Текст книги "Терской фронт (сборник)"

Что, осуждать будете? Типа, стрелять в спину, да еще и молящимся – не правильно? Я так скажу, людей убивать – вообще не хорошо. Заповедь «не убий» не только в Библии, но и в Коране прописана. Однако – убиваем. Я, по крайней мере, убиваю врагов на войне, а не случайных прохожих в подворотне. А с врагом, как известно, – все средства хороши. Джентльменство и всякие разные правила – это для спортсменов. А на войне кто выжил и победил, тот и прав.

Так, хватит философию разводить, теперь все надо делать очень быстро. До Ца-Ведено – километров восемь, до Ведено – почти двенадцать. Если мне повезло, то ни взрыва, ни стрельбы там не услышали. Но надеяться на везение я не буду. «Волчьи головы» отхватываю вместе с рукавами, некогда мне возиться. Быстро обшариваю карманы, кошельки-кисеты, почти такие же, как и у меня, не глядя, закидываю в «мародерку», потом пересчитаю. Оружие и «разгрузки» боевики любезно сложили в кузова машин, как мило с их стороны. Подбегаю к «Лендроверу» и понимаю, что судьба жестока. Джип с тихим шипением оседает на ободах колес, да и пробитый в нескольких местах радиатор тоже вполне красноречив. Вот блин!!! Только хотел хорошей машиной разжиться, а тут такой облом! Хотя сам виноват, аккуратнее надо с гранатами. Зато «козлик», прикрытый от взрыва корпусом «британца», оказывается в полном порядке. Не «ровер», конечно, но все ж таки четыре колеса, двигатель, неплохие скорость и проходимость. Идет, беру! Запрыгнув в кузов «Дефендера» перекидываю из него два АКМСа и разгрузочные жилеты в «шестьдесят девятый» и пытаюсь снять с турели АГС. Ага, щаз! Тому умельцу, что эту «вертлюгу» склепал, надо руки оторвать по локоть! Да как же оно снимается-то? Мля! Шум движков пока чуть слышен, но уже вполне отчетлив. Спалился!!! Так, «жабу» задавить, черт с ним, с АГСом, хватит и двух «улиток» с ВОГами, одну из которых отцепляю от гранатомета, а вторая стоит возле турели. С паршивой овцы – хоть шерсти клок! Все, пора сваливать, вот только сначала…

Из первой попавшейся «разгрузки» вытряхиваю три «лимонки», одну засовываю прямо под АГС, выдернув кольцо и зажав предохранительный рычаг между турелью и корпусом гранатомета. Две другие, не мудрствуя, распихиваю таким же макаром под колеса. Хороший «сюрприз» кое-кому будет.

Заскрежетав коробкой передач, «козел» рвет с места. Знаю, машина, я скотина и варвар, уж потерпи! Погоню, два УАЗа и «Ниву», я замечаю в зеркало заднего вида, уже проскочив мимо колонны с «гостеприимной» надписью. А, въехав в Сержень-Юрт, сквозь рычание двигателя и бренчание груды железа в кузове слышу далеко позади сильный взрыв. Да, друзья мои, три «эфки» – ни фига не фунт изюма! Как там у классика: «Так не достанься ж ты никому!» Хотя, за угробленный «Дефендер» моя пупырчатая «жаба» меня еще не раз удавит.

Жаль только, что не все преследователи к брошенному «роверу» свернули. Как минимум три машины с боевиками сейчас висят у меня на хвосте. И даже изредка пострелива… Твою ж мать!!! Они там что, совсем озверели! Из гранатомета, по быстро движущейся цели, да из едущего авто, да на такой дороге… Одним словом, мозгов у гранатометчика мало, а вот лишних выстрелов, похоже, полно. Оставляющая дымный след реактивная граната проносится далеко в стороне и взрывается, окончательно завалив какой-то и без того сильно разрушенный кирпичный сарай. Через некоторое время мне вслед стартует вторая. Потом третья. Эти рвутся уже почти рядом, на обочине дороги, одна левее, одна правее меня. Один черт не попал, мазила! Хотя, кто сказал, что гранатометчик хочет попасть в машину? Возможно, он просто пытается согнать меня в кювет. Машин-то не так уж и много осталось, вот и пытается ее сберечь, чтоб взять относительно неповрежденной, пригодной к ремонту. Да фиг тебе! Догони сперва!!!

Я уже говорил, что на дорогах в чеченских поселках обожают накатывать высоченные «лежачие полицейские»? Сержень-Юрт в этом вопросе совсем не исключение. «Козел», словно сумасшедший, скачет по этим рукотворным ухабам, полностью оправдывая свое неблагозвучное прозвище. И каждый раз, когда он с грохотом приземляется, я жду, что вот именно сейчас сломается кардан, или стойки колес, или… Но нет, «ГАЗ» по-прежнему несется вперед.

А вот противник нагоняет. Гранатометчик успокоился, похоже, понял, что сегодня не его день. А может, выстрелы закончились. Зато резко активизировались автоматчики. Сначала несколько пуль с мерзким визгом прошли где-то почти над ухом. Потом сразу две пробили правую часть лобового стекла. Хорошо стреляют, гады. А я даже ответить не могу, стоит хоть на секунду отвлечься, и вылечу с дороги к чертовой матери. Шали лучше бы объехать по кругу, та дорога ровная, но – нельзя. Это хороший крюк, а противник может рвануть напрямую через город и, опередив меня, перекрыть мост через Джалку. И тогда мне точно конец. Остается только гнать по главной улице, уповая на то, что старенький «шесть-девять» не развалится на запчасти прямо подо мной.

Похоже, мои молитвы были услышаны. По крайней мере Шали проскочил почти без потерь, если не считать таковыми несколько пулевых пробоин в кузове и осыпавшуюся вторую половину лобового стекла. А вот на крутом повороте в Герменчуге слышу звонкий и громкий звук лопнувшего железа, а в боковое зеркало вижу скачущий по растрескавшемуся асфальту кусок рессоры. Твою мать! Машина ощутимо проседает на правый бок.

– Держись, родная! – стиснув зубы, шепчу я. – Вырвемся, себе тебя оставлю, полное ТО проведу и лучшим бензином заправлять буду, клянусь.

А боевики уже буквально на пятки наступают, еще чуть-чуть и догонят. Проскочив развалины торгового центра с жутко оригинальным названием «Беркат»[57]57
  «Б е р к а т» – дословно переводится как «прибыль» или «выгода». Так в Чечне добрая половина магазинов называется.


[Закрыть] на чудом уцелевшей вывеске, решаю, что меня уже должны услышать на аргунском блокпосту.

– Аслан – Чужому![58]58
  Особенности правил армейского радиообмена. Сначала звучит позывной того, кого вызывают, потом – того, кто вызывает. В нормальном, человеческом варианте между позывными вставили бы слово «ответь», но военные для краткости его опускают.


[Закрыть] Аслан, ответь Чужому!!! Прием!

– На приеме Аслан, – слышу знакомый голос в ответ.

– Я выхожу. Прямо по трассе. На машине, «козел» цвета хаки. Тащу «хвост», три единицы, небронированные. Обрубить не смогу. Пальбу слышите? По мне фигачат, мля! Огнем поддержите?!

– Не вопрос. Но, учти, сразу внутрь не впустим. Перед воротами съезжай в кювет и замри там. Сперва с «хвостом» твоим разберемся… Как принял?

– Принял, ждите!

До ворот, уже показавшихся вдали, я так и не доехал. Что-то громко хлопнуло, и руль больно саданул по рукам. «Шестьдесят девятый» завилял по дороге. Похоже, прострелили колесо. Мля! Пытаюсь удержать ГАЗ на дороге, но машину вдруг повело юзом, едва не перевернуло, а потом под днищем моего «козлика» что-то громко и мерзко скрежетнуло, и он ткнулся бампером в асфальт, а оторванное колесо, весело подпрыгивая, укатилось куда-то в кювет. Я не стал изображать из себя мишень, сгреб из кузова две ближайшие «разгрузки» с магазинами и прямо через борт сиганул на обочину. Так, до КПП примерно километр, боюсь, не поедут они в такую даль меня вытаскивать. До разрушенных кирпичных пятиэтажек метров двести. Не факт, что добежать успею. Ну, значит, будем прямо здесь воевать. «Сто третий» ощутимо, куда сильнее, чем АКС, толкает прикладом в плечо. Короткие очереди летят навстречу машинам преследователей. Пытаюсь поймать в прицел водителя ближайшего ко мне УАЗа, до которого уже меньше ста метров. Жму на спусковой крючок, а в голове молотком стучит единственная мысль: «Сдохни ж ты, сука! Сдохни! Сдохни!! Сдохни!!!»

Есть! Вражина, всплеснув руками и забрызгав кровью и мозгами стоящего позади него автоматчика, валится куда-то под руль, а «уазик» вылетает с дороги и кувыркается в кювете, поднимая тучи пыли. А то! Автомат Калашникова – лучшее средство для передачи негативных мыслей на расстояние до одного километра! Не слыхали такую фразу? Неудивительно, я ее сам придумал. Нравится? Дарю! А вокруг меня земля внезапно встает дыбом и ощутимо колотит снизу по брюху, будто я лежу на листе железа, который кто-то начал рихтовать огромной кувалдой. Скатываюсь вниз, в кювет и замираю, прикрыв голову руками. Похоже, песец тебе приснился, Миша. Это не ПК какой-нибудь, это или «Утес», или «Корд». На такой дистанции, да таким калибром они тебя в два счета на запчасти разберут, не дав даже головы приподнять. Похоже, поняли ребята, что им меня уже не догнать, вот и решили хотя бы отомстить. И, если честно, шансы у них хорошие! Под огнем «крупняка» жить мне недолго.

Дум-дум-дум, дум-дум-дум. В амбразуре дота слева от ворот КПП вдруг словно расцветает огненный цветок. Над головой в сторону машин боевиков со злым жужжанием проносятся цепочки огненных росчерков. Ох, блин! Похоже, «на том конце провода» сейчас кому-то не весело. Пули КП В вообще штука весьма для противника неприятная, а уж когда они еще и МДЗ[59]59
  МДЗ – патрон калибра 14,5 мм мгновенного действия зажигательный, при попадании в цель взрывается.


[Закрыть]… «Нива» боевиков взрывается сразу. В сером УАЗе-«Хантере» с «Утесом», похоже, водила за рулем матерый. Сдав назад и укрывшись за корпусом «Нивы», он умудряется развернуться буквально «на пятке» и пытается уйти. Но ему не везет. Куда именно попали пули КПВ, мне из кювета не видно, зато отлично видно, как «Хантер» высоко, будто с трамплина, подпрыгивает и валится на бок.

Так, теперь главное – не спешить. Внимательно осматриваю машины боевиков и местность вокруг них через прицел автомата. Кто-то мог и уцелеть, хотя вряд ли. Но рисковать не стоит, а то приподнимешь дурную головушку, а добрый бородатый дядя тебе в нее пилюлю от глупости вгонит. Свинцовую.

– Чужой, ты там как? – оживает рация.

– Живой, движения вокруг машин не наблюдаю.

– О чем мы с тобой в прошлый раз говорили?

Так, все верно, проверить, тот ли я, за кого себя выдаю, перед тем, как выслать помощь, – идея вполне разумная.

– О брате твоем говорили, – я напрягаю память, – о Хасанбеке. О благодарности. И о способах опознания на Мертвых Землях.

– Понял тебя, Чужой. Сейчас помощь будет, встречай.

– Жду, – коротко отвечаю я, а сам начинаю аккуратно перемещаться в сторону первого УАЗа. А то, как известно, в большой семье – шавлом не щелкают. Наложат шустрые парни с КПП могучую лапу на все трофеи разом, не драться же с ними потом. А я что, зря жизнью рисковал? Когда минут через пять я уже провожу «контроль» возле перевернутого УАЗа в кювете, мимо меня пролетают армейская «буханка» с самодельным люком в крыше, из которого выглядывают сразу два автоматчика, и бежевая «Нива» с зеленой полосой по борту, явно бывшая в «прошлой жизни» инкассаторской. Микроавтобус проскочил дальше, а «Нива», притормозив, сдает назад.

– Узнаю наемников! – скалится в тридцать два зуба выбравшийся из нее Аслан. – Еле жив остался, но сразу за трофеями рванул.

– Ага, мы такие, жажда наживы подавляет даже инстинкт самосохранения, – улыбаюсь я и киваю головой в сторону ушедшей вперед «буханки», от которой уже слышны одиночные выстрелы, там, видно, тоже времени даром терять не привыкли. – Не переживай, вам сейчас тоже богато обломится. Там кроме «Утеса» еще и РПГ в УАЗе был.

– Откуда знаешь?

– А мне из него в Сержене чуть задницу не поджарили…

– Тебе там, похоже, не только ее жарили. – Аслан внимательно смотрит на замерший посреди дороги «ГАЗ-69». Ой, мля, досталось же тебе, бедняга. Даже на таком расстоянии видно – восстановлению «шесть-девять» не подлежит: вдобавок ко всем прошлым «болячкам» теперь добавилась еще и очередь из «Утеса», прошедшая вдоль всего борта от «запаски» до двигателя. Калибр двенадцать и семь – ни фига не шутки. Несчастный «козлик» сейчас похож на неаккуратно вскрытую консервную банку.

Вытащив из-под УАЗа и повесив за спину два АКМСа, срезав с рукавов «волчьи головы» и небрежно перекинув через плечо две замызганные разгрузки, иду назад, в сторону моего искореженного «стального коня». Там, в салоне перевернутого УАЗа вроде еще что-то осталось, но все за раз я на себе один черт не упру.

– Прости меня, железо, и спасибо тебе, – тихонечко говорю я, поглаживая ГАЗ по разодранному пулями борту.

– Эй, Чужой, ты чего там? – слышу за спиной голос Умарова.

– С боевым конем прощаюсь.

Фраза получается какой-то совершенно не шутливой. Да и Аслан не улыбается и отвечает совершенно серьезно:

– Да уж, он тебе сегодня жизнь спас.

Парни с КПП помогли мне откатить «козлик» с проезжей части, перевернули и взяли на буксир сильно помятый, заляпанный кровью, но относительно исправный УАЗ, и подбросили на «буханке» вместе со всеми моими трофеями прямо к порогу «караулки». Аслан пообещал помочь с «попуткой» до Червленной и пригласил внутрь, чтоб не жариться на солнцепеке, а заодно чайку попить. Сложив «нажитое непосильным трудом» кучкой возле двери, вхожу следом за ним и, увидев суровую табличку «Саца! Чекх вала мегар дац!»[60]60
  Стой! Разряди оружие!


[Закрыть], дисциплинированно отстегиваю от «сто третьего» магазин, лязгаю затвором, доснаряжаю выскочивший патрон в «рожок» и убираю его в подсумок.

– Что, по-чеченски понимаешь? – спрашивает, заметив это, Аслан.

– Грешен, – развожу руками я.

– Это правильно. А то, как так выходит – глупые чеченцы два языка знают, а умные русские – всего один?

Посмеялись, я уселся за стол чаи гонять, а Умаров пошел к стоящему в углу полевому телефону насчет транспорта для меня договариваться.

– С тем КПП говорил, – сказал он, положив трубку ТАПа[61]61
  ТАП – телефонный аппарат полевой.


[Закрыть], – сказали, если кто в ту сторону поедет, они к нам направят. Но о цене уже сам договаривайся.

– Скажи, Аслан, а у тебя знакомых автомехаников нет, часом?

– А, – понимающе кивает тот, – решил, что УАЗ не совсем мертвый еще? Правильно решил, мне кажется. Продать хочешь или починить?

– Починить, разумеется. Зачем продавать то, что самому нужно?

– Тоже верно, – соглашается Умаров. – Мой дядя Исмаил и его старший сын, Ваха, мастерскую в Петропавловской держат. Если надо, могу все узнать.

– Узнай.

– Тогда так давай. Машину тут оставляй. Исмаил приедет, заберет, посмотрит, что как. Цену скажет. Ты в «Псарне» живешь?

Я киваю.

– Вот, тогда через Кузьму свяжемся. А как готово будет – приедешь, заберешь. Ты не думай, я тебе слова стариков не зря передавал, все хорошо будет сделано. И недорого.

– Вот и договорились, – соглашаюсь я, прикидывая, хватит ли мне денег на оплату работы Исмаила и его сына. Кое-что в кубышке уже есть, да трофеи сдам, да за «волчьи головы» рубль золотом и десять рублей серебром выдадут. В самом крайнем случае пойду к Исмагилову на поклон, он вроде помощь обещал. Вот и попрошу помощи… Материальной… Я его за язык не тянул. Опять же, не безвозмездно, с возвратом.

«Попутка», бортовая «Газель», нашлась через пару часов. С водилой, стареньким и сморщенным, будто гриб-сморчок, чеченцем в высокой каракулевой папахе, я торговался, будто на базаре. В результате сошлись на том, что я отдам ему один трофейный ПМ и два магазина. Тот требовал два пистолета при четырех магазинах, но я был непреклонен. А когда ударили по рукам, то по его довольной физиономии понял, что один черт крепко переплатил. А и ладно! Не обеднею. С помощью Аслана перекидал в кузов все свои «ништяки» и, пожав на прощание руки всем своим спасителям, запрыгнул туда сам.

– Марша ойла, Аслан![62]62
  Будь здоров, Аслан!


[Закрыть] – машу я на прощание стоящему на крыльце «караулки» Умарову, когда грузовик трогается.

– Баркалла, Миша, и тебе нек дика хюлда хан![63]63
  Спасибо, Миша, и тебе счастливого пути! (Чечен.)


[Закрыть] – кричит он мне в ответ.

В Червленную мы въехали, когда солнце уже почти касалось горизонта. Думается мне, что и в комендатуру, и в «Ратник» я уже опоздал. Да и стволы трофейные не чищены. Раз уж начал создавать себе репутацию честного и порядочного клиента, так и надо гнуть эту линию дальше.

– Давай сразу к «Псарне», уважаемый, – кричу я, постучав ладонью по крыше кабины.

– Дик ду![64]64
  Хорошо! (Чечен.)


[Закрыть] – слышится в ответ старческий брюзжащий голос. – И не ори так, не глухой я.

Уже на подъезде к трактиру меня настигает запоздалая мысль: «А как я все это один потащу?» Тут ведь не блокпост, где посторонних нет, а оживленная улица. Бросишь какую-нибудь вещь без присмотра, в два счета «ноги отрастит». М-да, незадача… О, похоже повезло, возле входа в «Псарню» вижу кого-то из наемников, напрягаю зрение, ага, Толик. Ну, и ладно, Толик, так Толик. Опять же, мы с ним помирились уже и общаемся вполне нормально. Ну, попутал парень поначалу берега, с кем не бывает?

– Толян! – ору я во всю глотку и машу руками. – Погоди, помощь нужна!

Похоже, о своем решении задержаться на крыльце Толик жестоко пожалел, стоило мне начать навьючивать на нас мою добычу. В двери трактира мы вваливаемся нагруженные, как два бухарских верблюда. В зале, где народ как раз собрался, чтобы поужинать и языками почесать, – немая сцена.

– Миша, ты это называешь «вообще неприбыльным» делом? – задумчиво тянет, почесывая бровь, Убивец.

– Ага, – выдыхаю я, с грохотом сваливая с себя все прямо на пол.

Рядом, не особо церемонясь, следует моему примеру и Анатолий. Все встают из-за столов и собираются вокруг груды моих трофеев. Выглядит внушительно, не спорю: два АКМСа, «весло» АК-74 с обшарпанными деревянными цевьем и прикладом, явно видавший виды, но вполне исправный ПК с коробкой-«соткой» и тремя пулеметными лентами по 250 патронов в обычном джутовом мешке, два ПМа и один ТТ, по два магазина на каждый. Принадлежавший пулеметчику «Кедр», правда, всего с одним магазином. Полтора десятка гранат. Пять битком набитых магазинами разгрузочных жилетов. Два полных и один вскрытый цинк с автоматной «семеркой». Примерно полцинка девятимиллиметровых пистолетных патронов. Две полностью снаряженные «улитки» к АГСу. И в довершение «натюрморта» сильно поцарапанная, но рабочая армейская радиостанция Р-159, тяжеленная, будто могильная плита. Помнится, когда я срочную служил, радистам даже разрешали бронежилеты не надевать. Во-первых, «сто пятьдесят девятая» ничуть не меньше весит, а во-вторых – не каждая пуля ее пробьет. А ведь были еще один ПМ и два АКМа, но чертов «духовский» пулеметчик обгадил мне всю «малину», безнадежно испортив их крупнокалиберными пулями. Кроме того, в кошельках, которые я «выпотрошил», сидя в кузове «Газели» по дороге в Червленную, оказалось тридцать семь серебряных и две золотые монеты.

– Ты извини, что спрашиваю, – вновь начинает Убивец, – но что бы ты в таком случае назвал «прибыльным»?

– Вот если б я сюда приехал на «Лендровере-Дефендере» с АГСом «тридцаткой» на турели и с «шестьдесят девятым» ГАЗоном на буксире, вот это было бы прибыльно.

Наемники дружно заржали над удачной, по их мнению, шуткой.

– И чего гогочете? – громко интересуюсь я, обводя парней пристальным взглядом. – Я, между прочим, абсолютно серьезно. «Ровер» пришлось за Сержень-Юртом заминировать и бросить, он уже не на ходу был. АГС снять не успел, погоня на пятки наступала. А «козлика» бородатые прямо перед КПП в Аргуне из НСВ в металлолом искрошили. Правда, мне от них в наследство армейский «уазик» достался, но его в процессе наследования помяло сильно, я его в ремонт сдал.

Смех, словно по мановению волшебной палочки, опять стихает. До народа, похоже, дошло, что я абсолютно серьезен. Такими вещами тут не шутят.

– Слушай, Чужой, если не секрет, что ж там за «неприбыльное личное дело» было, что с него в таком виде возвращаются? – спрашивает кто-то из толпы.

– Не секрет, парни, – хмуро отвечаю я. – Товарищей боевых похоронить нужно было.

Лица вокруг сразу становятся серьезными. Что такое бросить без погребения на поле боя тело друга, тут понимают хорошо.

– А это? – глядит на груду оружия у себя под ногами Толя.

– А это, Анатолий, им вместо тризны. Был, говорят, и у славян такой обычай: на могилах воинов их врагов в жертву приносить. Чтоб те им в загробном мире рабами были. Жаль только, – вздыхаю я, – много их, товарищей моих, там полегло, почти восемьдесят человек. А этих всего шестеро, ну, еще у «Ровера» двоих-троих «эфками» побило. Рабов на всех не хватит…

– Восемьдесят?! – Костя снова изумленно почесывает бровь. – Что-то не припомню я такой крупной операции. Это когда ж было?

– Не могу тебе этого сказать, Костя. Да и не обо всех операциях потом известно становится, о некоторых только через много лет узнают, а об иных – вообще никогда.

– Что да, то да, – соглашается Убивец. – Ладно, давай так, сейчас парни тебе помогут все до комнаты донести, приведешь себя в порядок, отдохнешь, выспишься. А с утра у нас с Кузьмой к тебе серьезный разговор будет.

– Договорились, – отвечаю я.

Минут через сорок я спускаюсь вниз, вяло, без аппетита ужинаю. С предложениями о «проставе» ко мне никто не пристает. Услышав о восьмидесяти погибших, которых мне пришлось хоронить, народ сделал вывод, что состояние мое к празднику не располагает. Я сам подошел к Кузьме и попросил его налить всем за мой счет водки. Парни и тут все поняли правильно – пили стоя, не чокаясь и не произнося тостов. За упокой… А потом снова прошу у Кузьмы гитару. Тяжко мне, душа разрядки просит, и водка тут не помощник. Да и не любитель я крепкого алкоголя. Легонько пробегаю пальцами по струнам. Чего б такого сыграть? И вдруг, пальцы, будто сами, вспоминают мелодию, и мне только и остается, что начать петь.

 
Запылился на полке парадный мундир,
Точит моль золотые погоны,
Нам досталась судьба защищать этот мир
Вне закона, вне закона…
 

Уже к середине второго куплета в довольно шумном зале повисла тишина. По большому счету, плевать, что Сергей Трофимов написал эту песню почти полвека назад. Все, кто сейчас сидел в этом зале, своей профессией выбрали войну. А в жизни воинов уже многие века мало что меняется, разве что оружие стало другим…

Когда затих последний аккорд, еще секунд тридцать все молчали, а потом Кузьма пробасил из-за стойки:

– Сильно. А я уж думал, ее не помнит никто. Еще что-нибудь из него же можешь?

Я только кивнул и снова запел:

 
Друзья давно начальники, а мне – не повезло,
Который год скитаюсь с автоматом,
Такое вот суровое, мужское ремесло,
Аты-баты, аты-баты!
 

Потом я пел «Блокпост в акациях», «Мертвый город, Рождество», «Кукушку», «Звезду по имени Солнце», а когда устали поотвыкшие голосовые связки, то просто играл что-то из «Золотых баллад» «Металлики».

К тому моменту, когда я закончил импровизированный концерт и отложил гитару, народу в зале трактира существенно прибавилось. Кроме наемников, за столами сидели какие-то местные. Причем не только молодые парни и девушки, но и люди вполне взрослые.

– Надо тебе почаще гитару подсовывать, – широко улыбаясь, шепнул мне Четверть, когда я возвращал ему инструмент. – Вон ты как посетителей приманиваешь.

– Ага, – в тон ему поддакнул я, – заодно будем укреплять дружбу между наемниками и местным населением. Глядишь, десяток-другой таких концертов, и нас совсем бояться перестанут.

А за завтраком, когда я с удовольствием рубаю принесенное Зиной овощное рагу с мясом, ко мне за стол подсаживаются Убивец и Четверть.

– Слушай, Миша, – шумный и жизнерадостный обычно Кузьма говорит тихо и серьезно, – хочу вернуться к тому разговору, что мы вели после твоего возращения из СБ.

– Это по поводу работы на вас?

– Именно, – согласно кивает головой он.

– Ну, так я вроде тогда все сказал, в принципе – согласен, но все будет зависеть от того, насколько выгодные условия вы мне предложите. По вчерашнему опыту, – решаю я немного набить себе цену, – похоже, тут и в одиночку можно неплохо зарабатывать.

– Так один в поле не воин, Миша, – пытается приструнить меня бармен.

– А вот это, Кузьма, зависит от того, что за воин. Да и с нохчами я «стенка на стенку» в чистом поле сходиться не собираюсь.

Поняв, что попытка припугнуть меня сложностями не удалась, Четверть немного сбавляет обороты.

– Это да, но, согласись, всегда проще и спокойнее, если кто-то надежно спину прикрывает.

– Согласен, поэтому можно и напарника подыскать. Думаю, после двух-трех рейдов, вроде вчерашнего, желающих много появится, – снова «подпускаю шпильку» я.

Кузьма только разводит руками, как бы говоря: «Ну что ты с ним будешь делать!» А в разговор вступает Убивец.

– Слушай, Миш, ну брось ты Ваньку валять, а! Это Кузьма у нас поторговаться любит, от купчиков понабрался. Бизнесмен, блин! Я человек простой, всех этих долгих разговоров не люблю. Короче, предлагаю тебе место в отряде. Поверь, в такой команде, как у нас, намного лучше, чем одному. Или ты с «безопасниками» замирился уже? Или решил к военным податься? Тогда так и скажи, а то сидим мы тут, перед тобой распинаемся…

– Костя, не нервничай, – останавливаю я его гневную тираду. – Ни с кем я не помирился и в военные тоже не собираюсь, хотя звали и даже лейтенантскими погонами соблазняли. Но и ты пойми, на «высокую должность» охранника какого-нибудь мотообоза или сторожа при кошаре я не соглашусь.

– А вот теперь, Миша, ты притормози, – вновь перехватывает инициативу Четверть. – То, что подготовка у тебя не хуже, чем у ОсНаза, мы уже поняли…

– Лучше, Кузьма, поверь мне, куда лучше у меня подготовка. И это не я сказал, это и Исмагилов признает.

– О как, – сбитый с мысли бармен ненадолго умолкает. – Так о чем я? А, вот… Забраться в одиночку за Сержень-Юрт, а потом с таким тарарамом оттуда вернуться, это уметь надо. Пока ты отдыхал, мы кое с кем связались…

– Не с Асланом Умаровым, случайно?

Кузьма снова умолкает, а потом, улыбнувшись, продолжает:

– Невежливый ты, Миша, перебиваешь все время. Но зато догадливый – этого не отнять. Да, с ним. Знаешь, тамошних вояк ты очень впечатлил, а они много в этой жизни повидали. Короче, то, что ты сорвиголова и чудовище, это факт, не подлежащий сомнению. И есть у нас задумка как раз для человека с твоим складом характера и способностями. Видишь ли, ни в Мертвые Земли, ни на территорию непримиримых мы не суемся. Иногда одиночки или небольшие группы за «бошками» выбираются, но слишком часто бывает, что после этого их никто и не видит больше.

Кузьма прерывается и оборачивается к барной стойке.

– Зинуль, солнце мое, принеси нам по пиву, а то в горле пересохло! – командует он и продолжает свою мысль: – Когда ты в Науре один пятерых «волчат» положил, нам стоило только намекнуть кое-кому, что ты из наших, как к нам тут же купчики примчались с очень «жирным» контрактом. Думаю, после сегодняшней твоей «прогулки» будет то же самое. Смекаешь?

– Тоже мне, бином Ньютона, – отвечаю я. – Дело понятное. Наемников вокруг не мало, вы тут, в Горагорском или Петропавловской какие-нибудь свои, так? Услуги вы все предлагаете примерно одинаковые: «проводка» колонн, охрана объектов или людей. Военные вас тоже периодически к своим делам «подтягивают», но это уже из другой оперы, и там вы больше на подхвате. Так?

– Так, – дружно кивают Костя и Кузьма.

– Вот, и если вы все такие одинаковые, то кого ж бедным торгашам выбрать? А тут появляюсь я, весь такой на всю голову контуженный, ломом подпоясанный, крутой и героический до невозможности. Нохчей гоняю чуть ли не ссаным полотенцем, а самому хоть бы хны. И все знают, что данный героический воитель из отряда Кости Убивца, – я перевожу дыхание и делаю большой глоток холодного пива. – А дальше все просто. Психология работает на нас. Если я такой непобедимый герой, то и все остальные бойцы в нашем отряде – такие же. А значит, если хочешь заполучить лучших, то нанимать надо именно ребят Убивца из «Псарни». Так?

– Все верно, – снова соглашаются мои собеседники, превратившиеся в слушателей.

– А не опасаетесь, что нохчи, на мою «деятельность» обидевшись, начнут за мной охотиться и вам мстить? Ладно, меня в Мертвых Землях привалят – для вас не велика потеря. Но вот если начнут долбить один за другим именно вами сопровождаемые караваны…

– Миша, не держи нас за идиотов. Мы же не собираемся обо всем этом на улицах во всю глотку вопить или рекламные листовки по всему Терскому фронту на домах расклеивать. Распространяться информация будет аккуратно и только в узком кругу заинтересованных лиц. Вот только нам бы доказательств твоей удали побольше…

– Это как раз не сложно, – отмахиваюсь я. – У меня «цифра» есть, фотоаппарат, но видео тоже снимает. Качество выходит приемлемое. Вот и возьмем «передовой опыт» чеченских товарищей на вооружение. Смотреть-то найдете на чем?

– У нас – не на чем, но кое у кого из купцов компьютеры есть. Дорогая это штука, редкая. В основном у военных да у СБ. Ну, и в госструктурах всяких. Но если деньги и желание имеются, то достать можно.

– Хорошо. Так, хватит лирики, вернемся к делу. Значит, моя задача будет, выражаясь по-заграничному, делать имидж отряду? Я в принципе не против. Осталось обсудить условия.

– Условия у нас с Кузьмой такие, – вступает в разговор Костя, – за постой и питание не платишь. Выберешь себе напарника, кого – сам решай, платить ему будем мы, вся добыча – ваша, в «общак» ничего не скидываешь. Не реже раза в месяц, а лучше даже почаще, потому как месяца через два в горах снег ляжет и с рейдами придется до весны завязывать, устраиваешь шумный тарарам в своем стиле. От нас, кроме этого, силовая поддержка в случае чего, вплоть до выдвижения всего отряда, и участие в наиболее выгодных контрактах без жребия, если тебе этого захочется.

– Тогда такое маленькое уточнение, понятие «весь отряд» в себя что, кроме двадцати бойцов, включает?

Да, умею я иногда «изящно выразиться», Костя даже не сразу понял, чего я от него хочу. Пару секунд сидел с недоумевающим лицом, потом хмыкнул, улыбнулся и, сидя приняв некое подобие стойки «смирно», отрапортовал:

– Разрешите доложить. Кроме двадцати человек личного состава вверенное мне подразделение располагает двумя станковыми и тремя ручными пулеметами Калашникова, двумя снайперскими винтовками Драгунова и тринадцатью автоматами АКМ и АКМС, а также двадцатью пистолетами. Имеется также три единицы техники: два внедорожника УАЗ с турелями под пулеметы и бронированная армейская «буханка». Командир подразделения Костя Убивец доклад закончил.

Костя замолкает, продолжая «преданно есть глазами начальство».

– Вольно, – командую я, и зал оглашает хохот трех здоровых мужиков.

Отсмеявшись, продолжаем беседу.

– Кстати, а что вам, парни, мешало все это провернуть самим и без моего участия?

– Тяжело мне в этом признаваться, – вздыхает Убивец, – но уровень подготовки моих ребят не позволяет. Я сам – еще мог бы. Кузьма в молодости вообще был таким башибузуком, что караул. А вот парни ни навыков не имеют, ни местности в тех краях не знают. Колонны сопровождать они очень хорошо обучены, а вот в диверсионный рейд их отправлять – все равно, что на верную смерть. Не потянут.

А что? Вполне ничего себе условия. Получаю бесплатную крышу над головой и стол, напарника, поддержку двух десятков серьезных бойцов. Смогу по желанию поучаствовать в «проводке» какого-нибудь особенно хорошо оплаченного каравана. А заниматься буду фактически тем же, чем и так собирался.

– Добавь к вашим условиям пять процентов от суммы заключенных после моих «художеств» сделок, и – по рукам.