Текст книги "Глиняные лампы: 60 притч и рассказов, которые зажгут твое сердце. Сара: Путешествие ребенка в мир безграничной радости"

Мнение, которого не спрашивали

Однажды утром, едва я проснулся, ко мне пришли несколько человек.

– Некоторые люди, – сказали они, – сильно критикуют тебя. Один говорит, что ты атеист, другой – что ты против религий. Почему ты не хочешь возразить на эти никчемные замечания?

– Никчемные слова не требуют ответа. Не придаем ли мы сами им важности своими возражениями, реагируя так, будто услышали и впрямь что-то ценное? – спросил я.

– Но позволять плохому побеждать – это неправильно, – возразил один из них.

– Верно, – согласился я. – Но те, кто хочет критиковать и позволяет себе сплетничать, никогда не остановятся. Они большие изобретатели и всегда отыщут новые пути. Я расскажу тебе историю про это.

И я рассказал историю, которую сейчас повторю для вас…

Было полнолуние, и всю землю заливал яркий лунный свет. Шанкар и Парвати сели на своего любимого вола Нанди и отправились в небольшое путешествие. Но не успели сделать и нескольких шагов, как им встретились несколько человек. Увидев супругов на спине Нанди, они заговорили:

– Взгляните-ка на эту бессовестную парочку. Оба уселись на бедного вола – он уже едва жив.

Услышав эти замечания, Парвати слезла и пошла рядом.

Но через некоторое время им повстречались другие люди, которые сказали:

– Ой, как интересно! Что же это за мужчина едет на воле, заставляя нежное создание идти пешком? Должен же быть предел бесстыдству.

Услышав это, Шанкар слез и посадил Парвати на спину вола.

Стоило им сделать буквально несколько шагов, как снова на дороге появились какие-то люди.

– До чего бессовестная женщина! – сказали они. – Сама сидит на спине вола, а ее муж идет. Друзья, кали-юга – конец мира начался.

Услыхав такое, оба супруга зашагали рядом с волом.

Они прошли еще немного, и вот уже другие люди говорят:

– Гляньте-ка на этих дурачков. У них есть сильный вол, а они тащатся пешком.

Теперь у Шанкара и Парвати возникла серьезная проблема. Как им следовало поступить? Они остановились под деревом, чтобы решить, что делать дальше. До этого момента Нанди молчал. Но теперь он рассмеялся и сказал:

– Хотите, я подскажу вам решение? Вы оба должны нести меня на своих головах!

После этих слов Шанкар и Парвати пришли в себя и снова оба сели на спину Нанди. Люди, проходившие мимо, продолжали что-то говорить. Действительно, как люди могут пройти, что-нибудь не сказав? Но теперь Шанкар и Парвати радовались своей поездке под луной и не замечали никого вокруг.

Если вы хотите чего-то достичь в жизни, то прислушиваться ко всем, кто встретится вам в пути, будет равноценно самоубийству.

На самом деле человек, чье мнение окажется сколько-нибудь ценно, никогда не выскажет его, если его об этом не попросят.

А еще помните, что путь человека, который не руководствуется собственными интуицией и разумом, будет напоминать полет сухого листочка, подхваченного ветром.

Жизнь и смерть неразделимы

Один человек пришел к Конфуцию и сказал:

– Я очень устал и хочу отдохнуть. Возможно ли это?

– Жизнь и отдых противоположны друг другу. Если хочешь жить, не ищи отдыха. Отдых – это смерть.

Человек недовольно сморщил лоб и спросил:

– Значит, я никогда не отдохну?

– Отдохнешь, в конце концов отдохнешь, – ответил Конфуций и указал на раскинувшееся перед ним кладбище. – Посмотри на эти могилы. Вот где покой. Вот где отдых.

Я не согласен с Конфуцием. Жизнь и смерть неразделимы. Они подобны вдохам и выдохам бытия. Как жизнь не только деятельность, так и смерть не только отдых. На самом деле тот, кто не отдыхает в жизни, не сможет обрести покой даже после смерти. Вспомните: если вы не расслабляетесь днем, то ведь и ночью спите беспокойно? Так разве эхо беспокойной жизни не будет мучить вас после смерти? Смерть следует той же программе, что и жизнь; она не противоречит жизни, а дополняет ее.

Конечно, в жизни вы должны действовать, иначе жизнь уподобится смерти. Однако если жизнь становится сплошным действием, это тоже не жизнь. Это идиотизм, уподобление автомату.

Жизнь будет плодотворной, только если действие на периферии сопровождается бездействием в центре: действие во внешнем мире и покой внутри, движение вовне и тишина внутри. Совершенный человек рождается, только когда деятельная личность объединяется с умиротворенной душой. Жизнь такого человека спокойна, а смерть станет окончательным освобождением.

Священник и шудра

Я ехал на собрание. Это было собрание шудр, неприкасаемых. (В традиционной кастовой системе Индии шудры и неприкасаемые – это разные касты. Неприкасаемые – самая низшая каста, этим людям запрещен вход в храмы и жилища представителей других каст. Шудры (слуги) по иерархии стоят ближе всего к неприкасаемым, это низшая из четырех «чистых» каст. – Примеч. пер.) Сама идея существования касты шудр наполняет мое сердце болью. По пути на это собрание мне было горько и безрадостно. Что человек способен сделать человеку! Люди, которые строят непреодолимые стены между одним человеком и другим, зовутся религиозными! Это ли не величайший крах религии? И если такова религия, то что такое тогда безбожие? Кажется, что оно притаилось в лозунгах религии, а писания Сатаны обернулись священными писаниями Бога.

Истинная религия не разделяет, а объединяет. Это не дуальность, а ее отсутствие. В ее основе не воздвижение стен, а их разрушение. Однако так называемые религии только и делают, что разобщают человечество и строят стены. Пользуясь своей властью, они раскалывают и разделяют людей. И наверняка этому есть причина! Действительно, если не противопоставить одного человека другому, не получится ни управлять ими, ни эксплуатировать их. Если человечество едино и все люди равны, сама основа эксплуатации будет разрушена, потому что эксплуатировать можно, когда существуют неравенство, секты, касты. Именно поэтому разные религии поддерживают неравенство, секты и касты. Общество без сект и каст естественным образом воспротивится эксплуатации. Принять равенство всех людей означает отказаться от эксплуатации.

Если между людьми не будет разделения, то не появятся религиозные организации и секты. Разделение порождает страх, зависть, ненависть и в итоге вражду. Из вражды, в свою очередь, возникают эти организации. Именно из вражды, а не из дружбы. Ненависть, а не любовь – их фундамент.

Религиозные организации появляются из-за страха перед врагами. И обретают силу. Сила позволяет эксплуатировать и вселяет в душу человека жажду власти. Сила растет и превращается в страстное желание управлять.

Ступив на этот путь, религия незаметно оборачивается политикой. Религия идет впереди, а политика следует за ней. И тогда религия исчезает, превращаясь в прикрытие для политики, которая становится движущей силой. Там, где есть организации и секты, религии нет, а есть только политика. Религию следует искать в медитации, а не в религиях. Многие политики делают себе карьеру, действуя от имени религиозных организаций. Да, без них возможна именно религия. Но не религии с их адептами, священниками и всем прочим.

Бога сделали профессией. Собственные интересы приравняли к Божьим. Казалось бы, непристойнее некуда! Однако сила пропаганды безгранична, и непрерывная пропаганда даже полнейшую ложь превратит в правду. Стоит ли удивляться, что адепты религий и священники – которые сами эксплуатируют – поддерживают систему эксплуатации? Религии служат мощными опорными столбами эксплуатации в обществе. Располагая сетью придуманных доктрин, эксплуататоров они изображают религиозными людьми, а эксплуатируемых – грешниками. Эксплуатируемым рассказывают, что их страдания – результат проступков в прошлых жизнях. Воистину, религия – опиум для народа!

В конце собрания один старый шудра спросил меня:

– А я могу пойти в храм?

– В храм? – переспросил я. – Но зачем? Сам Бог никогда не приходит в эти храмы, которые принадлежат священникам.

У Бога нет храма, кроме бытия. Все прочие храмы, мечети – изобретение священников. К Богу они не имеют никакого отношения. Бог и священники на эту тему не договаривались. Храмы – творения священников, а священников создал Сатана. Они его ученики. Священные писания и секты виноваты в том, что человек восстал против человека. Они говорили о любви, но распространяли яд ненависти – в самом деле, применить яд проще, когда он имеет вид пилюли в сахарной оболочке. И все-таки люди не стали с подозрением относиться к священникам – когда заходит речь о Боге, они подразумевают священников. И в этом главная причина слабой связи человечества с Богом. Все время священники занимались уничтожением Бога. Кроме них, других убийц Бога нет.

Ища Бога, не выбирайте священника. Они не бывают в храме вместе. Как только священник является в храм, Бог оттуда уходит. Чтобы установить отношения с Богом, необходимо отказаться от священников. Они только препятствие между верующим и Богом. А любовь и молитва не терпят посредников.

Было раннее утро, и еще не рассвело. Как только открылись двери храма, по его ступеням взошел шудра. Он был в шаге от дверей, когда священник гневно крикнул:

– Остановись! Ты же грешник! Если сделаешь еще один шаг, тебе конец! Ты осквернил священные ступени Божьего храма.

Испуганный шудра остановился. Слезы брызнули из его глаз – сердце, жаждущее Бога, было ранено.

– О Господь, – сказал он, плача, – какой же грех я совершил, что не могу увидеть тебя?

– Ты нечист с рождения. Ты просто вместилище греха, – заявил священник от имени Бога.

Шудра взмолился:

– Я возьмусь за духовную практику, чтобы очиститься. Я не хочу умереть, не увидев Бога.

Несколько лет того шудру никто не видел. Неизвестно было, куда он ушел. Люди почти забыли о нем, как вдруг однажды он вернулся в деревню. Храм стоял у околицы, и священник увидел, как шудра идет мимо. Теперь его лицо сияло, а глаза светились умиротворением, которого раньше не было. Ореол света окружал его. И он даже не взглянул в сторону храма, будто не заметил.

Шудра был недосягаем для священника. Тогда тот окликнул его:

– Привет! Твоя попытка очиститься завершилась?

Шудра засмеялся и кивнул.

– И почему же ты не заходишь в храм? – спросил священник.

– Господин, – ответил шудра, – а что мне там делать? Когда Господь явился мне, он сказал: «Почему ты ищешь меня в храме? Меня там нет. Я никогда не бываю в тех храмах, а даже если соберусь зайти, разве священник впустит меня?»

Рнлигию невозможно купить

Один мой знакомый мультимиллионер построил несколько храмов. Он инвестировал деньги в религию и многого ждал от этого. Он был очень практичным дельцом и привык к десятикратной выгоде.

И даже в религиозном бизнесе он не хотел от кого-то отстать. Суть в том, что он вообще не привык быть в отстающих. Если он преуспевал в деле обогащения, то почему в религии должно быть иначе? В этом мире он всегда оказывался впереди и выше всех – и теперь хотел обеспечить себе то же самое в другом мире. Теперь, полагал он, небеса ему гарантированы – на этот счет можно было больше не беспокоиться.

Не только эту землю, но и небеса можно купить за деньги. Вот почему деньги так важны. Они даже важнее религии – ведь с помощью религии не приобрести деньги, зато религию за деньги покупают. И когда это происходит, исчезает страх по поводу того, что деньги копятся неправедными путями, – ведь иначе их и не скопить. Воровство всегда лежит в основе обогащения. Богатство зиждется на крови. Но Ганг религии смывает все грехи, а течет он в ту сторону, куда кивнет Бхагиратха (Бхагиратха – царь в индуистской мифологии, который перенес священную реку Ганг из духовного мира на землю. – Примеч. пер.) богатства – король, чьими стараниями Ганг спустился на землю. Поэтому религия становится основой безбожия.

Однако как такое возможно? Ведь такая религия – не истинная?

То, что можно купить за деньги, – не религия.

Я слышал вот что…

Как-то утром богач постучался в ворота рая.

– Брат, ты кто? – спросил его Читрагупта, небесный страж.

– Это я! Ты что, не знаешь меня? До тебя не дошла новость о моей смерти?

– Чего ты хочешь?

Богач рассердился.

– Что за вопрос? Я хочу войти в рай, – и с этими словами он вытащил из кармана узелок с деньгами и протянул Читрагупте.

Тот громко рассмеялся.

– Брат, порядки твоего мира здесь не действуют, и деньги не в ходу. Пожалуйста, убери их.

Тогда богач начал вести себя как кроткий бедняк. Власть, которой он обладал в прошлом, здесь не имела никакого значения.

– Что ты сделал, чтобы заслужить небеса? – спросил его Читрагупта.

Богач долго думал, а потом сказал:

– Я подарил десять пайсов (пайс – мелкая разменная монета в Индии и других странах Азии. – Примеч. пер.) одной старухе.

– Это правда? – спросил Читрагупта у своего помощника.

– Да, господин. Это так, – ответил тот, сверившись с бумагами.

– А что еще? – вновь поинтересовался Читрагупта у богача.

Тот, снова подумав, сказал:

– Дал пять пайсов сироте.

Помощник небесного стража посмотрел документы и убедился, что это тоже правда.

– А еще? – спросил Читрагупта.

– Это все, – сказал богач. – Я помню только эти два случая.

– Что будем делать? – обратился к помощнику Читрагупта.

– Можно вернуть ему пятнадцать пайсов и отправить в ад, – ответил тот. – Пятнадцать пайсов за небеса – это слишком дешево.

Но можно ли попасть на небеса, если заплатить больше? В конце концов, пайс есть пайс. И даже если вы его положите поверх горки монет и она станет чуть выше, пайс всегда останется лишь пайсом.

Религию нельзя купить – ни за меньшие деньги, ни за большие, потому что деньги не действуют в мире религии. Религию не купить, даже отрекшись от богатства, потому что пытаться купить рай, отрекаясь от денег, – это все равно что покупать его за деньги. Деньги не имеют ценности там, где дело касается религиозных ценностей. Сам язык денег неуместен для религии.

Настоящую суть личности не купить. А эта суть и есть религия, эта суть и есть рай – и его не обрести во внешнем мире. Он всегда внутри. Если вы хотите стать религиозными, вам просто следует пробудиться и знать, что вы всегда пребывали в религии. Вы живете в религии, подобно тому как рыба живет в море. При этом рыба, плавая в море, может пребывать во сне, в мечтах. У нас все точно так же: находясь в этом мире, мы грезим. И потакание своим слабостям, и аскеза – это грезы. Дворцы и храмы – тоже грезы.

Ни дворцы, ни храмы, воздвигнутые в мечтах, не принесут пробуждения. К нему ведет другой путь. Мы находим его, когда сдвигаем наше сознание от видения к провидению. Пока мы глубоко спим, наше внимание направлено на видение. Пробуждение же возвращает наше внимание к тому, чтобы провидеть. И когда мы полностью вернемся к провидению, видение и провидение исчезнут, и единственное, что останется, – это религия. Это истина. Это предельная свобода.

Первая ступень лестницы

Какова первая истина на пути к конечной истине? Для любого человека первая истина – это знать себя таким, какой он есть. Это первая ступень лестницы. Однако у большинства лестниц эта ступень потерялась, поэтому они только называются лестницами, но непригодны для подъема. Если хочется, можно тащить такую лестницу на плечах, но взобраться с ее помощью никуда не удастся.

Человек обманывает других людей, обманывает себя и хочет обмануть даже Бога. И в этих попытках теряет себя. Он сотворил весь этот дым, который слепит его.

Наша цивилизация, культура, религии – все это не красивые ли имена для такого обмана? Не тщетно ли мы пытаемся скрыть в этом дыму нехватку цивилизованности, культуры и религиозности? И каков результат? Результат таков, что именно из-за этой цивилизации мы не можем стать цивилизованными, а из-за таких религий – религиозными, потому что неистинное никогда не приведет к истине.

Истина сама по себе дверь к истине. Только полностью отказавшись от самообмана, можно расчистить дорогу к ней. Главное – помнить, что в конечном счете вы не способны себя обмануть. Рано или поздно обман вскроется, и обнаружится истина. И тогда самообман обернется угрызениями совести. Но раскаяние не приведет туда, куда можно прийти путем осознанности.

Почему нам хочется обманывать? Не стоит ли за этой потребностью страх? Не разрушает ли обман корни страха? Напротив, благодаря обману эти корни еще глубже уходят в землю и разрастаются. Благодаря обману они не гибнут, а, наоборот, обретают жизненную силу. И чтобы скрыть эти корни, приходится прибегать к новому, более серьезному обману, и испуг возрастает, и человек становится печальным, излишне смиренным и малодушным. Он начинает бояться самого себя – а это прямая дорога в ад.

Это неверный путь – прятаться от страха за обманом. Верный – исследовать причину страха, его корни. Страх нужно не подавлять, а вскрывать. Конечное освобождение невозможно, если страх подавлен. Только узнав свой страх, открыв его для себя, вы освобождаетесь от него.

Поэтому величайшим религиозным качеством я считаю смелость. В храм жизни не попасть через черный ход. Бытие принимает только тех, кто мужественно борется за него.

В Англии, в одном большом городе, поставили пьесу Шекспира. Несколько лет назад было решено, что джентльменам смотреть эту пьесу грешно, не говоря уж о священниках. Религия, помимо всего прочего, – исключительная прерогатива! Но один священник не устоял перед соблазном посмотреть эту пьесу. И пошел тем же путем, каким мы часто следуем в жизни. Он написал управляющему театром письмо, в котором попросил: «Не могли бы вы устроить так, чтобы я вошел в театр через заднюю дверь и меня никто бы не увидел?» Управляющий написал в ответ: «Прошу прощения, но здесь нет такой двери, которую не видит Бог».

Я хочу сказать вам то же самое. Задней двери к истине не существует. Бог стоит при всех дверях.

Кто присматривает за лавкой?

Это история о путешествии. Одна пожилая пара отправилась в паломничество. С ними был святой. Я слушал их разговор. Святой объяснял:

– Что случится после смерти, зависит от последних мыслей человека. Тот, кто позаботился о конце своей жизни, позаботился обо всем. В момент смерти нужно вспомнить Бога. Есть грешники, которые при смерти упомянули имя Бога по ошибке, и они сейчас вкушают райские наслаждения на небесах.

Речь святого произвела ожидаемый эффект. Жизнь тех паломников подходила к концу, и они возликовали, услышав то, что хотели услышать:

– На самом деле суть не в жизни, а в смерти. Чтобы избавиться от грехов, совершенных в жизни, достаточно упомянуть имя Бога, пусть даже по ошибке.

В их случае не было даже ошибки, ведь они сами решили отправиться в паломничество. Они были действительно счастливы, поэтому старательно заботились о святом.

Я сидел как раз напротив них. Услышав, что говорит святой, я засмеялся.

– Ты что, не веришь религии? – сердито спросил меня он.

– А где здесь религия? Это монеты безбожия пущены в оборот под видом религии – и только фальшивые монеты требуют веры. Вера нужна там, где не одобряют разум, способный отличать одно от другого. Вера убивает эту способность. Но как слепцы не готовы признать, что они слепы, так и верующие не считают себя слепцами-ведомыми. Тайный сговор между слепыми и их эксплуататорами подрубил религию на корню. Теперь это религиозная показуха и безбожие на практике. Ты хоть раз задумывался над тем, что сейчас говорил этим старикам? «Что случится после смерти, зависит от последних мыслей человека». Бывает ли более откровенная ложь? Кажется, нет? Если бросить в землю семя нима, то вырастет ним – а ты хочешь сорвать манго! Когда человек при смерти, только самая суть прошедшей жизни может возникнуть в сознании. Что такое смерть? Разве не свершение самой жизни? Разве может она противоречить жизни? Она – ее продолжение. Она – плод жизни. Все эти фантазии – типа истории о грешнике Аджамиле, который в момент смерти позвал сына Нараяна (Нараяна – одно из имен бога Вишну. – Примеч. пер.), и таким образом ненамеренно упомянул имя Бога, и был очищен от всех грехов, и получил последнее освобождение, – не сработают. Чего только не выдумает грешный человеческий ум! И всегда найдется тот, кто будет эксплуатировать запуганных людей. Неужели у Бога есть имя? Помнить Бога – это внутреннее состояние. Пребывать в состоянии, когда эго исчезает, – это и значит помнить Бога. Только тот, кто всю жизнь вытряхивает из себя пыль эго, в конце концов обретает зеркально чистое состояние, в котором эго нет. Такое не может случиться, если по ошибке упомянуть какое-то имя. Если человек по ошибке поверил, что некое имя – это имя Бога, и всю жизнь живет с этим заблуждением, он скорее утратит сознание, чем приблизится к божественному сознанию. Обычное повторение слова не пробудит осознанность, а просто усыпит. Мы не знаем, почему Аджамил позвал своего сына Нараяна. Скорее всего, он захотел увидеть его перед смертью, чтобы передать какое-то незаконченное дело. В последний момент только суть всей вашей жизни возникает у вас в сознании, только она и может возникнуть.

А потом я рассказал им об одном случае…

Старый лавочник лежал на смертном одре. Вокруг него в печали сидели родственники. Вдруг старик открыл глаза и взволнованно спросил:

– Моя жена здесь?

– Да, я здесь, – ответила жена.

– А старший сын?

– Я тоже.

– А остальные пять мальчиков?

– И они здесь.

– А мои четыре дочери?

– Они здесь. Не переживай. Пожалуйста, ляг и отдохни, – сказала жена.

– Ты о чем? – спросил умирающий, попытавшись сесть. – А кто присматривает за лавкой?