Текст книги "Ночи безумные. Русская любовная лирика XIX века"

* * *

 
Нет, я не дорожу мятежным
        наслажденьем,
Восторгом чувственным, безумством,
        исступленьем,
Стенаньем, криками вакханки молодой,
Когда, виясь в моих объятиях змией,
Порывом пылких ласк и язвою лобзаний
Она торопит миг последних содроганий!
 
 
О, как милее ты, смиренница моя!
О, как мучительно тобою счастлив я,
Когда, склоняяся на долгие моленья,
Ты предаешься мне нежна без упоенья,
Стыдливо-холодна, восторгу моему
Едва ответствуешь, не внемлешь ничему
И оживляешься потом все боле, боле —
И делишь наконец мой пламень поневоле!
 

1831

Красавица[6]6
  Написано в альбом графине Елене Михайловне Завадовской (1807–1874)


[Закрыть]

 
Все в ней гармония, все диво,
Все выше мира и страстей;
Она покоится стыдливо
В красе торжественной своей;
Она кругом себя взирает:
Ей нет соперниц, нет подруг;
Красавиц наших бледный круг
В ее сиянье исчезает.
 
 
Куда бы ты ни поспешал,
Хоть на любовное свиданье,
Какое б в сердце ни питал
Ты сокровенное мечтанье, —
Но, встретясь с ней, смущенный, ты
Вдруг остановишься невольно,
Благоговея богомольно
Перед святыней красоты.
 

1832

К***

 
Нет, нет, не должен я, не смею, не могу
Волнениям любви безумно предаваться;
Спокойствие мое я строго берегу
И сердцу не даю пылать и забываться;
Нет, полно мне любить; но почему ж порой
Не погружуся я в минутное мечтанье,
Когда нечаянно пройдет передо мной
Младое, чистое, небесное созданье,
Пройдет и скроется?.. Ужель не можно мне,
Любуясь девою в печальном сладострастье,
Глазами следовать за ней и в тишине
Благословлять ее на радость и на счастье,
И сердцем ей желать все блага жизни сей,
Веселый мир души, беспечные досуги,
Всё – даже счастие того, кто избран ей,
Кто милой деве даст название супруги.
 

1832

Антон Антонович Дельвиг
1798–1831

Любовь

 
Что есть любовь? Несвязный сон.
Сцепление очарований!
И ты в объятиях мечтаний
То издаешь унылый стон,
 
 
То дремлешь в сладком упоенье,
Кидаешь руки за мечтой
И оставляешь сновиденье
С больной, тяжелой головой.
 

Первая встреча

 
Мне минуло шестнадцать лет,
     Но сердце было в воле;
Я думала: весь белый свет —
     Наш бор, поток и поле.
 
 
К нам юноша пришел в село:
     Кто он? отколь? не знаю —
Но все меня к нему влекло,
     Все мне твердило: знаю!
 
 
Его кудрявые власы
     Вкруг шеи обвивались,
Как мак сияет от росы,
     Сияли, рассыпались.
 
 
И взоры пламенны его
     Мне что-то изъясняли;
Мы не сказали ничего,
     Но уж друг друга знали.
 
 
Куда пойду – и он за мной.
     На долгую ль разлуку?
Не знаю! только он с тоской
     Безмолвно жал мне руку.
 
 
«Что хочешь ты? – спросила я, —
     Скажи, пастух унылый».
И с жаром обнял он меня
     И тихо назвал милой.
 
 
И мне б тогда его обнять!
     Но рук не поднимала,
На перси потупила взгляд,
     Краснела, трепетала.
 
 
Ни слова не сказала я;
За что ж ему сердиться?
Зачем покинул он меня?
И скоро ль возвратится?
 

1814

Близость любовников

(Из Гёте)

 
Блеснет заря, и все в моем мечтаньи
            Лишь ты одна,
Лишь ты одна, когда поток в молчаньи
            Сребрит луна.
 
 
Я зрю тебя, когда летит с дороги
            И пыль и прах,
И с трепетом идет пришлец убогий
            В глухих лесах.
 
 
Мне слышится твой голос несравненный
            И в шуме вод;
Под вечер он к дубраве оживленной
            Меня зовет.
 
 
Я близ тебя; как не была б далеко,
            Ты все ж со мной.
Взошла луна. Когда б в сей тьме глубокой
            Я был с тобой!
 

Между 1814 и 1817

К Амуру

(Из Геснера)

 
Еще в начале мая
Тебе, Амур жестокий!
Я жертвенник поставил
В домашнем огороде
И розами и миртом
Обвил его, украсил.
Не каждое ли утро
С тех пор венок душистый
Носил тебе, как жертву?
А было все напрасно!
Уж сыплются метели
По обнаженным ветвям, —
Она ж ко мне сурова,
Как и в начале мая.
 

Между 1814 и 1817

Элегия

 
Когда, душа, просилась ты
     Погибнуть иль любить,
Когда желанья и мечты
     К тебе теснились жить,
Когда еще я не пил слез
     Из чаши бытия, —
Зачем тогда, в венке из роз,
     К теням не отбыл я!
 
 
Зачем вы начертались так
     На памяти моей,
Единый молодости знак,
Вы, песни прошлых дней!
     Я горько долы и леса
И милый взгляд забыл, —
     Зачем же ваши голоса
Мне слух мой сохранил!
 
 
Не возвратите счастья мне,
     Хоть дышит в вас оно!
С ним в промелькнувшей старине
     Простился я давно.
Не нарушайте ж, я молю,
     Вы сна души моей
И слова страшного: люблю
     Не повторяйте ей!
 

1821 или 1822

Жалоба[7]7
  Обращено к Софье Дмитриевне Пономаревой.


[Закрыть]

 
Воспламенить вас – труд напрасный,
Узнал по опыту я сам;
Вас боги создали прекрасной —
Хвала и честь за то богам.
Но вместе с прелестью опасной
Они холодность дали вам.
Я таю в грусти сладострастной,
А вы, назло моим мечтам,
Улыбкой платите неясной
Любви моей простым мольбам.
 

1822 или 1823

* * *[8]8
  Обращено к Софье Дмитриевне Пономаревой.


[Закрыть]

 
Я плыл один с прекрасною в гондоле,
Я не сводил с нее моих очей;
Я говорил в раздумье сладком с ней
Лишь о любви, лишь о моей неволе.
 
 
Брега цвели, пестрело жатвой поле,
С лугов бежал лепечущий ручей,
Все нежилось. – Почто ж в душе моей
Не радости, унынья было боле?
 
 
Что мне шептал ревнивый сердца глас?
Чего еще душе моей страшиться?
Иль всем моим надеждам не свершиться?
 
 
Иль и любовь польстила мне на час?
И мой удел, не осушая глаз,
Как сей поток, с роптанием сокрыться?
 

1822

Романс

 
Не говори: любовь пройдет,
О том забыть твой друг желает;
В ее он вечность уповает,
Ей в жертву счастье отдает.
 
 
Зачем гасить душе моей
Едва блеснувшие желанья?
Хоть миг позволь мне без роптанья
Предаться нежности твоей.
 
 
За что страдать? Что мне в любви
Досталось от небес жестоких
Без горьких слез, без ран глубоких,
Без утомительной тоски?
 
 
Любви дни краткие даны,
Но мне не зреть ее остылой;
Я с ней умру, как звук унылый
Внезапно порванной струны.
 

1823

Романс

 
Только узнал я тебя —
И трепетом сладким впервые
Сердце забилось во мне.
 
 
Сжала ты руку мою —
И жизнь, и все радости жизни
В жертву тебе я принес.
 
 
Ты мне сказала «люблю» —
И чистая радость слетела
В мрачную душу мою.
 
 
Молча гляжу на тебя, —
Нет слова все муки, все счастье
Выразить страсти моей.
 
 
Каждую светлую мысль,
Высокое каждое чувство
Ты зарождаешь в душе.
 

1823

Русская песня

 
Соловей мой, соловей,
Голосистый соловей!
Ты куда, куда летишь,
Где всю ночку пропоешь?
Кто-то бедная, как я,
Ночь прослушает тебя,
Не смыкаючи очей,
Утопаючи в слезах?
Ты лети, мой соловей,
Хоть за тридевять земель,
Хоть за синие моря,
На чужие берега;
Побывай во всех страна́х,
В деревнях и в городах:
Не найти тебе нигде
Горемышнее меня.
У меня ли, у младой,
Дорог жемчуг на груди,
У меня ли, у младой,
Жар-колечко на руке,
У меня ли, у младой,
В сердце миленький дружок.
В день осенний на груди
Крупный жемчуг потускнел,
В зимню ночку на руке
Распаялося кольцо,
А как нынешней весной
Разлюбил меня милой.
 

1825

Малороссийская песня

 
Я ль от старого бежала,
В полночь травы собирала,
Травы с росами мешала,
Все о воле чаровала.
Птичке волю, сердцу волю!
Скоро ль буду я вдовою?..
Дайте, дайте погуляю,
Как та рыбка по Дунаю,
Как та рыбка с окунями,
Я, молодка, с молодцами,
Как та рыбка со плотвою,
Я с прилукой-красотою!
 

1829

Русская песня

 
Я вечор в саду, младешенька, гуляла,
И я белую капусту поливала,
Со правой руки колечко потеряла;
Залилася я горючими слезами,
И за это меня матушка бранила:
«Стыдно плакать об колечке! – говорила. —
Я куплю тебе колечко золотое,
Я куплю тебе колечко с изумрудом».
Нет, нет, матушка, не надо никакого!
То колечко было друга дорогого;
Милый друг дал мне его на память.
Любовь милого дороже изумруда,
Любовь милого дороже всего света.
 

1820-е годы

* * *[9]9
  Обращено к Софье Михайловне Салтыковой (жене поэта).


[Закрыть]

 
За что, за что ты отравила
Неисцелимо жизнь мою?
Ты как дитя мне говорила:
«Верь сердцу, я тебя люблю!»
 
 
И мне ль не верить? Я так много,
Так долго с пламенной душой
Страдал, гонимый жизнью строгой,
Далекий от семьи родной.
 
 
Мне ль хладным быть к любви
       прекрасной?
О, я давно нуждался в ней!
Уж помнил я, как сон неясный,
И ласки матери моей.
 
 
И много ль жертв мне нужно было?
Будь непорочна, я просил,
Чтоб вечно я душой унылой
Тебя без ропота любил.
 

1829 или 1830

Евгений Абрамович Баратынский
1800–1844

К Алине

 
Тебя я некогда любил,
И ты любить не запрещала;
Но я дитя в то время был —
Ты в утро дней едва вступала.
Тогда любим я был тобой
И в дни невинности беспечной
Алине с детской простотой
Я клятву дал уж в страсти вечной.
 
 
Тебя ль, Алина, вижу вновь?
Твой голос стал еще приятней;
Сильнее взор волнует кровь;
Улыбка, ласки сердцу внятней;
Блестящих на груди лилей
Все прелести соединились,
И чувства прежние живей
В душе моей возобновились.
 
 
Алина! чрез двенадцать лет
Все тот же сердцем, ныне снова
Я повторяю свой обет.
Ужель не скажешь ты полслова?
 
 
Прелестный друг! чему ни быть,
Обет сей будет свято чтимым.
Ах! я могу еще любить,
Хотя не льщусь уж быть любимым.
 

<1819>

Прощание

 
Простите, милые досуги
Разгульной юности моей,
Любви и радости подруги,
Простите! вяну в утро дней!
Не мне стезею потаенной,
Вновь молчаливую, тишком,
Младую деву под плащом
Вести в альков уединенный.
Бежит изменница любовь!
Светильник дней моих бледнеет,
Ее дыханье не согреет
Мою хладеющую кровь.
Следы печалей, изнуренья
Приметит в страждущем она.
Не смейтесь, девы наслажденья,
И ваша скроется весна,
И вам пленять недолго взоры
Младою пышной красотой;
За что ж в болезни роковой
Я слышу горькие укоры?
Я прежде бодр и весел был,
Зачем печального бежите?
Подруги милые! вздохните:
Он сколько мог любви служил.
 

<1819>

Ропот

 
Он близок, близок день свиданья,
Тебя, мой друг, увижу я!
Скажи: восторгом ожиданья
Что ж не трепещет грудь моя?
Не мне роптать; но дни печали,
Быть может, поздно миновали:
С тоской на радость я гляжу, —
Не для меня ее сиянье,
И я напрасно упованье
В больной душе моей бужу.
Судьбы ласкающей улыбкой
Я наслаждаюсь не вполне:
Все мнится, счастлив я ошибкой,
И не к лицу веселье мне.
 

<1820>

Разлука

 
Расстались мы; на миг очарованьем,
На краткий миг была мне жизнь моя;
Словам любви внимать не буду я,
Не буду я дышать любви дыханьем!
Я все имел, лишился вдруг всего;
Лишь начал сон… исчезло сновиденье!
Одно теперь унылое смущенье
Осталось мне от счастья моего.
 

<1820>

Коншину

 
Поверь, мой милый друг, страданье нужно нам;
Не испытав его, нельзя понять и счастья:
        Живой источник сладострастья
        Дарован в нем его сынам.
Одни ли радости отрадны и прелестны?
        Одно ль веселье веселит?
Бездейственность души счастливцев тяготит;
        Им силы жизни неизвестны.
Не нам завидовать ленивым чувствам их:
Что в дружбе ветреной, в любви однообразной
        И в ощущениях слепых
        Души рассеянной и праздной?
Счастливцы мнимые, способны ль вы понять
Участья нежного сердечную услугу?
Способны ль чувствовать, как сладко поверять
Печаль души своей внимательному другу?
Способны ль чувствовать, как дорог верный
       друг?
 
 
     Но кто постигнут роком гневным,
Чью душу тяготит мучительный недуг,
        Тот дорожит врачом душевным.
Что, что дает любовь веселым шалунам?
Забаву легкую, минутное забвенье
В ней благо лучшее дано богами нам
        И нужд живейших утоленье!
        Как будет сладко, милый мой,
Поверить нежности чувствительной подруги,
       Скажу ль? Все раны, все недуги,
Все расслабление души твоей больной;
       Забыв и свет, и рок суровый,
Желанья смутные в одно желанье слить
И на устах ее, в ее дыханье пить
       Целебный воздух жизни новой!
       Хвала всевидящим богам!
Пусть мнимым счастием для света мы убоги,
Счастливцы нас бедней, и праведные боги
Им дали чувственность, а чувство дали нам.
 

<1820>

Л<утковск>ой

 
Когда неопытен я был,
У красоты самолюбивой,
Мечтатель слишком прихотливый,
Я за любовь любви молил;
Я трепетал в тоске желанья
У ног волшебниц молодых;
Но тщетно взор во взорах их
Искал ответа и узнанья!
Огонь утих в моей крови;
Покинув службу Купидона,
Я променял сады любви
На верх бесплодный Геликона.
Но светлый мир уныл и пуст,
Когда душе ничто не мило, —
Руки пожатье заменило
Мне поцелуй прекрасных уст.
 

1820 или 1821

Разуверение

 
Не искушай меня без нужды
Возвратом нежности твоей:
Разочарованному чужды
Все обольщенья прежних дней!
Уж я не верю увереньям,
Уж я не верую в любовь
И не могу предаться вновь
Раз изменившим сновиденьям!
Слепой тоски моей не множь,
Не заводи о прежнем слова
И, друг заботливый, больного
В его дремоте не тревожь!
Я сплю, мне сладко усыпленье;
Забудь бывалые мечты:
В душе моей одно волненье,
А не любовь пробудишь ты.
 

<1821>

Возвращение

 
На кровы ближнего селенья
Нисходит вечер, день погас.
Покинем рощу, где для нас
Часы летели как мгновенья!
Лель, улыбнись, когда из ней
Случится девице моей
Унесть во взорах пламень томный,
Мечту любви в душе своей
И в волосах листок нескромный.
 

<1822>

Поцелуй

 
Сей поцелуй, дарованный тобой,
Преследует мое воображенье:
И в шуме дня, и в тишине ночной
Я чувствую его напечатленье!
Сойдет ли сон и взор сомкнет ли мой —
Мне снишься ты, мне снится наслажденье!
Обман исчез, нет счастья! и со мной
Одна любовь, одно изнеможенье.
 

<1822>

Признание

 
Притворной нежности не требуй от меня,
Я сердца моего не скрою хлад печальный.
Ты пра́ва, в нем уж нет прекрасного огня
      Моей любви первоначальной.
Напрасно я себе на память приводил
И милый образ твой, и прежние мечтанья:
      Безжизненны мои воспоминанья,
      Я клятвы дал, но дал их выше сил.
 
 
Я не пленен красавицей другою,
Мечты ревнивые от сердца удали;
Но годы долгие в разлуке протекли,
Но в бурях жизненных развлекся я душою.
Уж ты жила неверной тенью в ней;
Уже к тебе взывал я редко, принужденно,
      И пламень мой, слабея постепенно,
      Собою сам погас в душе моей.
Верь, жалок я один. Душа любви желает,
      Но я любить не буду вновь;
Вновь не забудусь я: вполне упоевает
      Нас только первая любовь.
Грущу я; но и грусть минует, знаменуя
Судьбины полную победу надо мной;
Кто знает? мнением сольюся я с толпой;
Подругу, без любви – кто знает? – изберу я.
На брак обдуманный я руку ей подам
      И в храме стану рядом с нею,
Невинной, преданной, быть может, лучшим снам,
      И назову ее моею;
И весть к тебе придет, но не завидуй нам:
Обмена тайных дум не будет между нами,
Душевным прихотям мы воли не дадим,
      Мы не сердца под брачными венцами —
      Мы жребии свои соединим.
Прощай! Мы долго шли дорогою одною;
Путь новый я избрал, путь новый избери;
Печаль бесплодную рассудком усмири
И не вступай, молю, в напрасный суд со мною.
      Невластны мы в самих себе
      И, в молодые наши леты,
      Даем поспешные обеты,
Смешные, может быть, всевидящей судьбе.
 

<1823>

К…

 
Мне с упоением заметным
Глаза поднять на вас беда:
Вы их встречаете всегда
С лицом сердитым, неприветным.
Я полон страстною тоской,
Но нет! рассудка не забуду
И на нескромный пламень мой
Ответа требовать не буду.
Не терпит Бог младых проказ,
Ланит увядших, впалых глаз.
Надежды были бы напрасны,
И к вам не ими я влеком.
Любуюсь вами, как цветком,
И счастлив тем, что вы прекрасны.
Когда я в очи вам гляжу,
Предавшись нежному томленью,
Слегка о прошлом я тужу,
Но рад, что сердце нахожу
Еще способным к упоенью.
Меж мудрецами был чудак:
«Я мыслю, – пишет он, – итак,
Я, несомненно, существую».
Нет! любишь ты, и потому
Ты существуешь, – я пойму
Скорее истину такую.
Огнем, похищенным с небес,
Япетов сын (гласит преданье)
Одушевил свое созданье,
И наказал его Зевес
Неумолимый, Прометея
К скалам Кавказа приковал,
И сердце вран ему клевал;
Но, дерзость жертвы разумея,
Кто приговор не осуждал?
В огне волшебных ваших взоров
Я занял сердца бытие:
Ваш гнев достойнее укоров,
Чем преступление мое;
Но не сержусь я, шутка водит
Моим догадливым пером.
Я захожу в ваш милый дом,
Как вольнодумец в храм заходит.
Душою праздный с давних пор,
Еще твержу любовный вздор,
Еще беру прельщенья меры,
Как по привычке прежних дней
Он ароматы жжет без веры
Богам, чужим душе своей.
 

<1824>

Любовь

 
Мы пьем в любви отраву сладкую;
      Но все отраву пьем мы в ней,
И платим мы за радость краткую
      Ей безвесельем долгих дней.
Огонь любви – огонь живительный,
      Все говорят; но что мы зрим?
Опустошает, разрушительный,
      Он душу, о́бъятую им!
Кто заглушит воспоминания
О днях блаженства и страдания,
      О чудных днях твоих, любовь?
Тогда я ожил бы для радости,
Для снов златых цветущей младости
      Тебе открыл бы душу вновь.
 

<1824>

* * *

 
Я был любим, твердила ты
Мне часто нежные обеты,
Хранят бесценные мечты
Слова, душой твоей согреты;
Нет, не могу не верить им,
Я был любим, я был любим!
 
 
Все тот же я, любви моей
Судьба моя не изменила;
Я помню счастье прежних дней,
Хоть, может быть, его забыла,
Забыла милая моя, —
Но тот же я, все тот же я!
 
 
К свиданью с ней мне нет пути.
Увы! когда б предстал я милой, —
Конечно, в жалость привести
Ее бы мог мой взор унылый.
Одна мечта души моей —
Свиданье с ней, свиданье с ней.
 
 
Хитра любовь: никак, она
Мне мой романс теперь внушает;
Ее волнения полна,
Моя любезная читает,
Любовью прежней дышит вновь.
Хитра любовь, хитра любовь!
 

1825

Она

 
Есть что-то в ней, что красоты прекрасней,
Что говорит не с чувствами – с душой;
Есть что-то в ней над сердцем самовластней
Земной любви и прелести земной.
 
 
Как сладкое душе воспоминанье,
Как милый свет родной звезды твоей,
Какое-то влечет очарованье
К ее ногам и под защиту к ней.
 
 
Когда ты с ней, мечты твоей неясной
Неясною владычицей она:
Не мыслишь ты – и только лишь прекрасной
Присутствием душа твоя полна.
 
 
Бредешь ли ты дорогою возвратной,
С ней разлучась, в пустынный угол твой —
Ты полон весь мечтою необъятной.
Ты полон весь таинственной тоской.
 

<1826>

* * *

 
Люблю я красавицу
С очами лазурными:
О! в них не обманчиво
Душа ее светится!
И если прекрасная
С любовию томною
На милом покоит их,
Он мирно блаженствует,
Вовек не смутит его
Сомненье мятежное.
И кто не доверится
Сиянью их чистому,
Эфирной их прелести,
Небесной души ее
Небесному знаменью?
 
 
Страшна мне, друзья мои,
Краса черноокая;
За темной завесою
Душа ее кроется,
Любовник пылает к ней
Любовью тревожною
И взорам двусмысленным
Не смеет довериться.
Какой-то недобрый дух
Качал колыбель ее:
Оделася тьмой она,
Вспылала причудою,
Закралося в сердце к ней
Лукавство лукавого.
 

<1830>

* * *[10]10
  Обращено к Анастасии Львовне Энгельгардт – жене поэта (1804–1860)


[Закрыть]

 
О, верь: ты, нежная, дороже славы мне;
Скажу ль? мне иногда докучно вдохновенье:
        Мешает мне его волненье
        Дышать любовью в тишине!
Я сердце предаю сердечному союзу;
        Приди, мечты мои рассей,
Ласкай, ласкай меня, о друг души моей!
И покори себе бунтующую музу.
 

<1834>

* * *

 
Своенравное прозванье
Дал я милой в ласку ей,
Безотчетное созданье
Детской нежности моей;
Чуждо явного значенья,
Для меня оно символ
Чувств, которых выраженья
В языках я не нашел.
Вспыхнув полною любовью
И любви посвящено,
Не хочу, чтоб суесловью
Было ведомо оно.
Что в нем свету? Но сомненье
Если дух ей возмутит,
О, его в одно мгновенье
Это имя победит;
Но в том мире, за могилой,
Где нет образов, где нет
Для узнанья, друг мой милый,
Здешних чувственных примет,
Им бессмертье я привечу,
К безднам им воскликну я,
Да душе моей навстречу
Полетит душа твоя.
 

<1834>

Николай Михайлович Языков
1803–1846

К…

 
Твоя прелестная стыдливость,
Твой простодушный разговор,
И чувств младенческая живость,
И гибкий стан, и светлый взор —
Они прельстят питомца света,
Ему весь рай твоей любви;
Но горделивого поэта
В твои объятья не зови!
 
 
Напрасно пылкий и свободный,
Душой невинный, он желал
В тебе найти свой идеал
И чувство гордости народной.
Ищи неславного венка —
Ты недостойна вдохновений,
Простая жажда наслаждений
Жрецу изящного – низка.
 

А. А. Воейковой

 
На петербургскую дорогу
С надеждой милою смотрю
И путешественников Богу
Свои молитвы говорю:
Пускай от холода и вора
Он днем и ночью вас хранит;
Пускай пленительного взора
Вьюга́ лихая не гневит!
Пускай зима крутые враги
Засыплет бисером своим,
И кони, полные отваги,
По гладким долам снеговым,
Под голубыми небесами,
Быстрей поэтовой мечты,
Служа богине красоты,
Летят с уютными санями…
 
 
Клянусь моими божествами:
Я непритворно вас зову!
Уж долго грешными стихами
Я занимал свою молву!
Вы сильны дать огонь и живость
Певцу, молящемуся вам,
И благородство и стыдливость
Его уму, его мечтам.
Приму с улыбкой ваши узы;
Не буду петь моих проказ:
Я, видя вас, – любимец музы,
Я только трубадур без вас.
 

Февраль 1825

Элегия

 
Она меня очаровала,
Я в ней нашел все красоты,
Все совершенства идеала
Моей возвышенной мечты.
 
 
Напрасно я простую долю
У небожителей просил,
И мир души, и сердца волю
Как драгоценности хранил.
 
 
Любви чарующая сила,
Как искра Зевсова огня,
Всего меня воспламенила,
Всего проникнула меня.
 
 
Пускай не мне ее награды, —
Она мой рай, моя звезда
В часы вакхической отрады,
В часы покоя и труда.
 
 
Я бескорыстно повинуюсь
Порывам страсти молодой,
И восхищаюсь и любуюсь
Непобедимою красой…
 

1 апреля 1825 г.

Элегии

 
Свободен я; уже не трачу
Ни дня, ни ночи, ни стихов
За милый взгляд, за пару слов,
Мне подарённых наудачу
В часы бездушных вечеров;
Мои светлеют упованья,
Печаль от сердца отошла,
И с ней любовь: – так пар дыханья
Слетает с чистого стекла!
 

 
Я знал живое заблужденье,
Любовь певал я; были дни —
Теперь умчалися они,
Теперь кляну ее волненье,
Ее блудящие огни.
Я понял ветреность прекрасной,
Пустые взгляды и слова —
И в сердце стихнул жар опасный,
И не кружится голова:
Гляжу с улыбкою, как прежде,
В глаза кумиру моему;
Но я не верую надежде,
Но я молюся не ему!
 

 
Моя камена[11]11
  Камена – богиня поэзии, искусств, наук.


[Закрыть] ей певала,
Но сила взоров красоты
Не мучила, не услаждала
Моей надежды и мечты;
Но чувства пылкого, живого,
Любви не знал я, – так волна
В лучах светила золотого
Блестит, кипит, – но холодна!
 

Апрель 1825