Текст книги "Сокровища мертвых"

– Там его владения, и он сам…

– А кто ему отдал эти владения?! – зло воскликнул Василий Демьянович. – Кто Савельича убрал? В общем, сообщи ему, что я сказал. И давай дуй отсюда, пока я не рассердился окончательно.

Шут взял свой карабин и рюкзак и вышел из дома.

– Так, – сказал Василий Демьянович двум бородачам, – я должен знать, когда на Золотом ручье Лука начнет мыть золото.

Якутск

– Ни на кого не похожи, – сказал майор милиции. – Фамилии наверняка липовые, удостоверения тоже. Непонятно все это. Какие друзья погибшего офицера? Солдат и офицера убили якут и Денов. Якут покончил с собой в больнице, а Денов утонул. Что-то здесь не так.

– Надо искать этих троих, – проговорил мужчина в штатском. – А что там за вертолет был? – спросил он капитана.

– Устанавливаем. Пока неизвестно. Пытаемся…

– Погоди, Малин, – остановил его следователь прокуратуры, – как это неизвестно? Вертолет – не велосипед какой-нибудь. Выходит, запросто можно…

– Сейчас этих вертолетов, как машин незарегистрированных. Тем более вертушка вроде как самодельная. Из старья собрал кто-то, вот и летает. Неделю назад мы такой же аппарат забрали.

– Найти вертолет, – строго приказал майор.

– Ищем, – кивнул капитан. – Но вряд ли найдем. Вполне возможно, его уже разобрали. Такое тоже бывает. Сделают дело и законсервируют или вообще на части разбирают. Но на всякий случай надо частников в том районе проверить. Этим сейчас занимаются. Мы, в свою очередь, пытаемся выйти на всех, кто имеет вертолеты.

– Дело не в вертолете, – сказал мужчина в штатском. – Кому-то зачем-то понадобилось это ворошить. И я уверен, что дело здесь не в убитом офицере, хотя это тоже надо проверить. В последнее время поступают сигналы, правда, не подтвержденные, о возросшем интересе к поселению староверов в районе хребта Кулар. Но обращений от самих староверов не было. Их неоднократно проверяли и ничего противозаконного не обнаружили. А с этими троими надо разобраться. Кому и зачем это понадобилось? Трое вооруженных, переодетых в милицейскую форму людей похищают поселкового охотника, а потом отпускают его. Хотя, впрочем, ничего странного тут нет. Им не нужен труп или розыск пропавшего тут. Однако они учитывают и то, что он будет говорить с нами.

– Привет, Стрелок. – К Виталию подошел Данила. – Шустро же ты прибыл. Значит, в натуре, серьезно?

– Очень серьезно, – кивнул Виталий. – А ты, значит, подписался? Комар базарил, что ты слышал про…

– Да. И мужика, который говорил об этом, хлопнули. Поехали.

Виталий пошел за Данилой к стоянке.

– Комар где? – спросил он.

– Я их на хате устроил. Незачем им рисоваться.

– Вот и столица Якутии, – улыбнулся Иннокентий Яковлевич. – Сегодня осмотрим город. Здесь есть немало интересного, – сказал он стоявшим вокруг трем девушкам и шестерым парням. – Сейчас едем в гостиницу, приводим себя в порядок – и на экскурсию по городу.

– А Якутия большая? – спросил Марик.

– Очень большая. И здесь немало достопримечательностей, которые можно увидеть только в Якутии. Есть несколько заповедников, национальные парки, заказник. Даже грязевые лечебницы имеются. Очень интересен якутский народный промысел – резьба по мамонтовой кости и моржевому клыку. Да, – увидев недоверчивые взгляды ребят, улыбнулся он, – здесь до сих пор находят кости мамонтов. Мы с вами побываем во многих интересных местах, побродим по тайге, увидим множество диких зверей, побываем у оленеводов. Кстати, – он посмотрел на Машу, – твоя мама испытала ужас зимней тайги, и я восхищен и преклоняюсь перед ее мужеством.

– А где она была? – спросил у нее высокий парень в темных очках. – Она тебе рассказывала?

– Почти ничего, – ответила Маша, – а я и не расспрашивала. Маме пришлось очень тяжело, и напоминать об этом неделикатно.

– Так, – Иннокентий Яковлевич кивнул на подъехавший микроавтобус, – наш транспорт. Грузите вещи и усаживайтесь. На душ и отдых полтора часа. Затем экскурсия по городу. Завтра посмотрим все, что можно, здесь и отправимся в тайгу. Сначала на берег реки Лена. Там очень много удивительного, впечатления незабываемые.

– Блин, – буркнул сидевший рядом с водителем микроавтобуса смуглый верзила, – детский сад.

– Да ну, – усмехнулся водитель, – ничего себе дети. Телки нормально выглядят, в самом соку. Если будет возможность, обязательно опробую москвичку. Ничего козочки, – подмигнул он верзиле. – Главное сейчас – вести себя спокойно, не спугнуть. Молодец Кешка, умно придумал – молодежи и интересно будет, и заработают. Правда, я думал, их больше будет. А девочки очень даже ничего.

– У тебя, Софрон, одно на уме, – усмехнулся верзила.

– А на кой тебе, Ванька, бабки нужны? Скучно ты жизнь проводишь, Клыков. Ты хоть раз в кабаке приличном был? Стриптиз видел?

– А что, – усмехнулся верзила, – если стриптиза не видел, не жил, значит? У меня мать больная. Если б не болела, я бы ушел в тайгу на годик-другой, сделал денег и зоопарк бы открыл, хороший, не в клетках, а в больших вольерах чтоб звери жили. Людей бы на такое дело набрал, ветеринаров и…

– И кому это надо? – усмехнулся Софрон. – Ты вроде не пионер уже, а ведешь себя как…

– Как мужик себя веду, – прервал его Иван. – В зонах и то раньше за изнасилование спрашивали. А ты…

– Слушай, Клык, может, по понятиям потолкуем? Ты-то о зоне только слышал, а я два раза за решеткой был. И кто про насилие базарит? Все по любви и взаимному согласию. Я выгляжу очень даже ничего, и этим молоденьким москвичкам будет приятно провести со мной беседу о любви по-якутски.

– Смотри, Софрон, нарвешься на неприятности. Помнишь, что Людвиг говорил?

– Ша! – остановил Ивана Софрон.

К микроавтобусу подошел Иннокентий с ребятами.

– Милости прошу, гости дорогие! – Софрон вышел из кабины. – Зовут меня Софрон. Я ваш телохранитель и экскурсовод. По всем вопросам обращайтесь ко мне. Здесь, – он кивнул на микроавтобус, – мой напарник, хороший солдат и опытный телохранитель Иван Клыков. Добрый день, Иннокентий Яковлевич.

– Привет, Софрон, – улыбнулся тот. – Отвезите нас в гостиницу.

– Понял. – Софрон помог миловидной блондинке залезть в салон. – А у вас в Москве все такие красивые?

– Даже красивее есть, – усмехнулся Марик.

– А я по мужской части не специалист. – Софрон покосился на него. – Если ты…

– Я про девушек говорю, – перебил его парень.

– Хватит, Софрон! – одернул его Иннокентий Яковлевич.

– Только бы мама не узнала, что я в Якутии, – прошептала Маша.

Тикси

– Здравствуй! – обнявшись, одновременно проговорили Ирина и Нина, и обе рассмеялись.

– Здравствуй, Ирина! – Антон поднял ее сумку и чемодан.

– Привет, рыбак. Мне Нина говорит о льдине, а я удивляюсь: неужели там до сих пор…

– Бывает, и подходят льды к берегу, – Антон засмеялся, – в апреле.

– Как себя чувствует Павлина Андреевна? – спросила Ирина.

– Она была у нас вчера, – ответила Нина. – Савелия милиция забирала из дома. Ей Варя позвонила, вот она и пришла к нам.

– Поехали туда. – Ирина села на заднее сиденье «Нивы».

– Да никто его не арестовывал, – покачала головой Нина. – Какие-то трое в форме забрали его и на вертолете доставили в Тикси, переговорили о Денове и назад. Высадили его в пяти километрах от поселка. Он пришел домой, а Павлина Андреевна уже там с милиционерами. С настоящими. Сейчас ищут тех оборотней.

– А Павлина Андреевна где?

– Дома, – улыбнулся Антон.

– На работе, – поправила его Нина. – На пенсию все никак не уйдет. Врачи упрашивают ее остаться. Вот она и работает. И санитаркой, и медсестрой, и…

– Если бы не она, – вздохнула Ирина, – я бы, наверное, так и не узнала правду, скорее всего покончила бы с собой. Как вспомню то состояние, – она вздрогнула, – и сочувственные взгляды, особенно ехидные вопросы о том, чем я питалась зимой в тайге… – Она достала сигареты.

– А ты осветлила волосы, – сев рядом, оценила Нина. – Тебе идет. И помолодела, и…

– Седины много появилось, – вздохнула Ирина, – вот и покрасилась. А что тут у вас за разногласия с Жереновым?

– Приехала, – услышал по телефону полный невысокий мужчина. – Встретили ее Гороховы. Так что ты угадал, Степан.

– Уверен был, что приедет, – усмехнулся полный. – Проследи, куда поедут, а я сообщу в Питер, что появилась Войцевская. Интересно, на кой хрен она им здесь нужна? – отключив телефон, пробормотал он. – Надо ушки топориком держать, Степка, – сказал он себе. – Не просто так все это. В тот раз муж хотел ее угробить. Вертолет грохнулся, а она выжила. Мужа тут в тюрьме убил родственник погибших в том вертолете. Вот ведь свела судьба-злодейка – встретить в камере родственника погибших из-за тебя. Хотя, наверное, все равно убили бы.

– Павлина Андреевна! – послышался возглас. Повернувшись, она увидела стоявшую у двери Ирину.

– Ирина, с приездом, милая! К нам в Топь поедем обязательно, Варька и Савелий тебя ожидают. И Мишутка здоровенький. Если бы не ты…

– Если бы не вы, – сказала Ирина, – то что бы со мной было? Спасибо вам, Павлина Андреевна.

– Надолго заявилась? – Павлина Андреевна вытерла слезы.

– Не знаю. Но в Топь обязательно наведаюсь. А что с Савелием?…

– Ищут тех оборотней. Савелий и не подумал, что они ненастоящие. Ведь его сколь разов вызывали. А они просто о Денове спросили, о ключе каком-то. Он милиционерам не стал ничего говорить, только мне. Да он сам все тебе обскажет.

– Давайте вечером Антон привезет вас, и поговорим. Это ведь вы спасли меня. Я как подумаю, что если бы не вы и не Савелий…

– Хорошо, – согласилась Павлина Андреевна, – встретимся и поговорим.

Поселок Выселки

– Здравствуйте, Тамара Васильевна, – кивнул рослый старший лейтенант милиции. – Как у вас дела?

– Все нормально. А почему ты спрашиваешь?

– На Золотом ручье находятся трое мужчин, которые работают на вашего мужа. У них лотки – значит, моют золото. А это незаконно.

– Но у нас есть допуск на промывку золота лотками, – входя в комнату, проговорил Афанасий Семенович. – Покажи ему, Тамара, – сказал он, и женщина вышла в соседнюю комнату. – А ты, Салтыков, не с того начинаешь. Ну подумаешь, мужики золотишко моют. Сколько они там наскребут? Сейчас жизнь, сам знаешь, дорогая. А работы тут нет никакой.

– Да пожалуйста, – сказал милиционер, – только разрешение предъявите и трудитесь. А то выходит, что вы их наняли на работу, а они незаконно моют золото, которое вы, разумеется, государству сдавать не будете. Получается…

– Вот! – Вернувшись, Тамара Ивановна протянула Салтыкову лист с печатями. – И вот разрешения для мужиков, – она подала ему три удостоверения, – и фотографии есть, и…

– Ну тогда порядок, – улыбнулся участковый и козырнул: – Извините и до свидания. – Он вышел.

– Пес, – процедил Денов, – все шарит и шарит. Нарвется он, сука! А Торовых в упор не видит.

– Зря не наговаривай на человека, Афанасий, – покачала головой жена. – Он и тех троих, которые от Луки там проходнушку ставили, забрать хотел. Но предупредили их, они и сбегли. Так что зря ты на Салтыкова наговариваешь. Народ доволен им, он никому спуска не дает. И со всеми одинаково себя ведет. Вон и…

– Хватит! – гаркнул Афанасий Семенович. – Все они, ментовские шкуры, одним дерьмом мазаны! За счет других живут. Сейчас их вроде как Путин в узде держать стал. А он скоро уйдет от власти, и сызнова все начнется, как при Ельцине. И пенсии не будут платить, и террористы головы поднимут, взрывать снова в России будут. Про это все говорят. Нет сейчас у нас на Руси правителя, окромя Путина. А в наших краях, сама знаешь, раньше был прокурор медведь, – усмехнулся он. – Сейчас такие, как Лука, делают что желают. Лука тут, а в Белке и в районе – брат его Василь. Что Пеструха говорила?

– Да за иконами, твоими родителями оставленными, вроде как Григорий охотился. Поэтому и Наталью захомутал. И Торовы с ним заодно были. А ты помнишь, как тебе Василий Демьянович звонил, когда Ивана ловили? – Тамара Васильевна заплакала.

– Хватит воду лить, слезами горю не помочь. Хоть бы найти Ваньку, чтоб похоронить по-человечески. Жил, как зверюга, и успокоиться никак не может. За мои грехи, видать, страдание принимает. Да за весь род нашенский небеса с него спрашивают. Да не жги меня глазищами-то, свою вину и так знаю. Хоть бы Лешка успел подрасти, прежде чем мы с тобой на небеса отправимся, иначе пропадет.

Тамара Васильевна выбежала из комнаты.

– Ведь я верил Натке, – вздохнул Денов. – Думал, все у Ивана наладится. А тут нате вам, как нож под лопатку. Снюхалась сучка с кобелиной заезжим. Не успел мужик в тайгу уйти, она уже с этим псом в постели оказалась. А он и возвернулся. Лучше бы прибил обоих еще тогда. Да и не сбег бы он, ежели бы она сына не бросила. И нам не отдала, сучка, – процедил он. – Соседи его нашли. А мы думали, с ней он. Паскудина!

Он посмотрел в сторону комнаты, откуда доносился мальчишеский голос:

– В атаку! Ура!

– В солдатиков играет, – улыбнулся Денов. – Натка ему многое подпортила. Ну ушла и ушла, и хрен на тебя с присвистом. Отдай мальчонку нам и катись под горку. Так нет! Ну и получила свое, сучка! А ты, Салтыков, значит, хочешь закон тут установить? Ну давай, пробуй. Поглядим, что у тебя выйдет. Но ежели супротив Торовых пойдешь, завсегда подмогну и делом, и словом.

– Ну что там? – спросил Лука Демьянович вошедшего Шута.

– Да как вы и говорили, – кивнул тот. – Василий Демьянович требует половину от всего, что сумеете намыть. Говорит, что…

– Половину? Ишь ты, губы-то раскатал. Пусть придет и сам моет. Этот Салтыков как пес цепной, надо с ним что-то делать, иначе ничего у нас не выйдет. Ну, племяши хреновы, такая надежда на них была. А теперь что? Да еще Васька выделывается. Если б вместе мы, то сумели б что-то сделать. А порознь навряд ли что получится. Там золотишка-то кот наплакал, а все-таки имеется. Нет, не выйдет, видать, ничего.

– Но трое от Денова моют, – вмешался рябой здоровяк.

– Значит, допуск на вольную помывку имеется, – сказал Шут.

– Ладно, – буркнул Лука Демьянович. – На допуске много не возьмешь. Да и государству сдавать желания нет. Свистни племяшей, Шут, может, они попробуют договориться с Салтыковым, едри его в корень.

– С Салтыковым договариваться бесполезно, – высказался худой мужчина в очках, – не подкупается ментяра. Уж сколько разов его пробовали закупить. Он же ученик этого, которого Чекистом дразнят. В отставке сейчас. Семен Аркадьевич Семенов, кажись. Он Лешку к Афанасию привез в тот день, когда Ванька Гришку хлопнул и с Наткой под лед ушел.

– Нет неподкупных, – процедил Лука Демьянович, – все от размера зависит. Зови их.

– Добрый день!

Сгорбленная старушка, обернувшись, увидела миловидную молодую женщину. За ней стояли двое крепких парней.

– Добрый день, коль не шутишь, – проворчала она. – Чего надобно-то?

– Вы Анна Ксенофонтовна? – спросила женщина.

– Да уж шесть десятков так зовут. А тебя как звать?

– Надежда. Я сестра Григория Постанова. Помните его?

– Господи, – всплеснула руками Анна Ксенофонтовна, – как же забыть-то! Говорил про тебя Гришка, упокой Господь его душу грешную! – Она перекрестилась на висевшую в углу икону. – Проходь, гостья дорогая. И вы, милые, проходьте.

Парни вошли следом за Надеждой. Та, сняв шляпу, тряхнула головой с короткими светлыми волосами.

– Так. Вот вам сразу. – Она положила на стол стопку пятидесятирублевок. – Мы поживем у вас с неделю. Михаил, – кивнула она на парня в темных очках, – ваш родственник, я и Ленька его друзья. Не забудете?

– Да что я, без памяти, что ль? – Схватив деньги, старушка быстро пересчитала их. – А Гришка-то поболее давал.

– Это за неделю, – улыбнулась Надежда. – Нам нужен Васька Торов. Он был здесь участковым. Сможете позвать?

– А чего ж не позвать-то? Только они теперь не власть. Теперь Салтыков заправляет, тот еще гад. Самогон на днях весь вылил, отравились, говорит, лесорубы. А я-то при каких тут? У меня самогон знатный, никто не обижается. Так чего Ваське-то Торову сказать?

– Передай ему это. – Надежда протянула ей кулон на цепочке.

– А у вас сладенького ничего нет? – спросила Анна Ксенофонтовна.

– Найдем, – улыбнулась Надежда.

Старуха пошла к двери.

– Во, блин, попали, – пробормотал Михаил. – Тут, похоже…

– Мы не развлекаться приехали, – остановила его Надежда.

Поселок Белка

– Шустро вы возвернулись, – посмотрел на сыновей Василий Демьянович. – И чем порадуете старика?

– Есть такое кладбище, – кивнул Антон. – Правда, узнали об этом с трудом, но не зря старались.

– А цена вашего старания, Антон, какова? – спросил отец.

– Труп оставили, – ответил Михаил.

– Ты, Миха, будешь говорить, когда батька спросит! – жестко осадил его Василий Демьянович. – Вы у кого спрашивали?

– У одного служителя староверов, – ответил Антон. – Он уперся и ни в какую. Хорошо, что его помощник слабаком оказался. Вот он и рассказал. Где-то в Якутии похоронили староверскую семью в золоте и алмазы вставили. И таких гробов семь. Где именно, никто не знает. А вот на иконах, их тоже семь, есть что-то вроде карты для потомства какого-то Ильи Мученика. Так говорил помощник служителя. И вот что еще: кто-то ищет это место. За два дня до нас был похоронен столетний старик, тоже старовер. Он что-то знал об этих захоронениях.

– Понятно, – кивнул отец. – Значит, вот почему вы хотите иконы взять у Денова и у Луки. Думаете, это они и есть?

– У Денова три, – сказал Антон, – у дядьки Луки две. Значит, еще две где-то.

– Сначала надобно у Деновых и Луки забрать, – проворчал отец. – А Филька, сын Луки, тоже наверняка этим занимается. Вот что, – приказал он стоящему у двери здоровенному бородачу, – прознай все об иконах и о том, что делает Филька, о чем они с Лукой говорят. И вообще, какого черта он приезжает? Понял?

– Понятно, Василь Демьянович, – кивнул бородач. – Сейчас к братану поеду и все вызнаю.

– Охолонь, Зиновий, – остановил его Василий Демьянович, – это дело тонкое. Надобно так узнать, чтоб Лука тебя не заподозрил. Понял, дурья твоя башка?

– Понял, Василь Демьянович, – пробасил Зиновий.

Якутск

– Как здесь здорово, – прошептала русоволосая девушка. – Правда, жить тут я бы не смогла.

– Зимой здесь все по-другому, – сказал ее Марик. – А по весне бывает половодье.

– Я тоже иногда смотрю телевизор, – усмехнулась девушка.

– С остальными познакомилась? – спросил Марик.

– Я – да, – лукаво улыбнулась девушка. – С Витькой Астаховым. Хороший парень. Девчонки так себе, обе студентки. А ты, Машка, познакомилась с кем-нибудь?

– Не хочу, – ответила Маша. – Скорее бы в тайгу попасть. Хочу представить, что испытала мама. Конечно, сейчас не зима и все не так, но хоть посмотрю на дикую тайгу.

– А хотите новость? – подошел к ним крепкий парень.

– Виктор Астахов, – засмеялась русоволосая. – И что за новость?

– Деньги на обратный билет придется зарабатывать, – сообщил тот. – Так что романтики будет более чем достаточно.

– Иннокентий Яковлевич сразу предупреждал об этом, – напомнила Маша, – и поэтому нас осталось вполовину меньше.

– Еще пару дней, – сказал Иннокентий Яковлевич, – затем на Лену. Ну, там дня четыре-пять. А потом на работу. Эту новость все восприняли с энтузиазмом. Но не знаю, как там будет. Надеюсь, ты понимаешь, что заставлять их нельзя?

– Разумеется, – кивнул Филимон. – На какой срок можно рассчитывать?

– Недели две-три.

– Прекрасно.

– А теперь я хотел бы услышать об иконах. Нашли все или…

– Не гони оленей, Кеша, все надо делать не спеша и с результатом. Кстати, у нас есть конкуренты – брат отца и его сыновья. Один из них еще имеет вес в криминальной среде. Но нам легче. Две иконки уже есть. Где еще три, я знаю. А вот где две остальные, неизвестно. Да пока они и не нужны. Главное – знаем направление.

– Я бы хотел видеть иконы.

– Обязательно увидишь. Сегодня слетаем в Выселки к отцу, и посмотришь.

– А как же моя группа? – Штейн посмотрел на стоящих у входа в гостиницу парней и девушек.

– Успокойся, все будет нормально. За ними присмотрят. Кстати, у кого-нибудь из них есть влиятельные родственники?

– Нет, только у двух девчонок обеспеченные родители. Одна, кстати, твоя знакомая, – подмигнул он Филимону.

– Моя знакомая?

– Ирина Андреевна Войцевская – мать вон той красивой девушки.

– Это та баба, которую Денов спас?

– Да. Маша – ее дочь. Кстати, она сама напросилась, правда, с моей подсказки. Той, что рядом, – показал он на русоволосую, – отец стоматолог средней руки. Мать продавщица. Этот парень, что подошел, Витька Астахов, хулиганистый парнишка, осенью в армию уйдет. Неплохой спортсмен.

– Вот что, Штейн, дай мне список твоей группы, и пройдемся по каждому.

– Да базар какой-то начался, – вздохнул Самуэль, – в прошлом году. Но тогда боялись соваться в тот район. По осени один немец приезжал, вроде ученый, собирал разные байки о жизни в Якутии. Он опубликовал у себя на родине одну историю. Мол, в начале двадцатого века каких-то староверов похоронили в золотых гробах. Тогда и местные газетенки вспомнили, что власти искали эти захоронения. Потом все затихло, а тут этот немец. Я начал проверять и узнал, что это действительно имело место. А мы тоже из староверов. Я поехал к деду, взглянул на иконы. Их у деда две. И на одной я нашел какие-то линии и стрелки. Тогда поверил, что это всерьез. Начал наводить справки и решил обратиться к тебе. Мы все-таки были партнерами одно время. Знаешь, я удивился, когда ты сразу принял мое предложение. Кстати, может, объяснишь, почему прислал сюда людей?

– А ты все-таки игрок, Данила, – усмехнулся Виталий. – Почему сразу не рассказал?

– Ты забыл, кто стоял над тобой? Берия, а это очень и очень серьезно. Он мочит своих подельников, как хозяйка кур на обед. Мне такой расклад никак не подходил. Скажу откровенно: если б не твои связи с дельцами, я бы к тебе не обратился. Тут никого из серьезных нет. А самому за кого-то запросто можно под ментов попасть. У меня уже восемь килограммов золотишка лежит, а куда его толкать, не знаю. И боюсь, если честно. Сейчас то там менты взяли кого-то, то там. Поэтому и звякнул тебе. Но когда узнал, что ты под Лаврентием ходишь, отыграл назад. Он та еще сука.

– Ты говоришь, у деда твоего две иконы есть. Взглянуть можно?

– А чего ж нельзя, посмотрим. Спасибо деду, он не позволил их продать. Мне пару лет назад предложили приличные деньги за эти доски, и я бы отдал, если б дед кипиш не поднял. Он остановил меня не матом, хотя редко кто выдержит то, что он говорит и как. – Данила засмеялся. – Нет, сказал: если продашь – лишу наследства. А он немало имеет – фабрику по пошиву меховой одежды, пару стад оленей, свою охотничью бригаду. Бабки, можно сказать, просто так в карман падают. А сейчас я благодарен ему, что не позволил продать.

– Когда поедем к нему?

– А ты, Стрелок, стал деловым.

– Так на себя работаю.

– Понятно. А шкура тут при каких делах?

– Диана имеет свой интерес. К тому же у нее обширные связи в золотых кругах.

– И все? – усмехнулся Данила.

– Почти, – подмигнул ему Виталий.

Горное плато

Издав пронзительный крик, лежащий на покрытом медвежьей шкурой топчане длинноволосый бородатый человек вздрогнул, открыл глаза и соскочил на коврик у топчана, упал на колени и ткнулся лбом в каменный пол. Из разбитого лба закапала кровь. В пещерку вбежали трое мужчин и две женщины. Схватив мужчину, они уложили его на спину. В это время вошел невысокий мужчина в белом халате. Он сделал упавшему укол. В пещерку заглянула Фекла, покачала головой и ушла.

– Я уже говорил, – кивнул худой мужчина в очках, – трое пропали без вести в этом районе. Но он не подходит ни под одно описание пропавших. Да какая вам разница, Посланец Божий, я знаю, вы на этом деньги себе делаете.

– Не себе, сын мой, – негромко возразил Старец, – а на общее дело идут пожертвования. А узнать об этом человеке очень хотелось бы. Из него можно сделать жертву адского общества. И к тому же…

– А как вообще дела? – перебил его очкастый.

– Работаем, – отозвался Старец. – Правда, это тяжкий труд. Но Господь не оставляет нас. Вчера снова пришли несколько грешников. Труд исцеляет, а тяжкий труд открывает грешнику ворота в рай. – Он перекрестился.

– В Хабаровске убит староста Евпатий. Его послушника при нем пытали. Послушника убили сразу. Судя по всему, он что-то сказал.

– Что могут дать слова пытаемого? Человек слаб и духом, и телом, если живет без веры. Ты сам, сын мой, веришь в это?

– Постой, выходит, ты тут просто…

– Я верую и живу этим и тем, что помогаю людям приобрести веру.

– И тем не менее не забывай о доверенной тебе миссии, – холодно проговорил очкастый.

– Я все помню, сын мой. – Старец перекрестил его позолоченным крестом.

Тикси

– Маша звонила? – спросила по телефону Ирина.

– Да, – ответил отец. – У нее все хорошо. Но наверное, они не вернутся вовремя, поработают немного. Я и с руководителем группы говорил.

– Какая еще работа? – недовольно поинтересовалась Ирина. – Ведь они поехали в экспедицию.

– Ребятам предложили потрудиться для детского дома, ну и себе немного заработать, Маша, конечно, согласилась сразу. Не волнуйся, я же говорю, что беседовал с руководителем группы. Очень внимательный и порядочный человек. Уверяю тебя, Ирина, повода для беспокойства нет.

– Обо мне что говорил?

– То, что ты просила: мол, уехала на неделю в дом отдыха, чтобы никто тебя не тревожил. Маша отнеслась к этому спокойно.

– Что она сказала?

– Может, мама наконец выйдет замуж, – посмеиваясь, отозвался отец.

Ирина рассмеялась.

– Она помнит наш уговор и звонит каждый день?

– Конечно. В этом отношении я тоже очень строг.

– У меня все хорошо, я в Тикси. Погода на удивление теплая. Милиция дело прекратила. Правда, был напряженный разговор с Жереновым, но я убедила его остаться на прежних условиях. Он предложил свои услуги питерской фирме.

– Я тебе не раз говорил – надо иметь свое судно. Денег я добавлю.

– Я решу это осенью, – улыбнулась Ирина и положила трубку.

– Лихо она Степана на место поставила, – сказал Нине Антон.

– Да не согласна она, конечно, – раздраженно буркнул в телефон Жеренов. – И я чуть без ее денег не остался. В общем, вот что я скажу: есть желание – сами с ней договаривайтесь. Мне ваши дела ни к чему. Платит она хорошо, терять такого клиента ради ваших непоняток я не согласен.

– Ладно, – послышался ответ, – успокойся. Мы решим эту проблему. Сама к тебе прибежит.

– Она не прибежит, – нервно отозвался Степан, – найдет другого, и все.

– Увидишь, – ответили ему.

Поселок Выселки

– А кто этот молодец-удалец? – негромко спросил у Филимона Лука Демьянович.

– Все шуткуешь, батя! – усмехнулся сын. – Ему уже пятьдесят стукнуло. Мы работаем вместе, и как компаньон он меня вполне устраивает. У тебя-то как дела?

– Как сажа бела. Участковый нынешний, Юрка Салтыков, – зверь чистый. И нет никакой возможности с ним договориться. На Золотом ручье вроде как золотишко пошло. Малехо, но имеется. Мужики Денова там местечко облюбовали и моют на лотки. А моих с проходнушкой Салтыков наладил, едрена корень. Говорит, берите допуск, тогда и мыть станете. А на кой…

– Я считаю, тебе вообще это прекращать нужно, – перебил сын. – Теперь на это все строже смотрят. Сейчас тут золото берут по цене немного выше приемных пунктов. Вывезти почти невозможно. Те, у кого канал имеется, вывозят сами.

– Поучи отца птицу разделывать, – проворчал Лука Демьянович. – Я ж не для продажи его мою, а для производства. Ты ж говорил…

– С этим тоже не выходит. Во-первых, денег надо немерено вложить в цех и оборудование. Во-вторых, замучаешься получать разрешение. В общем, пока не выходит.

– Смею вас заверить, уважаемый Лука Демьянович, – подошел к нему Штейн, – сейчас производство золотых…

– А тебя кто за язык тянет? – ожег его взглядом тот. – Я для первого раза тебе вот что скажу: не садись к столу, коли не приглашают, а то и поварешкой по лбу получить можно.

– Извините, – посмотрев на Филимона, поспешил сказать Штейн.

– А ты сам, мил человек, как деньгу-то зарабатываешь? – поинтересовался Лука Демьянович.

– Покупаю у вашего сына мясо, меха и орех. И оба мы довольны. Правда, хотелось бы большего, но обижаться грех.

– Верующий, что ль? – нахмурился старик.

– Крещеный, – ответил Штейн, – и крест имеется.

– Неправильная ваша вера, – проворчал Лука Демьянович. – Крепка древняя вера. Вот мы, староверы, и есть настоящие верующие. А вы так!.. – махнул он рукой. – Сейчас вон по телевизору кажут – все в Бога верят. И президент крестится, и остальные. Даже этот коммунист главный, Зюганов, и то вроде как молится. А кто ж тогда церкви-то рушил да попов сажал, даже стрелял? Вот она, вера ваша. Зря ты с ним связался, Филька, – он взглянул на сына, – такой завсегда в выигрыше будет. А ежели коснется дела серьезного, и предаст али продаст.

– Иннокентий не предаст и не продаст, – заступился за напарника Филимон. – Не раз проверен. Ты нас, батя, кормить будешь?

– Скоро обед. Желаете, молочка с хлебушком откушайте. А ежели погодите, баньку с паром примите, хворь и усталость как рукой снимет.

– Хозяин! – В комнату вошел рыжебородый здоровяк.

– Емеля, твоя неделя! – засмеялся Лука Демьянович. – И чем порадуешь, едят тебя комары?

– Да все вроде нормально. С якутами договорились. Как будет пантокрин, нам первым поставят. Насчет шкур тоже все путем. И цена сходная. Они говорят…

– Иди отдыхай, – перебил его Лука Демьянович. – Потом мы переговорим обо всем. Так как насчет баньки? – спросил он.

– Но Гришка сказал, – Василий Торов потушил окурок, – сестру вроде звали…

– Вы согласны работать или нет? – недовольно спросила Надежда. – Григорий говорил, что можно обратиться к вам, если с ним что-то случится. Как чувствовал. Я ему не раз говорила – бабы до добра не доведут. О мертвых плохо не говорят, да и к чему это?… Вы будете работать или…

– Секундочку, Надежда Сергеевна, – остановил ее Олег, – что вы подразумеваете под работой?

– Вы будете делать то, что я вам скажу. Другого предложения у меня нет. Если да, то через месяц с небольшим получите весьма внушительную сумму, квартиру в Хабаровске, по машине российского производства. Выбирать будете сами. Но делать то, что скажу.

– Позвольте, уважаемая, – усмехнулся Василий, – а если прикажете убить, например?

– Придется убить, – спокойно ответила она. – Я могу заставить вас работать на меня. Григорий мне оставил кое-какие записи. Там разговоры и очень интересное видео. Помните свои развлечения?

– Вот сучонок! – пробурчал Олег. – Я его спрашивал о кассете, он сказал, что ничего не получилось. Вот сука!

– Попали, брат, – кивнул Василий. – А что…

– Сначала нужны иконы Денова, – перебила Надежда, – все. Сколько их у него?

– Три, – угрюмо отозвался Василий. – И у дядьки Луки две.

– А ты умеешь думать, – усмехнулась Надежда. – У вашего дядьки две. Их можно и не брать, а просто посмотреть. Потребуется минут пять, чтобы кое-что на иконах увидеть. У Денова их придется брать.