Текст книги "Луг духовный"

Пустыня св. града

Из всех палестинских местностей более всего прославилась своими обителями так называемая пустыня св. града, по своему характеру вполне оправдывавшая свое название «Ужаса». Вот как изображает ее один новейший писатель: «Пустыня Иудейская бесплодна, она состоит из нагорных долин. В некоторых местах она представляется суровою и страшною; вследствие землетрясений и геологических переворотов в скалах здесь образовались трещины и проходы, иногда в тысячу футов глубиной и тридцать или сорок шириной; в других местах в ней имеются обнаженные меловые горы, наполненные пещерами, или белые, каменистые горные переходы и извивающиеся загрязненные долины, снабженные случайно резервуарами, выбитыми в твердом известняке с целью доставать воду в стране, лишенной источников. Можно путешествовать здесь по целым дням и не видать никакого живого существа, кроме пустынной куропатки и по временам лисицы или ястреба. Только сухие и толстые растения, не требующие влаги, растут здесь на высотах, а в долинах самая роскошная растительность состоит из дрокового кустарника, который цветет в марте или апреле. Весь этот округ представляет из себя склон находящихся внутри страны меловых и известковых возвышений, которые в самых высоких местах, близ Хеврона, имеют до 3000 футов над уровнем моря, а в долине у Мертвого моря до 1000 и 1500 футов. Евреи дают этой пустыне приличное ей название Иесимон, «Страшная пустыня», или «Ужас», потому что более пустынной страны невозможно и представить. Некоторые места в ней покидаются даже арабами. На северной ее стороне очень глубокие долины, спускающиеся к Мертвому морю. Они почти совершенно задерживают путешественников, за исключением промежутков между горными валами; а далее к югу страна абсолютно непроходима. Большие потоки, падающие зимой на утесы, по направлению к Мертвому морю, образовали перпендикулярные горные проходы, от тысячи до тысячи пятисот футов в глубину, а в некоторых местах почти в милю шириной. Единственное удобное место для города во всей этой местности есть открытое пространство при подножии прохода Енгеди, Источника диких серн. Это место выше берегов Мертвого моря. К Енгеди можно пройти только по узкой змееобразной тропинке, проходящей под утесами, поднимающимися на тысячу двести футов, которые хорошо называются евреями Скалами диких серн. По этой тропинке могут ходить в безопасности только разгруженные животные, и то в течение медленной часовой ходьбы. За исключением одного источника, в этой местности воду можно найти только в ложбинах между скалами или в очень редких водных цистернах, выбитых в прошлые века в известковом камне, которые наполняются во время нескольких дождей, бывающих в этой стране. Этот источник Енгеди, или Аин-Ииди, течет из-под скалы, расположенной на маленьком плоскогорье на 400 футов выше Мертвого моря и на 800 ниже других утесов. Вода приятна на вкус и чиста, но слишком тепла. Речка течет длинным каскадом по крутому скату утеса и исчезает в каналах для орошения, покрытых низкими кустарниками, гнущимся камышом и гигантскими листьями ошера, желтыми ягодами содомских яблонь и ровными, похожими на кедровые, вершинами тернистой дардары, поднимающимися в чаще по течению реки. Прыгающие дрозды и соловьи находят себе здесь приют, а черные сои с золотистыми крыльями и мелодичным голосом летают около утесов вверху. Ниже, на обеих сторонах источника, разрушенные стены садов и террас и огромные терра – сообразные насыпи указывают на местоположение древнего города, имевшего, может быть, до тысячи жителей. Места вдоль Мертвого моря великолепны по своему дикому и пустынному величию. Ниже их виднеются голубые воды Мертвого моря; выше – высокие скалы и укрепленные стремнины огромной скалистой стены, которая проходит, постоянно возвышаясь и делаясь все круче и круче, почти до крепости Масады; четырехугольная, отдельная масса последней, поднимающаяся более чем на 1500 футов над уровнем Мертвого моря, представляет большую плоскую возвышенность, ограниченную со всех сторон широкими трещинами и вертикальными стенами скал и видную из Енгеди. К востоку отсюда, за глубокими проходами Арнона и маленькими речками голубых гор, смотрят вниз белые башни Керака с большого утеса, который кажется совсем недоступным» (Д-р Коннингэм Гейки). Приведем также не менее любопытное описание Иорданской пустыни русского путешественника г. Норова: «Горный путь от Вифании к пустыне Иорданской представляет по местам бедно обработанные отлогости; но с отдалением от Вифании дикость возрастает более и более. После первого спуска видны одни опаленные горы. Через двадцать минут пути от Вифании, по спуске в глубокую лощину, открывается у подошвы горы источник. Этот источник, столь отрадный для утомленных путников, идущих от Иорданской пустыни, есть тот самый, который назван в книге Иисуса Навина источником Солнечным; он освящен преданием, что Спаситель часто отдыхал возле него со Своими апостолами и прохлаждался от его струй. Отсюда начинается дебрь самая дикая; дорога следует направлению лощины по отлогости скал. Менее чем через два часа пути от Иерусалима мы поднимаемся на гору, на вершине которой видны остатки здания, называемого ханом, или гостиницей, благого Самарянина; это место называлось издревле Адоним и Кровавое по причине частых разбоев, здесь происходивших… От Адонима мы ехали по краю ужасной пропасти; внизу шумел быстрый поток, а ребра скал были изрыты пещерами; в них таятся теперь хищные звери, но некогда они служили обителью отшельников… Вскоре горы расступились и открылись – величественная пустыня Иорданская, Иерихон, течение священного Иордана, Мертвое море и горы Аравийские… Спустясь с крутизны Иудейских гор, мы оставили иерихонскую дорогу и почти тотчас повернули налево, по обводу гор… Дикая пустыня оживилась; роскошные луга вдруг заменили бесплодную почву; рощи маслин и смоковниц осеняли нам путь, радовали и удивляли взор, привыкший к дикости; наконец, журчание быстро скачущего потока довершило прелесть ландшафта… По мере отклонения нашего от долины и приближения к горам жизненность начала исчезать, и, наконец, природа приняла вид самый грозный. Мы подъезжали к возвышению; въехав на него, мы увидели пред собою глубокую пропасть, а за нею две исполинские каменные горы поразительной дикости; они расстилались двумя огромными шатрами… Вторая гора, самая последняя, с беловатою вершиною, испещрена глубокими вертепами; она спускается от самой средины неприступной, отвесной стеной известкового кряжа на дно пропасти. В одной из мрачных пещер этой ужасной горы Спаситель мира, уклоняясь от людей, приготовлял Себя сорок суток, в посте и молитве, на великий подвиг искупления рода человеческого… Когда вы обратитесь отсюда лицом к пустыне Иорданской, то грозный вид горы Сорокадневной заменится перед вами самым свежим ландшафтом: внизу, на первом плане, под густыми навесами смоковниц, сикомор и цакумов падает с уступа на уступ быстрый поток пророка Елисея; далее – водяная мельница, полуразрушенные аркады водопроводов, бродящие стада вместе с арабскими конями; кое-где пастухи – бедуины, обернутые в белые бурнусы, с длинными ружьями или копьями в руках… Еще далее – уединенная башня селения Рихи – предел Иерихона, и, наконец, неизмеримая пустыня ограничивается течением Иордана, светлой плоскостью Мертвого моря и грудами гор Аравии».

Такова-то была знаменитая пустыня св. града, процветшая потом, «яко крин»… Во время св. Харитона она мало еще известна была в христианском мире: она достигла наибольшей славы лишь в V и VI вв. Подобно Антонию Великому в Египте, отцом всех палестинских пустынножителей считается св. Евфимий, скончавшийся в 473 году на 97 году жизни. Число его учеников-подвижников возросло вскоре до 10–15 000 человек… Во главе всех обителей пустыни св. града стоял архимандрит, назначенный Иерусалимским патриархом. Впоследствии управление столь многочисленным обществом иноков было разделено: один поставлялся, как, например, св. Савва, настоятелем всех лавр, а другой, как, например, св. Феодосий, настоятелем всех киновий… «Среди такого числа иноков, – говорит благочестивый обозреватель остатков славного прошлого пустыни св. града, – нас не столько приводит в удивление первоначальная ревность их к духовным подвигам и высокое их совершенство, а отсюда и дар различных чудотворений, сколько то, что в течение двухсот лет и более продолжается это цветущее состояние подвижничества, что не единицами и десятками, а целыми сотнями появляются мужи необыкновенные. Нельзя не видеть в этом руки Божией, которая произвела это великое чудо для пользы Церкви и как бы создала новый и совершенный свет, в котором ряд чудес наполняет два века, в котором подвиги божественной ревности, одушевления и высшего созерцания составляют его обыкновенное явление. Смотря на обширные и достоверные свидетельства об этих золотых веках Иерусалимской пустыни, мы должны убедиться в особой милости Божией, которая для нашего усовершенствования благоволила сохранить такую славную летопись деяний человеческого духа. Промысл Божий избрал для этого двух великих мужей, полных высокого духовного совершенства и необыкновенной учености, которые перед вторжением исламизма посвятили всю свою жизнь на изучение и собрание памятников этого чудесного света. То были блаженный Иоанн Мосх и св. Софроний». (Архим. Леонид)

Предоставим тому же наблюдателю, хорошо ознакомившемуся с пустынею св. града, перечисление обителей пустыни, процветавших в VI веке. Прежде всего, он следующим образом исчисляет обители, расположенные в горной части пустыни:

1) Лавра Фаранская, получившая свое название от близлежащего селения Фаран. Место этой обители указано в житии прп. Евфимия следующими словами: «Прииде (Евфимий) в лавру, нарицаемую Фаран, отстоящую в расстоянии шести миль от св. града».

2) Лавра Сукка (по-сирски), или Ветхая лавра (по-гречески), развалины которой видны доселе близ Фекуи в Уади-Харитун.

3) Монастырь Феоктистов, называемый так по имени друга и спостника Евфимиева прп. Феоктиста, бывшего первым начальником этого монастыря. Основан им же, по выходе из лавры Фаранской, в той же пустыне св. града. Место монастыря Феоктистова доселе в точности не определено. Для отыскания его служит путеводной нитью следующее указание из жития прп. Евфимия. Явившись во сне сыну старшины сарацинского Аспевету Теребону, старец сказал: «Я – Евфимий и живу в восточной (стране) пустыне, при потоке, протекающем на южной стороне дороги, ведущей в Иерихон, в десяти милях от Иерусалима». Живших при этом потоке отшельников первые открыли лазарийские (вифанские) пастухи. Они и теперь служат лучшими проводниками для разыскания места древней обители, потому что развалины ее находятся доселе вблизи их пастбищ. В том же житии (прп. Евфимия) расстояние Феоктистова монастыря от лавры прп. Евфимия определяется пространством трех миль; он называется нижним по отношению к лавре прп. Евфимия, конечно, потому, что был построен на дне потока, а лавра – среди возвышенной долины, на холме.

4) Лавра прп. Евфимия, обращенная, по его кончине, в киновию, чрез что и уцелели до позднейшего времени ее развалины. Турки, овладев Палестиной, обратили ее в свой монастырь, вероятно, из уважения к местному преданию о благодеяниях, оказанных св. мужем, здесь погребенным, окрестным жителям. Монастырь этот мусульмане (привыкшие искажать христианские предания) назвали по-своему монастырем пророка Моисея, Неби-Муса. Нельзя сомневаться, что он стоит на развалинах знаменитой обители, промыслительно сберегая от конечного забвения гроб святого отца иночествующих этой пустыни.

5) Монастырь в пустыне Зиф (на юго-востоке от Хеврона), между Абарисом (Адорим?) и селением Аристовулиадой, в окрестностях тех пещер, в которых укрывался Давид от гонения Саула, как сказано в житии прп. Евфимия. Место это доселе еще никем не было исследовано.

6) Монастырь Мартириев, основанный аввою Мартирием, учеником прп. Евфимия (был впоследствии Иерусалимским патриархом), в 15-ти стадиях от лавры прп. Евфимия, при небольшой пещере. В житии прп. Евфимия монастырь этот назывался «великим и славным». Развалины его указывают в стороне от дороги, ведущей из Иерусалима к лавре прп. Евфимия (Неби-Муса), в виду лавры (сходно с указанием в одном месте из жития преподобного Евфимия), на месте, называемом арабами Ель-Мелааб (от неровности места, окруженного со всех сторон холмами). Самые эти развалины арабы называют Хан-Ахмар – красный хан, вероятно, по коричневому цвету полей, его окружающих, которые принадлежат вифанским феллахам.

7) Монастырь прп. Феодосия, друга и спостника прп. Саввы Освященного, основанный около той пещеры, в которой, по преданию, ночевали волхвы, возвращаясь из Вифлеема иным путем (т. е. не чрез Иерусалим) в страну свою. О месте сего монастыря в житии прп. Саввы упомянуто в следующих словах: «авва Феодосий жил к западу от лавры, расстоянием стадий около 35, и там, при содействии Христа, основал весьма славную киновию».

8) Лавра, или келья, Хузивы, построенная, как говорит предание, на том месте, где постился Иоаким «неплодства ради». Здесь, сказано в житии прп. Саввы, в его время сиял добродетелями св. Иоанн Хозевит, основатель этой обители, впоследствии епископ Кесарии Палестинской. Развалины этой обители находятся в потоке Куттилийском (который в верховьях своих, протекая чрез пустыню Фаран, называется Фара) недалеко от Иерихонской дороги. Испытав общую судьбу обителей пустыни св. града, то есть будучи разорена от варваров, лавра прп. Хозевита в XVI столетии была временно восстановлена какими-то двумя любителями безмолвия, но вскоре опять запустела. Любопытные развалины ее с хорошо сохранившимися фресками и надписями в усыпальнице, по своей недоступной местности, редко посещаются путешественниками. Ниже лавры, в том же потоке, видны небольшие развалины, которые называются, по преданию, скитом Георгия Хозевита.

9) Лавра прп. Саввы, существующая поныне. Из обителей, основанных в пустыне вблизи этой лавры самим прп. Саввою и его учениками, упоминаются:

а) Новая лавра, основанная вышедшими из Великой лавры по неудовольствию на прп. Савву, недалеко от Фекуи, к югу, при Фекуйском потоке. Место этой лавры в точности еще не исследовано, но найти его, кажется, не трудно, следуя указанию Евфимиева жизнеописателя, инока Кирилла, который сам жил в этой лавре после изгнания из нее иноков, зараженных учением Оригена.

б) Пещерная киновия, в потоке, расстоянием от лавры прп. Саввы на 15 стадий, недалеко от Кастеля к западу (а от киновии Иеремии в 5 стадиях на юг). Здесь в северном утесе большая пещера, которая была обращена в церковь, а при ней образовалась так называемая Пещерная киновия. Место это в точности неизвестно.

в) Киновия Кастеллийская. Холм Кастеллийский лежит от лавры к северо-востоку, расстоянием около 20 стадий. Место известно, видны следы церкви и мозаичного ее пола.

г) Киновия Схолариева (названа так по имени первого ее настоятеля, ученика прп. Саввы, Иоанна из схолариев) обращена в киновию из башни или замка, построенного императрицей Евдокией на высочайшей во всей восточной пустыне горе, от пещерной киновии на запад, от лавры св. Евфимия в 30 стадиях. Место инокам саввинским известно. Относительное положение трех вышеупомянутых киновий между собою и лаврой прп. Саввы определяется в житии прп. Саввы следующим образом: Пещерная киновия лежит от Великой лавры к северо-востоку, с восточной стороны ее находится Кастеллийская киновия, а с западной (на расстоянии почти 5 стадий) киновия Схолариева.

д) Лавра Семиустная (Гептастом). Начало этой лавры положено по своеволию одним монахом Великой лавры – Иаковом, при озере Семиустном, из которого прп. Савва в начале устроения своей лавры брал воду, в расстоянии 15 стадий от лавры. Когда же поставленные здесь Иаковом кельи были по приказанию патриарха разрушены, то прп. Савва построил вместо них другие, в 5 стадиях расстояния от прежних к северу, и назвал основанную таким образом обитель Семиустной.

е) Киновия Иеремии, в сухом потоке к северу от Пещерной киновии, около 5 стадий расстоянием от нее. Следы этой обители саввинские иноки указывают при пути из лавры к Иордану.

ж) Киновия для новоначальных была на север от лавры, не в дальнем от нее расстоянии, при верховьях ущелья Плачевной юдоли.

з) Киновия блаженного Иоанна, в 15 стадиях от лавры к югу, образовалась из пустынной кельи, построенной некогда самим прп. Саввой. Место неизвестно.

и) Киновия Перикапарвариха (др. Кафарь-Баруха), в окрестностях Хеврона, основанная учеником прп. Саввы Северианом, в Енгеди. Место это неизвестно.

Кроме упомянутых монастырей в пустыне св. града, прп. Савва основал еще две обители в Палестине: одну близ Никополя (Еммауса), развалины которой видны поныне; а другую близ Скифополиса (Васана); а ученик его, блж. Фирмин, основал лавру Фирминскую в странах Махмаса, Эльбира (см. житие прп. Саввы), развалины которой с любопытством осматривают проезжающие через Эльбир в Назарет.

К этой группе следует присоединить три обители близ Вифлеема: киновию аввы Маркиана, который был до прпп. Саввы и Феодосия общим начальником всех обителей пустыни св. града; монастырь св. Сергия, называемый Ксиропотам, находившийся в двух верстах от Вифлеема; а также монастырь Анастасиев, процветший в VI веке, под управлением аввы Иустина. Развалины его показывают на северо-восток от Вифании в получасе пути от нее.

Из монастырей второй группы, то есть расположенных в Иерихонской долине над Иорданом, упоминаются древними писателями следующие:

1) Лавра и монастырь прп. Герасима. Место их указывает блж. Иоанн Мосх, говоря, что они отстоят почти на одну милю от Иордана. Кирилл в житии прп. Евфимия об основании этих обителей пишет: «Великий Герасим, житель и покровитель Иорданской пустыни, построив там Великую лавру не менее чем для 70 оттельников, устроил на средине ее монастырь и установил, чтобы только вступившие в монастырь (новоначальные) жили в монастыре». Видимые ныне в Иерихонской долине развалины суть остатки этого монастыря Герасимова, в котором наш игумен Даниил, паломник XII века, еще застал 20 монахов.

2) Лавра Каламон, или Каламонская, по толкованию одних, значит: тростниковая, а по другим – доброе пристанище, потому что была построена на месте, где останавливалось святое семейство во время бегства в Египет (через иерихонское поле пролегает дорога из Галилеи в Газу). Блаженный Иоанн Мосх ясно отличает эту обитель от обители прп. Герасима даже самым определением ее места, говоря о лавре Герасима: «около Иордана», а о лавре Каламон: «близ Иордана», то есть на самом берегу священной реки. Но позднейшие писатели, начиная с Фоки, постоянно путают эти две обители на том основании, что прп. Герасим назывался также Каламонитом. Более чем вероятно, что название это усвоено прп. Герасиму, потому что он положил основание лавре Каламон или просто жил в ней временно до основания своей собственной обители, подобно тому как прп. Евфимий, до основания своей лавры, жил в лавре Фаранской, – или, наконец, потому что лавра Каламонская присоединилась к лавре прп. Герасима после одного из опустошений пустыни св. града, и с тех пор обитель эта стала именоваться безразлично то одним, то другим именем. Это последнее предположение кажется нам всего вероятнее. Наш паломник игумен Даниил говорит, что лавра Каламонская находилась при самом устье Иордана, т. е. при впадении его в Мертвое море. По моему мнению, место ее указывает довольно определенно высокий холм, находящийся невдалеке от устья Иордана, на самом берегу его, и, видимо, покрывающий какие-то развалины. Во всяком случае, свидетельство блж. Иоанна Мосха, ясно различающего эти две обители (лавру Каламонскую и лавру прп. Герасима), не может быть оставлено без внимания.

3) Лавра Пиргов («Башен»), основанная учеником прп. Саввы, блж. Иаковом, у Иоанна Мосха называется Иорданской обителью, следовательно, также была в Иерихонской долине. Следы ее указывают на северо-восток от монастыря прп. Герасима.

4) Лавра аввы Петра, по свидетельству Иоанна Мосха, была также близ Иордана.

5) Лавра Копрата, в долине Иорданской, что видно из «Дух. луга», где повествуется, что авва Георгий отшельник, придя со своим учеником Фалалеем в святой град и поклонившись св. местам, оттуда пошел на Иордан, где ученик его преставился, и старец похоронил его в лавре, именуемой Копрата.

6) Лавра Ильинская, названная так в честь св. прп. Илии, основанная аввой Антонием, также была на берегах Иордана, что видно из сказаний Иоанна Мосха, имевшего близ этой лавры свою отшельническую келью.

7) Лавра Нестерова, основанная на берегах Иордана учеником прп. Саввы, блж. Юлианом, по прозванию Киртом (согбенным), как о том упоминается в житии прп. Саввы.

8) Иерихонские монастыри, основанные патриархом Илиею (494–513) близ Иерихона.

9) Монастырь скопцев, или евнухов, находился близ Иордана. Этот монастырь образовался при патриархе Петре через разделение вышеупомянутых иерихонских монастырей патриарха Илии по случаю принятия в них евнухов из Константинополя (см. о сем в житии прп. Саввы).

10) Киновия Марии Богородицы, так называемая Новая, которая также называлась монастырем аввы Константина, по имени ее настоятеля, а может быть, и основателя. Место этой киновии ясно не указано; надо полагать, что также была в долине иорданской, ибо из сказаний Иоанна Мосха видно, что больных из этой киновии отсылали в иерихонскую больницу.

11) Киновия Пентуклы (Пентаклии), или киновия Плача, близ Иордана, построена, по преданию, на том месте, где сыновья Иакова на пути из Египта с мощами отца своего, перейдя Иордан, остановились и сотворили плач велий. Киновия эта находилась на самом берегу Иордана; ибо на старца ее, св. Конона (был потом игуменом этого монастыря, как видно из «Дух. луга»), было возложено особое послушание – крестить приходящих от иноверия к Православной Церкви; крещение же это, как известно, в древности (да и поныне) всегда совершалось в Иордане. Видимые ныне на берегу Иордана развалины XII века известны под именем монастыря св. Иоанна, Предтечи Господня. А как у писателей V и VI веков вовсе не упоминается о монастыре св. Иоанна Предтечи, то мы полагаем, что лавра Пентуклы, находившаяся над Иорданом, старцы которой проходили служение Предтечи, и нынешний монастырь св. Иоанна Предтечи есть древняя одна и та же обитель, чему не противоречит и то предание, что монастырь св. Иоанна Предтечи построен на самом месте крещения Спасителя мира. По греческим преданиям, обитель эта была обновлена Мануилом Комнином в 1150 годах.

12) Монастырь во имя св. Иоанна Златоустого, так же, как Предтечев, не был известен под этим именем у писателей V и VI вв.; вероятно, это название вторичное, данное по обновлении развалин одной из древних обителей; развалины этого монастыря, ясно видимые еще в XII веке, ныне едва заметны и находятся на пути от Мертвого моря к Иерихону, на левой стороне от дороги, в виде груды разбросанных камней и небольшого холма. По преданию, церковь в Саввинской лавре во имя св. Иоанна Златоустого построена в память этой обители после ее окончательного запустения.

Все эти обители окружены были садами, которые орошались водою из водопроводов, – следы их доселе сохранились. А ныне тяжелое впечатление производит эта сухая, поистине мертвая равнина…

Сверх вышеозначенных монастырей, у писателей V и VI вв. упоминаются еще пещеры Иордана, которые не составляли отдельной обители и были постоянно обитаемы любителями глубочайшего безмолвия. По ту сторону Иордана было также несколько монастырей, из которых особенно замечателен монастырь на месте, названном Сапсас, устроенный при пещере, в которой некогда жил св. Иоанн Креститель. Место этой обители определяется в сказании о ее чудесном основании. Блаженный Иоанн Мосх пишет, что один старец с учеником своим, пойдя из Иерусалима на поклонение в Синай, едва перешел Иордан «и отошедши от него, яко поприще едино», заболел так, что не мог продолжать пути, почему и вошел в упомянутую пещеру. Здесь явился ему в сонном видении св. Иоанн Креститель и, возвратив старцу здоровье, обязал остаться на постоянное жительство в этой пещере, говоря, что она значительнее Синая. Пещера существует поныне, и место ее известно саввинским инокам.

Гора Сорокадневная, или гора Искушения, на которой, по преданию, провел в сорокадневном посте и молитве Сам Началовождь нашего спасения и был искушаем от диавола. Эта гора вся покрыта пещерами, иссеченными в ней еще аморреями (во время войны с израильтянами). Она с самых первых времен пустынножительства, во время процветания пустыни св. града в V и VI веках и долго еще после ее упадка, по свидетельству очевидцев, представляла подобие большого улья, в котором любители безмолвия не переставали с опасностью для собственной жизни вырабатывать духовный мед, упражняясь в священном трезвении и непрестанной молитве. Некоторые из них, подобно блаженному Елпидию, поселясь в пещере, не сходили с горы до самой кончины. Об этом столпе терпения писатель Лавсаика говорит, что он жил среди собравшейся к нему братии, как матка пчелиная, и населил эту св. гору, как город, еще в конце IV века по P. X.

Из всех известных в V и VI вв. лавр и монастырей пустыни св. града до нашего времени уцелели лишь развалины следующих из вышепоименованных обителей: 1) лавры Фаранской, 2) лавры Сукка, 3) монастыря Феоктистова, 4) лавры Евфимия, 5) монастыря аввы Мартирия, 6) лавры прп. Саввы с некоторыми из ее монастырьков, 7) монастыря прп. Феодосия Киновиарха, 8) лавры прп. Иоанна Хозевита, 9) монастыря прп. Герасима Иорданского. Число не велико, но утешительно заметить, что с именами этих уцелевших развалин бывших обителей связано воспоминание именно о тех святых мужах, которые наиболее прославили пустыню св. града, каковы: прп. Харитоний, Евфимий, друг и спостник его прп. Феоктист, ученик его патриарх Мартирий, прп. Савва, друг и спостник его прп. Феодосий Киновиарх, прп. Иоанн Хозевит и прп. Герасим Иорданский. (Архимандрит Леонид. «Старый Иерусалим и его окрестности».)

Для нашей цели достаточно было ознакомиться с развитием иноческой жизни, главным образом, на Востоке. Но, разумеется, она появилась также и в западной половине Римской империи. Малая Азия, острова архипелага, Балканский полуостров, мрачные и бесплодные острова Тосканского моря, ущелья Апеннин и Альп, бесплодные местности Галлии, даже острова далекой Британии озарились лучами взошедшего с Востока света…