Текст книги "Скитальцы океана"

– Основная их база располагалась на острове Святого Христофора, – поддержал ход его размышлений барон фон Рольф.

– Конечно, время от времени те или иные острова переходили от одной короны к другой, за них велись споры и войны. Но два якоря мне под виселицу, если я собственными глазами не видел, как одно время над главным островом архипелага, над его прибрежным фортом, трепетал английский флаг. Так вот, я и думаю, а почему бы не возвести сначала форт, а затем и крепость на Острове Привидений, комендантом которого вполне мог бы стать капитан английского королевского флота барон фон Рольф?

– Я так понимаю, что пиратское ремесло вам уже порядком поднадоело, а, мистер Гольд?

– Особенно после вчерашнего вечера, когда я понял, что, как никогда, богат. Отправляться на виселицу, зная, что где-то там, на прекрасном островке, скрывается целое состояние, – до безбожности глупо, якорь мне…

– То есть вы не намерены возвращаться в Старый Свет?

– До него еще нужно добраться. Все больше состоятельных людей оседает здесь, на островах Нового Света, а это о чем-то да говорит, барон. И потом, разве каждый из нас не мечтал о том, чтобы построить замок где-нибудь на заморской земле, где достаточно рабов и солдат и где бы ты чувствовал себя пусть маленьким, но властелином?

– О, да вы стремитесь стать властелином этого острова, Гольд?! Кто бы мог предположить…

– Речь идет не обо мне, а о вас, барон. С меня же будет достаточно должности коменданта крепости Острова Привидений. Ну, разве что еще – управляющего имениями барона, а к тому времени, возможно, графа, а то и лорда фон Рольфа. И в конце концов, если вдруг окажется, что остров находится под флагом Франции, то что помешает нам, фризу и норманну, перейти во французское подданство? – рассмеялся Гунн, проходя мимо капитана и поднимаясь на небольшую возвышенность, за которой начинался спуск в низинную часть острова.

Но не успел он ступить и нескольких шагов, как настороженно остановился в просвете между пышными тропическими кустами.

– Вон они, командор, – почти вскричал он, указывая стволом пистолета куда-то вдаль.

– Кто? – поспешил к нему барон.

– Да те, что спаслись. Здесь их двое, но не исключено, что где-то неподалеку обитает еще несколько их сообщников.

Пристроив подзорную трубу между двумя сросшимися пальмами, Рольф внимательно осмотрел прибрежье бухты. Двое пиратов нашли себе пристанище в закутке между отвесной скалой и упиравшейся в нее прибрежной возвышенностью. Они сидели, привалившись спинами к стволам деревьев, и то ли дремали, то ли безучастно смотрели на полупогасший костер. Неподалеку от их стоянки, между враставшими в берег валунами, чернело нечто похожее на остатки лодки, на которой эти скитальцы морей добрались до острова.

– Посмотрите, боцман, какую западню устроили сами себе эти двое, – передал Рольф подзорную трубу Гунну. – Если мы незаметно приблизимся со стороны вон того мыса, ни отступить, ни, тем более, укрыться им уже будет негде.

– Что верно, то верно, – признал боцман, тоже внимательно осматривая пристанище пиратов. – Но когда люди не в состоянии ни убежать, ни укрыться, им остается только одно – отчаянно сражаться, два якоря им под виселицу.

– И пусть. Их, как и нас, двое.

– Ну да, если не считать вон того, третьего, улегшегося под кустарником, из-под которого выглядывают только его ноги. Разве что это они уложили его, раненного, в тени…

Рольф молча отнял у боцмана подзорную трубу и вскоре убедился, что тот прав: один из сидевших у камня пиратов поднялся, подошел к кустарнику и, присев у него, очевидно, стал переговариваться с лежащим.

– К тому же не исключено, что один или двое их собратьев отправились на разведку, поиски воды, пищи и остатков корабля.

– В любом случае нам лучше сразу же выяснить, что это за люди и на что они, так уютно устроившись в наших владениях, рассчитывают – решительно промолвил Гунн, и, проверив пистолет, забросил на спину большое осадное ружье.

– О да… В наших владениях! – иронично поддержал его Рольф.

– Вам как капитану корабля и губернатору острова, – уловил Гунн его настроение, – следует, если того пожелаете, провести с этими бездельниками жесткие переговоры.

– Уже пожелал, комендант.

– Тогда вам лучше всего подойти к ним с западной стороны, вон по тому спуску, и заодно закрыть выход из лощины. Я же спущусь к морю, чтобы потом подняться на прибрежную возвышенность и напомнить им о нормах приличия, достойных общения с бароном, капитаном и губернатором, – произнес Гунн со всей возможной серьезностью.

– Они будут поражены вашим уроком, – высокопарно заверил его барон.

– И даже слегка растеряны от неожиданности.

10

Пробираясь вершиной прибрежного хребта, Рольф внимательно всматривался в заросли дикого винограда и прислушивался ко всему, что происходит вокруг. Нет, никаких признаков того, что кто-либо из пиратов оказался вне «ловушки», не появлялось. Между тем голоса сидящих у костра становились все явственнее.

– И долго мы будем стоять у его смертного одра, как почетный караул – у ложа адмирала?! – взорвался недовольством один из пиратов, густой пропитый бас которого сразу же выдавал в нем человека властного и раздражительного.

– Но ведь не можем же мы оставить его здесь одного, и в таком состоянии, – неокрепшим голосом юнги возразил второй моряк. – Если бы я не принес ему воды, он уже умер бы. А так, видишь, ему стало лучше.

«Значит, их всего трое, – убедился Рольф. – К тому же третий тяжело ранен. В таком случае с ними и в самом деле можно говорить жестко, диктуя свои условия. Они понятия не имеют о том, сколько нас. И в этом наше преимущество».

Подойдя к скале, возвышавшейся у входа в долину, Рольф приготовил ружье и пистолеты. Выждав еще несколько минут, он увидел, что Гунн уже взобрался на плато и, незамеченный пиратами, затаился у валуна.

Один из пиратов продолжал сидеть в той же позе, – прислонившись спиной к дереву, – в какой они впервые увидели его; второй был занят раненым. Склонившись над ним, юнга то ли поил его, то ли поправлял повязку. Сочтя это внимание к раненому занятием весьма благородным, барон решил с ультиматумом не торопиться.

– Эй, вы! – крикнул он, как только рослый, стройный пират покончил с обязанностями сиделки. – С вами говорит лейтенант английского королевского флота барон фон Рольф! Вы окружены моими людьми. Если вы сдадитесь без боя, я предоставлю вам возможность войти в команду фрегата «Адмирал Дрейк», который отныне принадлежит мне, а значит, и флоту его величества короля Англии!

Парень, хлопотавший возле раненого, так и остался сидеть рядом с ним. Правда, теперь в руке у него оказался тесак, однако и в этом случае особой опасности для барона он не представлял. Зато его товарищ мгновенно вскочил на ноги и, спрятавшись за ствол дуба, довольно агрессивно произнес:

– Еще чего – «Адмирал Дрейк»! Это наш корабль. Это мы – из его команды! И ни о каком бароне-капитане слыхом не слыхивали.

– Но теперь-то слышите!

– Брось, парень! Корабль давно затонул! Так что стоит ли спорить?!

– Просто вы слишком рано покинули его. Корабль на плаву, и у него теперь другая команда. Как офицер королевского флота предлагаю вам сдаться и тогда обещаю похлопотать перед королевской администрацией о вашем помиловании.

– А может, сразу вздернешь, а, барон?! – не унимался пират.

– Слишком уж ты разговорчив, якорь тебе под виселицу! – наконец подключился к переговорам Гунн, хриплый бас которого отзывался в скалах таким эхом, что, казалось, вот-вот вызовет горную лавину. – А тратить на тебя время мы не собираемся!

Пока пират лихорадочно шарил взглядом по вершине возвышенности, пытаясь определить, где именно засел соратник барона, Гунн выстрелил, и пуля расщепила ветку у плеча несговорчивого джентльмена удачи.

– Прекрати палить!

– А ты прекрати болтать!

– И что дальше?!

– Еще раз напоминаю, что мы не на королевском совете, и нам некогда изощряться в дипломатии, якорь тебе под виселицу!

– Но не может быть, чтобы «Адмирал Дрейк» остался на плаву, – вновь возмущенно взорвался пират. – Какого дьявола?! Он ушел на дно!

– Перестань спорить с ними, Рой, – попробовал повлиять на него тот, что все еще сидел над раненым. – Иначе они попросту перестреляют нас.

– Или перевешают, – поддержал его Гунн. – Так что одно из двух: или ты принимаешь условия капитана Рольфа, или – порцию свинца!

Рой был не из тех, кого можно было запугать свинцом или авторитетом. Именно тогда, когда Гунн с презрением отверг какую-либо дипломатию, Рой как раз почувствовал влечение к переговорам.

– Так не пойдет! Мы не примем никаких ваших условий, пока не соизволите считаться с нашими!

– Нет, вы слышали, капитан, этот висельник собирается ставить нам условия!

– И что же вы хотите предложить нам?! – не стал горячиться Рольф.

– Сначала вы покажете корабль и познакомите нас с командой, а уж затем мы решим: входить в ваш экипаж или же дождаться более пристойного суденышка.

– К тому же вы должны принять нас вместе с этим раненным джентльменом! – поспешил воспользоваться случаем второй пират.

– Вот именно, Грей. Это как раз и является еще одним нашим условием. Причем непременным, испепели меня огонь святого Луки!

– Да вы взгляните на себя, идиоты! – не мог угомониться Гунн. – Кто вы такие, два якоря вам под виселицу, чтобы выдвигать какие-либо условия?!

– Такие же флибустьеры, как и вы, джентльмены, – ответил Грей, поднявшись и даже не пытаясь искать укрытия за деревьями или камнями.

Второй выстрел Гунна пришелся чуть повыше головы Грея, и теперь уже барон не сомневался, что в лице боцмана он получил меткого стрелка, который пока что всего лишь демонстрирует свое умение прицельно не попадать.

– Хватит спорить, джентльмены! – молвил Рольф, выходя из-за скалы. – Можете считать, что оба ваши условия приняты! Берите своего раненого и бредите за нами. Не пройдет и получаса, как вы увидите мачты «Адмирала Дрейка». А еще лучше – оставьте пока раненого здесь. Тряска для него смертельно вредна.

– Вы великодушны, сэр, – вполголоса проговорил Грей, первым приближаясь к капитану. И Рольф обратил внимание на то, какие большие, с лазурной поволокой, глаза у этого парня и как прекрасно он сложен. Широко расставив ноги и обхватив руками толстый ремень из буйволиной кожи, Грей оценивающе смерил Рольфа добродушно-ироничным взглядом и неожиданно протянул ему руку.

– Будем друзьями, капитан. Если, конечно, вам не претит дружба с юнгой.

– С моряком, – вежливо уточнил Ирвин.

– Констанций Грей. Обычно зовут просто… Грей.

Барон тоже представился.

Пожимая руку Констанция, он вдруг ощутил какое-то странное волнение, как если бы в его ладони оказалась рука женщины. Ему даже не захотелось отпускать ее. Именно поэтому, устыдившись, он буквально отшвырнул руку Грея, почувствовав себя слишком неловко при мысли, которая посетила его в эту минуту.

– Морской опыт у меня небольшой, капитан. Пиратский – тем более. Тем не менее, спокойно можете включать меня в команду – уже как матроса королевского флота.

– Вот это – решение истинного моряка.

– Да, сэр, истинного.

– Откуда вы родом?

– Из Англии. Мой отчим был военным моряком.

– И как же вы оказались на пиратском судне?

– Я плавал юнгой на военном корабле, сэр, который в одном из боев был взят на абордаж пиратами. Случилось так, что я не погиб, а вместе с несколькими своими товарищами оказался у них в плену.

– Странно, что вас не вздернули и не выбросили за борт.

– Только потому и не вздернули, что среди пиратов оказался Рой Вент.

– Этот самый? – кивнул Рольф в сторону пирата, пытавшегося объясниться с раненым.

– Когда-то он тоже служил на военном корабле, бомбардиром, под командованием одного старшего лейтенанта, и тоже Грея – как оказалось, моего отчима. Он-то и уговорил капитана, поручился за меня. Кроме того, капитан обратил на меня внимание еще во время боя, – чуть замявшись, добавил Грей. – Кажется, я не выглядел тогда трусом.

– Вряд ли мы донесем его, Грей, – приблизился к ним Вент. – Лучше пока что оставить здесь. Найдем на корабле кусок парусины, соорудим носилки и уж тогда вернемся. Если только в этом еще будет какой-то смысл. – Бомбардир исподлобья взглянул сначала на Рольфа, затем на спускавшегося с возвышенности Гунна, и, презрительно сплюнув, направился к выходу из долины. Однако Рольф попридержал его за плечо и в мгновение ока выхватил у него из-за пояса пистолет и нож.

Вент недовольно покряхтел и даже раскинул руки, словно намеревался тотчас же наброситься на Рольфа, но затем признал:

– Справедливо, разрази меня огонь святого Луки. Коль уж мы оказались у вас в плену. А ведь могло быть и наоборот.

Наблюдавший за этой сценой Грей молча извлек свой пистолет и нож, однако едва заметным движением руки Рольф остановил его.

– Можете оставить его при себе, матрос.

– Как это понимать? – полуоскорбленно удивился Грей. – Считаете, что никакой опасности для вас не представляю?

– Считайте это проявлением доверия. Тем более что при нашей встрече особой воинственности вы не проявляли.

– О чем уже сейчас сожалею. Когда у моряка не отбирают оружие, это ведь может показаться оскорбительным: значит, его не принимают в расчет.

– Кажется, вы сказали, что во флоте его величества служили юнгой?

– Да, служил, – с вызовом признал Грей. – Почему вы решили вспомнить об этом, сэр?

– Потому что вы и сейчас все еще ведете себя, как юнга, – снисходительно улыбнулся Рольф.

– После еще одного подобного оскорбления, сэр, – вполголоса пригрозил Грей, очевидно, чтобы его не могли услышать Гунн и Вент, – я вынужден буду вызвать вас на дуэль.

– Не боитесь, что эта ваша первая в жизни дуэль может оказаться последней?

– Вполне допускаю. Всякая дуэль может оказаться для любого из дуэлянтов последней. Но только она у меня, к вашему сведению, не первая, барон фон Рольф.

– В таком случае беру свои слова обратно, – все в том же иронично-снисходительном тоне пошел на примирение Рольф. – Надеюсь, семнадцать вам уже исполнилось?

– Мне уже давно идет двадцатый, капитан, – округлились от возмущения глаза Грея.

– В таком случае назначаю вас старшим офицером бомбардиров, лейтенант Грей.

– Да, старшим офицером бомбардиров?!

– Что вас так удивляет?

– Это не шутка? – понизил он голос почти до шепота. – Вы действительно хотите назначить меня лейтенантом бомбардиров?

– Уже назначил.

– Но согласятся ли с этим бомбардиры?

– А кто посмеет перечить капитану?

– Я имею в виду – вне корабля. То, что я лейтенант… Это разве будет признано?

– В общем-то, офицерские чины в королевстве Великобритании раздаю пока что не я.

– Вот и я смею предположить точно так же, сэр.

– Но как только мы доберемся до ближайшего английского порта, я сумею связаться с адмиралом или вице-адмиралом.

– …И если он подтвердит, что вы назначаетесь капитаном «Адмирала Дрейка», – теперь уже не мог не съязвить Констанций Грей. – В чем ни я, ни вы сами не уверены.

И, не выслушав возражений барона, решительно пошел вслед за Вентом.

Барон удивленно посмотрел ему вслед, ухмыльнулся, но «приводить в чувство» не стал – решил, что еще успеется.

– Этот и в самом деле может не выжить во время перехода к судну, – подвел тем временем итог своего первого знакомства с раненым боцман Гунн.

– Значит, оставляем его здесь, это уже решено, – рассеянно молвил Рольф, все еще глядя вслед новоявленному старшему бомбардиру.

– Как вам пополнение, командор? – мрачно проследил за выражением его лица Гунн.

– Скоро увидим. – И Рольф вручил боцману трофейные пистолет и нож.

– А почему не разоружен любимчик Грей?

– Наоборот, его следовало бы вооружить.

– С чего вдруг?!

– Поскольку на самом деле у него в запасе нет ни одного пистолетного заряда. Как бы он при этом ни храбрился. Другое дело – Вент.

– Думаю, ничего страшного не произойдет, если после сегодняшней вылазки нас станет не четверо, а всего лишь трое… – задумчиво жевал травинку Гунн.

– Не торопитесь, боцман, не торопитесь; вы не на пиратском судне и над вами английский флаг, а не «Веселый Роджер».

11

Только теперь Рольф приблизился к раненому и внимательно осмотрел его. Грудь бедняги была оголена, и из окровавленной повязки сочилась кровь вместе с остатками морской воды. Он еще жил, еще что-то бормотал в бреду, но уже было ясно, что время его исходит.

– Эй, Вент! – позвал Рольф пирата, уже намеревавшегося начать восхождение на хребет. – Вернитесь и останьтесь с раненым. В трехстах метрах отсюда – вон в том направлении – протекает ручей. Возьмите флягу, принесите воды и обмойте рану. Если этот несчастный умрет, идите в сторону вон той вершины, – указал на гору, видневшуюся неподалеку от Бухты Отшельника. – Мы найдем вас у подножия склона, спускающегося к океану.

Заметно было, что приказ капитана Венту не понравился, однако возражать пират не решился. Возвращаясь к раненому, он молча протянул Рольфу руку. Верно истолковав его жест, капитан так же молча вложил в нее лишь недавно отобранный у Вента пистолет, затем, метнув, вонзил в ствол дерева его нож.

– Для флотского лейтенанта его величества – неплохо, – оценил Вент, вновь давая понять Рольфу, что сломить его будет не так-то просто и что в роли капитана «Адмирала Дрейка», а значит, и своего вожака, Рольфа он все еще не признал.

– Не стоит так рисковать, барон, – недовольно прохрипел Гунн. – Эти бродяги – отпетые негодяи. Это говорю вам я, точно такой же бродяга и отпетый негодяй.

– Но вам-то я доверяю, боцман.

– Потому что только мне и можете пока что доверять.

– И все же будем считать, что теперь нас уже четверо, – и, выждав, пока Грей удалится еще шагов на десять-двенадцать, вполголоса проговорил: – И потом, без Вента нам легче будет выяснить, что представляет собой этот парень.

– Корабельный любимчик – вот что он собой представляет. Такие долго на кораблях не задерживаются. Тем более – на пиратских. Им хочется приключений и славы, славы и приключений. А море таких не терпит.

– Вам-то чего хочется, Гунн? Богатства, славы, чинов?

– Плевал я на все это, – и Гунн смачно сплюнул. – Все ваше золото и все ваши чины не стоят одного порыва мести. Нет, конечно, ни от денег, ни от почестей я не отказываюсь. Но и не стремлюсь к ним.

– Золото и чины – не стоят порыва мести? – щедро сморщил лоб капитан.

– Да, капитан. Золото и чины не стоят… порыва мести. Но только не надо сейчас об этом.

– И все же я верно понял: вы появились на море, стали моряком, пиратом… всего лишь ради мести?

– Вот именно: ради мести. Но только я ведь попросил вас, сэр… Потолкуем об этом в другой раз, – голос Гунна стал еще суровее. – В иной обстановке и более рассудительно.

– Как изволите, – высокомерно протянул Рольф, хотя категоричность боцмана явно обескуражила его.

– Извините барон, – понял свою оплошность Гунн. – На то есть причины. То, что мною движет, не подлежит ни пересудам, ни пониманию и осуждению. Это следует выносить в себе, проникнуться этим, взорваться собственными ненавистью и местью. Вот только вряд ли вам удастся постичь всю глубину и святость этого чувства, этой страсти.

Рольф снисходительно улыбнулся и похлопал боцмана по плечу.

– Зачем же так безнадежно, мистер Гунн? Обычно мне удается понимать своих собеседников. Тут многое зависит от того, как они объясняют свои взгляды.

– Мне почему-то показалось, что вам проще понимать корабельных любимчиков, вроде Констанция Грея.

– Не хватает еще, чтобы с первого же дня вы с лейтенантом Греем невзлюбили друг друга, – мрачно предупредил его капитан. – Но только помните: вражды на своем корабле я не потерплю.

Поднявшись на плато, Рольф повел своих матросов не на восток, к кораблю, а к западной оконечности острова, рассчитывая таким образом продолжить его обход. Впрочем, Грей все равно не знал, в каком направлении им следует двигаться, поэтому молча последовал за капитаном, располагаясь между ним и боцманом.

– Так все же: ты англичанин или испанец? – резко спросил его Гунн, как только они завершили подъем и двинулись по козьей тропе в сторону видневшейся вдали конусообразной вершины, очень похожей на вершину вулкана.

– Англичанин, естественно. Я уже сообщил об этом капитану.

– А может быть, испанец? Я встречал немало испанцев, которые довольно сносно калякают по-английски. Тем не менее впоследствии они оказывались испанцами, два якоря им под виселицу, что всегда основательно раздражало меня.

– Вас раздражает уже само то, что кто-либо из известных вам людей – испанец? – довольно миролюбиво удивился Грей. – Даже если он совершенно не враждебен вам?

– Уже одного этого, сэр, вполне достаточно, чтобы вздернуть его на любом из произрастающих здесь деревьев, – на ходу потянулся Гунн к низко свисающей ветке с желтоватыми, похожими на абрикосы, плодами, которые, хотя и отдавали легкой горьковатостью, но были очень сочными и великолепно утоляли жажду.

– Вы-то сами, как я уже обратил внимание, по-английски говорите с акцентом.

– С чем? – проворчал Гунн.

– Я сказал: с акцентом. Обычно по-английски так говорят то ли скандинавы, то ли германцы.

– А еще – благословенное Богом племя фризов, к которому принадлежал мой отец. В то время как мать оставалась саксонкой.

– Тогда откуда у вас такая ненависть к испанцам?

– Я не желаю объясняться перед вами по этому поводу, сэр. Но предупреждаю: если в конечном итоге окажется, что вы или ваш товарищ по команде – испанцы… И потом, я ведь не утверждал, что ненавижу испанцев только потому, что считаю себя чистокровным англичанином.

– Где вы выискали этого лютого испаноненавистника, барон? – все с тем же добродушием нарушил Грей молчание капитана. В общем-то, он был доволен, что пленение обошлось без схватки и что эти двое джентльменов относятся к нему не как к пленнику, а пусть пока что к ненадежному, непроверенному, но все же члену команды.

– Что произошло с остальными моряками, покинувшими «Адмирала Дрейка» вместе с вами? – не стал отвечать на его провокационный вопрос Ирвин Рольф.

– Одна шлюпка перевернулась на волне неподалеку от рифов, и мы видели, как моряки гибли в водоворотах, на остриях камней, а возможно, и в пастях акул.

– Вам уже удалось найти проход между рифами и благополучно достичь берега.

– Не совсем так. Мы действительно прошли через рифовый барьер, однако затем шлюпку швырнуло на прибрежную скалу. Спастись, как видите, удалось только нам троим. Да и то лишь потому, что мы с Вентом помогли коку Самуэлю – тому, раненому – добраться до берега. Тогда он еще держался. Однако морское купание на пользу ему не пошло.

– То есть вы уверены, что, кроме вас троих, никто из команды «Адмирала» берега не достиг?

– Почти уверен в этом, сэр.

– А ведь на вашем корабле было несколько пиратствующих испанцев, – вмешался в их разговор Гунн.

– Которых мы захватили в плен. Кажется, их было пятеро. Но когда вы напали на наш корабль, они взяли в руки оружие и погибли вместе со многими другими.

– Можешь считать, что им здорово повезло, парень. Так и передашь, встретив их на том свете, на задворках ада. Куда сам ты, уверен, тоже отправишься очень скоро.

– Разумеется, но только в вашей компании, боцман.

– Прекратите, Гунн! – вынужден был вмешаться в их спор барон фон Рольф. – Оба немедленно прекратите! – Жгучая ненависть боцмана к испанцам оказалась для капитана совершеннейшей неожиданностью, поэтому он решил, что это всего лишь повод, чтобы придраться к их новому лейтенанту бомбардиров.

Достигнув возвышенности, у которой плато расчленялось на две части (одна продолжала уводить на восток, другая же – резко на юг), Рольф остановил свою группу.

– Здесь мы разделимся. Вы, Гунн, направляйтесь вон к той, похожей на парус, скале. На развилке тропы уходите вправо и, время от времени приближаясь к побережью, осматривайте его. Оказавшись у скалы, то есть на полуострове, побывайте на северной и южной его частях. Главное для нас – выяснить, нет ли где-либо поблизости корабля. То ли того, второго, пиратского, то ли любого другого. Возвращаться будете по уже известной вам тропе, к тому месту, где остались Вент и раненый. Вместе с ними и доберетесь до судна. Мы же с Греем пойдем на юг, вновь выйдем к побережью и по нему тоже достигнем Бухты Отшельника. Таким образом мы значительно сократим время обхода острова.

– Первого губернаторского обхода, сэр, – не без удара по самолюбию Грея напомнил Гунн. – И пусть только кто-либо усомнится в вашем праве на этот титул, два якоря ему под виселицу!

– Усомниться в праве капитана Рольфа на губернаторство? – мгновенно сориентировался в обстановке Грей. – Да кому может взбрести такое в голову?!

Барон отчетливо уловил в его словах неприкрытую иронию, однако благоразумно решил, что она больше относится к Гунну, нежели к нему.

Расставшись с боцманом, он еще какое-то время шел, постоянно оглядываясь. Ему видна была вершина-парус, и он помнил, что очень скоро тропа, по которой движется боцман, раздваивается. Если Гунн забудет о его наставлении и свернет влево, то окажется южнее мыса и потом уже вряд ли сможет вернуться на него, поскольку очутится по левую сторону от крутой скалистой гряды.

– Вы с Гунном тоже познакомились совершенно недавно, сэр, – не спросил, а скорее высказал догадку Грей.

– Можно считать, что два дня назад. Разве не помните: он ведь был пленником вашей команды.

– Гунн? Пленником нашей команды?! Странно. Вот почему лицо его показалось мне знакомым. После абордажа у нас действительно оказалось несколько пленных, но, признаться, я не очень-то интересовался ими. Может быть, потому, что и сам не так давно оказался в плену у пиратов. А сразу после сражения отправился в кубрик и не выходил оттуда до того времени, пока команда не начала оставлять судно.

– Теперь вы уже чувствуете себя истинным пиратом?

– Джентльмены удачи так не считали. Во всяком случае, не были в этом уверены.

– А вы? Сами вы… уверены?

– Вы, сэр, насколько я понял, тоже ведь успели побывать среди пиратов.

Вместо ответа Рольф, шедший первым, оглянулся и одарил Грея снисходительной улыбкой. Барону не было еще и тридцати, но по сравнению с этим юнцом он уже казался себе умудренным жизнью и океаном морским волком.

– Если честно, – поспешил оправдаться Грей, – то стать пиратом я мечтал с детства.

– Мечтали стать пиратом?!

– А что, у каждого своя мечта.

– Но далеко не каждый мечтает стать пиратом. Мне приходилось встречать десятки пиратов. Однако ни один из них не был в восторге от своего ремесла, своего жизненного пути и своей судьбы. Просто для каждого из них так сложились обстоятельства.

– В таком случае можете считать, что до сих пор ни один истинный пират вам не встречался. Они не были настоящими морскими бродягами и, скорее всего, ни черта в своем пиратском ремесле не смыслили.

Рольф присвистнул от удивления и вновь оглянулся:

– Прощаю вам, что решаетесь быть столь откровенным с офицером королевского флота. Но не советовал бы оставаться столь же откровенными с судьей, который будет решать вашу участь после того, как вы окажетесь закованными в кандалы и перед вами замаячит виселица.

– Не смею вас огорчать, мой капитан, но боюсь, что именно таким, если не еще более откровенным, с судьей я и останусь. Ведь то, что мне придется сказать ему, будет последним моим словом, которое уже вряд ли кто-либо, кроме палача, услышит.

– Который, как правило, не предрасположен к выслушиванию подобных исповедей, равно как и проклятий в свой адрес.

– Каждый, кто готовит себя к судьбе пирата, должен быть готов и к виселице, – упрямствовал Грей, хотя Рольф почувствовал: убежденность его все же каким-то образом подействовала на способ мышления юного пирата, и говорит он о пиратстве уже не столь уверенно – во всяком случае, не столь возвышенно и вызывающе.

– Не знаю, бомбардир, лично мне еще не приходилось встречать человека, достаточно готового к тому, что его вздернут, совершенно смирившегося с этим.

– Может, вы попросту не сумели уловить такой подготовленности?

– Всегда оказывается, что эшафот не так уж героичен, как может показаться, когда слушаешь рассказы бывалых пиратов. Ведь именно из них вы и узнали о законах морского братства. Хотя многие из тех, чьими россказнями вам приходилось заслушиваться в портовых кабачках, не очень-то распространялись по поводу своего собственного пиратствования. Отделывались портовой молвой…

12

Они спустились в долину, в которой густой девственный лес перемежался с оголенными скалистыми островками, а между холмами притаились залитые солнцем поляны, покрытые коврами невысокой, густой, выпасаемой стадами диких коз, травы.

Месяцы, проведенные Рольфом на Острове Привидений, убедили его, что, по существу, судьба занесла его на райский уголок Земли с вечно теплым, но не слишком жарким климатом, на котором влаги и солнца приходилось ровно столько, чтобы все на нем круглый год не предавалось ни изнурительным ливням, ни еще более губительным засухам. Где банановых и кокосовых пальм, а еще коз и прочей дичи было столько, что здесь безбедственно и без особых трудов могло жить несколько тысяч человек. Почему сложилось так, что именно в этом раю человеческом ни один человек до сих пор не прижился – этого понять он не мог.

Из раздумий капитана вырвал крик Грея. Резко оглянувшись, он увидел, что Грей стоит на носке левой ноги, правая же высоко поднята и конвульсивно согнута.

– Что случилось?! – бросился к нему Рольф. Однако ответа не последовало. Констанций застыл с широко открытым ртом и замершими от ужаса глазами. – Змея? Вас укусила змея?!

Покачав головой, Грей указал пальцем на древесного питона, медленно уползавшего в сторону расщепленного молнией, некогда могучего клена.

Метнувшись к змее, Рольф в мгновение ока отсек ему саблей голову и, вытирая лезвие о стебли травы, вернулся к лейтенанту.

– Это как раз не самая опасная из подобных тварей, мистер Грей, – проговорил он, не скрывая насмешки. – Я бы даже сказал: самая безобидная.

– Я их терпеть не могу, – даже не пытался утаивать страха и отвращения Грей.

– Мне еще не приходилось встречать людей, которые бы обожали их. Особенно если они оказывались на таких вот диких островах.

– И часто подобное гадье встречается здесь?

– Да нет, в общем-то их развелось не так уж и много. Хищное зверье тоже не водится. Во всяком случае, почти за шесть месяцев своего отшельничества ни одного волка, тигра или еще чего-либо подобного встречать не приходилось.

– Шесть месяцев отшельничества?! – не слишком уверенно переспросил Грей. – Хотите сказать, что целых шесть месяцев вы провели на этом острове в полном одиночестве?

– Не скажу, чтобы в полном. Дважды наведывались туземцы из соседних островов. Наверное, заметили мой костер и решили, что неплохо было бы вашим покорным слугой отобедать. Но от осознания этого я стал воспринимать себя еще более одиноким и… беззащитным.