Текст книги "Медитация сатипаттхана"

Польза от внимательного наблюдения за телом

Постепенное развитие этой способности в итоге обеспечивает крепкой привязкой (опорой), которая может дать мощное основание, позволяющее справляться с любыми проблемами благодаря сати. Таким образом, мы никогда не остаемся одинокими, пока сати остается вместе с нами. Ее присутствие гарантирует то, что мы будем оставаться в равновесии и сосредоточении, что помогает нам воспринимать всю полноту соответствующей информации перед тем как среагировать, а также оно позволяет нам сохранять контроль над своей реакцией, замечая любую потерю равновесия на ходу.

Всякий раз, как мы забываем о сати и оказываемся захваченными каким-то отвлечением, все, что необходимо, это лишь момент улыбающегося узнавания. Не нужно расстраиваться или воспринимать это как провал, не нужно падать духом. Улыбающегося понимания того, что ум отклонился, вполне достаточно. Это естественно, поскольку такова склонность ума. И здесь наш добрый друг, сати, терпеливо ждет нас, чтобы снова к нам присоединиться. Нахождение вместе с ним очень приятно, очень спокойно и очень просторно; оно намного более притягательно, чем любой вид мышления, реагирования или мечтания, происходящий в нашем уме.

С таким отношением мы учимся практиковать внимательное наблюдение за телом с мудростью, очень хорошо зная, что не является разумным чувствовать себя напряженно, думая: «Я должен быть внимательным к телу, не отвлекаясь даже на мгновение». На самом деле, это может быть отражением ошибочной веры в то, что мы обладаем полным контролем. С точки зрения раннего буддизма, ключевым фактором всего, что мы делаем, является воля, или намерение. Однако же наша воля действует в более широкой сети причин и условий. Она может влиять на вещи, но не может полностью их контролировать.

Применимо к переживанию отвлечения, мы должны установить намерение быть внимательными и возвращаться к нему всякий раз, когда отмечаем, что внимательность потеряна. Этого достаточно для достижения нашей цели. Если же, несмотря на это, ум полностью отвлекается, тогда это происходит вследствие других причин и условий, влияющих на данную ситуацию, ведь мы просто не все полностью контролируем своим умом. Увидев это, мы приходим к пониманию, что наилучшей целью для нас является гармоничное равновесие между усилием находиться в текущем моменте и естественным сопротивлением этому, исходящим от склонностей в нашем уме и от внешних обстоятельств. Вместо пустого ожидания того, что все это сопротивление должно быть уничтожено раз и навсегда, и тогда мы станем «хорошим практикующим», нам следует освоить это гармоничное равновесие, в котором узнавание проявления любого сопротивления встречается с улыбающимся усилием, которого достаточно для мягкого возвращения домой, в здесь и сейчас. Таким образом, вместо превращения развития внимательности в напряженную и обязательную рутину, мы видим сати как хорошего друга, к которому всегда возвращаемся, с которым нам хочется проводить все свое время.

Такое возвращение к внимательному наблюдению снова и снова может стать практическим выражением того, что отмечается в трактатах, когда говорится о том, что четыре сатипаттханы обеспечивают прибежищем внутри (SN 47.9 или 47.14; Anālayo 2003: 276 и 2013: xiii и 1n3). Развиваемое таким образом внимательное наблюдение за телом определенно обеспечивает опорой и прибежищем на протяжении всего дня, вплоть до момента отхода ко сну. Оно может оставаться с нами и на следующее утро, когда мы пробуждаемся ото сна, всегда рядом, со своими прекрасными качествами восприимчивости и принятия, что позволяет нашему уму быть широким и открытым. Прочно опираясь на текущий момент, мы можем осознавать все, что происходит, находясь в удобном для наблюдения положении, покоясь в осознавании всего тела.

Особенность такой привязки или опоры, благодаря внимательному наблюдению за телом, ясно показывается в сравнении, где описываются шесть связанных вместе разных животных (SN 35.206; Anālayo 2003: 123 и 2013: 55f). Каждое из шести животных старается убежать в своем направлении. Самое сильное тянет остальных за собой, пока не устает, и тогда его заменяет другое животное. Это иллюстрирует разделение нашего восприятия на шесть врат органов чувств до тех пор, пока не устанавливается внимательное наблюдение за телом. Нас продолжает тянуть туда и сюда в зависимости от того, какой чувственный орган накопил большую силу в данный момент.

Установление внимательного наблюдения за телом подобно вбиванию в землю крепкого столба. Как бы сильно эти шесть животных не тянули в том или ином направлении, но, будучи привязанными к этому крепкому столбу, они больше не могут тянуть за собой остальных. Рано или поздно они перестанут это делать и просто будут сидеть или лежать рядом с ним.

Этот пример демонстрирует силу внимательного наблюдения за телом, которое позволяет воспринимать приятное и неприятное через любой из органов чувств, не увлекаясь за ним. Такая способность особенно важна для того, чтобы иметь возможность справляться с повседневными ситуациями. Может быть очень утомительным держать на привязи этих шестерых животных. Гораздо удобнее установить крепкий столб внимательного наблюдения за телом, чтобы контролировать их. Таким образом, мы можем избавиться от утомительного сдерживания своих органов чувств.

Во время самой практики мы просто возвращаемся к ощущению телесного присутствия, к проприоцептивному осознаванию, как только замечаем, что отвлекаемся. Готовясь к трудным ситуациям, мы прежде всего убеждаемся в том, что осознаем присутствие своего тела. Заняв удобное положение для внимательного наблюдения за телом, мы получаем возможность успешно преодолевать трудности. Это отображает защитный аспект, присущий установлению внимательного наблюдения (Anālayo 2013: 24ff).

Сосредоточенность, которая появляется в результате такой практики, ясно показывается в другом примере, когда описывается индивидуум, который должен пронести наполненную до краев чашку с маслом через шумную толпу. Эта толпа наблюдает за представлением с танцами и песнопениями прекрасной девушки (SN 47.20; Anālayo 2003: 122 и 2013: 56f). Изображая это сравнение в древнеиндийском контексте, я представляю, что человек несет чашку с маслом на своей голове, когда люди в толпе стремятся подойти поближе к сцене, чтобы лучше разглядеть представление, и, возможно, они даже двигаются из стороны в сторону в такт музыке.

В этом сравнении далее указывается на то, что за человеком, который проносит чашку, следует мечник, готовый отрубить носильщику голову, как только будет пролита хотя бы капля масла. Для того чтобы справиться с этой трудной задачей, носильщик должен быть очень внимательным и не позволять себе отвлекаться.

Внимательное наблюдение за телом приводит к сосредоточению, которое позволяет справиться даже с самой опасной и трудной ситуацией. Подобно этому несению чашки с маслом на голове, ощущение телесного сосредоточения может быть экспериментально воспроизведено при помощи, например, несения толстой книги на голове. К счастью, никто не отрубит нам голову, даже если книга упадет на землю. Проведение подобного эксперимента может помочь получить опыт телесного сосредоточения, который, по моему мнению, будет отчасти соответствовать этому сравнению.

Ключевым аспектом потенциала внимательного наблюдения за телом является обеспечение определенной опоры, которая позволяет сохранять непрерывное внимательное наблюдение без установления слишком жесткой фиксации. Таково преимущество осознавания всего тела над типом внимательного наблюдения за более узким объектом, которое может легко привести к сильной фиксации и потере осознавания общей ситуации.

Сравнение в Каягатасати-сутте объясняет связь между благотворными состояниями, ведущими к знанию, и внимательным наблюдением за телом (MN 119; Anālayo 2013: 60). Эта связь похожа на ту, что есть между различными реками и океаном. Океан вмещает их все. И подобный охват осуществляется внимательным наблюдением за телом.

Представьте, что вы стоите на пляже и смотрите на океан. Он такой огромный и широкий. Точно так же может функционировать и внимательное наблюдение за телом, как широко открытое вместилище для различных рек наших активностей. Оно может делать это, предоставляя основную точку отсчета и опору, без вмешательства посторонней активности, в которую мы вовлекаемся. И оно также помогает объединить все, что мы делаем, в непрерывную практику, когда вся наша активность происходит в компании нашего хорошего друга, внимательного наблюдения за телом. Его присутствие обладает единым вкусом, могущим пропитать всю нашу практику и все активности. Океан обладает единым вкусом, вкусом соли (AN 8.19; Anālayo 2013: 251). Точно так же и непрерывное установление внимательного наблюдения за телом может привести к тому, что все наше восприятие будет иметь единый вкус, вкус следования к освобождению.

Другой пример сравнивает внимательность с умелым возничим (SN 45.4; Anālayo 2013: 37). Подобно хорошему вознице, мы учимся вести колесницу наших активностей в любой дорожной ситуации, не попадая в аварию. В Каягатасати-сутте иллюстрируется способность избегать столкновений, которые сравниваются с попаданием в лапы к демону Маре. (MN 119; Anālayo 2003: 123 и 2013: 60). В этих сравнениях описывается огонь, который легко занимается в сухом хворосте, вода, которая легко заполняет пустой кувшин, а также камень, который легко погружается во влажную глину. Точно так же и Мара легко использует возможность одолеть тех, кто еще не развил внимательное наблюдение за телом, кладя их на огонь, как если бы они были сухим хворостом, заполняя их как пустой сосуд или же бросая что-то, что может в них проникнуть.

Однако, когда развивается внимательное наблюдение за телом, Мара больше не получает такой возможности. И в таком случае внимательное наблюдение за телом сравнивается с не разгорающимся сырым хворостом, с заполненным сосудом, с прочной дверью, от которой легкий камушек просто отскакивает.

Эти сравнения показывают, как внимательное наблюдение за телом может служить определенной защитой. Когда мы укореняемся в осознавании всего тела, чувственно привлекательным объектам очень трудно воспламенить ум. Осознавание тела как источника радости может вызывать чувство внутренней удовлетворенности, а также наполнять такой радостью, что мы перестаем быть подобными пустому сосуду, который принимает в себя все, что угодно, лишь бы заполниться. И все, что в нас попадает, не проникает, а просто отскакивает.

Практика внимательного наблюдения за телом является центральной среди тех, что я буду излагать в дальнейшем. Это начало, продолжение и завершение, которое поддерживает соматическую привязку к здесь и сейчас посредством телесного осознавания, служащего опорой для широко открытого и восприимчивого отношения. Наше осознавание полностью находится в текущем моменте, как если бы для нас было крайне важным иметь возможность его вспомнить. Благодаря этой внимательности мы пребываем полностью открытыми и восприимчивыми для всего, что проявляется через любые из врат органов чувств. Мы укореняемся и обосновываемся в ощущаемой физической реальности всего тела, которая служит вместилищем для всех наших практик, подобно океану. Такова прелесть и потенциал внимательного наблюдения за телом.

Краткое содержание

Внимательность не является данностью какого-либо восприятия, но, напротив, требует осознанного развития. Во время такого развития внимательность может сосуществовать с использованием концепций (мышления), и на самом деле вклад со стороны мудрого использования концепций имеет огромную важность для медитации сатипаттханы. В действительной практике сатипаттханы внимательность обращается на то, что есть, а не на воспоминания из прошлого. Аспект памятования сати может быть принят для передачи того смысла, что открытое и восприимчивое состояние внимательности должно быть таким, чтобы мы позже могли легко вспомнить произошедшее. Чтобы сформировать опору для открытого и восприимчивого состояния (отношения) ума, рекомендуется внимательное наблюдение за всем телом.

Глава 2
Сатипаттхана

В вводной части я кратко отметил, что несмотря на многочисленные подробности, которые я смог собрать в ходе своего исследования, опубликованного под названием «Сатипаттхана, Прямой путь к реализации», мне все же кажется, что я упустил общую картину. Различные упражнения, находящиеся в разделах о созерцании тела и созерцании дхарм, в частности, представляются несколько усложненными, так как целое для меня – это получение четкого понимания направленности этих двух сатипаттхан.

Четыре сатипаттханы

Еще одним камнем преткновения для меня было то, что все четыре сатипаттханы сочетаются в единую объединенную практику в Анапанасати-сутте (MN 118; Anālayo 2003: 133ff, 2013: 227ff, и последующее b). Опираясь на дыхание, которое само по себе является телесным явлением, непрерывное и плавное развитие медитации ведет от одной сатипаттханы к следующей.

Тогда я не мог увидеть, как схожее развитие может быть достигнуто в действительной практике, опирающейся на Сатипаттхана-сутту. При исследовании созерцаний, перечисленных в этом трактате, для меня не было ясным и очевидным то, как они могут развиваться в виде неразрывной формы практики, отражающей непрерывность, которая очевидна в Анапанасати-сутте. В некотором смысле мне казалось вполне естественным, что в наше время сатипаттхана обычно преподается, опираясь на отбор одной или двух сатипаттхан, но не охватывает все четыре.

Однако же четыре верных усилия, к примеру, соответствующие шестому фактору благородного восьмеричного пути, очевидно, опираются друг на друга. То же самое справедливо для четырех погружений, которые часто перечисляются в описаниях верного сосредоточения как восьмой фактор того же пути. И я не мог предположить, как четыре сатипаттханы, седьмой фактор этого пути, практикуются схожим образом, дополняя друг друга.

Может ли существовать способ сведения всех четырех сатипаттхан вместе в единый и непрерывный формат практики? Возможно ли развить неразрывный поток, когда каждая сатипаттхана служит опорой для следующей, и все они дополняют друг друга? Есть ли вместе с этим простой формат практики, который может подходить к любой ситуации? Такие вопросы очень часто появлялись в моей голове.

И решение пришло ко мне в процессе детального изучения китайских параллелей. Это была тема моей второй книги «Перспективы сатипаттханы». По существу, что касается записей, которые можно найти в китайских агамах, то имеются основания полагать, что они являются подлинной записью учений Будды, подобно палийским трактатам (если оставить в стороне ошибки при переводе). Сопоставление Сатипаттхана-сутты с двумя китайскими аналогичными текстами позволило мне обнаружить их общую основу, а также различия.

Хотя следующие главы будут опираться на палийскую версию, результаты сравнительного анализа, которые я получил в процессе изучения китайских параллелей, безусловно, оказали влияние на мой подход. Поскольку данная книга главным образом будет служить руководством к медитативной практике, я не привожу в ней все вариации этих параллелей. Соответствующая этому информация может быть найдена в других моих публикациях, на которые я ссылаюсь в ходе своих рассуждений.

Возможно, в этом месте также будет правильно отметить, что проведение такого сравнения с параллельными версиями не означает, что не найденное во всех версиях должно быть просто отброшено. Скорее, это подобно расположению различных частей перед нашими глазами, размещаемых ближе или дальше от нас. Иными словами, общие для параллельных версий упражнения могут находиться на переднем плане и поэтому становятся более существенными как выражения определенной сатипаттханы. Другие же упражнения, которые не обнаруживаются ни в одной из версий, просто остаются где-то на втором плане.

Созерцание тела

На основании такого расположения три упражнения становятся общим основанием для телесного созерцания. Это созерцание частей тела, элементов и разлагающегося трупа. Я рассматриваю эти три упражнения как предназначенные для распространения прозрения на три аспекта природы тела. Первое деконструирует (разрушает) проецирование красоты и сексуальной привлекательности на тело (наше собственное или чужое). Второе раскрывает пустую природу материального существования как проявляющегося в теле (а также и вне его). Третье внедряет в сознание уверенность в смертности тела (нашего и чужого).

Альтернативный подход к третьему созерцанию может состоять в том, что стадии разложения трупа обращают внимание на то, что в теле естественным образом нет ничего привлекательного. Поскольку эта тема уже была охвачена созерцанием анатомии, а также в свете важности встречи со своей смертью, мой собственный подход к этому упражнению, тем не менее, состоит в его развитии как обращающего внимание на смертность.

Благодаря этим трем созерцаниям частей тела, элементов и разлагающегося трупа, первая сатипаттхана, очевидно, становится способом развития прозрения природы тела. Иными словами, задача здесь состоит не столько в использовании тела для развития внимательности, сколько в использовании созерцания сатипаттханы для развития ослабления привязанности к телу.

Главное направление созерцания тела также следует из рассуждения в Сатипаттхана-самьютте, где настоятельно рекомендуется преподавать сатипаттхану для начинающих (SN 47.4; Anālayo 2003: 271 и 2013: 159). В случае первой сатипаттханы начинающие должны практиковать ее таким образом, чтобы приходить к пониманию тела как есть на самом деле (yathābhūta). Преуспевающие в этом упражнении продолжают ту же практику для достижения проницательного понимания (pariññā) тела. Полностью пробужденные по-прежнему продолжают развивать созерцание тела, делая это, будучи освободившимися от любой привязанности к нему. И, само собой разумеется, что неизменная важность созерцания, начиная с его постоянного развития новичками и вплоть до освобождения арахантов от привязанности, также распространяется и на другие три сатипаттханы. Что касается тела, то с практической точки зрения задача определенно состоит в том, чтобы прийти к его пониманию как есть на самом деле. Такое понимание становится все более проницательным, что приводит к постепенному уничтожению всех привязанностей по отношению к телу.

Это отнюдь не означает, что использование тела для развития внимательности не важно. Напротив, это является главным аспектом практики. На самом деле такие упражнения, как внимательное наблюдение четырех позиций и ясное узнавание телесных активностей, обладают значительным потенциалом. Большая часть из того, о чем я говорил в предыдущей главе, относится именно к этому потенциалу. Но особенно весомый вклад для совершенствования сатипаттханы таким образом, чтобы она становилась прямым путем к освобождению, вносит тот тип прозрения, который может развиваться благодаря этим трем созерцаниям тела.

Созерцание дхарм

Ситуация с созерцанием дхарм также демонстрирует значительные различия (что касается созерцания ощущений и ума, – эти параллели достаточно близки друг к другу). Строго говоря, то, что остается общим основанием данного созерцания в Сатипаттхана-сутте и в двух аналогичных китайских трактатах, – это развитие факторов пробуждения. Я, кроме того, добавляю к этому созерцание препятствий, которое можно найти в двух версиях, и, по крайней мере, оно упоминается также и в третьей. В действительности, развитие факторов пробуждения прежде всего требует узнавания, а затем преодоления препятствий в любом случае их грубых проявлений.

Впечатление, которое появляется из выдвижения на первый план факторов пробуждения вместе с препятствиями, состоит в том, что созерцание дхарм отслеживает как препятствующие качества ума, так и те, что продвигают на пути к освобождению. Иными словами, созерцание дхарм направлено на те виды ума, в которых может (или не может) происходить пробуждение.

Такая точка зрения помогла мне проложить мост к созерцанию дхарм в Анапанасати-сутте, основная задача которой состоит в развитии перспектив прозрения наряду с осознаванием изменяющейся природы дыхания. Эти перспективы прозрения заключаются в созерцании непостоянства, бесстрастия, прекращения и оставления. Совершенствование факторов пробуждения происходит таким образом, что они реализуют свой пробужденный потенциал, для чего также требуется развитие тем бесстрастия и прекращения, что ведет к оставлению. Таким образом, ознакомление с находящимися рядом разделами, посвященными созерцанию дхарм в Сатипаттхана-сутте и в Анапанасати-сутте, обращает внимание на те качества ума и темы прозрения, которые особенно полезны для постижения ниббаны.