Текст книги "Камни бессмертия"

Тула

– А в ресторане, а в ресторане, – напевала пожилая женщина, помешивая в кастрюле поварешкой щи. – И там цыгане…

– Мам! – раздался мужской голос. – Ты где?

– Саша, – повернувшись, громко отозвалась она, – я на кухне. Обед довариваю. Ну, что у тебя…

– Да все хреново. – На кухню вошел рослый, коротко остриженный молодой мужчина. – В неоплачиваемый отпуск отправили. Что делать, – недовольно пробормотал он. – Хорошо еще, не взял кредит, а то бы влип по самое некуда. Видите ли, специалисты нужны, – довольно зло вспомнил он чьи-то слова. – А ты, мол, без году неделю работаешь, так что отдохни пока. А «пока», это, похоже, навсегда. Скорее всего безработным я стал.

– Хватит, Саша. Ну, что теперь сделаешь, ты особо не расстраивайся, – вздохнув, посоветовала мать. – Сбережения есть, слава богу, всего на зиму наготовлено. Не пропадем. А ты бы поменьше свою Алену баловал, – проворчала она. – Она ведь знала, что только хуже будет, а все равно в Турцию эту уехала. И без Турции бы прожила. А ты ей во всем потакаешь, мне не даешь слова ска…

– Да хватит, мам! – не сдержался он. – Алена путевку купила еще до…

– Вот всегда так, – всхлипнула мать.

– Ну перестань, – подошел он к ней. – Просто не думали мы, что меня с работы попрут. Ничего, я позвоню Олегу, он говорил, в любое время возьмет к себе. Так что, живы будем, не помрем, – обняв мать, поцеловал. – Ну перестань. Конечно, не хотел я, и не пошел бы в бар этот, но…

– Не ходи к Олегу, Сашенька, – попросила мать. – Ведь там одни бандиты у него собираются и проститутки клиентов богатых…

– Но я не буду ни с проститутками общаться, ни с бандитами, – возразил он. – Просто за порядком буду следить.

– Боюсь я, – всхлипнула мать. – Ведь там и покалечить могут…

– Покалечить я сам могу, – вновь коснулся губами морщинистой щеки матери Александр. Он хотел добавить еще что-то, но раздался звонок телефона. – Наверное, Алена. – Он посмотрел на часы и взял телефонную трубку. – Здравствуй, милая. Как вы там?

– Нормально, – услышал он знакомый голос. – Собственно, я звоню, чтобы уточнить. Тебя действительно с работы?..

– А ты откуда знаешь? – спросил Александр.

– Эх, Бурин, Бурин, – насмешливо отозвалась жена. – Ты когда умнее станешь? Я с Веркой Ахатовой здесь. А у нее муж…

– Он меня и наладил, – раздраженно прервал жену Александр. – Видите ли, у меня…

– И что делать будешь? – спросила жена.

– Да, думаю, к Олегу Васильеву пойду, – вздохнул он. – А иначе…

– Решил поближе к Анке быть, – в голосе послышалась усмешка. – Да, собственно, чего от тебя ждать, неудачник?! Папа предлагал тебе…

– Алена, – опешил он. – Ты…

– Знаешь, Сашенька, – перебила его жена, – я поняла, что ты ни на что не способен. Ты как был, так и остался неудачником. Я просто вынуждена была выйти за тебя замуж. Забеременела, – напомнила она. – Папа предлагал тебе…

– Знаешь, Аленка, – криво улыбнулся он, – мама, оказывается, права. Долго же ты меня терпела, бедненькая.

– А ты что-то спокоен, – удивленно заметила жена.

– А ты хотела, чтобы я матерился, – вздохнул он. – Орал, обзывал тебя или умолял, мол, без тебя жить не могу? Хрен дождешься. Я же по голосу понял, что ты все решила. Короче, приедешь, поговорим. – Он впечатал трубку в аппарат.

– Саша, – вздохнув, несмело начала мать. – Ты…

– Похоже, разбежимся, – усмехнулся Александр. – Она, видно, решила меня бросить еще до отъезда, поэтому и уехала. Мы же говорили, что с этим кризисом многие работу потеряют. А уж я был почти уверен, что меня вышибут. И муж подруги Аленки… – Он посмотрел на мать. – Хотя она ни при чем, наверное, – пробормотал он. – Палыча понять можно, он и так в последнее время еле концы с концами сводит. Я действительно не особо в технике силен, – признал он. – Ладно. К Олегу тоже не буду торопиться, – решил он. – Деньги есть пока. В общем, посмотрю пару дней, похожу, может, где нормальная работа подвернется. Не хочу я вышибалой в бар к Олегу идти.

– И правильно, – поспешно согласилась мать. – А насчет Аленки подумай.

– Не надо, мам, – покачал он головой. – Я сам уже не смогу с ней жить. Да, собственно, и Димке легче будет, – невольно признал он. – А то и я, и он у Аленки на шее сидели бы.

– Все будет хорошо, Саша, – заверила его мама.

– Надеюсь, – вздохнул он. – Дай выпить, мам.

– А может, не надо, Сашенька? – вздохнула мать. – Ведь рюмкой дело не поправишь. А насчет…

– Да просто выпить хочу, – засмеялся он. – Не стану я алкоголиком. Выпью и пойду телевизор смотреть. И думать буду, как жить и что делать. Выкрутимся, – больше для себя, чем для мамы проговорил он.

– Конечно, не совсем хорошо это, – проговорил плешивый плотный мужчина лет сорока пяти, – но вроде и правильно, с другой стороны. Кризис, и не только я, но и многие сокращают штат рабочих. А Сашка все-таки не специалист. Добросовестный, понятное дело, но не тот уровень у него. Конечно, не думал я, что вот так все кувырком пойдет, – вздохнул он. – Собственно, все государство сейчас кувырком катится. КамАЗ прикрывают, митинги, демонстрации разные, что-то бормочет наше правительство, мол, помощь и так далее. – Он выматерился. – А что же вы, сукины дети, матерям одиноким не помогаете? – продолжал он зло. – Платите копейки. Попробуй ребенка одень и накорми на те гроши, которые даете. А сейчас вообще караул, хоть выходи и криком кричи, помогите, люди добрые. Но как раз в основном люди добрые-то и попали под колеса кризиса этого. Я, например, вот чего никак в толк не возьму: Америка – виновник кризиса, а доллары, ети его душу, везде в ходу, – процедил он. – Почему так все?..

– Хватит, Палыч, – прервал длинноволосый молодой мужчина атлетического сложения. – Ты распишись, что бабки получил, и я поехал. А то ты мне надоел порядком, – усмехнулся он.

– Где подпись ставить? – Палыч вытащил ручку из стакана с карандашами.

– Придет твой Сашка, – подмигнул симпатичной брюнетке мускулистый, коротко стриженный мужчина лет тридцати пяти. – Выбили его с работы. Так что явится. А тут еще на ухо шепнули, что вроде как Аленка ему ручкой сделала, – подмигнул он. – Так что…

– А ты-то что так рад? – перебила его она.

– Да все знают, что Алекс боец классный, – ответил мускулистый. – И наверняка меньше выделываться будут парни с площади. А то приходят и ставят из себя невесть что, – недовольно проговорил он. – Ворон у них заправляет. Я с ним базарил, вроде обещал придержать. А те как подопьют, начинают выделываться. А Бурю знают, – кивнул он. – И наверняка меньше выступать будут.

– А сам-то чего? – усмехнулась Анна. – У тебя же вроде и крыша имеется, а ты, как только появятся…

– Так Ворон и есть крыша, – недовольно перебил ее тот. – А с ментами договориться не вышло. Сейчас прижали нашу доблестную милицию, вот и ссут. Да и без больших денег с ними, один хрен, не договоришься. А Буря Алекс, собственно…

– Я не думаю, что он придет к тебе вышибалой, – повторила Анна.

– А может, почирикаешь с ним, – подмигнул он ей. – Ведь у вас товарищеские отношения. Намекни, что, мол, обижают и…

– За меня есть кому заступиться, – усмехнулась Анна.

«И что делать?» – переключая каналы, думал сидевший на диване Александр. – Куда пойти, куда податься? – пробормотал он. – К Олегу в бар? Неа. Оттуда уже трое на срок ушли. Олег чем-то там торгует, с милицией договориться не выходит, и уже троих повязали. То ли стволы, то ли взрывчатка. Да и игра там, – вспомнил он. – И эти крутые оргии устраивают. Не пойду. И что делать? – взяв бутылку водки, сделал из горлышка три глотка. Закусил соленым огурцом.

– Саша, – услышал он голос матери, – как ты?

– Нормально, – ответил он. – Мам, ты не сердись и не думай ничего, бутылку я все ж уделаю. Могу я сейчас настроение в водке утопить? Потому как нет настроения вообще никакого. – Он снова сделал три глотка.

– Сашенька, сынок, – заглянула в комнату мать. – Может, съездим к Людмиле? Она новый дом купила, точнее, ей…

– Мам, – вздохнул он. – Ну, выпью я эту бутылку и пиво. Лягу спать. Завтра вставать не надо, отосплюсь и не пойду никуда. После выпивки мне всегда не совсем хорошо. Отлежусь и подумаю, как дальше жить и что делать. Не волнуйся ты, – улыбнулся он. – Я как почувствую, что запьянел, в кровать и баю-баюшки.

– Давай и я с тобой за компанию, – стараясь говорить весело, мать подошла к сыну.

– Чтоб мне меньше досталось, – понял он. – Все. – Он отдал наполовину пустую бутылку «Путинки» матери. – Сейчас пива выпью с рыбкой и спать. – Заиграла музыка лежавшего на столике сотового. Он взял телефон.

– Привет, – услышал он голос. – Ты вроде как сейчас без работы.

– Пока не звони. – Александр отключил телефон. – Олег, – кивнул он матери. – Я спать. Меня нет.

Ярославль

– Спасибо теще, – остановив темно-синюю «Ниву», вздохнул лысый здоровяк. – А все говорят, что теща, мол, враг номер один, – улыбнулся он. – Собственно, и я поначалу так мыслил. А сейчас, если бы не она, не знал бы, что и делать. Надеяться не на что, разве что в Волге рыбу ловить сетью. – А тут еще Зинуля моя приболела. Но теперь легче будет. – Мужчина вытащил из пачки сигарету и прикурил. – Надо сигарет купить, – решил он. – Магазин за углом. – Открыв дверь, вышел из машины. Опомнившись, встав на сиденье коленями, вдавил кнопку замка дверцы. Вылез и, захлопнув дверь водителя, закрыл на ключ. Сунул ключ в левый боковой карман дубленки. – Благодать, – засмеялся он. На лысине таяли редкие снежинки. – Шапку забыл.

Достав ключ, начал открывать дверцу. Услышал позади скрип снега под ногами нескольких человек. Понял, что идут к нему. Развернувшись, выпрямился. Дернув головой влево, ушел от удара бутылки из-под шампанского, и носком левой ноги, обутой в унт, ударил бьющего между ног. Ему справа заехали по уху. Он локтем снизу резко поддел подбородок рослого парня и сразу, распрямив правую руку, выбросил ее в ударе. Кулак пришелся в нос коренастого парня. Тот плюхнулся на задницу. Лысый ударом ноги бросил его на спину. На него сыпались удары еще двоих. Он чувствовал резкую боль в левой ключице, на которую пришелся удар бутылкой. Лысый правой рукой перехватил руку с ножом одного из нападавших и ударом ноги в колено противника сбил того на асфальт. Последний что-то громко крикнул. Лысый увидел бегущих к нему еще троих. Ударом ноги в живот его согнули. И ударили по шее. Он рухнул лицом вниз.

– Милиция! – визгливо кричал женский голос вверху. С третьего этажа, выглядывая в окно, орала какая-то женщина. Лысый на короткое мгновение потерял сознание. Тряхнув головой, постарался правой рукой прикрыть ноющую, стреляющую болью ключицу. Услышал мат и звуки ударов.

– Менты! – гортанно выкрикнул чей-то голос.

– Жив, земеля? – присев рядом, спросил худощавый мужчина в кожаной куртке и шапке из чернобурки.

– Да вроде как да, – промычал лысый и попытался встать.

– Извини, земляк, милиция, – усмехнулся «лисья шапка» и, встав, рванул за угол.

– Лежать! – требовательно заорал чей-то голос и лысому по спине пришелся сильный удар дубинки. От боли в ключице он потерял сознание.

Трое милиционеров пару раз приложили дубинками шестерых лежавших на асфальте драчунов.

– Лежать всем, не дергаться, – властно предупредил старший сержант. Двое начали обыскивать задержанных.

– Лешенька, – промурлыкала обнявшая худощавого в лисьей шапке миловидная женщина в дубленке. – Да ты просто Чак Норрис. Не думала, что ты на такое способен.

– Давай об этом поговорим дома, – оглянувшись назад, усмехнулся худощавый.

– Да вы чего лысого-то лупите! – высунувшись из окна, кричала рыжеволосая женщина. – На него эти напали! Ему и так досталось! Если бы не парень, убили бы.

– Какой парень?! – посмотрев вверх, спросил старший сержант.

– За него заступился, – крикнула женщина. – Сначала на него четверо напали и бутылкой ударили! Но он сумел двоих уложить! – громко рассказывала она. – А…

– Вы спуститесь и поедем с нами, – перебил ее старший сержант.

– Я болею, – услышали милиционеры, и окно закрылось.

– Кто еще что-то видел? – обратился милиционер к окружавшим место происшествия людям.

– Да мы только подошли.

– А он жив?

– Гастарбайтеры это. – И люди начали поспешно расходиться.

– «Скорую», может? – спросил, выглянув из остановившегося микроавтобуса, старший лейтенант.

– Не надо «скорой», – промычал пытавшийся подняться лысый.

– Не надо «скорой», Панин! – весело крикнул старший сержант.

– А этим двоим похоже нужна, – осмотрев шестерых лежавших, усмехнулся тот.

– Денег нет, – простонал лысый. – Вот тут деньги были, – сидя на снегу, он лихорадочно шарил по карману расстегнутой дубленки.

– Мы кошелек и права у тебя взяли и больше ничего. Вот, возвращаем, – сказал, подойдя к нему, сержант.

– Где деньги? – поймав протянутую руку, рывком дернул его к себе лысый. Сержант упал. Голова попала в левое плечо лысого. От боли тот вырубился.

– Ты чего, сука! – подоспел с дубинкой плотный милиционер.

– Тормози, – оттолкнул его старлей. – А ты, мужик, не блатуй, – предупредил он. – А то из потерпевшего запросто можешь в задержанного превратиться. Что у тебя взяли, вернули. – Он поднял права и кошелек, смахнул с них снег. – Поехали, напишешь заявление и все подробно изложишь, о пропаже денег тоже. Сколько денег-то было?

– Триста пятьдесят тысяч, – катая желваки, процедил лысый. Милиционеры переглянулись.

– А откуда такая сумма? – насторожился старлей.

– Слышь, мужики, – вздохнув, попросил лысый, – отдайте деньги.

– Да ты чего? – раздраженно прервал его сержант. – Ты на нас думаешь?

– Мужики, – вздохнул лысый, – мне эти деньги позарез нужны.

– Поехали с нами, – прервал его старший лейтенант. – А ты вообще, кто есть-то?

– Казаков Илья, – отдал ему права мужчина. – Из Дорожаева. Ну точнее, из Выселок, это совсем рядом, – добавил он. – У нас там ферма своя, пасеку летом держим. Кредит брали, а тут, сами знаете. Ну и чтоб отдать все, пока не разорились, решили вернуть все, что банку должны. Вот теща и дала. А тут такое…

– Да скорее всего тот, – перебил его сержант, – который помог тебе, и взял.

– Не брал он, – качнув головой, уверенно перебил его Казаков. – Он просто присел и спросил, как я. А тут вас увидел и сбежал. Оно, собственно, и понятно…

– Вот он и взял деньги, – повторно заявил сержант.

– Да не он, – стоял на своем Казаков.

– Поехали, что ли? – поторопил своих водитель микроавтобуса.

– Кто с покалеченными уехал? – спросил старлей.

– Никаких дел, сегодня я отдыхаю, – проговорил Павел Игоревич, среднего роста мужчина лет пятидесяти, одетый в домашний халат. Он вытер голову полотенцем и сел в кресло. В кабинет вошла стройная миловидная женщина в белом брючном костюме, в руках у нее был поднос, на котором стояли ваза с фруктами, бутылка «Русской» водки, рюмка и лежала гаванская сигара. – И что бы я без тебя делал, Римма? – отложив полотенце, улыбнулся мужчина.

– Ваша прежняя секретарша была не хуже, – улыбаясь, ответила та. Поставив поднос, открыла бутылку, налила водки.

– Римма, – вздохнул он, – ты мне принеси сала и огурцов с помидорами. Соленых, – добавил он. – А то меня от этой западной закуски тошнить скоро будет. Водка хороша под соленья, – подмигнул он ей. – А то таблетки придумали от похмелья, – покачал он головой. – А что может заменить холодный рассол? Надеюсь, у нас есть что-нибудь под водку.

– Разумеется, Павел Игоревич, – улыбнулась Римма.

В кабинет вошел плотный высокий мужчина в темно-синем костюме и поставил на столик две тарелки.

– Опачки, – довольно потер руки Павел Игоревич. – Вот сие по-нашенскому. – Взяв огурец, откусил. – Благодать-то какая, – промычал он. – Откуда это великолепие, Римма? Благодать-то какая. Неужели из супермаркета?

– Тетя моя привезла, – засмеялась Римма. – А она делает очень хорошие…

– Божественные, – не дал договорить ей Павел Игоревич. – Под «Русскую» русская закуска, просто чудненько! А мясца она случаем не привезла? – тут же спросил он.

– Сейчас принесут картошку жареную с мясом, – улыбнулась Римма.

– Ты чудо, Атоцкая, – сказал Павел Игоревич.

– Но вот почему-то мужики предпочитают обычных, – с грустью проговорила она.

– Просто разные бывают ситуации, – вздохнул он. – Да, собственно, ты, Римма, и сама виновата, ведь у тебя был…

– Вот именно, – сухо сказала Римма. – Был. Я еще вам нужна? – тем же тоном спросила она.

– Я думал, ты составишь мне компанию, – улыбнулся он.

– Извините, – казенно улыбнулась Римма, – но я не могу. До свидания, Павел Игоревич.

– До завтра, – усмехнулся он. Римма вышла. – А действительно под водку соленья лучше, – наливая рюмку, пробормотал он. Посмотрел на дверь. – Римка, конечно, хороший человек, и баба красивая, но я женат и у меня сын. Правда, авантюрист, занозу ему в задницу, – пробормотал Павел Игоревич. – Но зато не из тех, кто на чужое зарится. – Он выпил. Выдохнув, захрустел огурчиком. – Отлично, – снова оценил он. – Интересно, чем сейчас занят сын? – Он снова налил водки. Посмотрел на часы. – Еще час и баюшки. – Выпив, улыбнулся. – Хорошо после парной вот так вот. И правильно говорил Сергеич, пиво сразу по выходу, затем в холодный бассейн, и водку под домашние соленья. Помолодевшим чувствую себя, – засмеялся Павел Игоревич.

* * *

– Мне нужен господин Доринов, – сказал сидевший за рулем «ягуара» с открытым верхом загорелый мужчина в темных очках.

– Как доложить? – поинтересовался мордатый охранник в камуфляже цвета хаки.

– Кадич, – ответил загорелый, – Артур Валерьевич.

– Вам именно сейчас надо? – уточнил охранник.

– А ты думаешь, я приехал, чтобы только увидеть твою наглую морду? – усмехнулся Кадич.

– Извините, – на всякий случай буркнул охранник. – Здесь к боссу. Кадич Артур, – сообщил он по переговорному устройству.

– Я сама, видите ли, виновата, – рассерженно шептала Римма. – Обещал жениться, а потом просто забыл. И я виновата. А этот молодящийся старичок с большим состоянием оказывал знаки внимания, а когда я не дала ему, повысил зарплату и заявил, что я поступила правильно. А это еще кто? – притормозив, проводила она взглядом проехавший мимо «ягуар». – Такой машины на моей памяти не было.

– Как-то не вовремя, – вздохнув, поморщился Павел Игоревич. – Пустите, – бросил он в микрофон переговорного устройства внутренней связи. – И какого черта понадобилось, занозу ему в задницу. – В дверь постучали. – Пусть входит, – наливая рюмку, отозвался Доринов.

Дверь открылась, и вошел Кадич.

– Добрый вечер, – сказал он. – Я по поручению…

– Садись. – Взяв стакан, Доринов дунул в него. Поставив, налил водки. – Пей, – коснувшись рюмкой края стакана, кивнул он. – А то можем друг друга не понять. Я уже столько же выпил. – Артур спокойно взял стакан и выпил, не отрываясь. Поставил и, посмотрев на хозяина, начал закусывать.

– Картошка, босс, – вошел с подносом, на котором стояла сковородка с жареной картошкой и мясом, бритоголовый азиат.

– Пораньше надо было, – кивнул Доринов. – Больше сегодня никого не принимаю. Приедет Регина – я занят.

– Понятно, босс, – кивнул тот, поставил поднос и вышел.

– Что там произошло? – спросил Павел Игоревич.

Выселки

– И все-таки это есть, – уверенно заявил молодой худощавый темноволосый мужчина. Сняв очки, тряхнул головой. – Я абсолютно уверен, что это не просто…

– Хватит, Веня, – усмехнулась плотная рыжеволосая женщина. – Ты бы лучше за дело взялся. Хотя бы со мной на рынке торговал, и то хлеб. А ты как пулемет строчишь куда-то письма разные, что-то придумываешь, а тебе ни разу даже не ответили. А ты…

– Но послушай, Таня, – вздохнул Вениамин, – я все больше…

– Может, хватит по ушам ездить? – войдя в комнату, недовольно прервал его небритый здоровяк. – Танька, – кивнул он, – налей щец. Хавать хочу. А ты, умник, цепляй лопату и вперед, снег чистить. Понятно?

– Трудно не понять сказанное таким тоном, – вздохнул Веня. – Как говорила бабушка, послал Бог родных.

– Ты чего там лепечешь, умник? – довольно зло спросил здоровяк.

– Да просто настраиваюсь на работу, – спокойно ответил Вениамин. – Нужную ауру нахожу.

– Вот и топай отсюда со своей аурой, – захохотал здоровяк. – Пройдешь хотя бы до дороги, караул закричишь. А то все думает, запросто деньги даются.

– Послушайте, Никита Савельевич, – спокойно проговорил Вениамин, – мне очень хотелось бы знать: вас к труду на земле-кормилице в колонии приучили или сей дар врожденный?

– Ты зону не тронь, сучонок, – рванулся к нему Никита.

– Охолони, Никита, – преградив ему дорогу, закричала Татьяна. – А ты бы лучше уезжал.

– Да ты тоже не вякай особо, – прервал ее муж. – Куда он поедет? Квартиру продали, чтоб мне в зону не попасть, а теперь, значит, гуляй Веня. Ты особо там не напрягайся, – уже миролюбиво посоветовал он. – Снегу полно, но чистить надо до нового. А насчет земли, так меня бабка все время на ней держала. Ну, чтоб понимал, что не так просто ей все эти банки-склянки на зиму даются. И собственно, я ей благодарен, – кивнул он. – И Таньке, сестренке твоей, тоже, – посмотрел он на жену. – А то где б я сейчас был, – вздохнул он. – Мы кредит этот долбаный взяли, япона мать, – процедил он. – Взяли в баксах, а тут раз – и хобот к носу. Если бы не ты, хана бы мне. Я ж этому адвокату долбаному хотел все по-человечески пояснить, ну и…

– И по морде, – сердито прервала его жена. – А кулаком быка-двухлетка с ног сбиваешь. Если бы не ты… – благодарно посмотрела она на Вениамина.

– Хватит вам рассыпаться в благодарностях, – остановил ее брат. – В конце концов квартиру и дачу нам оставили на двоих. Я думал, поживу на природе, организую здесь свое дело, но увы. – Он развел руками. – Во-первых, как вы упомянули, кризис поставил всех в крайне неудобное положение. Ну и разумеется, не мог же я допустить, чтоб моя племянница росла без отца, – вздохнул он. – Но я тут совершенно случайно попал на одну…

– А тебе не надоедает эта техника? – прервал его Никита. – Я порой от телика и то устаю. А ты сутками за этой хреновиной сидишь.

– Сейчас без этой хреновины, – посмотрев на него, заговорил Веня, – как без воды, ни туды и ни сюды. Будущее за ним.

– Погодь, – усмехнулся Никита. – Выходит, что и хавку будут эти компьютеры делать. Картошку хрен чем заменишь, – качнул он головой. – И мясо тоже.

– Я говорю о получении информации, – начал Веня. – И…

– Мне, собственно, по хрену вся эта техника, – сказал Никита. – Вот повесил тарелку «Триколор» и доволен. Программ полно. Сотовый тоже клево, – кивнул он. – Звони откуда хочешь. Правда, вот гоп-стопникам беда. Запросто можно под ментуру попасть. Поставишь на уши кого-нибудь, а кто-то позвонит и…

– Да хватит, Никита, – недовольно перебила Таня. – А снег-то почистить надо, – сказала она, посмотрев в окно. – А то обещают снова и мороз, и снегопад.

– Иду. – Вениамин поднялся и вышел.

– Ты больше не заикайся, чтоб уезжал, – проводив его взглядом, предупредил жену Никита. – Я срываюсь на него зря, – признал он. – Просто порой как подумаешь, что делать и… – махнув рукой, закончил матом. Налил в стакан самогона и выпил. Выдохнув, вилкой подцепил огурец. – Вот представь, что-то случится, – пробормотал он. – Ну там, Ленка заболеет или еще что.

– Типун тебе на язык, – перекрестилась Таня. – Ты наговоришь, пожалуй.

– А ты давно в Бога-то поверила? – насмешливо спросил он.

– Когда тебя в зоне чуть не убили, – ответила она. – Я как получила записку от твоего приятеля, чуть с ума не сошла. И поделиться не с кем. На тебя же все смотрели как на бешеную собаку. А так хотелось сочувствия. Отцу позвонила, он и слушать не стал, трубку бросил, Венька в Японии был как раз.

– Я тебя о Боге спросил, – усмехнулся муж, – а ты мне про соседей и папаню чешешь.

– Вот и пошла в церковь, – вздохнула Таня. – И знаешь, – она виновато улыбнулась, – полегче стало. Уверенность появилась, что с тобой все хорошо будет. Вот с тех пор я и начала, если что-то случится, к Богу обращаться. А затем и просить, чтоб беды не было.

– Бог не Яшка, – усмехнулся муж, – знает, кому тяжко. Только мура все это голимая, – махнул рукой Никита.

– Знаешь что, – рассердилась Таня. – Не говори о том, чего не понимаешь!

– Да не кипишуй, Танька, – рассмеялся он. – Веришь, дело твое. Ты мне лучше пивка дай. Там в холодильнике пара пузырей была.

– Ты когда по-человечески говорить начнешь? – открыв холодильник и выставив две бутылки пива, вздохнула она. – Ведь дочь уже все понимает.

– Я при ней молчу и мордам умный делаю, – усмехнулся Никита.

– Татьяна, – услышали они голос Вени, – к вам соседка. Ты, Никита, вовремя к колонке снег почистил, а то бы она не пролезла.

– Чего за соседка еще там? – недовольно спросил Никита.

– К нам только Казаковы и ходят, – отмахнулась Таня, выходя из кухни.

– И ништяк, – сказал ей вслед Никита. – Другим и делать тут не хрена.

– Да что с тобой? – ахнула, бросаясь к вошедшей крепкой женщине, Татьяна.

– Илюшу моего милиция забрала, – снимая припорошенный снежком пуховый платок, ответила та. – Табанков, участковый наш, только что приезжал. И говорит, что Илья в милиции в Ярославле. А он повез кредит отдавать, – всхлипнула она. – Мама дала двести тысяч, пятьдесят у нас было и сто еще у дяди Миши взяли. Тот приезжал в отпуск с Колымы, он старатель в артели какой-то и зарабатывает неплохо.

– Ты не тарахти про дядьку, – перебил ее вышедший на голоса Никита. – Что за дела там с Ильей?

– В милицию попал, – всхлипнула женщина. – Участковый приезжал…

– Что мент говорил? – снова перебил ее Никита.

– Ну, что Илья в милиции, – ответила та. И опустив голову, заплакала.

– Да не лей влагу, – проворчал он. – Что базарил участковый? За что взяли, говорил?

– Да что-то говорил, – всхлипнула она. – Интересуются твоим…

– Тогда не ссы в компот, – усмехнулся Никита. – Просто, видать, за мелочовку хапанули, ну послал кого или буханул в неположенном месте. Если бы за что-то серьезное взяли, у тебя бы уже со шмоном были. Подожди. Суток через пятнадцать вернется, – подмигнул он соседке. – А может, просто за рулем был поддавши, вот и замели.

– Он не пьет за рулем, – возразила она.

– А кто ж скажет, что пьет, Зинка, – рассмеялся Никита. – Так что не ломай уши, все путем с твоим мужиком, – заверил он ее.

– Ты думаешь? – спросила она.

– Век воли не видать, – заверил он ее. – И на пароходе не кататься, – засмеялся он снова.