Текст книги "Эта война еще не кончилась"

– Нет, – мотнул головой Илья.

Борис и Денис с удивлением посмотрели на него.

– Мне кажется, не сдаст, – уклонился тот от прямого ответа.

Он и Бабич выпрыгнули из замедлившей ход «Нивы».

Денис увеличил скорость и сразу повернул вправо.

Бабич и Богатырь, пригнувшись, перебежали дорогу и стали подниматься в горы.

– Уходи к тете Тамаре, – твердо проговорил Ислан. – Она отведет тебя в Грузию. Она хорошая женщина. Уходи.

– А ты? – горестно вздохнула мать.

– Со мной все нормально будет, – кивнул он и слабо улыбнулся. – Прощай, мама. Ты хорошая.

Всхлипнув, она взяла сумку и горбясь вышла из дома.

Посмотрев ей вслед, Ислан достал из-под подушки ПМ. Снова улыбнулся.

– Спасибо, Илья, – по-русски проговорил он. – Ты сделал мне лучший в жизни подарок.

Сунув в зубы трубку, прикурил от кресала и, закрыв глаза, с наслаждением затянулся.

– Успеть бы докурить, – пробормотал он, – а то появятся раньше. Конечно, хорошо бы хоть одного убить, но тогда они убьют маму. Поэтому… – Он снова затянулся.

Сделав еще несколько глубоких затяжек, положил трубку и, подняв пистолет, сунул ствол себе в рот. Немного подумав, положил пистолет и выбил тлеющий табак из трубки на одеяло. Снова взял пистолет и нажал на спусковой крючок.

Вышедшая через затылок пуля глухо ударилась о стену. Тело чеченца откинулось назад, и он, оставляя кровавый след на стене, сполз вправо.

От тлеющего табака стало дымить одеяло. Вдруг вспыхнула простыня. И тут же загорелся набитый соломой матрац.

Денис остановил машину, подошел к краю пропасти. Усмехнулся. Повернувшись, увидел медленно поднимавшийся по узкой горной дороге «каблучок». Сплюнув, пошел ему навстречу и, остановившись, замахал рукой.

«Каблучок» остановился.

Смуглолицый водитель с зеленой повязкой на лбу вышел. Увидев русского, рванул с плеча автомат.

Сухо щелкнул выстрел из пистолета с глушителем. Денис подошел к убитому, поднял автомат и бросил в пропасть. Затем поволок бандита к «Ниве».

– Перекур! – Бабич уселся на камень.

– Зря Денис так решил, – недовольно проговорил Илья. – Где он нас найдет? Вдруг у этой бабы боевики? Или хахаль какой из этих ваххабитов. К тому же и она может…

– Значит, будем ждать около, – ответил Борис.

– Около чего? – насмешливо поинтересовался Илья. – Ты там хоть раз был? И я не был.

Послышался длинный гудок автомобильного сигнала.

Оба упали на живот и вскинули оружие.

И снова раздались сигналы, на этот раз короткие.

Борис, достав бинокль, подполз к камню и приложил бинокль к глазам. Изумленно выругался и встал.

Илья удивленно взглянул на него.

– Денис! – бросил Бабич и, подхватив автомат, побежал вниз, к стоявшему у обочины белому «каблучку».

– Что? – открыл рот Илья.

Вскочив, тоже побежал.

– Его убили русские, – убежденно сказал крепкий бородач. – Мать говорит, что вошли двое безбородых в камуфляже. Потребовали еды и воды. Ислан им что-то сказал. Один ударил его. Она воспользовалась этим и убежала. Он, видимо, ударил кого-то. Его пристрелили и подожгли дом.

– Ты веришь ей? – насмешливо поинтересовался седобородый старик. – Вся их семья – собаки. Хасан не пошел на войну. Ислан тоже не пошел. Ему отрубили ногу и пальцы. Хасану – голову прямо перед домом. Я не верю женщине.

– И все-таки говорить надо именно так, – заметил русоволосый здоровяк. – Разведка федералов пыталась что-то узнать у инвалида и старушки. Ей удалось сбежать. Ислан вступил в схватку и был убит. Русские убили…

– Двое убили шестерых джигитов, – сказал старик. – Нет, здесь были те, кого привел грузин. И не меньше пяти или шести человек. Хорошие бойцы, – признал он против воли. – И они были у него. Отпустили женщину и убили Ислана, чтобы он ничего не мог сказать. Надо сообщить нашим – пусть берут «Ниву» Маслана, а тех, кто в ней, пусть уничтожат. Живыми они не дадутся. Опытные, собаки, и пришли за кем-то из рабов.

– Но как они прошли такое расстояние незамеченными? – недоверчиво спросил русоголовый. – Ведь их там искали. Нет, это какие-то обколовшиеся наймиты. Русские вошли в Ичкерию, и они поняли, что запахло жареным. Решили уйти в Грузию, пока не поздно. К инвалиду попали случайно…

– Говорить надо так, – перебил его бородач, – как мать Ислана. Ее увезти и там узнать все.

– Отдадим ее албанцам, – усмехнулся чеченец. – У них свои методы. И плевать, что женщина старая.

– Ты чеченку отдашь? – хмуро спросил старик.

– Нам нужны эти люди, – перебил его бородач. – И они узнают у нее правду.

– Но Аллах, – вздохнул старик, – говорил, что…

– Нам он разрешает делать все так, как нам нужно, – усмехнулся бородач.

– Надеюсь, здесь есть наркоманы со стажем, – оглядываясь на оставленный у камня «каблучок», буркнул Денис. – И кто-то сядет и поедет. И, даст Бог, расшибет свою бритую голову с зеленой повязкой. Кстати, зачем они на башку зеленые ленты цепляют?

– Не ленты, – поправил его Бабич, – а часть исламского знамени. Они – каждый, у кого есть такая повязка, – идут в бой под защитой Аллаха. Среди них действительно полно фанатиков, которые верят в Аллаха и вполне серьезно готовы умереть за него. Но это в основном молодежь. Главари верят в другое зеленое знамя – в баксы.

– А тебе подфартило, – заметил Илья, взглянув на Дениса. – Я думал, уж больше не свидимся…

– Я рассчитывал захватить, – признался Денис, – любой транспорт, вплоть до лошади. И поэтому все равно был бы здесь раньше вас. Правда, опасение было, что нарвусь на группу – и все, пиши пропало. Но дуракам везет! – Он улыбнулся.

Неожиданно Илья громко расхохотался. Борис и Калмыков удивленно посмотрели на него.

– Нашего Христа, – посмеиваясь, проговорил тот, – эти ваххабиты, видать, по самое некуда достали. Угнали твой «каблучок»!

Денис, обернувшись, расхохотался.

«Каблучок» быстро катил вниз по горной дороге.

– Так, – не поддержал их настроения Бабич, – сейчас ищем пункт наблюдения и ждем ночи. К сестре Исы нам так и так заходить надо. Но сначала посмотрим, что там почем.

– Сначала надо хату этой бабы найти, – сказал Илья. – А то затаимся у фазенды какой-нибудь бабы, а это любовница Басаева.

– Его не отпущу, – проворчал Бабич, – даже если это будет последняя секунда в моей жизни. Счет у меня к верхушке этой сволоты имеется, свой счет. Конечно, надежды на то, что хотя бы кто-то сможет мне выплатить его по полной раздаче, маловероятен, но чем наш черт не шутит, пока ихний Аллах дремлет.

– Лично я тоже не против встретиться с этой кодлой, – сказал Денис.

– Может, устроим охоту на Басаева? – насмешливо предложил Илья. – На кой хрен нам кого-то спасать? Айда в Грозный! И навалимся на Басаева и Хаттаба. По разу выстрелить успеем, а больше и не надо. Ну так как, в Грозный потопали?

– Хватит! – оборвал его Борис.

Они крадучись, перебежками, прикрывая друг друга, подошли к окраине села. Вспомнив объяснения чеченца, Борис с Денисом начали искать дом Малики. И это им удалось. Правда, сами они в этом уверены не были.

В Чечне начались боевые действия. Подсчитываются затраты на проведение кампании. Как это ни кощунственно звучит, человеческая жизнь тоже имеет свою цену. День жизни солдата на войне правительство оценивает в 810 рублей. Офицера – в 950 рублей. В случае гибели военнослужащего его семье должно быть выплачено единовременное пособие в размере ста двадцати окладов денежного содержания и двадцати пяти окладов на каждого члена семьи. Но разве это заменит детям погибшего отца, жене – мужа, родителям – сына? Конечно, полученные деньги – хоть какая-то поддержка на первое время членам семьи погибшего. Если с офицерами и солдатами, пострадавшими на чеченской войне, есть хоть какая-то ясность, то куда сложнее с гражданским населением. По статистике, в современной войне на каждого погибшего человека в погонах приходится 10–15 мирных жителей. Сколько стоят их жизни?

А почему почти все мотострелки и разведчики не в касках, а в каких-то пиратских косынках? Железные шлемы-каски образца 1941 года не спасают ни от пули, ни от осколка, а только мешают при движении. Современные же «сферы», надежно защищающие голову от выстрелов снайперов, есть только у самого крутого спецназа ФСБ – «Вымпела» или «Альфы». Почему бы не дать их каждому воюющему с террористами на Кавказе? По оценкам специалистов, только одна эта мера сразу уменьшила бы наши потери почти на треть.

Малика, налив в стакан запаренного яблоневыми листьями кипятка, вздохнула и открыла пол-литровую банку варенья. Положила чайную ложку, взяла кусок хлеба из соевой муки и вошла в комнату.

– Попей, мама. – Она поставила стакан и тарелку с куском хлеба на табурет около кровати, на которой лежала заболевшая мать.

Ночью у нее неожиданно разболелась голова и схватило сердце. Малика всю ночь не отходила от ее постели. За бессонную ночь девушка осунулась и побледнела.

– Я не хочу есть, – чуть слышно проговорила мать. – Ты сама поешь.

– Мама, – Малика присела на стул, – поешь меду. У меня есть стакан в летней кухне. Я сейчас принесу, ладно?

– Малика, – снова попросила мать, – уходи, прошу тебя!..

– Я сейчас принесу мед. – Поднявшись, Малика шагнула к двери.

– Мы здесь на постоянное местожительство обустраиваемся? – недовольно спросил лежавший за проржавевшей железной бочкой Илья. – Ночь просидели. Скоро обед, а мы, между прочим, не жравши.

– А не ты три пакета супа схрустел? – улыбаясь, напомнил из-за ствола поваленного дерева Бабич.

– Нашел пищу, – буркнул Богатырь. – Я к тому, что надо что-то делать. Время идет, скоро наши заявятся, и тогда…

– Что тогда? – зло спросил Борис. – В доме тишина. Кто там? Оттуда никто не выходит и не входит никто. Сунемся, а там…

– Женщина, – не дал договорить ему тихий голос лежавшего в траве так, что его было невозможно заметить даже метров с трех, Дениса. – Идет сюда.

Борис вскинул бинокль.

– Кажется, она, – сказал он. – По крайней мере на фотографию, что Иса показывал, похожа. Я сейчас…

– Во двор вошли трое, – буркнул Денис. – А вон еще двое.

Малика вернулась в домик. Трое из вошедших во двор остались у ворот, двое направились в дом.

Борис мысленно матерился.

И тут из дома раздался пронзительный женский крик:

– Малика, беги!

Дверь, как от пинка, резко распахнулась, и из дома вперед головой вылетела пожилая женщина.

– Духи! – прорычал Богатырь и сбросил с пулемета охапку пожелтевшей травы.

Хлестко ударил выстрел. И сразу второй.

Один из стоявших у ворот боевиков упал. Еще не успевший ничего понять другой, получив пулю в голову, отлетел к забору. Третий, упав на землю, прикрываясь первым убитым, вскинул автомат.

Денис выстрелил снова.

Боевик с выбитым глазом и развороченным пулей затылком повалился на бок.

Борис с пистолетом рванулся вперед, следом за ним бросился Богатырь.

Выбежавшая из летней кухни Малика, на мгновение опешив, замерла. Она увидела лежащую перед дверью дома мать. И с отчаянным криком, выронив закрытый бумагой стакан, бросилась к ней.

Денис, помня о двоих вошедших в дом, доведя курок до упора, поймал левый косяк двери в крест оптического прицела и ждал.

Один из боевиков, на мгновение показавшись, вскинул автомат, но выстрелить не успел: пуля из снайперской винтовки пробила ему горло.

Бабич, в прыжке сбив Малику и крикнув подбегавшему Илье: «Держи ее!», сместился левее, чтобы не закрывать сектор стрельбы Денису, и стремительно подбежал к дому.

Калмыков скорее инстинктивно переместил прицел на крайнее окно и увидел разбивший стекло ствол автомата. Выстрелил.

Бабич с размаху бросился на землю.

Денис снова выстрелил в окно.

– Охренел?! – заорал Борис. – Чуть ухо мне не отстриг!

Денис, увидев вбежавшего во двор боевика, спустил курок.

Бабич, вскочив, бросился назад.

Илья, забросив кричавшую Малику на плечо, тоже подбежал.

Денис уложил еще одного. И тут по нему с двух сторон ударили автоматы. Он сразу поменял место, перекатившись вправо и назад, поймал на мушку автоматчика из дома слева и выстрелил.

Бабич развернулся и, понимая, что убить с расстояния ста с лишним метров из ТТ почти невозможно, тем не менее трижды выстрелил.

Во двор вбежали еще трое, попадали на землю и открыли огонь из автоматов.

Денис попал в одного. Пули вспороли землю слева от него. Оттолкнувшись руками, он сделал кувырок через спину и, едва коснувшись носками земли, бросил тело за поваленный ствол. И тут же отдал должное меткости противника – в дерево впились шесть пуль.

Илья упал в траву, закрыл собой продолжавшую громко кричать Малику и, косясь назад, вытащил пистолет.

Бабич, в прыжке допрыгнув до автомата, развернулся и выпустил длинную очередь. По нему били трое. И еще четверо пытались достать снайпера.

Бабич, расстреляв патроны в автомате, бросился вперед, под прикрытие бочки, и схватил пулемет. И тут же по бочке застучали пули. Борис, откатившись влево, что-то заорал и, вскинув пулемет, нажал на крючок.

Два автоматчика во дворе стрелять перестали. С соседних домов продолжали палить по снайперу.

Бабич, повернув пулемет влево, длинной очередью заставил трех автоматчиков думать только о собственной жизни.

Денис, вскинув винтовку, уложил одного из четверых слева. Пуля попала в диск пулемета, и он замолчал.

Выматерившись, Борис быстро заменил диск.

– Ты жив? – громко спросил он.

– Вроде да! – рыкнул в ответ Илья.

– А она? – так же громко спросил Бабич.

– Еще раз укусит, – услышал он раздраженный голос Богатыря, – пришибу!

– Похоже, влипли, – проворчал Денис.

По ним стреляли с трех сторон.

– Отходим! – расстреливая диск пулемета, заорал Бабич. – Тащи ее сюда – и уходите!

– Я сама! – пискнула Малика.

– Давно бы так, – буркнул Илья.

Девушка быстро поползла вперед. Удивленно хмыкнув, он двинулся следом.

Денис, постоянно меняя позицию, удерживал пытавшихся приблизиться к ним слева бородачей. Справа боевиков прижимал к земле пулемет, из которого стрелял Бабич. Но усилившийся огонь бандитов заставил его и Дениса вжаться в землю.

– Идите, духи! – снова закрыв собой Малику, процедил Илья. – Я вам подарок приготовил.

Он вытащил «лимонку». И тут все услышали грохот взрыва. Русские и чеченка, обхватив головы руками, застыли.

Дом Малики, словно в кино, на мгновение вспыхнув огнем, рассыпался.

– Летунам пузырь ставлю! – заорал осмелившийся поднять голову Илья.

Штурмовик, развернувшись, снова шел в атаку. Короткая, почти невидимая вспышка под крыльями – и тут же на улице, за домами, грохнул мощный взрыв.

– Там несколько машин, – услышал Илья голос женщины.

– Ты и по-русски говоришь, а то все по-своему лепетала.

– Вы кто? – спросила она.

– Иса послал, – буркнул Илья. – Знаешь такого?

– Мама! – попыталась вскочить Малика.

– Куда? – заорал сваливший ее Богатырь. – Не видишь, что там делается?

Поднявшись, он схватил женщину и, забросив на плечо, рванулся к друзьям.

– Вот это он им дал прикурить! – восторженно блестя глазами, крикнул вскочивший Денис.

Бабич с пулеметом бежал молча.

– Отпусти меня! – громко потребовала Малика.

– Мы от Исы, – едва Илья поставил ее на ноги, сказал Борис. – Он погиб. Ты должна нам помочь.

– Мама! – заплакала Малика.

– Плакать потом будешь, – потащив ее за руку и сунув пулемет Илье, буркнул Борис, – сейчас уходить надо.

Штурмовик еще дважды заходил над селом. С земли по нему стреляли из всего, что могло стрелять. Три машины были объяты пламенем. От одной остался догоравший, разорванный пополам остов. Четвертая, перевернутая взрывной волной, валялась на боку. Вокруг лежали оцинкованные коробки с патронами.

Пожилая женщина, стоя на коленях, протяжно выла, ветер теребил ее длинные седые волосы. У ее ног лежал молодой парень в рассеченном осколками камуфляже. Его голова была разбита.

Несколько боевиков, о чем-то возбужденно переговариваясь, стаскивали в одно место убитых. Раненым оказывали помощь двое мужчин в камуфляже. От других их отличали висевшие на плечах медицинские сумки.

– Надо догонять! – зло прокричал невысокий, с длинной бородой мужчина. – Там они…

– В Грозный надо! – недовольно ответил смуглый мужчина в чалме. – Некогда догонять. Ищи машины. Быстро ищи! Хаттаб в Грозном ждет!

– Странно, – покачал головой полковник ВВС. – Нам не говорили, что там есть наши. Далековато разведгруппа пробралась.

– Может, у них местные, – сказал майор-десантник, – свои разборки. Они же власть никак не поделят. Или кто-то из стодолларовиков почувствовал, что жареным пахнет, и решил отвалить.

– Все может быть, – согласился полковник. – Но летчики молодцы. Накрыли колонну.

– Через Грузию к ним все идет, – сказал седой мужчина в камуфляже. – Вот закрыть там горы, и тогда каюк им.

– Сделаем мы их, – зло пообещал десантник, – если снова не остановят.

– Не должны, – кашлянул полковник. – Конечно, если бы дома не взорвали, народ, может, и воспротивился бы. А так что – спать ложатся и дрожат. Не должна Москва остановить нас, – повторил он. – Если такое случится, сразу уйду к едрене матери.

Некоторые кремлевские чиновники, и прежде всего руководитель администрации президента А. Волошин, убеждают Ельцина временно приостановить военные действия в Чечне, как минимум – выдержать паузу. В обмен на это потребовать выполнения ряда условий. Во-первых, незамедлительно предоставить России очередную порцию экономической помощи. Во-вторых, тем самым прекратить кампанию по дискредитации российского руководства, развернутую в зарубежных СМИ.

– Странно, конечно, но… – Денис скользнул за большой камень, за которым лежали Бабич, Илья и Малика. – Никого… Я думал, пойдут за нами.

– Им летчик делов наворочал, – сказал довольный Богатырь. – Они сейчас своих ваххабитов отмывать начнут. Хорошо, что летун…

– Как погиб Иса? – не дал договорить ему тихий голос Малики.

Осекшись, он замолчал. Беспомощно посмотрел на Бориса. Потом на Дениса.

– Мы из Грузии шли, – вздохнул Борис. – И уже здесь нарвались на засаду. Ну, его и… – Не договорив, махнул рукой.

Илья, благодарно взглянув на него, вздохнул.

– Как же вы меня нашли? – удивилась Малика.

– С Божьей помощью, – буркнул Борис. – Нам вот куда надо, – в Зону.

– Зоны, – поправила Малика. – Это недалеко, километров пятнадцать. По дороге если. Но сейчас…

– Мы по дороге очень даже неплохо прокатились, – усмехнулся Илья. – С ветерком. С нами как с родными здоровались.

– Так это вы в заповеднике у Итум-Кале перса убили? – удивленно спросила она.

Трое переглянулись.

– И «каблучок» у Чапая отняли, – продолжала Малика. – А думали, что это водитель натворил. Правда, разговор шел еще, что к Ислану, брату Хасана, русские разведчики приходили.

– Какого Чапая? – спросил Борис.

– В Грозном есть интендант. Старший по снабжению, Василий Чапаев. Я не знаю, это имя или прозвище. Но что такой есть – точно.

– Вот это да! – удивился Илья. – Выловить бы этого Васька, я б его только за позор фамилии…

– Добраться до этого Зоны без машины трудно? – спросил Борис.

– Сейчас в Грозный караваны идут. Ведь ваши войска вошли в Чечню. Уже несколько станиц освободили. Но им сильного сопротивления не оказывают. А вот…

– Это проблемы армии, – не дал закончить ей Бабич. – Нам нужно в Зоны, – на этот раз он правильно назвал населенный пункт. – Там какой-то Аси есть. У него захваченные в Дагестане русские солдаты. Ты знаешь такого?

– Встречала! – Вздохнув, Малика опустила голову. – Он родственник одного полевого командира. Убийца, пленных расстреливал в ту войну.

– А ты, Иса говорил, – прищурился Бабич, – в ту войну вроде как сначала за Дудаева была…

– Была! – вскинув голову, она обожгла его взглядом. – Потому что верила – Дудаев наш президент и хочет для народа только хорошего. А кому я верить могла? Кому? Яндарбиеву? Но он больше пришелся Москве ко двору. Завгаеву? Так он в девяносто первом году бросил народ и сбежал в Москву. И Гантамирова, который, как мог, боролся с дудаевским режимом, арестовали в Москве за хищения.

– Ладно, – буркнул Борис. – Но, надеюсь, по нашим ты не стреляла?

– Не успела, – по-прежнему вызывающе ответила Малика. – Посмотрела, как дудаевцы себя ведут, и ушла. А тут еще Иса, оказывается…

– Ладно, – снова не дал договорить ей Бабич. – Давай решать, как нам в Зоны добраться. А то мы и так уже два дня потеряли.

– Можно по реке, по Аргуну. Или вдоль берега, там пока постов нет. Я с парнями разговаривала, с рыбаками. Они говорили, что на реке боевиков сейчас нет.

– А сколько это в километрах? – поинтересовался Денис.

– Столько же, – взглянула на него Малика, – сколько и по дороге. Только придется с полкилометра подниматься от реки. Зоны в стороне.

– Ты с нами, – кивнул Борис. – Понимаю, – поднял он руку, заметив, что Малика хочет возразить, – мать там осталась. Но она мертва. И помочь ты ей ничем уже не сможешь. Надо о живых думать.

Чеченка всхлипнула. И тут же подняла голову:

– Хорошо, я пойду с вами и помогу, чем смогу. Только дайте мне оружие, я столько от них натерпелась! – Ее глаза полыхнули ненавистью.

– Держи! – Илья отдал ей свой ТТ. – В подобных ситуациях от такой пукалки только один прок – себе в ухо пульнуть можно. Но если припрет, я предпочитаю гранату.

– Кто много говорит, – заметил Борис, – тот мало делает.

– Да, собственно, мне и не хотелось бы этого делать, – хохотнул Илья. – Лучше вернуться здоровым. Нас там зеленые ждут.

– Все! – Борис поднялся. – Веди нас, Малика.

– А где твой израильский? – спросил Илья.

– На память оставил, – усмехнулся Бабич, – твою пушку схватил. Ох и тяжела дурища! А ствол себе найти здесь не проблема.

– Может, пожрем для начала? – предложил Илья. – А то на пустой желудок как-то и ноги не так двигаются.

– С полным ты бы так не летел, – рассмеялся Бабич. – А то и ее тащил, и чесал – хрен догонишь.

– Так по мне, считай, вся ихняя банда только и поливала, – серьезно, но смеясь глазами, отозвался Илья. – На вас они вообще ноль внимания.

Малика встала и, посмотрев в сторону поднимавшегося вверх дыма, что-то прошептала. Сложив руки перед грудью, поклонилась.

– Что-то нас не выпускают, – пробормотал Николай.

– Значит, вполне возможно, хлопнут, – спокойно отозвался прапорщик.

– Что? – посмотрел на него сержант.

– А то, что слышал, – так же равнодушно проговорил Сергей. – Может, наши уже вот-вот появятся. Духи нас расстреляют. Или люк откроют, гранату швырнут – и привет. Потом будут по пальцам наши личности устанавливать. И хрен установят. С той войны еще сколько мертвяков в моргах лежит.

– Ну! – помотал головой Николай. – Как это гранату?

– А ты вроде жить захотел! – насмешливо отметил прапорщик. – То, значится, ну ее на хрен, такую жизнь. А теперь и подыхать не хочешь. А гадать – занятие скучное. Что будет, то и будет. Я сначала тоже постоянно чего-то ждал. Того, что освободят. Того, что убьют. А теперь устал от постоянного ожидания. Одного хочу – если сдохнуть, так прежде горло хоть одному духу перегрызть. Я раньше ко всем этим, с Кавказа, спокойно относился. Сам пару раз бывал в Азербайджане. А сейчас я их видеть не могу. Никого, потому что для меня любой кавказец чеченцем будет. Тем, кто тебя и меня бил. Суки! – Он скрипнул зубами.

– Пожрите, собаки, – услышали сидевшие на потертом ковре парни.

В яму бросили какой-то сверток. Люк закрылся.

Юрий, протянув руку, нашел сверток. Развязал и достал два куска хлеба из муки грубого помола и воду в завязанном полиэтиленовом пакете.

– Сашка, – протянул он один кусок другу, – поешь.

– Да иди ты! – огрызнутся тот. – Мне не привыкать. А у этих гнид я ничего не возьму. Лучше сдохну…

– Сдохнуть здесь запросто, – откусив от своего куска, сказал Юрий. – Но лучше вернуться, а потом…

– Ты вернешься, – зло проговорил Александр. – У тебя батя кинет этим гадам зеленью тысяч двадцать и даже не почувствует, что у него что-то пропало! – Он вздохнул.

– Вот поэтому в России жить хорошо никогда и не будут, – грустно заметил Юрий. – Потому что зависть и зависть. Но отец смог заработать эти деньги. И если действительно попросят двадцать…

– Закрой пасть, – недовольно буркнул Александр. Подняв палец, помотал головой. Отрубленный конец все сильнее постукивал горячей, дергающей болью.

– Тебе поменять повязку надо бы. – Юрий увидел, как он рассматривает, морщась от боли, засохшую от крови тряпочку.

– Как снять-то? – выдохнул Александр. – Хрен дотронешься! Все внутри обрывается.

– Мочой, – посоветовал Юрий. – Моча, говорят, обеззараживает. Меня бабушка учила. Я, когда маленький был…

– Может, водой? – взглянул на мешочек с водой Александр.

– Она холодная. Если хочешь – попробуй.

– Конечно! – зло буркнул Александр. – И тебя не спрошу.

Встав, подошел к месту, где они оправлялись. Расстегнул ширинку. Юрий услышал его вскрик.

– Ты чего? – поднимаясь, спросил он.

– Как кипятком обдало, – промычал Александр.

Он сел на нары и попробовал снять повязку. Вскрикнув, потерял сознание.

Юрий успел подхватить его. Сашка почти сразу очнулся.

– Не могу, – простонал он. – Попробуй ты… – Он поднял руку.

Юрий взялся за конец мокрой повязки и вдруг сильно дернул ее.

Коротко ахнув, Саша снова потерял сознание.

Юрий, уложив его, заорал:

– Эй! Дайте бинт и перекись водорода! У него обморок…

– Чего орешь, гяур? – недовольно спросили сверху.

– Палец у приятеля отрублен, – громко сказал Юрий. – За меня скоро выкуп дадут, а потом и за него. А он умереть может. Гангрена…

– Мы скоро вам обоим башка рубать станем, – зло перебил его чеченец.

– Ты чего, дух? – протяжно промычал Александр. – Чуть не угробил…

– Повязки от раны отрывать надо, – подсаживаясь, сказал Юрий, – вместе с гноем. Сейчас бы перекиси водорода…

– Откуда ты знаешь, что и как отрывать надо?

– Я на курсы по оказанию первой помощи при ранениях ходил. Для себя. Солдат должен уметь все. Я же после армии хотел в училище поступить, в Рязанское, – вздохнул он. – Сразу бы, конечно, не то было. Мать вообще не хотела. Но я понял, что бизнесом, как отец, заниматься не могу. Нет у меня этой коммерческой хватки. Жить на папины деньги тоже не смог бы. Вот и решил в армию идти. Мать плакала, умоляла. А отец сказал: «Хочет – пусть идет». Вот и пошел, – он горько улыбнулся, – и на войне побывал.

– А теперь как, – хрипло спросил Александр, – не передумал?

– Теперь тем более, – глухо отозвался Юрий. – Потому что вырастут дети Басаевых и Масхадовых. Племянники и внуки Дудаева. И лет через пять – десять все по новой начнется. Вот я и хочу с них тогда за все получить.

– Что дальше делать, доктор Айболит? – вымученно спросил Александр.

– У нас две сигареты есть, – вспомнил Юрий. – Пеплом присыплем и завяжем чем-нибудь более-менее чистым.

– Короче, так, – укладываясь на траву, сказал Бабич. – Пару часов спим. Потом встаем – и по бережку.

Достав из ранца телевизор, он настроил его и накрыл сеном. Изображения видно не было, но все слышали, о чем говорит диктор.

– Ты бы лучше радио взял, – сказал Илья.

– По телевидению более полная информация.

Все они придвинулись и стали слушать голос.

– С террористами будем кончать, – уверенно заявил голос Путина. – Везде, где сможем, будем их бить. В туалете поймаем, мы их, извините, – его голос на мгновение дрогнул улыбкой, – и в сортире замочим.

– Клево! – одобрительно прогудел Илья.

– Тсс, – остановил его Денис.

Премьер Путин публично заявил, что мочить террористов будем даже в сортире. Но попробуй достать до нужника Басаева или Хаттаба… Конечно, для уничтожения штаба или полевого лагеря бандитов хватило бы одного из тридцати стоявших на боевом дежурстве в поселке Татищево Саратовской области ракетных комплексов РС-12М. «Тополь-М» способен доставить боеголовку весом в 1,2 тонны на расстояние свыше 10 тысяч километров. Но это слишком дорого, а потому нецелесообразно (так говорят специалисты-ракетчики). Специалисты из ГРУ утверждают, что недавно мы вышли на второе место в мире по созданию средств наблюдения и электронно-оптических преобразователей. Разведчики с ними могут работать в любых погодных условиях. Такие приборы, как «Кредо-1М» и «Фара-1», способны обнаружить человека на расстоянии от двух до восьми километров. А боевую технику – от 4,5 до 20 километров. Все передовое в науке обычно идет на защиту родины, для армии. Но эта война показывает, что у нас не так.

* * *

– Да, – проворчал Илья, – того и гляди в реку нырнешь, а высоковато, это называется – бережком вдоль реченьки.

– Дальше спустимся к реке, – отозвалась Малика.

– А на кой нам вообще река нужна? – недоуменно спросил Богатырь. – Никого нет.

– Сейчас люди боятся выходить, – вздохнула Малика. – Дома, бывает, убивают. А уж если где-то попадешься…

– Так ведь Басаев у вас герой национальный, – не выдержал Денис. – Вы ему оду пели и чуть ли не…

– Не у всех! – резко перебила она. – У вас тоже по Сталину многие плачут до сих пор.

– Хорош вам, – буркнул Борис. – По воде звуки расходятся, как в горах, даже лучше. Так что не базарить.

Четыре темных силуэта неторопливо двигались по скалистому берегу реки.

Небо начало сереть скорым рассветом.

Малика остановилась.

– Немного осталось, – прошептала она. – Но сейчас лучше уйти вверх. Здесь небольшой поселок, несколько домов. Я слышала, что здесь какой-то центр по приему наемников. Тех, кто приходит воевать за деньги.

– А что, – не удержался Илья, – сюда и с именем Аллаха подыхать кто-то приходит?

– Вправо! – скомандовал Борис. – Как можно будет остановиться, – шепнул он Малике, – делаем короткий привал.

Ответить она не успела. Все услышали характерный звук взведенного затвора и голос:

– Кто такие?

Малика быстро ответила по-чеченски.

– По-русски кто-нибудь говорит? – раздался тот же голос.

– А чего хочешь? – Илья опередил собравшегося показать, чтоб все молчали, Бориса.

– Закурить бы, а то нам здесь еще почти два часа торчать.

– Сколько вас? – делая шаг вперед, спросил Богатырь.

– Трое. – Навстречу Илье двинулась рослая фигура с автоматом в руках. – Хохол, латыш и я. Ты откуда, земляк? – подходя, спросил крепко сбитый молодой мужчина в прорезиненной куртке.

– Воронеж, – буркнул Илья.

Денис с пистолетом в руке шагнул вперед. Борис, достав прибор ночного видения, всмотрелся и увидел чуть дальше две фигуры.

– А вы что? – громко позвал Илья. – Идите подымим!

– Откуда чапаете? – с наслаждением затянувшись, поинтересовался подошедший.

Борис увидел, как вперед пошел второй. Третий остался на месте.

– Метрах в пятнадцати, – шепнул он Денису, – еще один. Другой сюда топает.

Калмыков кивнул и словно растворился в черных камнях.

– Привет!.. – подойдя, настороженно всмотрелся в Илью коренастый мужчина со снайперской винтовкой.

В коротком слове явно прозвучал прибалтийский акцент.

– Латыш? – делая шаг к нему, спокойно спросил Борис.

– А что? – Тот повернулся к нему.

Борис убрал прибор ночного видения и достал сигарету:

– Держи.

Тот взял. И тут они услышали голос Дениса:

– Все!