Текст книги "Мир России, или Почему русские – русские"

Несколько ниже, хотя тоже короткоголовые, с преобладанием темнорусости, словаки и русины в Галиции; еще ниже ростом и более светловолосы поляки; наоборот, горалы в Карпатах отличаются сравнительною темноволосостью. Эта зона высокорослости и короткоголовости продолжается и на территории Южной России, у малорусов, проникая более или менее и на север, в область великороссов, особенно на западе, в некоторых уездах Псковской и Новгородской губерний, которые вместе с соседними Прибалтийскими губерниями (населенными эстами, ливами, латышами, немцами), а отчасти и литовскими (Ковенскою и др.) образуют второй (после южного), выраженный даже еще резче, центр высокорослости в России. Но здесь, в России, средний рост славянского населения (особенно бело– и великорусов) уже заметно ниже, чем у юго-западных славян; темноволосость начинает уступать светловолосости, темные глаза – серым, форма черепа становится менее брахицефальною (83–81). Белокурость и светлорусость замечаются особенно часто у латышей, литовцев, затем у белорусов и поляков, что дало повод немецкому писателю (Poesche) предполагать центр распространения белокурой расы именно в бассейне Припяти, в области, прилегающей к Пинским болотам. Гипотеза эта основывается, однако, на слишком слабых, непроверенных данных. Хотя славяно-русское население выказывает и большую светловолосость, чем западные и южные славяне, тем не менее его нельзя назвать белокурым. В центральных русских губерниях, как показали исследования доктора Воробьева и др., чистые блондины (с белокурыми, льняными волосами), как и чистые брюнеты, встречаются очень редко, в общей сложности – не более 8 %, а чистые блондины (с голубыми глазами) – еще реже (2–1 %). Все светло-русые дают 40–49 %, темно-русые (и черные) 51–60 %; таким образом, темно-русые преобладают над светло-русыми. Немногим отличаются в этом отношении от великоруссов и белорусы; они дают также до 52 % темно-русых, и только процент светлых (голубых и серых) глаз у них несколько больше. Новейшие наблюдения над литовцами также показывают, что процент темноволосости и темноглазости у них больше, чем принималось раньше. Вообще, русские не могут быть названы белокурым племенем, и хотя они менее брюнеты, чем западные и южные славяне, темнорусость и у них несколько преобладает над светло-русостью, точно так же, как и процент темных глаз над процентом светлых (у великоруссов 50–60 % темных и 40–50 % светлых). Есть поэтому основание полагать, что и в первоначальном своем типе славяне не были белокурыми и что эпитет «ξανδος», придаваемый им греческими писателями, должен быть понимаем как «русый», «каштановый», несколько более светлый, вероятно, чем у южан, но не белокурый.

Таким образом, население Средней России IX–XI вв., оставившее по себе курганы, было, несомненно, высокорослым и темноволосым. Меньшая широкоголовость русских славян сравнительно с западными и южными может быть объясняема двояко: или первоначальная брахицефалия славян несколько уменьшилась на русской почве вследствие смешения с менее брахицефальными племенами, или, наоборот, западные и южные славяне уклонились от первоначального типа вследствие смешения с брахицефальной альпийской расой. Возможность последнего нельзя отрицать, но и первое до известной степени допустимо. Правда, большинство современных финнов – финляндцы, карелы, мордва, вотяки и др. – короткоголовы, но среди финнов прибалтийских уже заметна наклонность к мезо– и даже долихоцефалии, а еще более – у угро-финнов, вогулов; последние живут теперь далеко на востоке, за Уралом, но раньше они жили по сю сторону Урала, данные же языка, названия рек и проч. свидетельствуют, что угро-финны населяли некогда и всю Среднюю Россию с областью Москвы включительно; черепа из древних Болгар (ныне Казанская губерния) также доказывают большую долихоцефалию древнего населения Среднего Поволжья. Дальнейшие исследования должны выяснить, насколько в образовании славян участвовали также высокорослый, долихоцефальный и белокурый элемент (тевтонский), низкорослый, долихоцефальный и темноволосый (средиземный) и другие, а также, если возможно, восстановить вероятный древнеславянский тип и последовавшие с течением времени под влиянием разных воздействий и причин уклонения его и изменении (Энциклопедия Брокгауза и Эфрона).

Славянская мифология и религия славян

Религия славян слагалась из обоготворения сил природы и культа предков. Единым высшим богом, «творцом молнии», каким был у индусов Индра, у греков Зевс, у римлян Юпитер, у германцев Тор, у литовцев Перкунас, у славян был Перун. Понятие о боге-громовнике сливалось у славян с понятием неба вообще (именно – движущегося, облачного неба), олицетворение которого некоторые ученые видят в Свароге. Другие вышние боги считались сыновьями Сварога – Сварожичами; такими богами были солнце и огонь. Солнце обоготворялось под названием Дажбога, а также Хорса; хранитель стад Велес, или Волос, первоначально тоже был солнечным богом. Все очень древние и употреблялись всеми славянами. Общеславянские представления о высшем боге получили у отдельных славянских племен дальнейшую разработку, новые, более определенные и более причудливые формы. Так, у балтийских славян высшим богом считался Святовит, и ему соответствовал Триглав – трехголовый идол, которому поклонялись в Штеттине и Волине. В городе Ретре тот же вышний бог, сын Сварога, носил название Радегоста, а в чешских и польских преданиях он фигурирует под именем Крока, или Крака.

Крак, по сказанию Козьмы Пражского, был мудрый и справедливый судья и правитель народа. Дошедшие до нас смутные свидетельства о славянских богах, находящие разъяснение в народных сказках и песнях, сводятся к борьбе светлых и темных сил природы, плодородия с бесплодием, лета с зимою, света с тьмою, жизни со смертью, Белбога с Чернобогом. С этими представлениями переплетались воззрения на загробную жизнь и культ предков. Души усопших обитали в какой-то отдаленной стране на конце света, там, где заходит солнце; страна эта называлась у славян навьем, раем, пеклом. В эту страну надо снаряжать покойника, как в далекий путь, что достигается надлежащим погребением. До совершения похоронного обряда душа скитается на земле; у южных славян душа в этом состоянии носит название видогоня. Душа обречена на вечное скитание на земле, если правильный обряд не был выполнен; так, души девушек или детей, утонувших в воде, становятся русалками, мавками, вилами.

Чтобы облегчить покойному путешествие в царство мертвых, славяне прибегали к сожжению: огонь погребального костра вмиг отделял душу от тела и отправлял ее в райские жилища. С одной стороны, огонь был проявлением на земле небесного солнечного бога, посланником небесных богов; с другой стороны, он способствовал очищению души покойника и таким образом сам превратился в символ души предка, которая под именем Родa, Чура, дедушки домового (см. Домашние боги) становилась домашним божеством, охранителем семьи и рода. На очаге оба эти значения огня слились в одно нераздельное целое; на нем одинаково чествовались стихийный небесный бог и родовое божество семейной общины. Это двойственное значение огня находит наиболее яркое подтверждение в поверье западных славян о домашнем существе (чешское название его «Křet», словенское «Skrat»), которое под видом огненного змея прилетает через трубу и приносит хозяину хлеба и плодов земных, а иногда и разные сокровища. В Тульской губернии существует поверье, что со дня Крещенья (зимний солнцеворот) появляется огненный змей (солнце), навещающий красных девушек (землю). К тому времени, когда среди славян стало распространяться христианство, мифология не создала еще таких отчетливых представлений о богах, к каким пришли, например, греки, и не имели еще ясных антропоморфных черт. И культ предков у славян не вылился еще в такие отчетливые, законченные формы и не имел таких строгих юридических последствий, как у греков и римлян, не было строгой обрядности и особого жреческого сословия. Только у балтийских славян мы находим прочную религиозную организацию: жрецов, совершавших богослужение по известному чину, с известными обрядами, имевших иерархическое устройство и с течением времени приобретших значение первенствующей касты. У прочих славянских племен не было ни общественных кумиров, ни храмов, ни жрецов; жертвы родовым и небесным богам приносили представители родовых союзов. Русские славяне лишь под влиянием варягов пришли к мысли изображать своих богов в идолах.

При Владимире впервые появляются на Руси языческие храмы, вероятно, им же сооруженные, где он, по словам саги об Олаве Тригвесоне, сам приносил жертвы. Но при том же Владимире введено в России христианство, которое положило конец развитию язычества, хотя и долго еще не было в состоянии вытеснить остатки языческих верований. По принятии христианства народное сознание славян смешало новую веру со старою, частью слило своих недоделанных богов с христианскими святыми, частью низвело их в положение «бесов», частью сохранило верность своим родовым богам. Козьма Пражский (ум. в 1125 г.) рассказывает: «…и доселе между многими из поселян, точно между язычниками, иной чтит источники или огни, иной обожает леса или деревья, либо каменья, иной приносит жертвы горам или холмам, иной кланяется идолам, глухим и немым, которые сам себе сделал, моля, чтобы они правили домом его и им самим». Под этими идолами Козьма разумеет, очевидно, домашних богов, которые у чехов назывались скритками и шетками, у русских – домовыми и т. д.; чешский домовой Křet изображался у чехов в виде маленьких бронзовых статуэток величиною с палец, отчего он и назывался Paleček (мальчик с пальчик).

Славяне представляли себе весь круговорот времен года в виде непрерывной борьбы и поочередной победы светлых и темных сил природы. Исходной точкой этого круговорота было наступление нового года – рождение нового солнца. Языческое содержание этого праздника славяне влили в празднование Рождества Христова, и самое празднование святок получило у них греко-римское название – коляды. Обряды, которыми славяне-язычники встречали наступление весны и летний солнцеворот, также в большей или меньшей степени приурочены были к христианским праздникам: таковы руcaлии, или семик, купало. При языческом характере праздников название праздника превращалось в название божества, в честь которого некогда он совершался. Таким образом, явились «мнимые боги» вроде Ярилы Костромы и т. п., число которых увеличилось благодаря обличительному усердию христианских миссионеров, не вдумывавшихся в общую религиозную мысль славян и видевших во всяком названии особого бога.

Глава вторая
Великое переселение народов (русский – чей?)

Пришли иные времена

Для всего будущего мира эти новые времена исчисляются с Рождества Христова. То есть с 1-го года I тыс. новой эры. Однако этого глобального события в те времена мир в большей части своей не заметил. Более того, и новое летосчисление-то началось только в XV веке.

I век новой эры – век мирового господства Рима. В 26–36 гг. н. э. Понтий Пилат – наместник Иудеи. (Все остальное об этом времени и событиях – в Евангелии.)

В 43 г. римляне завоевывают Британию – крайний запад тогдашнего мира. Но нам гораздо интереснее римский император Траян, правивший с 98 по 117 г. н. э., при нем Римская империя достигла максимальных размеров. Траян завоевал Дакию (современная Румыния); как говорится, «ворохнул» древних германцев и славян, что кончилось для Рима плачевно. Начиная с 200 г., германцы непрерывно атакуют границы Римской империи. Но нас интересуют не, так сказать, «центральные» исторические народы, кого мы знаем чуть ли не поименно, а окраины тогдашнего «цивилизованного» мира, где жизнь клокотала и бурлила так же напряженно, как и вокруг Средиземноморья.

Итак, скифов сокрушили родственные им свирепые и не помнящие родства сарматы. Славяне, точнее праславяне, вынуждены отойти за Днепр. И тут с севера нагрянули готы, рассекли славяно-скифский мир, заняли Приднепровье и создали огромную, правда недолговечную, державу от Рейна до Волги. Марш готов от берегов Балтики до Черного моря ознаменовал собою начало целой новой исторической эпохи, перекроившей весь тогдашний мир, – Великое переселение народов. Первыми движение на новые места начали германцы. Вот с них и начнем разговор.

Германцы

Древнейшая родина германцев – на Эльбе и Одере, Балтийское море на севере и горы, окаймляющие Богемию, на юге. На западе, между Эльбой и Везером, реки носят явно кельтские названия. На востоке до Вислы это славяно-литовское название. Соответственно, ближайшими соседями германцев на Западе были кельты, на Востоке – славяно-балтийцы, к ним, еще в доисторическое время, присоединились в Прибалтике и в Южной Скандинавии прафинны. Это доказывается многими фактами языка и древнейшей культуры германцев. И наоборот: много лексических заимствований сделано было славянами и финнами у германцев. Множество кельтских слов, входящих в состав германского лексикона, доказывает также сильное культурное влияние кельтов на древних германцев. Само имя – германцы – кельтского происхождения и означает «близко живущие соседи» (гальск. «ger» – «сосед»). Оно употреблялось кельтами первоначально (еще в эпоху Цезаря) для обозначения некоторых кельтских племен на левом берегу Нижнего Рейна. Но уже в I в. до Р. Х. перенесено и на германцев, а первоначальное значение слова забылось.

Прямые известия о германцах начинаются с IV в. до Р. Х. К этому времени германцы заняли области на западе до нынешней Северной Голландии, на юге – до Майна и Среднего Рейна.

В IV в. кельты-волки («volcae»), занимавшие средненемецкие возвышенности и бассейн Майна, сдвинулись на юг, а их владения заняли германцы (хатты и маркоманы). Воспоминание о доисторических соседях, волках, сохранилось у германцев в названиях, какими именовали то кельтов (ср. англ. «Wales», «Cornwales»), то романцев, явившихся преемниками кельтов (нем. «welsch» = «романский», «Welschland» = «Италия»). Это же слово перешло от древних германцев к славянам: «влах», «волох». Кроме того, в глубокой древности германцы заселили Датские острова и Скандинавию.

Первое известие о германцах принес античному миру Пифей, грек из Массилии, около 330 г. до Р. Х.: на берегах нынешнего Гельголандского залива он познакомился с народом тевтонов. Двумя столетиями позже тевтоны и кимвры двинулись на юг и ударили по римским владениям. Но еще до этого первого серьезного столкновения с Римом греки успели познакомиться с германцами-бастарнами, что незадолго до 182 г. двинулись со Средней и Верхней Вислы на юг и скоро смешались с сарматами и славянами на юге нынешней Украины.

С нашествия кимвров и тевтонов на Италию (113–101 гг. до Р. Х.) уже почти не прекращаются известия римских и греческих историков о германцах. Юлий Цезарь, завоевывая Галлию, хорошо их узнал. К этому времени германцы успели проникнуть на западный берег Рейна. Для предупреждения нашествий германских племен на новые римские владения в Галлии он предпринял ряд наступательных походов за Рейн. Друз, пасынок императора Октавиана Августа, довел римские легионы до Эльбы, повсюду проводя дороги и строя укрепления.

В 9 г. н. э. началось восстание всех германцев, и покоренных, и непокоренных, во главе стоял херусский князь Арминий, или Герман, разбивший (9 г. н. э.) римского полководца Вара. Германцы заманили римлян в Товбургский лес и уничтожили всех. Удалось уйти небольшому отряду конницы. Это, глядя на отрубленную голову Вара, доведшего германцев до восстания, Август причитал: «Вар, Вар, где мои легионы!»

Победа Арминия навсегда уничтожила надежду римлян на завоевание германцев. Цезарь Германик успешно воевал с Арминием (в 16 г.), но уже римский император Тиберий навсегда оставил план завоевания Германии. Если римляне и вступают иногда в область германцев, то исключительно для защиты собственных земель, доходивших до Рейна и Дуная. Для сокращения и укрепления огромной пограничной линии была создана в период времени между Тиберием и Адрианом искусственная граница в виде вала и укреплений – так наз. limes. Две главные ее части – задунайская (limes transdanubianus) и зарейнская (transrhenanus) – шли не параллельно обеим рекам, а перерезывали Южную Германию почти диагонально с юго-востока на северо-запад, так что значительная часть нынешней Баварии, Вюртемберга и Бадена оказалась по эту сторону вала, под властью римлян. Они – так называемые agri decumates – подверглись сильному римскому влиянию, так как оставались во власти Рима до начала IV в. Многочисленные развалины, надписи и археологические находки свидетельствуют и теперь еще о прежнем господстве римлян в этих областях.

Переход римлян от наступательной политики к оборонительной и вызванная ею постройка вала надолго остановили движение германских племен. Германцы были вынуждены перейти к интенсивной обработке почвы и оседлому образу жизни. Юлий Цезарь знает их еще полуохотниками, полуземледельцами, легко перекочевывающими с места на место, а германцы времен Тацита – народ уже вполне земледельческий и оседлый. У них развилась и окрепла государственность. Возникли новые племенные группы, с новыми названиями.

Все германцы в I в. н. э. распадаются на три большие группы: западную, восточную и северную. Западногерманская группа занимает почти всю нынешнюю Германию, Голландию и часть Ютландского полуострова. Народности, входящие в ее состав, связаны общим этногоническим преданием: они ведут свой род от бога Tuisco (Tuisto?), y которого был сын Mannus (первый человек), имевший, в свою очередь, трех сыновей, родоначальников трех ветвей западногерманской группы: ингевонов, герминонов и истевонов (имена их эпонимов, восстановляемые различно, представляют собой, вероятно, прозвища богов Fro, Zio и Wuotan. Ингевоны живут на берегу Океана (т. е. Немецкого моря); они составляют зерно позднейшей «нижненемецкой» ветви, и в их состав входят, между прочим, фризы (в нынешней Северной и Средней Голландии и на восток, за Эмсом), хауки (также на берегу Немецкого моря между Эмсом и Нижней Эльбой), саксы (на правом берегу Нижней Эльбы), англы (к северу от саксов?). Герминоны занимают среднегерманскую полосу (впоследствии средне– и верхненемецкие народы?). В их состав входит могущественное племя свевов (имя которых сохранилось в Швабии), делившееся на много мелких народностей, связанных общим религиозным культом; центр этого культа находился в нынешнем Бранденбурге, где жили свевы-семноны. К свевам принадлежали, между прочем, маркоманы (в Богемии, занятой ими в начале I в. по Р. Х.) и квады (в нынешней Моравии и Северо-Западной Венгрии). В состав герминонской группы входят еще гермундуры, занимавшие обширную область между Средним и Верхним Майном и Средней Эльбой (из них вышли потом тюринги). Наконец, герминонскими же народностями следует, вероятно, считать лангобардов, на левом берегу Средней Эльбы, и херусков, от Тевтобургского леса до Гарца. Название истевонов обнимало, вероятно, прирейнских германцев, между которыми следует отметить, как наиболее сильные народности, хаттов (на правом берегу Рейна; предки позднейших гессенцев), убиев (главный город – ныне Кёльн, древний Ubiorum civitas, с 50 г. по Р. Х. Colonia Agrippinensis) и батавов (на островах, образуемых Нижним Рейном); сюда же относится множество мелких народностей – хамавы, тубанты, тенктеры, сигамбры, бруктеры, ангриварии и т. д. Они все появляются в области Нижнего Рейна и вошли впоследствии в состав салийских и рипуарских франков. Восточногерманская группа занимает области между Одером и Вислой, несколько заходя за первую реку на юге и за вторую на севере. Важнейшими представителями ее являются готы (на восток от Нижней Вислы, приблизительно до Немана; они еще не распались на ост– и вестготов) и ближайшие их родичи – гепиды (около устьев Вислы); на запад от последних – ругии (в нынешней Северной Померании), южнее – бургунды (между Средней Вислой и Одером, в нынешней Познани); еще южнее – лугийские народы, к которым принадлежат вандалы в нынешней Силезии. К той же восточной группе принадлежат, вероятно, бастарны и скиры.

Северногерманская, или скандинавская, группа (у Плиния – Hilleviones) занимает южные области Скандинавского полуострова (средние и северные заняты еще финнами), Датские острова и Северную Ютландию. В ее состав входят гауты (в Южной Швеции, ныне Götarike; они ничего общего с материковыми готами не имеют), свеи (севернее гаутов), даны (на Датских островах), герулы (впоследствии выселившиеся на материк) и юты (?). Это расположение германские народы сохраняют до второй половины II в., если не считать незначительных передвижений на запад. Цепь римских укреплений на прирейнской и придунайской линиях сдерживала германские народности в прежних границах. Но быстрый рост населения заставил, наконец, германцев прорвать эту цепь. Наступательное движение, продолжавшееся до VI в. включительно, носит название Великого переселения народов. Успех движения был обеспечен переменами, происшедшими в государственной жизни германцев: вместо множества мелких народностей I в. мы находим к началу III в. в западногерманской группе лишь несколько племенных названий: алеманов – на Майне и Среднем Рейне (с 213 г.), франков – на Нижнем Рейне (ок. 242 г.), саксов, в более широком значении (в конце III в.), тюрингов – на месте древних гермундуров (в начале V в.); наконец, последними выступают баювары (баварцы) на Среднем Дунае, в конце VI в.

Процесс разъединения и бесконечной дифференциации, который неизбежно связан с кочевой жизнью при возможности расширения внешних границ, заменился процессом единения, сплочения. Единение это не случайно и не произвольно: решающее значение имели ближайшее соседство и родство по языку и религиозному культу. Древние народности не погибли и не уступили места новым: они вошли в состав новых племенных союзов, которые, впрочем, не представляют еще твердого политического единства, а управляются рядом независимых князей, лишь на время войны выбирающих общего предводителя (herizogo = Herzog).

Великое переселение народов закончилось занятием германцами всех западноримских областей. Дальнейшие судьбы германского мира принадлежат уже истории отдельных обособленных народов. Самое широкое распространение германское племя получило в начале VI в., когда в его руках оказалась вся Западноримская империя, не исключая и африканской ее провинции. Многие германские народы бесследно исчезли в борьбе с античным миром, другие слились с туземным населением (франки, в нынешней Франции), третьи, наконец, в смешении с новыми элементами переродились в новые народные типы (англичане).

Нравы и обычаи германцев

Точные известия о внутреннем быте древних германцев начинаются со времени Цезаря. Носителем высшей законодательной и политической власти повсюду является вече. Выбираемые им представители исполнительной власти у некоторых (восточногерманских) народов уже с древнейших времен облечены королевским саном. Они ответственны перед народом, и власть их de jure не наследственна, хотя на самом деле она обыкновенно оставалась в известном роде, если и не переходила от отца к сыну. Попытка создать закон правильного престолонаследия встречается лишь в V в. у вандалов. Родовое начало, лежащее в основе древнегерманского общественного и военного быта, сказывается и в способе разделения земли между членами народности (Германское право). Религиозная жизнь древних германцев основывается на началах, выработанных у индоевропейского пранарода. Вследствие этого основные черты германской мифологической системы общие у всех германцев, что отражается в общих названиях главных божеств (западногерманск. Wôdan, Wuotan = скандин. Odinn, зап. Zio = сканд. Туr, зап. Frô = сканд. Freyr и т. д.). Но уже в древнейшую, доисторическую эпоху религиозная жизнь получает самостоятельное развитие среди отдельных народностей и народных групп. Христианство распространилось среди южных германцев сравнительно рано (с III в.), тогда как религия скандинавского севера, куда христианство проникает лишь в VIII–IX вв.

Древние германцы носили плотно прилегавший кафтан, поверх которого накидывали кусок грубой шерстяной материи или шкуру. Одежда женщин состояла из рубашки без рукавов, полотняного плаща с застежкой и поясом. Обувь употреблялась только богатыми. Дома строились деревянные, с крышей из соломы, тростника или досок; они располагались обыкновенно поселками; каждый дом был окружен двором или садом. Позднейшие города возникли отчасти из римских поселений, отчасти из небольших крепостей, к которым с течением времени примыкали дома. Жизнь германца проходила в охоте и войне; домашние и сельские работы лежали на обязанности женщин, рабов, стариков – словом, всех неспособных носить оружие.

Семья германца держалась всецело на власти отца семейства или ближайшего кровного родственника. С детства германцы приучали тело к труду и лишениям. Юноша получал в народном собрании от отца или знатного человека свое первое оружие, с которым никогда уже не расставался; но полное гражданство давала только собственность. Женщина никогда не выходила из опеки: сначала она всецело подчинялась главе семейства, а с выходом замуж поступала в полное распоряжение супруга, который покупал у ее родственников, свадебным даром, опеку над ней. Однако положение женщины было почетное: брак почитался священным, многоженство не встречалось, супружеская измена строго наказывалась. В доме полной хозяйкой была жена, и муж слушался ее совета. Жены сопровождали также мужей на войну и нередко своим криком удерживали бегущих. В качестве «вещих» женщины объявляли волю богов и влияли на судьбу целого народа. Впрочем, Тацит склонен вообще идеализировать характер германцев как противоположность нравам тогдашних римлян; он прославляет их гостеприимство и честность, простодушие, целомудрие, правдивость и любовь к свободе. Члены одного рода составляли между собою теснейший союз: они были связаны круговой порукой перед судом, кровной местью друг за друга. Судебное значение имели по преимуществу собрания округов. Судили скабины, выбранные тут же народом из своей среды. Свободные германцы не могли быть подвергаемы телесному наказанию. Единственным наказанием был денежный штраф, по отношению к которому все родичи были связаны между собой круговой порукой.

Делению народа в мирное время соответствовало деление на войне: и здесь также древние германцы сражались, распределенные по родам. Натиск германцев отличался стремительностью, но страдал недостатком стойкости. Нападение открывалось диким боевым криком (barditus), наводившим ужас на римлян. Бегство с поля битвы налагало несмываемый позор; оттого поражение сопровождалось всегда громадными потерями. Главным оружием были копье и короткий меч, иногда лук со стрелами. Панцири и шлемы были редкостью. Главная сила была в пехоте. Только у некоторых племен – тенктеров и хауков – существовала конница. Особый военный институт составляла дружина. Все германцы считались равными между собой, но это не исключало существования у них немногочисленной знати («Adalinge» или «Ethelinge»), производившей свой род от мифических героев и пользовавшейся уважением и влиянием; политических преимуществ она не имела, но короли – где они были – всегда принадлежали к знатному роду. Кроме того, у германцев был класс полусвободных, или литов; это, вероятнее всего, потомки покоренных туземцев, не имевшие политических прав и не владевшие поземельной собственностью, но за известный оброк пользовавшиеся землей. Было много рабов из военнопленных; они рассматривались как вещи, но обращение с ними не было сурово; они обыкновенно сидели на земле своего господина или составляли его домашнюю прислугу. Особого сословия жрецов у германцев не было. Однако жрецы, владевшие руническим письмом, пользовались большим уважением и обладали обширной карательной властью по отношению к нарушителям мира, когда предстояло народное собрание или война с внешним врагом. Древние германцы гадали по внутренностям жертвенных животных, по полету птиц, по ржанию священных коней. Храмов и изображений богов не имели; в священных рощах воздвигали алтари, где приносили жертвы.

Ремесла были очень несложны, так как ни потребности, ни торговля не были развиты. Оружейное дело и кузнечное ремесло считались особенно благородными. Искусство обработки железа и меди было хорошо известно. Оружие нередко покрывалось золотом и серебром и украшалось резьбой. Прочие ремесла находились в руках рабов.

Деньги были известны только пограничным с римлянами народам. Римляне, по свидетельству Плиния, вывозили из Германии шкуры, мед, янтарь, перья, пух, скот, рабов; ввозили вино, которое начали возделывать на Рейне, одежду и некоторые предметы роскоши.

Язык германцев. Первые по времени образцы языка древних германцев дают греческие и римские писатели в собственных личных именах германских князей и полководцев; древнейшие из них относятся ко II в. до Р. X. Не очень богатый, но чрезвычайно ценный материал для древней– шей истории германских языков дают рунические надписи (с III или IV в.); они же дают древнейшие образцы скандинавских наречий (с V в.). К эпохе, предшествующей нашествию гуннов, т. е. IV в., относится первый памятник связной германской речи: перевод Св. Писания на готский язык (см. Вульфила). Лишь с VII–VIII вв. начинается связная литературная традиция на материке и среди англосаксов в Британии, а еще позже, если не считать рунических надписей, среди скандинавов. Сравнительное изучение древнегерманских наречий дает возможность воссоздать в общих чертах прагерманский язык, т. е. язык, на котором говорили предки позднейших германских народов в эпоху, непосредственно предшествующую распадению их на группы и народности. Древнейшие рунические надписи часто дают формы, совпадающие с теми, которые предполагаются наукой как прагерманские. Любопытны в этом отношении также слова, в древние времена заимствованные у германцев финнами. Как фонетика, так и морфология, и лексикон прагерманского языка доказывают принадлежность последнего к индоевропейской семье. Из других ветвей этой семьи наиболее близка к германской ветвь славяно-литовская. Совпадения тут настолько значительны, что привели к гипотезе о едином славяно-германском пранароде и праязыке (она впервые высказана Zeuss’ом, за ним пошли Я. Гримм, Шлейхер и др.). Гипотеза эта, однако, критики не выдерживает; даже наиболее веские, по-видимому, ее основания легко объясняются многовековым географическим соседством и указывают лишь на живое общение германцев со славянами, более живое, чем с финнами, кельтами и античным (римским) миром, еще в доисторическое время. Греческих слов в прагерманском языке очень мало, да и те могли проникнуть в германский язык сравнительно поздно, через готов; они все относятся к области церковной.