Текст книги "Субмарины уходят в вечность"

3

Январь 1945 года. Антарктида. Трансантарктические горы на побережье моря Росса. Астродром Повелителя Внутреннего Мира.

Астродром Повелителя арий-атлантов располагался в одной из чаш хребта Коммонуолта, который представлял собой предгорье огромного Трансантарктического массива, пролегавшего между шельфовым ледником Росса и предполярными Горами Королевы Мод.

Даже для него, Посланника Шамбалы, этот запасной, секретный астродром, который сами пилоты предпочитали называть дискодромом, до сих пор оставался недоступным, поэтому, выйдя из дисколета, он прежде всего внимательно осмотрел ледяные вершины, над которыми зависал сероватый купол низкого поднебесья. Для человека, за каких-нибудь двадцать минут перенесшегося из Северной Африки в Антарктиду, это был иной мир, иная планета и даже иная Вселенная.

Ни на склонах гор, ни в самой по-антарктически уютной эллипсовидной чаше ему так и не удалось обнаружить ничего такого, что свидетельствовало бы о назначении этой горной долины. Однако это его не удивило. Посланник Шамбалы и он же – Консул Внутреннего Мира в мире наземном, уже привык к святому правилу арий-атлантов: никаких внешних строений, никаких признаков цивилизации в местах, которые служат им астро-дискодромами, с которых уходят в межзвездные миры и возвращаются на землю их астронавты[5]5
  С Внутренним Миром арий-атлантов читатель может познакомиться на страницах моего романа «Антарктида: Четвертый рейх». – Автор.


[Закрыть].

Они ушли под землю, они завладели Внутренним Миром, который прекрасно обустроили и в котором чувствовали себя уютно и защищенно, и теперь предпочитали оставаться неведомыми ни для тех, кто все еще оставался на поверхности планеты, ни для пришельцев из иных миров. И хотя до сих пор этот район вообще оставался недосягаемым для какой-либо земной авиации или морских десантных экспедиций, арий-атланты по-прежнему маскировались так старательно и упорно, словно уже пребывали в состоянии войны со всем внешним миром.

Впрочем, так оно по существу и было: вот уже в течение многих столетий арий-атланты вели с землянами необъявленную партизанскую войну. Пока что обходилось без массовых побоищ и даже без кровопролитных боев местного значения, но это все же была война. Причем особенность ее заключалась в том, что мощь наземных сил постепенно наращивалась. И если еще каких-нибудь пять лет назад атланты – не известные землянам и хорошо вооруженные – могли чувствовать себя вполне защищенным от наземных армад, то с каждым годом эта защищенность становилась все более иллюзорной. В своем техническом развитии земляне все ближе подходили к тому рубежу, за которым защитные редуты Внутреннего Мира станут всего лишь… обычными редутами. К тому же оказалось, что у землян появились очень опасные для атлантов союзники и покровители.

– Я сообщил о вашем прибытии, – услышал Консул ироничный голос командира дисколета, прозвучавший из вмонтированного в стоячий ворот комбинезона миниатюрного переговорного устройства. – Вам повезло: через десять минут вас извлекут из этой ледяной западни.

– Почему «повезло», Пилот? – удивленно спросил Посланник Шамбалы после некоторого замешательства. Звания «Пилот» на дисколете удостаивался только командир экипажа и только после своего третьего полета в космос. Все остальные «летуны» назывались просто: дискарий. Причем понятие «Пилот» вбирало в себя очень многое. Это было его армейским чином, его светским титулом и свидетельством высокого положения в обществе.

– Оголенная гранитная возвышенность, на которой вы сейчас стоите, называется у нас Судным камнем.

– Считаете, что название должно заинтриговать меня?

– Скорее насторожить, – жестко объяснил ему Пилот. – Если гость, которого доставили сюда по приказу командующего эскадрой, как на сей раз доставили вас, или же землянин, которого спас один из экипажей дисколетов, по каким-то причинам оказывается нежелательным для Повелителя или Духовного Хранителя Священных Истин, он так и остается здесь, преданный суду собственной судьбы. Таким же способом казнят и приговоренных к смертной казни землян или представителей двух других Внутренних Миров. Их доставляют сюда и заставляют ждать.

– Значит, сейчас я стою на месте казни, на плахе? – с интересом осмотрел Посланник Шамбалы пятигранную, едва покрытую ледяной коркой гранитную площадку, из-под которой источалось едва ощутимое термальное тепло.

– У нас не казнят, у нас предают суду собственной судьбы.

– Существенное уточнение для человека, обреченного здесь на медленную полярную гибель.

– Очевидно, вам трудно понять логику мышления и мировосприятия истинного атланта, – молвил Пилот, и в голосе его почувствовались нотки превосходства.

– Меня что, успели причислить к черной когорте нежелательных гостей страны атлантов?!

– Вас, Посланник, нет, – появился в переговорном устройстве могучий грудной голос Духовного Хранителя Священных Истин. – Черная когорта – это не для наших земных братьев из Шамбалы.

– Наконец-то нашелся человек, который изрек истину в последней инстанции! – колко молвил Посланник, прекрасно понимая при этом, что Хранитель слышал их разговор с самого начала и что без его согласия Пилот не решился бы читать ему, Посланнику Шамбалы, нотации.

– Сейчас вас доставят на подземную землю обетованную. Но если вы решитесь доставить на «Базу-211», то есть на свою Рейх-Атлантиду то ли самого Гитлера, то ли Гиммлера, Бормана, Геббельса, Геринга или кого-то еще из лиц, высокоприближенных к фюреру, все они будут приглашены с визитом вежливости сюда, на астродром Повелителя…

– Именно поэтому вы и устроили мне экскурсию на этот дискодром?

– Если вы на это действительно решитесь, вам лично придется сопровождать каждого из них в отдельности на Жертвенник Повелителя. Присутствуя во время предания их суду собственной совести.

– Вот как?! Весьма польщен вашим высоким доверием! – вдруг потянуло Консула на средневеково-рыцарский стиль общения.

– Однако погибнете вы только вместе с последним из преданных этому суду. Гибель всех остальных вы будете наблюдать, находясь в термокостюме астронавта. У нас это называется судом совести и раскаяния.

– Но вы понимаете, что моя гибель приведет к войне с Высшими Посвященными Мира Шамбалы.

– Мы даже догадываемся, что Высшие Посвященные не сами станут воевать с нами, а попытаются вооружить против нас сверхоружием одну из наземных наций. Ваши покровители уже пытались сделать это, передавая высшие знания, связанные с тайной дисколета и межзвездных полетов, инженерам Германии.

То, что он услышал от Духовного Хранителя, удивило и даже поразило Посланника. Он и раньше догадывался, что невиданные, почти космические морозы, которые истребляли германскую армию на ближних и дальних подступах к Москве, превращая ее технику в заснеженные ледяные глыбы, некоторые странные решения фюрера и не менее странные катастрофы новых германских ракет и дисколетов, в создании которых германцам помогали тайные гонцы цивилизации Хранителя Земных Знаний, – все это каким-то образом предопределялось вмешательством некоей третьей силы.

– Разве, передавая знания конструкторам рейха, наш Хранитель Земных Знаний не согласовал это с вами, Духовный Хранитель Священных Истин?

– Он не только не получил согласия Повелителя Внутреннего Мира, но и действовал вопреки его запрету.

– В таком случае многое проясняется, – произнес Посланник как бы про себя, хотя Хранитель, несомненно, слышал его. – Я чувствовал, что в отношениях между нами наступил какой-то излом. Что-то происходит. С некоторых пор я оказался нежелателен в Золотой Пирамиде Жизни.

– Жрецы тайного Общества Зеленого Дракона во главе с берлинским ламой, известным вам, как Человек в Зеленых Перчатках, пытались превратить германцев в космическую нацию, передавая их конструкторам те знания, до которых наземное человечество должно было дорасти, доразвиться только в конце XXI столетия.

Воротами ангара оказалась скальная стена, которая непонятно каким образом быстро и бесшумно отошла в сторону, предоставляя пристанище дисколету. Когда она вновь стала на свое место, Консул оказался один посреди огромной горной чаши. Полярного холода он пока еще не ощущал, тем более что в чаше, очевидно, было значительно теплее, нежели за ее пределами, в Трансантарктическом предгорье. Зато ясно ощутил холод одиночества и… холод смерти.

– Я не ведал, что на знания, которыми Человек в Зеленых Перчатках снабжал конструкторов рейха, в Золотой Пирамиде Жизни был наложен священный запрет.

– Если бы я не верил вашим словам, вы так и остались бы на этом судном плато, – сурово произнес Духовный Хранитель. – Кроме того, я счел необходимым предупредить вас, что такой же запрет наложен на спасение фюрера и других руководителей рейха.

– Это окончательное решение?

– Все решения Повелителя Внутреннего Мира являются окончательными. Отменять их некому.

– Но когда вы давали согласие на создание «Базы-211», отношение к фюреру у вас было иным.

– Оно и у землян было иным. Трагедия этой планеты и ее цивилизации в том и заключается, что в судьбе ее принимают участие сразу несколько всевышних сил. К чему это приводит, вы смогли убедиться, пролетая над Германией и Россией.

– Однако, затевая эксперимент с Рейх-Атлантидой, в Золотой Пирамиде Жизни исходили из того, что судьба Германии – это судьба арийской расы. Повелитель и его советники сознательно избрали германский народ, помня о своем арийском родстве с ним.

Духовный Хранитель недовольно покряхтел. Он не любил, когда в беседе с ним начинали ссылаться на решение Повелителя и его советников. На Повелителя в этой стране атлантов имел право ссылаться только он. Потому что только ему дано было комментировать решение Повелителя как высшего носителя власти.

– Повелитель не забывает о нашем кровном расовом родстве с арийцами рейха. Иначе ваши подводники никогда не достигли бы той подземной части Антарктиды, в которой они сейчас имеют право швартоваться.

– Согласен, – попытался смягчить тон Посланник, – это принципиальное решение, с которым не все советники Повелителя и пилоты боевых дисколетов готовы были смириться.

Духовный Хранитель настороженно взглянул на Посланника. Он знал, как внимательно следят в Шамбале за всем, что происходит в стране атлантов, которая и была в свое, теперь уже очень далекое время создана только благодаря снисходительности и поддержке ее Высших Посвященных. Иное дело, что со временем арий-атланты по существу вышли из-под их опеки и контроля, получив поддержку правителя планеты Нури, цивилизация которой была создана представителями земной расы великанов, которую на Земле считают давно погибшей.

К существованию духовной страны Шамбалы астронавты-нуриды пока что относятся терпимо, однако их Высшие Посвященные уже несколько раз упреждающе демонстрировали Правителю Шамбалы, что они способны пробить все те астрально-информационные редуты, благодаря которым шамбалиды оказываются недосягаемыми и для обычных землян, и даже для атлантов.

– Мы позволим арийцам Рейх-Атлантиды, создающейся на «Базе-211», – молвил Духовный Хранитель, – развиваться значительно быстрее, нежели остальным земным цивилизациям, однако позволение это будет действительным лишь до тех пор, пока они будут находиться под нашим контролем.

– Хотел бы уточнить: под вашим покровительством, – уже явно угождал самолюбию духовного вождя атлантов-ариев Посланник Шамбалы.

– Что заставило вас прибыть в Арий-Атлантиду без моего приглашения? Не утруждайте себя, ответ мне известен: вы решились на это только ради спасения Гитлера и его приближенных. Разве не об этом вы хотели поговорить с Повелителем Внутреннего Мира?

– Вы правы: я хотел обсудить с ним – и с вами, Духовный Хранитель, тоже – судьбу фюрера и нескольких других чинов из высшего руководства рейха. Вы ведь знаете, что Германия находится на грани гибели.

– Германия не погибнет, – последовал твердый ответ Духовного Хранителя.

– Глядя на то, какие огромные воинские силы надвигаются на рейх со всех сторон, поверить в это непросто. По крайней мере, сами германцы чувствуют себя обреченными.

– В Книге земного бытия записано, что агония сотворенного германцами рейха завершится десятого мая 1945 года.

– Вот за это спасибо. Для меня важно было знать точную дату. Наши предсказатели тоже видели пришествие новой германской эры в мае, однако даты никто не называл. Тем более что на предсказания земных событий у нас наложен духовный запрет.

– Нам это известно, – иронично хмыкнул Хранитель.

– Значит, десятого мая…

– Таковой была воля Духовного Озарения Человечества.

Как только он умолк, огромный обледенелый валун, стоявший справа от гранитной плахи Повелителя, вдруг, плавно покачиваясь, поднялся в воздух, открывая перед гостем вход в пещеру.

«Значит, погибнуть тебе суждено не сегодня и не здесь, – сказал себе Консул. – Хотя создается впечатление, что Хранитель сомневался: впускать ли тебя во Внутренний Мир. И решал: заморозить тебя на этом полярном жертвеннике или же отправить на дежурном дисколете куда-нибудь на безлюдный океанический остров».

– Хранитель не решился бы на это, Посланник, – неожиданно услышал он голос своего Покровителя, одного из семи ныне здравствующих Высших Посвященных Шамбалы, который опекал Внутренний Мир планеты.

Оглянувшись, Посланник увидел на седловине хребта рослого седобородого старика с посохом в руке.

«А вот теперь я действительно спасен! – подумалось ему. – Впрочем, пока что я говорю всего лишь с Хранителем, а впереди – беседа с Этлэном Великим».

4

Февраль 1945 года. Германия. «Нордберг» – секретная база субмарин «Фюрер-конвоя» на побережье Северного моря.

В офицерскую казарму базы фрегаттен-капитан[6]6
  Чин фрегаттен-капитана соответствует званию капитана второго ранга (подполковника морской службы) в российском флоте.


[Закрыть] Фридрих Роланд вернулся лишь на рассвете. Двое суток отпуска, дарованные ему гросс-адмиралом Деницем, старый морской волк провел в разрушенном отцовском доме на окраине Эльмсхорна, что неподалеку от Гамбурга, почти не покидая единственной уцелевшей комнатушки, именно той, в которой прошло его детство.

Он не пил и не молился. И почти ничего не вспоминал, пребывая в каком-то необъяснимом, безысходном бездумии. И все же это было молчаливо-покаянным прощанием с древним родовым гнездом потомственных моряков Роландов, под руинами которого нашли свою гибель мать и младшая сестра; с родным краем, с Германией.

Так уж сложилось, что еще до войны бывшая жена его уехала к себе на родину, в Швецию, отец, капитан сейнера, ушел на дно вместе со своим суденышком, а единственный сын месяц назад сгорел вместе со всем своим отделением морских пехотинцев, попав где-то в Померании под залповый огонь советских катюш.

– Уверен, что отпуск удался! – объявил комендант офицерской казармы капитан-лейтенант Форшен, ранней птахой встретивший его в фойе.

Чудом выживший после тяжелого ранения и контузии, Форшен теперь маялся убийственной бессонницей, вполне приличествовавшей его новой, «флотско-инвалидной» должности. И еще… Контузия каким-то странным образом почти лишила его ощущения холода, и теперь каждый рассвет он встречал, обмываясь водой из ближайшего горного источника.

– Можно считать, что да, – из вежливости признал фрегаттен-капитан.

– Два вечера знакомства с красавицами из Союза германских девушек?

– Можно считать, что да, – все так же отрешенно подтвердил Роланд, мысленно представив себе руины родительского дома и чудом уцелевшую угловую комнатку с полуобвалившимся потолком.

– Пока еще эти германские девушки веселятся с нами, – с грустью вздохнул Форшен. – Не хочу дожить до того дня, когда буду видеть их в гамбургском матросском клубе в обнимку с английскими мореманами.

– Грустное это будет зрелище.

– А ведь кое-кто будет обвинять их в неверности. Хотя виноваты мы, что не защитили их.

– Обвинять будут в основном те, кто чудом выжил после объятий с русскими девицами.

Сняв сапоги, Роланд лег на койку не раздеваясь и почти мгновенно забылся глубоким, всепоглощающим сном, однако выспаться ему не позволил все тот же Форшен. Не прошло и получаса, как он ворвался в комнату и с порога прокричал:

– Фрегаттен-капитан, подъем! У телефона – гросс-адмирал Дениц!

Роланд с трудом открыл глаза и непонимающим взглядом уставился на коменданта.

– Где гросс-адмирал… Дениц? – прохрипел он, понимая, что не в состоянии ни подняться, ни беседовать с комендантом.

– Можете считать, что в моем кабинете, он требует вас к телефону.

– Гросс-адмирал подождет.

– Гросс-адмирал не может и не должен ждать! – выкрикивал Форшен каждое слово в отдельности. – И если уж он требует к телефону именно вас, фрегаттен-капитан, то из этого следует, что нужны ему именно вы, и немедленно!

– Из этого следует только одно: что чувство уважения не позволяет мне послать гросс-адмирала к черту. Вместе с вами, капитан-лейтенант.

Собрав остатки сил и мужества, Роланд поднялся и, по-лошадиному поматывая головой, побрел вслед за комендантом.

– Фрегаттен-капитан Роланд? – услышал он в трубке осипший, хронически простуженный голос Деница.

– Так точно.

– Спали?

– Спал, господин гросс-адмирал, – признал Роланд, мельком взглянув на часы. Конечно же, всякий уважающий себя командир в такое время уже должен быть на субмарине. Даже если эта субмарина все еще находится в доке.

– Завидую вашим нервам, Роланд, – неожиданно мягко отреагировал главком флота. – Сам бы с удовольствием поспал, если бы не эта проклятая старческая бессонница. Однако перейдем к делу. Ремонт вашей субмарины завершен?

– Остались кое-какие мелочи, но к завтрашнему дню…

– К мелочам мы вернемся завтра. Она способна три-четыре часа продержаться в погруженном состоянии?

– Естественно. Есть боевое задание?

– Вы помните, что субмаринам «Фюрер-конвоя» строжайше запрещено атаковать суда противника без крайней необходимости? – не преминул остепенить его гросс-адмирал[7]7
  Исторический факт. Субмарины «Фюрер-конвоя» обязаны были избегать встреч с противником. Эти огромные, особой конструкции субмарины командование флота берегло для рейсов к берегам Рейх-Атлантиды и Южной Америки.


[Закрыть].

– Без крайней необходимости – да, не вступать, – помассажировал виски кончиками пальцев Роланд. Он чувствовал, что повысилось давление, и вообще он смертельно устал. «Вот именно: “смертельно”», – подтвердил фрегаттен-капитан точность данного определения. – Такой приказ был. Однако у моря свои законы.

– Просто вы этот приказ нарушили и именно поэтому получили пробоину.

– Пробоину я получил потому, что вступил в бой. А вступив в него, потопил минный тральщик противника и серьезно повредил субмарину. Это факт. И потом…

– Молчать! – неожиданно рявкнул Дениц. Но тут же совершенно иным – спокойным, ровным голосом продолжил: – Об этом происшествии забыто. Вернемся к вопросу о субмарине: она уже на ходу? Отвечайте только: «да» или «нет»!

– Да.

– Через два часа на ее борт поднимется фюрер.

– Простите?! Я не совсем…

– Я сказал, что вы должны быть готовым принять на ее борт фюрера и его личного адъютанта. Возможно, с ними будет и известная вам Ева Браун. Впрочем, принципиального значения это не имеет.

Прежде чем как-либо отреагировать на это сногсшибательное сообщение, Роланд вновь помассажировал виски, и, закрыв глаза, на несколько секунд отключился, пребывая в каком-то полусонном-полуидиотском состоянии.

– Простите, гросс-адмирал, за назойливость, но хотелось бы знать, какова цель этого визита.

– По-моему, фюрер никогда не выходил в море на субмарине. Теперь он решил исправить эту оплошность.

– Куда я должен доставить фюрера? – почти по слогам уточнил вопрос Роланд.

– Вас будут прикрывать две боевые субмарины. О том, что у вас на борту фюрер, их командиры знать не должны. Их задача – обеспечить безопасность субмарины «Фюрер-конвоя».

– А моя задача?

– Подобрать для фюрера каюту и проверить, как он будет чувствовать себя на разных глубинах.

– У нас это называется испытанием глубиной.

– Надеюсь, трех часов достаточно, чтобы он привык к обстановке на субмарине, прочувствовал все прелести подводного путешествия и проверил себя на выдержку?

– Трех часов – вполне! Однако замечу, что до Аргентины нам придется идти несколько недель. До Антарктиды – еще дольше.

– Вот видите, фрегаттен-капитан, вы все правильно понимаете. Поэтому и решено было начать с испытания глубиной.

– И когда я должен ждать появления фюрера, чтобы?..

– Но запомните, – прервал его гросс-адмирал, – никто на субмаринах сопровождения об этой испытательной прогулке фюрера знать не должен.

– А на моей?

– На вашей же субмарине о прибытии фюрера тоже должны были бы знать только вы, старший офицер и судовой врач. Но я понимаю, что такое невозможно.

– Особенно если фюрер изъявит желание ознакомиться с субмариной.

– А он конечно же. Поэтому весь экипаж – под клятву о неразглашении. Во время посадки фюрера и фрау Браун на борт, весь экипаж должен быть выведен из подлодки и вернуться в нее должен только после того, как фюрер ознакомится с командирской рубкой и зайдет в отведенную ему каюту. Кстати, известие о посадке фюрера на субмарину может породить панические слухи и предположения.

– А по-моему, субмаринников уже ничем не удивишь.

– Думаете?

– Уверен, господин гросс-адмирал.

– Просто их еще по-настоящему не удивляли. Как и вас, фрегаттен-капитан.

Командир «U – 1212» уловил в голосе, в интонациях главкома военно-морского флота какую-то хитринку, некую недосказанность, однако решил, что, возможно, это связано с приказом, который будет уточнен уже после того, как субмарина выйдет в открытое море. Однако выяснять это у Деница не стал. Понимал, что любая попытка внести в решение фюрера прокатиться на субмарине окончательную ясность – не вызовет у гросс-адмирала ничего, кроме раздражения.

– Приказ ясен, господин гросс-адмирал. Через два часа субмарина готова будет принять на свой борт самых высоких гостей. Кстати, для вас тоже приготовить каюту?

– Зачем?

«Странный вопрос, – подумалось Роланду. – Дениц не имел права задавать его».

– А если фюрер пожелает, чтобы вы сопровождали его?

– Считайте, что он этого уже не пожелал. И еще… привыкайте не удивляться, фрегаттен-капитан.

И все же что-то за этим неожиданным визитом фюрера скрывалось. Роланд не мог понять, что именно, однако что-то его во всей этой субмаринной операции настораживало.

«Не думаешь же ты, что кто-то там, в Берлине, решил взорвать фюрера вместе с твоей субмариной? – попытался остепенить себя командир подлодки, но тотчас же заметил: – А разве кто-то там, в “Волчьем логове”, в июле 1944-го, мог предположить, что кому-то удастся подобраться к фюреру, пронеся взрывчатку через все мыслимые и немыслимые преграды и препятствия? Но ведь подобрались же! И бомба взорвалась! Все же этого не может быть! Сейчас всем им, как никогда раньше, нужен фюрер. Понятно, что они готовят его побег. Но состоится он только в самый последний отведенный рейху день».

Роланд вдруг уловил, что уже начинает противопоставлять себя верхушке рейха, его высшему командованию, всем тем, кто еще продолжает олицетворять «Великую Германию времен Гитлера» – как это сформулировал недавно в одном из своих радиовыступлений Геббельс. Было бы хорошо, если бы именно ему выпало доставлять фюрера на южноамериканский берег. Он твердо решил для себя, что не сможет находиться в плену или на оккупированной врагом территории. И давно помышлял о бегстве в Аргентину. Осталось решить, как и когда это сделать. Может быть, прямо сегодня?

«Бегство с фюрером на борту?! – мысленно расхохотался он, проглатывая свой небогатый завтрак в оскудевшей офицерской столовой базы “Нордберг”. – А что, это целая эпопея. Особенно если сдаться вместе с ним американским или канадским властям. Сделай это, Роланд, – и на века останешься героем Второй мировой войны. Возможно, одним из самых известных. Правда, героем-предателем. Но ведь в списке подобных героев-предателей ты будешь даже не в первой десятке».

Увы, сегодня не получится, пришел к выводу Роланд, словно и впрямь решался: «Бежать или не бежать?!» К столь длительному походу субмарина пока что не готова: горючее, продовольствие, боеприпасы… И потом, следует учитывать настроение команды, которую тоже нужно как-то готовить к подобному бегству, к дезертирству, предательству.