Текст книги "Стихотворения о природе"

Стихотворения о природе
Борис Ильин

© Борис Ильин, 2017

ISBN 978-5-4485-5769-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«иногда бывает лук красив…»

 
иногда бывает лук красив
разрешения у жизни не спросив
 

горький лук

живучий семижильный

в золотистой коже застывает

он к себе бессловно зазывает

то зеленый

значит вешний лук

золотой

а значит лук осенний

«как бы чтоб если…»

 
как бы чтоб если
чтоб дубы и ели
 

березы чтоб

зверье бы тоже чтобы

ухало и рычало

чтобы пень в опятах прыщаво

чтобы теплый день

день влажный

в распятых по земле листьях

в огненных по небу облачных лисах

«река распухла от ледохода…»

 
река распухла от ледохода
а ночью сова ухала
 

с настенного ковра

слетала паутина пыли

ходили к реке

на древесной коре высекали:

здесь мы были

на коже телесной

морщины складки угри

волосяные массивы

под кожей костяные углы

река рекла: здравствуй прохожий

знай хрупкость ледяного ковра

все что не выдержит лед

стерпит кора

«решали и решили…»

 
решали и решили
хорошо хоть что живы
 

а иначе бы решили

то и жизни бы лишили

а так живешь себе поживаешь

как вошь

а хоть и вошь

а лучшего и не пожелаешь:

голодными спать не ляжем

а страх

страх здесь необходим

страх важен

дна

 
плакать не сметь
рыбе плыть в сеть
 

чего ты рыба ты молчалива

ты глазом прозрачным

по левую сторону

и по правую

 
хлебать несолоно еще поплаваю
 

так молчит рыба

а сеть дырява

а вода речна

ну что ты право

попробуй держаться дна

«здесь легче проще…»

 
здесь легче проще
здесь запах
 

как в дубовой роще

ветер серый хватающий за бок

стволы облетающий

и в серости одиночество роста гадкость:

деревянные чужие тела

их внушительное уродство

толстая кора

скрывающая уязвимую гладкость

скрывающая родство и отчество

«болит голова кружится…»

 
болит голова кружится
видна то рожица то лужица
 

гололед

каблуки перебирают

по скользкому зеркалу земли

ход свой перевирают

замри замри

будь перед природой кроток

в кружении этом

кто обнесенный ветром?

тверд чей подбородок?

«мал человек да долог…»

 
мал человек да долог
голос нечист и тонок
 

взгляд лишь лучист

это ли отраженье

прошлого отторженье ныне и здесь?

луч это взвесь без тела

через миры летела

ей они не милы

ей чтобы свет сгустился

чтобы зрачок сократился

а дальше молчок молчок

«сентябрь…»

 
сентябрь
ярь солнечная явь
 

и теплота конечная

беспечная щедрость

и на тропе лесной

ветки сухая трость

(она не зацветет весной)

и листьев с выгнутыми спинами

подножный хруст

а ночью

глазами желтыми совиными

луна глядится в небо

и в пруд

«ветер ветер ликует…»

 
ветер ветер ликует
на ветке тетерев токует
 

лес облетел как облез

и ветер сквозь ветки

лира земляная огромная

откроешь рот

дыра сквозная бескровная

вибрирует и звучит

закроешь

он через глазницы

ему нет разницы

то стонет то урчит

«ножка болит грибная…»

 
ножка болит грибная
то о себе не зная
что шапка ее тяжела
 

жарко и сыро в лесу

шапку гриба лизну

горечь и маслянистость

видимости зернистость

нежность невинность низкость

«в двадцать лет человек бессмертен…»

 
в двадцать лет человек бессмертен
 

когда бабка его умирает

он знает: смерть бессмертных не выбирает

и глаза он трет а не вытирает

глаза его сухи

лишь бронхит в груди извлекает звуки

двадцати лет отроду человек себе не соврет:

нечему течь

время застыло

изнутри бьется живая

сила эта сила его не убьет

«смотри смотри…»

 
смотри смотри
вот оно очередное
 

вот оно

гнойное родное свое

смотри

вот сердечную мышцу свело

вот разлука временная навек

еще немного и станет светло

хороша его дорога

смотри наверх

«когда мне грустно я рыдаю…»

 
когда мне грустно я рыдаю
когда мне радостно я злюсь
 

и никогда не угадаю

когда и в чем я проявлюсь

когда мне скучно я плююсь

когда я голоден чихаю

газету я тогда читаю

когда во сне себе я снюсь

и эти выскоки и вскоки

душевных трепыханье фибр

всегда в свои приходит сроки:

копаю ль яму пью ль кефир

забор ли от соседа строю

то вдруг не поведу и бровью

а то уж сам горю как страсть

но кладку продолжаю класть

я научился той науке

когда беда идет на руки

котенком черным шерстяным

с урчаньем твердым жестяным

я разучился и разулся

наелся выспался надулся

и толст как вафельный пломбир

я таю наблюдая мир

и мира вкус прохладен сладок

но липок

приторен осадок

«глубок я для тебя река…»

 
глубок я для тебя река
высок я для тебя гора
 

а против человека точка

от темечка до ноготочка

я между пальцами грибок

улыбка мелкая

кивок

я волос на краю обмылка

я чей-то голос

только чей?

каких таких вещей?

«все это поправимо…»

 
все это поправимо
день пролетающий мимо
утро пустой беготни
 

мы не одни

слышишь дыхание за стеной

это человек одевается

человек времени не теряет

человек превращается в перегной

следит за временем

время свое проверяет

и время при нем

время никуда не девается

I

равнинный ветер ограничен

возвышенностями земли

и звук проникший органичен

к чему здесь человек привыкший?

а большего мы не смогли

вот деревянный стол сырой

стена малиновая сруба

дух деревянный за стеной

вот лето вышедшее грубо

ложись в нору свою сурок

во сне смотри кино о лете

как теплый ветер не суров

как хорошо на этом свете

крепите заморозки лес

сияй насквозь желток холодный

и звук равнинный похоронный

себя о мертвом лете лей

II

в шкафу берцовой кости белизна

а в голове ущербная луна

и за щипцом бандитский посвист

заходит холод словно сельский вор

вцепилась пыль в невыбитый ковер

к развязке недочитанная повесть

отдать входящему свое тепло

и холод принимать за брата

и радоваться что навек темно

и знать что жизнь ни в чем не виновата

III

мастера подледного лова

летом жизнь проживают сурово

как непрост их жаркий сезон

кашу варят чаи гоняют

но достоинства не роняют

строг их слог и умерен взор

привлекательна эта строгость

а внутри не иссякнет робость

теплый ветер и тонкий зной

размягчают жесткий настрой

облегчают сезонный застой

хороша ни к чему улыбка

не тревожится в речке рыбка

стрелы мечет горящий круг

разворачивается слово

но ложится по утру строго

ледяная роса на луг

IV

все очень плохо лето пришло к концу

край одеяла грызть

отходя ко сну

сяду в метро

приеду в метро к отцу

к отцу прикоснусь

так отец отвечает: мертво здесь

я тебе снюсь

ветер воет в окно вещает

ясности не обещает

сон непонятный точен

летний сезон окончен

V

мне в юности давней мечталось

о чистой о светлой любви

но что-то в рассудке смешалось

любовь невозможна с людьми

какая-то детская шалость

какая-то жалость в груди

как будто тепло и прижалось

но все это как изнутри

я выйду в лесную поляну

я в пруд нетревожный вплыву

и лично как в детстве залягу

во влажную утром траву

как тихо на небе и чисто

как поутру клонит ко сну

и августа теплые числа

бесстрастно подходят к концу

«мне восемь лет и я не так уж мал…»

 
мне восемь лет и я не так уж мал
и за окном береза мой ровесник
я потому с рожденья понимал
их терпкий шелест тихий вызов весь их
когда растет береза во дворе
безмолвие существенно вдвойне
 

как тихий час стремительное слово

мне было день один и столько лет

что ничего не шло еще во вред

а за пределом доброго и злого

октябрьская недолговечно охра

и привкус металлических небес

луна сквозь дождь мерцающая мокро

сезон в ущербе но еще не весь

еще не все береза отмолчала

я снова буду и начну сначала

выучивать молчание одно

и снова терпкий шелест мне в подмогу

почувствовать невнятно и помногу

и тихий час и прежнее окно

«к слову старость…»

 
к слову старость
насильно приставляют слово достойная
 

но не замечают сырость усталость малость

даже алость

как слабеющий красный цвет

слабый

но все более ясный

как свет беспристрастный

«надо ли так стараться…»

 
надо ли так стараться
земле в зеленое убираться
 

надо ли так трудиться

чтобы родиться и зреть в зерне

если есть силы не лучше ли

сердиться или же злеть

пусть лучше те кто живы

«закончилось лето настала зима…»

 
закончилось лето настала зима
на холод наращивать жесткое сало
исколоты стекла морозом незримо
и пенье с горла разливаться не стало
 

но ведь сохраниться тепло обещало

зачем же так все где ни глянь обнищало

с утра вечереет и грезится в склянь

поземка шуршит

и подземка стучит

 
чему-нибудь эта зима и научит
 белесую пряжу сама насучит
 

и пряжа летает

и пряжа звучит

и пряжа растает

весна ей поручит

и только холодные яркие ясные

от голода мысли невалкие связные

и все что из неба так вьется

небом съедается

не отдается

«темное небо за дверью…»

 
темное небо за дверью
черная гряда по нему
как волна цунами
 

что же будет с нами?

как собрать себя изнутри?

довериться как неверию?

слышится птичий карк

...

конец ознакомительного фрагмента