Текст книги "Пробелы и символы"

Полночные мысли

Ночью позвонила Вика. У Вики КМС по фехтованию, что ничего не говорит о ней как о человеке, но знать об этом надо всем. В детстве Вика была маленькой такой, компактной девочкой, поэтому папа переживал за неё, он ведь знал, что творится в обычной школе с маленькими, компактными девочками. Папа был человеком умным и решил отдать дочку в какую-нибудь секцию, где её научат бить мальчиков. Отдал он её заранее, с четырёх лет. К школе Вика знала сотню способов убийства человека тетрадкой в клеточку, метко плевалась компотом, знала все восточные единоборства на уровне Нео. Вскоре в младших классах её средней школы наступил мир, покой и матриархат.

Школу Вика закончила с золотой медалью, попробовали бы ей медаль не дать, выпустилась, хотела поступать на ФНБИК, но потом плюнула и пошла в МГУТД. Годы прошли, а вчера она звонит мне, говорит пару предложений, отказаться от которых я попросту не могу, так что в конце марта я еду в Сеул моделью. По телефону Вика говорит путано и непонятно, но суть ясна. Долгие годы своей жизни она готовилась к этим соревнованиям, и, наконец, она участник чемпионата мира по стрижке волос. Как бы то ни было, я еду с ней в качестве модели. Надеюсь, вернусь не сильно лысым.

Mishto

В Обнинске тепло и рано темнеет. Рано темнеет не потому, что за окном вечный Мордор, ноябрь или жабы солнце сожрали, а потому что во всём достаточно невысоком городе построили один большой дом, который как бы отражает мечту обнинцев о светлом будущем. Это светлое будущее загородило собой солнце для всего города. Бабушка объяснила, что именно поэтому большинство жителей города носят фонарь устрашающего сиреневого цвета. Тепло же из-за батарей. Каждая суббота в Обнинске заканчивается проверкой на прочность. Обед начинается где-то в 7 вечера с драников, затем гречка с курицей, макароны с котлеткой, в духовке зреет рулька, а из-под стола выглядывает арбузик, как бы невзначай. Заканчивается обед, перетекающий, как и я, в ночь около 12 на диване. В полночь по радио России на вечно включённом трехпрограммнике звучит гимн России, после чего радио выключается, и во всем городе наступает тишина, схожая с тишиной в арагонских степях или московских библиотеках.

Утро воскресенья начинается в шесть ноль, как в армии. Как ни странно, с гимна Советского Союза. Диджеи радио России решили, что это будет гениальный режиссёрский ход – начинать прошлым, а заканчивать настоящим. После гимна можно снова засыпать, почти до обеда, но в 12 завтрак. На завтрак всегда вареники, сырники, блины. Все подается в постель с туркой кофе.

Русский завтрак для испанца – погибель. Но свои знают, что еда – это своего рода испытание, например, если женщина может приготовит полторы тарелки сырников меньше, чем за час, то она признается взрослой, способной покупать водку, готовить обед и метать ложки, сковородки и другую домашнюю утварь в широко разбитое окно. Именно по причине ранней самостоятельности женщин россияне обречены на лежание диване, чтение дневников Бунина и вечную слякоть.

Вот недавно, кстати, солнышко вышло, посветило на пузо. Пузо белое, толстое, жалко его, но пора расставаться. Весна пришла.

В жопе

Машина долго крепилась. Терпела, утробно урчала, но всему приходит конец. Сначала потухла печка. Тепло испарилось мгновенно, вероятно, внутри автомобиля сразу образовался абсолютный 0. Весь день законы физики не работали. Работали законы подлости. Впрочем, они всегда работают. Долго крепился старичок аккумулятор. Обещался дотянуть до леса и даже дальше, но лес убежал далеко за горизонт. Земля крутилась быстрее машины, та отставала. Последними потухли глаза. Ещё какое-то время транспорт двигался, преобразовывая энергию моего семиэтажного мата в поступательную, но вскоре даже мат заглох. Мы остановились.

Я вылез из машины. Под подошвами чавкала слякоть. Интересное состояние H2O. Вроде бы в мире существует всего три-четыре возможности и той, что творится на дорогах Подмосковья нет в принципе. Но она есть. Грязно-коричневая жижа переливалась между складками ботинок времен испанской войны. Посмотрел на телефон. Внезапно из него вылезла женщина, огляделась по сторонам, и голосом навигатора сказала: «Извините, вы в жопе» и повесила трубку. Фигурально. На деле щелкнула пальцами и была такова.

Действительно, я был в жопе…

24 марта, четверг

Если у человека все хорошо, то утро четверга начинается в 10.30со слов: «Дорогой, я похудела на 5 кг, ни потратив ни копейки твоих денег», или даже «Дорогой, я решила отказаться от одежды из меха бедных норок, и больше никогда не заикнусь о переезде к моей маме», кстати, вот твой завтрак в постель.

У меня же утро четверга началось как у людей, в 12 часов субботы. Заняться было нечем, голова-фонарь раскалывалась. Знаете, самое приятное в утре субботы – то, что четверг уже позади. 24 марта точно было спущено в унитаз (по календарю), а вот в душе всё также скребла выхухоль. Выхухоль появилась давно, 24 марта 2003 года. Интересный был день.

У моей тётки шиловжопе, и муж поп. Как ни странно, это говорит о ней гораздо больше, чем хотелось бы знать. Итак, своих детей у нее не было, зато она ненароком прознала про меня и решила действовать. Шиловжопе позвало её в дорогу. Задача перед ней стояла титаническая, но, как ни странно, на следующий день, 24 числа я участвовал в обряде крещения. Обычно у детей первое воспоминание о каком-нибудь празднике или поездке с родителями, а первое что помню я – волосатые батюшкины пальцы, хрустящий румяный хлеб, медный привкус воды в купели. Помню ещё, что очень боялся сделать что-то не то, ведь на меня смотрели все люди вокруг, лица с икон, особенно лица, понимаете, художник, писавший эти иконы, был по совместительству моей теткой. У тетки была странная мания писать иконы в стиле супрематизма. Она пыталась совместить в себе Малевича и детей, рисующих мелками на стене. Результат получался впечатляющим. Произведений искусства боялись не только дети, но и животные.

Однажды к ним в дом залетел шершень, тетка позвонила мужу-попу в церковь, тот обещал прибежать и всех спасти, но поскольку по описанию тетки выходило, что на дом накинулась какая-то тварь, ушастая, да плюс ещё и черная, муж подумал, что это бэтмен, и вызвал наряд. Приехали элегантные ребята, долго искали злосчастного шершня, но не нашли, поскольку тот упал замертво, увидев икону Симеона Верхотурского, целиком состоящую из кубов. Делать было нечего, ребята уехали, прихватив с собой 3 кровные тысячи.

Как бы то ни было, обряд состоялся, меня крестили, долгих 4 года я исправно ходил в церковь каждое воскресенье, молился по утрам, но время прошло, теперь от всего этого остался лишь блюз в голове 24 марта, появляющийся ровно по расписанию.

Народные поверья

Над полем моросило. Пару дней назад прошел дождь, и из-под снега вылезла моченожелтая трава. Небо было окутано низкими, будто приземляющимися облаками, солнце плюнуло на Подмосковье и ушло греться в Занзибар. Промозглый, совсем не весенний ветерок отгонял одни капли, и приносил другие. Погода шептала. Подсуропили прогнозисты, обещая солнышко. Где ты, ясная звезда?

Я шёл и размышлял. Издревле дабы подчеркнуть женскую красоту, девушку сравнивали с природой. Голос с переливчатым журчанием ручья, нежность кожи с бархатностью лепестков майской розы, улыбку с лучиками солнца. В своё время над каждой частью женского тела писатели всех времён поизгалялись по-своему. Над всеми, кроме одной.

На их тему говорили все писатели без исключения если и не прямым текстом, то уж точно своим плохим почерком и несвежим юношеским дыханием между строк. Если начать говорить на эту тему словами классика, то можно говорить вечность, но как-то уже лень, поэтому попробую сам…

В глазах всегда лишь одна эмоция. Губы могут солгать, язык бровей освоить не под силу даже полиглотам и выпускникам иняза, а жестами ног можно показать лишь пару сотен эмоций. Выражений же глаз у женщин я лично знаю больше 2^28. К сожалению, большинство мужчин в душе неандертальцы и на все женские спектакли реагируют фразой:1 «Ну чё ты, Надь?» Женщин подобное расстраивает, они с упоением ревут, а затем смотрят в зеркало на опухший нос, но мужчине и это не интересно. Он ждет борща с котлетами, и чтобы зимние помидоры были вкуснее поролона.

Я шёл и размышлял. А что, кеды стоптаны, отопления подорожало, мандарины съедены, в общем, зима удалась. Февраль, чертыхаясь, удалялся, впереди была любовь-зараза-весна, а под ногами лежал 8-ми километровый путь. Пора было двигать.

Буря

Она стояла около светофора. Нужный свет всё не загорался. Переходила она только на жёлтый. Не так давно она перестала отчаиваться, начала ходить в хлебочную вместо булочной и вслед за тем окончательно откофелась. Над зеброй шёл мелкий ласковый дождь. По щекам в такт каплям ливня стекали слезы. Соленые хрусталики скатывались по тонким скулам, прокладывали влажные бороздочки на нежно белой коже, скользили ниже к подбородку, там отрывались и с яростью неслись вниз, навстречу мокрому асфальту. Падая на него, мгновенно высыхали, расплываясь причудливыми белесыми розами.

Загорелся зелёный, оставалась буквально пара секунд. Дождь всегда лил, когда ей было грустно. Дождь был с ней всегда, в моменты грусти, какими бы они ни были, будь то двойка по русскому или разрыв с парнем, проигрыш любимой команды или война. Война. Даже тут дождь её не бросил, по городу носились оголтелые машины, из динамиков на пустые улицы рвался крик женщины, все жители уже знали, что значит этот крик.

Люди сидели в домах. Многие сложили самые ценные вещи, в основном паспорта и котов под рукой и сидели, ждали. Никто не знал, сколько ждать, и что будет в конце. Но ждать оставалось недолго. Я взглянул в её глаза, они ничего не выражали, затем мощные стены города, стоящего за её спиной, распались и рухнули. Раздался протяжный гул, точно от тысячи водопадов, и монументальный серый мегаполис безмолвно опустился в вечность времени. На светофоре загорелся жёлтый свет, высоко в небесах боги выключили дождь, больше никто не беспокоил тихие руины.

Мечта

Из всех обширных поездок моего многогранного детства я помню лишь одну. Это был четверг, мы ездили в гости ужинать. Детей трое: я, кто-то ещё. Тогда я был компактным и неприхотливым, поэтому был послан спать на надувном матрасе. В то время это удивительное творение человечества, созданное ленью, казалось мне шедевром современного мира.

Но лишь соприкоснувшись с мечтой я понял, что детство кончилось. Земля сразу стала жесткой, а от майонеза с кетчупом повеяло колитом. Именно тогда я познал взрослую жизнь, ту, которая без радости и поддержки для спины. Хотя нет, поначалу всё было не так плохо. Я лёг и уснул. После чего хозяйская собака Шнапс пришла составить мне компанию. Животное полезло обниматься, я не мог отказать, но вскоре на спальном месте начали появляться небольшие дырочки. Поэтому малу-помалу матрас потерял воздух и превратился в гамак, спать на котором (только если вы не пират), абсолютно невозможно.

Первым утром взрослой жизни я проснулся весь в собачьих слюнях и с болью в отдавленных родственниками частях тела. В Питерском колодце за окном светило солнце, всё бы ничего, но засыпал я в Твери.…

Живу в деревне

Утро в деревне Радюкино начинается с трели почтальона. Почтальон матерится. Зовут его Николай Ефимович, ему 65 лет, худой он настолько, что сама Елизавета Булохова позавидовала бы ему. Однажды я с ним разговорился, оказалось, что жена его ушла, предпочтя разносчику газет, газетопроизводителя. Куда ему было тягаться с таким человеком, который, помимо всего прочего, был тем ещё членом политбюро.

С тех пор прошло три месяца, но за всё это время Николай не съел ничего. Всё это время он лишь пил. Сначала я не поверил, но оказалось, что в стопке водки содержится не менее чем 220 ккал. Учитывая, что в сутки человеку рекомендуется потреблять около 2 тысяч ккал, Ефимыч долго подсчитывал нужный объём. Положительным результатом считался шум в голове, а отрицательным – сон в ближайшей канаве. За прошедшее время доза была выверена до миллилитров, поэтому в гостях почтальон не пил, но всегда был навеселе.

Буквально через 20 минут после почтальона просыпается Сема Семыч, местный гопник. Каждое утро он встаёт в такую рань только потому, что в продвинутой деревне Радюкино единственный ларёк открывается в 7.00. Прочистив горло зубной щеткой и семиэтажным матом, наскоро одевшись в спортивки, и, повесив на шею массивную золотую цепь с крестом, Семка чапает в сторону ларька. Пока он передвигается, я расскажу об ассортименте ларька. Выбор у покупателей небогатый. Он представлен курицей гриль, ссохшейся до размеров цыпленка, разного рода консервами, сулившими от легкого несварения, если выбрать подороже, и гастритом, если поскупиться.

Также, в сельмаге на колесах продаются пирожки, эклеры и семечки. Пирожки всегда были самым интересным. Они существуют в двух конфигурациях: с яблоком и с мясом. Я всегда беру с мясом, поскольку продавщица обещает небывалый прилив тестостерона. На деле всё оказывается куда более прозаично. Пирожок не скрывает в себе ничего, абсолютно ничего. Это всего лишь кусок теста, топорщащийся во все стороны, и скрывающий внутри лишь печальную пустоту с усилителями вкуса. Всё это продаётся тремя продавщицами. Одна миленькая, а другие две пухлые, сразу видно – потомственные бухгалтерши.

Вслед за Сёмой просыпается вся остальная деревня. Спросонья все падают и матерятся, создается впечатление, что мат родится из ниоткуда и существует везде. Последним просыпается соседский кот, редкая сволочь. Он открывает глаза один-другой по очереди, взирает на серо-зеленый как глаза мир и начинает орать. Ему хочется не то конституции, не то севрюжины с хреном, не то морду кому-нибудь набить. От неопределенности и тоски, кот начинает орать. Я через забор бросаю ему эклер. На некоторое время животное замолкает, затем начинает орать с удвоенным рвением. Минутка тишины продается в ларьке по сто рублей штука.

А вообще, я хорошо тут живу. До полуночи спорю с телевизором. Бросаюсь в кота диабетом. Май пришёл, потеплело, хорошо, перерабатываю духовный вес в физический.

Вина?

Существует порядка трёхсот видов споров и ссор. Поэтому, даже беря во внимание, что интеллект твой близок к интеллекту хомячка или консультанта из магазина Apple, ты должен выходить победителем хотя бы в десяти случаях. Но нет, только не в спорах с ней, причём с любой «ней», начиная с трижды неродной тёщи и заканчивая пятилетней дочерью. Не верите? Я приведу пару аргументов.

Она

Она сказала, что я храплю. В ответ я лишь промычал. Часы предательски показывали 5 утра. Была суббота, очень хотелось спать и писать. Я лежал камнем, открыть хотя бы один глаз из трёх казалось задачей титанической. Постепенно её вроде тихий ноющий голос перерос в такое альтино, что сама Дива Плавалагуна позавидовала бы. Сквозь быстро ускользающий сон я услышал, как разбился, не выдержав такой нагрузки, стеклянный сервиз соседки. Я открыл глаза, все глаза, которые нашёл. Доходчиво объяснил ей прямую её связь с ехидной и прочими тварями. Сейчас мы стоим в очереди за тем красным платьицем, о котором я так мечтал.

Китаец и воробьи

Я сказал, что она чудо. Она ответила, куда мне надо пойти. Я преподнёс ей одну познавательную историю. Однажды в Китае умные люди задумались и решили, что виною всему воробьи. На воробьев скинули проблему глобального потепления, гендерного дисбаланса, даже расизм и тот на птах. А у этих птиц есть интересная особенность. Если милое создание проведет в воздухе больше четырех с половиной минут, оно умрет от разрыва сердца. Одним солнечным днем миллиард китайцев вышел на улицу, взял аккуратные деревянные трещотки и начал вращать. От страшного звука птицы взмыли в небо, спустя некоторое время окоченевшие трупики воробьев усеяли асфальт.

Практичные китайцы собрали мертвецов в пакеты и выбросили в море. Спустя год во всех городах Китая обнаружилось нашествие насекомых и разной другой мелкой сволочи. Миллиард китайцев почесал 5 миллиардами пальцев в затылке и офигел. Миллиард китайцев тогда легко вышел из сложившейся ситуации, позвонив в соседнюю Монголию и взяв напрокат самосвал воробьев. Проблема китайцев была в том, что они, как и я не думавших о последствиях, была решена.

А наша…?

Пока я говорил, она не произнесла ни звука, затем без слов, одним взмахом ресниц попросила удалиться и показала перцовый баллончик так, на всякий случай.

Поссорились из-за серёжки

Я клятвенно уверял её, что с серьгами она похожа на Клеопатру, долго доказывал, в итоге появилась недурственная теорема, в которой не было ни одного изъяна. Она опять молчала. Я заглянул в её глаза и внезапно заметил, что ей противен сам звук моего голоса…

Я лежал на раскладушке и крошил злые стишки о ссорах и вине. Обиженное солнце жгло затылок. Раздался шорох. В холодильнике лопнула верёвка с грызуном. А что? Никто не говорил, что будет просто.

3 ангела

В детстве, буквально пару дней назад, всё было просто. Асфальт недалеко, падать не больно. К разбитому колену приложил подорожник и дальше пустился выделывать мелом вензеля на бетоне.

Дело было в детском саду, в старшей, подготовительной группе. Интересно, к чему же меня все-таки подготовили и готовили ли вообще? А если да, то успешно ли это было. Как и всё самое интересное в детстве, этот случай произошёл в пятничный вечер, традиционно используемый мамами для проверки качества пап. Сложно, видите ли, воскресным отцам по панамке определить, кого они зачали. Через пару часов после того, как забрали последнего ребёнка, чьи родители надеялись на его смерть, я уже собирался провести грядущую ночь в каморке сторожа, но вдруг услышал стук. На пороге стоял мужчина, мне было темно и совершенно не важно, чей это был родитель. Я залез на заднее сиденье чёрного драндулета и приготовился слушать. Нет, отец был явно не мой, но я всё равно получил море информации, касательно ассортимента ближайшего «Детского мира», который мы посетим, если при новой маме я не проговорюсь. Я принялся раскатывать губы, но тут новоиспечённый папаша начал изливаться тирадой. Он хотел научить меня вселенской мудрости. Он собрался с мыслями и сообщил, что во всём виноваты… (то ли бары, то ли рабы, то ли бабы). В этот момент автомобиль устал и уехал спать в канаву. Как настоящему немцу, ему было не чуждо все человеческое. Отец обернулся проверить, цел ли я, взглянул в моё чистое лицо и исполнил тройной риттбергер. Прямо за рулём. Я извинился и вышел в окружающий ноябрь.

Настоящих слов чужого отца я так и не узнал. Поэтому по инерции все валил на женщин, да и как тут не валить. Например, однажды я зашёл в Макдоналдс – это такой кошмарный сон для девушек, питающихся пророщенной бумагой. В нём ещё клоуны в неповторимо ужасных жёлтых костюмах. Так вот, на той неделе случилось лето и незабываемый праздник, событий которого я не вспомню никогда. Именно поэтому очень хотелось пить. Сказал я кассирше, томной такой венгерке в кляре: «Налейте спрайту, побольше». Она твёрдой рукой взяла совковую лопату, насыпала ей лёд в стакан. Вроде бы 0.5 л., а по виду, так целое ведро, на дно чуть-чуть спрайту, для цвета. Вся эта Антарктида – мне. Глотнул, вроде ничо.

Даже ангины не было, отделался фарингитом, ларингитом, воспалением легких, двусторонним, и правда, ничо. Тогда я был приятно холост, поэтому смело плюнул на женщин. Они промолчали, но обиду заморозили.

Сейчас я отвратительно холост. Окружающий быт нагло ржёт грязными тарелками прямо в лицо, я безысходно уворачиваюсь. Вчера купил утюг в рассрочку, погладил им носки, кота. Хотел ещё повеситься на проводе, но люстра отвалилась, лишив гостиную налёта роскоши, а соседей сверху – налёта пыли. Я вроде и не против познакомиться с женщиной стройной и умной, однако весь род человеческий так непререкаемо против, что хоть плачь.

Теперь об идеальных женщинах. Они не миф, существует. Одну, например, видели в Австралии, она подобно русалке выбралась из моря и тут же исчезла. Видимо кому-то понадобилась. Вторая, безусловно, Кира Найтли, правда она как-то скоропостижно вышла замуж, потом ещё и ещё и всё не за меня. Поэтому, кстати, к Кире не подступиться: её охраняют с собаками очень ревнивый муж и пара сотен поклонников, мечтающих украсть ЕЁ туфлю, чтобы было с чем спать в обнимку.

На этом список известных науки идеальных женщин заканчивается. Вообще, ученые много считали, брали производные и интегралы и в итоге пришли к выводу, что больше нет. А мне семнадцать лет. Я учусь в третьем, в седьмом классе. Если цифры сложить, то похоже на правду, а если вычесть, то становится не по себе. Учителей этот арифметический феномен не пугает, они лишь дружно желают мне творческих успехов. По ночам заговариваю буквы и жду третью неземную любовь.

И все равно, все равно, друг мой, создатель, мне грустно, меня не греет твой утюг.