Текст книги "Белоповстанцы. Книга 2. Борьба белых повстанческих отрядов на амурской границе"

III
Первый бой под Ином

Движение белых от Ольгохты к Ину. – План атаки ст. Ин. – Выход 1-й стрелковой бригады на Инскую поляну. – Удар волжан по ст. Ин. – Наступление и отход Поволжской бригады. – Действия 1-й стрелковой бригады. – Белая артиллерия в бою под Ином. – Действия Ижевске-Воткинской бригады. – Конец боя и отход белоповстанцев. – Бой под Ином в освещении красных. – Обзор последней операции и причины поражения белых

27 декабря в 17 часов с разъезда Ольгохта на Ин выступила головная бригада белых – 1-я стрелковая. Первую будку (полуказарму) белые прошли благополучно. Стали приближаться ко второй (будка 377-й версты). Было уже совсем темно. Смутные очертания казармы стали уже вырисовываться впереди. Вдруг раздался сильный треск. Первое впечатление было, что красные рвут водокачку, но в действительности то был орудийный выстрел в упор с красного бронепоезда, стоявшего на будке. Не замечая его, белые приблизились к нему почти вплотную. Красный бронепоезд отскочил. На будке белые захватили путевого сторожа. Он показал, что у красных царит полная паника и что они уже бегут с Ина. Возможно, под впечатлением только что произошедшего неожиданного отскока бронепоезда краски были сгущены. В дальнейшем красный бронепоезд отходил только после пристрелки по нему головного орудия белых. Часть стрелков 1-й бригады была развернута в боевой порядок, и в то время, как одно из орудий 1-го стрелкового артллерийского дивизиона вело огонь по бронепоезду, другое выбрасывалось вперед, становилось на позицию и начинало пристрелку по бронепоезду. Под огнем белых бронепоезд подавался назад. Тогда заднее орудие выкидывалось вперед. И так без конца. Продвижение белых значительно замедлилось. Головная бригада белых двигалась со скоростью менее 2 верст в час.

Вся ночь была потрачена на проход 25 верст. К 4 часам 28 декабря белые заняли «последнюю» будку (полуказарма 371-й версты), находящуюся близ южной опушки леса, тянувшегося на север до реки Большой Ин. Эта будка находится приблизительно верстах в пяти от станции. Согласно ряду показаний и сведений, имевшихся до этого, поручик Эссен составил схему поселка, станции и прилегающего к ним района. По этим данным, Ин находится приблизительно посередине большой, голой и ровной поляны, имеющей в диаметре около пяти верст. Вблизи Ина имеется только одна незначительная, но, тем не менее, командующая всем Ином высота. Она находится к северо-западу от поселка. Следует отметить, что сведения были собраны скудные.

Расчет для боя был произведен генералом Сахаровым согласно этой схеме. План белых заключался в следующем:

1. 1-я стрелковая бригада (без артиллерии), двигаясь вправо от полотна желдороги, должна обойти Ин с севера, занять командующую высоту и оттуда ударить по противнику.

2. Поволжская бригада должна была нанести главный удар, выйдя на станцию с юга.

3. Полки Ижевско-Воткинской бригады, двигавшейся в самом хвосте, должны были идти вдоль самого полотна желдороги прямо на станцию.

4. Орудия 1-й бригады и волжское должны были находиться позади Поволжской бригады и содействовать своим огнем успеху главного удара. Орудиям Ижевско-Воткинской бригады, двигавшимся вместе со своими полками, какой-либо определенной задачи дано не было. Предполагалось, что обстановка в момент развертывания Ижевско-Воткинской бригады укажет место и задания этим орудиям.

5. В целях разрушения полотна железной дороги в тылу красных еще на разъезде Ольгохта полковник Карлов, имевший в своем отряде до 50 всадников, получил приказание выйти в тыл противника. Полковник Карлов в эти дни чувствовал себя очень скверно. Тем не менее он все же пошел вперед, но силы его оставили, и при движении Поволжской бригады к ст. Ин. волжане нашли полковника Карлова совершенно больным, лежащим в одной из казарм. При нем была часть его людей. Другая часть – чины 1-й стрелковой бригады, всего до 20 всадников, ушли вперед в целях выполнения задания, возложенного на отряд.

За будкой 371-й версты кусты и лес обрываются. Впереди виднеется ровное гладкое поле. Красный бронепоезд, оторвавшись от белых, быстро удалился на станцию Ин. Штаб 1-й стрелковой бригады остался на будке. Пехотные полки этой бригады, не задерживаясь на будке, шли дальше вдоль полотна железной дороги. Они перешли на левую (южную) сторону полотна и продолжали двигаться вперед. Красный бронепоезд, ходивший на станцию, видимо, за водой, вновь показался на горизонте. При этом, наступательном, движении его пехота 1-й бригады, все еще продолжавшая идти в колонне, перевалила вновь полотно и прошла в небольшие кустики, находящиеся к северу от линии желдороги, в нескольких десятках саженей от нее. Произведено это было в целях сохранения частей от излишних потерь, в случае если бронепоезд, подойдя вплотную, откроет огонь по белым. Но красный бронепоезд не пошел на белых, а остался маячить на горизонте – об этом свидетельствовали снопы искр, вылетавших из трубы паровоза.

Пехота 1-й бригады, выдвинувшись в кусты, остановилась. Время шло. Стрелки мерзли, топчась на одном и том же месте. Комбриг, его начштаба, комполки Уральского и конно-егерского остались на будке. Здесь в кустах при частях оставались комполка егерского – подполковник Зултан и помкомполка Уральского – полковник Климовских. Растянувшаяся по времянке белая колонна еще только подтягивалась к будке. Стрелкам 1-й бригады это не было видно, им была непонятна остановка и топтание на месте в виду противника. Неполучение приказаний из штаба бригады и отсутствие командиров полков раздражало людей, а потому мерзнущие люди с большим удовольствием подхватили принесенную с будки сплетню о том, что там «закладывают за галстук».

Дабы подбодрить мерзнущих людей, полковник Климовских двинул было своих уральцев вперед, но, отойдя сажен двести, остановил роты. Приближался рассвет. Полки 1-й бригады все еще бездействовали.

Генерал Сахаров и полковник Александров показывают, что чересчур продолжительная задержка 1-й стрелковой бригады в районе полотна железной дороги на запад от полуказармы 371-й версты объяснялась невозможностью оставить артиллерию (три орудия) в районе означенной полуказармы без прикрытия. Дело в том, что части Ижевско-Воткинской бригады оторвались от Поволжской бригады и все еще не подтянулись к железнодорожной будке. Задержка Ижевско-Воткинской бригады страшно беспокоила генерала Сахарова. Для выяснения причин и ускорения подхода частей полковника Ефимова генерал Сахаров выслал несколько ординарцев. Как оказалось, причиной задержки ижевско-воткинских частей явилось повреждение в пути одного из орудий – пока чинили, части бригады стояли на месте.

Скверная и длинная дорога, ночь и повозки сделали то, что белые части, двигаясь от Ольтохты к Ину, основательно растянулись. Полковник Карлов докладывал потом генералу Сахарову, что полуказармы от Ольгохты к Ину были набиты обозниками и отсталыми. Особенно много порастерял своих чинов Волжский стрелковый полк, и, по некоторым сведениям, в будке 371-й версты подтянулось из этого полка всего около ста бойцов. Между тем в Камском полку, шедшем за волжанами, число отсталых было несравненно меньше.

Была еще полная ночь и темень. Вдали столб искр выдавал присутствие вражеского бронепоезда. Едва головная часть волжан под командой полковника Торопова подтянулась к будке, как она тотчас была направлена полковником Белянушкиным вперед. 2-й батальон волжан (полковник Яковлев) и камцы еще не подтянулись, но полковник Белянушкин, видимо опасаясь промешкать, торопил полковникаТоропова. Со своими людьми последний пошел вперед. Шли полем, по глубокому снегу, только изредка попадались редкие, отдельные кустики. По собранным белыми сведениям, станция и поселок Ин были окружены хорошими проволочными заграждениями, которые были поставлены еще в 1920 г., после занятия г. Хабаровска японцами. Инструкции, данные полковнику Торопову, гласили о больших кустах и проволочных заграждениях. Ни того ни другого по дороге не попадалось. Стало светать. Волжане заметили впереди себя какой-то серый забор. Подойдя поближе, они совсем неожиданно для себя обнаружили, что забор был не забором, а эшелоном, стоявшим на станции. Не подозревая присутствия у себя под боком врага, красные грузились. Была хорошо слышна речь, фырканье коней. Видимо, красные намеревались оставить ст. Ин. Тем временем становилось все светлее. Позади людей группы полковника Торопова – гладкая, снежная равнина. Белых цепей на ней видно не было. Что было делать горсточке волжан человек в сорок – пятьдесят? Полковник Торопов решается на атаку эшелона. Отдается приказ. Волжане открывают огонь и быстро идут вперед. У красных поднимается паника – они не ожидали удара белых. Паровоз отцепился и бросил эшелон. Волжане атакуют и захватывают первый эшелон.

Там стоят все рослые оседланные кони. Раздаются тревожные гудки – красные спешат вывести со станции другие эшелоны. Из поселка выматывают обозы. По некоторым сведениям, красная пехота, имея подавленный дух, следовала за обозами. Красные стрелки пачками начинают сдаваться волжанам, другие красные отбегают в станционное здание, находящееся прямо против эшелона. Перед эшелоном стоит конь с навьюченным на него пулеметом. Белый стрелок забирает его и, отводя за эшелон, замечает двигающийся на белых красный бронепоезд. Два бронепоезда – один с запада, другой с востока – идут на волжан. Последние залегают под эшелоном. Трещат ружейные выстрелы, стучат пулеметы. Красноармейцы, видя между тем, что белые на них не наседают, что их мало, начинают браться за оружие. Пленные норовят удрать от белых. А равнина все пуста – поддержки нет.

Сильная цепь идет с востока, со стороны Ольгохты. Волжане, находящиеся на станции, приободрились, они думают, что это свои – камцы.

Но, увы, это красные. Они стреляют по белым. Минуты тянутся, помощи нет. Красные бронепоезда бьют по белым в упор. Среди немногочисленных белых стрелков имеются уже потери. Полковник Торопов приказывает очистить полотно железной дороги и отойти к линии мазанок, находящихся сразу же за высоким полотном. Полковник Торопов считает, что здесь люди будут более прикрыты от огня, не будут нести таких больших потерь и в мазанках можно будет выиграть время, дождаться удара остальных частей. По одному белые начинают перебегать к мазанкам. Полковнику Викторову приказывается собирать людей у мазанок. Полковник Торопов остается на линии железной дороги до конца и отходит последним. Подбежав к мазанке, он застает там одного только своего стрелка. Остальных там уже нет, они отступили дальше.

По открытой, освещенной уже солнцем равнине, неся огромные потери от ружейного, пулеметного и артиллерийского огня, отступали белые стрелки. Белые батареи были далеко и оказать необходимую поддержку своей нехоте не могли. Белые отходили. Раненых было невозможно выносить.

Полковник Торопов и стрелок по оставлении мазанки стали принимать вправо, к западу, отбегая к занесенной снегом канаве с редкими кустами по берегам ее. Красные стрелки преследовали их, наседая, требовали сдачи. Казалось, плен был неизбежен, но в это время красный бронепоезд, приняв своих стрелков, окруживших двух белых, за концентрирующихся белоповстанцев, дал по ним несколько выстрелов, и разорвавшиеся красные шрапнели немедленно рассеяли красных бойцов, и белые от них ускользнули.

1-й кавалерийский полк должен был ударить по станции с юго-запада. Он находился на крайнем левом фланге белых. В темноте полк развернулся на открытой равнине. В первой линии шли три эскадрона, во второй линии шел один, но большой 1-й (Уфимский) эскадрон. Белые шли лавой.

Когда чуть-чуть забрезжило, справа, со станции, донеслась стрельба – то волжане орудовали на станции. Почти в то же время левофланговый эскадрон 1-го кавалерийского полка был обстрелян из пулемета. Оказалось, что левее 1-го кавалерийского находится Иманская сотня в. ст. (войскового старшины. – Ред.) Ширяева, которая в полумраке приняла кавалеристов за красных. Пока происходило выяснение сего, 1-й кавалерийский полк, остановившись, топтался на месте. В результате время было упущено, ибо когда выяснилось, что обстрелявшие слева – свои, то красные, выгрузившись из эшелонов, густыми цепями шли со станции на белых. Они двигались тремя-четырьмя цепями. Красные открыли огонь по белой коннице, правда пока безрезультатный – потерь у белых в это время не было от него. Не дойдя до заборов станции приблизительно шагов с пятьсот, 1-й кавалерийский полк ввиду того, что белая пехота в беспорядке отходила со станции, стал также оттягиваться назад.

Камский стрелковый полк, подтянувшись на будку 371-й версты и имея то же задание, что и волжане, двинулся влево, в обход станции с юга. Полк вел помощник командира полка полковник Турков, так как полковник Сотников командовал в это время Поволжской бригадой. Возможно, что камцы отклонились в темноте чересчур влево, а группа волжан полковника Торопова, идя напрямик, слишком вырвалась вперед. Как бы там ни было, но камцы показались в виду ст. Ина, не менее 1000 шагов от нее, только тогда, когда волжане были в полном отступлении. Совсем неожиданно западнее камцев появился отряд конницы, двигающийся со стороны станции и как бы выходящий во фланг камцам. Камцы обстреляли эту конницу из пулеметов. Позднее оказалось, что это были свои – 1-й кавалерийский полк.

Руководимые доблестным полковником Турковым, камцы, развернутые в боевой порядок, в полном порядке двигались на станцию. Юго-восточнее камцев маячат какие-то конные, еще дальше к востоку видна цепь – это волжане, остававшиеся как резерв в руках генерала Сахарова и являвшиеся одновременно с сим прикрытием трех белых орудий (1-й стрелковый артиллерийский дивизион и Волжская батарея). Теперь они также двигались на станцию под командой полковника Яковлева. Красный бронепоезд открывает огонь по цепи камцев, но последние, руководимые полковником Турковым, продолжают идти вперед. К ним пристраиваются отступившие со станции волжане, другая часть отступивших пристроилась к цепи волжан полковника Яковлева. Между тем под огнем красного бронепоезда белые цепи теряют все больше и больше людей. Из-за станции, с запада, на цепь камцев выходит красная конница и начинает охватывать их фланг. Положение белых ухудшается, в это время падает смертельно раненный доблестный командир камцев полковник Турков. В цепи камцев происходит замешательство. Красная конница наседает, но пулеметным и ружейным огнем камцы понуждают ее несколько податься назад. Но дело проиграно, ибо у камцев нет руководителя, белая цепь начинает постепенно сдавать к востоку. Станция остается далеко впереди к западу. Красная конница следует за белыми, но все время держится на приличной дистанции.

Движение густой красной стрелковой цепи со станции, идущей фронтом на восток, вынуждает камцев и волжан ускорить отход. В это время за станцией с севера от нее раздаются выстрелы – ружейная и пулеметная стрельба, то 1-я стрелковая бригада идет в наступление на Ин.

Дабы восстановить положение, генерал Сахаров посылает вперед, навстречу отступающим, всех свободных конных 1-го артиллерийского дивизиона с приказом остановить цепи. «В случае неисполнения приказания – рубить ослушников». Но остановить было невозможно, а для рубки своих измученных маршем и боем стрелков ни у кого не поднялась рука. Генерал Сахаров бросился в цепи своих родных, любимых волжан. Он требовал, грозил… На окровавленном коне, весь сам в крови, подъехал полковник Сотников, он был серьезно ранен…

Бой для Поволжской бригады был кончен. Отдан приказ отходить.

В кустах между будкой 371-й версты и ст. Ин, вблизи полотна железной дороги полки 1-й стрелковой бригады протоптались на месте около полутора часов, во всяком случае, не меньше. Наконец к ним явились комбриг и командиры полков. Полки стали разворачиваться в боевой порядок. Егерям был дан ближайший к линии желдороги участок, правее их должны были рассыпаться уральцы. Полковник Степанов (конно-егерский) с частью своих конных должен был направиться на крайний правый фланг бригады. Развертывание из походной колонны в боевой порядок на сей раз проходило чрезвычайно медленно. Полковник Гампер (командир Уральского полка) был не совсем в себе. Он зря дергает и мотает роты. Задача, данная 1-й стрелковой бригаде, была: обход поселка Ин с севера, занятие высоты, что к северо-западу от Ина, господствующей над всей местностью, и удар оттуда по поселку. В силу этого основного задания – обхода, артиллерийский дивизион бригады (2 орудия) были на этот день отобраны от бригады, так как они не могли бы двигаться с успехом по лесу без дороги, и приданы

Поволжской бригаде. Двигаться в обход Ина бригада, вне всякого сомнения, должна была походным порядком с соблюдением, конечно, всех необходимых мер предосторожности и охранения, но на деле бригада развернулась в боевой порядок в верстах в трех с половиной – четырех к востоку от Ина и вдобавок прижалась к полотну железной дороги. Разворачивание бригады происходило на ходу, но тем не менее оно было преждевременным, так как после того, как правофланговые роты уральцев развернулись, стрелки прошли цепью по целине версты три. Перестроение полков не было еще закончено, когда со станции донеслись стрельба и крики «ура!», возвестившие об атаке волжан.

Было совсем светло, когда впереди завиднелось болотце, а перед ним проволочные заграждения. Против правого фланга белых они представляли собой линию в один столб, то есть не проволочное заграждение в общепринятом смысле, а только проволочную изгородь. Разрушать их не приходилось, так как белые стрелки, согнувшись, свободно пролезали под ними.

На крайней левом фланге бригады, вблизи самого полотна железной дороги, находился 1-й эскадрон конноегерского полка, он растянулся редкой цепочкой. Люди были на конях. Правее 1-го эскадрона конно-егерей находились 2-я и 3-я роты егерского полка. 1-я рота этого полка находилась во второй линии. Левый участок Уральского полка занимала 2-я рота, далее 1-я рота и на правом фланге полка – офицерская рота. Во второй линии – пеший красильниковский эскадрон. Местность правее уральцев должна была освещаться конными конно-егерского полка. Бригадным резервом являлся пеший мусульманский эскадрон поручика Шишканова, всего до 35 штыков, этот эскадрон находился за левым флангом бригады.

Пройдя кусты и выкинув из корейских фанз небольшую группу противника, надо полагать заставу, цепи 1-й стрелковой бригады прошли через первую линию проволоки и, спустившись в болотце, стали продвигаться по нему, но под огнем противника принуждены были остановиться и залечь на открытом месте. Перед правым флангом Уральского полка – офицерской и 1-й стрелковой ротами – возвышался небольшой пригорок, а на нем виднелся какой-то, значительных размеров, фундамент – депо, обнесенное линией настоящих и хороших проволочных заграждений. За этим фундаментом, также на пригорке, были видны хорошо дома и заборы самого поселка. Офицерская рота не дошла до депо шагов триста, а до поселка шагов восемьсот. Против них, вдоль окраины поселка, находились густые цепи красных. Находившиеся здесь красные бойцы были, видимо, либо местные рабочие, либо недавно мобилизованные пригородные, так как одеты они были в гражданскую одежду. Депо же было занято стрелками, одетыми в воинское обмундирование. Там же в депо имелись и пулеметы. Так как удар 1-й бригады по Ину был самое меньшее на полтора часа позднее удара волжан, то красные стрелки успели за это время несколько привестись в порядок и занять позицию. Поволжская бригада в это время была уже в полном отступлении, а потому красным было легко перенести все свое внимание на 1-ю стрелковую бригаду. Видя, что белые остановились, красный бронепоезд выдвинулся со станции вперед за линию своих цепей и открыл по глудкинцам огонь. Неся жестокие потери, 1-я стрелковая бригада лежала перед поселком. Другой красный бронепоезд (возможно, что только половина одного и того же бронепоезда № 8, указываемого Я. Покусом в своей книге) стоит на ровном поле на запад от ст. Ин, еще дальше, верстах в пяти от Ина, виднеются отведенные из поселка красные обозы и эшелоны.

Свой огонь красные постепенно усиливали. В депо происходило постепенное накапливание красных стрелков. Дабы приостановить его, командир офицерской роты Уральского полка капитан Бельдин двинул вперед один взвод под командой капитана Шалдырвана. Это выдвижение вперед белого взвода поручик Симухин должен был поддержать пулеметным огнем. Огонь был открыт. Взвод пошел вперед. Красные стрелки в вольной одежде пулеметного огня не выдержали и подрали назад. Сильный ружейный и пулеметный огонь из депо вывел из рядов наступающего взвода пять человек, и взвод принужден был залечь. По всему фронту 1-й стрелковой бригады красные усилили огонь. Их бронепоезд бил из орудия по отдельным белым бойцам связи, передававшей приказание начбрига, расположившегося в кустах за фронтом своей бригады. На огонь врага белые отвечали огнем, но каких-либо серьезных попыток к переходу в решительную атаку не делали. Командир Уральского полка во время боя находился при пешем эскадроне красильниковцев, залегшем во второй линии, перед первой линией проволоки. Командир конно-егерского полка верхом на коне разъезжал по дороге, проходившей близ кустов параллельно фронту бригады.

В полной темноте оба орудия 1-го стрелкового артиллерийского дивизиона и орудие Волжской батареи перешли у будки 371-й версты на левую сторону полотна желдороги и по целине прошли дальше влево и стали на открытую позицию, причем волжское орудие стало несколько впереди орудий 1-й бригады и ближе к полотну железной дороги. Сюда же, к орудиям, вскоре подошел и генерал Сахаров со своим малочисленным штабом. Впереди батарей было ровное открытое пространство, сзади чернели кусты. Высокого холма, дерева или какой-либо вышки, могущих служить наблюдательным пунктом, во всем прилежащем районе не было. Корректуру огня должно было производить с уровня земли. Артиллеристы-наблюдатели в стрелковые цепи посланы не были, и командиры батарей, отойдя на несколько сажен от своих орудий, обозначили наблюдательные пункты. Номинально все белые орудия (батареи) были подчинены старшему артиллерийскому начальнику – командиру 1-го стелкового артиллерийского дивизиона полковнику Романовскому, но фактически огонь каждой батареи исключительно зависел от ее командира. Следует оговориться, что оба орудия 1-го стрелкового артиллерийского дивизиона, ставшие рядом, получали задания от одного лица – командира дивизиона. Оба орудия (батареи) Ижевско-Воткинской бригады, подтянувшиеся несколько позднее, стали на такую же открытую позицию близ полотна железной дороги, влево от него, у редкого леса и приняли участие в бою приблизительно часов с восьми. Дистанция, на которой вели огонь белые батареи, равнялась верстам двум-трем, но отсутствие выдвинутых вперед наблюдателей осложняло руководство огнем, уменьшая число правильных попаданий. Сосредоточения огня всех батарей по одной цели не было, так как, как было уже указано выше, каждый командир батареи сам выбирал себе цель. Нередко путавшиеся разрывы различных орудий, конечно, усложняли корректировку.

Вначале белые батареи вели огонь по самому поселку и станции в целях морального воздействия на врага. Огонь был открыт тремя первыми орудиями еще затемно. В первой части огонь батарей должно признать удачным, так как он, безусловно, содействовал падению боеспособности красноармейцев, а также содействовал возникновению паники в их рядах, но так как связи между передовой группой волжан и орудиями не было, то, надо полагать, огонь по станции белых батарей оказался также огнем по своим, находящимся на станции, и потому, что волжан было меньше, нежели красных, то и результаты сказались больше на волжанах, нежели на красных. Конечно, все это только предположения, так как не представляется возможным установить, чьи шрапнели разрывались над волжанами: только ли красных или, быть может, и своих? При отступлении волжан со станции преследовавшая их красная цепь была остановлена и рассеяна огнем белых орудий. Также заградительный огонь по красному бронепоезду, надо полагать, не давал последнему производить более успешный разгром белых цепей. При общем же отступлении белых белые батареи, безусловно, сыграли роль, прикрыв многочисленных отсталых белых стрелков от всей массы красной пехоты, приведенной в порядок и обрушившейся на белых. Белые орудия сдержали первый вал красных и заставили их наступать осторожнее.

Красный бронепоезд, ведший борьбу главным образом с пехотой белых, за время боя по белым батареям дал только несколько очередей, в результате чего среди белых артиллеристов были потери ранеными людьми и конями, которые в продолжение всего боя стояли в нескольких саженях от орудий.

Когда неудача удара Поволжской бригады была уже налицо, а части 1-й стрелковой бригады лежали на месте перед позицией красных, полки Воткинский и Добровольческий, шедшие в самом хвосте колонны, миновав будку 371-й версты и пограничный знак, вступили в сферу действительного огня противника. Эти полки шли вдоль самого полотна железной дороги – воткинцы к северу от него, а добровольцы к югу. Эти полки должны были ударить в лоб по Ину. Генерал Сахаров и полковник Ефимов стояли на полотне железной дороги, приблизительно на полпути между будкой 371-й версты и Ином, когда командир Воткинского полка полковник фон Вах донес, что его правый фланг связался с частями 1-й стрелковой бригады. Следует указать на то, что, наткнувшись на глудкинцев, воткинцы открыли было по ним огонь, так как приняли их за красных, считая, что 1-я бригада находится значительно правее. Эта ошибка была почти сразу же выяснена, и стрельба прекращена. Двигаясь к станции, воткинцы почти подошли к самым проволочным заграждениям. В первой линии шел один 1-й батальон, во второй линии шел 2-й батальон. Навстречу белым вышел красный бронепоезд и открыл по противнику редкий огонь.

Добровольцы, рассыпавшиеся в цепь по южную сторону полотна желдороги, заняли по фронту участок приблизительно до одной версты. На правом фланге находился 1-й батальон, в центре – офицерская рота, на левом – 2-й батальон. До Ина версты три, впереди, верстах в двух, какая-то жиденькая цепочка. Очень скоро показались отходящие кучами волжане. Полковник фон Вах успокаивал своих воткинцев, ничего, мол, серьезного нет, но вслед за белыми показалась густая цепь красных. Начался обстрел белых цепей. Добровольцы стали сдавать. Потери небольшие – во 2-м батальоне всего двое раненых и ни одного убитого. В 1-м батальоне воткинцев при подходе бронепоезда от разрыва одной из шрапнелей был один контужен.

Сильный огонь на участке Поволжской бригады свидетельствовал о том, что там дело идет вовсю, но так как кусты и перелески скрывали от командования 1-й стрелковой бригады картину боя, а телефонной связи у генерала Сахарова с полковником Александровым не было, то, зачуяв что-то недоброе, поручик Эссен со своим ординарцем отправился к линии железной дороги. Взобравшись на полотно железной дороги, поручик Эссен увидел на снежной открытой равнине густые цепи красных, идущие одна за другой. Цепи были большие, а на их правом фланге далеко, уже близ леса, виднелась конница. Цепи красных продвигались вперед небыстро, но все же картина того движения была внушительна… Впереди цепей красных, на значительном расстоянии от них виднелись разрозненные и мелкие группы быстро уходящих на восток, к лесу, белых стрелков Поволжской бригады. Только взглянув на эту картину, поручик Эссен сразу понял, что «дело кончено». Надо было как можно скорее выводить на восток 1-ю бригаду, не то плохо ей пришлось бы. «Поленецкий, – скомандовал поручик, – что есть духу к комбригу. Доложи, чтоб скорее наши отходили…» Ординарец ушел рысью, а поручик по шпалам зашагал на восток. Вскоре он наткнулся на запыхавшегося всадника, спешившего от генерала Сахарова к полковнику Александрову с приказанием скорее отходить. Генерал страшно волновался за 1-ю бригаду. Живой и впечатлительный, он был очень нервно настроен, когда увидел свои части отступающими. Он как бы лишился рассудка. Называя своих помощников по имени и отчеству, он в каком-то забытье повторял: «Неужели отступают, неужели отступают…» Теперь он несколько утих, смирился, но был страшно подавлен… На опушке леса, в районе будки 371-й версты, подтягивающиеся со стороны Ина, мелкие группы белых бойцов останавливались, приводились в порядок. Это уже была до некоторой степени сила, пожалуй, можно было и попробовать дать отпор красным. Генералу Сахарову была высказана подобная мысль: «Не с такими бойцами», и генерал уныло показал глазами на близстоящих стрелков. Действительно, вид их был плачевен – «прогулка» по целине взад и вперед и бой подорвали силу Поволжской бригады, но воткинцы и добровольцы были свежи, да и 1-я бригада не так уж пострадала. Дело было не безнадежно. Быть может, кто-либо другой и попытался бы в следующую ночь повторить атаку Ина, но с генералом Сахаровым ничего уже сделать было нельзя: от порыва вперед он перешел к порыву назад, он хотел уйти как можно дальше от ставших вдруг столь могучими и страшными красных.

К 10 часам выяснилась полная бесполезность дальнейшего ведения боя. В частях белых заметен общий упадок духа, возможен недостаток снарядов. За станцией Ин, к западу от нее, разгружались два эшелона красных. Части 1-й бригады, дабы не нести излишних потерь, уже оттянувшиеся за линию проволочных заграждений, стали теперь отходить дальше в кусты. Генерал Сахаров отдал приказ об общем отходе. Прикрывать отступление и сдерживать наседающего, расхрабрившегося врага остались Воткинский и Добровольческий полки. Главным образом красные обрушились на добровольцев, но огонь орудий Ижевско-Воткинской бригады понудил их быть более осторожными.

Быстро шли белые по открытому полю. Верстах в трех от Ина, там, где начинаются кусты, белые полки свернулись в колонну. На будке 371-й версты остался Добровольческий полк. Красные не пытались даже сбить его отсюда. Успех для них был более чем неожидан.

Полуказарма 371-й версты была набита ранеными, умирающими. Малочисленный медицинский персонал, сестры, санитары прямо сбились с ног. Всюду валялось окровавленное тряпье, бинты; весь пол был в крови, раненые стонали. Тут же внутри помещения и снаружи, на воздухе, болтались и совершенно здоровые стрелки, вынесшие раненых из боя и не возвратившиеся в расстроенные, отступающие цепи… Между тем белые отступали. Пора было эвакуировать полуказарму. Сестры и кое-кто из солдат грузили раненых на подводы. Подвод было мало. Помещение железнодорожной будки опустело, но в комнате вдоль стены и на полу валялись винтовки, патронташи, подсумки, гранаты – оружие и снаряжение белых бойцов, ныне беспомощно лежащих на санях. О том, что брошенное оружие и огнеприпасы следует подобрать, а не оставлять врагу, видимо, никто не догадался, наоборот, кое-кто из здоровых вояк, предвидя и учитывая длинный обратный пятидесятиверстный марш на Волочаевку, решил «немного облегчиться», отказавшись от «излишнего» запаса огнеприпасов. Конечно, таких «молодцов» было немного, но все же такие имелись. Сестра В., войдя вовнутрь помещения и узрев оставленное врагу оружие и огнеприпасы, вознегодовала. Выйдя на улицу, она стала звать солдат, дабы те подобрали оружие. Поодаль стояла группа стрелков, но предложение сестры они оставили без внимания. Тогда сестра вернулась в комнату, набрала сколько могла и, выйдя на улицу и дотащив до ближайших саней, не выдержала и, обращаясь к солдатам, закричала: «Не солдаты вы, хуже любой бабы, сволочь вы, а не солдаты!» Личный пример, энергия, напор и крепкое слово сестрицы произвели свое действие на солдат, и, видимо устыдившись, они один за другим потянулись в будку, и скоро помещение было очищено и все оружие и огнеприпасы погружены на двое саней. Эта сцена является до некоторой степени характерной, а потому она и приведена.