Текст книги "Роковая случайность"

Тула

– Как он? – Зорин протянул Юлии Павловне розы.

– Спасибо за цветы, – негромко поблагодарила она. – Губинский все еще без сознания. Но состояние улучшается. – Она, посмотрев в глаза Александру, улыбнулась. – Красивые розы, я люблю цветы.

– Если я вас приглашу поужинать, – тихо спросил майор, – вы согласитесь? Я не умею ухаживать.

– Я бы так не сказала, – улыбнулась Юлия. – Но у меня дочка шести лет, и она…

– Тогда я приду к вам, – не дал договорить ей Зорин, – если, конечно…

– Вы встретите меня после работы. Я заканчиваю в пять, и мы решим, что делать.

– Помрет, наверное, – сделав укол, вздохнула пожилая медсестра. – Сколько времени без сознания. А молодой, крепкий мужик. Небось семья есть. И вот нате вам.

– А Юлия наша, похоже, роман с милиционером закрутила, – тихо проговорила Надежда.

– А тебе-то что? Не лезь, куда не просят. Она баба незамужняя, умная, красивая и порядочная. Мужик ее погиб. Он пожарным был, и когда школа-интернат горела, детишек спасал, а самого его придавило чем-то. Пять лет назад это было. А милиционер этот тоже холостой. Так что, даст Бог, у них получится. Ты вот все…

– Не лезь ты в мою жизнь, тетка Саша! – сердито перебила ее санитарка. – Думаешь, я всегда полы мыть буду?

– А ежели на большее не годна, – усмехнулась тетя Саша, – куда денешься, ежели только на панель. Вон в Москве сейчас сколько путан. Молодые кобылицы, здоровые и красивые попадаются, а работать не хотят, вот и ложатся под мужиков.

В кармане халата Надежды прозвучал вызов сотового. Она быстро вышла в коридор.

– Слушаю, – сказала она.

– И как там дела? – спросил Сторож.

– Да так себе. Я сейчас в санитарках.

– Спалилась с чем-то? Интересно, на чем тебя подловили?

– Да просто сокращение было, меня уже увольнять собирались. В общем, еле упросила, чтоб санитаркой оставили. Сын у меня маленький.

– Как клиент?

– Все так же, пока без улучшений. Один мент постоянно о нем справляется. Майор Зорин. Молодой мент, а уже майор. К врачихе нашей клеится.

– Понятно. Бабки тебе сегодня привезут. И вот что, подруга дней моих суровых, тебе можно заработать очень даже прилично. Как ты на это смотришь?

– Я не стану его убивать.

– Зря, подруга, бабки приличные получила бы, хату в столице двухкомнатную и «Таврию». Живи – не хочу. Баба ты видная, мужичка состоятельного отхватить запросто сможешь. Так что пошевели мозгами, если они у тебя есть. Делов-то хрен да маленько – укольчик какой-нибудь, и все дела.

– Я сказала, что на мокруху не пойду! – отрезала она. – С меня хватит, у меня сын…

– Вечерком к тебе заедут, – сказал Сторож.

Ростов-на-Дону

– И что тебе твой стукач настучал? – поинтересовался Григорий Михайлович.

– К Соловью какие-то москвичи приехали, – ответил Голубев, – трое. И еще одна группа на машине. Но те вроде сами по себе. Хотя видно, что из заблатненных. Сняли дом на окраине, времянку. А к Соловью приехали трое, – повторил он.

– Узнай, кто такие. Фамилии, адреса и прочее.

– Хорошо. Вы нашли Голикова?

– В Таганрог звонил Вараеву, он обещал найти и глаз не спускать до моего приезда. Жду. Как только узнаю адрес, поеду немедленно. Что-то кажется мне, не только мы их разыскиваем. Караева и Голиков это понимают и именно поэтому прячутся. Голиков в Таганроге, а где Караева?

– Никто не знает, где Лена. Я в прошлый раз говорил, что она…

– Нет ее в деревне, – перебил Ростин, – я проверял. И где она, никто не знает. А может, просто не говорят. Но ее надо найти.

– Григорий Михайлович, – подошел к ним невысокий мужчина в темном костюме, – крестник Голина приехал и искал его. Помните Бурлакова?

– Бурлак здесь? – удивился Голубев.

– Он в Таганроге у деда, у Матвея Савельевича Бурлакова. Это его единственный родственник. Видели, как он подъезжал на «восьмерке» с московскими номерами.

– Интересно, с чего это Бурлаков приезжал к Голину? – удивился Голубев. – Ведь Голин тогда брал его и…

– Поэтому и приезжал, – перебил его Ростин. – Голин тогда единственный вмешался, не поверил в его явку с повинной. И когда Бурлаков освободился, приходил к нему. Голин уже не работал в милиции, но помог ему. А сейчас, видно, приехал показать, что жить стал нормально.

– Да что-то не верится мне, что Бурлак будет жить нормально, – усмехнулся Голубев. – Он в Москву с Алкой Кудрявцевой уехал. Ее брат живет в Зеленограде, а здесь иногда появлялся и рассказывал, как он в Москве лохов бомбит. Вот и думайте, откуда у Бурлака тачка. Кстати, Гладкий тоже дня два назад приезжал, с ним были двое. При деньгах.

– Григорий Михайлович! – Увидев Ростина, из машины вышел капитан милиции. – Караева в Приморке у тетки.

– Понятно, – кивнул подполковник. – Значит, я еду в Приморку.

– Я с вами, – сказал Голубев.

– Ты к Голикову в Таганрог, – шепнул ему подполковник.

Николаевка

– Сегодня будем фотографировать, – сказала Галина.

– Виталик тоже придет, – кивнул Александр. – Знаешь, конечно, здесь хорошо, рядом море, как будто постоянный праздник. Но…

– Праздник для тех, кто приехал отдыхать, – улыбнулась Галя. – Для остальных такая же жизнь, как и везде. Даже в чем-то тяжелее, чем у нас.

Таганрог

– Денег поднаберу и вернусь, – переворачиваясь на спину, сказал лежащий на песке Бурлак.

– А чего ж ты укатил-то? – спросил сидевший рядом дед Матвей. – Может, останешься? Я старый, а родни ближе тебя нет. А тут и домик неплохой, и садик. Машина, конечно…

– Да перестань ты за упокой петь. Пока переехать не могу. Да и нет желания особо светиться. Ты не знаешь, что с Голиным случилось?

– Когда в Ростове был, слышал, что он в аварию попал. Он, водитель и Губинский, который секцию каратэ вел. Он его охранником к себе взял. Губа-то живой вроде, в Туле в больнице лежит. А Голина и водителя похоронили. Аньку, бабу Голина, вроде под машину пихнули, а может быть, и сама попала. Так что Голин, крестный твой, упокойник. Правильный мужик был, хоть и милиционер. За это его и со службы выпихнули. Он не успокоился и частным детективом стал.

– Понятно. Значит, в Москву он ехал. А зачем, не слышал?

– Да хрен его знает. Правда, разговор-то идет, – покосившись на лежащих в метре от них мужчину и женщину, старик понизил голос. – Вроде как кое-что на кого-то Голин нашел. Видели у него чеченца. Потом Голин уезжал куда-то. Вернулся, побыл немного и снова уехал. Того чеченца вроде как убить хотели. Убили или нет, не слышал. Но стреляли. В Екатериновке это было. А что и как, сказать не могу, не знаю. Но Голин, видать, что-то накопал, потому и в Москву поехал. И вроде накопал не только на наших, но и на столичных начальников милицейских. А тут слух пошел, что одного московского бывшего милиционера, майора, кажись, грохнули. Может, и брешут, но доля правды в каждом разговоре имеется. Если Голина грохнули, то и бабу его, Аньку, тоже под машину спихнули. Я вот чего не понимаю, Жорка, если ты начальник али мэр, то на кой хрен куда-то лезешь? Власть, деньгу неплохую получает, а так и норовит на нары попасть. И губернаторов берут, и милиционеров всех званий. Не понимаю я таких.

– Значит, Голина за это и убили?

– Чего ты говоришь? – не расслышал дед.

– Да ничего.

– А вон и Семка, дядя твой, мать его. Вон каких бугаев с собой водит, на каждом можно огород без трактора вспахать.

– Здорово, племяш! – подошел к ним плешивый плотный мужчина. Рядом с ним шли двое здоровяков.

– Здравствуйте, дядя Семен! – Бурлак поднялся.

– На родину потянуло? – Коротко пожав ему руку, Семен сел на песок.

– Приехал меня проведать, – сказал дед.

– Понятно, – усмехнулся Семен. – Ну и как в столице? Все с Алкой в женихи-невесты играете? – хохотнул он.

– Женимся мы скоро, – ответил Бурлак.

– Ну ты даешь, племяш! – рассмеялся Семен. – Может, забрюхатела Алка? Так я тебе бабок подгоню…

– Слышь, ты, миллионер хренов, – разозлился старик, – шел бы ты своей дорогой! А ты, Жорка, не обращай на него внимания. Семья – дело хорошее. А этот, – он кивнул на Семена, – все деньгами меряет и жену свою с двумя детьми кинул.

– Да они без меня лучше живут, – усмехнулся Семен. – А насчет Алки ты подумай хорошенько.

– Свали! – шагнув к нему, процедил Бурлак и от резкого удара в солнечное сплетение упал на колени. Здоровяк посмотрел на Семена.

– Хватит с него. А ты, Матвей Савельевич, скажи, пусть ко мне придет. Ведь Москва на хрен не нужна, когда бабки иметь будет и жизнь почувствует. И насчет Алки пусть обязательно подумает, – повторил он и пошел по кромке берега.

– Точно они? – спросил сидящий в катере Гладкий.

– Эти, – кивнул худощавый парень в темных очках. – Мотогонщик видел Бурлака с ними в кафешке под Воронежем. Да и тут вроде общались они, Коготь говорил, и мент с ними. Кто такой, не выяснили.

– Чего сопли жуете? – недовольно спросил Гладкий. – Узнайте. Бурлака пока не трогать, я с ним сам потолкую, когда выясню, кто такой мент и что это за семейство.

– Мент вон там, – кивнул худощавый на плывущего к катамарану Василия.

– Проследите за ними, – приказал Гладкий. – И узнайте, кто эти…

– Из Белгорода, – вмешался рыжий парень. – Судя по номерам на тачках. Они на двух «пятерках» ехали. Так по крайней мере Мотогонщик говорил.

– Понятно, – пробурчал Гладкий. – В общем, узнайте, что за мент, и об этих отдыхающих. Скорее всего тоже менты приехали к приятелю.

– Видно, живут они недалеко, – проговорил худощавый, – каждый день тут тусуются.

– Может, в доме отдыха? – предположил рыжий. – Тем более все с детьми. У одних вроде девчонка и пацан, у других девчонка. У мента тоже сын и дочь. Вон мусор плывет к катамарану.

– Узнать о каждом. Поехали! – скомандовал Гладкий.

Катер, фыркнув мотором, рванулся вперед.

– В общем, узнай о них все, – сказал по телефону Семен. – Желательно выйти на хозяина. Сто процентов, они на кого-то пашут. И было бы класс иметь своих людей в столице. Расширять бизнес давно пора, но просто так соваться туда опасно, менты научились работать.

– Сэм, – раздался женский голос, – милый, ты где?

– Да тут я. – Он отключил сотовый. – Хочу сделать твоему папуле сюрприз. – В комнату вошла молодая красивая блондинка.

– Не советую, милый. Папулечка терпеть не может сюрпризов. Он должен знать все, это его принцип, и я с ним согласна.

– Есть шанс заиметь связи в столице, а значит, расширить поле деятельности. В столице, кстати, и цены гораздо выше.

– Поговори с папулечкой, пока еще ничего не сделал, иначе можешь нарваться на неприятность вместо благодарности.

– Хорошо, госпожа! – Семен поцеловал ей руку.

– Мне нравится, когда ты так говоришь, – величественным жестом она коснулась его головы, – мой первый рыцарь.

– Благодарю вас, госпожа.

– Ты видел Гладкого?

– Нет еще. А почему ты спросила? Он тебе…

– Перестань, Сэм. Похоже, ваши интересы сходятся. Он приехал из-за Бурлакова, а ты тоже заинтересовался им. Уж не Бурлака ли ты имел в виду, когда говорил о связях в Москве?

– Не его, а хозяина Бурлака. Правда, я не знаю, чем именно он занимается в столице с этой шалавой Алкой. Но судя по его сообщению о скорой свадьбе, дела идут неплохо. А следовательно, хозяин Бурлака будет заинтересован…

– Не думаю. Торговля наркотиками и уличные грабежи – разные вещи. Вряд ли уголовники будут заниматься наркобизнесом. Это раз. И второе: ты уверен, что среди друзей Бурлака нет наркоманов? В общем, советую даже не думать об этом.

– Знаешь, Инга, я не нуждаюсь в советах. Я все проверю, а уж потом приму решение. В конце концов я имею долю в деле твоего папулечки. – Семен усмехнулся. – И имею право на самостоятельное решение.

– Вот как? Ну что же, милый, ты волен поступать как угодно. Но хочу предупредить – без меня. Так что прежде чем принять решение, подумай об этом. – Инга направилась к двери.

– Да кем ты себя возомнила? – насмешливо спросил Семен.

– Слушай, ты, – она резко повернулась, – ты быстро забываешь! Если бы не я, тебя уже не было бы в живых. А ты не забыл потерянную тобой партию ценой в сто двадцать тысяч? Я не дала отцу убить тебя. Не позволила ему лишить жилья твоих детей и бывшую супругу. Надеюсь, ты не забыл об этом?

– Постарайся меня понять, – негромко отозвался Семен. – Я хочу быть независимым. Мне многое не нравится в делах твоего отца, например, постоянные потери товара. Его непонятное нежелание расширить поле деятельности. Ведь мы вполне можем…

– Я поговорю об этом с папой.

– Прости меня за резкое высказывание. – Семен встал на колени.

– Постарайся больше так не говорить, – сказала Инга.

– Я прощен?

– Пока да.

– Да, – вздохнул высокий седой мужчина в очках, – снова провал, уже третий за этот месяц.

– Наш осведомитель молчит, – недовольно проговорил крепкий молодой узкоглазый мужчина. – И мы пытаемся найти новые пути.

– Я потерял товара почти на пятьсот тысяч долларов, а ты мне говоришь о поисках новых путей доставки. Вот что, Басурман, теперь за каждую потерянную партию пятьдесят процентов ее стоимости будете оплачивать вы, люди службы безопасности, все трое – ты, Глаз и Путник. С информатором разбирайтесь сами.

– Извините, Владислав Павлович, – сказал Басурман, – информатора знаете вы, это ваша разработка. Путник предлагал нового оборотня, но вы отказались.

– Бес! – крикнул Владислав Павлович. – Ко мне Путника и Глаза!

– Погоди, Настя, – сказал дед Матвей, – кто это приходил и Жоркой интересовался?

– Да я откуда знаю? – пожала плечами девушка с ракеткой в руке. – Машина остановилась, вышел парень и направился к калитке. Я крикнула, что вас нет. Он спросил, где вы. Я сказала, что не знаю. Он собирался сесть в машину, а там сидел мужик. Он, видно, и сказал парню, чтоб тот о Жоре спросил. Парень повернулся и спросил: Бурлаков тут живет? Я повторила: не знаю. А Мишка Курочкин сказал, что Жорка у деда Матвея. Машина сразу уехала.

– Вот тебе и гости нарисовались, – пробормотал старик. – Может, объяснишь, Жора, кто тебя ищет?

– Да я не знаю, – ответил Бурлак, – кому и зачем я понадобился. Может, знакомые какие?

– Какая машина была? – спросил девушку Матвей Савельевич.

– «Ауди». Мишка говорил. Белая.

– А номер ты, случайно, не помнишь? – поинтересовался дед.

– Нет.

– Значит, снова приедут. С худом или с добром, как ты думаешь?

– Да плохого я никому вроде не делал. Хотя если бы кто-то знакомый был, сказал бы, чтоб знал, кого искать. Странно, неужели Алка сообщила, что я в Ростов уехал?

– Погодь, выходит, ты от кого-то из Москвы укатил? Ну-ка, говори правду, парень!

– Пошли домой. – Бурлак шагнул к калитке.

– А бабы ничего, – усмехнулся загорелый верзила. – Ножки, жопки, все в полном ажуре. Мы с ними работать будем? Я б, например, с удовольствием.

– Хватит тебе, Татарин, – остановил его худощавый. – В зоне за это получают.

– Тетя Галя, – негромко сообщила Наташа, – нас два раза фотографировали. И сейчас…

– Здесь часто фотографируют, но не нас, а просто пляж или море с купающимися. Мы тоже фотографировали и наверняка кто-то посторонний попал в кадр.

– Да, наверное, ты, Наташка, понравилась фотографу, – улыбнулся Александр, – вот и снял на память. И Аленку тоже наверняка снимали.

– А ты что думаешь, Вася? – спросила Ирина.

– Черт его знает… Надо будет узнать, чьи это парни… Не наши. Да все нормально, – увидев встревоженный взгляд жены, улыбнулся Василий. – Пойдемте мороженого поедим и коктейль молочный попьем. Такого вкусного нигде нет.

– Вот их машины, – кивнул парень в бейсболке. – Видишь фуражку ментовскую? Это наш, капитан, кажется. По малолеткам работает. А эти в гости к ним приехали.

– Запиши номера на всякий случай, – сказал худощавый.

– Всех, что ли? – Парень посмотрел на два десятка стоящих у пляжа автомобилей.

– Да этих двух «пятерок» с белгородскими номерами.

– Я что-то не пойму, – спросил Гладкого плотный мужчина, – зачем этот Бурлак понадобился? Или снова имеешь желание его вместо себя…

– Закрой пасть. Он из Москвы не зря сдернул. Я с одним приятелем связался, с Толиком Батоновым. Он мне и шепнул, что у Бурлака дипломат с бумагами, с ксивами имеется. Его наняли, чтоб он дипломат увел. Он сделал это и сдернул почему-то. Ему бабки приличные обещали, а он свинтил. Так вот, за этот дипломат можно очень хорошо получить. Что там, я не в курсе. Может, акции какие или завещание, Толян знает, что ксивы. Я к нему заскакивал в столицу, он и сказал.

– Так взять Бурлака и прижать, – предложил бритоголовый парень.

– А если они не у него? Он приехал сюда не просто так. Надо выцепить его подельников и через них выйти на тех, против кого документы. Потом заберем ксивы и заработаем уйму бабок. А Толик попробует в Москве выяснить то же самое. Понятно?

– А эти двое с ним? – спросил плотный.

– Скорее всего да. Умно задумали – с бабами и детишками. Но почему они у мента? Непонятно. И мент – всего лишь инспектор по делам несовершеннолетних, капитан Кожин Василий Александрович. Его баба – учителка. Двое детишек, сын и дочь, школьники. Но капитан в такие дела не полезет, уж больно честный. Выходит, он не при делах. А эти как бы отдыхают здесь. Видать, родственники самого Кожина или бабы его. Умно придумали эти белгородцы. У мента живут, а сами с Бурлаком дочирикались и теперь ждут документы.

– Знаешь, мне кажется, зря ты в это лезешь. Обычно за такими бумажками очень высокие люди стоят, и они не будут договариваться, а просто убьют.

– Может, ты и прав, но сначала я все-таки выясню, кто эти люди, а уж потом буду думать, договариваться по-хорошему или за деньги. В любом случае я что-то заимею.

– Пулю в лоб в лучшем случае, – усмехнулся плотный. – С такими вещами, Эдик, не шутят. Отойди, пока не нарвался…

– А ты трусом стал, Боцман, – усмехнулся Гладкий.

– Я тебя удерживать не стану, но из-за этих бумаг Голина угрохали.

– В натуре?

– Я прикинул варианты и вспомнил кое-что. Голин собирал на кого-то компромат. Помнишь Сухаря, мента из столицы? Его угрохали за день до отъезда Голина. А до этого какого-то чеченца пытались убить в Екатериновке. Помнишь? Хотя тогда тебя здесь не было. Я уверен: это карты из одной колоды. Вот и прикинь, куда ты хочешь башку сунуть. Отрубят, и не заметишь как. Ну выйдешь ты на тех, против кого Голин собирал компромат. И что? Думаешь, тебе платить будут? Им дешевле и надежнее тебя угрохать, чем платить или брать на работу. Извини, Эдик, но таких, как мы, даже в шестерках не держат. Вот и подумай хорошенько.

Приморка

– Я ничего про документы не знала, – простонала лежащая на земле женщина с окровавленной головой.

– Зря ты, подруга, из себя героиню строишь, – усмехнулся Пастух, – все равно сознаешься…

– Уходим! – послышался крик. – Сюда менты катят. С трассы свернули, через пятнадцать минут здесь будут. Кончай тетку, и сваливаем!

Направив удлиненный глушителем ствол на женщину, Пастух нажал на курок. Потом, бросив пистолет в кусты, снял перчатку и побежал через сад. Из дома выскочил крепкий парень с ножом. Они выбежали на улицу и сели на мотоцикл – Пастух сзади, парень за руль. Мотоцикл рванул с места и по тропинке, ведущей вверх по склону, быстро отъехал от крайнего дома. В это время с другой стороны в станицу въехал микроавтобус, за рулем которого сидел старший сержант милиции. Рядом с ним – старший лейтенант. В салоне были еще трое.

«Зря я с собой Тарасюка с его орлами взял, – думал сидевший на заднем сиденье Ростин. – Что-то подсказывает мне, что зря. К тому же в форме все…» – Он поморщился.

– Засуетились, – сказал старший сержант. – В этой станице отдел по борьбе с наркобизнесом раза четыре крупные партии брал. Сейчас забегали.

– Куда ехать, товарищ подполковник? – замедлив ход, громко спросил водитель.

– Станичная, двадцать.

– Это в самом конце. – Сидящий рядом с водителем милиционер посмотрел на карту. Водитель хотел прибавить скорость, но резко затормозил.

– Куда прешь?! – выключив скорость, воскликнул он.

– Там! – пронзительно закричал молодой мужчина на велосипеде, – Катерину Павловну убили! Там! – Он махнул рукой и выронил велосипед.

– Гони! – Ростин поднялся.

– Ништяк оставили мы Черного, – говорил в сотовый Пастух, – а то бы около…

– Хорош болтать, – прервал его Соловей. – Уходите…

– Мы в Таганрог автобусом и на пляж. Там Гнилой с биксами. Они подтвердят, что мы с ними все время были.

– Товарищ подполковник, – услышал Ростин голос сержанта из сада, – здесь молодая женщина. Видно, что-то выведать у нее хотели.

– Караева, – узнал убитую Ростин. – Вот и спряталась Ленка. – Он выругался и достал сотовый.

– Я уже сообщил, – сказал старший лейтенант.

– Я Голубеву звоню, – буркнул подполковник.