Текст книги "Джагрити. Есть любовь, похожая на дым"

Джагрити
Есть любовь, похожая на дым
Борис Александрович Подовалов

Художник обложки Татьяна Гоголошвили

Корректор Ангелина Морозова

Художник Елена Волкова

Дизайн Маргарита Кротова

© Борис Александрович Подовалов, 2017

ISBN 978-5-4485-3464-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Первый урок вИны

Действующие лица:

Вина

Собеседник

Ачарья

Танцовщицы, выражающие состояние героини

Действие I

Сцена 1

Сцена оформлена в стиле граффити. В глубине сцены просматривается экран, на котором проецируются надписи и слайды. Музыка. На экране появляется надпись:

Первый урок ви́ны

Из темноты выходят Вина и ее Собеседник. Мелодия

«микшируется».

Вина:

– …когда я его вижу, почему у меня внутри все трепещет? У меня такого не было. Не знаю. Такой момент. Такая обостренная ситуация. Непонятный мне.

Собеседник:

– Видимо в нем есть какие-то свойства, которые близки тебе, а дальше ты начинаешь накручивать.

Ви_́на:

– Я смотрю на него – обыкновенный парень. Такая ерунда получается… что-то внутри трепещет, волна.

Собеседник:

– Да, в нем есть внутренняя пульсация. И довольно сильная.

Вина:

– Но почему меня к нему так тянет… Почему не тащит к другим?

Собеседник:

– Но это одна из тайн, которую надо разгадывать.

Диалог Вины и Собеседника продолжается на фоне изменившейся мелодии.

– … я уже с Баба начала разговаривать. Шла одна и разговаривала. Я вышла на ХБК, а там темно. Я шла. Такая ситуация.

Может быть, я не права. Неправильно выдвинула решение. И мысли не убывают никуда. Они как были, так и остались, эти мысли…. Он то их не убирает от меня.

– Да.

– Значит, это все так, как оно есть. Я могу забыть про него. Да, могу на час, допустим. Обычно, когда я занята в работе. Обычно, думаю о ком-то. А тут, вообще, ноль.

…я хочу фотопленку взять и сфотографировать.

– Но с другой стороны, у тебя удивительное состояние. Ты переживаешь удивительное состояние. Ты переживаешь. И хорошо, что у тебя есть с кем посоветоваться. …с Бабой, например.

– А вот как-то само собой получилось. Я мысленно начала с ним разговаривать. Я сама не думала, что буду с кем-то разговаривать. Я иду, иду и как будто есть человек, с которым я разговариваю. Он тут.

Он мне волны шлет, представляете? И я почувствовала, что есть кто-то.

Ух, ты!

Е-есть. Вчера у меня такая ситуация была. Я упахалась на работе. Шесть дней подряд работала. Для меня это очень тяжело. Нагрузка обалденная.

…легла, думаю, прилягу, достала магнитофон, наушники.

Слышу музыку. Повторяю мантру. Расслабилась.

…и тут получается, что расслабиться не получается. Я только что поела, через три часа медитировать надо. Без этого никак. И я засыпаю. И меня никто не будит, чтобы медитировать. Я просыпаюсь в четыре часа ночи с такими шарами обалденными. Думаю, я же не медитировала… Сижу, надо медитировать. Потом на меня как страх напрыгнет – все, не могу в темноте! Мне надо хотя бы немного света.

Ладно, поддаюсь сну. Сплю.

Утром села медитировать. Полуванну сделала. Cела. Я – улетела!

Это было нечто! У меня такой медитации в жизни не было. Сколько я сюда хожу. Как будто я в какую-то воронку ушла и все.

Мои там разговаривают. Кошка мяукает. А я их не слышу. Такое ощущение, как будто я сижу на грани всего этого.

Меняется музыка, на экране появляется абстрактные переливающиеся линии.

– Обычно, я сижу пять минут, еле-еле, а тут просидела пол – часа, наверное.

Я свою точку, на которую направили меня – по Мантре – я чувствовала ее насквозь. У меня ноги онемели, понимаете?

Такая воронка, а там – свет. Немножко. Я шла, шла. В итоге, все это исчезло. И я вижу, что я сейчас на пол головой шлепнусь, а я на диване сидела.

Ходила в погреб, набрала два ведра картошки – дури-то много!

Стал болеть низ живота.

Потом мы с Вами зашли в художественную галерею. Я забыла о боли. Внимание перепало. Мы смотрели картины Пастушковой. Вот вибрации ее картин я почувствовала. Теперь я поняла, о чем Вы говорите. А так бы я прошла мимо.

Я смотрю на картины и мне охота рисовать. А вообще-то, я хочу рисовать. Я люблю рисовать. Я забросила это дело, не знаю? Почему?

Дайте мне карандаш, краски, полотно… Я бы посидела и, чисто, то, что у меня внутри обрисовала бы. Я раньше рисовала для того, чтобы выдвинуться. Я так классно рисую! Такая у меня фантазия! У меня Дед Мороз был дракончиком в шапочке. Такое было.

Пауза.

Вы знаете, я Вам не сказала. Вы помните, когда мы шли по парку, и мне показалось… Монита… Мне показалось, что он недоволен, не знаю, чем. Он недоволен тем, что я шла с Вами.

– Так это не плохо, Ви_́на.

– И поэтому, когда я посмотрела на него. Пристально посмотрела. Он упал. Вот эта злость его, она и дала ему упасть.

Вспоминаю этот момент. И даже сейчас это чувство, что как будто это было сегодня. И мне показалось, что он что он был недоволен.

– Значит, он не безразличен. Все нормально. Драматургия. Если б он прошел равнодушно, а так….

– Да. Мне показалось, что он дерганный. Вы заметили?

– Да.

– Монита сияла.

– Да. Она сияла. Конфликт идет. Ты начинаешь внутренне продвигаться. Разворачиваться. У тебя начинают появляться другие способности. Другое сияние.

– Я сама обалдеваю.

– Тебе 19 лет. Ощущение счастья.

– Да. Ощущение счастья.

Сцена 2

На экране космические мотивы

ДАДА

Вселенная та, которая не выражена, полна блаженства. Это означает, что она однородна, в ней нет никаких смесей. Это чистая субстанция. Чистое вещество. Рама майя??? Не выражена. В тонком мире, перед тем, как Вселенная выразилась, были как бы области «космического вдохновения». Перед тем, как что-то сделать, нужно иметь идею, но эта идея должна прийти от какого-то тонкого импульса, что является как раз вдохновением. Перед тем, как Вселенная была создана в мире идей, в мире вдохновения, в мире космических идей, эта Вселенная должна была существовать в том вдохновении, до того, как она выразилась. Должно существовать нечто, в чем прорастало что-то.

Без акустического корня в мире не может существовать ни одного объекта. Это означает, что любой звук, который вы произносите, он появляется не из горла, он появляется из точки, подается сверху по позвоночнику и только в горле у него появляется возможность выразить себя. Идеи вдохновения идут от Души, посредством энергии и это означает, что все человеческие возможности на самом деле находятся в энергии кундалини. Перед тем, как смогла выразиться эта Вселенная, было полное блаженство, чистое блаженство.

Звуки очень важны. Это механизмы для духовности. Поэтому человек медитирует посредством звуков. Во Вселенной есть три важные вибрации. Есть вибрация, дающая форму, есть вибрации, дающие свет и третья – звуковая вибрация.

У нас у всех свои собственные вибрации, свой собственный ритм, который можно увидеть в походке, в том, как он ест, как смеется… В каждом человеке свое уникальное выражение. В этом мире бесконечных возможностей, есть всегда что-то, что делает нашу жизнь интересной, новой, возбуждающей. Контроль сознания того, как я ем, как хожу, как двигаюсь, контроль того, что происходит вокруг, развивает способность быть в состоянии внимания.

Вначале мы учимся контролировать повадки тела, а потом все остальное. Вы создаете плавный ритм и потом как бы контролируете его. Потом вы начинаете контролировать ритм своего разума. Это ваш собственный ритм. Потом вы можете связать свой ритм с ритмом других сущностей. И других объектов в этой Вселенной. И в итоге ваш ритм совпадает с ритмом других сущностей этой Вселенной.

Сцена 3

Вина и Собеседник. Возвращение домой.

Вина:

– Я со всеми здороваюсь в Джагрити, а с ним… я конкретно прощаюсь и здороваюсь. Обычно. И лично один раз поздоровалась с ним. И видать, когда он обувался, я поздоровалась. Он был увлечен ботинком.

Я же не буду ждать, когда он завяжет, поднимется… просто мне хотелось сказать: «Намаскар!» Но что-то меня заткнуло. Я всего-то не могу сказать. У меня какое-то чувство, все…

– Ой да, в вороночку хорошую вы влезли.

– Я проходила мимо и невольно глянула – сидит, что-то на гитаре бряцает, пристально на меня смотрит. Такое ощущение, как будто он меня прочувствовал.

– О, а ты говоришь, что он безразличен к тебе.

– И он сидел, так пристально смотрел…

– И ты для него тоже загадка. Ты вчера нарисовала такое… стена, стена… извини меня, стена, которая…

– Жесткая. Просто я жестко нарисовала. Просто сейчас, когда я начинаю думать, ответы выходят… постепенно.

Когда шла обратно, смотрю также пристально – глаза в глаза… и не могла даже закрыть дверь. Я ушла. Я не могла.

Я не знаю, что это было. Такое чувство непонятное. Такое ощущение, что он не убирал оттуда взгляд.

– У него тоже, наверное, какой-то процесс идет. Может, у него внутри то же самое, что и у тебя.

– Ну, да. Но он тоже не может понять, что это за явление такое.

– Ты – необычное существо. Как бы не вписываешься в стандарт. Он стандартизированный. Это – вот – это, а это – вот – это. И ты сшибаешь ему компьютерные схемы. Файлы сбиваешь. Он годами над ними бился, а ты сбиваешь. Вот Монита, она в стандарт входит.

Высокая, красивая, симпатичная. Говорит ярко, складно.

– Я с другими встречалась. Меня никто не мог понять. Никто. Они не вписывались в мои интересы. У меня такое ощущение, что он – это то, что мне надо. Все. Это мой ответ на мой вопрос. В нем есть все, что я предпочитаю.

Хотя у него и нет таких мускулов, какие у реперов или у культуристов. Не знаю. Вроде ничего из себя. Такой парень ничего не представляет …маленького роста. Мы одного роста, считай. А все равно, блин, мимо него пройду… я все равно что-нибудь почувствую.

Это было уже не раз. И он, такое ощущение, что хочет со мной общаться.

– Ты сбила его перескопы, все файлы. Монита – все понятно: красивая, остроумная, хорошо общается…

– А я загадка в чистом виде.

– А ты…

– Мне говорят – у меня взгляд пронзительный, глубокий.

– Ты или осчастливишь, или уничтожишь – другого не дано. Или – или.

– Так оно и есть. Потому, что у меня принцип такой идет. Шел такой. Этот принцип мне не очень нравится, но… если мне человек понравится душевно – меня к нему тянет. Я не могу уже чисто дружеские отношения. Я могу его обнять, но чувствовать я буду о другом. Зачем противоречить самой себе?

– Умно говоришь. Я не знаю, откуда это?

– И он, наверное, тоже… Эта дружба с Монитой может его сломать. Неуравновешен будет. Если мы даны друг другу. Если дано…

– В любом случае у тебя идет развитие. И у него. На каком-то этапе сойдетесь, а может, наоборот, разойдетесь.

Пауза. Вина импровизирует на глюкофоне

– Вчера с Ачарьем говорили… Для него мужчина – женщина для переживаний, для эволюции. Для выявления себя.

Как бы там ни было, ты начинаешь продвигаться куда-то. Вчера тебя успокаивал, но я вспомнил, как я переживал… У тебя знания есть. Баба. А тогда знаний не было, все было сбито.

А у меня половина кармы уже за спиной. Половина моей кармы.

– Я знаю, что по моим адским переживаниям – я уже все прошла. У меня просто осталось особое ощущение.

– Что же это такое, Господи?

– С самого детства я вспоминаю по своим поступкам, я понимаю, что я столько ужасного сделала, что это ко мне вернулось. Если это вернулось в худшем виде, то это еще слабо.

– А ну да… тебе вся эта ситуация…

– Слабовата. Если бы я совсем не прошла – о! О! Атас был бы – высший класс!

– В детском доме, как ты оказалась?

– У меня мама больна. Поэтому меня от нее на время отняли. Потом у нее появился мужчина, который смог бы меня воспитывать. В итоге меня забрали, но все равно, всю жизнь мою испортили. Бабушка говорит: «Лучше бы у нас жила».

– Да, ситуация. Сколько тебе было лет?

– Три года. У меня даже речь отнималась. Сказалось напряжение.

– В три года? Как ты вообще жива осталась?

– Если бы Вы меня видели раньше, Вы бы перекрестились пять раз. Потому что я была не человеком, а Дьяволом.

– На всех кидалась?

– Не кидалась, я отравляла все, что было рядом. Я отравляла все. Не знала этого, но я это делала. А теперь, чтобы ляпнуть слово – я уже подумаю.

Ну, значит, поскольку Баба эту мысль у меня не убирает, значит, я могу сказать, что все это есть «Я».

Девчонки как-то по числам гадают, говорят, что ты с ним все равно не будешь. Дружить будем, он скучает, уважает, но, в итоге, я с ним не буду. Это еще не известно, люблю ли я? Есть что-то, конкретно, я не знаю.

– Ты живешь полной жизнью… от этих переживаний.

– Пускай идет. Время покажет. И что самое интересное, меня вообще сбило… Монита этого не поняла. Они разговаривали обо мне, не раз. Он делился своим мнением.

– А да, Монита… сложная ситуация…

– Он делился своим мнением обо мне. Я с ней общаюсь, он с ней общается… по первости, у меня был напряг с Монитой. Меня отталкивало от неё, хотя я с ней в нормальных отношениях.

– Да, завязывается узел.

– Я наблюдательнее стала. Она заметила, как я на него смотрю, но она обо мне плохо не скажет. Я не знаю…, если она все-таки ляпнет – она Монита выходит на передний план.

– Вы хотите сказать, что Монита вообще там…

– Ничего там пока нет. ПОКА нет.

– Я буду делать, что я хочу. Может она не может понять, но мысли в голову лезут. И дают ответы. И поэтому, когда я подумала, что он с ней разговаривает, значит, так оно и есть. Иначе, эта бы мысль не появилась.

– Как ты стала рассуждать! Откуда это такое? Что это такое? Ты мысленно, как бы, проникаешь в разговор даже.

– Да, я примерно могу понять, о чем они разговаривают. Но мне было неприятно, когда он задергался… Вдруг ему стало интересно, какой у меня вес?

– Его присутствие тебя сковывает.

– Ну все. Разгадали….

– Какой разгадали!? Только наметили.

– Рано или поздно, я буду с ним общаться. У него будет много чувств, я доберусь до сердечных чакр. А я, может, и начинаю это делать. Я сама не знаю. Замки взламываю. А он это чувствует. Ему Ачарья сказал: «Ты влюбись, а потом начинай рассуждать». Даже сам Ачарий… он не выдержал.

Пауза. Идем молча

– Сколько сейчас – пол-четвертого… успеем. Я заметила, что я всегда уезжаю только на третьем трамвае.

– Что это значит?

– Я пропускаю всегда два трамвая, когда сюда еду. Может, третьего числа, когда я сюда пришла… если бы это один раз случилось, я бы не брала в голову… а тут, извините, поневоле связывается… что-то есть там. Я сама загадка, но вы такого уровня, что можете разгадать.

– Интересно. Человек сам себя не знает. Я вот сам о себе думаю… вот я такой-то, такой-то… благородный. А потом смотрю, такое мурло вылезает. Я думаю – неужели это я?!

– У меня такие способности начали развиваться! Не ожидала! Что сказала – то и произошло. Я могу опережать «волну», перехватываю информацию. Я себя разгадываю наполовину. И я удивляюсь, что меня никто не может разгадать полностью. С таким зрением животным я для него – броня. А те, которые такого уровня, как Вы – можете понять, что по чем… и то не можете картинку создать. У меня такие способности начали развиваться!.. Я не пропаду. Я и так не пропаду, но я могу опуститься ниже всех.

– Слушай, ты меня такими шагами обгоняешь! Сколько там?

– Четыре.

– Успеем.

– Если бы мы не спешили так, я бы выдвинула свою точку зрения.

– Это мне с психологом говорить не о чем, хотя он кандидат наук. Ну мы так говорим, мусор всякий перебрасываем… тот хороший, этот плохой… а я что чувствую, то и говорю.

Пауза. Мелодия

– Что интересно, когда я сюда пришла, я не удивилась этому, я чувствовала, что мне это надо. У меня такое чувство, что хочется всех гурьбой обнять.

– Я тебя обниму…

– Но, то Вы меня, а мне со всеми хочется поделиться этим чувством. Оно вырывается из меня…. я не могу… такое счастье… может быть, частичка Бабы во мне и дает этот эффект. Видите, я сильно переживала, что я вчера не помедитировала. А он дал мне шанс это глубоко почувствовать, состояние медитации. Я теперь знаю, что я постараюсь конкретно, не знаю сколько, но в медитации сидеть дольше. Кстати, это вообще очень классно… но вот мы и пришли.

Сцена 4

На следующее воскресенье.

Медитативная пауза. Текст. На экране морской пейзаж;

цветовая гамма.

АЧАРЬЯ

Первый раз я услышал о Бабе в Бразилии, когда я только узнал эту мантру. В комнате, где мы занимались, было много фотографий разных святых. Я посмотрел на эту фотографию и понял, что это нечто такое, на что я надеялся всю свою жизнь. И я ощутил очень глубокое взаимопонимание с этой сущностью. Я немедленно почувствовал это. Аромат той комнаты остался во мне навсегда. И каждый раз, много лет спустя, когда я чувствовал этот запах, я снова, как бы оказывался в этой комнате. Сколько жизней я, возможно, пытался войти в соприкосновение с этой сущностью. У меня нет знаний об этом – сколько лет я искал… когда в этой жизни я установил этот контакт, я понял, что встретился заново. После, когда я стал Ачарьей, я все время хотел быть ближе к Бабе. Проблема была в том, что он говорил: «Что вы здесь делаете? Зачем вы здесь находитесь? Делайте какую-нибудь работу. «Дело в том, что мы просто хотели находиться рядом с ним. И я не хотел уходить.

А значительно позже, в своих медитациях я чувствовал, что он здесь, не зависимо от места моего пребывания. Это одно из самых радостных чувств. Когда Вы испытываете эту радость – она заставляет Вас вибрировать… заполняет Вас…

Вы не чувствуете больше себя подавленным, скорее, Вы просыпаетесь. Каждый день является радостным днем, и Вы не можете дождаться, когда начнется Ваш новый день. Нет больше неприятного чувства, что может быть, этот день не будет хорошим.

В присутствии Бабы я почувствовал, что все мои неприятности жизни исчезли. И когда я стал Ачарьей и уезжал в Европу, я страдал, когда терял это чувство. Мне срочно нужно было ехать в Индию. И, как только мои ноги касались земли Индии, я снова чувствовал, что он здесь. И это чувство стало сильнее, когда я приезжал в Калькутту – город, где он жил. Когда ты приезжаешь в Калькутту, чувство такое, что ты не можешь дождаться, когда ты доберешься до того места, где он находился. Я не тратил ни минуты лишней в Дели, даже если мне приходилось делать обычные дела, типа покупок, я постоянно думал: я должен ехать! Я должен ехать. И желание ехать было настолько сильным, что я тут же летел или садился на поезд. Приезжая в город, в котором находился Баба, я испытывал большие чувства. Они зарождались внутри; как будто все цвета становятся ярче, во всех вещах мира присутствует очарование, присутствует свежесть. Суета исчезает. Мир становится живым.

Парк. Осенние листья. Мы идем по парку

Вина:

– Обычно в Джагрити одно, а дома – другое.

– Ты пришла и что?

– Я пришла в Джагрити. Они там все еще были. Я подумала, что лучше бы я ушла домой. Так было бы лучше. Я посидела немного в кухне. Они там играли на гитаре и пели. Я стою у двери. И он так встал рядом. Руку так сделал и на меня посмотрел. О, господи! Я в другую сторону смотрю. И в этот момент я была в полном недоумении. Такое ощущение, как будто он догадался. Что – то такое накатилось. Е – мое! Сама стою, как ни в чем не бывало. Как будто я и не уходила даже. Взгляд – вообще! Глазами мы не встретились, но я почувствовала этот взгляд.

Монита мне сказала, что он уезжает. Я спокойно отреагировала.

Такое ощущение, как будто другой человек уезжает. Как Вы говорите – «временная вспышка у тебя». Но что самое интересное – я уже поверила, что он моя самскара. То угасает, то заново проявляется.

Это меня не прикалывает. Но все – таки, он мне нужен. Кстати, меня на работе повышают. Я теперь на кремах буду работать.

– Я дарю тебе палочку, Вина. Мне Диди ароматную палочку подарила и я не успел даже понюхать.

…Тебя – в Тибет надо. Все монахи из ущелий выйдут. Все медитации забросят. Ты что, хочешь разрушить вековые традиции?

Как говорил Платон – мы годами работаем с молодыми людьми, но стоит появиться Гетере – все напрасно – половина уходит за ней.

А Диди – она еще сама не знает, кого она приютила.

– Все она знает. Она меня насквозь видит.

…У меня маму выписывают через недельку. Через недельку я уже дома буду.

– Скажи, а если тот парень, с которым ты работаешь в одной смене, который на тебя заглядывается, не согласится с тем, что ты сюда ходишь?

– Я его брошу. Что я буду церемониться? У него чуть шар не выпал. Пока он стоял, мы креманки делали для тортов. Мы разговорились. Он все больше и больше меня спрашивал. Такое ощущение, что он хочет разобраться. И он как бы интересуется. Да, он как-то смотрит теперь по-другому. Шибко не пристает. Просто или уважительно со мной разговаривает. Или балдеет.

Да… такое ощущение, когда с кем-то стоишь, разговариваешь, с тем, кто не знает того, что знаешь ты… и когда разговариваешь, такое ощущение, что к тебе магнитом тащит. Допустим, свечка горит и темно и все к свечке тянутся.

– И все к тебе.

– Я просто была ошарашена этим взглядом. Хотя я уже внушала себе, что это не тот человек. Это все быстро пройдет. Что интересно – все скачками – нравится, потом опять не нравится. Приглядываешься к нему. Как будто мне сказали, что этот человек будет моим мужем.

Хочешь ты этого или не хочешь. А я теперь смотрю – и с этой стороны, и с этой… просто, как Вам сказать – проверяю вид товара.

Будто мне игрушку подарили, и я ее рассматриваю.

– Ты чувствуешь, что в нем что-то происходит? Какие-то процессы идут?

– Просто в нем что-то меняется, волнуется. А у меня это как-то скачками. То я равнодушна к нему, то у меня, как вспышка идет. Все равно, это – мое! Мне нравится.

Да. Балдежно все это. Он симпатичный.

– А тот – на работе?

– Он женат.

– Ну, женат, и что?

– Я бы не позволила, чтобы он из-за меня бросал семью.

Идем дальше по улице…

– О, наши идут! Из нашего цеха. А Ольга моя земная наставница.

Мы работаем вместе, в одной бригаде.

– Намаскар!

Надо было пройти мимо. Чего я остановился?

Нет, я не могу пройти мимо тех людей, которых я знаю.

А вот дома я начинаю говорить дерзко, особенно с дедом. Я его затыкаю.

И вот до сих пор я понять не могу. У меня такое ощущение, что как будто когда мне сказали, что он уезжает – это – навсегда! И как будто не он, а кто-то другой уезжает.

– А сейчас?

Тоска начинается. Он еще не уехал, а у меня такое чувство, как будто я его потеряла. Дико жалко!

Я взяла краски, и мне захотелось, все, что я чувствую, выложить на листок. Этот листок у меня был бы золотым! Если бы я могла чудеса делать. Все равно, жалко… Хотя думала: – Господи, что он один единственный? Да нет же! Много парней. Даже тех, кто ходит в Джагрити. Я буду на семинары ездить. Все равно…

– Ты иногда бываешь умной, а иногда, как будто девочка, как будто первый раз влюбилась.

– Я поняла, примерно. Если бы все так было просто… Вот мне говорят о Вас: – чего ты с ним ходишь? А я говорю: – как вот судьба сводит, так пусть и идет. По мне все равно – молодой – старый…

Главное, чтобы люди понимали друг друга. Хотя по земным меркам – ходи с этим! Не ходи с тем! Здесь как бы по – другому. Я же не подойду к нему, и не заговорю с ним?! Это будет просто смешно.

Общение идет с Духом, а не возрастом! Что они могут обо мне сказать – нарушение общих правил.

– Они рассуждают о высоких материях. А когда проявляется реальность – наружу выходит «мурло». А так рассуждать мы можем хорошо.

– Отчего-то мы заболтались. Уже пол – четвертого.

– Целый час впереди. Погода хорошая.

– Бедлам у меня в голове.

– Бедлам у тебя только начался, хотя ты себя успокаиваешь. Хотя здесь нечто другого порядка. Что-то идет, но что? У меня такого не было. Вот ты говоришь, – вот на семинарах будут люди интереснее в десятки раз, но мы не знаем, что будет.

– Может быть. Я держусь пока за то, что есть. И такого уже не будет. Останется фотография, и я буду вспоминать.

– Да, это целый этап, когда ты переживала по-настоящему глубоко.

– Фотография. Я буду считать, что он живет где-то рядом. Я еще переживаю… это все просто так не сбросишь… Ну ладно, если бы я встретила где-то в другом месте, а тут с первого дня.

– Годы будут идти, а подобного возможно не будет. Будут лучше, добрее, интереснее, а таких переживаний не будет. Это драма. Она сладкая, но драма.

В ДЖАГРИТИ

…Как готовился вечер – я не знаю.

Там была одна группа, распределили обязанности. …И все-таки напряжение какое-то висело. Шутка ли, придут незнакомые люди, их надо как-то объединить, настроить. И потом надо столько приготовить блюд.

Не знаю, волновались ли те, кто непосредственно готовил этот вечер, я волновался.

Я пригласил знакомых (билет стоил 200 рублей), далеких от медитативных практик, асан, «…возвышенных состояний». Я не представлял, как они впишутся во все это.

И вот вечер наступил. Входим в залу. Помещение небольшое, то ли столовая, то ли кафе. Ладно, пусть будет кафе. Важен настрой.

Ощущение сдержанной торжественности. Неизвестность «висит в зале». Мои знакомые садятся молча. И те, кто пришли, похоже, тоже не в «своей тарелке». Неизвестны правила, как себя вести. Но стараются улыбаться на всякий случай.

Вышли музыканты. Вышел Ачарья. Пауза длинная предлинная.

Мы ждем. И только некая улыбка запрятана в его лице. В ней вся тайна.

«Баба нам кевалам». Поплыла мелодия. И на этом фоне Ачарья прояснял нам, что нас ожидает, какие вкусовые переживания мы ощутим, как подготовиться к этому. Как включиться в это уже созданное пространство, чтобы оно приняло тебя, завибрировало вместе с тобой.

Откуда идут эти слова непонятно. Мы в восторге, мы входим в резонанс с ним. Входим в состояние «легкой прозрачности» и уже сами готовы петь или говорить стихами, пританцовывая.

И вот вносят первое блюдо. Такое ощущение, что на подносе не кабачки и помидоры, слегка притушенные со специями, а какие-то диковинные кушанья, которые подают принцам в дни больших празднеств.

Нам говорят, как рос этот кабачок, как он впитывал воду, солнечные лучи, утренние росы, летнюю жару, шелест трав, запах цветов – мы входим в состояние «оджас».

А нам несут состояние «состояние морковки», «состояние баклажана» и, наконец, «состояние моря»: на блюде – морская капуста.

Это обеды из будущего. Когда посетители готовы будут улавливать эти тонкие вибрации, которые спрятаны в окружающей природе, в этом многомерном космическом пространстве.

Наш столик обслуживала Вина. Как она была притягательна в жесте, походке, как она ставила кушанье…

Я заметил, она слегка скосила на меня взгляд, продолжая ставить очередное блюдо. Браво.

БЕСЕДА НА ТЕМУ ПЛОХАЯ КОМПАНИЯ

Это, похоже, как будто вы находитесь в комнате, измазанной сажей. Если вы живете в комнате, стены которой измазаны сажей, вы можете быть очень осторожным, каждый день своей жизни, но понадобится мало времени, перед тем, как вы измараетесь. И, в конце концов, вы будете полностью черными. Поэтому, для нас очень важно выбирать свое окружение и компанию, с кем мы хотим на самом деле дружить. Один Дада в Лос-Анджелесе в Калифорнии во время дхарма чакры сказал: «Вы должны избегать плохих людей». И там была одна сестра из Аргентины. Она начала думать: «Как он может так говорить!? Как он может так говорить!? Разве он не учит, что мы должны любить всех?». Она целую неделю прокручивала их в голове и страдала от того, что философия звучит противоречиво. С одной стороны следует любить всех, а с другой – Вы говорите, что нужно избегать плохих людей.

Я понял одну аналогию, которую Баба привел. Эта аналогия может быть удобна для объяснения многих вещей. Баба сказал: «Когда вы начинаете духовный путь, вы как маленький росток, который только что прорезался над землей, который окружают коровы, коровы, которые могут затоптать его. Но если ты построишь заборчик, ты будешь расти, расти и расти. Ты превращаешься в сильное дерево. И это дерево такое сильное, что к нему можно привязать огромное количество коров». Ты должен приобрести духовность посредством дисциплины. Когда ты утвердился в дисциплине, медитация стала необходимостью для тебя, когда ты настолько твердо стоишь на ногах, ты можешь общаться с любыми людьми».

Этот мир нуждается в борьбе с пороками. Вы не можете быть нейтральными. Некоторые люди говорят, что никому не дадут на себя воздействовать. Они верят в Бога и им больше ничего не надо. Чтобы оставаться хорошим, нельзя быть статичным. Это динамическое состояние. Если мы хотим оставаться чистыми, незапятнанными, необходимо усилие. Фактически, если мы боимся противостоять негативному давлению, то мы подчиняемся. Зачем искать кару Богов – плохую компанию, плохое окружение, место, где говорят только о мусоре? Где просто теряют время в пороках? Но однажды, когда вы стали настолько сильными, вы можете идти в это окружение, вы можете влиять на него. Вы можете спасти кого-то из этого окружения.

Был один Дада из Германии. Он был очень динамичный. Очень. И когда ему пришлось ехать в Германию, где надо было сделать документы, он отправился в бар, куда люди приходили напиваться. В баре он излагал свою философию. Там он встретил самых разных людей и получил большое количество неприятностей. Его многие отвергли, но там ему встретились три человека, которым он помог. И они вечно благодарны ему за это. Когда он ездил в Ирландию, в Дублин, ему было очень трудно встретить хотя бы одного трезвого человека. Даже люди, которых он агитировал, они тоже были немножко «под мухой». Но и в Дублине Даде удалось помочь многим людям стать на духовный путь. Одним людям он прописывал особую диету, другим киртан, кармачакру… и они стали совершенно другими людьми.

ПОСЛЕ ЗАНЯТИЙ

Мы идем по вечернему парку. У меня вдруг вынырнула фраза:

– Каждый видит на свой узкий мирок, на свой дурной опыт.

– Мне просто не нравится, что они уже просто лезут в мою личную жизнь. Мне лично не с кем поговорить. Ну что, я поговорю со своими ровесниками… не могу я так сказать, как тебе. Они могут передать.

– Твои переживания, скорее, мистического характера.

– Да, это не сбросишь. У меня – фотография. Я буду на нее смотреть. Может быть, у меня появится равнодушие. У меня и при нем в каком – то случае было равнодушие. Он прошел: обычно, если он прошел, что-то у меня… волнение, давление… Как будто меня окунули куда – то.

– Я испугалась, когда Монита сказала, что он любит кое – кого.

– Да ты что…

– Слава Богу, не ее. Если бы она сказала, что ее, у меня что-то бы сорвалось. Крыша точно сорвалась бы. Хотя, я знаю, кто пасет его.

Эта маленькая. Ощущение, что у меня появляется конкурентка. Но у меня тут же такая радость, что он уезжает… что на моих глазах это не будет.

Еще мне жалко Мониту. Она сказала, что может бросить Джагрити… что у нее очень большие проблемы на ментальном уровне и еще на чем – то.

Почему рассказываю… потому, что я Вам все рассказываю.

Переживаю. Она живет с такими девочками. У нее такое общество… Я страдаю от своего общества: деда с бабушкой. А она страдает от своего. У нее каждый день гулянки, подружки…