Текст книги "Фауна Биссемии"

Фауна Биссемии
Биссемия

© Биссемия, 2023

ISBN 978-5-0060-1728-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Фауна Биссемии

В этом животном мире так много пресмыкающихся, они везде, повсюду, иногда мне кажется, что и я начинаю играть с ними в эту игру, интересно, когда я проводила последнюю инвентаризацию? Любопытно, какие ещё виды особей появились за это время в моей фауне. Невооруженным глазом не трудно заметить также представителей членистоногих, которые вьются вокруг меня и строят свои ловушки, дабы я туда угодила. Но я, как представитель хищного мира, представляю для них опасность. Они иногда забывают об этом, и рискуют своей жизнью. После многочисленных попыток объявить на меня охоту, ещё ни одному мародеру не удавалось меня словить. Я намного быстрее, чем они, я могу предугадать каждый их шаг, каждое действие, я знаю, где уже через минуту они будут стоять, и какие мысли будут проноситься в их черепной коробке. Ночь, день – не важно, не я в их прицеле, – они в моём плену.

К истоку

Из моих зеркал вытекали реки, они затапливали все углы моего опустошённого пространства. Мои реки были настолько солёными, что раны на моём теле начали гореть, и мне становилось невыносимо больно, и когда мои реки сплелись воедино и стали настолько глубоки, что я смогла нырнуть в них, я окунулась с головой, и мне не хотелось возвращаться обратно, я не хотела возвращаться туда же. Последний глоток воздуха, который я непроизвольно забрала с собой, постепенно растворялся в этом море, и я теряла себя, я почти потерялась, но цунами вынесло меня на берег, на берег надежд. Я оказалась на песке, остром песке, который резал мои пальцы. Песок был из сколов и осколков моих зеркал, которые разбились вдребезги, они уже утратили возможность что-либо отображать. Я истекала кровью, а моё море омывало мои и без того солёные раны, и уносило всё с собой. Я чувствовала солнце, и оно грело меня своими лучами, мне стало тепло, только я не смогла его видеть, потому что сидела на осколках своих зеркал. Море стало волноваться, и поднялся сильный ветер, он толкал меня в спину, но не мог заставить меня падать, потому что я уже лежала на плоскости. Моё море накрыло меня волной и забрало обратно, туда, откуда стекали мои реки, к истоку.

Язвенная болезнь

Я натирала свои огрубевшие губы воском, чтобы смягчить рубцы, оставшиеся после твоих слов, которые я засасывала как пылесборник.

После твоих многочисленных неисчисляемых слогов, сложенных вдвое, втрое, я перестала глотать всё что попало. Я морила себя голодом, и в конечном итоге заработала язву. Сквозная яма, куда попадало всё, что ты мне скармливал. Это было настолько грубо, что не могло перевариться. Ты заливал в мои органы чувств тонны механических колебаний. От частоты формы колебаний я терялась в пространстве пространства, которое занимало пространство моего тела. Моя яма стала бездонной, и сколько бы ты не заливал мне, это не задерживалось надолго.

Волнующие атомы

Я спросила у тебя, какой ты? Ты безудержно и терпеливо слушал мой безразличный интерес, и заинтересованно сказал: «А каким ты меня видишь?»

Я с недоумением ответила: «Но я не вижу тебя». И беспристрастно сверлила взглядом пустоту.

– Но я же здесь, перед тобой, посмотри!

– Я не вижу тебя.

– Я же близко к тебе, так близко что мои слова касаются твоих ушей.

– Твои слова меня никак не касаются.

Ты смотрел, и я видела, как в пустоте волновались атомы. Я видела только массу атомов. Однородных, не пересекающихся атомов, которые гуляли волнообразно и пропорционально по траектории со строго ограниченным полем, где молекул воды было больше, чем в моём бокале.

Глубокое начало

Безукоризненная беспомощность сковывает мои и без того заколоченные в кандалы запястья, и наклоняет меня раком, чтобы посмотреть мою глубину, заглянуть внутрь меня, в самое начало. Я стираю в кровь, и полощу под морской водой из рек моих пролитых слёз свою опору.

Антигравитация

Чувствуешь, как плотно тебя тянет в небо? Я держу тебя, и поэтому отпускаю. Тебе станет страшно, ведь ты не умеешь летать, и я отдам тебе свои крылья, чтобы ты поднялся.

– Куда я лечу?

– В бесконечность, там нет границ, нет времени, это одновременно всё и ничего – тебе понравится.

– А ты?

– А я? А я уже не могу взлететь.

И я почувствую твои солёные слёзы. Мой ангел превратится в обычного человека, который плотно прижат к земле. Мои стопы почувствуют почву, и я начну прорастать. Ты заплачешь ещё раз, и пойдёт дождь, я начну расти ещё быстрее. И каждый раз, когда идёт дождь, я буду вспоминать, как отдала свои крылья. Я буду смотреть в бескрайнее, с границами, где размыт чётко прослеживающийся горизонт.

Богатое безденежье

Конец и начало, небо и земля, откуда я? Может, я закончилась? Я намокла от этой засухи. Наверное, опять этот урожай принесёт много бесплодия.

Каждый раз заглядываю в пустой карман, переполненный неожиданными ожиданиями, он вот-вот лопнет, и меня не успеют реанимировать, температура слишком высокая, заражение, которое обеззараживает только вера в светлое будущее. А когда солнце зайдёт, мы ослепнем от темноты, и нас уже не спасет ад.

В моей кружке плавает трава, которую я утопила, из-за большой любви к ненавистным ландшафтам. Дрянный вкус, я выплюну в глоток и как всегда напьюсь жаждой и опьянею от градусов, от которых закипает моя голова.

Антивещество

Остановись и спроси меня, чего я хочу больше всего на свете? А я скажу тебе, что хочу только в темноте. Ты выключишь свет, и я скажу, что хочу тебя, но ты слишком светлый для этого, и моё желание исчезнет, как только я посмотрю в твои глаза, из которых искрятся фотоны. Слишком светло, ты же знаешь, что я не люблю солнце, и ты потухнешь, в этот момент я загадаю желание, пока ты падаешь. Оно сбудется, и ты превратишься в тёмную дыру, и заберешь меня с собой, где времени не существует, где есть только – ничто и нигде.

***

– Буду читать тебе прямо на ухо, чтобы от моего дыхания ты потел, как на солнце.

– От такого жара всё моё тело покроется мурашками.

– И закипит кровь, и ты начнёшь испаряться

– Воздух станет розовым от испарений моей крови.

– А ты будешь подкидывать слова на эти раскалённые гордые камни.

– Ты начнёшь тлеть, и мне станет больно от температуры горения, мне придётся либо оставить тебя сгорать, либо броситься в огонь.

– Странно, я думал, ты и есть огонь.

Проигрыш в победе

В плену сильных ослабленных порывов прорваться в ближайшем трубопроводе, я затапливаю берега окаменевших мягких надежд, и стремлюсь высоко вниз от безнадёжных минут, купленных за пару десятков килоджоулей в кочане проросших семян, взросших на земле, которая уносит всё, что было дорого, но экономно.

На пути в конце обрыва я ломаю последние принципы, хрупко и плотно лежащие на обрывках моих старых затвердевших убеждений, из-за которых я срываюсь и стою на ногах.

Бесполезная безысходность в чертах пространственных скитаний по вездесущему

Я тону на суше, я лопнула, точнее, меня лопнули, я сдулась и уже не могу держаться на плаву. Последний воздух покидает меня, покидает и бросит прямо в прохожего, ему будет больно, он не знает, что мы с ним играем. Тишь да гладь, прямо по волосам, и ещё говори, что ненавидишь все эти коробки, я знаю, что ты привык ездить на автомате. После я попрошу тебя подкинуть меня, чтобы я смогла рассыпаться, когда меня найдут правовые органы, и тогда мне придётся отдать им почку, но у меня их много, сейчас весна, и я начинаю цвести, я могу им дать много, но они сами сорвут с меня то, что захотят. Я не смогу сопротивляться, меня спасёт только ветер, он мой надёжный защитник, безрукий и безликий, одним словом, бесполезный.

НЕравнозначность и пророчества Биссемии

В надежде заблаговременно решить неравнозначные правовые пропаренные обнадеживающими и дифференцированными парами вопросы, я остаюсь в пустотах пространства, которое напрочь забито объёмами нереализованной энергии, от которой вот-вот лопнут стены и откроется кровотечение, и выльется всё переваренное мною за эти последние 2 часа, которые длились ровно 237 минут. Я зарываюсь в воздушные массы, которые накрывают меня волнами пушистых перьев, и забываю о том, что стоит помнить.

***

Я в огне, в огне от злости на него, и в голове одни только мысли: «Как он мог заставить меня плакать». Внутри всё сжимается от нехватки кислорода, мне кажется, что меня засунули в вакуумную упаковку и выкачивают весь воздух в надежде сохранить мои полезные свойства, а я задыхаюсь.

Смотрю в зеркало, вижу красные глаза, пытаюсь спрятать их от людей в моей квартире, чтобы не слушать все эти: «Таня, что случилось?» Я стою в раздумьях и пытаюсь избавиться от мыслей о нём, и понимаю, что все эти попытки бесполезны, и мне нужно отвлечься. Иду на кухню, и единственной приятной мыслью проскочило: «Мммм… чай с молоком, нежный, ароматный, сливочный, и в то же время острый и жгучий как моё состояние». Наливаю молоко, воду, а она такая жидкая, такая прозрачная, как и мои чувства, как я вся, прозрачная, мне кажется, что я настолько голая, что не стоит даже что-то на себя одевать, это не скроет наготы. И мысли текут и текут как эта вода, быстротечно.

Слышу, как захлопнулась дверь, ушла еще одна жительница этого захолустья, одинокого и холодного, как и я теперь. И начался поток сырого ненужного мне хвороста, который пора бы сжечь, но он не сгорит, пока не испарится вся влага в нём. Мне непонятно, почему он так поступает, я не могу предугадать ни один его шаг и это сводит меня с ума. Как он ко мне относится? Что значил этот жест? Божееее… Как же я хочу избавиться от этого и навсегда выбросить его из своей жизни. Как он посмел нарушить мой покой и вот так просто обойтись со мной? Он обманул, не верю ни одному слову, никогда теперь. Мне тошно, и я выбрасываю его из своего сердца, головы, жизни, это точка, решено. Кажется, со стороны это выглядело, как дикие крики самки, хорошо, что дома я осталась одна. Кажется, мне стало легче, я отпускаю его, и с ним отпускаю часть себя, ведь он стал частью меня, но лучше я буду с кровоточащей раной, чем хвататься за эту часть неразрывного прошлого. А чай, кажется, уже готов… мммм… аромат… и перец на кончике языка.

На минуту я насладилась тёплыми глотками чая, слизывая молочные капли с края стакана, и боковым взором вижу, горит экран телефона, кто-то мне звонит: «Кто? Он? Как он смеет мне звонить?», ярость, и палец тянется скинуть вызов, но сердце хочет ему ответить. Я же решила, что это конец, и сбросила вызов, один, другой, а он настойчив, подлец. Сердце, я закрыла его, он не ворвётся больше. А как же хочется его обнять, и растаять в его руках, как пломбир, течь по его пальцам липким сладким сиропом, и остаться на губах, которые он будет постоянно облизывать и прикусывать.

Звонок в дверь, наверное, соседка вернулась, нехотя, на волне своих мыслей, подхожу и открываю замок, не поднимая глаз. Смотрю в пол, смотрю на 10 см выше, ещё выше, выше, выше и выше, это Он. По телу тысячи мурашек и холод, что делать? Он молча заходит в дом и достаёт букет алых роз, и молча их протягивает. Я, оторопевши, подумав секунд 5, хватаю эти розы и бросаю на пол, разворачиваюсь и убегаю на кухню. Никаких слов, тишина, одни эмоции. Он идёт за мной, я, не поднимая глаз, останавливаюсь у окна и смотрю в никуда, я смотрю внутрь себя, и внутрь его, я чувствую это напряжение, и мне становится страшно. Он подходит ближе и ближе, и хватает меня сзади за руку, и сжимает так сильно, что вырывается стон, но мне хочется терпеть, чувствую, какая она горячая, его пальцы просто впились в мою кожу. Резкий разворот, его глаза, налитые кровью, как мне казалось, он прижимает меня к себе так сильно, что я снова в вакууме, сделала последний выдох. Мы смотрим друг другу в глаза, никаких слов, и я вижу в них себя. Он обхватывает одной рукой мои кисти сзади, а другой наматывает мои волосы и страстно впивается в мои губы, и высасывает из них весь сок, я ничего не могу сделать, я обездвижена и не могу сопротивляться, и я чувствую, как мои губы начинают гореть, в одно и то же время любовь и ненависть, страх и страсть, боль и наслаждение, власть и покорность, грубость и грубость, он озверел, а я почувствовала себя добычей охотника, который взял свою жертву голыми руками. Напившись поцелуем, он произносит первые слова: «Я тебе не позволю убегать, если ты еще раз уйдешь, я найду и привезу тебя обратно». Я: «Не верю ни одному слову». Не успев договорить, он кладёт меня на кухонный стол и начинает сдирать с меня одежду, я кричу, от страха, и от возбуждения: «Не смей меня трогать!». Он: «Я буду сейчас тебя готовить и наслаждаться блюдом, поэтому заткнись и слушай меня». В этот момент внутри что-то взорвалось, и я хотела, чтобы он делал со мной всё, что хочет, я доверилась ему полностью, даже если бы он убивал меня. Я лежала животом на кухонном столе и чувствовала, как он овладел каждой частью тела. Звук бьющейся посуды, мои стоны, которые вырываются из самого низа моего живота и проходят через всё тело, жар и температура, боль и наслаждение пронизывают насквозь. Я чувствую его в себе, внутри себя, это что-то неразрывное в единстве. Он переворачивает меня к себе, так близко, и рвет на мне последнюю одежду, которую мне ни капли не жалко. Он входит в меня так медленно, смотря мне в глаза и наблюдая, что я чувствую, а я не контролирую свои эмоции, впилась ногтями в его спину до крови. Мы горим в порыве страсти и подбрасываем дрова, и огонь разгорается все сильнее и сильнее, кажется, сейчас будет пожар. Он, не снимая меня с себя, несет в комнату, и мы падаем на диван, я оказываюсь сверху и начинаю чувствовать полную власть и контроль. Я теряю голову и начинаю ловить удовольствие, теряю ощущение пространства и концентрируюсь только на своих ощущениях, я ласкаю себя и своё тело, бёдра, талию, грудь, шею, балуюсь волосами и моё тело, как пластилин, извивается на нём, он еле дышит, потому что на это невозможно смотреть спокойно, я практически дошла до конца и он, кажется, тоже. На самом финале он привстаёт и хватает меня, прижимая тело к телу, мы растворяемся в страстном поцелуе и выпиваем друг друга до последнего глотка, он проявляет свою силу и активность, и я чувствую, как его начинает трясти, моё тело кричит, и я кричу, наслаждение уже тут, на поверхности, иииии… Взрыв, Пожар, Огонь, Тушитееееее… мы сгорели… сгорели и рассыпались серым пеплом по белоснежной простыни. «Ты моя, и никому тебя не отдам». И я тихим голосом выдыхая: «Я твоя».

***

Вдоооох, выыыыдох, открываю глаза, кажется уже утро? Слепо продираюсь к телефону, чтобы проверить время, 4:40 на часах. Опять так рано, что я буду делать весь день? Загоняться мыслями про очередной наш разговор? Да, он был немногословен, как всегда, и каждое его слово для меня весило намного больше, чем килограммы, которые я набрала за последние полтора года в депрессии. Когда он появился в моей жизни, я почувствовала лёгкость, и, как ни странно, скинула лишние кило очень быстро. Влюбилась? Пожалуй, да. Но неужели? Как интересно, в каждом случае, без вариантов, я выбираю себя. Что же это? Мне кажется, это что-то от Бога, что-то вроде дара или подарка, божественное, что даётся только за хорошее поведение, как я думала раньше, но не в этом случае. Моё поведение в последнее время было совсем неудовлетворительным, если бы моим учителем по жизни была Мария Владимировна, как в начальных классах, то влепила бы мне двойку, и думаю, что мне бы пришлось краснеть перед директором за свои выкрутасы. Если это подарок, то подарки нельзя передаривать, а мне иногда так хочется его кому-то отдать, а если дар – это как две стороны медали, дар тебе даёт способности, и в то же время что-то у тебя забирает, остановлюсь на этом варианте, кажется, это оно самое.

Пока я вертелась на кровати в размышлениях, на часах уже было 6:37, мне кажется, я создана для того, чтобы терять время не где-то там, а прямо внутри своей черепной коробки. Слышу красивую музыку, на минутку заслушалась… а, это мой телефон, подбегаю, чтобы успеть ответить, – это он, так рано?:

– Здравствуй…

– Я у тебя через 5 минут. – «Разговор завершен».

Так, стоп, что это сейчас было? 5 минут? 7 часов утра? Что происходит? Он совсем обалдел? В голове миллион вопросов и мыслей промчались за время, пока телефон ещё горел в активном режиме. Мои ноги бегут в ванную, чтобы почувствовать на лице капли прохладной воды. Я протягиваю руки к крану, чтобы набрать в них воды, и она проливается сквозь пальцы, как время, которое на него убиваю. Кто он мне? Почему я не могу ответить сама себе на этот вопрос? И в этот момент мой мозг воспроизвёл из памяти запах его парфюма, от которого я теряю голову. Он для меня такой чужой, и в тоже время самый близкий, он рядом на расстоянии, он как гормон гипофиза, который регулирует все функции моего организма, и вызывает такие химические реакции, от которых меня просто начинает трясти. Что за коктейли? Он определенно бармен самой высшей категории, бармен, в руках которого все мои самые сладкие сиропы, соки и самые крепкие и дурманящие виды алкоголя. Иногда мне кажется, что я могу пойти за ним хоть в огонь, и взять пламя голыми руками, если ему понадобится, разжечь костер, чтобы согреться. А иногда я хочу убежать от него так далеко, чтобы заблудиться и забыть дорогу обратно, дорогу в его объятия.

Резкий, непредсказуемый, местами грубый и самый ласковый, он может удивить меня, даже если я уже видела это тысячи раз. У него есть особенность, которая вдребезги рвёт все мои медные струны, которые ещё долго волнуются, пока сила равновесия не усмирит этот рецидив – он романтик, всегда меня чувствует, каждую клеточку моего тела, он слышит моё дыхание и дышит в унисон, он чувствует мои мысли и делает то, что на секунду промелькнуло в моей голове, мне кажется, он читает мои мысли. Помню, однажды, он так же внезапно появился и увёз меня в неизвестном направлении, я не спрашивала, куда мы едем, я чувствовала, что могу ему доверять, и доверилась. Мы приехали в пустынное место, пустынное из-за песка, это была набережная, с чудесным видом на залив. Он молча взял меня за руку и повел к берегу, где что-то горело. Ни единого слова, молчание, наполненное доверием, и только. Чуть ближе подойдя, я увидела уголок, простеленный покрывалом, на котором лежали цветы, вино, клубника, и большая свеча в подсвечнике, похожем на те, которые я видела в сказочных фильмах. Он развернул меня к себе, и протянул свои руки плотным медленным движением по моей талии, сцепив их в районе поясницы, и прижал меня к себе так крепко, что я сквозь одежду слышала, как билось его сердце, и как его лёгкие гоняли воздух туда и обратно. – « Я не знаю, какие у тебя сегодня были планы, но сегодня ты со мной, тут, и я буду поить тебя ароматным вином и кормить клубникой, которую ты любишь, и всё это время ты будешь в моих руках, я не выпушу тебя из них, даже если ты этого попросишь». Я ничего не сказала, лишь протянула руки к его скулам, провела ладонями по его щетине к шее, приблизилась к его губам так близко, что дышала в его атмосфере, и смотрела в глаза, хотела, чтобы он прочитал в них: «Да, я сегодня полностью в твоих руках, и ты можешь делать со мной всё, что захочешь». Мы так стояли минуты 3, безмолвно, и когда в его атмосфере закончился воздух и нам нечем было дышать, мы крепко обнялись, чтобы сделать вдох и жить дальше. …На этом моменте мои воспоминания оборвались, я услышала звонок в дверь.

Я бегу к двери, ломаясь от интереса о его присутствии таким ранним утром. Открываю. Он стремительно переступает порог, в его руках коробка, и… цветы, он бросает их на пуфик, подходит и обхватывает меня вокруг, всю, я чувствую, как его пальцы впились в мою кожу и скользят по ней. – «Я хотел, чтобы это утро было самым сладким, там твои любимые пирожные, цветы в вазу, а я поехал на работу», «и ещё, поцелуй меня так, чтобы мне хватило этого до вечера». Я запускаю одну руку в его волосы у виска, а другую провожу нежным движением под затылок и, еле дыша, съедаю его губы, с переменным стоном – «Не уверена, что тебе хватит», он: «Ты хоть в чём-то не уверена, и в этом случае твоя неуверенность оправдана».

Я нехотя отпускаю его, и кажется, будто мы такие липкие, что сложно отклеиться друг от друга. Он ушёл, ушёл на время, но я думаю, он ещё долго будет в моей жизни, и сколько это продлится? Возможно, до конца. А где конец? Я не знаю.