играло в крови? Расправив плечи, она надменно (по крайней мере ей казалось, что надменно) скрестила руки на груди (со второй попытки) и обвела мужчин строгим (как ей опять-таки казалось) взглядом.

– А почему бы и нет? – Она хлопнула Руди по плечу, отчего тот опешил. – Отличная мысль! Я найду работу!

В ней определенно говорило шампанское! Хармон выпучил глаза.

– Да ты никогда в жизни не работала. Что ты умеешь?

Афия нахмурилась и принялась снова собирать букет из роз, придумывая ответ.

– Я очень способная, – сообщила она крестному спустя минуту. – У меня целая куча способностей! Давай войдем в дом и все вместе выясним, в чем они заключаются. Руди, тебя это тоже касается.

– Боюсь, процесс затянется, – хмыкнул адвокат, следуя за Афией к дому.

Руди по пути подхватил пакеты с покупками, вздохнул, но ничего не добавил. На высоких ступенях Хармон попытался взять Афию под локоть, но она вырвала руку, раздосадованная тем, что он в нее не верит. Что-то изменилось внутри ее по дороге домой. Всю жизнь ее холили и лелеяли, словно редкую орхидею, ею манипулировали и управляли. Она привыкла считать, что другие лучше ее разбираются в людях и в делах, а потому им нужно доверять важные решения. Афия верила в это до сегодняшнего дня. До того самого момента, когда человек, которому она доверяла (и которого ей присоветовала собственная мать), обокрал ее и оставил без цента.

«Я должна сама распоряжаться собственной жизнью, без чьей-либо помощи!»

– Я найду Генри Глика и покараю за его деяния! – с пафосом произнесла она, пытаясь набрать на дверной панели код. – Я верну свои деньги! И я сама разберусь со своими проблемами!

К сожалению, впечатление от ее напыщенной реплики было испорчено тем, что дверь, на которую она опиралась плечом, распахнулась как-то чересчур неожиданно. Афия ввалилась в дом, шмякнулась на пол и ушибла многострадальную коленку.

Ничуть не смущенная своим падением, она встала сначала на четвереньки, потом во весь рост, громко икнула и добавила:

– А завтра я найду себе работу!