Текст книги "Мир России, или Почему русские – русские"

Изучал современные олонецкие, калужские и рязанские говоры, создал программы изучения говоров, обрабатывал и печатал многочисленные ответы на них. Исследовал славянскую акцентологию, вопросы сравнительной фонетики и грамматики славянских языков, древние и современные индоевропейские языки, финские и мордовские языки; разработал историческую морфологию русского языка. Его учение о грамматических формах слов, частях речи, словосочетаниях, типах предложения, соотношении морфологии и синтаксиса – важный вклад в теоретическое языкознание. Шахматов – редактор выпусков академического «Словаря русского языка» (1891–1916).

Под руководством Шахматова Отделение русского языка и словесности АН стало центром филологии в России. Им было организовано изучение многих памятников письменности, современных диалектов, составление словарей, подготовка многотомной «Энциклопедии славянской филологии»; возобновлено издание «Полного собрания русских летописей». Организовал издание серии памятников старославянского и русского языков, мировой литературы, сыграл большую роль в реформе русского правописания.

Корнелий Тацит

Наиболее древние и сравнительно подробные упоминания о славянах содержатся у римского писателя Корнелия Тацита; Тацит называет их «венеды» («венеты»), пользуясь германским обозначением славян. Сообщение очень коротко: «Что касается певкинов, венедов и феннов, то я не знаю, отнести ли их к германцам или к сарматам. Впрочем, певкины, которых некоторые называют бастарнами, живут как германцы, будучи похожи на них языком, образом жизни, жилищем, – грязь у всех, праздность среди знати. Благодаря смешанным бракам они в значительной степени обезобразились наподобие сарматов. Венеды многое заимствовали из нравов последних (т. е. сарматов. – Б.А.), так как они, занимаясь грабежом, исходили все леса и горы между певкинами и феннами. Однако их следует причислить скорее к германцам, ввиду того, что они и дома прочные строят, и щиты имеют, и любят ходить, и даже быстро, – все это совершенно чуждо сарматам, всю жизнь проводящим в кибитке и на коне». Но сарматы, как фенны и венеды, – современники Тацита, это I в. н. э. Мы же говорим о временах гораздо более ранних. О них свидетельствуют раскопки, о них говорит Шахматов. Но как они себя сами именовали? Непонятно. Слишком далеко они и от нас, и от тогдашних цивилизаций, где уже существовала письменность.

Ясно одно: возникшая большая пра-праславянская общность родиной своей имела тот район, о каком догадался Шахматов (его гениальную догадку подтвердили современные археологи), – Привисленье, между Одером и Вислой.

Тацит пишет о народе или народах, что как единая общность существуют уже более тысячи лет. О тех временах, когда еще сарматы не пришли в Причерноморье и не встретились со славянами. С германцами и феннами, равно как и с древними балтами, праславяне соседствовали с глубочайшей древности, т. е. уже в те давние времена. Причем с древними германцами их даже позднейшие греческие и римские историки путали, так похожи были они и по культуре, и по внешности.

«Славянизм венедов, как и принадлежность феннов Тацита к финно-угорской группе, не вызывает никаких сомнений. Во времена Тацита славяне-венеды занимали огромные пространства, соприкасаясь теперь с одной стороны с сарматами, т. е. выходя в степную южную полосу Восточной Европы, а с другой – с феннами, т. е. с обитателями лесного Севера.

Важно указание и на соседство с певкинами – бастарнами, помещавшимися на Нижнем Дунае; это показывает, что славяне проникали к Дунаю уже в то раннее время. Этим объясняются и слова нашего летописца, жившего на тысячу лет позже Тацита, о пребывании славянства на этой реке: «По мнозех же временех селе суть Словене по Дунаеви…», это же лежит в основе необычайной популярности имени Дунай в славянском фольклоре. Но, разумеется, Дунай вовсе не был «прародиной» славянства и не все славянство обитало там в I в. н. э., о чем свидетельствуют и сообщения Тацита, и более поздние данные (Птолемей, II в. н. э.). Однако значительная часть славянства была притянута к границам Римской империи (провинция Дакия) в первые века н. э., откуда потом и произошло заметное дальнейшее расселение, более или менее закончившееся лишь после завершения эпохи великого переселения народов» (Б. А. Рыбаков).

Так или иначе, но какая-то часть славян имела – может быть, только в устах их соседей – наименование «венеды». А как они сами себя называли? Лужицкие славяне, живущие на Эльбе, в самом центре современной Германии, до сих пор называют себя «сорбы». Это слово близко славянскому самоназванию «сербы», а оно, в свою очередь, может быть близко славянскому слову «сябры» – соседи, товарищи, друзья. У запорожских и кубанских казаков бытовало понятие «сербо» – дружеская, боевая ватага молодых казаков, небольшое воинское подразделение «молодиков». Греческие историки зафиксировали и еще два названия, существовавшие в Поднепровье, – «сколоты» и «склавины» – может быть, из этих названий-имен и возникло наименование «славяне».

А вот третье наименование – «анты» – относилось к славянам, поселившимся в Причерноморье и вообще на юге. Дали его славянам, наверное, тюрки. Это название и очень позднее, и существовало всего 80 лет. С 550 по 630 г. н. э. Позже не встречается. Но мы забегаем вперед до аваров и антов больше двух тысяч лет. Мы еще в начале бронзового века. В середине II тыс. до н. э., во времена, когда сложились основные языковые группы индоевропейцев, когда славяне жили между германскими – с запада и балтийскими – с северо-востока – племенами.

Сформировавшиеся в это же время племена древних германцев стремительно заселяли Скандинавию, воевали или частично смешивались с кельтами. А древние балты, предки пруссов, латышей, литовцев, расселились от Балтики до нынешней Пензы и чуть ли не до Москвы, гранича на севере и востоке с финно-уграми, на западе и юге со славянами.

«Присмотримся к тому, что происходило в восточной половине славянского мира. Еще до появления скифов-иранцев в степях Восточной Европы здесь, на краю степи, в удобной для земледелия лесостепной зоне, защищенной от степняков островами лесных массивов, на старой территории тшинецкой праславянской культуры, местное славянское население прогрессивно развивается. На рубеже II и I тыс. до н. э. появляется плужное земледелие, резко поднявшее всю систему хозяйства и позволившее к VI–V векам до н. э. перейти к систематическому экспорту хлеба в Грецию через черноморский порт Ольвию, который греки называли «Торжищем Борисфенитов» («Днепрян»).

Археологическим соответствием среднеднепровскому славянству в эпоху этого подъема является так называемая чернолесская культура рубежа бронзового и железного веков. Ее славянский характер непреложно следует из работ известного лингвиста О. Н. Трубачева: составленная Трубачевым карта архаичных славянских названий рек во всех деталях совпадает с областью чернолесской культуры.

Вторым и чрезвычайно важным элементом прогресса было открытие железа. Если в бронзовом веке племена, не располагавшие залежами меди и олова, вынуждены были привозить металл издалека, то с открытием железа они необычайно обогатились, так как тогда использовалась болотная и озерная руда, имевшаяся в изобилии во всех славянских землях с их многочисленными болотами, речками и озерами. По существу, славяне перешли в железный век из каменного.

Перелом был весьма значителен. Он отразился и в древнем славянском эпосе о богатырях-кузнецах, кующих гигантский плуг в 40 пудов и побеждающих зловредного Змея, нападающего на славян» (Б. А. Рыбаков).

Теперь немножечко передохнем, подведем некоторые итоги и попробуем сделать исторический срез того времени, когда праславяне столкнулись с киммерийцами и оставили о себе память легендарными Змиевыми валами, кои уже во времена Киевской Руси считались безумной древностью, и мало кто догадывался, что это такое и кем создано. Датировка этих валов неясна; они могли достраиваться и возникать вновь во все то долгое время, когда пахарям приходилось обороняться от степняков-кочевников и в глубокой древности, и в Средние века. Об этих валах тоже сохранились эпические предания, весьма архаичные по форме: главным героем их является не богатырь-воин, как в позднейшем эпосе, a богатырь-кузнец, тот, что выковал сорокапудовый плуг и научил людей пахать им землю. Волшебный кузнец не разрубает Змея мечом, как средневековый богатырь, а своими кузнечными клещами захватывает его, запрягает в сказочный плуг и пропахивает гигантские борозды – Змиевы валы, что тянутся «аж до Киева».

Змиевы валы и киммерийцы

Если верить самым ранним датировкам, какими исследователи исчисляют начало строительства Змиевых валов, то создатели этого грандиозного оборонительного сооружения – современники Гомера (ок. 800 г. до н. э.) или этрусков, что приблизительно в 900–850 гг. до н. э. обосновались в Северной Италии.

В 926 г. до н. э. Израиль разделился на Израиль и Иудею. В 814 г. финикийская царевна Элисса из Тира основала в Северной Африке Карфаген, в 776 г. прошли первые Олимпийские игры в Древней Греции, 753 г. – дата основания Рима… Многие события указываются с точностью до года. Можно, конечно, усомниться, резво перебросить тысячу лет туда, тысячу сюда, но все-таки лучше сильно-то не сомневаться. Слишком многое совпадает. А вот такое грандиозное событие и сооружение – Змиевы валы – даже не упоминалось в истории Европы! Почему? Потому что находились они на краю Ойкумены – то есть пространства, известного так называемым цивилизованным народам. («Ойкумена», «окаем» – слова родственные слову «око» – то есть то, что охватывает глаз. Наши земли, стало быть, глаз не охватывал только по одной простой причине – эти земли не входили в историческое пространство, такое, о каком сохранились письменные источники, не входили в сферу интересов народов, умеющих писать.)

«Просто обидно, честное слово! Обидно! Да?» – как говорил один из героев кинокомедии «Кавказская пленница» товарищ Саахов. Однако отсутствие письменных известий не означает, что их нет вообще. Есть вести! И очень скоро жители этих мест постучат мечами в двери цивилизованного европейского и азиатского миров.

Но продолжим наш календарь знаменательных дат и выделим из огромного множества одну. В 800 г. в Индии возник индуизм, в 835 г. армянский правитель Сардури на берегах озера Ван основал царство Урарту, тогда же возникло Мидийское царство и т. д. Около 911 г. до н. э. возникает Новое Ассирийское царство. Просуществует оно до 609 г., когда объединившиеся против «ужаса вселенной» – Ассирии – Мидийское и Вавилонское государства сокрушат грозную, считавшуюся непобедимой твердыню. Но потерей своего могущества Ассирия во многом обязана киммерийцам.

Киммерийцами называли их греки; имя этой племенной группы известно по ассирийским клинописным источникам, называвшим их Гимирраи, или Гимирри. Это племенное название нашло свое отражение в древнерусском термине «коумиръ», «коумиръ» – кумир, истукан, идол; осетинск. «gymiry», «gumeri», «gaemeri» – великан, идол; грузинск. «gmiri» – богатырь, герой, исполин.

Это один из образцов нередко встречающегося явления, когда собственное имя древнего племени постепенно обращается в разных языках в обозначение гиганта, исполина. Сведений о языке киммерийцев мы не имеем; отдельные дошедшие до нас личные имена киммерийских вождей имеют отчетливо выраженный индо-иранский характер.

Киммерийцы кочевали и господствовали в Северном Причерноморье и, что называется, «трясли» всю Малую Азию без малого четыреста лет, пока, наконец, отчасти соединившись со скифами, отчасти будучи ими покорены, в 640-х гг. не разгромили и Ассирию, и все страны до границ Египта. Египет оказался им «не по зубам»… а также славяне!

Есть много известий о том, что киммерийцы нападали на славянские области Среднего Приднепровья, доходили до низовьев Дуная, но на север так и не прорвались. Как несокрушим оказался для них четыреста лет спустя Египет, так в IX–VIII вв. до н. э. не смогли они прорваться через Змиевы валы. Так называлась цепь невысоких холмов на юге Украины. В устной традиции о них говорилось как о древних укреплениях, и в который раз исследователи убедились в правоте преданий. Кое-где уцелевшие Змиевы валы оказались искусственным фортификационным сооружением, а не естественной грядою возвышенностей.

Это поистине грандиозное сооружение можно сравнивать и с Великой Китайской стеной, и с пирамидами. Тянутся они с востока на запад по меньшей мере на 900 километров. Это рвы и насыпные валы высотой от 15 до 30 метров. Кроме того, во многих, вероятно особо опасных, местах глинобитные стены заваливались лесом и поджигались, таким образом глина спекалась в огромный кирпич, превращалась в камень. Как подсчитали инженеры, для строительства одного километра таких валов требовался труд от 20 до 100 тысяч человек в течение месяца. Организовать такое строительство могла только очень мощная и обильная населением держава. И она существовала! И была она славянской! Но мы про нее очень мало знаем. Слишком давние это времена, и слишком далеко отстояла эта страна от привычных дорог средиземноморских цивилизаций.

Однако, как пишет Б. А. Рыбаков, «под эпическим образом Змея подразумевались кочевники-киммерийцы X–VIII вв. до н. э., нападавшие на славянские области Среднего Поднепровья. Киммерийцы были воинственными племенами, наводившими страх на различные народы и государства от Ближнего Востока до низовий Дуная. Обороняясь от них, славяне приобщились к событиям мировой истории. Вплоть до наших дней по берегам рек, впадающих в Днепр, сохранились остатки древних огромных крепостей предскифского времени, в которых славяне со своим имуществом и стадами могли оборониться во время наездов киммерийского «Змея».

Мне кажется, было и еще два обстоятельства, позволивших славянам отбиться на валах против наседавших киммерийцев.

Первое: славяне были весьма скудны бронзой. Потому и использовали ее чаще всего для украшений. Не было на славянских землях ни меди, ни олова для изготовления волшебного сплава. Потому и вынуждены были они откатываться от очередных «пышнопоножных мужей» в бронзовых доспехах со своими дубинами, копьями с каменными наконечниками и костяными наконечниками стрел. И вдруг все меняется. Прямо из каменного века, почти минуя бронзовый, славяне перепрыгивают в век железный. Открытие болотной руды, из какой научились выплавлять железо, по всем показателям превосходящее бронзу, – при том, что его было в болотах полным-полно! – сделало славян и другие северные (по отношению к народам Средиземноморья) народы сразу, может быть, самыми грозными воинами тогдашнего времени.

Второе: в спину киммерийцам ударили скифы. Скифов славяне восприняли как долгожданных освободителей и союзников. Не случайно в иных документах пришедших с востока скифов именуют сколотами. (А Б. А. Рыбаков, уже цитируемый мною, сколотами считает славян?!)

«Начало I тыс. до н. э. следует считать временем, когда славянские племена Среднего Поднепровья начинают свое историческое бытие, отстаивают свою независимость, строят первые крепости, впервые сталкиваются с враждебной степной конницей киммерийцев и с честью выходят из этих оборонительных битв. Недаром именно к этому времени можно приурочить создание первичных форм славянского героического эпоса, дожившего до начала XX века (последние подробные записи сделаны украинскими фольклористами в 1927–1929 годах).

Ко времени прихода скифов в южнорусские степи, к VII веку до н. э., славяне Среднего Поднепровья прошли уже большой исторический путь, отраженный как в археологических материалах, так и в мифах, и в героическом эпосе. Мифы, сохранившиеся в русских, белорусских и украинских сказках (а впервые записанные «отцом истории» Геродотом в V веке до н. э.), повествуют о трех царствах, из которых одно Золотое, о царе-Солнце (вспомним Владимира Красное Солнышко), по имени которого назван весь народ, населяющий эти царства» (Б. А. Рыбаков).

А что стало с киммерийцами – «народом сильным»? «Около VIII в. до Р. Х. киммерийцы изгнаны из своей родины перешедшими через Дон с востока сколотами – скифами. Переселились во Фракию, здесь соединились с трерами и в союзе с ними несколько десятков лет в начале VII в. грабили Малую Азию. Они уничтожили Фригийское царство, угрожали существованию Лидийского: царь Лидии Гигес пал в битве с ними. Они разрушили Магнезию на Меандре и осаждали знаменитый древнегреческий город Эфес. Поэт Каллин – древнейший из греческих поэтов, чьи имена нам известны, – увещевал граждан Эфеса дать мужественный отпор киммерийцам. «От судьбы не уйдешь, и часто смертный удел настигает в дому человека, который бежал с поля брани. Труса никто не жалеет, никто не чтит; героя, напротив, оплакивает весь народ, а при жизни чествуют его, как божество». Преемники Гигеса продолжали войну с киммерийцами. Полководец Алиат освободил от них Малую Азию до Галиса. В этих войнах киммерийцы уничтожены.

С ассирийцами киммерийцы столкнулись около 675 г.; «царь царей», «повелитель Вселенной» Ассаргаддон воевал с ними. Часть их, как предполагают, около 640 г. соединилась со скифами, напавшими на Переднюю Азию, разгромившими Ассирию и все страны до Египта. Ослабленное войнами со скифами и киммерийцами Новое Ассирийское царство пало в 609 г. до н. э.

Вот это очень важное слово. С начала I тыс. до н. э. начинается историческое житие славян. А историческим считается не пребывание того или иного народа на Земле, но отражение его существования в документах или, на худой конец, в преданиях, в устной традиции.

Золотые имена

Рыбаков Борис Александрович

В разное время Рыбаков был деканом исторического факультета, заведующим кафедрой истории России, проректором МГУ. Действительный член АH СССР (1958, член-корреспондент с 1953 г.), с 1991 г. – академик РАН. Иностранный член Польской академии наук (1970), действительный член Чехословацкой академии наук (1960), действительный член Болгарской академии наук (1978), член ВАК, председатель ученого совета Института археологии АH СССР (1956–1988), а также директор этого института. Опубликовал около 400 научных работ. Автор учебника для вузов «История СССР с древнейших времен до конца XVIII в.» (1975). Основные труды: «Ремесло Древней Руси» (1948), «Древняя Русь. Сказания. Былины. Летописи» (1963), «Слово о полку Игореве» и его современники» (1971), «Язычество Древней Руси» (1987), «Стригольники. Русские гуманисты XIV столетия» (1993). Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и Государственных премий. Рыбаков был эпохой в советской и российской историографии. Он изучал, должно быть, самую темную и малопонятную эпоху в прошлом России. Исследуя почти не имеющую документальных источников историю кривичей и древлян, стать главным историком государства не так просто. Придется по-настоящему долго трудиться – нередко не только головой, но и лопатой. В науке Рыбаков появился с возникновением потребности в материалистическом переосмыслении ранней российской истории. В изначально бесперспективных поисках диалектических закономерностей в почти неведомой жизни славянских племен Рыбаков уже в конце 1930-х сделал одну поистине великую вещь. Он, как говорят коллеги, «начал копать Древнюю Русь». Свои полевые археологические исследования он развернул в 1932 г., вел раскопки Тмутаракани, Чернигова, Любеча, долгие годы сотрудничал с самой известной археологической экспедицией Советского Союза – Новгородской – под руководством академика Янина. Возможно, без помощи и энтузиазма Рыбакова до сих пор не состоялось бы открытие новгородских берестяных грамот и многого другого. И вообще, советская археология наверняка была бы более бедной в смысле знаний и более скучной в своем научном быте. 
 Переходя от работы в поле к труду за письменным столом, Рыбаков не терял молодецкой увлеченности. Порою она рождала гипотезы, на первый взгляд (а иногда и на последующие взгляды тоже) странные и неожиданные. Так выглядело развитие некоторых рыбаковских идей относительно «исторического пейзажа» «Слова о полку Игореве» и других памятников древнерусской литературы. Слышавшие лекции Рыбакова в МГУ помнят его пассажи о сюжете «боя на Калиновом мосту», умилявшие студентов до неприлично громкого смеха. Древнерусское «чудище хоботистое» незамысловатыми речевыми фигурами лектора превращалось в мамонта, а «огненная река» в факельное шествие наших общих славянских предков, желавших загнать упиравшегося древнего слона в вырытую для него яму… Уверения других ученых, что хобот – это всего лишь «знамя», на студентов в большинстве своем не действовали – гораздо интереснее было слушать академика Рыбакова. 
 Рыбаков-педагог – тоже целая эпоха. В МГУ он преподавал несколько десятилетий, вплоть до самых преклонных лет. По узким коридорам нелюбимого им первого гуманитарного корпуса перемещался быстро, не по-старчески. Студенту, который однажды помог ему донести в аудиторию проектор, пожимал руку все пять лет, что тот учился. Студент страдал: в молодости Рыбаков увлеченно занимался чем-то силовым, по расхожей версии, гиревым спортом. Говорили, что в курилке факультета он и в девяносто одной рукой поднимал табуретку за ножку. 
 Студенты всегда вспоминали Рыбакова с теплотой. Недаром руководство исторического факультета в начале первого года обучения для всех вводило обязательный месячный курс рыбаковских лекций ни о чем. Чтобы студенты сразу поняли все – и то, куда попали, и то, чем будут заниматься всю жизнь. Рассказы могучего академика о разных исторических проблемах вперемешку с «чудищами хоботистыми» и расслабляющей темнотой во время показа слайдов приводили на эти шоу даже тех, кто все остальные годы учебы провел в гастрономе № 8. Именно Рыбакова студенты спрашивали охотнее, чем других преподавателей. В общем-то, не важно о чем, в шутку или всерьез… Главное – его ответы слушали. Иногда подшучивали, но не зло… Однажды вместо записки с вопросом выслали на кафедру рыбаковскую же книгу «Язычество Древней Руси» с закладкой, на которой было написано: «Уважаемый Борис Александрович, объясните, пожалуйста, что все это значит».

Сколько у нас предков? /отступление/

Перед тем как мы начнем говорить о скифах, необходимо сделать одно замечание. Воспринимая историю по большей части через исторические романы и кинофильмы, мы с детства привыкли делить всех на «наших» и «не наших». Я припоминаю конфуз, что произошел в детском садике, куда ходил мой сын. Воспитательницы собрались пить компот или покурить, а детей усадили перед телевизором смотреть «Чапаева». По детсадовский традиции дети реагировали бурно на все увиденное, приветствуя красные отряды криком «Наши!» Но когда расстрелявшая все патроны пулеметчица Анка, останавливающая «психическую атаку» каппелевцев (изобретение братьев Васильевых, не имевшее к действительности никакого отношения, не было таких атак!..), услышав молодецкий посвист идущей лавой кавалерии, закричала: «Казаки!» и детсадовцы замерли в ужасе, с восторженным воплем «Наши!» вскочил мой сын, с пеленок усвоивший, что он сам – казак, как папа, мама, дедушка, бабушка и все родственники – коренные, донские и т. п. Стало быть, если казаки – значит, это наши! В те, коммунистические, времена мне в мягкой форме попеняли, что, мол, мальчик политически сориентирован неверно. Я так не считал. Что поделаешь – у каждого свои «наши». Во всяком случае, каждый из нас в этом убежден!

Но это касается только ближайшего прошлого. Чем дальше в глубь веков, тем сомнительнее принадлежность к каким-нибудь «нашим». Имеется в виду родовая «кровная» принадлежность, а не моральная оценка того или иного деяния в прошлом. Но это в нашем сознании постоянно смешивается. «Я – за славян, потому что они – мои предки, разумеется, самые благородные, умные, героические и т. п. Я – за армян, потому что я армянин, а они – древние… Я – за евреев… и т. д. И все они прекрасны, хотя бы потому, что это мои предки!» Это касается и современных евреев, и армян – народов уникальных, в первую очередь по их собственному убеждению, а во-вторых, действительно потому, что сохраняют уверенность, что и тысячу лет назад, и две – это все они и все одни и те же. И те, кто описан в древних сказаниях, – непосредственно их прямые предки, то есть их «наши».

Мы все так рассуждаем! Вот с этого конца и начнем. А вы уверены, что те, кто отстоит от вас ну хотя бы на пять столетий, точно «ваши»? Мы как-то не совсем ясно представляем, сколько у нас предков. Давайте посчитаем.

Папа и мама – это уже предки, поскольку они – прежде меня, а слова «предок» и «предыдущий» от одного корня. У каждого папы и мамы (двое) свои папа и мама – ваши дедушки и бабушки, то есть четыре. У каждого из них, в свою очередь, своя пара родителей – прадеды и прабабушки – восемь; прапрадеды и прапрабабушки – шестнадцать… и т. п. Таким образом, выстраивается огромная пирамида, на вершине находитесь вы, а подножие теряется в глубине столетий.

Кстати, все легко расшифровывают слово «семья» как «семь-я». То есть я – седьмой. И как-то не задумываются, а кто еще шестеро? Семь братьев и семь сестер – не семья, семь произвольно взятых родственников – тоже не семья, а родня! А семья – что?! Вернее, семь – кого?

В слове «семья» зашифрована пирамидка вашей родословной, где вы – седьмой – вершина. А ниже – папа, мама, основание – два дедушки, две бабушки. Всего – семь душ, то есть три поколения. Это особые поколения, они – современники, хоть и разных возрастов. А вот за третьим поколением уже сложности, тут, чтобы восстановить свою родословную, приходится прилагать особые усилия, в памяти она полностью и целиком не удерживается.

Продолжаем! Примем, условно, жизнь одного поколения в четверть века – 25 лет. Хотя на самом-то деле от собственного рождения до рождения своего ребенка расстояние короче. Учитывается именно только это время – так что живите, дорогие родители, хоть до ста пятидесяти лет, после рождения детей отсчет поколений идет уже по вашим детям. Легко сосчитать, что тысячу лет назад у каждого из нас, если нет родственных браков, около миллиона предков.

Тысяча лет – срок для истории небольшой. Это довольно близкие к нам исторические времена – время Крещения Руси, например, и многих исторических деятелей того времени мы благодаря летописям знаем поименно. А если взять не одну тысячу лет, а несколько тысячелетий? Да помнить при этом, что многие – нет, не просто многие, а все, народы смешивались, то мы получим цифру, которую уже невозможно будет уместить в этой строке, и «наших» окажется невероятное количество среди тех, кого мы «нашими» не считали! И кто нам сегодня совсем не «наши»! Например, относящиеся к одной языковой группе арабы и евреи – очень близкие родственники, ближе некуда, а также славяне и германцы, современные греки и турки. Да какие же они нынче друг другу «наши»! Однако же исторически это так!

В чем пафос моего утверждения? Совершенно верно: в том, что все мы, в той или иной степени, – родственники. И у нас есть родовая фамилия – «гомо сапиенс-сапиенс» (то есть человек «разумный-преразумный», что он частенько поведением своим полностью опровергает! Однако по латыни так: «разумный – разумный»). Это выделяет нас из ряда других живых существ, населяющих планету. Хотя люди все разные и человечество делится на расы по антропологическим признакам: цвет кожи, разрез глаз и т. д. На языковые семьи: славянская, германская, угро-финская, тюркская и т. д. Об этом мы подробно говорили. А еще делится человечество на этносы.

– Это что еще такое?

– Этносы – это, грубо говоря, народы.

Но только понятие «этнос» – более тонкое, более современное и название, и понимание, потому что отражает более точное деление народов или, если говорить еще точнее, людских сообществ. Этносы находятся в непрерывном движении. Народ – это как бы фотография, а этнос – кинофильм. Многие этносы перемещаются по планете. И каждый этнос, образно говоря, еще и плывет по реке времени. Более того, каждый этнос, как и каждый человек, рождается, вступает в пору юности, потом в пору зрелости, стареет и умирает. По утверждению Л. Н. Гумилева, при самых благоприятных условиях этнос живет не более 1500 лет. А дальше? А дальше как человек…

Душа моя не хочет соглашаться. «Нет! – кричит душа. – Не умирает…» Но увы! История знает этносы, уничтоженные полностью, не осталось ни одного человека! Единственное утешение: этносы умирают, а люди остаются! Люди из старого этноса переходят в другие, молодые этносы…

Разумеется, это только научная гипотеза. Но без нее очень трудно объяснить судьбы народов. И очень важно знать историю этносов, их взаимодействие – иначе путаница!

Пример. В книге о половцах Мурад Аджиев восклицает: «Как сказочно обогатилась Россия за счет половцев!» И перечисляет далее десятки знаменитых фамилий, составляющих ныне славу нашей державы. Здесь же, мимоходом, делается и еще одна очень серьезная ошибка, что повторяется и во многих работах других писателей, обвиняющих половцев: «Половцы постоянно совершали набеги на русских…»

А ведь ни того, ни другого не могло быть! Ни Россия, ни русские не могли обогатиться за счет половцев, поскольку, когда в Донских степях появились половцы, никаких русских, в современном понимании, еще не существовало. Жили в ту пору славянские племена: поляне, кривичи, дреговичи… входившие или не входившие в состав Киевской Руси. Россия – это совсем другое время! День рождения Великоруской нации – 8 сентября 1380 г., Куликовская битва. А в это время половцев-кипчаков уже не осталось. Жили их потомки, смешавшиеся с другими народами, например со славянами, а их именем называли «ордынцев», по большей части к половцам отношения не имевших. Современный русский человек в равной степени и славянин, и половец… И разделить в нем кровь славянскую, половецкую, а еще и финскую или балтийскую просто невозможно.

Этносы, живущие на планете в одно и то же время, мелькают, как лица в толпе. Этносы, как и люди разных возрастов, есть молодые, есть старые, есть только-только родившиеся… А порой встречаются и небывало старые, как говорят, «сохранившиеся в реликте»! Но не надо совершать общепринятую ошибку: не надо нас, нынешних, переносить в прошлое – нынешних русских, нынешних татар, нынешних финнов. Мы – дети современных народов-этносов, их не было ни тысячу, ни даже пятьсот лет назад, даже если сохранилось древнее родовое имя – название народа. Скажем, как у современных греков, евреев или армян. Ныне живущие – это современные, нынешние народы, даже если мы убеждены, что происходим от тех, кто жил тысячу и две тысячи лет назад. В конце концов, остальные народы, кто этого не помнит, тоже не из космоса прилетели. Их предки тоже древние! А самое смешное (хотя и сквозь слезы, потому что слишком много крови пролилось их за эти заблуждения) – там, в прошлом, очень сложно разглядеть, кто кому родственник.