Текст книги "Новые приключения Незнайки: Снова на Луне"

– Не помешает.

Мига и Крабс радостно переглянулись.

– Но почему вы пришли ко мне, а не к Спрутсу? Ведь моё состояние больше по крайней мере вдвое.

– Видите ли, – замялся Крабс, – дело в том, что, заручившись поддержкой господина Спрутса и попытавшись разорить, гм… я извиняюсь, вашу милость, мы тем самым восстановим против себя гильдию «новых коротышек». Объединёнными усилиями они в два счёта сотрут нас в порошок. Другое дело – при вашей личной поддержке. Ну и потом, мои личные отношения с господином Спрутсом… оставляют желать лучшего.

Крабс замолчал и в ожидании начал постукивать пальцами по донышку своего цилиндра. Пупс уже успел всё хорошенько взвесить. Соблазн легкого обогащения уступил место тревоге. Сегодня эти двое явились к нему, завтра могут явиться к кому-нибудь ещё, послезавтра к третьему… И когда-нибудь жертвой порошка станет он сам. Нет, необходимо немедленно пресечь деятельность этих прохвостов и взять изобретателя под свой личный контроль.

– Идея великолепна, – сказал Пупс.

Физиономии Миги и Крабса засветились радостью.

– Однако она требует всестороннего рассмотрения.

Мигс и Крабс настороженно переглянулись.

– А потому, – Пупс нажал какую-то потайную кнопку, – я попрошу вас на некоторое время задержаться у меня в гостях.

В тот же миг, откуда ни возьмись, из пола, из стен, с потолка – выпрыгнули, вбежали, спустились на верёвках десятка два одетых в серые обтягивающие трико коротышек. На их головы были натянуты маски с круглыми дырками для глаз, в руках они держали коротенькие автоматы. Ощетинившийся стволами кружок вокруг Миги и Крабса сомкнулся.

Бедняги оцепенели, не в силах ни пошевелиться, ни что-либо произнести.

– Вот так, ребята! – бодро воскликнул Пупс и весело рассмеялся. – Не переживайте, будьте как дома. Постараюсь особенно не затягивать с этим делом.

Он дал знак, и обалдевших пленников вывели из дома. Под моросящим дождём, подталкивая сзади дулами автоматов, их повели в ночную тьму, откуда доносилось встревоженное блеяние, хрюканье и кудахтанье.

Господин Пупс снял телефонную трубку и распорядился:

– Полотенце. Нет, нет, другое. Да, да! Жёлтенькое в цветочек. Несите, несите скорей… Да! Вот еще что! Прикажите сейчас же доставить сюда этого химика… Кротика. Нет, нет, не ко мне, к этим. Хорошо. Я ужинаю в «Весёлом клоуне».

Минуту спустя розовенький, распаренный господин Пупс попал в объятия огромного мохнатого полотенца. Ещё через час он сидел в ресторане и, потягивая в ожидании заказа свой любимый земляничный крюшон, с улыбкой следил за начинающимся на сцене представлением.

Как только в ресторане появился г-н Пупс, на сцену вышел конферансье и, прервав представление, провозгласил:

– Дамы и господа, прошу внимания! Только что – своим посещением – нас удостоил – самый богатый коротышка на Луне – господин Пупс!!

Все поднялись со своих мест и, задрав головы, радостно зааплодировали. Пупс поблагодарил кивками головы и знаками выразил свою скромную признательность. Посетители снова расселись за столики, оркестр заиграл, жонглёр закрутил в воздухе свои оклеенные разноцветной фольгой кегли.

В этом ресторане у Пупса был не просто столик, а целая ниша – на манер ложи в театре, которая называлась люкс-кабинетом. Она располагалась прямо напротив сцены и была очень уютно отделана и обставлена изнутри. Никто не имел права занимать эту ложу даже во время его длительного отсутствия.

Пупс очень любил сладкое, поэтому его ужин состоял в основном из всевозможных пирожных, бисквитов, запеканок, муссов, желе, самбуков, парфе, суфле и заканчивался большим тортом из мороженого.

Закусив для начала своими любимыми фирменными блинчиками с абрикосовым вареньем, Пупс принялся было за сладкий, сочащийся вишневым сиропом фисташковый рулет, как в дверь люкс-кабинета осторожно постучали. Пупс недовольно обернулся и увидел метрдотеля.

– Господин Спрутс и его секретарь господин Жулио, – доложил тот. – Изволите принять?

– Да, пусть заходят, – с огорчением вздохнул Пупс. – Принесите для них приборы.

Появление здесь Спрутса, да ещё в сопровождении личного секретаря, было делом необычным. Это могло означать, что стряслось нечто неприятное и не терпящее отлагательства. Так оно и вышло.

Вошедшие сухо поздоровались, сели за стол, сняли шляпы и положили их на колени. Пупс, разумеется, оставался в своём крикливом цилиндре. На его любезное приглашение присоединиться к ужину Спрутс мрачно проговорил: «Благодарю вас, я не голоден». Однако его секретарь Жулио от угощения не отказался, и официант водрузил ему на тарелку кусок сливочного торта.

На сцене началось выступление факира, который заглатывал целиком лезвия сабель и выдыхал клубы пламени. В полумраке зала разносились возгласы напуганных малышек.

– Дело чрезвычайно неприятное, – заговорил Спрутс, приблизив лицо к собеседнику. В отблесках пламени опущенные уголки его рта и маленький крючковатый нос приобретали зловещие очертания. – В ближайшее время на Луне могут опять появиться приборы невесомости!..

– Да что вы говорите! – удивился Пупс. Это известие его не испугало, он подумал, что земные коротышки решили возобновить полеты на Луну, и тут же начал прикидывать, какие выгоды можно будет извлечь из этого факта, если подойти к делу с умом и без паники. – Что вы говорите! Неужели к нам опять летят эти неугомонные земные коротышки?

– Нет, теперь всё обстоит как раз наоборот. Это у нас тут нашлись умники, которые хотят лететь на Большую Землю. Они собираются наладить поставки магнитного железняка с Земли. Расфасовывать его маленькими аккуратными кусочками, обклеивать этикеткой, затягивать в целлофан и продавать как обыкновенные батарейки, только в сотни, в тысячи раз дороже!

– И тогда…

– Не мне вам это объяснять. Свободная торговля невесомостью приведет к ужасной, невообразимой катастрофе!

Пупс перестал есть и на минуту задумался. Пустить такое дело на самотёк, конечно, нельзя. Следовало либо перекупить эту идею, либо похоронить её раз и навсегда. Первый вариант сулил фантастическую прибыль, однако был чреват новым воцарением на Луне полнейшей неразберихи, которая на этот раз ещё неизвестно чем кончится… Да, конечно, необходимо пресечь эту вредную идею на корню.

– Кто же додумался продавать невесомость? – спросил Пупс.

– Двое учёных ослов из нашего давилонского Планетария – Альфа и Мемега. Им вроде бы перестали выделять деньги на их дурацкие изыскания, и они додумались открыть свой собственный бизнес…

– Так что за проблема? Нужно просто дать им денег на эти изыскания… и ещё немного. Пусть занимаются наукой и не суют нос в чужие дела.

– Поздно! – Спрутс достал из-за пазухи вечернюю газету и развернул. На первой странице красовался броский заголовок:

АКЦИОНЕРНОЕ ОБЩЕСТВО «КОСМИЧЕСКИЕ ПОСТАВКИ»

Заголовки помельче были тоже довольно выразительны: «Карманная невесомость для каждого состоятельного коротышки!», «Даровая энергия в складчину на каждый бедняцкий хутор!», «Новые перспективы развития науки и техники!», «Остановите безумный проект Альфы и Мемеги!»…

Продажа акций объявлялась с завтрашнего утра, представительства компании и пункты продаж открывались одновременно во всех двенадцати крупных городах подлунного мира.

В газете был также рисунок новой, карманной модели прибора невесомости в виде небольшой коробочки со сменным элементом магнитного железняка. Срок годности такой магнитной «батарейки» мог колебаться от трёх месяцев до полугода. Её ожидаемая цена составляла тысячу фертингов.

– А почему Альфа и Мемега не обратятся к земным коротышкам, с тем чтобы они сами доставили сюда вещество? – сказал Пупс. – Ведь их приборы невесомости, надо полагать, находятся в исправности и осуществить рейс-другой ради дружеской помощи не составило бы для них труда?

– Всё дело в том, – пояснил Спрутс, – что находящуюся на внешней оболочке Луны радиостанцию разрушил метеорит. Таким образом, единственный канал связи между нами и Большой Землёй прервался навсегда. Альфа и Мемега полагают, что при наличии средств, полученных от продажи акций, можно будет построить большую трехступенчатую ракету и частями переправить её на внешнюю оболочку. К тому же они опасаются, как бы земляне не перехватили у них столь выгодную финансовую инициативу.

– Сколько же этого вещества можно доставить за один рейс? – проговорил вслух, пытаясь сосчитать в уме прибыль, господин Пупс.

– Не трудитесь, я уже всё посчитал. Один рейс принесёт чистую прибыль порядка двадцати миллиардов фертингов. Это на пять миллиардов больше, чем наши с вами денежки, вместе взятые. Однако дело, как я уже говорил, совсем не в деньгах. Никто не против того, чтобы у нас появились новые богатые и уважаемые коротышки. Дело в том, что если каждый кому не лень начнет устраивать где попало невесомость…

– Да, конечно, вы правы, – согласился Пупс. – Я целиком и полностью разделяю ваши опасения. Как же все-таки много ходит по земле опасных сумасшедших! Судите сами: только несколько часов назад ко мне явились два негодяя и предложили травить коротышек гипнотическим порошком!

И Пупс рассказал, как было дело, утаив, впрочем, тот факт, что заговор был направлен против самого Спрутса.

– Крабс?! – воскликнул Спрутс.

– Мига?! – воскликнул Жулио.

– Эти животные?!! – воскликнули оба разом.

– О, я вижу, что они вам хорошо знакомы, – отметил Пупс.

– Стало быть, – оживился Спрутс, – эти животные, вместе с изобретателем порошка, находятся у вас под замком?

– Да, я надеюсь, что к этому времени уже все трое.

– Но ведь это меняет дело! Мы сейчас же выколотим из этого Кротика его порошок, и тогда два ученых осла в наших руках!

– К сожалению, для такого манёвра у нас не осталось времени, – подал голос Жулио. – Акции напечатаны, завтра утром их начнут продавать. Единственное, что могло бы отсрочить распродажу акций, – это… – Жулио неуверенно запнулся.

– Ну!! – требовательно рявкнули на него оба миллиардера.

– Похитить всю партию акций прямо из типографии. И сделать это нынешней ночью.

Несколько секунд Пупс раздумывал, а затем обратился к официанту:

– Позовите сюда Красавчика. Передайте, что есть срочное дело.

Знаменитый бандит и налетчик по прозвищу Красавчик был хозяином «Весёлого клоуна». Несмотря на то что все прекрасно знали, кто он такой на самом деле, формально он считался честным и уважаемым коротышкой. Если он даже где-то и попадался, его сразу освобождали.

Взять с поличным Красавчика было мечтой каждого полицейского. Но не потому, что это было делом профессиональной чести, а потому что это был верный способ разжиться миллиончиком-другим фертингов и уйти с работы.

Ресторан-кабаре «Весёлый клоун» был нужен Красавчику для создания видимости честного коммерческого предприятия. Если это заведение приносило в месяц десять тысяч фертингов, то в документах значилось, будто оно принесло все сто тысяч. С этих ста тысяч, девяносто из которых были где-то украдены, Красавчик выплачивал налоги и взятки. Такая мошенническая процедура называлась в преступном мире отмыванием денег. После такого «отмывания» все были довольны, за исключением, конечно, тех, кого банда Красавчика обчистила до нитки.

Поговаривали, что Пупс и Красавчик не просто знакомы, но и связаны между собой какими-то тёмными делишками. Поговаривали, что г-н Пупс пользовался услугами Красавчика для отмывания своих не совсем честно заработанных денег, а также для запугивания конкурентов по бизнесу. Но поскольку всё это ходило на уровне слухов и догадок, мы не беремся ни подтвердить это, ни опровергнуть.

Красавчик приоткрыл дверь люкс-кабинета и внимательно осмотрел его содержимое через щёлочку. Убедившись, что опасность ему не грозит, он вошел и остановился с безразличным, отсутствующим видом. У него были большие скучающие глаза с длинными ресницами, над верхней губой чернели тоненькие усики, и к этой губе, казалось, прилипла длинная тоненькая сигаретка.

Пупс поднялся со своего места, сделал шаг навстречу и прижал Красавчика к груди. Тот в ответ слегка похлопал Пупса по спине, затем они молча разошлись, и Красавчик развалился в кресле, стоявшем в самом углу кабинета. На потупивших глаза Спрутса и Жулио он даже не взглянул.

– Дорогой друг, – заговорил Пупс, – у меня к вам есть небольшое, но чрезвычайно важное и срочное дело.

– Да, да, чрезвычайно срочное! – подтвердил Спрутс.

Красавчик медленно, всего на одну секунду, перевел на него свой взгляд, и Спрутс понял, что ему следует сидеть молча.

– Завтра утром должна начаться массовая распродажа акций компании «Космические поставки», – начал излагать дело Пупс. – До этого времени необходимо выкрасть все акции прямо из типографии, вы понимаете?

Красавчик бровью не повёл.

– Возьмите сколько вам надо своих людей, наймите два грузовика и вывезите коробки куда-нибудь подальше, в поле. Побрызгайте коробки бензином… ну и так далее, вы меня понимаете.

– Сколько? – нехотя процедил сквозь зубы Красавчик.

– Тридцать… нет, пятьдесят тысяч.

– Вам нужно сжечь этих акций? – Красавчик всегда говорил в особой манере, свойственной только коротышкам его круга.

Пупс согласно закивал головой.

– Так зачем куда-нибудь везти? Пусть их горят прямо там, в типографии. Вам же обойдется дешевле.

Пупс хлопнул себя по лбу:

– Как же я сам не догадался!

– Пишите чек.

Перед тем как заполнить листок в чековой книжке, Пупс на мгновение заколебался. Прикидывая в уме цифру, он покосился на Красавчика. Тот небрежно оттопырил два пальца.

«20.000 фертингов», – вывел Пупс, оторвал листок и протянул Красавчику.

– Читайте утренних газет, – обнадёжил тот и, не прощаясь, вышел.

Пупс, Спрутс и Жулио высунулись в зал и увидели, как Красавчик поманил кого-то пальцем. Двое в пёстрых цилиндрах тотчас к нему приблизились. Выслушав короткие наставления, они кивнули и исчезли.

Пупс тоже удовлетворенно кивнул и предложил занять места за столом.

– Вот так, – сказал он, когда все трое расселись. – Теперь у нас в запасе по крайней мере несколько дней. Используем их так, чтобы ученые ослы Альфа и Мемега забыли всё, чему их когда-то учили.

Мигу и Крабса поместили в крошечную постройку на хозяйственном дворе – будку, предназначенную для хранения инструмента и орудий труда. Здесь были свалены лопаты, грабли, тяпки, мотыги и одна трехколесная тачка. Здесь не было ни электрического освещения, ни окон, зато в носы гостей сразу шибанул крепкий до головокружения запах навоза.

Снаружи опустился крючок, и охранники преспокойно удалились. Стало тихо.

– Ушли? – недоуменно сказал Мига.

Он осторожно подергал дверь, отметив, что хлипкий запор заскрипел, легко поддаваясь нажиму.

– Дайте-ка сюда что-нибудь…

Крабс нащупал черенок лопаты и протянул Миге. Тот просунул лопату в щель, надавил на рукоятку – и крючок со звоном отлетел в сторону. Мига и Крабс вышли на порог и на секунду остановились, прикидывая в темноте, куда следует дать деру.

– Ерунда какая-то, – проворчал Крабс. – Этот Пупс строит из себя непонятно кого, а приличный замок купить не может.

– Богачи все такие скряги, – подтвердил Мига.

И тут в ночной тишине со всех сторон послышались какие-то странные звуки: множественные шаги и учащенное дыхание. Скользнувший по участку свет дежурного прожектора осветил картину, от которой у беглецов мороз продрал по коже: со всех сторон к ним целеустремленно бежали чёрные поджарые собаки. Их было много, они были высокие и мускулистые. Движения у них были тренированные – уверенные и пружинистые.

Мига и Крабс метнулись обратно в будку, но вместо того, чтобы захлопнуть за собой дверь, принялись в панике выталкивать друг друга вперёд. В этой глупейшей и постыдной потасовке, когда злобное рычание собак приблизилось вплотную, Крабс в бешенстве и отчаянии зашипел:

– Дайте же что-нибудь… лопату…

Вообразив, что Крабс отважился отбиваться от собак, Мига быстро сунул ему в руки лопату. Крабс захлопнул дверь и подпёр её лопатой изнутри.

Порычав и потоптавшись, собаки разбежались. Обессиленные пленники прислонились к дощатой двери.

– Теперь я понимаю, почему мне рекомендовали не иметь с вами никаких дел, – пробормотал Крабс, тяжело дыша. – Такого трусливого подонка мне ещё в жизни не приходилось видеть.

– Ладно, лучше заткнитесь, – огрызнулся Мига, – ещё неизвестно, кто больше перетрусил.

– А мне известно, – настаивал Крабс.

Мига сделал шаг вперед, чтобы к нему развернуться и поговорить начистоту, но при этом в темноте наступил на грабли и получил сильнейший удар в переносицу. Полагая, что это Крабс первый ударил его кулаком, Мига взвыл от боли, а затем бросился на обидчика. Не понимая происходящего, но и не дожидаясь расправы, Крабс изо всех сил лягнул ногой в темноту наугад и попал Миге в живот…

Неизвестно, чем бы всё это закончилось, если бы за дверью не послышались шаги и голоса. Крабс быстро убрал подпиравшую дверь лопату, и внутрь, слепя фонарями, затолкали ещё одного коротышку.

– Что такое?! Куда вы меня привели? – разорялся новый пленник. – Я требую адвоката! Эй, вы, слышите?..

Но охранники уже убрались восвояси, а привлечённые запахом ещё одного чужака, собаки вновь стали собираться вокруг будки.

Подперев дверь, Крабс чиркнул спичкой, и лицо нового пленника осветилось.

– Кротик? – удивленно воскликнул Мига.

Кротик в свою очередь разглядел Мигу и Крабса, а затем сокрушенно всплеснул руками:

– Так я и знал, попались с порошком! – он обхватил голову и застонал: – И зачем я только связался с такими идиотами!..

Мига и Крабс молчали, так как добавить к сказанному им было совершенно нечего. Кротик заметил у Миги на лице синяк и немного смягчился, полагая, что беднягу не иначе как пытали.

Время шло далеко за полночь, и всем троим, как бы там ни было, зверски хотелось спать. Ворча и зевая, стали, как могли, устраиваться на ночлег. Крабс завладел трёхколесной тачкой, подставив под нее для устойчивости несколько перевернутых пустых вёдер. В тачке оказалось мягко, рыхло и как-то по-особенному тепло. Разгоряченные Мига и Кротик завалились прямо на землю, подложив под себя какое-то тряпье. Скоро все захрапели.

Под утро Мига и Кротик так закоченели, что зуб не попадал на зуб. Между тем устроившийся в тачке Крабс сладко похрапывал.

– Чего это он один занял всю плацкарту? – пихнул Кротик Мигу локтем. – Там места на троих хватит, а, как ты думаешь?..

Они поднялись с земли и, стуча зубами, полезли в тачку. Крабс начал отпихивать их ногами, тачка потеряла равновесие, и все трое, под грохот покатившихся ведер, скатились на пол. Послышался лай сбегающихся собак.

Только сейчас пленники обратили внимание на то, что снаружи посветлело и между досок кое-как сколоченной постройки проявились щели.

Скотный двор начал оживать: загорланили петухи, закрякали утки, захрюкали свиньи. Послышались шаги и ворчливый голос коротышки:

– Будет вам… сейчас… уже загалдели… несу, несу…

Коротышка, в рваном ватнике и резиновых сапогах, принялся кормить животных, а потом куда-то сходил и вернулся с кастрюлей, наполненной костями, обрезками и объедками. Его тут же окружили собаки, наперебой засовывая морды в кастрюлю и стараясь оттуда что-нибудь ухватить. Коротышка высыпал объедки прямо у дверей в будку и скрылся в свинарнике.

Кротик вдруг резко оживился:

– Хватайте лопату, быстрее!

Ещё ничего не понимая, Мига схватил лопату и замер с нею наперевес. Кротик достал из потайного кармана бумажный пакетик и высыпал его содержимое на лопату.

– Порошок! – разом воскликнули Мига и Крабс.

– Ну, что стоишь! – в нетерпении зашипел Кротик. – Сыпь быстрее порошок в их жратву!

Мига не заставил повторять два раза: он моментально просунул лопату через приоткрытую Крабсом дверь и высыпал порошок на кучу объедков. С жадным хрипом пожиравшие корм, собаки не обратили на это внимания.

– Теперь порядок, – прошептал Кротик. – Через пару минут будут как шёлковые.

Когда собаки поели и разбежались, Кротик сказал «Пора!». Все трое вышли из будки и направились к виднеющейся неподалёку зелёной изгороди. Несколько собак тотчас побежали в их сторону.

– Сидеть! – крикнул им Кротик.

Собаки послушно сели и жалобно заскулили.

Та же самая история повторилась со всеми другими собаками: поначалу они свирепо бросались преследовать беглецов, но, услышав команду «Сидеть!», послушно садились на траву и жалобно скулили.

Продравшись через зелёную изгородь и нахватав заноз и колючек, Кротик, Мига и Крабс рванули бегом по незнакомой лесистой местности, рассчитывая где-нибудь выбраться на шоссе и остановить попутную машину.

Вскоре они уткнулись в ограду птицефермы, из-за ворот которой выезжал грузовик. Всё это время, как оказалось, они бежали вдоль шоссе.

Пока водитель закрывал ворота, беглецы вскарабкались в кузов и зарылись в мягкие тюки. Машина тронулась, и только теперь они заметили, что все с ног до головы перепачканы навозом, к которому постепенно начал прилипать отделявшийся от тюков гусиный пух.

Грузовик двигался по направлению к окраинам Давилона, на фабрику пуховых изделий «Тепло и уют».