Текст книги "Камни бессмертия"

– Спасибо, – засмеялась Лида. – Но ты меня очень мало, а значит, плохо знаешь. Я просто ужасный человек!

– За тебя, Лидия, – повторил Сергей, поднимая бокал.

– Что же делать? – расхаживая по комнате, бормотал Стасин. – Он меня убьет. Что же делать? – подойдя к окну, остановился. – И решеток нет, – вздохнул он, – а все равно не выберешься и на помощь не позовешь. Предположим, сейчас появится милиция, что я ей скажу? Если правду, то меня самого упекут, а Берта найдет способ прихлопнуть меня и в тюрьме. Черт, – чертыхнулся Аркадий Семенович. – Зачем мне все это понадобилось? Идиот, – плюнул он на стекло и рукавом пижамы стер плевок. – Сам напросился и вот теперь, кажется, все. Что же делать?

За метаниями Стасина наблюдали двое.

– Похоже, он ничего конкретного не знает и говорит вам правду, – сказал, глядя в экран, рослый мужчина в спортивном костюме. – У него привычка говорить с собой. Но это нам ничего не дает.

– Ты можешь установить место, откуда будут звонить? – спросил Зудин.

– В пределах до трех километров, да, – кивнул тот. – Более приблизительно в радиусе…

– А если из-за границы?

– Можно, но аппаратура не та, и времени надо гораздо больше, чем пятиминутный разговор. Спецслужбы и то…

– А если телефон он включит на громкую связь, с той стороны абонент услышит или поймет это?

– В комнате, да, – кивнул рослый. – На улице слышны посторонние шумы. В машине, скорее всего, нет.

– Понял, – прервал его Зудин.

– А Антон надолго? – поинтересовался рослый.

– Не знаю, – ответил Вадим Константинович. – Он уже большой мальчик, – усмехнулся он.

– Дура, – гневно бросил коренастый китаец. – Неужели нельзя было сделать это самой? – злобно спросил он.

– Но вы велели, – смущенно, испуганно глядя на него, пролепетала полная женщина лет сорока, – чтобы она просто попыталась понять, о чем они говорят.

– Твое счастье, – процедил китаец, – что они не догадались пытать ее. Иначе нам пришлось бы убить тебя. Дура, – кивнул он и вышел.

– Сам дурак, – усмехнулась она. – Главное, я деньги получила. А Людка дура. И не знала ничего. Просто я попросила, чтобы она ждала там, она и уселась. А когда те уходить начали, позвонила и сказала ей, что не приду. Вот так-то, придурок.

– Зря ты так, – услышала она мужской голос. Резко вскочив, она бросилась к окну. Ее затылок догнала пятка прыгнувшего человека. Женщина рухнула лицом вниз.

– Сейчас мы все узнаем, – поклонился ударивший коренастому китайцу.

– А уже все ясно, – процедил тот. – Убейте ее, – кивнул он. – Ограбление наркоманами, – уточнил он. – Такое в России бывает.

– Я вынуждена сообщить собранию, – спокойно проговорила, входя в комнату, стройная, с узкими глазами, молодая женщина в мини. – И твою судьбу, Учитель, будут решать члены собрания.

– Я бы не торопился, Кобра, – усмехнулся он. – Я сумел выйти на русского и уверен, что выясню о его причастности к…

– Время уходит, – напомнила Кобра. – Поэтому я вынуждена…

– Делай, как считаешь нужным, – спокойно проговорил Учитель. Она усмехнулась, надев темные очки, пошла к двери.

– Змею нельзя греть на своей груди, – прошептал он. – Она может укусить в любой момент. Но тебе не хватит ума, Янь, – хмыкнул он. – Хочешь добиться успеха, сначала делай, потом говори, – кивнул коренастый.

Бонн. ФРГ

– Я ни в чем не уверена! – зло говорила Берта. – Просто я не люблю оставаться ни с чем. Надо было делать все самим, и не было бы провала операции. Да-да, – повторила она. – Именно провала операции. И я уверена, что Койот убит.

– Вот что, Берта, – холодно проговорил тучный мужчина в темном костюме. – Нашли забросанных песком убитых людей Койота. Это без сомнения они, – заявил он. – У меня есть люди в монгольской милиции, и я верю им. Сам Койот пропал. Его, видимо, увезли с собой, чтобы выяснить, на кого он работает.

– Койота можно купить, – перебила его Берта, – но нельзя заставить говорить. Он доказал это в Афганистане, когда попал к пуштунам.

– А ты не думаешь, что его как раз и купили? – перебил ее тучный.

– Тогда бы там нашли еще трупы, – усмехнулась она. – Он всегда начинает стрелять первым.

– Но если перед ним был человек, – заговорил худой мужчина в белом костюме и белой рубашке с повязанным под ее воротник белым платком, – который ему доверял, то Койот имеет плохую привычку говорить, особенно если чувствует превосходство. А его могли просто опередить. Люди Койота убиты, когда в их руках уже не было оружия, – вспомнил он. – Так сообщил один из моих людей. А ему я верю. Он спец в таких вопросах. Кстати, место, где их поубивали, недалеко и в стороне метрах в трех еще кровь. Скорее всего это и есть кровь Койота. Его тащили до высохшего ручья и…

– А если он сам полз? – прервала его Берта.

– Но тогда где он? – уже раздраженно спросил тучный. – А нам бы он, надеюсь, сумел объяснить, почему провалилась операция. Кстати, его пытаются найти в Монголии люди Муллы.

– Мулла у себя в комнате не может найти сигареты, – насмешливо напомнила Берта. – А там…

– А там он найдет все, что захочет, – усмехнулся тучный.

– Ты, дядя Гейдрих, слишком доверяешь Мулле, – покачала головой она. – А не стоит забывать, что он был…

– Я все помню и знаю, как с ним себя вести, – перебил ее Гейдрих. – Что ты намерена делать?

– А что я могу? – усмехнулась Берта. – Как я поняла, ты все решил делать сам. Может, мне вообще забыть про это дело?

– Вся в своего отца, – заметил тучный. – Тоже был нетерпелив и обидчив. И плохо кончил.

– Собственно я, как ты заметил, живу одним днем, – проговорила Берта. – И мне плевать, что будет завтра. Детей у меня нет и не будет, так что я получаю удовольствие от того, что делаю. В данном случае мне интересно, правда эти камни способны исцелять или это сказка, рассказанная кем-то всему миру. Жаль, неизвестно имя автора, а то бы его родственники вполне могли обогатиться.

– Оставь свой цинизм при себе, – сухо заметил Гейдрих. – И пока никуда не высовывайся. До тех пор, пока не будет известно, что с Койотом. Чертовы журналисты, – не сдержался он. – По крайней мере уже в пяти популярных изданиях они сообщили о том, что легенда о камнях вечной жизни имеет под собой почву. Черт бы съел их пальцы и языки, – процедил он. – Кто-то пронюхал о рукописи. Но как и с чего все началось?

– А попытка захватить камень в Берне у дочери профессора Корцаха? И нападение на частный музей мадам Леберти в Лионе? У дочери профессора не тот камень, а она кому-то сказала после газетных заметок, что отец привез из Греции один из семи камней. И этого вполне хватило, чтобы на ее музей было совершено нападение, – напомнила Берта. – С чего бы это вдруг? Ведь только после этого вспомнили о легенде. Кстати, ее почему-то нашли в Непале. А ты, дядя, веришь, что эти камни даруют бессмертие?

– Не знаю, – вздохнул Гейдрих. – Кстати, почему ты не зовешь меня, как принято между родственниками, по имени: дядя Вилли? Ответить на твой вопрос я пока не могу. Просто сделай так, как я говорю. А Ганс с радостью согласился на домашний арест, – усмехнулся он.

– Я Берта Хольц, – вскинув голову, гордо проговорила его племянница. – Дочь полковника Хольца и внучка…

– Сейчас ты моя племянница, – перебил ее дядя. – Дочь моей сестры, и я буду делать все, чтобы ты…

– Что я? – вызывающе спросила она. – Может, ты сделаешь мне операцию, и я смогу родить ребенка? Или, может, мне взять какого-нибудь ублюдка из сиротского дома? – усмехнулась она. – А может, мне помогут эти чудо-камушки? – засмеялась она.

– Извините, фрейлейн, – негромко заговорил сидевший в углу на обитом бархатом стуле невысокий седобородый мужчина в очках, – но вполне, по крайней мере я так думаю, могут помочь собранные в правильную фигуру камни Ахас ба Ванунга. Насчет вечной жизни ничего не могу сказать, ибо не стану лгать, не верю в это ни как человек, ни как имеющий профессорскую степень ученый. А вот излечение многих болезней вполне возможно. Ибо, как мы поняли, камни созданы по семи категориям жизни, сейчас мы пытаемся понять, что такое эти категории жизни, но увы, – смущенно проговорил он. – Нам сие не удается. Так вот, – продолжил он, – уже известны случаи излечения болезней светотерапией. Единичные случаи, но они есть, и это признает наука. Поэтому сочетание света семи природных камней образует мощный направленный биопоток на живой организм. Так что, вполне возможно, это…

– Что ты ерунду говоришь, Фишке, – усмехнулась Берта. – Какие потоки, какое ле…

– Но тем не менее, – посмотрел тот на Гейдриха. – Как вы узнали о том, что покойный профессор, да обретет душа Товасона покой, – сложив ладони перед собой, он посмотрел вверх, – нашел один из семи камней Ахас ба Ванунга, а не какой-то другой?

– Ты всегда был болваном, Фишке, – язвительно заметил Гейдрих. – Из газет, и ты сам это знаешь.

– А там, если вы помните, мой Адмирал, – спокойно заговорил доктор, – было написано, что лаборантка благодаря этому камушку излечилась от простудного заболевания. Надеюсь, вам не изменяет память?

– Черт, – буркнул Гейдрих. – А ведь действительно. – Он посмотрел на переставшую улыбаться племянницу. – А сообщил об этом своей родственнице один из рабочих, которые участвовали в раскопках. Та и вынесла эту потрясающую новость в прессу. Разумеется, в лагерь профессора…

– Значит, действительно лечат камушки? – удивленно отметила пораженная Берта.

– По крайней мере один из камушков излечил женщину от простуды, – спокойно отозвался Фишке.

– Итак, камней семь, – сказала Берта. – Нашли один, другой в музее мадам Леберти. А почему ее камень никак себя не проявил?

– Никто его не исследовал. Но я не сомневаюсь, что теперь мадам Леберти обязательно этим займется.

– Уверена, что нет, – усмехнулась Берта. – Она теперь будет пытаться найти остальные. Ну почему так не везет? – с досадой спросила она. – Камушек был уже, можно сказать, у нас в руках, и случилось что-то необъяснимое, – зло продолжила она.

– Мои люди обыскали там все вокруг, но никаких следов Койота не нашли. Опрашивали местных жителей, предлагали деньги за помощь в поисках – безрезультатно. Куда он подевался? – вздохнул Гейдрих. – Остается только одно. Его захватили. Но тогда почему никто не вышел на нашего человека у профессора Товасона? – спросил он. – Я специально не тревожу его. За ним, разумеется, наблюдают, и если бы Койота взяли, он бы уже выдал его. Ты говоришь, что Койота…

– Но у пуштунов в Афганистане он молчал, – напомнила Берта.

– Его просто ни о чем не спрашивали, – заметил Гейдрих. – Выбить то, что нужно, тем более у наемника, – он махнул рукой, – не составляет особого труда. В конце концов, Койота просто бы перекупили. Но получается, что его не убили, не захватили, и его нигде нет. Конечно, можно предположить, что Койота захватили и увезли с собой, а там убили. Но я в это не верю. И остается только гадать. А я никогда не любил делать подобного. Поэтому будем искать. Надеюсь, Мулла сможет выяснить хоть что-то.

– А где ты собираешься искать остальные пять камней? – спросила Берта.

– Я уверен, что по крайней мере еще два, а то, может, и больше, находятся в чьих-то руках. Скорее всего в коллекциях. Я также допускаю, что в какой-нибудь мусульманской общине. Ахас ба Ванунга был истинным мусульманином, и даже был воином и участвовал в боях против так называемых крестовых походов, коих во все века было премножество. Так что спектр поиска камней бессмертия расширяем. Я подключил своих людей в Пакистане и Афганистане, где особо ярко выражены мусульманские настроения. А ты вот что, – посмотрел он на Фишке. – Полетишь в Штаты и сделаешь все возможное и невозможное, но ознакомишься с документацией профессора Товасона. Да, – кивнул он, увидев удивленный взгляд Берты, – Товасон работал по заказу некоего Джино Баретти из Штатов и ежедневно отправлял туда отчеты о работе. Поэтому, несмотря на его гибель, документация, по крайней мере до того дня, когда его убили, наверняка сохранилась.

– Почему профессора не охраняли? – спросила Берта.

– Потому что он был в Монголии, – сказал Гейдрих. – А туда въезд частным вооруженным лицам запрещен. Да профессор и не собирался брать с собой охрану. Говорил, что его охраняет Господь Бог, – усмехнулся он. – И доверял властям. И ошибся. Цена этой ошибки – смерть четверых людей.

– А кто такой Джино Баретти? – спросила Берта.

– Мафиози, – ответил Гейдрих. – По крайней мере связан с итальянской мафией. Его партнер был убит в прошлом году, влез в эту историю с глобусом. В общем, Баретти темная личность. Но он не посылал профессора Товасона конкретно за камнями. Профессор в Монголию прибыл как частное лицо. Вроде бы пытался выяснить что-то о Чингисхане. Но понятно, что это был просто предлог. Собственно, профессор Товасон не столько работал для истории и науки, сколько для себя. А ты почему еще тут? – посмотрел он на Фишке.

– Я уже улетел, – поспешно ответил тот и выскочил.

– Ты, Брут, – кивнул рослому загорелому мужчине, – поедешь в Лион к мадам Леберти и выяснишь все про ее камень.

– Дядя, – вмешалась Берта, – а не лучше ли послать к мадам Леберти Фишке, а к мафиози – Брута. Брут сам из…

– Правильно, – не дал договорить ей дядя. – Верни Фишке. – Он кивнул стоявшему у дверей спортивного телосложения блондину. – И отправь к мадам Леберти. А его, – он посмотрел на Брута, – отвезешь в аэропорт. И еще, Карл, – кивнул он, – позвони в Вашингтон, пусть его в аэропорту подстрахуют люди Ледяного. Все-таки надо учесть, что Койот может быть жив.

– Я повторяю, – перебила его Берта, – Отто если и будет говорить, то только о том, на чем его прихватили. И даже пытки не помогут. Насчет его перекупки, то он профи и знает, что рано или поздно его все равно убьют, и он не пойдет на это. Поторговаться может, но не предаст, – заявила она.

– Дай бог, – кивнул Гейдрих.

Горный массив рядом с границей Китая. Монголия

– Сегодня он не будет лечить, – выйдя из пещеры, сказал пожилой монгол. – Он устал. Раны здорово подорвали его здоровье. Уходите.

– Дядя Улун, – поклонившись, начал рослый молодой монгол в волчьем малахае, – целителя разыскивают белые люди. Нашли мертвые тела бандитов. По степи говорят, что целитель был…

– Хватит, Угал, – перебил его пожилой. – Язык дан для разговоров, но многие получили его как собаки, для бреха. – И вздохнув, хитро прищурился. – Собака лает, а караван идет.

– Двадцать три, двадцать четыре, – считал, делая приседания, Отто. Выдохнув, заходил по комнате. – Ай да Иван, – по-русски пробормотал он. – Понял, что я собираюсь забрать у него деньги. Чувствуется школа Зудина. Но вот что странно. – Он хотел взять стоявший на кагане чайник и отдернул руку. – Как они постоянно держат его горячим? – усмехнулся он.

– Женщины доливают, – сказал, войдя в пещеру, старик. – Мужчина должен сразу брать то, чего желает. В чае много полезного и…

– В курсе, – кивнул Отто. – Как мое плечо?

– Тебе очень повезло, чужой, – проговорил монгол. – Пройди пуля чуть левее, и попала бы в печень. А от пули в сердце тебя спасла рукоятка пистолета, который был под мышкой. Пуля попала в рукоятку и изменила направление, скользнув, вошла в правое плечо. Но не осталась там, – довольно вспомнил он. – А где ты научился лечить людей? – поинтересовался он.

– Я не всегда был Койотом, – вздохнул Отто. – Учился в медицинском на врача. Потом, правда, пришлось бросить. Но это прошлое, а я не люблю вспоминать то, что было. Потому что хорошего было намного меньше плохого.

– Тебя разыскивают дурные люди, – сообщил старик. – Предлагают много денег. Но те, кто сделает все, чтобы быть богаче, ушли в город. – Он кивнул на вход.

– Когда я могу уйти? – спросил Койот.

– Ты можешь уйти, когда хочешь, – старик сел на коврик, скрестив ноги, сунул в рот длинную трубку, – но далеко не уйдешь. Ты слаб, и рана не зарубцевалась. Ты сам понимаешь это. Если бы нет, то не спрашивал, – прикурив, глубоко затянулся и закрыл глаза.

– Это часа на полтора, – усмехнулся Отто. – Старик мог бы стать миллионером, – кивнул он. – Столько травки вокруг. Может, это и хорошо, что я тут. – Он сел на коврик. Поерзал. – Никак не привыкну. Впрочем, прошло всего четыре дня. Помогло мне знание восточной медицины, – рассмеялся он. – У дочери старика болели зубы. Массаж и все. Боли нет. Оказалось, здесь многие этим страдают. Пришлось стать знахарем, или как они зовут меня – целителем. Им всем нужно к стоматологу, но, похоже, это для них далеко и дорого. Ладно, – кивнул он, – отдохну. Хорошо, пистолеты взяли. – Он достал из спортивной сумки два пистолета. – Правда, в «зауэре» в обойме всего пять, – пробормотал он. – А в кольте две обоймы. Не люблю пистолеты. Револьверы гораздо удобнее и лучше. И в дальности, и в прицельности. Я узнал, что рядом граница, и обрадовался. Через Россию я мог бы спокойно уйти на Украину, а оттуда в Польшу, но оказалось, что это граница с Китаем. А вот туда совсем нет желания попадать. – Он вытащил из пачки сигарету и прикурил. – Русские совсем не умеют делать сигареты, – затянувшись, поморщился он. – Собственно, кроме оружия, они, похоже, вообще ничего не умеют делать. Носят не свое, машины предпочитают из-за границы, технику и мебель тоже. Даже сбережения хранят в долларах, – вздохнул он. – А я предпочитаю евро. Машину «фольксваген» и…

– Целитель, – услышал он женский голос, – мальчику очень плохо. Щека раздулась и он постоянно плачет.

– Флюс, – важно буркнул Отто. – По вашему не знаю, как сказать, – на монгольском проговорил он женщине. – Надо полоскать рот виски. Ну, то есть чем-нибудь, чтобы обеззаразить. Вашим отваром, – вспомнил он. – При опухоли десны лечить пальцами нельзя, – попытался пояснить он свой отказ.

– Я поняла, – весело улыбнулась скуластая загорелая женщина в меховой безрукавке и, поклонившись, вышла.

«Отсюда надо уходить, – подумал он. – Но сейчас не смогу. Устал чертовски. – Он сел, держа в руках по пистолету. – Может, застрелиться, и все проблемы решены. – Подняв руки, прижал стволы к вискам. – Паф и все», – кивнул он и, услышав звуки шагов, спрятал пистолеты.

– Он спит, – услышал Отто мужской голос, и шаги начали отдаляться.

– Как мне все это надоело, – вздохнул Отто. – В джунглях и то лучше было. И еда не по мне. Хотя я не привередлив и мне плевать, кто, как и что готовит. Наверное, просто засиделся в цивилизации, – с иронией заметил Койот. – Интересно, кто меня ищет? – вспомнил он слова старика. – Ответ очевиден. Люди Адмирала. Разумеется, я сам виноват. Решил получить два раза за одну работу. Адмирал сейчас думает, что я у кого-то и сдаю его и его команду. Хотя Берта, наверное, пытается доказать обратное. А Иван доказал, что русские не зря победили в сорок пятом, – криво улыбнулся он. – Собственно, историю в который раз пытаются переделать. Уже и в России молодое поколение уверено, что если бы не Штаты, то Гитлер бы войну выиграл. А на самом деле, если бы не Союз, то Англии бы досталось и Америке перепало бы, хотя она и далеко. Японцы с помощью Гитлера разделались бы с ней, и не было бы мирового господства доллара. Что-то я в этой дикой стране потихоньку умным становлюсь. Раньше никогда ни о чем подобном не думал, – хмыкнул он.

– Нет нигде этого немца, – сказал приземистый монгол, сидящий на лошади. – Нам бы давно сообщили о чужом, – уверенно проговорил он. – Чужих в этих краях не терпят.

– А где же он? – раздраженно спросил среднего роста восточного вида мужчина. – Трупы засыпали, и он должен быть там. Всех проверяли на дорогах.

– Тут видели вертолет, – прервал его скуластый молодой гладко выбритый монгол. – Его могли захватить.

– Это вертолет русских геологов, – отрезал Мулла. – Они что-то здесь искали. И вертолет, после того как он сел, тоже проверили. После того, как узнали об убийстве.

– Но вертолет улетел раньше, – напомнил монгол.

– Об убийстве узнали еще раньше, и сразу начался поиск преступников, – заявил Мулла. – Мне Адмирал звонил и предупредил, чтобы я был осторожнее. А уже потом просил найти Койота. А где он? – зло процедил Мулла. – Надо прочесать округу.

– Опасно, – подошел полный, с вислыми усами монгол. – Армия проводит операцию.

– Что за операция? – зло спросил Мулла.

– Учения, – успокоил его тот. – Но всех, кто окажется в зоне действия, будут проверять военные.

– Значит, уходим, – решил Мулла. – И пусть Койоту помогает дьявол, иначе, если он жив, ему не выбраться.

Красноярск. Россия

– Подожди, – покачал головой Иволгин. – Я что-то не понял. На кой хрен мне лететь в Пекин? Я не любитель китайской экзотики.

– Так приказал генерал, – перебила его Рената. – Он просил вам позвонить и передать то, что я сказала. Там встретитесь с Муо, и он вам все объяснит.

– Черт бы вас там всех подрал, – процедил, отключив телефон, Иволгин. – Какого хрена я буду делать в Пекине? И что может объяснить Муо? – Он пожал плечами. – А придется лететь. Генерал, похоже, тронулся с этими камушками. Он не верит ни в Бога, ни в черта, а только в пистолет Стечкина. Хотя, может, постарел и сейчас уже генерал в отставке, – усмехнулся Иван. – Бизнесмен. Вот чего я, наверное, никогда не пойму, на кой черт нужно влезать во что-то, когда можно жить спокойно в достатке, ни в чем себе не отказывая. Как говорят в лагерях, жадность фраера погубит. Так что генерал Зудин запросто может не дожить до отведенного ему срока. А мне придется лететь, – недовольно проворчал он. – Монголия, Китай. Потом Япония или Корея. А может, Вьетнам, – хмыкнул он. – А давненько я не видал Муо. Мы с ним в свое время почудили по молодости. Он ментом стал, я тоже. Но быстро и его, и меня вышибли. Ему пришлось три года провести в китайской тюрьме. Меня Бог, точнее, прокурор миловал. Неужели это из-за этого камушка?

– Конечно, – кивнул державший сотовый невысокий лет тридцати пяти мужчина. – Я проконтролирую это.

– Все, – перебил его Зудин. – Мне просто надо знать, улетит он в Пекин или нет. И когда.

– Все понял, – заверил невысокий. – Сейчас обеспечу наружное наблюдение.

– Позвонишь, когда он полетит, – предупредил Зудин. – И поедет.

– Все будет исполнено, – торопливо проговорил невысокий.

– Не оплошай, Лапшин, – предупредил Зудин.

– Есть, мой генерал, – отчеканил Лапшин.