Текст книги "Голубая книга медитаций. Практическое руководство к медитациям Ошо"

Опираясь на свое понимание и опыт медитации, могу сказать: пусть все будет как есть, просто оставайтесь безмолвными, не беспокоясь ни о чем, не рассуждая, не одобряя и не осуждая ничего. Вскоре вся пыль осядет, и вы останетесь позади в своем невыразимом величии, в своей необычайной красоте, на пике своего сознания.

Суждение возникает из прошлого, а свидетельствование – это сознание в настоящем. Свидетельствование – здесь и сейчас, а суждение где-то в прошлом. Всякий раз, когда вы выносите какое-то суждение, проведите небольшой эксперимент: попробуйте выяснить, кто наделил вас этой идеей. И если вы глубоко проникнете в нее, удивитесь: можете даже услышать, как это говорит ваша мама, или ваш отец, или учитель в школе. Вы можете услышать их голоса, как они все еще продолжают звучать в вашей памяти, но это не принадлежит вам. Все, что не принадлежит вам, – уродливо, а все, что принадлежит вам, – прекрасно и привлекательно.

Медитация – простой метод. Ваш ум похож на экран телевизора. Мелькают воспоминания, образы, мысли, желания, мелькает тысяча и одна вещь – вечный час пик. И дорога очень напоминает индийскую дорогу – никаких правил дорожного движения, все едут кто куда. Нужно наблюдать за этим, не оценивая, не судя, не выбирая, – просто наблюдать, не вовлекаться, как будто бы это вообще вас не касается, вы всего лишь свидетель. Это осознанность без выбора.

Если вы выбираете, говоря: «Эта мысль хорошая – оставлю ее». Или: «Это прекрасное желание, прекрасная мечта, мне нужно еще немного ей понаслаждаться, я могу погрузиться в нее чуть поглубже…» Если вы выбираете, то теряете свое свидетельствование. Если вы говорите: «Это плохо, это аморально, это грех, мне нужно избавиться от него», то начинаете бороться и снова теряете свое свидетельствование.

Вы можете потерять свое свидетельствование двумя способами: либо одобряя, либо осуждая. А весь секрет медитации в том, чтобы не быть ни за, ни против, оставаться невозмутимым, спокойным, без каких-либо предпочтений, без «нравится – не нравится», без выбора. Если вам удастся хотя бы на несколько мгновений удержать это свидетельствование, вы будете удивлены, какое огромное благословение случится, какой экстаз к вам придет.

Поток мыслей движется в уме, просто наблюдайте эти мысли. Не судите, что хорошо, что плохо. Позвольте им проходить мимо так, как проезжают машины по дороге. Вы стоите у обочины, просто наблюдая: едут хорошие люди, плохие люди, едут нечестные люди, честные тоже едут, с совестью, аморальные – вам-то что? Вы стоите у дороги, просто наблюдая. Вы всего лишь наблюдатель, свидетель. И будете поражены, если встанете у края потока мыслей… Мышление – это просто поток. Вы отделены от него. Вы не эти мысли, вы тот, кто видит их. Вы просто должны проснуться и вспомнить: «Я наблюдатель».

Пусть мысли движутся, и, если они принесут с собой «Рама, Рама» или «Кока-кола» – что бы то ни было, просто позвольте им проходить мимо. Стоя на расстоянии, просто продолжайте мирно наблюдать. Вы ни за, ни против. Не говорите: «Ага! Пришла хорошая мысль». Если так скажете, будет означать, что вы поймались. Тогда вы ухватитесь за мысль, которая покажется вам хорошей, и создадите привязку к ней. Вам захочется, чтобы она приходила снова и снова. Вы с ней подружитесь, вы на ней женитесь. Или же придет мысль, и вы скажете: «Она плохая, я не хочу ее видеть», и отвернете голову в сторону. Она тоже будет следовать за вами, потому что разозлится – ведь вы ее оскорбили. Вы отвергли ее, отринули. Она будет снова и снова стучать к вам в дверь со словами «Посмотри на меня!».

Все, что вы отвергаете, возвращается снова и снова. Постарайтесь за этим понаблюдать. Отвергните любую мысль и наблюдайте – она будет приходить раз за разом и круглосуточно вас истязать. Если вы цепляетесь за что-то – вы поймались, если отрекаетесь – тоже поймались. Наслаждение становится вашей ловушкой, и отречение тоже. Только в свидетеле есть свобода, а не в наслаждении и не в отречении. Не говорите: «Как прекрасно», и не говорите: «Как плохо». Ничего не говорите, не нужно ничего говорить, просто наблюдайте. Разве нельзя просто наблюдать, как наблюдает зеркало? Даже если к зеркалу подходит прекрасная женщина, оно не говорит: «Погоди, не уходи». И бесед оно тоже не заводит. Если подходит некрасивая женщина, оно не говорит: «Быстро уходи, двигай, исчезни, иди истязай другое зеркало».

Зеркало просто наблюдает. Так же, когда вы становитесь свидетелем, будто зеркало, все ваши мысли начинают стихать сами собой. Наступает момент, когда дорога мыслей пустеет, ни одна мысль не проезжает мимо. В этой тишине впервые становится слышен голос бытия.

Глава 7
Вопросы о медитации

Ошо, ты постоянно нам говоришь быть осознанными, быть свидетелями. Но разве свидетель не просто зритель? Может ли свидетельствующее сознание по-настоящему петь, танцевать или чувствовать вкус жизни?

Ум обязательно рано или поздно поднимает этот вопрос, потому что он очень боится, что ты станешь свидетелем. Почему ум так боится этого? Потому что для ума это смерть.

Ум должен и хочет что-то делать, а свидетельствование есть состояние неделания. Ум боится: «Если ты станешь свидетелем, я окажусь нужен». И в определенном смысле он прав.

Как только в вас возникает свидетель, ум должен исчезнуть, точно так же, как, когда вы вносите в комнату светильник, исчезает темнота. Это неизбежно. Ум может существовать, только если вы крепко спите, потому что ум есть состояние сновидения, а сновидения существуют только во сне.

Став свидетелем, вы больше не спите, вы пробуждены. Вы становитесь осознанностью – кристально ясной, юной и свежей, полной жизни и силы. Вы становитесь пламенем, ярким, словно факел, зажженный с обоих концов. И когда вы оказываетесь в этом состоянии яркого света, осознанности, ум умирает – совершает суицид. Вот почему ум боится.

Поэтому ум создает вам множество проблем. Он поднимет много, много вопросов. Он попытается заставить вас колебаться перед прыжком в неизвестное, будет тянуть вас обратно. Он попытается вас убедить: «Со мной безопасно, спокойно, со мной у тебя есть кров и защита. Я так о тебе забочусь. Со мной ты деятельный и умелый. Как только ты меня покинешь, тебе придется оставить все свое знание, всю свою защищенность, безопасность. Тебе придется отбросить все свои доспехи и идти в неизвестное. Ты рискуешь напрасно, никакой причины рисковать нет». Он попытается привести самые убедительные доводы. Такое почти всегда случается с каждым медитирующим.

Не ты задаешь этот вопрос, это ум, твой враг, спрашивает твоими устами. Это ум говорит: «Ошо, ты постоянно говоришь нам быть осознанными, быть свидетелем. Но как может свидетельствующее сознание по-настоящему петь, танцевать и чувствовать вкус жизни?» Да! На самом деле только свидетельствующее сознание может по-настоящему петь, танцевать и чувствовать вкус жизни. Это кажется парадоксальным – это действительно парадоксально! Но все истинное всегда парадоксально. Помните: если истина не парадоксальна, это не истина, это что-то совершенно другое.

Парадокс лежит в основе истины, неотъемлемо присущ ей. Пусть это впитается в ваше сердце навсегда: истина как таковая парадоксальна. Хотя не всякий парадокс – истина, всякая истина – парадокс. Истина неизбежно парадоксальна, потому что в ней должны содержаться оба полюса, отрицательный и положительный, и сверх того – трансценденция. В ней должны быть жизнь и смерть – и что-то большее. Под «большим» я подразумеваю трансценденцию того и другого – того и другого, и ни того, ни другого. Это величайший из парадоксов.

Когда вы в уме, как вы можете петь? Ум создает страдание, из страдания не может возникнуть песня. Когда вы в уме, как вы можете танцевать? Да, вы можете делать определенные пустые жесты, называемые танцем, но это не настоящий танец.

Только те, кто подобен Мире, или Кришне, или Чайтанье, знают, что такое настоящий танец. Другие знают только его технику, но танец в них не переливается через край, их энергия застоялась. Люди, живущие в уме, живут в эго, а эго не может танцевать. Оно может давать представление, но не танцевать.

Вы танцуете по-настоящему, только когда становитесь свидетелем. Тогда вы настолько блаженны, что блаженство начинает вас переполнять, – вот что такое танец. Само блаженство начинает петь, песня возникает сама собой. И только когда вы свидетель, вы можете чувствовать вкус жизни.

Я могу понять твой вопрос. Тебя беспокоит, что, став свидетелем, ты будешь просто зрителем жизни. Нет, быть зрителем – это одно, а быть свидетелем – совершенно другое, качественно другое.

Зритель равнодушен, он притуплен, он в своего рода сне. Он не участвует в жизни. Он боится, он труслив. Он стоит в стороне у дороги и просто продолжает смотреть, как живут другие. Именно это ты делаешь всю жизнь: кто-то другой действует в фильме, а ты на это смотришь. Ты зритель! Люди – зрители – прирастают к стульям на много часов подряд, сидя перед телевизором. Кто-то другой поет, а они слушают. Кто-то другой танцует, а они остаются только зрителями. Кто-то другой любит, а они просто смотрят. Вы не участвуете. Профессионалы делают за людей то, что должны были бы делать они сами.

Свидетель – это не зритель. Кто же он такой? Свидетель – это тот, кто участвует, но все же остается бдительным. Свидетель – это состояние вэй-ву-вэй. Это слово Лао-цзы, оно означает «деяние через не-деяние». Свидетель – это не тот, кто бежит от жизни. Он живет в жизни, живет гораздо более тотально, гораздо более страстно, но все же глубоко внутри остается свидетелем, продолжает помнить: «Я – осознание».

Попробуй это. Идя по дороге, помни, что ты – осознание. Ходьба продолжается, но прибавляется что-то новое – новое богатство, новая красота. Нечто внутреннее добавлено к внешнему действию. Ты становишься пламенем сознания, и тогда в ходьбе появляется совершенно другая радость: ты на земле, но все же твои ноги совершенно не касаются земли.

Именно это сказал Будда: перейдите реку, но пусть вода не касается ваших ног.

Ошо, иногда во время медитаций я начинаю осознавать ужасное внутреннее уродство. Как мне принять темную сторону своего ума?

Главное, вам нужно понять, что вы – не ум, вы ни светлая, ни темная его сторона. Отождествляя себя с прекрасной стороной, невозможно отделить себя от уродливой, это две стороны одной монеты. Вы можете либо обрести, либо отбросить ум целиком, но разделить его нельзя.

Все беспокойство человека – из-за его желания выбрать то, что ему кажется прекрасным, светлым, он хочет только серебряную кромку, без тучи (эта фраза отсылает к английской поговорке «Every dark cloud has a silver lining», что буквально означает «У каждой темной тучи есть серебряная кромка» (в русском переводе: «Нет худа без добра»). Но он не знает, что серебряных кромок без темной тучи не бывает. Туча – это фон, абсолютно необходимый для того, чтобы была видна серебряная кромка.

Выбор – сплошное беспокойство. Из-за выбора у вас одни неприятности. Что значит не выбирать? Есть ум, у него есть темная сторона и светлая сторона – и что с того? Какое это имеет отношение к вам? Почему вас должно это беспокоить?

В тот момент, когда выбор отсутствует, все беспокойство исчезает. Возникает великое принятие: да, таким и должен быть ум, такова природа ума – и это не ваша проблема, потому что вы не ум. Если бы вы были умом, не было бы совершенно никаких проблем. Кто бы тогда выбирал, думал о трансценденции, пытался принять и понять трансценденцию?

Вы отдельны, совершенно отдельны. Вы только свидетель и не более того.

Вот вы, например, наблюдатель, который отождествляет себя с тем, что кажется ему приятным, и забывает, что неприятное идет следом словно тень… Приятная сторона не вызывает у вас беспокойства – вы радуетесь ей. Проблема возникает, когда о себе заявляет противоположная сторона – тогда вы разрываетесь на части.

Но вы сами создали эту проблему. Падение происходит, когда вы уже не просто свидетель, а отождествленный. Библейская история о грехопадении – всего лишь вымысел. Но падение, о котором говорю я, реально: это падение с того места, где вы просто свидетель, туда, где вы становитесь отождествленным с чем-либо и теряете свое свидетельствование.

Просто попробуйте время от времени позволять уму быть тем, каков он есть. Помните, вы – не он. И вы очень удивитесь. Чем меньше вы отождествлены, тем слабее становится ум, потому что его сила возникает из вашего отождествления, он сосет вашу кровь. Но когда вы встаете в стороне, на отдалении, ум начинает сжиматься.

В тот день, когда вы полностью растождествитесь с умом, пусть даже на мгновение, наступит откровение. Ум просто умирает, его больше нет. Там, где он был так силен, где он непрерывно работал – изо дня в день, во сне и наяву, – вдруг его там не окажется. Вы оглядываетесь по сторонам и видите пустоту, ничто.

С умом исчезает «Я». Остается только какая-то разновидность осознанности, в которой нет никакого «Я». Она скорее похожа на «я-есть-ность», нежели на «Я». Если быть еще точнее, то это «он-есть-ность», поскольку в наименовании «я-есть-ность» все еще присутствует какая-то тень «Я». В тот момент, когда вы узнаете, что это «он-есть-ность», она становится универсальной.

С исчезновением ума исчезает «Я». Исчезает столько всего, что было для вас важным, создавало вам столько проблем. Вы пытались их решить, а они все усложнялись, все вокруг было проблемой, источником беспокойства, и казалось, что выхода нет.

Ум – это просто процессия следующих мимо вас мыслей на экране мозга. Вы наблюдатель. Но вы начинаете отождествляться с тем, что прекрасно, а это уловка. И как только вы оказываетесь в ловушке прекрасного, вы тут же попадаете и в ловушку уродливого, потому что ум не может существовать вне дуальности. Осознанность не может существовать в дуальности, а ум не может существовать вне дуальности. Осознанность недуальна, а ум дуален. Поэтому просто наблюдайте. Я не учу вас никаким решениям. Я учу вас одному: просто немного отойдите и понаблюдайте. Создайте дистанцию между собой и своим умом.

Будь это что-то хорошее – прекрасное, вкусное, что-то, чем вам хотелось бы насладиться – или уродливое, оставайтесь как можно дальше от всего этого. Смотрите на это так, как смотрите фильм. Впрочем, люди отождествляют себя даже с фильмами.

Я уже давно не смотрю фильмы. В юности я видел, как люди в кино рыдали, из их глаз лились слезы – хотя ничего не происходило! Хорошо, что в кинотеатре темно, это спасает их от чувства неловкости – ничего ведь не происходит!

Я часто спрашивал отца: «Ты видел? Парень справа от тебя плакал!»

Он отвечал: «Весь зал плакал. Это была такая сцена…» – «Но, – говорил я, – там ведь только экран и ничего больше. Никто не убит, нет никакой трагедии – просто проекция от пленки, просто движущиеся по экрану картинки. Люди смеются, плачут и практически исчезают на три часа. Они становятся частью фильма, объединяют себя с каким-то персонажем».

Отец сказал мне: «Если ты задаешь вопросы о реакции людей, значит, ты не можешь наслаждаться фильмом».

Я ответил: «Я могу насладиться фильмом, но я не хочу плакать – я не понимаю, как это может доставлять удовольствие. Я могу смотреть фильм, но не хочу становиться его частью. Эти люди становятся частью фильма».

Вы отождествляетесь с чем угодно. Люди отождествляют себя с другими людьми, а потом придумывают несчастья самим себе. Они отождествляют себя с вещами, а потом страдают, если эта вещь исчезает.

Отождествление – корень ваших бед. Притом любое отождествление – это отождествление с умом. Просто отойдите в сторону, и пусть ум проходит мимо. И как только вы сможете это видеть, все проблемы исчезнут.

Ошо, иногда во время медитации я чувствую физическую боль. Что мне делать?

Если вы чувствуете боль, будьте к ней внимательны, ничего не делайте. Внимание – это прекрасный меч, оно отсекает все. Просто обратите внимание на эту боль.

Например, вы в последней стадии медитации сидите в молчании, без движения и испытываете дискомфортные ощущения в теле. Вы чувствуете, что у вас затекла нога, чешется рука, вам кажется, что по вам ползают муравьи, хотя неоднократно проверяли – никаких муравьев нет. Они ползут внутри вас, не снаружи. Что делать? Почувствовали, что затекла нога – наблюдайте, просто обратите на это все свое внимание. Почувствовали, что у вас что-то чешется, – не чешите, не поможет. Просто обратите внимание. Даже не открывайте глаз. Просто внутренне направьте на это внимание, подождите и понаблюдайте. Спустя несколько секунд зуд исчезнет.

Что бы ни происходило – даже если вы чувствуете боль, сильную боль в животе или голове… Так бывает, потому что в медитации во всем теле происходят изменения. Она меняет его химию. Начинает происходить что-то новое, тело оказывается в состояние хаоса. Иногда будет беспокоить желудок, потому что вы подавили там множество эмоций, и все они начнут подниматься на поверхность. Иногда вас будет тошнить. Иногда сильно разболится голова, потому что медитация меняет внутреннюю структуру вашего мозга. Вы погрузитесь в состояние настоящего хаоса, проходящего через медитацию. Скоро все успокоится. Но какое-то время все будет взбудоражено.

Так что же вам делать? Просто смотрите на эту боль в голове, наблюдайте ее. Будьте наблюдателем. Просто забудьте о том, что вы делающий, и постепенно все стихнет – стихнет с такой красотой и грацией, что в это невозможно поверить, не познав. Это будет не просто исчезновение головной боли: если понаблюдать за той энергией, которая создала боль, то, когда боль проходит, можно заметить, как эта же самая энергия превращается в удовольствие. Это та же самая энергия. Боль и удовольствие – два измерения одной и той же энергии.

Ошо, во время медитаций мой ум продолжает двигаться со скоростью пятьсот миль в час. Не теряю ли я время впустую?

Удивительно, какой медленный у тебя ум. Всего пятьсот миль в час?! Разве это скорость? Ты как черепаха… Ум так быстр, что не знает скорости. Он быстрее света. Свет движется со скоростью сто восемьдесят шесть тысяч миль в секунду, ум – еще быстрее. Но беспокоиться не о чем – в этом красота ума, его величие! Не критикуйте его за это, не боритесь с умом, лучше подружитесь с ним.

Ты говоришь: «Во время медитаций мой ум продолжает двигаться со скоростью пятьсот миль в час». И пусть движется! Пусть движется как можно быстрее! А сам будь наблюдателем. Наблюдай ум, который движется так быстро, с такой скоростью. Наслаждайся этим! Наслаждайся этой игрой ума. В санскрите для нее есть специальный термин, мы называем ее сидвилас – игра сознания. Наслаждайся ею, этой игрой ума, несущегося к звездам, бегущему так быстро от здесь и сейчас, мечущегося по всему бытию. Что в этом плохого? Пусть это будет прекрасным танцем. Прими его.

У меня такое ощущение, что ты пытаешься как-то остановить ум. Не получится. Никто не может остановить ум! Да, однажды он останавливается, но без чьей-либо помощи. Ум останавливается, но не твоими усилиями, а благодаря твоему пониманию.

Просто наблюдай и попытайся увидеть, что происходит, почему ум торопится. Он торопится не без причины. Попытайся увидеть, почему этот ум так несется, куда он несется, – должно быть, ты полон амбиций. Если он думает о деньгах, попытайся понять: дело не в нем. Ты начинаешь мечтать о деньгах, воображать, что ты выиграл в лотерею или случилось что-то подобное, и вот ты даже уже планируешь, как потратить деньги, что купить, чего не покупать. Или же ум думает, что ты стал президентом, премьер-министром, и тогда ты начинаешь раздумывать, что делать дальше, как управлять страной или миром. Просто наблюдай ум! К чему он движется? Наверное, глубоко в тебе есть какое-то семя. Ты не можешь остановить ум, пока это семя не исчезнет.

Ум просто следует приказаниям твоего внутреннего семени. Кто-то думает о сексе – значит, где-то внутри него подавлена сексуальность. Наблюдай, куда бросается ум. Посмотри глубоко в себя, найди эти семена.

Вот какую историю я слышал.

Приходской священник очень расстроился.

– Поверите ли, – сказал он причетнику, – кто-то украл у меня велосипед.

– А куда вы на нем ездили, пастор? – осведомился этот добрый человек.

– Объезжал приход по вызовам, а больше никуда.

Причетник подумал и предложил план: пусть пастор свою следующую воскресную проповедь посвятит десяти заповедям.

– Когда вы дойдете до «не укради», мы всмотримся в лица прихожан и вскоре все узнаем.

Пришло воскресенье, и пастор завел пространную речь о заповедях, но вдруг смешался, потерял нить рассуждений и неуклюже сбился на другое.

– Сэр, – сказал причетник, – я думал, вы собираетесь…

– Знаю, Гайлз, знаю. Но, видите ли, когда я дошел до «не желай жены ближнего своего», я вдруг вспомнил, где остался велосипед.

Просто посмотри, где остался велосипед. Ум торопится по определенным причинам. Уму требуется понимание, осознанность. Не пытайся его остановить. Если ты будешь пытаться его остановить, то, во-первых, не добьешься успеха, а во-вторых, если все-таки добьешься – а человек может добиться успеха, когда изо всех сил старается много лет, – то потеряешь остроту ума. Из этого не выйдет никакого сатори.

Таким способом добиться успеха нельзя, и это хорошо. Если бы такое было возможно и ты бы достиг успеха, это было бы большим несчастьем – твой разум бы притупился. При своей скорости ум разумен, при такой скорости постоянно затачивается меч мышления, логики, интеллекта. Пожалуйста, не пытайся его остановить. Я не сторонник глупости, и я здесь не для того, чтобы помочь кому-то отупеть.

Во имя религии многие люди глупеют, становятся почти идиотами – просто стараясь остановить ум, не пытаясь понять, почему он движется с такой скоростью… Прежде всего – почему? Ум не движется без всякой причины. Не вникая в причины, в слои, глубокие слои бессознательного, люди просто пытаются его остановить. Они могут его остановить, но придется заплатить, и платой будет потеря остроты разума.

Ты можешь обойти всю Индию, можешь найти тысячи саньясинов, махатм. Посмотри им в глаза – да, они хорошие, милые люди, но глупые. Если ты посмотришь им в глаза, то не найдешь никакого разума, не увидишь никакой искры. Это нетворческие люди, они ничего не создали. Они просто сидят, как пни. Они ведут овощное существование, не живут как люди. Они ничем не помогли миру. Он даже не создали ни одной картины, или стихотворения, или песни, потому что, даже чтобы создать стихотворение или песню, нужен острый разум, нужны определенные качества ума.

Я не советовал бы тебе останавливать ум, лучше пойми его. В понимании свершается чудо. И это чудо в том, что, когда ты постепенно понимаешь причины и глубоко смотришь в них, они исчезают и ум замедляется. Но ум не теряет остроты, потому что его ни к чему не принуждают.